Кадровый потенциал местных органов Министерства юстиции России в предреформенное время (по материалам Московской и Калужской губерний)

(Иванов В. А.) ("История государства и права", 2012, N 17) Текст документа

КАДРОВЫЙ ПОТЕНЦИАЛ МЕСТНЫХ ОРГАНОВ МИНИСТЕРСТВА ЮСТИЦИИ РОССИИ В ПРЕДРЕФОРМЕННОЕ ВРЕМЯ (ПО МАТЕРИАЛАМ МОСКОВСКОЙ И КАЛУЖСКОЙ ГУБЕРНИЙ) <*>

В. А. ИВАНОВ

Иванов Виталий Анатольевич, доцент кафедры отечественной истории Калужского государственного университета им. К. Э. Циолковского, кандидат исторических наук, доцент.

Автор статьи с привлечением архивных документов по материалам Московской и Калужской губерний анализирует по ряду важнейших показателей (социальное происхождение, образовательный уровень, возраст) кадровый потенциал местных органов Министерства юстиции России в предреформенное время.

Ключевые слова: гражданские служащие, местные учреждения, Министерство юстиции, кадровый состав, социальное происхождение, уровень образования, возраст.

In the article the author using the archival documents of the Moscow and Kaluga provinces, analyzes according to a number of major indicators (social origin, educational level, age) personnel potential of the Ministry of Justice of Russia local agencies before the administrative reform.

Key words: civil officials, local agencies, Ministry of Justice, personnel composition, social origin, educational level, age.

Изучение личного состава учреждений, осуществлявших функции государственной власти и управления, представляет большой научный интерес, так как успех деятельности разных звеньев правительственного аппарата в огромной степени зависит от служивших в них людей, их компетентности, личных качеств, уровня образования, материального достатка. Как в свое время заметил М. М. Сперанский, "...в государстве учреждения без людей тщетны, как и люди без добрых учреждений мало доброго произвести могут" <1>. -------------------------------- <1> Цит. по: Троицкий С. М. Социальный состав и численность бюрократии России в середине XVIII в. // Исторические записки. М., 1972. Т. 89. С. 296 - 297.

До введения в действие Судебных уставов 1864 г. учреждениями Министерства юстиции в каждой губернии были созданные губернской реформой 1775 г. палаты гражданского и уголовного суда, совестный суд; в уезде - уездный суд. Прокурорский надзор за законностью действий должностных лиц и учреждений осуществляли губернский прокурор с помощниками - стряпчими уголовных и казенных дел (в С.-Петербургской и Московской губерниях штатами предусматривался также стряпчий следственных дел) - и подчиненные им уездные стряпчие. Губернские прокуроры назначались и увольнялись высочайшим приказом, стряпчие - Министром юстиции <2>. -------------------------------- <2> Свод законов Российской империи. СПб., 1857. Т. 2. Кн. 1. Ст. ст. 2376, 2380, 2439, 2441, 2463, 2464, 2468, 4013, 4015, 4072, 4073.

В формировании местных кадров Министерства юстиции, как показывает анализ выявленного корпуса архивных источников <3>, принимали участие представители разных сословных групп населения. Сыновья потомственных дворян в московских и калужских присутствиях занимали не более 1/3 всех должностей. Большинство в губернских и уездных учреждениях составляли лица, вышедшие из духовной среды (дети священников, дьяконов, протоиереев). В московских губернских присутствиях они составляли 37,7%, в уездных - 35,9%, в калужских соответственно, - 42,4 и 32,4%. Доля потомственных гражданских служащих, унаследовавших профессию отцов (дети чиновников и канцелярских служителей), в судебном управлении в столице и в провинции равнялась примерно 1/4. Совсем небольшой процент составляли лица, происходившие из остальных сословий и социальных слоев (дети мещан, купцов, солдат, лекарских учеников, питомцы воспитательных домов и т. п.), которым разрешалось вступать в статскую службу, - от 3,4 (калужские канцелярии) до 7,4% (московские учреждения). -------------------------------- <3> Для анализа привлечено 798 формулярных списков служащих уголовной и гражданской палат, совестного суда, уездных судов, канцелярий, губернских прокуроров и уездных стряпчих за 1850-е годы, выявленных в РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 65, 67, 68, 4906, 4907, 4911, 5082, 6523, 8953, 9172; ГАКО (Государственный архив Калужской области). Ф. 62. Оп. 1. Д. 3606 - 3608, 3780, 3781; ЦИАМ (Центральный исторический архив Москвы). Ф. 54. Оп. 176. Д. 2770, 2771, 2775, 2784.

