"Иные формы" злоупотреблений гражданскими правами по статье 10 ГК РФ

"ИНЫЕ ФОРМЫ" ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЙ ГРАЖДАНСКИМИ ПРАВАМИ ПО СТАТЬЕ 10 ГК РФ

А. В. ВОЛКОВ

Волков А. В., кандидат юридических наук.

Статья 10 ГК РФ, как известно, наряду с шиканой содержит ссылку на злоупотребление правом "в иных формах". Отсюда проистекает ряд важных вопросов. Идет ли речь о шикане и ее формах либо законодатель имеет в виду другие формы злоупотребления правом, кроме шиканы? Наличествуют ли вообще другие формы, кроме шиканы? Не сделал ли законодатель в связи с этим ссылку на "иные формы", поскольку не смог привести внятные примеры этих форм? Является ли недобросовестная конкуренция и злоупотребление доминирующим положением, упоминаемые в статье 10 ГК РФ, формами злоупотребления правом? Итак, исходя из последовательного анализа содержания статьи 10 ГК РФ, законодателем запрещены следующие формы реализации права: а) шикана - действие лица с четким намерением, т. е. с прямым умыслом причинить вред другому лицу (редкое явление в праве); б) использование лицом своих гражданских прав в целях ограничения конкуренции; в) злоупотребление доминирующим положением на рынке, т. е. создание монополистами благоприятных для себя условий в ущерб своим контрагентам или, что опаснее, потребителям; г) любые другие формы злоупотребления правом, не подпадающие под классификацию первых трех случаев. Проводя практический анализ, многие современные авторы, сильно не утруждаясь, под формами злоупотребления правом понимают конкретные практические случаи, выявленные судебной практикой и составляющие бесконечное многообразие форм. В большинстве учебников гражданского права и комментариях к Гражданскому кодексу РФ использование гражданских прав в целях ограничения конкуренции и злоупотребление доминирующим положением на рынке принято относить к конкретным формам злоупотребления правами. Однако при внимательном изучении статьи 10 ГК РФ становится ясным, что в ходе анализа невозможно выделить признаки, по которым были классифицированы эти формы: в первом случае речь идет о преследовании незаконной экономической цели - ограничение, т. е. воспрепятствование конкуренции, а во втором - злоупотребление доминирующим, т. е. преимущественным, положением (а не гражданским правом). К тому же, если учесть, что анализируемые "формы" злоупотребления правом создавались в 1992 - 1994 гг., то необходимость включения их в статью 10 ГК РФ можно объяснить острой экономической потребностью немедленного регулирования рынка "дикого" капитализма 90-х годов, когда ждать принятия специального закона о конкуренции представлялось долгой процедурой, а серьезность экономической ситуации диктовала срочное реагирование на эту проблему. Сегодня, на наш взгляд, наличие современного законодательства о конкуренции полностью выводит исследуемые категории из-под "юрисдикции" проблемы злоупотребления гражданскими правами. В теоретическом плане классификацию форм злоупотребления правами можно проводить по различным признакам: а) в зависимости от вины; б) в зависимости от вида причиненного вреда; в) по субъектному составу и т. д. Нам же необходимо выбрать те типичные признаки злоупотребительного поведения, которые, так или иначе варьируясь, в совокупности не выходят за рамки самого понятия "злоупотребление гражданским правом" и отражают его специфические стороны, облегчающие процедуру распознавания и квалификации злоупотребительных актов. Необходимые признаки злоупотребления правом включают в себя: а) наличие скрытой, запретной цели в недобросовестном поведении субъекта, что свидетельствует о четкости намерения, т. е. о прямом умысле; б) использование в качестве средства для злоупотребления самого гражданского права (правомочие) либо обязанности; в) отсутствие специальных гражданско-правовых норм, непосредственно регулирующих спорное правоотношение, т. е. исключительность действия статьи 10 ГК РФ <1>. -------------------------------- <1> См. подробнее: Волков А. В. Теория концепции: "Злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007.

