Выбор способа защиты прав на недвижимость: проблемы и решения

В результате нарушения субъективного гражданского права хозяйствующий субъект вынужден защищать свое право и устранять последствия его нарушения. При этом успешное решение проблемы во многом зависит от правильного выбора способа защиты.

В доктрине под способами защиты субъективных гражданских прав понимаются закрепленные законом материально-правовые меры принудительного характера, посредством которых производится восстановление (признание) нарушенных (оспариваемых) прав и воздействие на правонарушителя*(1). Статья 45 Конституции РФ закрепляет государственные гарантии защиты прав и свобод (ч. 1) и право каждого защищать свои права всеми не запрещенными законом способами (ч. 2). Данная конституционная норма в сфере частноправовых отношений реализуется путем закрепления в Гражданском кодексе РФ (далее - ГК РФ) способов защиты гражданских прав. Так, согласно ст. 12 ГК РФ защита гражданских прав осуществляется как перечисленными в ней, так и иными способами, предусмотренными законом. Закрепление в законе способов защиты, безусловно, является полезной мерой, поскольку позволяет потерпевшим ориентироваться на возможный инструментарий средств защиты своих нарушенных прав.

Существует общий правовой подход, согласно которому гражданин или организация реализуют свое право на судебную защиту, по своему усмотрению выбирают любой не запрещенный законом способ защиты. Было бы неправильным не согласиться с этим, поскольку ст. 1 ГК РФ не предписывает субъекту в императивной форме, какой именно способ защиты использовать в той или иной ситуации. В силу ст. 9 ГК РФ граждане и юридические лица вправе решать это самостоятельно.

Такой же смысл можно вывести из норм Арбитражного процессуального кодекса РФ (далее - АПК РФ). Согласно подп. 1 ст. 2 АПК РФ одной из задач судопроизводства в арбитражных судах является защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов лиц, осуществляющих предпринимательскую и иную экономическую деятельность. В соответствии со ст. 4 АПК РФ во взаимосвязи со ст. 11, 12 ГК РФ защиту нарушенных или оспоренных гражданских прав субъектов предпринимательской деятельности осуществляет арбитражный суд. При этом обратившееся в него лицо самостоятельно выбирает способ защиты нарушенного права.

По экономическим спорам и иным делам, возникающим из гражданских правоотношений, обращение в арбитражный суд осуществляется в форме искового заявления. В силу п. 4 ч. 2 ст. 125 АПК РФ в таком заявлении должно быть сформулировано исковое требование, вытекающее из спорного материального правоотношения (предмет иска). В соответствии с п. 5 ч. 2 ст. 125 Кодекса исковое заявление должно содержать фактическое обоснование заявленного требования (обстоятельства, с которыми истец связывает свои требования, т.е. основание иска).

Очевидно, что истец вправе формулировать предмет и основания иска в зависимости от избранного способа защиты своих нарушенных прав и законных интересов. При этом он в основном исходит из желаемого результата, учитывая возможности средств правовой защиты и пределы применения конкретного способа. И то и другое зависит от специфики защищаемого субъективного права и характера его нарушения. Иными словами, обладатель нарушенного права может воспользоваться не любым, а конкретным, указанным в законе способом.

Нельзя применять способ защиты права, не предусмотренный законом, даже если, по мнению субъекта защиты, он был бы действенным в сложившейся ситуации. Поскольку частное правило вытесняет общее, выбор способа защиты из числа предусмотренных ст. 12 ГК РФ следует осуществлять в тех случаях, когда в специальной норме нет указаний на конкретный способ защиты. Это определяется спецификой защищаемого права и характером нарушения, влияние которых на выбор способа защиты очевидно. Таким образом, выбранный истцом способ защиты права должен соответствовать содержанию нарушенного права и характеру его нарушения, а также предусматриваться законом для конкретного спорного правоотношения.

Представляется логичным, что если федеральным законом для отдельных категорий дел предусмотрены определенные способы защиты прав, то гражданин или организация не могут по своему усмотрению выбрать иной способ судебной защиты. Такой подход наиболее убедителен, поскольку не противоречит общим принципам осуществления гражданских прав и в полной мере согласуется с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в определении от 18 июля 2006 г. N 367-О.*(2)

Итак, несмотря на отсутствие ограничений в выборе способа защиты, обладатель нарушенного права может воспользоваться не любым, а лишь конкретным предусмотренным законом способом защиты своего нарушенного права, определяемого из содержания спорных правоотношений сторон.*(3) Выбор способа защиты не может сводиться только к субъективному убеждению истца о нарушении его права. Прежде всего он должен исходить из юридической сущности спора.

В юридической литературе можно встретить утверждения о том, что содержание иска - это вид судебной защиты*(4). Несмотря на спорность вопроса о выделении содержания иска, такой подход все же представляется верным. Выделение в качестве элемента иска его содержания позволяет суду конкретизировать не сам иск, а процесс по делу, определить объем, характер, направление и особенности судебного разбирательства.

Например, для предоставления истцу защиты в порядке ст. 304 ГК РФ суд должен установить совокупность следующих условий: наличие права собственности у истца, нахождение имущества в его владении на момент подачи иска и рассмотрения дела, факт противоправного создания ответчиком препятствий в осуществлении истцом правомочий по пользованию и (или) распоряжению имуществом. В противном случае оснований для применения данной статьи у суда не будет.

Обращаясь за судебной защитой, лицо должно четко сформулировать свою правовую позицию: обозначить в исковом заявлении требование к ответчику; обстоятельства, на которых оно основано; доказательства, подтверждающие эти обстоятельства (указать предмет и основание иска). Эти данные имеют значение для определения судьей закона, которым следует руководствоваться при разрешении спора и установления правоотношений сторон, определения юридически значимых для дела обстоятельств и решения вопроса о бремени их доказывания. По существу, выбранный истцом способ защиты нарушенного права определяет обстоятельства, подлежащие установлению и доказыванию.

На практике сформулированный истцом способ защиты часто отличается от указанного в законе. Как в этом случае поступить суду: отказать в иске со ссылкой на отсутствие такого способа защиты либо посмотреть на эту проблему в более широком формате и определить, не является ли избранный способ фактически одним из тех, которые перечислены в ст. 12 ГК РФ или специальной норме закона?

Предпочтительным представляется второй вариант, в противном случае будет иметь место формальный подход к рассмотрению спора, что не соответствует целям и задачам судопроизводства. В частности, при рассмотрении требований об оспаривании зарегистрированного права (которые часто отличаются неточной формулировкой)*(5) применительно к положениям ст. 12 ГК РФ суду ничто не мешает еще в ходе подготовки дела к судебному разбирательству попытаться выяснить действительную волю истца и с учетом фактического и правового обоснования установить предмет иска.

