Кризис социально-правовой идентичности следователя и прокурора

КРИЗИС СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ СЛЕДОВАТЕЛЯ И ПРОКУРОРА

Ю. А. ЦВЕТКОВ

Цветков Юрий Анатольевич, заведующий кафедрой менеджмента деятельности следственного органа ИПК СК РФ, кандидат юридических наук.

В статье рассматриваются проблемы формирования социальной и правовой идентичности российского следователя в трех плоскостях: процессуальной, межведомственной и внутриведомственной, а также в контексте его взаимоотношений с прокурором.

Ключевые слова: Конституция, ветви власти, процессуальные функции, следователь, прокурор, идентичность, миссия.

Crisis of the social and legal identity of investigator and attorney Yu. A. Tsvetkov

Tsvetkov Yury Anatolyevich, Head of the Chair of Management of the investigative body of the Institute of Advanced Studies of the Investigative Committee of the Russian Federation, candidate of juridical sciences.

This article points out the problems of the social and legal identity formation of the Russian investigator in its three aspects: procedural, cross-departmental and intra-departmental as well as in the context of his relationships with attorney.

Key words: constitution, branches, procedural functions, investigator, prosecutor, identity, mission.

Отмеченное в декабре 2013 г. многочисленными научными и общественно-политическими форумами 20-летие Конституции РФ стало в основном поводом для славословий в адрес действующего Основного Закона, а могло быть использовано и более продуктивно, как предлог для взвешенной оценки его потенциала адекватно отвечать вызовам современной ситуации развития социальных и правовых институтов. Как показывает опыт зарубежных стран, среднестатистический жизненный цикл любого основного закона составляет примерно 10 лет. За пределами этого цикла такой закон теряет свой регуляторный потенциал. Впрочем, в качестве примера стабильности основного закона нередко приводят Конституцию США. Более чем за 220 лет существования в нее внесено лишь 26 поправок, в то время как 27-я поправка, гарантирующая равноправие мужчин и женщин, вот уже 45 лет с момента принятия Конгрессом не ратифицирована штатами и не вступила в силу. Нужна ли и нам такая стабильность? Вклад ныне действующей российской Конституции в формирование основ правового государства трудно переоценить. В ней провозглашены самостоятельность судебной власти, независимость судей и основные права граждан при осуществлении уголовного преследования. Вместе с тем историческая ситуация, в которой создавалась и принималась "ельцинская" Конституция <1>, обусловила заметное различие в степени разработанности тех или иных социально-правовых институтов. Поскольку центральной проблемой, которую призван был решить новый Основной Закон, являлся дисбаланс полномочий главы государства и представительных органов власти, то наиболее детальную регламентацию получили отношения только между этими институтами, в то время как конституционно-правовые модели других немаловажных институтов остались в зачаточном состоянии. Практически невозможно определить какого-либо четкого замысла творцов Основного Закона относительно роли прокуратуры в современном российском обществе. Кроме принципов ее построения и процедуры назначения прокуроров, данные нормы ничего определенного не содержат, а само их расположение в главе, посвященной судебной власти, вносит дополнительную путаницу. Не меняют ситуацию и внесенные Законом от 27.11.2013 поправки, которые коснулись лишь порядка назначения прокуроров. Роль следователя, а также суть и предназначение предварительного расследования Конституцией РФ вовсе не определены, поэтому научное сообщество находится в постоянном поиске ответов на эти вопросы. Новое звучание они обрели в результате образования в 2010 г. впервые в отечественной истории самостоятельного следственного ведомства - Следственного комитета РФ. -------------------------------- <1> См.: Шахрай С. М. О Конституции: Основной Закон как инструмент правовых и социально-политических преобразований. М.: Наука, 2013. С. 458 - 508.