Итак, в контексте злоупотребления правом верной классификацией представляется та, в основании которой лежало бы юридическое начало. С точки зрения догматики, казалось бы, лучше всего расположить случаи злоупотребления правом по их возрастающей сложности. Несомненно, что позднейшие формы образуются из прежних путем сочетания различных юридических элементов. Но такая классификация предполагает уже выполненным подробный анализ каждой формы, между тем как статья 10 ГК РФ сама по себе до сих пор возбуждает много споров о ее юридической природе (до форм ли здесь?). При несомненной сложности задачи все же рискнем предложить, исходя из практической значимости, следующие классификации "внутренних" форм злоупотребления правами: 1) исходя из средств злоупотребления правом; 2) исходя из цели злоупотребительных актов. Средство злоупотребления правом - это то или иное гражданское право (обязанность), а в технико-юридическом плане - это та или иная норма либо часть нормы либо совокупность норм в гражданском праве, внешне опираясь на которые лицо осуществляет недобросовестные действия. Классификация этих средств путем их детализации, на наш взгляд, образует следующие четыре формы злоупотребления правом: а) злоупотребление правом собственности; б) злоупотребление неимущественными правами (требованиями) (и в особенности злоупотребление правом на свободу заключения договоров и формирование их условий); в) злоупотребление гражданско-правовыми обязанностями; г) злоупотребление правом на защиту (в том числе и возможностями статьи 10 ГК РФ). Необходимость разделения злоупотребления правом на четыре формы объясняется, во-первых, теоретическим подразделением всех прав на вещные и обязательственные, а, во-вторых, особенностями самих злоупотребительных актов. "Сильнейшее" право из всех субъективных гражданских прав - право собственности - является хорошей "опорой" управомоченному лицу, действующему для достижения своих незаконных целей под маской легального правоосуществления. Непоколебимость, неприкосновенность, неограниченность, чуть ли не "святой" характер права собственности создают немало иллюзий и злоупотребительных возможностей для участников гражданских правоотношений. "Собственнику, т. е. только мне, принадлежат права владения, пользования и распоряжения своим имуществом", - провозглашает нарушитель, цитируя в подтверждение норму статьи 209 ГК РФ. При этом такой "собственник" забывает, что его "безграничное" право собственности не должно нарушать права, а также интересы других лиц (п. 2 ст. 209 ГК РФ). Например, на практике в связи с этим не раз поднимался вопрос об оценке действий продавца недвижимого имущества, когда он, заключив договор купли-продажи с одним покупателем и передав ему имущество (переход права на которое еще не зарегистрировано), затем заключает договор купли-продажи на то же имущество с другим лицом. Судебная практика по этому вопросу дает комментарии, что продавец несет гражданско-правовую ответственность за неисполнение договора купли-продажи, т. е. фактически это уплата неустойки и возмещение убытков <2>. При этом пункт 2 ст. 551 ГК, где указано, что "исполнение договора продажи недвижимости сторонами до государственной регистрации перехода права собственности не является основанием для изменения их отношений с третьими лицами", трактуется в контексте отношений только с кредиторами продавца, которые как раз и обладают статусом третьих лиц. В теоретическом плане право продавца на заключение договора купли-продажи недвижимости с другим лицом до регистрации перехода права собственности на него обосновывается преимуществом более сильного вещного права - права собственности - над более слабым - обязательственным правом. Однако такое в общем-то верное теоретическое правило дает возможность собственнику злоупотреблять "властью" вещного права, что противоречит интересам гражданского оборота: 1-ый покупатель, получив титул законного владельца, тем не менее не станет собственником, а 2-й покупатель, зарегистрировав право собственности, не может стать фактическим владельцем, так как недвижимое имущество находится в законном владении у 1-го покупателя. При этой коллизии можно и нужно применять статью 10 ГК РФ в контексте разумности действий и добросовестности участников правоотношений. -------------------------------- <2> См.: п. 14 Постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ "О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав".