При необходимости можно уточнить это у истца и сделать ссылку на такое уточнение в определении о подготовке дела к судебному разбирательству. Не исключено, что в предварительном и (или) судебном заседании истец будет настаивать на рассмотрении требования в заявленной редакции либо, как это нередко бывает на практике, повторно подтвердит требования, изложенные в исковом заявлении. В таком случае целесообразно отразить это в протоколе судебного заседания, а затем в итоговом судебном акте по делу. Представляется, что суду не следует "исправлять" заявленное требование в виду его неправильной формулировки в исковом заявлении. Деятельность суда подчинена жестким, императивно установленным требованиям процессуального закона, которые не дают ему право придавать иной вид исковым требованиям истца в отсутствие согласия последнего.

Элементы иска тесно взаимосвязаны. Его основание, будучи подведено под гипотезу правовой нормы, предопределяет юридическую природу спорного правоотношения или вытекающего из него материально-правового требования, составляющего предмет иска. Несогласие суда с указанным предметом иска может нарушить соответствие его основанию. В связи с этим все же следует предложить истцу уточнить предмет иска в порядке ст. 49 АПК РФ, исходя из фактических обстоятельств дела и представленных доказательств, после чего разрешить спор в пределах заявленных требований.

Противники обозначенной позиции могут утверждать, что арбитражный процессуальный закон не содержит такого понятия, как уточнение истцом основания иска или его предмета, поскольку истец в рамках предоставленных ему процессуальных прав в силу ст. 49 АПК РФ вправе изменить основание или предмет иска. Контраргументом такой точке зрения является обязанность суда осуществлять руководство процессом в целях организации его состязательности. Он не должен быть пассивным наблюдателем процессуального противоборства сторон, безучастно ожидающим результата их состязания. Суд вправе поставить перед истцом вопрос об уточнении его правовой позиции, что ни в коей мере не свидетельствует о выходе за пределы заявленных исковых требований и не противоречит нормам процессуального права.

На наш взгляд, интересна ситуация, когда обстоятельства, с которыми истец как с юридическими фактами связывает свое материально-правовое требование к ответчику (основание иска),*(6) свидетельствуют о необходимости иной правовой квалификации спорных правоотношений сторон, поскольку истцом неверно указаны юридические нормы, подтверждающие его исковые требования.

Арбитражно-процессуальный кодекс РФ в отличие от Гражданского процессуального кодекса РФ (далее - ГПК РФ) требует от истца делать ссылку на законы и иные нормативные правовые акты (п. 4 ч. 2 ст. 125 Кодекса). Указание в исковом заявлении на акты законодательства и иные нормативные правовые акты, т.е. на нормы права, которые, по мнению истца, нарушены ответчиком, рассматривается как правовое обоснование иска. В то же время правовое обоснование иска не должно отождествляться с его фактическим основанием. Такой вывод следует из п. 3 постановления Пленума ВАС РФ от 31 октября 1996 г. N 13 "О применении Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации при рассмотрении дел в суде первой инстанции", где под изменением основания иска подразумевается лишь изменение обстоятельств, на которых истец основывает предъявляемое к ответчику требование.

Практическая значимость такого вывода заключается в том, что суд, не обладая правами по изменению фактического основания иска, вправе отказаться от указанного истцом правового обоснования и при вынесении решения руководствоваться нормами, которые подлежат применению в конкретном случае. Такая возможность предоставлена, в частности, арбитражному суду нормами ч. 1 ст. 168, п. 3 ч. 4 ст. 170 АПК РФ.

Применив при разбирательстве спора иные нормы права, нежели указаны в исковом заявлении, суд не изменяет основания иска, а в соответствии с принципом законности осуществляет правоприменительную деятельность*(7). Такой подход имеет весьма позитивную направленность. В противном случае (в чем следует согласиться с М.А. Рожковой) возникнет чрезмерная формализация судебной деятельности, что явно не согласуется с основными задачами арбитражного судопроизводства.

Таким образом, ошибочные ссылки истца на законы и иные нормативные правовые акты не препятствуют суду в переквалификации спорных правоотношений сторон и применении норм, подлежащих применению для конкретного случая (казуса), что ни в коей мере не свидетельствует об изменении судом основания иска. Указав в мотивировочной части судебного акта на иные нормы права, суд не изменяет основание иска, а выносит решение по существу спора, руководствуясь соответствующими нормативными правовыми актами, что полностью соответствует принципу законности в арбитражном процессе*(8).

Вместе с тем, отражение в исковом заявлении наряду с фактическим основанием иска его правового обоснования является требованием арбитражного процессуального закона. Данное обстоятельство свидетельствует о наличии в основании иска двух элементов: фактического и правового. То есть в арбитражном процессе основание иска включает как юридические факты, из которых истец выводит свой иск, так и нормы права, предусматривающие соответствующий фактический состав и связывающие с ним возникновение того материального права, на котором истец основывает свой иск.

Таким образом, в отличие от гражданского процесса, истцу недостаточно изложить фактический состав спора, на котором основаны его исковые требования. Необходимо еще подвести эти обстоятельства под нормы закона. В свою очередь, арбитражный суд обязан определить правильность такой юридической квалификации с учетом предмета иска и фактических обстоятельств дела.

Получается, что в иске следует отказывать, если истец обосновывает свои требования к ответчику неверными нормами права, поскольку изменить основание иска суд не вправе. С таким подходом можно согласиться, если отождествлять фактическое и правовое основание иска, т.е. включать в основание иска ссылки на нормы права. Возможно, здесь также следует учитывать субъектный состав арбитражного и гражданского процессов.

Как правило, хозяйствующий субъект выглядит экономически более сильным, чем средний статистический гражданин, что облегчает первому возможность прибегнуть к квалифицированной юридической помощи. К сожалению, в реальной действительности пока еще не каждый гражданин имеет возможность воспользоваться услугами квалифицированного адвоката. Это вынуждает граждан самостоятельно оформлять исковые заявления. Порой им бывает трудно изложить свои требования и обосновывающие обстоятельства, не говоря уже об определении соответствующих норм права.

Возможно, законодатель исходил из социального аспекта, предъявляя повышенные требования к содержанию искового заявления в арбитражный суд. Несмотря на то, что в ГПК РФ предусмотрен случай указания в исковом заявлении норм права, такая обязанность возложена на прокурора. В то же время трудно согласиться с тем, что юридическая квалификация подлежит доказыванию, поскольку это необходимо для фактов и обстоятельств, которыми оперирует истец, убеждая суд в обоснованности своих требований.

Наличие ссылок на нормы права упрощает процессуальную деятельность не только суда, но и самого истца. Последний недвусмысленно указывает, чего он хочет достичь, обращаясь в суд за защитой своих нарушенных прав. Четкое определение элементов иска, несомненно, позволяет индивидуализировать его и избежать путаницы в установлении характера спора (новый это спор, старый или тождественный).

Например, одно из наиболее распространенных в судебной практике исковых требований о признании сделки недействительной может быть заявлено по различным основаниям, предусмотренным ст. 168-179 ГК РФ. Без указания истцом конкретного правового основания иска предмет доказывания становится неопределенным, поскольку неясно, что это за иск: о признании сделки, совершенной под влиянием заблуждения, или под влиянием обмана.