Фундаментальным конституционным принципом организации государственной власти в России является принцип разделения властей. В соответствии со ст. 10 Конституции РФ государственная власть в нашей стране осуществляется на основе разделения на законодательную, исполнительную и судебную. Органы законодательной, исполнительной и судебной власти самостоятельны. Между тем только Основной Закон, помимо трех перечисленных, содержит упоминание еще как минимум трех самостоятельных ветвей власти: президентской (Президент РФ), контрольно-надзорной (прокуратура, Счетная палата, Уполномоченный по правам человека) и финансовой (Центральный банк РФ). Некоторые исследователи насчитывают до 280 государственных организаций, не относящихся ни к одной ветви власти <2>. В этой связи представляется трудноразрешимым вопрос о том, к какой ветви власти относится СК РФ? Однако это еще далеко не самый сложный вопрос. Куда сложнее вопрос о том, какова, собственно говоря, правовая природа следственной власти? Отсутствие ясности в обоих этих вопросах и создает предпосылки для утраты конституционно-правовой, да и в целом социально-психологической идентичности следователя. В СК РФ всего 4% следователей с преобладанием "статусной" мотивации, что может свидетельствовать о весьма низкой оценке ими своего положения в обществе <3>. Как тут поспоришь с весьма нелицеприятной, но не лишенной справедливости характеристикой одного из ведущих отечественных процессуалистов, судьи Верховного Суда РФ в отставке Н. А. Колоколова, утверждающего, что "следователь в наши дни - мелкий чиновник", который "из некогда важной фигуры, полноправно входившей в аппарат судебной власти, превращен в узкого специалиста по уголовному преследованию"? <4> -------------------------------- <2> Палин А. Ю. Структура политической власти в России // URL: http://palin-ay. ru/tri-vetvi-vlasti. <3> Багмет А. М., Цветков Ю. А. Мотивация профессиональной деятельности следователя // Юридическая психология. 2013. N 3. С. 7. <4> Колоколов Н. А. Предварительное расследование в России: полтора века в поисках концепции // Уголовное судопроизводство: теория и практика / Под ред. Н. А. Колоколова. М.: Юрайт, 2011. С. 446.

"Идентичность индивида, - писал легендарный американский психолог Эрик Эриксон, - основывается на двух одновременных наблюдениях: на ощущении тождества самому себе и непрерывности своего существования во времени и пространстве и на осознании того факта, что твои тождество и непрерывность признаются окружающими" <5>. Под кризисом идентичности соответственно психолог понимал острое чувство потери такой тождественности в течение некоторого периода времени. В наши дни это понятие вышло за границы психологии и приобрело междисциплинарный характер. Одним из наиболее перспективных направлений современных научных исследований является изучение социально-правовых противоречий в парадигме конфликта идентичностей <6>. При рассмотрении в этом ракурсе становятся более понятными отношения между следственными органами и прокуратурой. -------------------------------- <5> Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 58 - 59. <6> См.: Rothman J. Resolving Identiti-Based Conflicts. San Francisco, 1997; Попов М. Е. Конфликты идентичностей в посттрадиционной России: общероссийский и региональный аспекты. Ставрополь, 2011.

Российский следователь, равно как и прокурор, переживает в настоящее время кризис своей социально-правовой идентичности, - кризис, который негативно отражается на всей правоприменительной системе. В разрешении этого кризиса потенциал ныне действующей Конституции РФ весьма невелик, если не сказать ничтожен. Отсутствие ясных и однозначных конституционно-правовых предпосылок для создания стройной и непротиворечивой концепции предварительного расследования и критериев разграничения полномочий в сфере правоприменения и противодействия преступности дает почву для столь спорных утверждений, как, например, утверждение выступавшего в апреле 2011 г. в Совете Федерации Генерального прокурора РФ о том, что "следователь создан для прокурора" <7>. Спрашивается, а почему, собственно, не наоборот, как в США, где прокурор создан для полицейского и выступает как его адвокат в судебном процессе? <8> -------------------------------- <7> См.: URL: http://www. pronk. ru/news/chajka-otverg-vojnu-so-sledovateljami. <8> См.: Стойко Н. Г., Семухина О. Б. Уголовный процесс в США. Красноярск, 2000. С. 97.