Несмотря на то что дворяне численно уступали выходцам из недворянской среды, они доминировали среди чиновников высших (III - V) и средних (VI - VIII) классов в губернской иерархии чинов, т. е. удерживали господствующие позиции в этой сфере гражданского управления. В московских учреждениях их количество приближалось к 53,1%, в калужских - к 61,5%. Из приведенных данных о социальном происхождении служащих местных органов российской юстиции можно заключить, что кадровый состав этого ведомства рекрутировался из тех же слоев населения, что и местное звено управления России в целом <4>. Региональная специфика хотя и имела место, но не была выражена сколь-нибудь заметно. -------------------------------- <4> См.: Иванов В. А. Местная администрация России в середине XIX века: социальный состав и источники формирования // Третьи Всероссийские Державинские чтения (М., 14 - 15 дек. 2007 г.): Сб. ст.: В 8 кн. М., 2008. Кн. 1. С. 74.

Приведем данные об уровне образовательной подготовки служащих. Чиновники, окончившие высшие (университеты, лицеи, Училище правоведения, духовные академии) и средние (гимназии, духовные семинарии, институты, кадетские корпуса) учебные заведения, в московских губернских учреждениях составляли 49,8%, в уездных - 20,1%, в калужских, соответственно, - 16,1 и 7,4%. Иначе говоря, около половины губернских служащих столичных учреждений получили систематическое образование, в то время как в провинциальных присутствиях преобладающее число мест занимали лица с начальным (окончили духовные, уездные, народные училища) и домашним образованием или лица, не имевшие вообще никакого образования. Приведенные цифры выявляют также различия в образовательном уровне чиновников губернских и уездных судебных учреждений. Уездные присутствия в своем большинстве были наводнены служащими, обладавшими только элементарными познаниями. Относительно высокий удельный вес образованных служащих в столичной губернии, в сравнении с провинцией, объясняется значительным числом учебных заведений в Москве и реальной возможностью получения систематического образования для выходцев из разных сословий. Кроме того, Москва считалась крупным умственным центром и этим притягивала к себе образованную молодежь с периферии, стремившуюся найти здесь служебное место и сделать карьеру. Источники свидетельствуют, что подавляющая часть чиновников с законченным высшим и средним образованием сосредоточивались в верхних эшелонах губернской власти. В московских учреждениях они замещали 80% должностей, в калужских - 66,7%. Среди чиновников средних рангов таких было, соответственно, 44,4 и 37,6%, а среди служащих низших (IX - XIV) классов - 38,3 и 31,1%. Данные об образовании чинов судебного ведомства, обучавшихся в высшей школе, показывают, что в местных учреждениях преобладали лица, имевшие скорее общее (классическое), чем специальное образование. Выпускники российских университетов (главным образом Московского) в московских присутствиях составляли 93,1%, в калужских - 66,7%. Так, университетские дипломы имели: председатель и товарищ председателя 1-го департамента московской гражданской палаты статские советники В. И. Булыгин и Е. Г. Саражинович, председатель московской уголовной палаты статский советник Н. И. Орлов <5>, секретарь калужской гражданской палаты титулярный советник Н. Г. Лебедев <6>. -------------------------------- <5> ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 176. Д. 2770. Л. 206 об., 218 об., 705 об. <6> ГАКО. Ф. 62. Оп. 1. Д. 3780. Л. 699 об.

