Ограничение тайны связи

ОГРАНИЧЕНИЕ ТАЙНЫ СВЯЗИ

А. ЧЕЧЕТИН

Чечетин А., кандидат юридических наук.

В борьбе с преступностью важное значение имеет информация об используемых правонарушителями услугах связи. Однако получение такой информации сопряжено с ограничением конституционного права граждан на тайну телефонных переговоров.

В связи с этим существует давний спор о возможности доступа к такой информации без судебного решения. Для его разрешения Советский районный суд города Липецка обратился в Конституционный Суд Российской Федерации. В обращении заявителя акцентировалось внимание на том, что причиной существующих разногласий является неправильная формулировка ст. 32 Федерального закона "О связи", которая исходит из расширительного толкования нормы, содержащейся в ч. 2 ст. 23 Конституции РФ. Если в конституционной норме провозглашено право личности на тайну "телефонных переговоров", то Федеральный закон "О связи" необоснованно распространял это право и на "сведения о таких переговорах". Действительно, в ст. 32 ныне уже не действующего Федерального закона "О связи" 1995 г. содержалось предписание, согласно которому "прослушивание телефонных переговоров, ознакомление с сообщениями электросвязи, задержка, осмотр и выемка почтовых отправлений и документальной корреспонденции, получение сведений о них, а также иные ограничения тайны связи допускаются только на основании судебного решения". Это положение было воспроизведено в п. 8 Правил оказания услуг телефонной связи, утвержденных Постановлением Правительства РФ от 26 сентября 1997 г., а также в Приказе Минсвязи РФ от 25 июля 2000 г. N 130. В то же время в ст. 8 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" речь идет о необходимости получения судебного разрешения только для прослушивания телефонных переговоров, но не наведения справок о них. Таким образом, два Федеральных закона по-разному регулировали один и тот же вопрос. По этому поводу Генеральная прокуратура РФ дважды давала разъяснения, которые, к сожалению, оказались взаимоисключающими и лишь обострили дискуссию. Первоначально в письме от 19 марта 1999 г. N 36-609/166-99 было сказано, что получение сведений о входящих и исходящих вызовах, о номерах абонентов, продолжительности их переговоров, а также индивидуальных частотных характеристиках приемопередающей аппаратуры абонентов связи следует рассматривать как наведение справок, не требующее судебного решения. Однако через два с половиной года Генеральная прокуратура изменила свою позицию и подготовила по этому же вопросу другое разъяснение. А в письме от 19 декабря 2001 г. N 16/3-р-01 растолковывалось, что истребование сведений о проводимых с определенного телефона переговорах - о входящих и исходящих звонках - без решения суда является неправомерным и исполнению не подлежит. Обоснованность второго разъяснения вызывает немалые сомнения. С его появлением операторы связи получили дополнительные основания для отказа оперативно-розыскным службам на запросы о предоставлении сведений о "детализации телефонных переговоров", если на это не было судебного разрешения. Конституционный Суд в определении по рассматриваемому спорному вопросу занял позицию Генеральной прокуратуры Российской Федерации. Он разъяснил, что информацией, составляющей тайну телефонных переговоров, "считаются любые сведения, передаваемые, сохраняемые и устанавливаемые с помощью телефонной аппаратуры, включая данные о входящих и исходящих сигналах соединения телефонных аппаратов конкретных пользователей связи" <*>. Для доступа к этим сведениям, как следовало из разъяснения, необходимо получение судебного разрешения. -------------------------------- <*> Определение Конституционного Суда РФ от 2 октября 2003 г. N 345-О "Об отказе в принятии к рассмотрению запроса Советского районного суда города Липецка о проверке конституционности части четвертой статьи 32 Федерального закона от 16 февраля 1995 года "О связи" // Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 2004. N 1. С. 50 - 52.

