Предстоящее вступление России в ВТО как повод начать отход от идеи дерегулирования в сфере оказания платных юридических услуг, двигаясь в направлении формирования в России самостоятельной единой группы лиц, профессионально оказывающих соответствующие юридические услуги

Подготовлен для системы КонсультантПлюс

ПРЕДСТОЯЩЕЕ ВСТУПЛЕНИЕ РОССИИ В ВТО КАК ПОВОД НАЧАТЬ ОТХОД ОТ ИДЕИ ДЕРЕГУЛИРОВАНИЯ В СФЕРЕ ОКАЗАНИЯ ПЛАТНЫХ ЮРИДИЧЕСКИХ УСЛУГ, ДВИГАЯСЬ В НАПРАВЛЕНИИ ФОРМИРОВАНИЯ В РОССИИ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ ЕДИНОЙ ГРУППЫ ЛИЦ, ПРОФЕССИОНАЛЬНО ОКАЗЫВАЮЩИХ СООТВЕТСТВУЮЩИЕ ЮРИДИЧЕСКИЕ УСЛУГИ

Материал подготовлен с использованием правовых актов по состоянию на 1 июля 2008 года

А. И. МУРАНОВ

Муранов А. И., канд. юрид. наук, президент коллегии адвокатов "Муранов, Черняков и партнеры".

Вообще говоря, реализовывать идею отказа от дерегулирования в сфере оказания платных юридических услуг нужно было еще до начала переговоров по вступлению России в ВТО, чтобы добиться в ходе таких переговоров наиболее благоприятных для России условий. Сегодня время во многом уже упущено, однако все-таки лучше поздно, чем никогда.

1. Дерегулирование v. регулирования

1.1. Как уже говорилось, в российской сфере оказания платных юридических услуг с 1998 г. применительно к консультированию по вопросам права, подготовке юридических документов и представительству в судах царит то, что отвечает идеологии ВТО, - практически полное дерегулирование. Далее в настоящем разделе автор, говоря о сфере оказания платных юридических услуг, будет иметь в виду консультирование по вопросам права, подготовку юридических документов и представительство в судах. 1.2. Подобное положение вещей не устраивает, прежде всего, адвокатов, занимающихся тем, в отношении чего такое дерегулирование проявляется максимально. Нотариусов, аудиторов и патентных поверенных такое положение вещей беспокоит меньше: в отношении их деятельности дерегулирования нет (нотариусы) или же она гораздо слабее (аудиторы и патентные поверенные). Напротив, большинство оказывающих юридические услуги индивидуальных предпринимателей и российских организаций, равно как и все без исключения иностранные юридические фирмы, такое положение вещей более чем устраивает. Лишь самые продвинутые из российских организаций видят плюсы в отходе от идеи дерегулирования, прежде всего, связывая такой отход с ограничением возможностей для иностранных юридических фирм. 1.3. Указанные лица, заинтересованные в отказе от идеи дерегулирования упомянутой сферы, вполне могли бы использовать вступление России в ВТО как повод начать отход от такой идеи в направлении формирования в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам (за исключением нотариусов, патентных поверенных и аудиторов). 1.4. Однако важно понимать, что этот повод является достаточно специфическим и может быть задействован исключительно в контексте противопоставления российских субъектов, оказывающих платные юридические услуги, иностранным субъектам из других членов ВТО, в контексте необходимости протекционизма в отношении российской сферы оказания таких услуг. При этом ни в коем случае не следует делать акцент на ограничении прав лиц из других членов ВТО ввиду исходящих от них угроз или злоупотреблять понятием "протекционизм". Такой акцент будет рассматриваться членами ВТО как неполиткорректный и будет восприниматься ими как представляющий иностранных лиц в негативном свете. Он также во многом отрицает идею конкуренции, что также в современном мире неприемлемо. Напротив, следует выступать за то, что отказ от дерегулирования и формирование в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам, пойдет на пользу и российским, и иностранным лицам, и обосновывать такой отказ ссылками на важность и уникальность для российского общества и государства деятельности лиц, оказывающих платные юридические услуги, на то, что она является одним из элементов национальной безопасности России, причем используя для этого соответствующие экономические показатели и статистические данные.