Прокуратура вошла в XXI в. отягощенной богатым советским наследством, в составе которого, в частности, пресловутый "общий" надзор "за всем и вся", отдельные представители которого весьма специфично встроились в систему рыночных отношений <9>. А вот найти себе адекватное место в системе органов уголовного преследования у них до сих пор не получается, и в этом трудно не согласиться с Почетным работником российской прокуратуры Ю. П. Боруленковым <10>. В чем, однако, следует поспорить с уважаемым автором, продолжительное время возглавлявшим уголовно-судебный отдел региональной прокуратуры, так это с его несколько устаревшими взглядами на "осторожную" позицию прокуроров, якобы стремящихся занижать квалификацию при направлении уголовных дел в суд. Имея опыт судейской работы, автор настоящей статьи берет на себя смелость утверждать, что прокуроры в данном вопросе давно перестали осторожничать. Весьма распространенной стала следующая практика. Заместитель прокурора, курирующий следствие, утверждает обвинительное заключение с максимальной квалификацией, государственный обвинитель поддерживает обвинение в полном объеме, а после вынесения приговора заместитель прокурора, но уже тот, который курирует работу государственных обвинителей, вносит апелляционное представление, в котором просит вышестоящую судебную инстанцию исключить те или иные эпизоды либо снизить квалификацию. Для чего это делается? Отвечу. Таким образом прокуроры одновременно "убивают двух зайцев", получая положительные статистические показатели как по количеству обвинительных приговоров, так и по эффективности апелляционного опротестования. Правда, непонятно, что от этого выигрывают общество и государство, не говоря уже о стороне обвинения? Впрочем, это лишь одно из проявлений кризиса идентичности прокурора: в современных реалиях он отождествляет свои интересы с ведомственными, а последние слабо коррелируют с подлинными интересами общества и государства. -------------------------------- <9> См.: Сотрудник столичной прокуратуры вымогал взятку у ресторатора // URL: http://crims. ru/view/sotrudnikstolichnojprokuraturyvymogalvzyatkuotrestoratora; Следователи допросили сына заместителя генпрокурора по делу о взятке // URL: http://izvestia. ru/news/546907. <10> См.: Боруленков Ю. П. Место прокуратуры в системе органов уголовного преследования // Уголовное судопроизводство. 2013. N 2. С. 20 - 23.

Основной же причиной кризиса идентичности прокуроров, наряду с конституционно-правовой неопределенностью их статуса, как раз и является их инертное мышление, в силу которого они по-прежнему считают себя руководителями следствия. Когда автор настоящей статьи начинал свою следственную деятельность в районной прокуратуре, прокурор, желая наглядно объяснить молодым сотрудникам, в чем заключается его сила, показал два кулака. В правом кулаке была печать, а во втором, образно выражаясь, его следователи. Этими кулаками прокурор мог нокаутировать любого процессуального, да и непроцессуального, оппонента. С принятием нового УПК РФ у прокурора не стало одного кулака, так как с передачей полномочий по избранию меры пресечения в виде заключения под стражу и санкционированию следственных действий, связанных с ограничением конституционных прав граждан, прокурорская печать утратила свой смысл. А с возникновением СК РФ и отделением следствия от надзора прокурор потерял и второй кулак. Стремясь компенсировать потерю процессуальных кулаков, прокурор как средство преодоления кризиса идентичности в полной мере использует свои исключительно крепкие процессуальные челюсти в виде полномочия утверждать обвинительное заключение. И как утверждает большинство опрошенных нами руководителей территориальных следственных органов, именно это полномочие дает прокурору возможность по-прежнему оказывать определяющее влияние на реализацию уголовной политики. В то же время было бы заблуждением излишне драматизировать проблему непростых взаимоотношений следственных органов с прокуратурой. В современном менеджменте постепенно утверждается представление о том, что организации созданы именно для столкновений <11>. Процессуальные конфликты между следователем и прокурором являются не только проявлением "притирки" новых механизмов системы друг к другу, но и эффективным катализатором выявления проблемных зон в правоприменении и, таким образом, стимулом совершенствования законодательства. Кроме того, существуют и достаточно логичные мотивы повышенного внимания органов прокуратуры к работе следственных органов СК РФ - внимания, которое многими руководителями следственных органов характеризуется как противодействие. Во-первых, среди правоприменительных органов естественным образом ведется борьба за влияние на реализацию уголовной политики, о чем упоминается в ряде современных исследований <12>, и надзорные функции прокуратуры - один из эффективных инструментов такой борьбы. Во-вторых, весьма естественным желанием некоторых представителей органов прокуратуры было бы убедить общество в том, что реформа по выделению следствия из прокуратуры привела к росту нарушений закона на досудебной стадии - и здесь отрицательные показатели в работе следствия как нельзя кстати. В-третьих, следственная деятельность является источником для формирования собственных статистических показателей работы органов прокуратуры. Характерный пример, наглядно показывающий подоплеку некоторых аспектов прокурорского надзора, привел один из слушателей ИПК СК РФ. Суд возвратил прокурору в порядке ст. 237 УПК РФ уголовное дело в связи с тем, что обвинительное заключение не было утверждено прокурором. Такое основание для возврата уголовного дела учитывается в качестве отрицательного показателя в работе прокурора, но не следственного органа. Однако прокурор возвратил данное уголовное дело следователю для производства дополнительного расследования, пояснив руководителю, что из-за "падения" показателей работы по количеству возвращенных дел судом должен улучшить свои показатели за счет количества уголовных дел, возвращенных следователю. -------------------------------- <11> См.: Ваде Л., Юнстон К. Босс или френд: как руководителю сохранить равновесие. М., 2011. С. 121. <12> Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009. С. 182.