Казалось бы, надо поставить точку в этом вопросе и более к нему не возвращаться. Однако хотелось бы обратить внимание на то, что не все аргументы этого документа можно признать бесспорными. По нашему мнению, Конституционный Суд не обратил внимания на существенное различие между нормой, изложенной в ч. 4 ст. 32 прежнего Федерального закона "О связи", и нормой ч. 3 ст. 63 нового Федерального закона "О связи" от 7 июля 2003 г. В мотивировочной части определения он отметил, что прежняя норма, закрепленная в ст. 32, была сохранена и в новой. С этим аргументом трудно согласиться. Рассматриваемый вопрос в новом Федеральном законе "О связи", на наш взгляд, урегулирован совершенно по-иному, чем в прежнем. В нем достаточно четко проведено разграничение между правом личности на тайну связи (ст. 63) и обязанностью операторов связи на предоставление информации о пользователях услугами связи (ст. 64). В ч. 1 ст. 63 воспроизводится конституционная норма, закрепившая право каждого человека на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений. В ч. 3 этой же статьи определены виды ограничения права на тайну связи, требующие судебного решения. В их число включены "осмотр почтовых отправлений лицами, не являющимися уполномоченными работниками оператора связи, вскрытие почтовых отправлений, осмотр вложений, ознакомление с информацией и документальной корреспонденцией, передаваемыми по сетям электросвязи и сетям почтовой связи". В ней ничего не говорится о "получении сведений об услугах связи", упоминавшихся в прежнем Законе, что представляется нам вполне осмысленным уточнением. Под ознакомлением с информацией и документальной корреспонденцией вполне определенно следует понимать изучение содержания писем, телеграмм, телефонных переговоров, компьютерных файлов и иных, в том числе электронных, отправлений. Таким образом, в новом Законе сведения о пользователях связи и оказанных им услугах исключены из содержания понятия тайны связи, ограничение которой возможно только при наличии судебного решения. В то же время в ч. 1 ст. 64 нового Закона "О связи" закреплена обязанность операторов "предоставлять уполномоченным государственным органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, информацию о пользователях услугами связи и об оказанных им услугах связи, а также иную информацию, необходимую для выполнения возложенных на эти органы задач, в случаях, установленных федеральными законами". Логический анализ этой нормы позволяет сделать два принципиальных вывода. Во-первых, обязанность предоставления перечисленной здесь информации не связывается законодателем с необходимостью получения судебного разрешения. Во-вторых, к числу обязанностей операторов связи отнесено предоставление сведений: 1) о пользователях услугами связи; 2) об оказанных услугах связи; 3) об иной информации, необходимой для выполнения оперативно-розыскных задач. Информация о пользователях средствами связи включает в себя сведения, перечисленные в ст. 53 нового Федерального закона "О связи". К ним отнесены фамилия, имя, отчество или псевдоним абонента-гражданина, его адрес, абонентский номер и другие данные, позволяющие идентифицировать абонента или его оконечное оборудование. К информации об указанных услугах могут быть отнесены сведения баз данных систем расчета за оказанные услуги связи, в том числе о соединениях, трафике и платежах абонента. Иная информация, необходимая для выполнения возложенных на оперативно-розыскные службы задач, включает любые другие сведения технического характера, не раскрывающие содержания телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и электронных отправлений (например, о месте нахождения аппарата сотовой связи). Конституционный Суд вслед за прежним Федеральным законом "О связи" исходит из расширительного толкования понятия тайны телефонных переговоров. Такой подход, на наш взгляд, нарушает баланс интересов государства и личности в сторону последнего, что в современной криминальной ситуации в России вряд ли оправданно. В то же время при таком толковании встает вопрос о необходимости внесения изменений в новый Федеральный закон "О связи", поскольку его ч. 1 ст. 64 противоречит разъяснению Конституционного Суда. После принятия нового Федерального закона "О связи" возникла еще одна проблема - о правовом режиме получения персональных данных об абонентах. В его ст. 53 закреплена норма, которая отнесла сведения об абонентах и оказываемых им услугах связи к конфиденциальной информации. Эта новелла породила у операторов связи сомнение в праве оперативно-розыскных служб получать такого рода сведения без судебного решения. В связи с этим хотелось бы обратить внимание на то, что ч. 2 ст. 53 нового Федерального закона "О связи" предусматривает возможность предоставления сведений об абонентах третьим лицам в случаях, предусмотренных федеральными законами. Именно о таких случаях говорится в ст. 64 Закона. Поэтому отношения, регулируемые ст. ст. 53 и 64, логически связаны друг с другом. Справедливости ради отметим, что право оперативных служб на получение конфиденциальной информации в Законе об ОРД напрямую не закреплено. Такое право у правоохранительных органов, видимо, предполагалось разработчиками Закона об ОРД как само собой разумеющееся, поскольку в его ч. 8 ст. 5 установлен запрет на разглашение сведений, затрагивающих неприкосновенность частной жизни, личную и семейную тайну, которые стали известны в процессе проведения оперативно-розыскных мероприятий. Однако для более четкого закрепления рассматриваемого права представляется необходимым дополнить ст. 15 Закона об ОРД специальной нормой, разрешающей оперативным работникам собирать конфиденциальную информацию.

Название документа