2. Необходимость отказа от дерегулирования в свете п. 6 ст. VI ГАТС

2.1. Пункт 6 ст. VI ГАТС предусматривает: "В секторах, где в отношении профессиональных услуг приняты специфические обязательства, каждый член обеспечивает соответствующие процедуры для проверки компетентности профессионалов любого другого члена" ("In sectors where specific commitments regarding professional services are undertaken, each Member shall provide for adequate procedures to verify the competence of professionals of any other Member"). Соответственно после вступления России в ВТО соответствующим российским властным органам будет необходимо озаботиться установлением в России соответствующих процедур для проверки компетентности юристов из любого другого члена ВТО, а иностранным юристам - соблюдением таких процедур после их установления. Однако было бы крайне странно, если бы соответствующие российские властные органы установили в России соответствующие процедуры для проверки компетентности юристов из любого другого члена ВТО, но воздержались бы от установления аналогичных процедур в отношении российских лиц, оказывающих в России платные юридические услуги. Напротив, по логике права ВТО установление процедур в отношении отечественных лиц, оказывающих в своем государстве платные юридические услуги, должно предшествовать либо введению соответствующих процедур для проверки компетентности юристов из любого другого члена ВТО, либо распространению первых процедур на таких иностранных юристов в силу принципа национального режима.

3. Сложности, связанные с отказом от дерегулирования

Очевидно, что движение в направлении отказа от идеи дерегулирования и формирования в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам, легким не будет. 3.1. Уже первая попытка одной группы адвокатов начать это движение встретила критику со стороны противостоящей ей группы: "В будущем году состоится вступление России в ВТО, что вызывает серьезную озабоченность незащищенностью рынка юридической помощи. Иностранные юридические компании, которые придут в Россию, пользуясь правилами ВТО, окажутся в более выгодном положении по сравнению с российскими. Что касается адвокатов, надо учесть, что на постоянной основе с предпринимательскими структурами работает не более одного процента от общей численности. И в этой ситуации некоторые наши коллеги предлагают в очередной раз перекроить Закон об адвокатуре. Создать, в частности, некие структуры в форме адвокатских фирм, которые фактически будут заниматься предпринимательской деятельностью. Но тогда и о преференциях, которыми нынче пользуются адвокаты, придется, извините, забыть. На мой взгляд, такие необдуманные предложения могут дорого обойтись всему сообществу. Если мы продолжим выяснять отношения между собой, то вновь окажемся под угрозой раздробленности наших усилий, что сыграет на руку чиновникам" <1>. -------------------------------- <1> Мирзоев Гасан ...А проблемы остались // Российский адвокат. 2007. N 5. С. 15.

