Защита: привилегия или обязанность

ЗАЩИТА: ПРИВИЛЕГИЯ ИЛИ ОБЯЗАННОСТЬ

О. ГЛОБЕНКО

Глобенко О., старший преподаватель МГУПиИ.

Часть 2 ст. 48 Конституции РФ предоставила каждому обвиняемому право воспользоваться помощью адвоката (защитника) с момента предъявления обвинения. Конституционный Суд РФ в Постановлении по делу о проверке конституционности положений ч. 1 ст. 47 и ч. 2 ст. 51 УПК РСФСР в связи с жалобой гражданина Маслова В. И. от 27 июня 2000 г. обратил внимание на необходимость учитывать при обеспечении права на квалифицированную юридическую помощь не только формальный процессуальный статус обвиняемого, но и фактическое положение лица, дав тем самым расширенное толкование конституционной норме. Более того, в ряде случаев закон предусматривает обязательное участие защитника. Новый УПК в ч. 1 ст. 51, определяющей случаи обязательного участия защитника, предусмотрел несколько новелл в сравнении с ч. 1 ст. 49 и ч. 1 ст. 426 УПК РСФСР. УПК РСФСР в качестве таковых называл случаи, когда обвиняемый является несовершеннолетним либо лицом, которое в силу своих физических или психических недостатков не может самостоятельно осуществлять право на защиту, обвиняемый не владеет языком судопроизводства, а также в случаях, когда за совершенное деяние может быть предусмотрена смертная казнь (ч. 1 ст. 49), а также случаи рассмотрения дел судом присяжных (ч. 1 ст. 426). Часть 1 ст. 51 УПК РФ кроме вышеуказанных случаев называет: применение особого порядка судебного разбирательства ввиду согласия обвиняемого с предъявленным ему обвинением и обвинение лица в преступлении, за совершение которого предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше 15 лет или пожизненное заключение. Внимания заслуживает п. 1 ч. 1 ст. 51 УПК РФ, предусматривающий обязательное участие защитника, если обвиняемый не отказался от него (процедура отказа от защитника регламентируется ст. 52 УПК РФ). Этот пункт логически не вписывается в общую конструкцию ст. 51. Участие защитника, если обвиняемый от него не отказался, вытекает из смысла ст. ст. 49, 50, 52 УПК РФ, в частности из п. 2 ст. 50, предусматривающего обязанность дознавателя, следователя, прокурора, суда обеспечить по просьбе обвиняемого участие защитника в деле. По сути, это и есть механизм реализации права обвиняемого на защиту, дополнительное указание на обязанность обеспечить участие адвоката в деле в ст. 51 не сообразуется со смыслом статьи. Смысл ст. 51 - очертить круг исключительных случаев, когда вопрос участия защитника приобретает особую значимость, необходимость в связи с особыми условиями судопроизводства (суд присяжных, производство в порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ), тяжестью грозящего наказания или свойств обвиняемого, не позволяющих полноценно самостоятельно осуществить защиту (невладение языком судопроизводства, психические недостатки и т. п.). Исключительность названных ситуаций подчеркивает п. 2 ст. 52, устанавливая необязательность для дознавателя, следователя, прокурора, суда отказа от защитника в случаях, предусмотренных ч. 1 ст. 51, п. 1 остается за пределами этого правила. С другой стороны, обнаруживается определенная недостаточность урегулирования случаев обязательного участия защитника ст. 51 УПК РФ. Пункт 6 ч. 1 ст. 49 УПК РСФСР предусматривал еще один случай: если между интересами обвиняемых имеются противоречия и если хотя бы один из них имеет защитника. Статья 49 УПК РФ в ч. 6 содержит положение о том, что одно и то же лицо не может быть защитником двух обвиняемых, если интересы их противоречивы. Если один из обвиняемых в такой ситуации останется без профессиональной защиты, его положение будет явно ущербным. Логично было бы дополнить ст. 51 УПК РФ требованием об обязательном участии защитника в случае, если интересы обвиняемых противоречивы и хотя бы один из них имеет защитника <*>. Кроме того, справедливо замечает А. Б. Галимханов, "критерий законодателя "отсутствие противоречий" не совсем удачен и во многом субъективен" <**>. -------------------------------- <*> БВС. 2001. N 5. С. 20. <**> Галимханов А. Б. Организационно-тактические особенности рассмотрения преступлений в условиях расширения прав подозреваемых и обвиняемых на защиту. Дис. канд. юрид. наук. Уфа, 2001. С. 145.