Вероятность такого недобросовестного продавца не так уж иллюзорна, поэтому необходимо создать правовые гарантии для исключения таких случаев злоупотребления правом. В связи с этим запрет на изменения отношений по пункту 2 ст. 551, возможно, следует распространить не на "третьих", а на "иных" лиц. А до этого можно и нужно опираться на статью 10 ГК РФ. Таким образом, в вещной сфере гражданского права происходит значительная часть злоупотребительных актов, что и послужило тому, чтобы злоупотребление "абсолютными" гражданскими правами выделить в отдельную форму. Если под вещными отношениями в гражданском праве понимают прежде всего право собственности, то под обязательственными - право требования. Право требования обычно опирается на то или иное обязательство и составляет суть права на "чужое" действие. Огромнейший пласт при этом в обязательственных злоупотреблениях принадлежит "праву" на свободу заключения договоров, как предусмотренных, так и не предусмотренных законами. Среди основных начал гражданского законодательства в статье 1 ГК РФ назван принцип свободы договора. Провозглашенный статьей 1 ГК принцип раскрыт и конкретизирован в статье 421 ГК РФ. Автономия воли и свобода договора проявляются в различных аспектах: во-первых, это право самостоятельно решать, вступать или нет в договор, и, как правило, отсутствие возможности понудить контрагента к заключению договора; во-вторых, предоставление сторонам договора широкого усмотрения при определении его условий; в-третьих, право свободного выбора контрагента договора; в-четвертых, право заключать как предусмотренные ГК РФ, так и не поименованные в нем договоры; в-пятых, право выбора вида договора и заключения смешанного договора. Свобода договора означает также право сторон договора выбрать его форму (ст. 434 ГК РФ); возможность сторон в любое время своим соглашением изменить или расторгнуть договор (ст. 450 ГК РФ); право выбрать способ обеспечения исполнения договора (гл. 23) и др. В указанных свободах и лежат причины многих злоупотреблений в гражданских правоотношениях. Но, с другой стороны, отношения экономического оборота постоянно развиваются и гражданское право в этой эволюции должно быть гибким и не тормозить естественное развитие отставанием правовых форм. В этом противоречии особая задача лежит на юридической науке, которая в этих условиях должна добывать новые знания, повышающие эффективность гражданско-правовых норм. Являются ли злоупотреблением права действия контрагентов, если они своим фактическим отношениям придали вольно или невольно юридическую форму, не соответствующую содержанию? Так, например, арендатор передает в аренду имущество с условием единовременной оплаты и с наделением арендодателя правом самостоятельно распоряжаться имуществом. Юридически стороны оформили свою сделку как аренду, т. е. передачу правомочий по владению и пользованию нанимателю, а фактически перешло и третье правомочие - распоряжение. На деле совершилась сделка купли-продажи, а не аренда. При этом обе стороны могут быть довольны своим договором. Но, используя подобным образом свои гражданские права, они не делают это бесцельно, а обычно стремятся избежать для себя определенных прогнозируемых последствий (обычно запретов). Таким образом, концепцию "эластичности" права собственности стороны низвели в "пустоту", т. е. оставили только форму, "вычистив" все содержание, в то время как любой гражданско-правовой договор состоит из пяти элементов действительности: а) законность содержания (существенные и необходимые условия); б) законность предписанной формы заключения (акцепт, оферта); в) соответствие воле и волеизъявлению (субъективный гарант); г) наличие необходимой право - и дееспособности у сторон (объективный гарант); д) цель договора не противоречит закону и объективно достижима. Сложность выявления анализируемой формы злоупотребления правом состоит в том, что договорное право в принципе имеет свой собственный юридический инструмент, пресекающий те или иные злоупотребления - это институт недействительности сделок. Однако и эти меры могут оказаться неэффективными, если средством злоупотребления правом становится то или иное условие договора или, наоборот, само право на исковое требование о признании недействительной сделки (либо ее части). Злоупотребление гражданско-правовыми обязанностями образует одну из особых форм злоупотребления правом. Выполнение своих обязанностей составляет суть чужого права (требования). Обычное неисполнение обязанности влечет применение определенных мер гражданско-правовой ответственности к должнику. Но в ряде случаев неисполнение может носить злоупотребительный характер, и тогда оно становится "подведомственно" статье 10 ГК РФ. Теоретическое обоснование своей позиции мы приводили ранее <3>, но в плане пресечения возможного недобросовестного поведения обязанного лица показательна статья 404 ГК