Преодоление конфликта идентичностей следователя и прокурора видится в направлении осознания прокурором своей социальной ответственности, в том числе и перед следственными органами, в первую очередь за качественное поддержание государственного обвинения. На самом деле, и прокурор, и следователь в современных социально-правовых реалиях - это две равноправные стороны в системе разделения процессуального труда в рамках единого технологического цикла: следователь расследует преступление, а прокурор доводит результаты расследования до суда таким образом, чтобы максимально избежать потерь информации, добытой следствием. Не менее спорным представляется следующее утверждение постоянного участника проводимых в ИПК СК РФ научных форумов профессора В. С. Джатиева: "Предварительное следствие является видом административной деятельности. Это означает, что полномочиями по его осуществлению могут наделяться лишь органы исполнительной государственной власти" <13>. При поверхностном рассмотрении процитированное высказывание может показаться вполне логичным. Действительно, раз следствие является видом административной деятельности, при том условии, что данную деятельность профессор понимает в узком смысле как деятельность органов исполнительной власти, то и полномочия по ее осуществлению должны принадлежать не иначе как органам исполнительной власти. Однако, на основании чего автором был сформулирован исходный тезис о чисто административном характере следственной деятельности, остается загадкой. На самом же деле правовая конструкция функций и полномочий российского следователя настолько сложна и по-своему уникальна, что подогнать ее под какую-либо одну категорию практически невозможно. -------------------------------- <13> Джатиев В. С. О некоторых организационных и процессуальных проблемах предварительного следствия // Актуальные проблемы расследования преступлений // Материалы Международной научно-практической конференции (ИПК СК России, 23 мая 2013 г.). 2013. Ч. 1. С. 388.

Законодатель попытался придать статусу следователя определенность, пойдя по самому простому и не лишенному изящества пути, провозгласив основным началом уголовного судопроизводства состязательность сторон, отнеся следователя к стороне обвинения и указав при этом, что функции обвинения, защиты и разрешения дела не могут быть совмещены в одном органе или возложены на одно лицо. Понять законодателя можно, одним ударом он разрубил гордиев узел: придал определенность положению следователя в судопроизводстве и одновременно повысил правовые гарантии подозреваемого и обвиняемого, на нормативном уровне противопоставив ему следователя и тем самым процессуально вооружив его против следователя. Однако в реальности законодатель придал лишь видимость определенности статусу следователя, по существу так и не разрешив тех концептуальных противоречий, которые привели к кризису идентичности данной процессуальной фигуры. Одной из двух сформулированных законодателем в ст. 6 УПК РФ задач уголовного судопроизводства, в равной мере поставленной перед всеми его участниками, в том числе и перед следователем, является защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод. Кроме того, в силу п. 5 и 7 ч. 1 ст. 73 УПК РФ следователю вменена обязанность по сбору не только обвинительных, но и оправдательных доказательств. Таким образом, наряду с функцией обвинения на следователя, как и по ранее действовавшему УПК РСФСР, возложена функция защиты. Следователь наделяет собранную им либо иными лицами информацию правовым качеством доказательств и является первичным звеном в их оценке, он же дает исходную и промежуточную правовую квалификацию событию преступления и деяниям привлекаемого к уголовной ответственности лица - в этих его полномочиях нашла отражение функция разрешения дела, т. е. чисто судебная функция. Наконец, следователь на стадии проверки сообщений о преступлениях и в отдельных случаях на стадии расследования выявляет преступления, он же осуществляет раскрытие преступлений следственным путем либо направляет деятельность органов дознания по раскрытию преступлений, что является реализацией его розыскной функции. При этом хотелось бы вступить в дискуссию также и с нашим бывшим коллегой И. В. Масловым, который не без некоторой укоризны говорит о том, что "de facto следователь СК РФ, в отличие от следователя прокуратуры, стал не только следователем, но и опером" <14>. На самом деле следователь прокуратуры, в отличие от его коллег из органов внутренних дел и других ведомств, работая в отрыве от оперативной поддержки, всегда был в некотором смысле оперативником, и уникальные традиции раскрытия преступлений следственным путем унаследованы СК РФ именно от прокурорского следствия. -------------------------------- <14> Маслов И. В. От Следственного комитета к единому органу расследования // Законность. 2012. N 3. С. 40.