3.2. По мере развития событий последуют возражения иностранных юридических фирм, присутствующих в России и имеющих в среде чиновничества и бизнеса сильное лобби. 3.3. Отказ от идеи дерегулирования и формирование в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам, предполагают создание какого-то приемлемого регулирования сферы оказания соответствующих платных юридических услуг. И вот на этом пути сторонники создания такого регулирования столкнутся с огромными проблемами законотворческого процесса в России. Согласовывать позиции, причем заранее, придется не только с различными государственными органами, но и с общественными организациями, хотя бы Ассоциацией юристов России. Преодолеть все эти проблемы можно только при наличии серьезной поддержки со стороны Правительства и/или Президента России, но готовы ли они к этому? При этом шансы на то, что получившееся регулирование будет надлежащим, ниже шансов на то, что оно окажется неадекватным. Между тем принятие неадекватного регулирования только ухудшит и дестабилизирует ситуацию в рассматриваемой сфере. Экстренные меры в такой непростой сфере всегда нежелательны. 3.4. Возникает и проблема с идеологическим обоснованием подобного регулирования сферы оказания платных юридических услуг. Ссылка на опасность того, что после вступления России в ВТО в нее хлынут иностранные юристы и юридические фирмы, явно необоснованна. Если российские адвокаты уже много лет и так живут в условиях ВТО, то встает вопрос: почему они обеспокоились только сейчас? Более того, она еще и неполиткорректна и экономически ущербна. Указание на то, что подобное регулирование необходимо для немедленного обеспечения потребностей российского бизнеса в новых условиях, также может вызывать сомнения: быстрая перестройка рассматриваемой сферы в специфических российских условиях вызовет массу сложностей для удовлетворения нужд бизнеса. Остается одно: довод о важности и уникальности для российского общества и государства деятельности лиц, оказывающих платные юридические услуги, в том числе как одного из элементов национальной безопасности России, без которого ее достойное участие в глобальной конкуренции будет затруднено. Вместе с тем этот довод носит настолько общий и стратегический характер, что предполагает постепенную и вдумчивую реализацию на протяжении достаточно длительного периода времени. В свете этого вступление России в ВТО может служить поводом только для проработки идеи регулирования, но никак не для начала ее быстрого воплощения. Иными словами, реализовать эту идею до вступления России в ВТО можно и не успеть. 3.5. Важно понимать, что после вступления России в ВТО идея регулирования сферы оказания соответствующих платных юридических услуг принципиально столкнется с противостоящей ей идеологией дерегулирования. Конечно же, право и идеология ВТО национальную регламентацию не отрицают и не отменяют, но, если утрировать, скорее, терпят как неизбежное зло. Кроме того, право и идеология ВТО и определяющие их развитые западные государства достаточно подозрительно и негативно относятся к действиям стран, которые до момента своего вступления в ВТО создавали у себя ситуацию дерегулирования в какой-либо сфере, причем в своих специфических обязательствах перед ВТО своим молчанием подтверждали приверженность к дерегулированию в ней, а после вступления в ВТО вдруг проникались идеей регулирования в такой сфере. Само собой разумеется, что подобным действиям ВТО и ее заинтересованные члены будут по мере сил и возможностей противодействовать. Получается непростая ситуация: до вступления России в ВТО создание надлежащего регулирования рассматриваемой сферы в России теоретически исходя из российских реалий возможно, но практически и идеологически затруднено; после вступления - теоретически, практически и идеологически исходя из российских реалий возможно, но исходя из реалий ВТО может столкнуться с очень серьезными сложностями.

4. Сложности со способами регулирования сферы оказания соответствующих платных юридических услуг

4.1. Идея регулирования в рассматриваемой сфере (нацеленного в том числе на формирование в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам) вряд ли может предполагать использование инструмента лицензирования. Государство стремится сегодня задействовать лицензирование в исключительно важных для него случаях. Об этом прямо говорится в ст. 4 "Критерии определения лицензируемых видов деятельности" Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности": "К лицензируемым видам деятельности относятся виды деятельности, осуществление которых может повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации и регулирование которых не может осуществляться иными методами, кроме как лицензированием" <2>. В рассматриваемой сфере регулирование может осуществляться иными методами, и они будут более действенными, нежели лицензирование. Лицензирование оказания платных юридических услуг доказало свою неэффективность еще во второй половине 90-х гг. XX в. -------------------------------- <2> Государство стремится сегодня задействовать лицензирование в исключительно важных для него случаях. Об этом прямо говорится в ст. 4 "Критерии определения лицензируемых видов деятельности" Федерального закона от 8 августа 2001 г. N 128-ФЗ "О лицензировании отдельных видов деятельности": "К лицензируемым видам деятельности относятся виды деятельности, осуществление которых может повлечь за собой нанесение ущерба правам, законным интересам, здоровью граждан, обороне и безопасности государства, культурному наследию народов Российской Федерации и регулирование которых не может осуществляться иными методами, кроме как лицензированием" (СЗ РФ. 2001. N 33 (часть I). Ст. 3430), а ситуация в рассматриваемой сфере к числу таковых не относится.