РФ, предусматривающая практически обязанность кредитора предпринять все необходимые от него разумные меры, направленные на уменьшение убытков, причиняемые неисполнительностью должника. Закон предписывает кредитору добросовестно заботиться не только о своих интересах, но и об интересах должника, поскольку право на возмещение убытков не должно быть формальным и позволять злоупотреблять кому бы то ни было этой формальностью. Статья 406 ГК РФ устанавливает, что кредитор считается просрочившим, если отказался принять предложенное должником исполнение либо злоупотребительно не создал возможность для исполнения должником его обязательства. "Специальный" характер приведенных норм не позволяет их напрямую относить к случаям злоупотребления правом в контексте статьи 10 ГК РФ, но подтверждает наш аргумент о том, что средством злоупотребления может быть как право, так и юридическая обязанность. -------------------------------- <3> См. подробнее: Волков А. В. Теория концепции: "Злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007.

К форме злоупотребления гражданско-правовыми обязанностями чаще всего относятся и случаи злоупотребительного бездействия, когда субъект права, имея возможность к разумной обоюдной выгоде сторон реализовать свое право, тем не менее недобросовестно бездействует, выискивая себе незаконные дополнительные выгоды и нанося убытки контрагенту. Такая ситуация может произойти, когда, например, кредитор, одновременно являясь должником по другому обязательству и имея возможность произвести зачет однородных встречных требований (ст. 410 ГК РФ), тем не менее настаивает на удовлетворении своих требований, одновременно блокируя тем или иным способом исполнение своих обязательств. Аналогичная ситуация происходит при затягивании кредитором обращения в суд за защитой своего права, ожидая, когда "подрастут" суммы штрафных санкций. Злоупотребление правом на защиту - одна из распространенных, но сложнейших форм злоупотребительного поведения. Способы защиты гражданских прав в общем плане перечислены в статье 12 ГК РФ, а также непосредственно в самой статье 10 ГК РФ. Нередки случаи, когда кредитор, обратившийся за защитой в суд, сталкивается со встречными требованиями должника, преследующими цель затянуть спор или уйти от ответственности. Так, например, в денежных требованиях должник (ответчик по делу) заявляет иск о признании договора, по которому он уже получил и использовал товар, недействительным по мотиву крупности сделки, ее заинтересованности и т. п. Недобросовестный заявитель встречного требования о недействительности сделки обычно исполнение обязательства по сделке уже принял, но по определенным причинам не хочет делать встречного представления. Поэтому мотив отказа от выполнения своего обязательства у заявителя обычно один: "сделка недействительна, а значит, мы ее не должны исполнять, а то, что такую же "недействительную" сделку уже исполнил контрагент, считаем его проблемой". У заявителя в этом случае нет действительного юридического интереса, кроме как выиграть время, попользоваться чужим имуществом, склонить контрагента к мировому соглашению, вместо товара вернуть компенсацию без денежной неустойки и т. п. В контексте обсуждаемой проблемы можно возразить, что у недобросовестной стороны нужно было затребовать учредительные документы перед подписанием договора и что при формулировании текста договора необходимо пользоваться помощью опытного юриста и т. д. Но если принимать эти замечания в качестве решающего аргумента, то смысл норм, содержащийся в пункте 2 ст. 10 ГК РФ, статье 174 ГК РФ и других подобных статьях, меняется на прямо противоположный: уже добросовестная и исполнившая свое обязательство сторона обязана доказывать, что она не имела, к примеру, возможности ознакомиться с учредительными документами контрагента и т. п. Полагаем, что стабильность договорных отношений требует более чуткого профессионального подхода путем анализа действительных волеизъявлений сторон и их действий. С теоретической точки зрения, таким образом, нет препятствий для отнесения к разновидности злоупотребления правом действий субъектов, требующих от суда признания недействительности сделки, уже исполненной к взаимной выгоде ее участников. В связи с этим примечательно, что обсуждаемая проблема злоупотреблений в сделках была в центре внимания еще у русских дореволюционных юристов, которые в проект книги Гражданского уложения в 1913 году включили следующее положение: "Возражение о недействительности договора может быть предъявляемо до тех пор, пока существует право требовать исполнения основанных на договоре обязательств" (часть третья ст. 32) <4>. -------------------------------- <4> Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С. А. Хохлова / Отв. ред. А. Л. Маковский. Исследовательский центр частного права. М.: Международный центр финансово-экономического развития, 1998.