Действительно, противоречия могут выявиться гораздо позднее, в том числе и в судебном заседании, поэтому целесообразно на законодательном уровне ввести ограничение более общего характера: один адвокат не может быть защитником двух и более обвиняемых. Итак, во всех вышеуказанных случаях допрос обвиняемого без защитника будет существенным нарушением, влекущим признание показаний недопустимым доказательством. Ряд возражений вызывает и п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Норма требует признания недопустимым доказательством показаний обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, не подтвержденных обвиняемым в суде, включая случаи отказа от защитника. Такая формулировка требует обязательного участия защитника во всех случаях, иначе допустимость показаний ставится в зависимость от усмотрения обвиняемого, что не согласуется с принципом законности. Часть 3 ст. 7 УПК РФ основанием признания доказательства недопустимым называет единственную причину - нарушение в процессе уголовного судопроизводства норм УПК, однако нормы УПК РФ не требуют участия защитника в каждом случае. Часть 2 ст. 45 Конституции предусматривает право каждого защищать свои права всеми способами, не запрещенными законом. Статья 52 УПК РФ предусматривает процедуру отказа от защитника, ч. 3 ст. 50 УПК РФ позволяет следователю, дознавателю провести следственное действие без участия защитника, кроме случаев, когда закон требует обязательного участия защитника, если защитник, участвующий в деле, в течение пяти суток не может принять участие в производстве конкретного следственного действия, а обвиняемый не приглашает другого защитника и не ходатайствует о его назначении. Часть 1 ст. 75 недопустимыми именует доказательства, полученные с нарушением требований УПК РФ. Таким образом, п. 1 ч. 2 ст. 75 разрывает внутреннее логическое единство ст. 75: нарушений норм УПК не допущено, но показания должны быть по усмотрению обвиняемого признаны недопустимым доказательством. Изучение практики показывает, что обвиняемые довольно часто отказываются в суде от показаний, данных на предварительном следствии, существенно изменяют их. Но практика также свидетельствует о том, что измененные показания, данные в судебном заседании, нечасто подтверждаются другими собранными по делу доказательствами, подчас находятся в противоречии с ними. При этом присутствие адвоката отнюдь не означает, что обвиняемый не откажется от показаний, данных на предварительном следствии. По делу С., обвиняемого по ч. 4 ст. 111, п. "к" ч. 2 ст. 105, ч. 1 ст. 226, п. п. "б", "г" ч. 2 ст. 158 УК РФ, подсудимый отказался от показаний, данных на предварительном следствии, сославшись на психологическое давление, примененное к нему. В судебном заседании была рассмотрена жалоба обвиняемого на оказанное давление и не нашла подтверждения, напротив - вся совокупность доказательств, собранных по делу, подтверждает показания, данные в качестве обвиняемого. Адвокат, присутствовавший при допросе С. в качестве обвиняемого, осуществлял его защиту и при судебном рассмотрении дела <*>. Из 100 дел, изученных в архиве Курского областного суда, в 39 обвиняемые изменили показания, данные на предварительном следствии, в 30 случаях из 39 измененные показания не сообразовывались с иными доказательствами, собранными по делу. Изменение ранее данных показаний в этих условиях рассматривать иначе как тактический прием защиты нельзя. -------------------------------- <*> Архив Курского обл. суда. Дело N 3660. Т. 2, л. д. 64, т. 3, л. д. 20 - 43.

Оспариваемая норма поощряет отказ обвиняемого от вполне полноценных с позиций допустимости показаний на одном-единственном основании - отсутствие адвоката. Таким образом, показания обвиняемого законодательно приобрели особый статус: для всех доказательств единственным критерием допустимости является соблюдение требований уголовно-процессуального закона, для показаний обвиняемого введен еще один критерий - усмотрение обвиняемого. Поскольку для обвиняемых дача показаний - право и способ защиты, "законодатель не учел, что они не отвечают за дачу заведомо ложных показаний, и поэтому их показаниям не всегда можно верить" <*>. Лишать допустимое доказательство юридической силы на таком шатком основании не просто нецелесообразно, но и несправедливо по отношению к правам потерпевшего. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья В. З. Гущина "Нормы нового УПК РФ о защите прав человека нуждаются в доработке" включена в информационный банк согласно публикации - "Адвокатская практика", 2003, N 2. ------------------------------------------------------------------ <*> Гущин В. З. Нормы УПК РФ о защите прав человека нуждаются в доработке // Российский следователь. 2003. N 6. С. 9. См. также: Гладких В. И., Сташевский С. С., Горжей В. Я. Новый УПК: больше вопросов, чем ответов // Российский следователь. 2003. N 1. С. 18.