Представляется, что дальнейшее совершенствование теории и практики арбитражного процесса позволит решить вопрос о соотношении фактической и правовой составляющей основания иска. Возвращаясь к основной теме нашей статьи, отметим, что признание права относится к одному из способов защиты гражданских прав, предусмотренных ст. 12 ГК РФ. Этот способ судебной защиты является одним из видов исков, посредством которых в судебном порядке оспаривается право. Так, право собственности является вещным правом и, соответственно, защищается вещным иском.

В доктрине вопрос о выборе вида иска решен в пользу обязательственно-правовых исков, поскольку они основаны на специальных нормах, регулирующих отношения сторон и исключающих действие общих норм законодательства о праве собственности (личное требование всегда вытесняет вещное). Следовательно, если заявлен иск о признании права собственности, то между истцом и ответчиком не должно быть обязательственных (договорных) правоотношений, положенных в основание иска*(9). Имеются утверждения, что большинство таких исков носит обязательственно-правовой характер, ибо вытекает из относительных правоотношений*(10), тем не менее нельзя отрицать, что этот иск не связан с какими-либо конкретными обязательствами, а имеет цель устранить сомнение в осуществлении правомочий собственника.

Таким образом, иск о признании права собственности - это внедоговорное требование собственника имущества о констатации перед третьими лицами факта принадлежности истцу права собственности на спорное имущество, не соединенное с конкретными требованиями о его возврате или устранении иных препятствий, не связанных с лишением владения*(11).

В арбитражной практике часто можно встретить иски о признании права собственности, которые подаются в основном в связи с неопределенностью правового титула владельца имущества и (или) правового статуса самого имущества. Одновременное наличие субъекта права собственности, правомерного интереса истца в отношении спорного имущества и его правовой неопределенности свидетельствуют о достаточности условий для предъявления иска о признании права собственности. В противном случае должен применяться иной способ защиты права. В частности, решение вопроса о юридической силе регистрации права и возможности сохранения записи о его регистрации неразрывно связано с рассмотрением спора о праве с использованием предусмотренных законом способов защиты.

Например, приобретатель при уклонении отчуждателя от регистрации пытается защитить свое право иском о признании права собственности, мотивируя требования невозможностью государственной регистрации права собственности на объект недвижимости в связи с непредставлением необходимых документов. Такой способ защиты представляется неверным, поскольку по общему правилу договор купли-продажи порождает обязательственное право требования передачи вещи в собственность покупателю. Право собственности у приобретателя возникает в момент регистрации этого права в едином государственном реестре (п. 2 ст. 8 ГК РФ), т.е. путем признания права может быть осуществлена защита уже возникшего права, существующего, но оспариваемого другими лицами.

До государственной регистрации перехода права собственности по договору купли-продажи недвижимости такое право у покупателя еще не возникает и потому не подлежит защите способом признания права собственности судом за покупателем. В данном случае уклонение продавца от государственной регистрации перехода права собственности может служить основанием для обращения в суд с требованием осуществить государственную регистрацию перехода права собственности в порядке п. 3 ст. 551 ГК РФ. Если государственная регистрация перехода права собственности на спорное имущество к покупателю на основании договора купли-продажи недвижимости не произведена, то в силу п. 2 ст. 8, ст. 131, 223, 551 ГК РФ, ст. 2 Федерального закона от 21 июля 1997 г. N 122-ФЗ "О государственной регистрации прав на недвижимое имущество и сделок с ним" (далее - Закон о регистрации прав) покупатель еще не стал собственником полученного по договору недвижимого имущества*(12).

Нередко истец опровергает наличие у ответчика права собственности путем предъявления требования о признании недействительным акта государственной регистрации либо об исключении из государственного реестра записи о регистрации права собственности ответчика, о признании недействительным свидетельства о регистрации или о признании недействительной записи в реестре. Судебной практикой сформирован подход, согласно которому перечисленные требования являются ненадлежащим способом защиты, поскольку по общему правилу государственная регистрация не подлежит оспариванию отдельно от оспаривания оснований ее возникновения, т.е. правоустанавливающих документов. Действия не могут рассматриваться отдельно от вопроса о праве, поэтому требования об оспаривании зарегистрированного права по правилам гл. 24 АПК РФ также являются неприемлемыми и бесперспективными.

Суды придерживаются позиции необходимости оспаривания не записи о государственной регистрации права*(13), а самого зарегистрированного права. На это указывает и ст. 2 Закона о регистрации прав. Представляется, что смысл данной нормы закона заключается в раскрытии двух аспектов: установлении презумпции правообладателя, чье право зарегистрировано в реестре, и формы опровержения этой презумпции. Следовательно, зарегистрированное право не является бесповоротным. Регистрация права в силу ст. 219, 223 ГК РФ определяет момент возникновения права собственности, но не может служить основанием для его возникновения, поскольку представляет собой процедуру учета существующих и прекращенных прав.

Из содержания п. 1 ст. 8, ст. 218 ГК РФ следует, что именно гражданско-правовые сделки (а не государственная регистрация) служат основанием для возникновения субъективного права на имущество. То есть, оспаривая в судебном порядке эти основания, заинтересованное лицо действует в соответствии со ст. 2 Закона о регистрации прав. Поэтому нельзя согласиться с тем, что зарегистрированное право - это самостоятельный вид права.

Обобщение судебной практики свидетельствует о разнообразии формулировок предметов исков, с помощью которых оспаривается зарегистрированное право. Однако, на наш взгляд, наиболее интересны часто встречающиеся требования о признании недействительным зарегистрированного права собственности (права оперативного управления, хозяйственного ведения) и (или) требования о признании недействительным права собственности ответчика либо признании недействительной государственной регистрации права собственности*(14).

В практике арбитражных судов можно встретить два подхода к решению вопроса о признании недействительным зарегистрированного права собственности применительно к положениям ст. 2 Закона о регистрации прав. Согласно первому подходу такой иск является ненадлежащим способом защиты*(15), а в соответствии со вторым - не противоречащим гражданскому законодательству*(16). Высказывание о недопустимости применения подобного способа защиты права можно найти в юридической литературе*(17).

Основополагающее утверждение первого подхода состоит в том, что такой вид защиты гражданских прав, как признание недействительным зарегистрированного права собственности, не предусмотрен ни ст. 12 ГК РФ, ни Законом о регистрации прав, ни каким-либо иным законом. Право может быть оспорено, но не признано недействительным. Признать недействительными можно лишь договор или сделку, а существующее право всегда действительно. Оспаривание зарегистрированного права собственности в судебном порядке не означает признание его недействительным. Оно означает оспаривание оснований, по которым возникло конкретное право конкретного лица на недвижимое имущество.