Таким образом, реальная правовая конструкция личности следователя как участника уголовного судопроизводства гораздо сложнее, нежели ее законодательная монофункциональная модель, что, безусловно, является одним из определяющих факторов описываемого кризиса. Однако даже если бы нам удалось втиснуть следователя в прокрустово ложе чисто обвинительной конструкции, то и в этом случае нам не удалось бы избежать проблем с идентичностью, но уже внутри самой системы обвинения. Что мы имеем в виду? Сторона защиты - это полноценная сторона, где обвиняемый и защитник работают в постоянной сцепке. В соответствии со ст. 6 Федерального закона от 31.05.2002 N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокат не вправе занимать по делу позицию вопреки воле доверителя, за исключением случаев, когда адвокат убежден в наличии самооговора доверителя. На стороне обвинения ничего подобного нет: ни потерпевший, ни следователь, ни прокурор не связаны позициями друг друга, более того, их позиции могут быть взаимоисключающими. Однако если потерпевший наделен правом обжалования действий (бездействия) и решений следователя и прокурора независимому арбитру - суду, то у следователя такого права нет: в случае процессуального конфликта с прокурором окончательное слово в разрешении конфликта остается за одной из сторон конфликта - за самим прокурором. В таких условиях преодоление кризиса идентичности следователя лежит в плоскости адекватного законодательного определения его уголовно-процессуальной функции в состязательной системе уголовного судопроизводства. Однако кризис этот проявляется также и в отсутствии идентичности между следователями различных ведомств. Несмотря на то что их деятельность обладает единой процессуальной основной, сам статус этой деятельности лишен такого качества. В настоящее время предварительное следствие, помимо СК РФ, осуществляют еще три ведомства: МВД РФ, ФСБ РФ и ФСКН РФ, в составе которых имеются собственные следственные подразделения. Причем если последние два специализируются на расследовании узкой категории уголовных дел, непосредственно вытекающей из задач, возложенных на эти органы, то следственные подразделения МВД РФ такой специализации не имеют и расследуют широкий спектр общеуголовных преступлений. В сложившейся ситуации обращает на себя внимание следующее системное противоречие. СК РФ по законодательной конструкции его правового статуса не входит в систему органов исполнительной власти, а является федеральным государственным органом, руководство деятельностью которого осуществляет Президент РФ. В то время как иные ведомства, имеющие в своей структуре следственные подразделения (МВД РФ, ФСБ РФ и ФСКН РФ), являются органами исполнительной власти, причем если руководитель одного из них (МВД РФ) является федеральным министром, входящим в состав Правительства РФ, то руководители двух других органов таким статусом не обладают. Получается, что предварительное следствие в России не имеет единого "горизонтального" статуса. В зависимости от своего статуса в системе предварительного следствия можно выделить три уровня: первый, условно называемый президентским (СК РФ), второй, "правительственный" (МВД РФ), и третий, "служебный" (ФСБ РФ и ФСКН РФ). Однако основное противоречие состоит даже не в том, что следствие представлено тремя уровнями правового статуса, а в том, что одновременно существуют две правовые модели следственной власти: в одном случае следственная власть рассматривается как производная власти президентской (СК РФ), а в другом - исполнительной (МВД РФ, ФСБ РФ и ФСКН РФ). Скажем больше: в настоящее время параллельно существуют не только несколько уровней статусности предварительного следствия, но и несколько его систем, принципиально отличающихся друг от друга как практикой правоприменения, так и самим подходом к расследованию уголовных дел <15>. Отсюда вытекает и третья предпосылка кризиса идентичности, связанная с определением миссии нового следственного ведомства и положением в нем самого следователя. -------------------------------- <15> См.: Цветков Ю. А. Ведомственное следствие: "за" и "против" // Органы предварительного следствия в системе МВД России: история, современность, перспективы // Материалы всероссийской научно-практической конференции (Академия управления МВД России, 18 апреля 2013 г.). 2013. Ч. 1. С. 98 - 102.