Если обвиняемый отказался от защитника с соблюдением требований ст. 52 УПК РФ, нет оснований признания его показаний недопустимым доказательством. Тем более у обвиняемого есть право изменить свои показания в суде, что вытекает из положений ст. ст. 275, 276 УПК РФ. Следует дать суду возможность в полной мере оценить показания обвиняемого, данные и на предварительном следствии, и в суде, сопоставить со всеми имеющимися в деле доказательствами, выяснить причины существенных противоречий между показаниями. Но п. 1 ч. 1 ст. 276 (ч. 1 ст. 276 дает исчерпывающий перечень случаев оглашения показаний подсудимых, данных на предварительном следствии) запрещает в этом случае оглашение показаний обвиняемого, данных на предварительном следствии, при наличии существенных противоречий с показаниями, данными в суде, лишая суд полноценного доказательства, а обвиняемого возможности пояснить причину противоречий в показаниях, мотивировать причину изменения показаний. "Изменение показаний не бывает безмотивным и всегда предопределяется какими-то факторами, выявление которых помогает определить причину изменений и их характер" <*>. Анализ этих причин становится невозможным благодаря п. 1 ч. 2 ст. 75 и п. 1 ч. 1 ст. 276 УПК РФ. Такая ситуация не способствует достижению целей правосудия. -------------------------------- <*> Карнеева Л. М. В кн.: Теория доказательств в советском уголовном процессе / Отв. ред. Н. В. Жогин. М., 1973. С. 632.

Отклонение полноценных показаний влечет шаткость положения всех последующих решений, принятых на основании этого доказательства. Как суд должен расценивать применение следователем меры пресечения в виде подписки о невыезде, отобранной у обвиняемого на основании его показаний, в которых он признает свою вину, но от которых отказывается в судебном заседании? Система принятых решений должна рушиться как карточный домик на том лишь основании, что обвиняемый отказался от услуг адвоката по всем правилам ст. 52 УПК РФ? Заявленный в суде отказ потерпевшего или свидетеля от дачи показаний по правилу, предусмотренному ч. 2 ст. 281 УПК РФ, не препятствует оглашению его показаний, данных в ходе предварительного расследования, если эти лица предупреждались о том, что показания могут быть использованы в качестве доказательств. Но при отказе подсудимого от дачи показаний против себя в судебном заседании возможность оглашения его показаний, данных на предварительном следствии, УПК не предусмотрена. Часть 1 ст. 276 позволяет оглашать показания обвиняемого, данные на предварительном следствии, лишь при наличии существенных противоречий с содержанием показаний, данных в суде (при условии, что обвиняемый не отказался от этих показаний в суде и даны они были в присутствии адвоката) либо при рассмотрении уголовного дела в отсутствие подсудимого. О. В. Уренева, отмечая отсутствие процессуального равновесия такой ситуации, предлагает вообще исключить из УПК РФ возможность оглашения в судебном заседании показаний лиц, данных при производстве предварительного расследования, поскольку норма ч. 1 ст. 281 оглашение показаний свидетеля или потерпевшего позволяет лишь с согласия сторон, в то время как на оглашение показаний обвиняемого согласно ч. 1 ст. 276 согласия сторон не требуется, что свидетельствует о нереализованности принципа состязательности при допросе на предварительном следствии <*>. -------------------------------- <*> Уренева О. В. Принцип состязательности сторон и оглашение в судебном заседании показаний лиц, данных при производстве предварительного расследования или ранее данных в судебном заседании // Российский судья. 2003. N 3. С. 5 - 6.