4.2. Соответственно воплощение идеи регулирования в рассматриваемой сфере потребует использования механизмов саморегулируемых организаций. При этом до ноября 2007 г. имелась возможность использовать два варианта. Первый состоял в создании новой саморегулируемой организации, объединяющей как адвокатов, так и иных лиц, занимающихся консультированием по вопросам права, подготовкой юридических документов, представительством в суде и иными юридическими услугами (помимо нотариусов, патентных поверенных и аудиторов). Второй вариант предполагал использование уже существующей массовой саморегулируемой организации, а именно адвокатуры. Иными словами, идея регулирования превращалась бы в идею придания прежде всего адвокатуре тех или иных монопольных прав в рассматриваемой сфере (без ущерба для прав нотариусов, патентных поверенных и аудиторов (но только в той мере, в какой консультирование по вопросам права, подготовка юридических документов, представительство в суде и иные юридические услуги связаны с бухгалтерскими и налоговыми вопросами)). В этом случае все лица, адвокатами не являющиеся (включая аудиторов и различные юридических лиц), должны были бы утратить право консультировать по юридическим вопросам и представительствовать в судах. При этом всем желающим физическим лицам, имеющим высшее юридическое образование и стаж работы, можно было бы придать статус адвокатов без сдачи экзаменов. 4.3. Со вторым вариантом вряд ли будут согласны российские коммерческие организации и иные лица, в глазах которых современная российская адвокатура привлекательной не является (и во многом в таком отношении к себе она повинна сама). "Однако помимо адвокатов на рынке юридических услуг присутствует достаточно большое количество юридических фирм, деятельность которых вообще никак не урегулирована. Это, впрочем, не означает, что они должны преобразовываться в адвокатские бюро и кабинеты, поскольку Закон об адвокатуре, который мощное адвокатское лобби писало, что называется, под себя, не удовлетворяет потребностям организации современного юридического бизнеса, так же как и система адвокатуры в силу своей косности/дефектности/ущербности не способна стать той средой, в которую будут стремиться существующие юридические фирмы" <3>. На изменение такого отношения к адвокатуре понадобятся усилия ее самой в течение многих лет. Просто "загнать" или "заманить" в адвокатуру не получится. -------------------------------- <3> Хвалей В. Профессиональная этика как конкурентное преимущество // Юридический бизнес в России: Сб. статей / По материалам первого юридического форума. Москва, 20 апреля 2005 года. М.: Альпина Бизнес Букс, 2006. С. 48.

Кроме того, в этом случае возникнет следующая проблема: что делать с коммерческими организациями, при помощи которых физические лица, получившие право автоматически стать адвокатами, ранее оказывали юридические услуги, и с их имуществом? Теоретически вариантом решения этой проблемы могло бы быть предоставление адвокатам права учреждать коммерческие организации, но с практической точки зрения этот вариант вряд ли осуществим: ему воспротивятся как руководство адвокатуры, так и государство. Более того, а есть ли сегодня у Российского государства интерес в превращении адвокатуры в новое сверхобразование с отчасти монопольными правами? Несколько сомнительно. В России государство и адвокатура друг от друга отчуждены. Кроме того, государству сегодня интересна монополизация под его собственным контролем, но в рассматриваемом случае такой вариант невозможен: адвокатура, действуя под эгидой государства, начинает отрицать саму себя. 4.4. Первый вариант на практике также вряд ли осуществим: он предполагает, что адвокатура как саморегулируемое образование будет являться частью еще более крупной саморегулируемой организации, а на это адвокатура вряд ли пойдет.