В соответствии с классической доктриной теории управления разработка стратегии развития организации начинается с определения ее миссии. "Харизма лидера - не самое главное. Самое главное - это миссия лидера. Поэтому первостепенная задача лидера - продумать и определить миссию возглавляемой им организации", - утверждает патриарх менеджмента П. Друкер <16>. На самом деле миссия - не идеализация, а вполне практическая категория, которая лежит в основе принятия каждого управленческого решения стратегического уровня. Приведем весьма характерный исторический пример. Миссия компании Ford, сформулированная еще ее основателем, состоит в том, чтобы производить качественные автомобили, доступные любому среднему американцу. Когда компанию в ее кризисный период развития возглавил Роберт Макнамара, в последующем ставший министром обороны в администрациях Кеннеди и Джонсона, одним из его проектов по выводу компании из кризиса стало создание автомобиля класса люкс. Так возникла модель Edsel, ставшая самым крупным коммерческим провалом компании за всю историю ее существования. Почему? Потому что топ-менеджеры в ходе стратегического планирования не учли миссию компании и потеряли своего основного покупателя, не приобретя нового. -------------------------------- <16> Друкер Питер Ф. Менеджмент в некоммерческой организации: принципы и практика. М., 2007. С. 21.

Точно так же обстоит дело и со следственными органами. Основным поставщиком уголовных дел в суды является МВД РФ, следователями которого за 2012 г. расследовано 77,19% от общего числа преступлений по направленным в суд уголовным делам. СК РФ с его 11,6% по аналогичному показателю находится хотя и на втором месте, но со значительным отрывом от полицейского следствия. Таким образом, следователям СК России не под силу тягаться с их коллегами из органов внутренних дел по количеству расследованных преступлений. Что представляют собой эти дела? По сути, это уголовный фастфуд: следователи на скорую руку оформляют в суд результаты оперативно-розыскных мероприятий или работы полиции по горячим следам. Другое дело - организация расследования преступлений в органах СК РФ, где, в силу специфики подследственности, чисто оформительский подход к штамповке поставленных на поток уголовных дел не может быть реализован в принципе. Необходимо понять, в том числе и прокурорам, которые пытаются мерить показатели работы различных следственных органов одним аршином <17>, что у ведомственного следствия и самостоятельного следствия разные миссии, точно так же, как разные миссии у сети ресторанов McDonald's и Maxim's: первые производят гамбургеры, а вторые - шедевры кулинарии. Поэтому поставить, например, во главу угла работы следователей СК РФ погоню за сроками, как в органах внутренних дел, будет означать отступление от своей миссии, что в конечном итоге приведет к тем же результатам, к каким привело решение топ-менеджмента компании Ford начать производство лимузинов. -------------------------------- <17> См.: Выступление Генерального прокурора РФ Ю. Я. Чайки на парламентских слушаниях на тему "Уголовная политика в Российской Федерации: проблемы и решения" (18.11.2013) // URL: http://genproc. gov. ru/smi/interview_and_appearences/appearences/85492.

Наконец, последним аспектом описываемого кризиса является проблема идентичности следователя в самой системе СК РФ. Создание самостоятельного следственного органа впервые в нашей стране заложило предпосылки для того, чтобы следователь ощутил себя не придатком какого-либо ведомства, а центральной, системообразующей фигурой. Предполагается, что такое положение следователей должно способствовать укреплению их командного духа и усилению мотивации их профессионального роста. Заняли ли следователи привилегированное положение в СК РФ? В настоящее время число работающих следователей в СК РФ - 7808 человек, что составляет 43,5% от всех работающих оперативных сотрудников, т. е. меньшую их часть. При этом необходимо учитывать, что к категории следователя относятся также и следователи-криминалисты, т. е. "чистых" следователей в СК РФ менее 40%. Если взять классическую формулу 1/18, по которой рассчитывается оптимальное соотношение численности основного персонала организации, который специализируется на выполнении производственной функции, к численности управленческого и обслуживающего персонала <18>, то станет очевидным, что образовался явный кадровый дисбаланс. Между тем современным трендом развития промышленного производства на Западе стало резкое снижение доли рабочих по отношению к обслуживающему персоналу до 1/4 и менее. Поэтому тот факт, что следователи в системе СК России составляют меньшинство, еще не основание для вывода о том, что сама система, если представить ее в виде пирамиды, стоит не на основании, а на своей вершине. Принципиально более важным с точки зрения обретения идентичности представляется вопрос о том, являются ли следователи элитой следственных органов СК РФ либо относятся скорее к категории чернорабочих. Для определения истинного положения той или иной группы в организации можно использовать простой, но весьма показательный критерий, а именно: в какой группе работников больше всего тех, кто имеет продолжительный стаж работы, а в какой - меньше. Следователи со стажем работы в СК РФ и органах прокуратуры свыше 10 лет составляют 5,6%, а свыше 20 лет - всего 0,5% от общего числа работающих следователей, в то время как почти 1/4 таковых (22,6%) - это следователи со стажем до 1 года. Таким образом, работа следователем в СК РФ - это в основном удел молодых специалистов, в то время как специалисты со значительным стажем следственной работы стремятся занимать иные должности в системе СК РФ. -------------------------------- <18> См.: Саркисянц Е. А. Расчет численности и соотношения управленческого персонала // URL: http://hr-portal. ru/article/raschet-chislennosti-i-sootnosheniya-upravlencheskogo-personala.

