Завещательный отказ как особое имущественное завещательное распоряжение

ЗАВЕЩАТЕЛЬНЫЙ ОТКАЗ КАК ОСОБОЕ ИМУЩЕСТВЕННОЕ ЗАВЕЩАТЕЛЬНОЕ РАСПОРЯЖЕНИЕ

Н. А. БЕЛИЦКАЯ

Белицкая Н. А., и. о. заведующей кафедрой гражданско-правовых дисциплин Армавирского лингвистического университета.

Сущность завещательного отказа сводится к какому-либо имущественному предоставлению за счет наследственного имущества третьему лицу, не являющемуся наследником и не отвечающему поэтому по обязательствам наследодателя. В то же время завещательный отказ может быть установлен и в пользу одного из наследников, и в этом случае такой наследник-отказополучатель отвечает по долгам наследодателя лишь в пределах того, что он приобрел как наследник, но не как отказополучатель. Пункт 1 ст. 1137 Гражданского кодекса (ГК РФ) определяет завещательный отказ как возложенную завещанием на наследников обязанность имущественного характера в пользу одного или нескольких лиц (отказополучателей), которые приобретают право требовать исполнения этой обязанности, и, по-видимому, речь идет о таком праве, с которым корреспондирует исключительно указанная обязанность наследников. Пункт 2 рассматриваемой статьи ГК РФ содержит примерный перечень того, что может быть предметом завещательного отказа, и при этом указывается, что к таковому можно отнести передачу отказополучателю в собственность, во владение на ином вещном праве или в пользование вещи, входящей в состав наследства, передачу отказополучателю входящего в состав наследства имущественного права, приобретение для отказополучателя и передачу ему иного имущества, выполнение для него определенной работы или оказание ему определенной услуги либо осуществление в пользу отказополучателя периодических платежей и т. п. Большинство авторов, не оспаривая законодательной конструкции завещательного отказа как обязательства между наследником и легатарием (п. 3 ст. 1137 ГК РФ), полагают, что при исполнении завещательных отказов возникает не универсальное (как при наследовании), а сингулярное преемство <1>. Некоторые уточняют, что отказополучатель является сингулярным правопреемником наследодателя, но не наследником <2>, в то время как другие полагают, что при завещательном отказе возникают отношения сингулярного правопреемства между отказополучателем и наследником, "при котором из всей совокупности прав и обязанностей, составляющих наследство, определенному лицу передается определенное право" <3> без возложения на него обязанностей по долгам наследодателя. Была также высказана и точка зрения, согласно которой "при завещательном отказе имущество переходит к отказополучателю (легатарию) в порядке универсального правопреемства, подтверждением чему служит то, что по долгам умершего при определенных обстоятельствах придется расплачиваться и тем имуществом, которое было предназначено отказополучателю" <4>. Существует и точка зрения, согласно которой "приобретение легатарием права на основе завещательного отказа либо вообще не может рассматриваться как случай правопреемства, в том числе наследственного, либо является правопреемством от наследника к легатарию" <5>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Комментарий к разделу V Гражданского кодекса Российской Федерации М. В. Телюкиной включен в информационный банк согласно публикации - "Законодательство и экономика", 2002, NN 8, 9, 10, 11. ------------------------------------------------------------------ <1> См.: Телюкина М. В. Наследственное право. Комментарий Гражданского кодекса Российской Федерации. М., 2002. С. 9; Жаркова Г. И. Правовое регулирование наследования по завещанию: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 92 - 93. <2> См.: Закиров Р. Ю. Наследование по завещанию по российскому гражданскому праву: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 2005. С. 162; Крысанова-Кирсанова И. Г. Завещание как основание наследования в современном гражданском законодательстве Российской Федерации: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 133. <3> См.: Никифоров А. В. Правовое регулирование наследования по завещанию в Российской Федерации: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 113. <4> Сергеев А. П., Толстой Ю. К., Елисеев И. В. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части третьей (постатейный). М., 2002. С. 5. <5> Ломидзе О. Г. Правонаделение в гражданском законодательстве России. СПб., 2003. С. 250.