Урегулирование спора о праве предполагает решение вопроса о том, у кого из спорящих это право возникло, а у кого нет. Право, возникшее как результат совершения правомерных юридически значимых действий, не может быть недействительным. Совершение неправомерных юридических действий, в частности нарушение требований закона при заключении сделок, не влечет возникновения права. Следовательно, оспаривание зарегистрированного в реестре права собственности ответчика возможно с использованием установленных ст. 12 ГК РФ способов защиты, таких как предъявление исков о признании недействительной сделки купли-продажи недвижимого имущества или о применении последствий недействительности ничтожной сделки.

Несколько иначе выглядит правовое обоснование второго подхода, согласно которому признание зарегистрированного права собственности недействительным ввиду порочности признанных и подтвержденных государством оснований его возникновения или перехода как самостоятельный способ защиты, восстанавливающий в полном объеме нарушенное право, не противоречит принципам гражданского законодательства. Из положений ст. 12 ГК РФ и ст. 2 Закона о регистрации прав следует, что при рассмотрении требования о признании права недействительным суд устанавливает наличие оснований для его возникновения и проверяет их соответствие требованиям закона. Предъявление отдельного (самостоятельного) требования о признании недействительным основания возникновения права собственности или требования о признании права собственности лица, чье право было нарушено, законом не предусмотрено. В этом случае оценке и исследованию подлежат обстоятельства неправомерности (правомерности) передачи недвижимости и отсутствия предусмотренных законом оснований для возникновения у ответчика права на нее.

Каждый подход по-своему разумен и логичен. Но согласуются ли они с обозначенным правилом, согласно которому лицо, несмотря на свободу выбора способа защиты своего права, может воспользоваться не любым, а вполне конкретным предусмотренным законом способом защиты? И можно ли говорить о том, что признание зарегистрированного права собственности недействительным является самостоятельным способом защиты прав? Попробуем разобраться.

Итак, противоположность двух изложенных правовых позиций заключается в том, что согласно первому подходу необходимо отдельно оспаривать (признавать недействительными) основания возникновения, перехода и прекращения права, в то время как согласно второму подходу суд самостоятельно устанавливает правомерность таких оснований в рамках предъявленного иска.

По сути, иск о признании зарегистрированного права собственности недействительным преследует цель аннулировать (прекратить) запись о регистрации права ответчика на спорное имущество. Безусловно, этот иск свидетельствует о существовании спора о праве, рассматриваемого в порядке искового производства, где истцу надлежит доказывать действительное или предполагаемое нарушение его права, а также права на спорный объект недвижимости и отсутствие у ответной стороны субъективного права, положенного в основу оспариваемой регистрации.

Субъект либо обладает, либо не обладает правом, что позволяет установить тождество между недействительностью права и его несуществованием. Сама система регистрации предназначена для нужд имущественного оборота, что свидетельствует о ее вторичности по отношению к основанию ее проведения. Государственная регистрация при отсутствии права не способна сама по себе породить субъективное право. Если отчуждение незаконно, то право прежнего собственника не прекратилось, а право приобретателя не возникло. Для того чтобы констатировать отсутствие права у лица (ответчика), в отношении которого внесена запись в реестр, необходимо провести правовую оценку основания регистрации.

Выходит, что оспаривание зарегистрированного права по правилам ст. 2 Закона о регистрации прав невозможно без оспаривания оснований для его возникновения, т.е. соответствующих правоустанавливающих документов, на основании которых совершена регистрация.

С нашей точки зрения, по смыслу юридико-технического приема формулировка "...может быть оспорено право в судебном порядке" указывает на форму защиты, а не на конкретный способ. В случае недействительности сделки нет оснований считать законными приобретение недвижимости в собственность и действительность государственной регистрации. Получается, что истцу первоначально необходимо признать в судебном порядке сделку об отчуждении недвижимого имущества недействительной, а затем инициировать признание недействительным зарегистрированного за приобретателем права собственности на это имущество по ранее оспоренной сделке.

Имеет ли смысл с точки зрения процессуальной экономии предъявлять указанные требования по отдельности, если исходить из существа заявленных требований, которые преследуют цель отменить запись о государственной регистрации права на спорное имущество? Полагаем, что выбор процессуального механизма для оспаривания оснований государственной регистрации в силу принципа диспозитивности арбитражного судопроизводства принадлежит истцу, которому закон не запрещает сделать это опосредованно, т.е. в рамках требования о признании недействительным зарегистрированного права собственности, либо непосредственно через спор о признании сделки недействительной.

Обычно в обоснование требований о признании зарегистрированного права собственности недействительным истцы ссылаются на недействительность сделки, послужившей основанием для внесения регистрационной записи. В любом случае положенная в обоснование иска сделка подлежит правовой оценке, поскольку на ее основании произведена государственная регистрация права собственности. На наш взгляд, закон не будет нарушен, если основания регистрации права оспорить вместе с указанным требованием, поскольку в этом случае, также как и при самостоятельном иске, недействительность сделки устанавливается в судебном порядке.*(18)

Признание судом сделки по отчуждению недвижимости недействительной логично свидетельствует о восстановлении права собственности продавца к утраченной вещи, а это, в свою очередь, указывает на недействительность государственной регистрации права собственности ответчика (покупателя) на спорную недвижимость. Недействительность основания возникновения права ответчика на спорное имущество влечет за собой прекращение государственной регистрации его права на это имущество.

Представляется, что без погашения регистрационной записи и восстановления записей относительно собственника (истца) вряд ли можно говорить о восстановлении нарушенного права. Ведь признание исполненной сделки недействительной без применения последствий ее недействительности при невозможности их применения не восстанавливает в полной мере нарушенные права и законные интересы истца, что не согласуется с положениями ст. 2 АПК РФ и ст. 5 Федерального конституционного закона от 28 апреля 1995 г. N 1-ФКЗ "Об арбитражных судах в Российской Федерации". Предполагаемое утверждение об отсутствии у собственника нужды во владении имуществом выглядит не совсем логично с точки зрения сложившейся хозяйственной практики. К тому же иск о признании ничтожной сделки недействительной по основаниям несоответствия закону (ст. 168 ГК РФ) без заявления требования о применении последствий ее недействительности в какой-то мере может свидетельствовать о наличии признаков злоупотребления правом.

Выходит, для восстановления записи в реестре относительно права собственности и (или) погашения регистрационных записей относительно права несостоявшегося правоприобретателя (если они уже внесены) придется использовать последствия недействительности сделки.*(19) Следовательно, требование о признании недействительным зарегистрированного права собственности, по существу, направлено на применение последствий недействительности сделки, а этот способ защиты права предусмотрен Гражданским кодексом РФ. В таком случае вряд ли можно считать убедительным утверждение о том, что иск о признании зарегистрированного права собственности недействительным следует рассматривать как ненадлежащий способ защиты права, подменяющий передачу на рассмотрение суда надлежаще заявленного спора о гражданском праве.

В то же время бытует мнение о том, что положения Гражданского кодекса РФ не относят оспаривание государственной регистрации права собственности к последствиям недействительности ничтожной сделки. Такое утверждение небесспорно. Прежде всего, обратим внимание на постановление Президиума ВАС РФ от 30 сентября 2003 г. N 8093/03. В нем указано на возможность рассмотрения арбитражными судами дел о признании недействительными регистрационных записей в ЕГРП как применение последствий недействительности сделки в связи с отменой в судебном порядке акта государственного органа и учредительного договора, являющихся основанием для регистрации.