Ряд цивилистов возразят по приведенной форме злоупотребления правом, что она относится к области гражданского либо арбитражного процессуального права и должна регулироваться соответствующими процессуальными инструментами. Но проблема состоит в том, что процессуальное право собственными юридическими средствами эту ситуацию решить не в состоянии, поскольку само является предметом злоупотребления. Так, по одному из дел суд установил, что в акционерном обществе возник корпоративный конфликт в связи с попыткой "недружественного захвата предприятия". Об этом свидетельствовало параллельное существование двух реестров акционеров и двух систем органов управления, изменение юридического адреса с Московской области на Республику Калмыкия, отчуждение имущества, ликвидация юридического лица. Оспариваемые решения собрания были направлены на предотвращение захвата предприятия, а требования о признании этих решений недействительными - на создание условий для захвата. Недружественный захват, постановил суд, является формой злоупотребления правом и не подлежит судебной защите в силу статьи 10 Гражданского кодекса Российской Федерации. Поскольку иск о признании недействительными решений собрания от 14.03.03 является одним из составных элементов недружественного захвата, арбитражный суд отказал в его удовлетворении <5>. -------------------------------- <5> Постановление Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа от 10 октября 2006 г. N Ф08-5015/2006.

Таким образом, правомочие на защиту, составляющее юридическую суть каждого субъективного гражданского права, может использоваться субъектом злонаправленно - в ущерб законным интересам других лиц. Такие действия недобросовестной стороны необходимо квалифицировать как злоупотребление теми способами защиты, которые предоставлены заявителю в статье 12 ГК РФ и пресекать их со ссылкой на статью 10 ГК РФ. Однако еще сложнее ситуация, когда злоупотребление правом на защиту происходит с использованием самой статьи 10 ГК РФ, с помощью которой теоретически можно поразить любое субъективное гражданское право, объявив, что оно выходит за пределы своего осуществления. В этом случае будет наблюдаться формализм права в своей наивысшей форме. Но и он должен быть преодолен с помощью системных инструментов гражданского права, не позволяющих правовой материи доминировать над своим собственным содержанием. Классификация форм злоупотребления правом по целям вызывает особый интерес, поскольку именно скрытая и незаконная цель образует один из важнейших признаков злоупотребительного поведения. В зависимости от цели злоупотребление правом предлагается подразделить на следующие формы: а) злоупотребление правом с единственным намерением, т. е. с исключительной целью причинить вред другому лицу (шикана); б) злоупотребление правом с целью обогащения, т. е. с целью получения имущественной выгоды (наживы); в) злоупотребление правом с целью избегания (уклонения) от выполнения своих обязанностей; г) злоупотребление правом с целью воспрепятствования, блокировки реализации субъективных прав кредиторов на их защиту и восстановление. Злоупотребление правом в форме шиканы, как действия с исключительным намерением причинить вред другому лицу, стало классическим примером злоупотребительного поведения. Некоторые ученые признают ее единственной формой злоупотребления правом и отсюда делают вывод вслед за М. М. Агарковым о наличии лишь проблемы коллизионности гражданско-правовых норм. На наш взгляд, именно "яркость" шиканы (через исключительность намерения) сподвигла законодателя на размещение этой формы непосредственно в статье 10 ГК РФ. Однако это отнюдь не исключает проявления других форм злоупотребления правом, кроме шиканы, поскольку причинение вреда другому лицу использованием права исключительно ради своего удовольствия - это удел психически нездоровых людей и представляет собой хотя и яркие, но редкие случаи. "Иные" формы