С такой позицией нельзя согласиться. Причина дисбаланса процессуальной ситуации видится в ином: суд лишается безмотивно показаний обвиняемого на одном лишь основании - усмотрение субъекта, давшего показания, при этом заметим, что порядок получения показаний, предусмотренный уголовно-процессуальным законом, нарушен не был. Кроме того, автор не учитывает, что ч. 1 ст. 276 УПК РФ допускает оглашение показаний обвиняемого по ходатайству сторон. Восстановлению процессуального равновесия в большей мере способствовало бы изложение ч. 1 рассматриваемой статьи в следующей редакции: "1. Оглашение показаний подсудимого, данных при производстве предварительного расследования, а также воспроизведение приложенных к протоколу допроса материалов фотографирования, аудио - и (или) видеозаписи, киносъемки его показаний могут иметь место по ходатайству сторон в следующих случаях: 1) при наличии существенных противоречий между показаниями, данными подсудимым в ходе предварительного расследования и в суде; при заявленном в суде отказе подсудимого от дачи показаний, включая случаи, когда показания обвиняемого на досудебном производстве даны в отсутствие защитника, если процедура отказа от защитника протекала в соответствии с требованиями статьи 52 настоящего Кодекса; 2) когда уголовное дело рассматривается в суде в отсутствие подсудимого в соответствии с частью четвертой статьи 247 настоящего Кодекса". Проблематичным представляется использование словосочетания "включая случаи отказа от защитника" п. 1 ч. 2 ст. 75 и п. 1 ч. 1 ст. 276 и подругой причине. "У следователя в подобной ситуации остается только один выход - обеспечить присутствие на допросе защитника вопреки воле и желанию самого допрашиваемого" <*>. Законодатель создал опасную тенденцию приглашения защитника на допрос в обязательном порядке, "для подстраховки". -------------------------------- <*> Центров Е. О конституционном праве обвиняемого на защиту // Уголовное право. 2002. N 2. С. 95.

Однако некоторые из обвиняемых настаивают на самостоятельной защите своих прав. Так, по делу N 9557, рассмотренному Курским областным судом, обвиняемый в краже, совершенной группой лиц по предварительному сговору с проникновением в хранилище, Р. заявил, что отказывается от услуг адвоката Ч., в услугах другого адвоката не нуждается, что не связано с его материальным положением <*>. -------------------------------- <*> Архив Курского обл. суда. Дело N 9557. Т. 6, л. д. 143.

При очевидной ориентированности нового уголовно-процессуального законодательства на состязательный процесс опыт стран с многовековой практикой состязательного процесса игнорируется. Таких неоправданно жестких гарантий допустимости показаний обвиняемого нет ни в английском, ни в американском процессе, хотя опыт построения состязательного процесса в этих странах насчитывает многовековую традицию. Английский Свод практических правил в новой редакции (1995) освобождает полицию от обязанности обеспечить присутствие адвоката, если задержанный письменно откажется от его услуг <*>. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Уголовный процесс западных государств. М., 2001. С. 101.

Избыточность правил о допустимости показаний отмечалась и экспертными комиссиями США и Европы. В своих заключениях, данных по поводу проекта УПК РФ, и американские, и европейские юристы отметили слишком жесткие стандарты в вопросах о допустимости показаний. Очевидно, что попытка законодателя поднять уровень защиты прав в рамках уголовного процесса на более высокую ступень, стимулируя участие защитника в каждом деле, преждевременна. Во-первых, обеспечить такую норму механизмом реализации на данный момент невозможно. Во-вторых, в этом нет необходимости. Сторонники повышения гарантий права обвиняемого на защиту часто ссылаются на международные нормы. Но, обращаясь к Европейской конвенции о защите прав человека, обнаружим, что ст. 6 предусматривает для обвиняемого право защищать себя самостоятельно или посредством участия защитника. При этом, устанавливая право осуществлять защиту через адвоката. Конвенция не уточняет способ реализации этого права, оставляя этот вопрос на усмотрение отдельно взятых государств. Европейский Суд следит за тем, чтобы право было реально осуществимо, оценивая для этого всю национальную процедуру применительно к рассматриваемому конкретному делу. Внимание, таким образом, акцентируется на реальном обеспечении заявленного обвиняемым ходатайства об участии в деле защитника. Европейский Суд в решении по делу Имбриоссия против Швейцарии в 1993 г. обратил внимание на то обстоятельство, что "назначение защитника еще не свидетельствует об эффективности юридической помощи обвиняемому" <*>. -------------------------------- <*> Нафиев С. Х., Васин А. Л. Европейские стандарты обеспечения конституционных прав личности при расследовании преступлений. Казань, 1999. С. 144 - 145.