Президиум отметил, что регистрационная запись о праве собственности, основанная на сделке, которая признана судом ничтожной, не может быть сохранена. Значит, после "разрушения" в судебном порядке оснований государственной регистрации права (признания сделки недействительной) дальнейшие действия истца будут направлены на погашение записи в реестре. Вот тогда требование о признании недействительным зарегистрированного права собственности, которое в целом по существу обращено на применение последствий недействительности сделки, будет вполне уместным.

Вместе с тем, было бы неверно отрицать, что в ст. 167 ГК РФ аннулирование государственной регистрации не является следствием недействительности сделки. Остается открытым и другой вопрос: если право приобретателя по недействительной сделке подлежало регистрации и было зарегистрировано в ЕГРП, то может ли оно автоматически прекратиться со вступлением в законную силу судебного решения, как аннулировавшего сделку, так и применившего последствия ее недействительности путем присуждения возврата имущества отчуждателю?

Представляется целесообразным указать в мотивировочной части решения, что после вступления в законную силу оно является основанием для погашения регистрирующим органом записи в реестре о государственной регистрации права ответчика на спорную недвижимость. Полагаем, что это позволит внести определенную ясность в последовательность действий регистрационной службы в процессе исполнения судебного акта и в полной мере защитить права и законные интересы истца, т.е. решить предусмотренные ст. 2 АПК РФ задачи арбитражного судопроизводства. В то же время необходимость предъявления дополнительных требований для приведения записи в государственном реестре прав в соответствии с решением суда не усматривается.

Изложенные суждения склоняют нас к тому, что при наличии в основании иска ничтожной сделки, послужившей обстоятельством для внесения регистрационной записи, предъявление требования о признании недействительным зарегистрированного права собственности следует рассматривать как заявленное в соответствии со ст. 12 ГК РФ и ст. 2 Закона о регистрации прав. Ничтожность сделки в таком случае может быть установлена судом при рассмотрении указанного требования отдельно либо вместе с требованием о признании ничтожной сделки недействительной*(20). Последний вариант представляется излишним, в т.ч. по мотиву уплаты государственной пошлины.

Несмотря на некоторую уязвимость такого вывода, требование о признании зарегистрированного права собственности недействительным все же соответствует требованию о применении последствий недействительности сделки, предъявление которого согласно ст. 12 ГК РФ является одним из способов защиты гражданских прав.

Очевидно, что при наличии в основании иска оспоримой сделки необходимо еще и самостоятельное требование о признании сделки недействительной, которое при таком подходе может быть соединено с требованием о признании недействительным зарегистрированного права собственности. Конечно, следует признать весомость доводов об отсутствии такого иска в ст. 12 ГК РФ и то, что утрачивать свое действие могут только юридические факты, но не право, которое не может быть действительным или недействительным. Тем не менее, в последнее время в судебной практике наблюдается тенденция к увеличению количества исков о признании недействительным зарегистрированного права собственности и одновременно к снижению отказов со стороны судов в их рассмотрении, что все же свидетельствует о допустимости таких исков.

В продолжение дискуссии об оспаривании зарегистрированного права собственности на объект недвижимости отметим, что определенный интерес представляет перспективность вещно-правовых исков (о признании права собственности, виндикационных, негаторных)*(21) при наличии в реестре записи о праве собственности ответчика на спорное имущество. Специфика обозначенной проблемы - в существовании двух вариантов оспаривания зарегистрированного права. Первый заключается в том, что пока зарегистрированное право собственности самостоятельно не оспорено, возможность удовлетворения вещно-правовых способов защиты отсутствует. Второй свидетельствует об обратном.

Проанализируем эти подходы на примере иска о признании права собственности на объект недвижимости. Напомним, что рассмотрение иска о признании права собственности не предполагает удовлетворения требований, связанных с присуждением имущества. Предметом такого иска "является лишь констатация факта принадлежности истцу права собственности, иного вещного права на имущество, но не выполнение ответчиком каких-либо конкретных обязанностей"*(22). Решение спора по такому иску "устраняет сомнение в праве, обеспечивает необходимую уверенность в наличии права, придает определенность взаимоотношениям сторон и служит основой для осуществления конкретных правомочий по владению, пользованию и распоряжению имуществом"*(23). Истец по такому иску может как владеть, так и не владеть вещью*(24). Причем в последнем случае он не должен ставить вопрос о ее возврате, поскольку этот иск имеет цель устранить всякие нарушения прав собственника спорного имущества, не связанные с лишением владения*(25). В ином случае такой способ защиты права неприемлем.

Предположим, что некое общество "А", владеющее спорной недвижимостью, обратилось в арбитражный суд с таким иском к ответчику, зарегистрированному в реестре в качестве собственника. Из содержания п. 2 ст. 8, ст. 131, 233 ГК РФ, ст. 2 Закона о регистрации прав следует, что владельцем недвижимого имущества на праве собственности или ином вещном праве признается лицо, за которым эти права зарегистрированы.Следовательно, истец, претендующий на титул собственника, должен оспорить существующие зарегистрированные вещные права ответчика на спорную недвижимость, используя при этом установленные законом способы защиты гражданских прав*(26). Вопрос в том, когда истец должен это сделать: отдельно до предъявления иска о признании за собой права собственности либо в рамках этого иска? Ранее мы пришли к выводу о том, что под оспариванием зарегистрированного права понимается оспаривание его наличия у лица, за которым оно зарегистрировано, включая оспаривание оснований его возникновения, перехода и прекращения.

В рассматриваемом примере это означает оспаривание сделки (актов государственных и иных органов), в результате которой у ответчика возникло право собственности на вещь. Предъявляя требование о признании права собственности на спорный объект недвижимости, общество "А", по сути, оспаривает зарегистрированное за ответчиком право собственности на этот объект, поскольку истец ссылается на наличие у него этого вещного права и незаконность оснований его государственной регистрации за ответчиком. Данный спор ведется с лицом, зарегистрированным в реестре в качестве собственника, следовательно, является допустимым*(27).

Истец в силу ст. 65 АПК РФ доказывает отсутствие у ответчика оснований для регистрации его права собственности, а именно подвергает сомнению действительность сделки. В этом случае суд оценивает материально-правовые основания возникновения, изменения или прекращения права собственности на спорное имущество (дает юридическую оценку сделки) и рассматривает требование по существу. То есть наряду с предварительной констатацией правоотношений оспаривается основание возникновения у ответчика права собственности на спорный объект. Первоначально истец в подтверждение наличия своего материального права на иск добивается признания недействительным основания регистрации за ответчиком права собственности, а затем просит признать это право за ним. Попросту говоря, с помощью иска о признании истец оспаривает существование права ответчика и просит восстановить собственное право. Такая последовательность позволяет устранить противоречия между заявленными и зарегистрированными правами на один и тот же объект.