Чтобы уяснить действительную правовую природу отношений, возникающих при завещательном отказе, необходимо выяснить и проанализировать те причины, которые заставляют исследователей на основе анализа одних и тех же норм действующего законодательства приходить к совершенно различным выводам. Вывод о том, что отношения по завещательному отказу представляют собой отношения универсального наследственного правопреемства, основан на утверждении, согласно которому все имущество умершего (в том числе и вещи, предназначенные для передачи отказополучателю) обременяется долгами умершего. С последним утверждением спорить невозможно, поскольку наследник обязан исполнить завещательный отказ за счет наследственного имущества (п. 1 ст. 1138 ГК РФ), соответственно если этого имущества нет (то есть если долги умершего превышают стоимость принадлежащих ему активов), то не может существовать и какое-либо обязательство между наследником и легатарием. Из этого, однако, отнюдь не следует, что отказополучатели несут ответственность по долгам наследодателя, так же как и наследники. Напротив, в отличие от наследников они получают за счет наследственного имущества только права, но не обязанности, а потому не могут нести ответственности по долгам наследодателя. В то же время нельзя согласиться с теми авторами, которые в опровержение универсального характера преемства в отношениях по завещательному отказу указывают, что кредитор наследодателя вообще ни при каких обстоятельствах не может обратиться с иском к отказополучателю, получившему от наследников какое-либо имущество из состава наследства <6>. Действительно, в соответствии со ст. 1175 ГК РФ по долгам наследодателя отвечают только принявшие наследство наследники. Однако это отнюдь не лишает возможности кредиторов наследодателя обратиться к отказополучателям с иском о неосновательном обогащении, поскольку при превышении размера долгов над стоимостью активов наследственного имущества у отказополучателей, как уже было сказано, отсутствовало право требовать исполнения завещательного отказа. С другой стороны, сам по себе тот факт, что в данном случае предъявляется иск не из обязательства наследодателя, а из неосновательного обогащения, как нельзя лучше доказывает не только отсутствие универсального характера правопреемства при завещательном отказе, но и отсутствие вообще какого-либо правопреемства, по крайней мере в отношениях между наследодателем и отказополучателем. -------------------------------- <6> См.: Тарарышкина И. С. Институт завещательного отказа по российскому праву // Нотариус. 2004. N 5; Копьев А. В. Завещание и правомочия завещателя: Дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2006. С. 157 и др.

В некоторых публикациях, специально посвященных проблеме завещательных отказов, было уделено особое внимание и их классификации, в результате чего по этому вопросу сразу же наметилось два противоречивых мнения, для обстоятельного анализа которых необходимо еще раз напомнить, что уже в римском праве все завещательные отказы в зависимости от их предмета разграничивались на отказы дамнационные (legatum per damnationem) и отказы виндикационные (legatum per vindicationem). Если в силу первых легатов легатарий приобретал право требования, адресованное к наследнику, то второй вид легата давал ему абсолютное право на вещь из состава наследства против всех третьих лиц, причем данное право возникало непосредственно и без какого-либо участия со стороны наследников. Понятно, что помимо них существовали и другие виды отказов в зависимости от предмета (в частности, legatum sinendi modo, legatum per praeceptionem), однако они (как уже отмечалось) представляли модификацию первых двух, а потому их специфика была не столь явной. В связи с этим в современной литературе на почве анализа новых положений тестаментарного права, содержащихся в части третьей ГК РФ, возник вопрос: признает ли отечественное законодательство оба вида легатов либо, как большинство европейских законодательств <7>, ограничивается только легатами дамнационными? Так, большинство авторов в силу самого определения завещательного отказа, содержащегося в п. 1 ст. 1137 ГК РФ, указывают, что "право на предмет отказа предоставляется легатарию не непосредственно, а лишь в виде обязательства, возлагаемого завещателем на наследника" <8>, чем, по сути, во-первых, отрицается правопреемство в отношениях между наследодателем и отказополучателем, а во-вторых, исключается возможность вещных отказов в настоящее время. -------------------------------- <7> В частности, по свидетельству Н. Г. Вавина, ни Австрийское, ни Германское, ни Швейцарское уложения не знают отказов виндикационных (см.: Вавин Н. Г. Завещательный отказ по русскому праву. М., 1915. С. 97). <8> Хаскельберг Б. Л. Правоотношения из завещательного отказа и его элементы // Цивилистические исследования. Выпуск первый: Сборник научных трудов памяти профессора И. В. Федорова / Под ред. Б. Л. Хаскельберга, Д. О. Тузова. М., 2004. С. 92. См. также: Елисеев И. В., Сергеев А. П., Толстой Ю. К. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть третья (постатейный). М., 2006. С. 74.