5. Вопрос об адвокатской монополии

5.1. При этом не следует пугаться понятия "адвокатская монополия" или интерпретировать его превратно, как это иногда происходит, причем с доведением до абсурда: "На территории Российской Федерации проявления монополизма существуют в самых разных областях. Наблюдаются подобные случаи и в сфере деятельности адвокатов по уголовным делам. Сложившуюся в связи с этим ситуацию следует признать требующей скорейшего вмешательства законодательных и исполнительных органов власти. <...> Фактически в настоящее время деятельность адвокатов (защитников), выступающих по уголовным делам по назначению органов следствия или суда, является одним из проявлений монополизма. В соответствии с проанализированным выше законодательством Российской Федерации никто, кроме адвокатов, состоящих в структуре соответствующих объединений, не вправе осуществлять указанную выше деятельность. Справедливость подобной ситуации для остальных участников рынка юридических услуг в России представляется весьма сомнительной. Особенно актуально сложность рассматриваемого вопроса проявляется при расходовании государственных бюджетных средств. Целый сегмент рынка юридических услуг оказался подверженным действиям по разделу рынка таких услуг. Тем самым произошло ограничение доступа иных участников рынка юридических услуг в анализируемый сегмент, вплоть до полной невозможности оказания таковых услуг фактически удаленными с рынка таких услуг другими участниками экономической деятельности, не являющимися формально носителями статуса "адвокат". В результате содержание текста статьи 178 УК РФ, именуемой как "Недопущение, ограничение или устранение конкуренции", применительно к анализируемой проблематике остается воспринимать исключительно как пожелание студентам, изучающим юриспруденцию, ознакомиться в полном объеме с содержанием курса российского уголовного права. Примечательным является и отсутствие в Федеральном законе "О естественных монополиях" не только какого-либо упоминания о подобном аспекте деятельности практикующих адвокатов (защитников), но и вовсе об оказании юридических услуг. Из этого можно сделать вывод, что в качестве признаваемой государством как допустимая монополистическая деятельность работа адвокатов (защитников) ни при каких обстоятельствах не оценивается. Для изменения подобной ситуации предлагается внести законодательную инициативу об изменении, в частности, действующего Федерального закона "О естественных монополиях". В этом Федеральном законе рассматриваемый случай деятельности адвокатов (защитников) мог бы быть, при наличии к тому желания законодателя, отнесен к легальному проявлению естественного монополизма (что представляется крайне нелогичным). В ином случае надлежит соответствующим образом скорректировать иные законодательные акты, допустив разумную и законную конкуренцию в сферу деятельности адвоката (защитника), выступающего по назначению органа следствия или суда по уголовному делу" <4>. -------------------------------- <4> Шошин С. В. Пути преодоления проявлений монополизма в деятельности некоторых адвокатов России // Закон. 2008. N 2. С. 74, 77 - 78.

Во-первых, понятие "адвокатская монополия" не предполагает невозможности получения статуса адвоката теми, кто этого желает: преграждать доступ в адвокатуру недопустимо. Во-вторых, что касается решения Постановления Конституционного Суда России от 16 июля 2004 г. N 15-П, которым ч. 5 ст. 59 АПК России была признана не соответствующей Конституции России в той мере, в какой она в системной связи с п. 4 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" исключала для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не относились к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций, то нельзя не согласиться со следующим: "В сущности, высший судебный орган, принимая во внимание в том числе российские реалии, признал необходимым сохранить максимальную свободу