Из смысла ст. 2 Закона о регистрации прав не вытекает, что для оспаривания зарегистрированного права необходимы самостоятельный иск или отдельное исковое требование. В иске о признании права речь идет о признании за истцом конкретного субъективного права и его отсутствии у ответчика при том, что возможность такого иска специально предусмотрена в законе*(28).В связи с этим вопрос о недействительности правоустанавливающих документов, на основании которых произошла регистрация, не требует самостоятельного рассмотрения и подтверждения отдельным судебным актом, поскольку может быть решен в рамках иска о признании права собственности. Правовая оценка этих документов найдет свое отражение в итоговом судебном акте по делу. Поэтому довод об отсутствии оснований для удовлетворения иска исключительно ввиду наличия зарегистрированного права ответчика представляется не вполне логичным и, соответственно, неубедительным.

Весомым аргументом против такого подхода может быть утверждение о том, что для признания оспоримой сделки недействительной необходимо предъявить самостоятельный иск*(29). Однако нет оснований отрицать, что иск о признании права собственности - это способ защиты, посредством которого может оспариваться зарегистрированное право, поскольку результатом его удовлетворения является восстановление правового титула истца в отношении спорного имущества.

До выработки единой позиции по данной проблеме требование о признании права собственности целесообразно соединять с требованием о признании сделки недействительной либо о признании зарегистрированного права собственности на спорную недвижимость недействительным, поскольку при таком подходе довод о необходимости предварительного оспаривания зарегистрированного за ответчиком права собственности на это имущество утрачивает всякий смысл. При этом одновременно происходит признание права собственности за истцом и оспаривание зарегистрированного в ЕГРП права ответчика на это же имущество. Удовлетворяя исковые требования, суд признает недействительными либо сделку, либо зарегистрированное право собственности ответчика на спорное недвижимое имущество, а также признает право собственности истца на этот объект недвижимости, о чем указывается в резолютивной части решения*(30). Получается, что к числу требований об оспаривании зарегистрированных прав на недвижимость могут быть отнесены не только иски, посредством которых оспариваются правоустанавливающие документы, но и иски о признании права.

Поскольку право на виндикацию принадлежит собственнику, утратившему владение вещью, наличие права собственности на которую подлежит доказыванию, представляется возможным предъявить виндикационный иск лицу, за которым зарегистрировано право собственности на истребуемый объект недвижимости без предварительного оспаривания это права в отдельном порядке*(31). Ведь истец в процессе доказывания условий, необходимых для удовлетворения этого иска, также просит признать недействительной государственную регистрацию права за ответчиком, т.е. оспаривает зарегистрированное право. В таком случае юридическая оценка оснований для возникновения зарегистрированного права собственности у ответчика осуществляется в рамках виндикационного иска, являющегося предусмотренным законом способом защиты гражданских прав.

Заметим, что согласно ст. 196 ГК РФ срок исковой давности по виндикационным искам является общим, а по искам о признании права собственности, заявленным лицами, не утратившими владение спорным объектом, в соответствии со ст. 208 Кодекса не подлежит применению. Вряд ли можно утверждать обратное, поскольку иски о признании права вызваны продолжающимся незаконным поведением третьего лица и не связаны с конкретными нарушениями правомочий собственника.

Несколько иначе выглядит ситуация, связанная с применением срока исковой давности по требованию о признании права собственности, заявленному лицом, утратившим владение спорным имуществом*(32). Как следует решать данный вопрос: применительно к ст. 196 ГК РФ или применительно к ст. 208 ГК РФ? Например, признав свое право собственности на спорное имущество далеко за пределами общего срока исковой давности, истец вряд ли добьется его возврата в порядке виндикации, ограниченной сроком, отведенным для защиты права. В то же время у него появляется легальная возможность зарегистрировать свое право собственности на основании решения суда в порядке, установленном Законом о регистрации прав. Это может привести к существованию двух собственников одной и той же вещи, чего не должно быть*(33).

Весьма любопытным представляется вопрос об оспаривании зарегистрированного права на недвижимое имущество, приобретенное у лица, которое не имело право его отчуждать, когда в качестве основания заявленного требования указано как на недействительность сделки, заключенной фактическим владельцем с этим лицом, так и на порочность всех предыдущих сделок в отношении спорного имущества. Истец, считающий себя собственником спорной недвижимости, фактически не владеет ею и не обладает зарегистрированным правом на нее.

Какой в этом случае следует выбрать способ защиты гражданского права? Проблеме выбора надлежащего способа защиты права в случае, когда имущество выбыло из владения собственника в результате нескольких последовательно заключенных сделок, посвящено постановление Конституционного Суда РФ от 21 апреля 2003 г. N 6-П. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ надлежащим способом защиты права в случае выбытия имущества из владения собственника в результате нескольких сделок является предъявление виндикационного иска, удовлетворение которого возможно при наличии оснований, предусмотренных ст. 302 ГК РФ. Этот подход получил законодательное закрепление. Согласно абз. 2 п. 2 ст. 223 Кодекса (вступившего в силу с 1 января 2005 г.) недвижимое имущество признается принадлежащим добросовестному приобретателю (п. 1 ст. 302) на праве собственности с момента регистрации, за исключением случаев предусмотренных ст. 302 Кодекса, когда собственник вправе истребовать такое имущество от добросовестного приобретателя. По смыслу данных норм лицо, которое приобрело недвижимость по возмездному договору, заключенному с неуправомоченным отчуждателем, становится собственником недвижимости с момента государственной регистрации своего права собственности. При этом учитывается, что лицо являлось добросовестным приобретателем (т.е. не знало и не могло знать о том, что получило имущество от лица, которое не имело права его отчуждать), а имущество выбыло из владения собственника или иного титульного владельца по их воле.

Тем самым предусмотрено специальное основание для возникновения права собственности на недвижимое имущество у добросовестного приобретателя, когда собственником исчерпаны возможности истребования этого имущества путем предъявления виндикационных требований. В силу прямого указания закона вопрос о праве собственности на недвижимое имущество, приобретенное у лица, которое не имело права его отчуждать, может быть решен только при рассмотрении виндикационного иска, где истец и должен доказать наличие права собственности на истребуемое имущество. Иными словами, норма абз. 2 п. 2 ст. 223 Кодекса является своего рода преградой для возврата имущества через реституцию, поскольку правовыми последствиями совершенной с неуправомоченным отчуждателем сделки будет виндикация.

В пользу предъявляемого ответчику виндикационного иска свидетельствует и то, что регистрация перехода права собственности, осуществленная на основании ничтожной сделки, дает основания для предъявления новых исков, посредством которых оспаривается зарегистрированное право. После получения отказа по предъявленному виндикационному иску в виду добросовестности ответчика нет смысла в дальнейшем оспаривании государственной регистрации и признании сделки недействительной. Ведь доказывание титула собственности связано с как проверкой основания, по которому вещь оказалась в собственности истца, так и обстоятельств, в силу которых возникло владение ответчика.