Подводя итог всему вышесказанному, рискнем предположить, что единственным универсальным и наиболее продуктивным направлением разрешения кризиса идентичности следователя и прокурора является признание за следователем самостоятельности не только на процессуальном, но и на онтологическом уровне. Следователь - носитель следственной власти как самостоятельной по своей правовой природе разновидности государственной власти - вот тот осевой тезис, вокруг которого, как нам представляется, должна строиться вся современная доктрина предварительного расследования. А в чем состоит суть этой загадочной власти - это уже, как говаривал классик, история для нового романа.

Литература

1. Багмет А. М., Цветков Ю. А. Мотивация профессиональной деятельности следователя // Юридическая психология. 2013. N 3. С. 7. 2. Боруленков Ю. П. Место прокуратуры в системе органов уголовного преследования // Уголовное судопроизводство. 2013. N 2. С. 20 - 23. 3. Ваде Л., Юнстон К. Босс или френд: как руководителю сохранить равновесие. М., 2011. 4. Джатиев В. С. О некоторых организационных и процессуальных проблемах предварительного следствия // Актуальные проблемы расследования преступлений: Материалы Международной научно-практической конференции (ИПК СК России, 23 мая 2013 г.). 2013. Ч. 1. С. 388. 5. Друкер Питер Ф. Менеджмент в некоммерческой организации: принципы и практика. М., 2007. С. 21. 6. Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен: теоретико-инструментальный анализ. 2-е изд., перераб. и доп. М., 2009. 7. Колоколов Н. А. Предварительное расследование в России: полтора века в поисках концепции // Уголовное судопроизводство: теория и практика / Под ред. Н. А. Колоколова. М.: Юрайт, 2011. 8. Маслов И. В. От Следственного комитета к единому органу расследования // Законность. 2012. N 3. С. 40. 9. Палин А. Ю. Структура политической власти в России // URL: http://palin-ay. ru/tri-vetvi-vlasti. 10. Саркисянц Е. А. Расчет численности и соотношения управленческого персонала // URL: http://hr-portal. ru/article/raschet-chislennosti-i-sootnosheniya-upravlencheskogo-personala. 11. Стойко Н. Г., Семухина О. Б. Уголовный процесс в США. Красноярск, 2000. 12. Цветков Ю. А. Ведомственное следствие: "за" и "против" // Органы предварительного следствия в системе МВД России: история, современность, перспективы: Материалы всероссийской научно-практической конференции (Академия управления МВД России, 18 апреля 2013 г.). 2013. Ч. 1. С. 98 - 102. 13. Чайка Ю. Я. Выступление Генерального прокурора РФ Ю. Я. Чайки на парламентских слушаниях на тему "Уголовная политика в Российской Федерации: проблемы и решения" (18.11.2013) // URL: http://genproc. gov. ru/smi/interview_and_appearences/appearences/85492. 14. Шахрай С. М. О Конституции: Основной Закон как инструмент правовых и социально-политических преобразований. М.: Наука, 2013. 15. Эриксон Э. Идентичность: юность и кризис. М., 1996. С. 58 - 59. 16. Rothman J. Resolving Identiti-Based Conflicts. San Francisco, 1997. 17. Попов М. Е. Конфликты идентичностей в посттрадиционной России: общероссийский и региональный аспекты. Ставрополь, 2011.

Название документа