злоупотребления правом будут не разновидностями шиканы, а параллельными ей формами и в рамках содержания исследуемого правонарушения. За недобросовестным поведением чаще всего кроется осознанная цель - получение в том или ином виде имущественной выгоды. Общим принципом кондикции остается сформулированное Помпонием правило: "согласно природе справедливо, чтобы никто не обогащался в ущерб другому лицу" <6>. Злоупотребление правом с целью собственного обогащения образует самостоятельную классификационную форму, при которой нарушителю безразлично по большому счету материальное либо психическое положение пострадавшего; он увлечен своей целью - обогатиться, в том числе с помощью имеющихся у него правовых средств. -------------------------------- <6> Дигесты. 12.6.14. С. 215.

Стороны заключают притворную сделку, например, подписывая договор поставки с указанием в нем огромных штрафных санкций за неисполнение предусмотренных в договоре обязательств или за ненадлежащее их исполнение. Одна из сторон не исполняет своих обязательств и в результате недолгой переписки составляется соглашение, по которому в виде штрафных санкций денежные средства или имущество одной, чаще всего государственной, организации на внешне вполне законных основаниях безвозмездно передается другой, коммерческой, организации. Подобные ситуации во многом связаны с тем, что в последнее время в отечественной правовой доктрине все больше высказываний направлено на признание в качестве центральной фигуры гражданско-правовой ответственности именно кредитора как потерпевшей стороны, а к фигуре же должника гражданское право якобы должно быть как минимум безразлично. Однако ценность и неповторимость права как регулятора общих отношений состоит как раз в том, чтобы не только восстанавливать имущественную сферу кредитора за счет правонарушителя, но и кредитору не позволять обогащаться за счет должника. Именно поэтому статья 404 ГК РФ устанавливает, что, если неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательства произошло по вине обеих сторон, суд соответственно уменьшает размер ответственности должника. Суд также вправе уменьшить размер ответственности должника, если кредитор умышленно или по неосторожности содействовал увеличению размера убытков, причиненных неисполнением или ненадлежащим исполнением, либо не принял разумных мер к их уменьшению. Не случайно в дополнение к закрепленному в тексте ГК РФ принципу свободы договора судебная практика сформулировала принцип соразмерности, касающийся как ответственности сторон по договору, так и его условий. Он вытекает из сформулированного в Постановлении Конституционного Суда РФ от 23.02.99 N 4-П принципа компенсационности. Принцип компенсационности наиболее ярко отражает назначение гражданского права в целом как действенного инструмента возмещения вреда субъекту в случае нарушения его прав, но без цели "наказать" нарушителя. В связи с этим не верны, на наш взгляд, научные суждения о том, что закон индифферентен к судьбе должника, а всецело заботится о кредиторе. Должник не должен платить больше, чем реально потерял кредитор, поскольку в этом, на наш взгляд, заключается сущность гражданского права, выражающего реальное юридическое равенство свободных субъектов. Наиболее распространенной формой злоупотребления правом можно выделить действия лица с конкретной целью - избегание, уклонение от выполнения своих гражданско-правовых обязанностей. Но и в этом случае управомоченный субъект ссылается на ту или иную норму права (правомочие) либо условие договора, которые, по его мнению, не позволяют ему исполнить свою обязанность. При этом субъект имеет фактическую возможность исполнить свое обязательство. Наиболее изощренной формой злоупотребленного поведения являются действия с целью воспрепятствования, блокировки реализации субъективных гражданских прав кредиторов на их защиту и восстановление. Чаще всего