Недействительность сделки об отчуждении вещи влечет недействительность всех последующих сделок в отношении нее. Доказав недействительность оснований, по которым спорная вещь выбыла из владения истца, можно считать доказанным незаконность владения этой вещью ответчиком. Очевидно, что сделка по отчуждению имущества собственника, заключенная между неуправомоченным отчуждателем и незаконным владельцем (добросовестным приобретателем), будет ничтожной. Для виндикационного иска важно, чтобы сделка, по которой ответчик получил имущество, была недействительной, в противном случае он не может считаться незаконным владельцем.

Таким образом, если в реестре право зарегистрировано за ответчиком и основанием для подтверждения отсутствия у него права послужил договор, заключенный с неуправомоченным лицом (вторичная сделка), то надлежащим способом защиты для утратившего владение собственника все же будет виндикационный иск.

Определенный интерес вызывает вопрос добросовестности ответчика при оспаривании его зарегистрированного права собственности на недвижимость. Напомним, что в доктрине добросовестное приобретение понимается как незнание о фактах*(34) и имеет значение именно на момент приобретения имущества для целей применения ст. 302 ГК РФ. В смысле данной нормы добросовестное приобретение возможно только тогда, когда имущество приобретается не непосредственно у собственника, а у лица, которое не имело права отчуждать это имущество, т.е. имеют место вторичная сделка или несколько последовательно заключенных сделок.

"Механизм, предусмотренный ст. 301-302 ГК РФ, не предназначен для возврата вещи собственнику , заключившему недействительную сделку, от другой стороны этой же сделки"*(35). Отношения по реституции касаются именно сторон недействительной сделки, поскольку реституция направлена на восстановление фактического положения, существовавшего до ее совершения участниками, а виндикация обращена на защиту права собственности. При помощи реституции собственник может получить вещь от своей стороны по недействительной сделке, если, конечно, последняя не произвела ее отчуждение.

С учетом того, что реституция и виндикация - разные способы защиты прав, у собственника не остается другого способа истребовать вещь, полученную владельцем не от него, кроме как посредством виндикации. В итоге не являющемуся стороной в сделке собственнику необходимо прибегнуть именно к виндикации.

Таким образом, если имущество получено приобретателем без посредства такого лица (первичная сделка), то правовая категория добросовестности применению не подлежит. Применение последствий недействительности сделки в форме двусторонней реституции не ставится в зависимость от добросовестности сторон. Это значит, что при возврате сторонами полученного по недействительной сделке, совершенной управомоченным лицом, не имеется оснований учитывать добросовестность сторон в контексте ст. 302 ГК РФ.

К.И. Скловским убедительно отмечено, что "добросовестность - это качество, имеющее значение для лица, не имеющего права. Ведь добросовестность обсуждается применительно к ответчику по виндикационному иску, который прямо назван в ст. 301 ГК РФ"*(36). Получается, что добросовестность имеет место в отношениях незаконного владельца и собственника и неприменима в случае приобретения имущества непосредственно у собственника.

В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда РФ, изложенной в п. 3.1 постановления от 21 апреля 2003 г. N 6-П, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска, предъявленного добросовестному приобретателю с использованием правового механизма согласно п. 1 и 2 ст. 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются основания, предусмотренные ст. 302 Кодекса. "...Если между собственником имущества и добросовестным приобретателем не было заключено договора, то последнего надо рассматривать как третье лицо, которому нельзя предъявлять иск о признании сделки недействительной и о применении последствий признания сделки недействительной"*(37).

"Собственник может вернуть себе владение посредством реституции, если он и был стороной незаконной сделки, либо посредством виндикации, если вещь прошла более чем одну сделку и собственник стороной последней сделки не был"*(38). Следовательно, возникает ограничение в использовании такого способа защиты, как признание сделок недействительными, и применении последствий недействительности ничтожных сделок в отношении второй и последующих сделок с чужим имуществом.

Конституционный Суд РФ в названном постановлении также указывает, что добросовестность должна быть установлена судом. Однако при этом он не уточняет, на ком лежит бремя ее доказывания. Как представляется, по правилам ст. 65 АПК РФ суд выносит обстоятельства добросовестности на обсуждение, даже если лица, участвующие в деле, ранее на них не ссылались. В то же время ответчик, излагая аргументы против права собственности истца, по сути, раскрывает собственный титул и тем самым доказывает свою добросовестность. Это не только возражение ответчика по иску, но и его довод о поступлении имущества в собственность. После заявления ответчика о доброй совести со ссылкой на ст. 302 ГК РФ предметом спора становится добросовестность приобретения, которая свойственна виндикационному иску. Значит, юридическое понятие "добросовестность" защищает приобретателя от возможности истребования у него имущества и применимо в виндикационном иске.

В иске о признании сделки недействительной и о применении последствий ее недействительности в форме возврата имущества, предъявленного к добросовестному приобретателю, несмотря на признание сделки недействительной, в возврате имущества должно быть отказано. Однако предположим, что сделки купли-продажи недвижимого имущества последовательно признаны недействительными. Собственник, понимая бесперспективность своих требований о возврате имущества в силу того, что ответчик является добросовестным приобретателем, требует признать право собственности. Заявленные требования он мотивирует тем, что не утратил право собственности, так как сделка (группа сделок) по отчуждению имущества признана недействительной, а ст. 302 ГК РФ применению не подлежит, поскольку он не заявляет виндикационного иска. В данной ситуации истец лишен правомочий по владению, пользованию и распоряжению, поэтому его требования вряд ли могут быть удовлетворены. Иначе будут ущемлены интересы добросовестного приобретателя.

Если же исходить из иного и признать право собственности истца на спорную недвижимость, то у нее окажется два собственника - истец и добросовестный приобретатель (ответчик), который уже зарегистрировал свое право собственности (а если и не зарегистрировал, то все равно имеет право на такую регистрацию в силу ст. 223 ГК РФ). Признать такую регистрацию недействительной не представляется возможной, поскольку иной подход не согласуется с положениями п. 2 указанной статьи Кодекса и п. 25 постановления Пленума ВАС РФ от 25 февраля 1998 г. N 8, согласно которому решение суда является основанием для регистрации перехода права собственности к покупателю.

Предъявляя иск о признании права собственности, нельзя решить вопрос об истребовании недвижимости из владения ответчика, поскольку лишение права собственности, возникшего на основании абз. 2 п. 2 ст. 223 ГК РФ, возможно только тогда, когда недвижимое имущество может быть истребовано у ответчика в порядке ст. 302 ГК РФ.

Если предъявить требование о признании недействительным зарегистрированного права собственности, то суд столкнется с добросовестностью ответчика*(39) и порочностью оснований регистрации его права, поскольку таковая осуществлена до решения суда о констатации сделки ничтожной. В такой ситуации подтвержденная судебными решениями невозможность истребования имущества от ответчика как добросовестного приобретателя означает, что право собственника не подлежит судебной защите путем оспаривания государственной регистрации права.