конкуренции на рынке правовых услуг. Тем самым задействован эффективный экономический фактор, стимулирующий обеспечение спроса на эти услуги и повышение их качества. Можно предположить, однако, что такое положение носит временный характер и адвокатская монополия все же будет установлена, поскольку необходимость в ней продиктована главным образом не субъективными корпоративными интересами, а объективными потребностями, которые обусловлены самой сущностью правового регулирования социальных отношений. Любое правовое регулирование предполагает наличие специальных знаний и навыков, поскольку в нем используются абстрактные понятия, содержание которых далеко не всегда раскрываемо через буквальное толкование; возникает необходимость решать проблему идентичности этих понятий и реальных обстоятельств дела, а в случае спорности таких обстоятельств осуществлять формальную процедуру их установления. В настоящее время требования к соответствующим специальным знаниям и навыкам возрастают, что обусловлено, в частности, усложняющейся системой правовых институтов, категорий, понятий; возрастанием экономического и социального значения правовых споров; увеличением объема доказательственного материала и его разнообразием. В этих условиях ни суд, ни стороны без помощи специалистов не в состоянии отыскивать надлежащее, справедливое, то есть обоснованное в правовом и фактическом отношении, решение спора. Из лежащей на государстве обязанности обеспечить надлежащую судебную процедуру по установлению гражданских прав и обязанностей (п. 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г.) следует, что оно в том числе несет ответственность за доступность и качество правовой помощи. Как свидетельствует опыт зарубежных стран, эта помощь оказывается на основе адвокатской монополии, да и Конституционный Суд РФ в принципе признает ее совместимость с Основным Законом РФ. По его мнению, законодатель вправе предусмотреть преимущества для адвокатов при допуске их в качестве представителей в суде, если необходимость таких преимуществ обусловлена публичными интересами, что, например, имеет место в уголовном судопроизводстве в отношении представителей обвиняемого (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. со ссылкой на Постановление от 28 января 1997 г.). Отмена ч. 5 ст. 59 АПК - это не доказательство несостоятельности принципа адвокатской монополии, а свидетельство неспособности государства дать гарантии правовой помощи надлежащего уровня и результат ненадлежащего законодательного регулирования. <...> ...адвокатская монополия встречается во многих странах континентальной Европы, например в Австрии, Греции, Испании, Италии, Франции, ФРГ. Процессуальное законодательство этих государств обязывает стороны вести дела в судах среднего и высшего звена только через адвокатов. В Швейцарии, Англии, США, Скандинавских странах, напротив, стороны судебного дела формально не обязаны прибегать к услугам адвоката. Здесь возможность самостоятельной процессуальной деятельности сторон исключается не в силу прямого требования закона, а сложностями материального правового регулирования, сбора доказательств, судебной процедуры, традициями и тому подобными факторами. <...> Итак, принцип адвокатской монополии - это не способ отстаивания корпоративных интересов, а важный и объективно необходимый элемент правовой системы. Он обеспечивает ее надлежащее функционирование и совершенствование, является одной из основных гарантий защиты субъективных прав. Суть его состоит не только в исключительном праве адвокатов на оказание правовой помощи, а в целом комплексе специального регулирования, в том числе имущественной ответственности адвокатов, условий и порядка предоставления льгот по оплате этой помощи для лиц с малым доходом" <5> (выделено мной. - А. М.). -------------------------------- <5> Елисеев Н. Г. На пути к адвокатской монополии // Цивилист. 2004. N 1. С. 94 - 96, 99.