На некоторых руководящих должностях судебного управления состояли чиновники, получившие специальное юридическое образование в Училище правоведения, что свидетельствует о наличии в губернском звене этого ведомства, в силу его специфических функций, хотя бы на минимальном уровне профессиональной специализации. Так, ряд ключевых должностей в системе московских губернских судебных органов (казенных дел стряпчего, советника и товарища председателя уголовной палаты, прокурора) продолжительное время последовательно занимал Д. А. Ровинский <7>, впоследствии выдающийся юрист, видный ученый-искусствовед, один из главных деятелей судебной реформы 1864 г. -------------------------------- <7> РГИА. Ф. 1349. Оп. 5. Д. 5082. Л. 1 об., 16; Д. 9172. Л. 1294; ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 176. Д. 2775. Л. 172.

Благодаря основательным юридическим познаниям, образованные, честно служившие делу правосудия руководители несколько нивелировали общую неприглядную картину деятельности губернских судебных органов в дореформенное время, характерными особенностями которых были всякого рода злоупотребления, взяточничество, волокита при рассмотрении дел, произвол малограмотных, не сведущих в юриспруденции и тонкостях делопроизводства чиновников. Это заключение подтверждает близкий наблюдатель, известный общественный деятель и правовед И. С. Аксаков, служивший в 1845 - 1847 гг. товарищем председателя калужской уголовной палаты. В одном из писем к родным из Калуги он так оценивал профессиональные качества чиновников палаты: "Если б вы знали, как подчас бывает мне тяжело нести на своих плечах всю палату. Секретарь у нас все еще болен, члены остальные только подписывают и не способны помогать мне, некому даже поручить написать бумагу, а между тем дел много, дел, требующих большого соображения при применении нового Уложения" <8>. -------------------------------- <8> Аксаков И. С. Письма из провинции. М., 1991. С. 202.

Почти полным отсутствием какой-либо профессиональной подготовки отличались уездные судьи и стряпчие. Из учтенных нами двадцати одного судьи лишь два человека - судьи московского уездного суда титулярные советники Н. З. Дружинин и И. В. Гаевский - являлись выпускниками юридического факультета Московского университета <9>. Все остальные получили подготовку, не отвечавшую требованиям к занимаемой ими судебной должности. Что касается уездных стряпчих, то уровень их образовательной подготовки был еще ниже, а специальное юридическое образование отсутствовало вовсе. -------------------------------- <9> ЦИАМ. Ф. 54. Оп. 176. Д. 2771. Л. 37, 40.

Из сказанного очевидно, что профессиональная специализация почти не затронула уездное звено судебного управления. Судебные вопросы, за редчайшим исключением, рассматривались не подготовленными теоретически людьми, не изучавшими юридических наук. Приведем данные о возрасте персонала местного судебного управления. Судя по имеющимся данным, преобладающая часть служащих принадлежали к молодым возрастным группам. В губернских присутствиях Москвы служащих в возрасте до 36 лет насчитывалось 72,2%, от 36 до 55 лет - 22,7%, старше 55 лет - 5,1%. В уездных, соответственно, - 58,8, 33,5 и 7,7%. В калужских губернских учреждениях лица тех же возрастных категорий составляли 74,5; 19,5 и 6%, в уездных - 68,5; 23,1 и 8,3%. Чиновники среднего и старшего возраста были в меньшинстве. Однако именно они сосредоточивали в своих руках все важнейшие посты в губернском и уездном судебном управлении. Это говорит о том, что управленческое звено судебного ведомства на местах находилось в руках чиновников, имевших не столько необходимые знания, сколько служебный опыт, приобретенный за годы службы на юридическом поприще. Итак, проведенный анализ кадрового состава местных судебных присутствий столичной и провинциальной губерний в предреформенное время позволяет не только получить подробные количественные характеристики этой категории гражданских служащих, но и прийти к главному выводу. Совершенно очевидно, что важной частью предстоящей судебной реформы наряду с коренным преобразованием системы судоустройства и судопроизводства должны были стать радикальное обновление кадрового корпуса судебного ведомства, его укомплектование квалифицированными юристами, обладавшими компетентностью и профессиональным, а не рутинным подходом к работе.

Название документа