Получается, что наличие у приобретателя имущества признаков добросовестности свидетельствует о невозможности не только истребовать у него имущество в порядке виндикации в отсутствие случаев, предусмотренных ст. 302 ГК РФ, но и признать право собственности на это имущество за другим лицом. Тем не менее, оценка добросовестности приобретения осуществляется исключительно в рамках виндикационного иска, где качество владения имеет юридическое значение в силу прямого указания закона (ст. 302 ГК РФ).

Более того, как ранее мы отмечали, выбранный истцом способ защиты определяет обстоятельства, подлежащие установлению и доказыванию. Из этого следует возможность суда давать правовую оценку только имеющим отношение к предмету спора обстоятельствам, которые устанавливаются в соответствии с подлежащими применению нормами материального права. Поскольку закон не связывает признаки владения (добросовестный или недобросовестный) с условиями, необходимыми для защиты права собственности в форме иска о его признании, категория добросовестности не может служить квалифицирующим признаком для такого спора.

Изложенные суждения позволяют сделать вывод о том, что в исках о признании права собственности, предъявленных как владеющим истцом к невладеющему ответчику, зарегистрированному в качестве собственника*(40), так и невладеющим истцом к владеющему ответчику, за которым зарегистрировано право собственности на спорную недвижимость, добросовестность ответчика не имеет правового значения. Она имеет значение лишь тогда, когда речь идет о лишении ответчика владения имуществом, но никак не влияет на решение вопроса о праве на это имущество.

В то же время, с нашей точки зрения, иск о признании права собственности, предъявленный невладеющим истцом к незаконному владельцу спорной недвижимости, полученной в результате совершения с ней ряда последовательных сделок, является недопустимым. Во-первых, защита владения осуществляется посредством виндикационного иска; во-вторых, добросовестность спасает ответчика от требований истца (хотя бы и основанных на праве); в-третьих, собственник сможет изъять такое имущество от добросовестного приобретателя в предусмотренных ст. 302 ГК РФ случаях, подлежащих установлению исключительно в рамках виндикации.

Утверждение о том, что установление права собственности в судебном порядке необходимо для доказывания при виндикационном иске, представляется не совсем убедительным и корректным. Иском о признании права собственности собственник не добивается его возврата, так как имущество находится во владении ответчика на законном основании, чего не происходит с добросовестным приобретателем, владение которого всегда незаконно. К тому же, признав право собственности на спорное имущество за истцом, суд лишает тем самым ответчика (добросовестного владельца) права собственности на это имущество, зарегистрированное в установленном порядке, хотя и оспоренное, но подлежащее признанию недействительным лишь при удовлетворении виндикационного иска. В связи с этим нельзя согласиться с тем, что иск о признании права собственности, предъявленный добросовестному приобретателю (незаконному владельцу), является вспомогательной ступенью к будущему виндикационному иску.

При рассмотрении иска о признании права собственности, государственная пошлина на который значительно меньше, чем на виндикационный, могут обозначиться как отсутствие у собственника перспективы возвратить себе вещь юридическими методами, так и пути для возмещения имущественных потерь. Между тем, в арбитражной практике существует несколько иной подход к оспариванию прав на недвижимость, зарегистрированных за владеющим ею лицом посредством иска о признании права.

Так, при рассмотрении требований о признании недействительным зарегистрированного права собственности ответчика на недвижимость, полученную им через пресловутую цепочку сделок, и признании за истцом права собственности суд первой инстанции сделал следующий вывод. Положения п. 2 ст. 223, ст. 302 ГК РФ подлежат применению и при рассмотрении споров о признании права собственности на недвижимое имущество, последствием разрешения которых могут являться прекращение зарегистрированного права собственника у его приобретателя (ответчика) и восстановление прав прежнего собственника (истца).

Данный вывод суда поддержан судом кассационной инстанции, который в своем постановлении*(41) выразил несогласие с судом апелляционной инстанции относительно ссылки на неприменение норм ст. 223, 302 ГК РФ. Судом кассационной инстанции отмечено, что требование об оспаривании зарегистрированного права направлено на прекращение записи о государственной регистрации права за ответчиком. Независимо от того, заявлено при этом требование об изъятии имущества из владения ответчика или нет (ст. 301 ГК РФ), при разрешении спора суду необходимо принимать во внимание абз. 2 п. 2 ст. 223 и ст. 302 ГК РФ. Аналогичный вывод содержится и в п. 6.1 Рекомендаций научно-консультативного совета при ФАС Уральского округа от 23-24 мая 2007 г. N 1/2007.

Следуя обозначенной точке зрения, в иске о признании права собственности, предъявленном не владеющим спорной недвижимостью истцом лицу, получившему эту недвижимость в результате совершения ряда последовательных сделок (незаконному владельцу) и зарегистрированному в качестве собственника, необходимо учитывать добросовестность приобретения и волю собственника на выбытие имущества из его владения. Однако добросовестность ответчика и волевые аспекты собственника входят в предмет доказывания по виндикационному иску, в связи с чем указанная позиция ФАС Уральского округа представляется достаточно спорной.

Президиум ВАС РФ занял позицию, согласно которой вопрос о праве собственности на недвижимое имущество по иску не владеющего им лица в условиях, когда право собственности на это имущество зарегистрировано за другим лицом, может быть разрешен только при рассмотрении виндикационного иска с соблюдением правил ст. 223 и 302 ГК РФ*(42). Такой вывод следует из системного толкования норм гражданского права о способах защиты права собственности (гл. 20, ст. 12 ГК РФ), а также из принципа равенства участников отношений, регулируемых гражданским законодательством (ст. 1 ГК РФ).

Президиум ВАС РФ отметил, что при рассмотрении виндикационного иска обеспечиваются возможность установления добросовестности приобретения имущества и его надлежащего собственника, соединение права и фактического владения, а также защита владельца правилами об исковой давности, что гарантирует всем участникам спора защиту их прав и интересов, а также стабильность гражданского оборота. Такая позиция заслуживает поддержки, поскольку надлежащим способом защиты прав все-таки признается виндикационный иск.

Итак, оспаривание зарегистрированного права собственности лицом, считающим себя собственником объекта недвижимости, не обладающим на него зарегистрированным правом и не владеющим им, допускается через виндикационный иск. Если же спор возникает между владеющим лицом и невладеющим субъектом, зарегистрированным в государственном реестре в качестве собственника, можно предъявить иск о признании права собственности.

Завершая обсуждение выбора надлежащего способа защиты прав на недвижимость, обратим внимание на необходимость дальнейшего исследования этого вопроса и выработки общих теоретических взглядов. Это придаст правоприменительной практике последовательность, а гражданскому обороту - большую стабильность и надежность. В частности, уместно изучить вопрос предоставления участникам гражданского оборота возможности устанавливать в договорном порядке иные способы защиты, т.е. право самостоятельно указывать в договоре не предусмотренные, но и не запрещенные законом способы.