6. Использование на практике самого неудачного варианта

6.1. Как это часто бывает в России, в реальности возобладал самый неудачный для будущего российской сферы оказания платных юридических услуг вариант. 16 ноября 2007 г. Государственная Дума приняла, а 1 декабря 2007 г. Президент России подписал Федеральный закон N 315-ФЗ "О саморегулируемых организациях" <6> (далее также - Закон о СРО), проект которого <7> был внесен большой группой депутатов в Государственную Думу еще в 2003 г. В первом чтении этот проект был принят еще 14 октября 2003 г. Постановлением Государственной Думы N 4437-III ГД <8>. -------------------------------- <6> СЗ РФ. 2007. N 49. Ст. 6076. <7> Не опубликован. Содержится в электронной справочной правовой системе "КонсультантПлюс". <8> СЗ РФ. 2003. N 43. Ст. 4144.

Принципиальные идеи, заложенные в этом акте, имеют, безусловно, большое значение для российских субъектов предпринимательской и профессиональной деятельности. Эти идеи призваны обеспечить баланс публичных и частных интересов, защиту прав клиентов упомянутых субъектов и соответствуют конституционной концепции России как социального государства. Нет сомнений в том, что исходя из ориентирования России на долгосрочную стратегию построения рыночной экономики, единственно перспективную для нее в современном взаимозависимом и конкурентном мире, регулирование деятельности российских субъектов предпринимательской и профессиональной деятельности должно в максимально возможной степени базироваться на автономности такой деятельности, минимизирующей государственное вмешательство в нее. Как продемонстрировал опыт СССР, огосударствление и сковывание частной инициативы ничем хорошим не заканчиваются. Сами субъекты предпринимательской деятельности лучше, чем государство, могут установить стандарты и правила ее осуществления и контроль над их соблюдением. Приоритет саморегулирования соответствует и другому конституционному принципу - свободы экономической деятельности (ст. 8 Конституции России). Но, к сожалению, с точки зрения будущего российской сферы оказания платных юридических услуг и формирования в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам, этот Закон крайне неудачен. Он нацелен не на объединение лиц, профессионально оказывающих юридические услуги, и не на подчинение их единым требованиям, стандартам и правилам, а на их разобщение и создание множественности профессиональных требований, стандартов и правил. Данный Закон с точки зрения юридической техники и своего содержания совершенно безосновательно порождает для российской адвокатуры (а также и для некоторых иных субъектов профессиональной деятельности, в частности нотариусов) проблемы, о чем Правовое управление Аппарата Государственной Думы говорило в заключении от 15 августа 2003 г. N 2.2-1/7723 на первоначальный проект Закона: "Предлагаемые законопроектом предмет регулирования и сфера действия Закона с правовой точки зрения нуждаются в уточнении. Как следует из статей 1 - 3 и других, действие Закона предполагается распространить на любые некоммерческие организации, которые объединяют субъектов предпринимательской деятельности по признаку единства отрасли или рынка либо субъектов одного вида профессиональной деятельности и устанавливают определенные правила и стандарты их деятельности. Таким образом, предлагаемая сфера действия Закона настолько широка, что позволяет отнести к саморегулируемым организациям, например, нотариальные палаты, коллегии адвокатов и адвокатские палаты (см., например, статью 24 Основ законодательства РФ о нотариате, статьи 22, 29, 35 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации"). Однако данные образования созданы прежде всего для защиты основных прав и законных интересов граждан, гарантированных Конституцией Российской Федерации. Статус и полномочия нотариальных палат, коллегий адвокатов и адвокатских палат прописаны на уровне федеральных законов, а не во внутренних документах таких организаций, как это предусматривается законопроектом. Кроме того, названные образования не могут быть ликвидированы в таком упрощенном порядке, как это возможно в отношении других некоммерческих организаций и как это предусмотрено пунктом 3 статьи 15 проекта для саморегулируемых организаций (принятие общим собранием участников такой организации решения о добровольной ликвидации)" <9>. Правительство России в своем официальном отзыве от 13 октября 2003 г. N 6908п-П5 такой проект не поддержало: "Следует отметить, что большая часть положений проекта Федерального закона не согласуется с соответствующими нормами гражданского законодательства или вторгается в сферу правового регулирования иных федеральных законов, субъектами правоотношений которых являются не только саморегулируемые организации. К таким федеральным законам можно отнести следующие Федеральные законы: "О некоммерческих организациях", "О рынке ценных бумаг" и "О несостоятельности (банкротстве)". В частности, законопроектом нарушается система регулирования и контроля за деятельностью саморегулируемых организаций арбитражных управляющих, а также за исполнением правил нотариального делопроизводства нотариусами" <10>. -------------------------------- <9> Не опубликовано. Содержится в электронной справочной правовой системе "КонсультантПлюс". <10> Не опубликован. Содержится в электронной справочной правовой системе "КонсультантПлюс".