В то же время другие авторы, обращая внимание прежде всего на то, что п. 3 ст. 1137 ГК РФ допускает применение к отношениям между отказополучателем и наследником не только правил об обязательствах, но и иных правил, "если из существа завещательного отказа следует иное", а иным может быть только вещное право. Далее в качестве примера вещного отказа приводится тот же пример, который содержится в самом законе, в силу которого на наследника, к которому переходит жилой дом, квартира или иное жилое помещение, завещатель может возложить обязанность предоставить другому лицу на период жизни этого лица или на иной срок право пользования этим помещением или его определенной частью, с тем что при последующем переходе права собственности на имущество, входившее в состав наследства, к другому лицу право пользования этим имуществом, предоставленное по завещательному отказу, сохраняет силу. Из этих положений делается вывод о том, что в данном случае вещь обременяется сервитутом не наследником, который передает имущество отказополучателю, а самим наследодателем и что если наследник произвел отчуждение такого обремененного имущества третьему лицу, не предоставив права пользования им легатарию, то в силу прямого указания абз. 3 п. 2 ст. 1137 ГК РФ легатарий может потребовать предоставления такого права и от третьего лица. Дополнительным аргументом при этом выступают и положения ст. 33 Жилищного кодекса (ЖК РФ), в силу которых гражданин, проживающий в жилом помещении, предоставленном по завещательному отказу, вправе потребовать государственной регистрации права пользования жилым помещением, возникающего из завещательного отказа, а регистрации, как известно, по общему правилу подлежат только вещные права (ст. 131 ГК РФ) <9>. В свою очередь, признание вещных отказов влечет вывод о том, что наряду с универсальным преемством наследственные отношения могут иметь характер сингулярного преемства, которое и проявляется в этом виде отказов. -------------------------------- <9> См.: Новиков А. А. Завещание и завещательный отказ в современном российском гражданском праве // Закон. 2006. N 10. С. 8 - 26.

Нельзя не согласиться с тем, что право пользования жилым помещением по завещательному отказу хотя и не именуется в законе прямо вещным правом (при том, что помещено в раздел II "Право собственности и другие вещные права на жилые помещения" действующего ЖК РФ), тем не менее обладает всеми присущими ему чертами и его следует отнести к одному из личных сервитутов, известному еще в римском праве под именем habitatio. Подобный вывод уже получил достаточную поддержку в литературе <10>. -------------------------------- <10> См.: Гришаев С. П. Государственная регистрация вещных прав // Журнал российского права. 2006. N 10; Малеина М. Н. Обременение частным или публичным сервитутом зданий и сооружений // Хозяйство и право. 2006. N 7; Рахвалова М. Н. Право пользования жилым помещением на основании завещательного отказа // Семейное и жилищное право. 2006. N 2 и др.

В то же время представляется, что авторы, подобным образом обосновывающие возможность вещных завещательных отказов по современному гражданскому праву, допускают явную подмену понятий. В действительности при вещном отказе приобретение права собственности или иного вещного права легатарием не может зависеть от воли или действий наследников. Если же на наследника возлагается лишь обязанность передать вещь в собственность или на ином вещном праве легатарию, то речь идет не о вещном, а именно об обязательственном отказе <11>. Представляется, что именно об этом говорит цитируемый абз. 2 п. 2 ст. 1137 ГК РФ, когда в нем указывается, что право пользования жилым помещением, которое переходит к легатарию, является не предметом завещательного распоряжения наследодателя, а именно содержанием той обязанности, которую завещатель возлагает на наследника своим завещательным отказом. Подтверждает это и буквальное толкование абз. 3 п. 2 ст. 1137 ГК РФ, в котором хотя и содержится указание на вещный характер права пользования отказополучателя (в частности, посредством указания на сохранение права пользования отказополучателя при отчуждении имущества наследником), но при этом специально оговаривается, что сохранение права пользования происходит только при последующем отчуждении помещения, то есть после предоставления его наследником в пользование отказополучателю. -------------------------------- <11> См.: Барон Ю. Система римского гражданского права. СПб., 2005. С. 1033, 1041 - 1043.