подобная форма проявляется при предъявлении кредитором в суд требования к должнику, который в качестве возражения при этом выдвигает те или иные встречные требования. В большинстве случаев эта форма представляет собой субъективную сторону злоупотребления правом на защиту, но иногда представляет собой собственные злоупотребительные схемы. Особняком стоит проблема обхода норм закона, поскольку злоупотребление правом предполагает наличие у нарушителя в качестве средства злоупотребления того или иного гражданского права (или правомочия), на которое он формально опирается. Сделка, совершенная в обход закона, совершается внешне законными средствами, но цели преследует незаконные. Статья 30 ГК 1922 г. специально выделяла такой вид недействительных сделок, совершенных "в обход" закона. В сегодняшнем Кодексе указанный случай фрагментарно предусмотрен статьей 170 ГК РФ и квалифицируется как притворная сделка. Следует согласиться, что "пороки мысли и пороки редакции" являются одной из причин использования права во вред интересам окружающих лиц. Возьмем, например, статью 93 ГК РФ, не позволяющую участникам общества с ограниченной ответственностью продавать свои доли, предварительно не предложив ее купить остальным участникам общества. "Поскольку нельзя продавать, - рассуждает российский юрист, - то можно дарить". И под видом дарения эти доли все равно отчуждаются в обход установленного правила. Здравая норма ГК, рассчитанная на защиту общества (предприятия) в целом, практически блокирована возможностью ее обхода. Такие действия участников в обход прав остальных участников в принципе являются злоупотреблением правом, но "подсудны" специальной статье 170 ГК РФ. Прямой нормой, направленной на предотвращение злоупотреблений в предпринимательских отношениях, является пункт 4 ст. 575 ГК РФ, устанавливающей запрет дарения в отношениях между коммерческими организациями, а также от имени малолетних и недееспособных граждан, врачам, государственным служащим. Логика законодателя понятна: дарение - это такое действие одного лица в отношении другого, которое влечет за собой не только обязательное увеличение имущества последнего, но и одновременно соответствующее ему обязательное уменьшение имущества первого. Поэтому нельзя усмотреть элемент дарения, например, в договоре безвозмездного пользования имуществом (ссуды), так как по этому договору ссудополучатель, хотя и получает имущественную выгоду, но эта выгода состоит не в фактическом увеличении его имущества, а лишь в сбережении возможного расхода, а у ссудодателя нет фактического уменьшения имущества, а имеется лишь неполучение возможного дохода. Однако если подобная "ссуда" заключена сроком, например, на 100 лет, при том что срок использования имущества составляет максимум 20 лет, то поднимается серьезно вопрос о злоупотреблении правом. При использовании пробелов, ошибок, неясностей закона на первый взгляд нет и самого формального права, незаконно используемого нарушителем. Однако это только на первый взгляд. Управомоченное лицо, используя формализм правовой нормы, понимает не только то, что в ней написано, но и то, что в ней не написано, и то, что в ней должно быть написано, но по каким-либо причинам отсутствует (например, правовая норма в силу своей абстрактности и, следовательно, содержательной бедности лишь подразумевает какой-либо запрет). Нарушитель в данных случаях использует недостатки самих правовых норм, говоря в свое оправдание: "Эта норма не запрещает мне напрямую совершить такие-то действия". Однако цель любой гражданско-правовой нормы, как мы подробно говорили ранее, имманентно увязана с целями других норм и с целями гражданского права в целом. Используя юридические пробелы и другие недостатки в норме закона, управомоченное лицо злоупотребительно использует ее внешний формализм в отрыве от ее содержания, от системной связи с другими нормами гражданского права.

Название документа