По делу Артико против Италии было отмечено, что само по себе назначение еще не означает оказания юридической помощи. Адвокат может быть лишен возможности оказания услуг либо уклоняться от их оказания. Задача компетентных органов - заменить защитника или соответственно заставить его выполнять свои обязанности. Задача национального законодательства - реально обеспечить каждому обвиняемому, желающему воспользоваться помощью профессионального защитника, такую возможность. О том, что право на защиту трудно обеспечить ввиду недостаточной численности адвокатов, исследователи замечали еще до принятия УПК РФ, то есть до появления п. 1 ч. 2 ст. 75. Логично предположить, что появление этой нормы в большей мере обострит проблему. Возникает серьезная проблема качества оказываемой защитником помощи, формального подхода адвоката к выполняемым обязанностям. Кроме того, очевидной становится еще одна проблема - не каждый обвиняемый в состоянии оплатить услуги частного адвоката. Конечно, в таких ситуациях можно пригласить адвоката по назначению. Некоторые специалисты, исследующие эту проблему, предлагают создать институт "государственной" и "муниципальной" адвокатуры <*>. -------------------------------- <*> Ширинский С. Нужен институт государственной адвокатуры // Российская юстиция. 1998. N 4; Канукова М. Нужна муниципальная адвокатура // Российская юстиция. 2000. N 4.

Но каким образом обеспечить механизм оплаты такой защиты? Оплата труда адвокатов "по назначению" происходит из бюджетных средств. Подчас перевод средств на счет Президиума коллегии адвокатов происходит с опозданием, что вызывает протест адвокатов, вполне обоснованно не желающих работать бесплатно. Общеизвестен случай, когда задолженность Управления юстиции и прокуратуры Ленинградской области перед Президиумом Ленинградской областной коллегии адвокатов привела к отказу Президиума выделять адвокатов в порядке ч. 7 ст. 47 действовавшего на тот момент УПК РСФСР, кроме дел, в которых участие адвоката обязательно. Постановление Президиума было отменено в дальнейшем судом, но проблема осталась нерешенной. Как ч. 7 ст. 47 УПК РСФСР, так ныне ч. 5 ст. 50 УПК РФ предусматривает компенсацию труда адвоката, назначенного дознавателем, следователем, прокурором или судом, за счет средств федерального бюджета. С долей осторожности, учитывая специфику российского судопроизводства, в этом случае можно было бы учесть опыт других государств. В Англии, например, с 1999 г. существует при Комиссии по правовому положению Служба обеспечения защиты по уголовным делам, предоставляющая денежные гранды малоимущим гражданам на оплату услуг адвоката <*>. Таким образом, интересы обвиняемого и интересы адвоката обоюдно учтены. Более того, такая система предполагает целевое использование средств. -------------------------------- <*> Головко Л. В. Уголовный процесс западных государств. М., 2001. С. 102.

Т. Г. Николаева предлагает решение проблемы посредством увеличения численности коллегий адвокатов, либо путем принятия закона "Об адвокатуре в РФ", где статус адвоката был бы у профессиональных юристов, состоящих в профессиональных объединениях адвокатов, либо в расширении круга лиц, допускаемых в качестве защитника в досудебном производстве <*>. Но расширение круга лиц, допускаемых в качестве защитников, не решит проблему. Решение этой задачи следует искать путем совершенствования механизма финансирования труда назначаемых в порядке, предусмотренном ч. 5 ст. 50 УПК РФ, адвокатов. -------------------------------- <*> Николаева Т. Г. Прокурорский надзор за дознанием. Дис. канд. юрид. наук. СПб., 2000. С. 167.