Из этого следует, что буквальное содержание ст. 1137 ГК РФ ограничивает завещателя возможностью предоставления только обязательственных отказов, и хотя их предметом действительно может являться право собственности или иное вещное право, оно предоставляется отказополучателю не самим завещателем, а только посредством определенных действий тех наследников, которых завещатель обязал предоставить легатарию право собственности или иное вещное право на какую-либо вещь. Подтверждают обязательственную (а не вещную) природу современных завещательных отказов и положения ст. 33 действующего ЖК РФ, поскольку ими прямо устанавливается, что возможностью регистрации права проживания в жилом помещении, предоставленного по завещательному отказу, обладает только тот отказополучатель, который уже проживает в нем, то есть которому наследник в силу возложенной на него завещателем обязанности уже передал это право. Таким образом, в настоящее время действующее законодательство предусматривает лишь возможность существования таких отказов, в силу которых между наследниками и отказополучателями возникают обязательственные правоотношения, а потому данные отношения не могут быть охарактеризованы ни как универсальное, ни как сингулярное наследственное преемство. Отношения, возникающие в силу завещательных отказов, тем более не могут быть охарактеризованы как отношения правопреемства между наследодателем и легатарием, поскольку одним из существенных признаков правопреемства выступает признак его непосредственности <12>, а, как только что было доказано, для возникновения прав отказополучателей необходимо, чтобы наследник совершил определенные действия по исполнению завещательного отказа. -------------------------------- <12> См.: Иоффе О. С. Советское гражданское право. Курс лекций. Ч. III. Л., 1969. С. 282; Барщевский М. Ю. Правовое регулирование наследования по завещанию в СССР: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1984. С. 17; Байзигитова А. М. Очередность наследования по закону в Российской Федерации и зарубежных странах: Дис. ... канд. юрид. наук. Уфа, 2004. С. 16 - 17; Строк С. В. Правопреемство в порядке наследования: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2005. С. 36 - 37.

Однако как поступить в том случае, если завещатель, предоставляя завещательный отказ, не возложил ни на кого из наследников обязательства передать вещь в собственность отказополучателю, а, напротив, предусмотрел, что право собственности возникает непосредственно у отказополучателя, указав в завещании, например, следующее: "Отказываю вещь в собственность N". Разумеется, что завещателю никто этого не в силах запретить (в особенности если речь идет о закрытом завещании), но каковы последствия такого распоряжения? Можно, например, прийти к выводу, что такое распоряжение будет недействительным как противоречащее нормам наследственного права <13>. Можно, как полагал В. И. Серебровский <14>, считать подобного отказополучателя наследником, поскольку только наследники непосредственно получают наследственное имущество. Можно, наконец, признав, что завещатель свободен в выборе способов распоряжения своим имуществом, попытаться доказать действительность подобного распоряжения, несмотря на то что оно прямо не предусмотрено законом. -------------------------------- <13> В литературе было высказано даже мнение, что подобный отказ "вообще противоречит природе завещательного отказа" (см.: Мусаев Р. М. Наследование по завещанию: История и современность: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2003. С. 158). <14> См.: Серебровский В. И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 155 - 156.

Доказывая действительность подобных завещательных распоряжений, даже те авторы, которые отстаивают идею о признании отечественным законодательством виндикационных отказов, указывают, что "в случае неясности или отсутствия указания наследника, обремененного легатом, исполнение завещательного отказа (в силу абзаца первого статьи 1137 ГК РФ) возлагается на наследников по закону" <15>. Однако тем самым отрицается возможность вещных отказов, поскольку возникновение прав в силу последних как раз и не нуждается в каких-либо действиях со стороны наследников. Из природы вещных отказов следует именно то, что сам отказополучатель своими действиями без посредства наследников может вступить во владение наследственным имуществом. -------------------------------- <15> Новиков А. А. Указ. соч. С. 8 - 26.

Анализ действующего законодательства показывает, что в силу отсутствия в нем вещных отказов оно в большей степени отдает приоритет именно интересам наследников и кредиторов наследодателя, чем интересам отказополучателей. По-видимому, такое отсутствие обусловлено отчасти отечественными традициями, отчасти авторитетом европейского законодательства. Однако если вспомнить, что сама конструкция завещательного отказа со времен римского права предназначалась для защиты интересов тех потенциальных наследников, которые в силу определенных причин (по большей части ввиду малолетства) не в состоянии самостоятельно вступить во владение наследственным имуществом, то возникает вопрос: почему принцип защиты слабой стороны (а именно такой стороной здесь и является отказополучатель), последовательно проводимый во многих институтах отечественного законодательства <16>, не находит своего выражения в положениях о завещательных отказах? Рациональное объяснение этому вряд ли возможно обнаружить, и, видимо, поэтому, законодатель как бы оставляет для себя возможность в будущем закрепить в отечественной правовой системе возможность вещных отказов, указывая в ст. 1137 ГК РФ, что к отношениям между наследником и отказополучателем применяются правила об обязательствах, если иное не следует из существа самого завещательного отказа. -------------------------------- <16> См.: Брагинский М. И., Витрянский В. В. Договорное право. Общие положения. М., 2001. С. 160; Андрианова М. А. О трудовых отношениях при реорганизации юридического лица // Законы России: опыт, анализ, практика. 2006. N 8 и др.

Название документа