Несмотря на то, что окончательный текст Закона о СРО отличается от того законопроекта, на который написано цитируемое заключение, специфика деятельности адвокатов в этом окончательном тексте так и не была учтена (впрочем, как и иных лиц, деятельность которых регулируется отдельными законами). В ст. 1 Закона о СРО прямо говорится, что его действие не распространяется только на саморегулируемые организации профессиональных участников рынка ценных бумаг, акционерных инвестиционных фондов, управляющих компаний и специализированных депозитариев инвестиционных фондов, паевых инвестиционных фондов и негосударственных пенсионных фондов, жилищных накопительных кооперативов, негосударственных пенсионных фондов, кредитных организаций, бюро кредитных историй. В итоге возникает вопрос: распространяется ли Закон на адвокатов и органы их самоуправления или же нет? Определения понятий "саморегулирование" и "саморегулируемые организации", содержащиеся в Законе о СРО, вполне применимы к деятельности адвокатов и органов их самоуправления. При этом данный Закон предусматривает в ст. 1, что "особенности приобретения и прекращения статуса саморегулируемых организаций, деятельности саморегулируемых организаций и порядка осуществления государственного контроля (надзора) за соблюдением саморегулируемыми организациями, объединяющими субъектов предпринимательской или профессиональной деятельности определенных видов, требований законодательства Российской Федерации, регулирующего деятельность указанных субъектов, и законодательства Российской Федерации о саморегулируемых организациях могут устанавливаться федеральными законами" (выделено мной. - А. М.). Иными словами, Закон о СРО претендует на то, что в нем содержатся общие правила, по отношению к которым нормы иных законов оказываются нижестоящими и подчиненными. Но все дело в том, что Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" по своему содержанию является настолько специфическим, что следует говорить о том, что он не устанавливает какие-то отдельные особенности по сравнению с Законом о СРО, а создает совершенно самостоятельное регулирование, отнюдь не нижестоящего и не подчиненного характера. Однако благодаря специфике Закона о СРО можно утверждать обратное и пытаться обнаружить случаи, в которых деятельность адвокатов и их органов самоуправления будет подпадать под Закон о СРО. Учитывая известное правило "Где два юриста, там три мнения", различные подходы к соотношению этих Законов неизбежны. Простой пример: Закон о СРО предусматривает как обязательное требование к саморегулируемой организации "объединение в составе саморегулируемой организации в качестве ее членов не менее двадцати пяти субъектов предпринимательской деятельности или не менее ста субъектов профессиональной деятельности определенного вида, если федеральными законами в отношении саморегулируемых организаций, объединяющих субъектов предпринимательской или профессиональной деятельности, не установлено иное" (п. 1 ч. 3 ст. 3 Закона). Если под иным понимать указание на цифры, то оказывается, что Федеральный закон "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" иное не устанавливает. Между тем адвокатские палаты в некоторых субъектах Российской Федерации насчитывают меньше ста членов. Так что же, одни палаты подпадают под Закон о СРО, а другие - нет? Соответственно в Законе о СРО следовало прямо сказать о том, что он на адвокатуру не распространяется. Но самым большим недостатков Закона о СРО является то, что в нем игнорируется специфика сферы оказания юридических услуг, что приводит к такому весьма нежелательному и серьезному последствию, как создание дополнительного препятствия для формирования в России самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам. Благодаря Закону о СРО в России появились две системы саморегулирования - отдельно для адвокатов и отдельно для прочих лиц, оказывающих платные юридические услуги. Как уже говорилось, такая ситуация приведет к разобщенности, а не к повышению конкурентоспособности как первых, так и вторых. При этом Закон о СРО допускает возможность их объединения в одной СРО только тогда, когда это разрешается соответствующими законами, а таковых в России не имеется. Данная проблема только усугубляется в преддверии вступления России в ВТО, которое может повлечь усиление присутствия лиц из развитых членов ВТО в российской сфере платных юридических услуг. Как этим лицам, так и системе ВТО в целом отсутствие в России таких единых требований, стандартов и правил применительно к оказанию платных юридических услуг выгодно, ведь это позволяет без каких-либо ограничений использовать мощный потенциал таких лиц в их собственных интересах и в интересах развитых западных стран. Между тем без сильной и самостоятельной группы лиц, профессионально оказывающих юридические услуги и подчиненных единым требованиям, стандартам и правилам, шансы России на достойное участие в мировой конкурентной борьбе не повысятся. К сожалению, едва ли российские власти это отчетливо понимают: если бы они это понимали, то тогда Закон о СРО, повышению глобальной конкурентоспособности России не способствующий, не был бы принят.

7. Нежелательность принятия единого закона о консультационной деятельности с точки зрения адекватного регулирования деятельности адвокатов и прочих лиц, оказывающих платные юридические услуги

В последнее время в российской юридической литературе Л. Б. Ситдикова отстаивает идею принятия единого закона о консультационной деятельности, применимого к оказанию консультационных услуг адвокатами, аудиторами, банками, страховщиками, образовательными учреждениями и т. д. <11>. -------------------------------- <11> Ситдикова Л. Б. Концепция закона о консультационной деятельности в РФ // Юридический мир. 2007. N 7. С. 32 - 36; Ситдикова Л. Б. Нормативно-правовое и договорное регулирование отношений на возмездное оказание консультационных услуг. М.: ИГ "Юрист", 2007. 176 с.; Ситдикова Л. Б. Правовые аспекты соотношения понятий консультационных (консалтинговых) услуг с другими видами услуг: теоретический и практический аспекты // Гражданское право и процесс. 2007. N 6. С. 36 - 39.

Вряд ли данную идею можно признать удачной. Единый закон о консультационной деятельности не может не быть чересчур общим, декларативным, не учитывающим специфику деятельности соответствующих лиц и соответственно не способствующим эффективности такой деятельности. Более того, с точки зрения права ВТО и Классификатора ГАТС эта идея также не имеет перспективы: они в целом исходят из необходимости разумной детализации типов услуг и учета специфики каждого их типа, а не обобщения различных видов услуг.

Название документа