В РФ назрела и необходимость рассмотреть механизмы допуска профессиональных юристов, не являющихся членами коллегии адвокатов, к ведению дел в суде. Если обвиняемый был ознакомлен со своими правами, в том числе с правом воспользоваться бесплатно помощью адвоката, но желает пригласить в качестве защитника профессионального юриста, но не адвоката, предполагается, что, отказав ему в этом, мы ущемляем его право выбора защитника. В этой связи предлагается внести поправку в ст. 49 УПК РФ. Неплохо было бы перенять положительный опыт Соединенных Штатов, где известные юристы в определенный промежуток времени (например, определенное количество часов в неделю) оказывают юридическую помощь малоимущим гражданам. Успешное участие в деле малоимущего клиента способствует поддержанию статуса высокопрофессионального адвоката. В Соединенных Штатах помимо адвокатов, входящих в ассоциацию, допускается индивидуальная адвокатская практика по уголовным делам. Кроме того, существует институт публичных защитников, деятельность которых с 1964 г. финансируется из государственного бюджета. Защитой малоимущих занимаются адвокаты, недавно получившие правовое образование и лицензию на адвокатскую деятельность. Практикуется также краткое консультирование <*>. -------------------------------- <*> Курдова А. В. Защитник обвиняемого в уголовном процессе США (Досудебная стадия). Автореферат дис. канд. юрид. наук. М., 1998. С. 11, 14, 17, 23 - 24.

На последнем хотелось бы остановиться несколько подробнее. Подобный институт предусматривается и Уголовно-процессуальным кодексом Республики Беларусь. После предъявления обвинения приглашается адвокат для консультации. Если после консультации обвиняемый решит, что ему необходимо воспользоваться помощью защитника, защитник должен быть приглашен. Если обвиняемый придет к выводу, что свою защиту он будет осуществлять самостоятельно, его отказ от помощи защитника следователь может не принять только в случаях, когда закон требует обязательного участия адвоката. Исследования А. Б. Галимханова свидетельствуют о наличии еще одной проблемы, возникающей при участии адвоката в допросе обвиняемого. Нередки ситуации, когда следователь настаивает и приглашает для подозреваемого (обвиняемого) "своего" адвоката. Как указал автор, 36% опрошенных им осужденных заявили, что следователь пригласил им знакомого ему адвоката. Возможно, что причины этого явления носят технический характер (у обвиняемого нет знакомого адвоката, следователь экономит время), но чаще всего "свой" адвокат не станет столь принципиально следить за качеством следствия, объективностью его проведения, от чего в первую очередь пострадает обвиняемый. Ошибки, допущенные следователем, не будучи обнаруженными адвокатом, обнаружатся в суде, привнеся свои негативные последствия <*>. -------------------------------- <*> Галимханов А. Б. Указ. соч. С. 60.

В свете УПК РФ эта проблема приобретает новый оборот. Пункт 1 ч. 2 ст. 75, по сути, навязав обязательное участие защитника, может в большей мере усугубить негативную практику приглашения знакомого адвоката. Как упоминалось выше, отношение к присутствию защитника грозит стать формальным в самом негативном смысле этого слова. И наконец, если обвиняемый настаивает на присутствии при проведении допроса второго защитника, такая возможность обвиняемому должна быть обеспечена. Нарушение данного правила Верховный Суд РФ признал существенным еще в 1992 г. <*>. -------------------------------- <*> Бюллетень Верховного Суда РФ. 1992. N 5. С. 8.

Ряд исследователей, в том числе автор статьи, рассматривают как умаление прав обвиняемого ситуацию, возникающую в результате коллизии нормы ч. 1 ст. 51 УПК РФ и интересов обвиняемого. Если обвиняемый желает осуществлять свою защиту самостоятельно, но вопреки его воле назначается защитник, поскольку закон предусматривает обязательное участие адвоката, такое положение вещей следует рассматривать не как обеспечение, но как ограничение прав обвиняемого <*>. -------------------------------- <*> Трунов И. Л. Современные проблемы защиты прав граждан в уголовном процессе. Дис. докт. юрид. наук. М., 2001. С. 151 - 152.

Представляется, что в таком случае следователь, если отказ обвиняемого не связан с материальным положением, ему разъяснено право воспользоваться услугами адвоката "по назначению", должен выяснить причину отказа от услуг защитника. Если она - в предубежденном отношении к помощи адвоката, приложить усилия к разубеждению, объяснить преимущества профессиональной защиты. Если и в этом случае обвиняемый будет настаивать на самостоятельной защите, если отсутствуют обстоятельства, осложняющие осуществление полноценной защиты самостоятельно (невладение языком судопроизводства, физические или психические недостатки, несовершеннолетний возраст обвиняемого), будет ли правомерным настаивание на участии защитника? В ч. 2 ст. 52 УПК РФ говорится именно о "необязательности" отказа от защитника, но не ничтожности такого отказа. Представляется, что законодатель таким образом подчеркивает особую уязвимость обвиняемого в случаях, перечисленных в п. п. 1 - 7 ч. 1 ст. 51 и ч. 4 ст. 247 (судебное разбирательство в отсутствие подсудимого), требуя особого внимания при рассмотрении вопроса об отказе от защитника, но не лишает следователя, дознавателя, прокурора, суд права удовлетворить такой отказ. Часть 3 ст. 52 УПК РФ при отказе от услуг защитника сохраняет за обвиняемым право в дальнейшем ходатайствовать о допуске защитника. Для гарантии прав обвиняемого необходимо, чтобы процедура отказа от защитника происходила в присутствии адвоката. Итак, необходимыми условиями отказа от помощи защитника должны быть: во-первых, предварительная бесплатная консультация адвоката и, во-вторых, его присутствие при отказе от квалифицированной защиты. В этой связи предлагается ч. 1 ст. 52 УПК РФ изложить в редакции: "Подозреваемый, обвиняемый вправе в любой момент производства по уголовному делу отказаться от помощи защитника. Отказ допускается по инициативе подозреваемого, обвиняемого, после предоставления бесплатной консультации адвоката. Отказ от защитника заявляется в присутствии адвоката в письменном виде и отражается в протоколе соответствующего следственного действия". Ныне скорее следователь заинтересован в присутствии адвоката, нежели обвиняемый, поскольку присутствие адвоката при допросе для следователя - некая гарантия, что при отказе обвиняемого от своих показаний, данных на предварительном следствии, по крайней мере, не станет вопрос об автоматическом исключении этих показаний как недопустимого доказательства. В свете вышеизложенного п. 1 ч. 1 ст. 51, п. 1 ч. 2 ст. 75 предлагается исключить из содержания УПК РФ. Сторонники обязательного участия адвоката при допросе обвиняемого всегда в качестве весомого аргумента используют ч. 1 ст. 48 Конституции РФ, провозглашающую право пользоваться квалифицированной юридической помощью, забывая о том, что это именно право, т. е. мера дозволенного поведения. Наконец, Конституция в ч. 2 ст. 45 установила, что "каждый вправе защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом". Часть 2 ст. 48 Конституции РФ гарантирует каждому обвиняемому "право пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента... предъявления обвинения". Наконец, еще одним аргументом против обязательного участия адвоката при допросе обвиняемого является само понимание права на защиту. Необоснованно узкое толкование ч. 2 ст. 48 Конституции, которое, надо полагать, и легло в основу ч. 2 ст. 75 УПК РФ, ущемляет само понятие "права обвиняемого на защиту", вытекающие из ч. 2 ст. 45 Конституции. Следует заметить, что право обвиняемого на защиту, как отмечал М. С. Строгович, - "это совокупность всех процессуальных прав, которые закон предоставляет обвиняемому для защиты от предъявленного ему обвинения" <*>. -------------------------------- <*> Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968. С. 145.

Еще дореволюционные юристы рассматривали защиту обвиняемого как понятие, несущее в себе две смысловые нагрузки. В частности, М. В. Духовской делил защиту на "формальную", осуществляемую поверенным, и "материальную", осуществляемую самим обвиняемым, "который имеет и без защитника те же права, что и при нем", а также прокурором, в обязанности которого входит заботиться об интересах подсудимого в рамках судебного процесса, на суде, на котором лежит обязанность "предоставлять каждому подсудимому всевозможные средства к оправданию" <*>. -------------------------------- <*> Духовской М. В. Русский уголовный процесс. М., 1902. С. 213.

Таким образом, сводя только к профессиональной помощи адвоката понятие "право на защиту", мы следуем по пути обеднения содержания этого понятия. Можно говорить о праве обвиняемого на защиту в "широком" и "узком" смыслах. Логический анализ, ст. ст. 45 и 48 Конституции РФ позволяет сделать вывод, что понятие "право на защиту" трактуется именно в "широком" смысле как совокупность всех процессуальных прав обвиняемого. И наконец, Конституция - Основной закон государства говорит о праве, а не обязанности обвиняемого прибегнуть к помощи защитника.

Название документа