Морально-волевые пределы для осуществления гражданских субъективных прав

МОРАЛЬНО-ВОЛЕВЫЕ ПРЕДЕЛЫ ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ГРАЖДАНСКИХ СУБЪЕКТИВНЫХ ПРАВ

А. В. ВОЛКОВ

Волков А. В., кандидат юридических наук, управляющий партнер адвокатского бюро "Ирбис" (г. Волгоград).

Гражданский кодекс 1994 года ввел в современное законодательство новое понятие - злоупотребление правом. Было бы несправедливо сказать, что ранее ничего не было о нем известно. Проблема злоупотребления правом давно обсуждается в гражданско-правовой науке, а сам принцип, провозглашенный в ст. 10 ГК РФ, не является новым для отечественного законодательства и уж тем более для европейского права. Но история развития этой нормы-принципа происходила непросто, а сама концепция вызывала и до сих пор вызывает много возражений из-за абстрактности, применяемых законодателем в ней таких "каучуковых" понятий, как добрые нравы, разумность, добросовестность и т. п. Как юридическая категория злоупотребление правом прежде всего тесно связано с теоретической концепцией самого субъективного гражданского права, поскольку в предельно простом восприятии субъективное право всегда есть средство для возможного злоупотребления. Но коварство само собой разумеющегося может сыграть злую шутку и обречь на неудачу весь дальнейший процесс исследования. И первая проблема начинается с вопроса: идет ли речь о самом субъективном гражданском праве при злоупотребительном поведении либо мы имеем дело с его отдельными элементами, частями, правомочиями, формой? Свобода в добре и свобода в зле - это то, что отличает человека от животного, которое не способно мыслить и живет в природе жесткой необходимости. В этой особенности только мышление дает человеку свободу выбора. Но свободу следует отличать от произвола, под которым обычно понимают возможность индивида делать (волить) все, что он пожелает и как того хочет. Подлинная свобода всегда заботится о разумном обосновании своего выбора, как со стороны субъективной природы человека, так и со стороны объективных реалий его жизни. Свобода, следовательно, в своем развитии достигает уровня ответственности и проявляется через компромисс индивидуальных влечений и потребностей общества, исключительно в котором может жить и развиваться человек. Факты мауглизации убедительно доказывают, что отсутствие человеческого общества в период с 3 до 15 лет приводит к необратимому отсутствию у индивида самосознания. За компромисс в человеке отвечают воля, разум и совесть. И эта сфера неюридического опыта оказывает прямое влияние на правовые конструкции и все больше вплетается в ткань догматического материала. Кто и что отвечает за наш выбор, в том числе и при злоупотребительных актах, составляет проблему свободы любого субъективного права. Должны ли мы мириться с этой неотделимой стороной субъективных прав как с неизбежным злом, или можно с этим явлением эффективно бороться? В этом и состоит одна из наиболее серьезных проблем современного гражданского права. Генезис понятия права неоднократно раскрывали через свободу воли. Гегель первый говорил, что "исходной точкой права является воля, которая свободна; так что свобода составляет ее субстанцию и определение и система права есть царство осуществленной свободы" <1>. -------------------------------- <1> Гегель Г. В.Ф. Философия права. М.: Мысль, 1990. С. 67.

В философских и психологических исследованиях указывается на то, что воля знаменует собой, во-первых, переход субъективности в объективность; во-вторых, соединение теоретического сознания и практической деятельности; в-третьих, активность, действенность сознания, воплощающегося в предмете; в-четвертых, целеустремленность регулирования деятельности (поведения) по преобразованию действительности. Отсюда определение права с учетом его волевой сущности: право - исторически сложившаяся волевая система принципов, норм и действий, обусловленных общественными отношениями и регулирующих эти отношения в целях установления общественного правопорядка, обеспечиваемого различными средствами, в том числе и государственным принуждением <2>. -------------------------------- <2> Керимов Д. А. Методология права (предмет, функции, проблемы философии права). М.: Аванта+, 2000. С. 352 - 353.

Однако серьезные трудности вызывает и само понимание воли, о которой одна часть ученых говорит, что она сама распоряжается данной ей свободой, а другая часть считает, что свобода воли - это просто самообман. Противники "несвободной" воли склонялись к машинообразному, детерминированному пониманию поведения человека, где всем вершит необходимость. Вольтер по этому поводу писал: "Человек свободен, когда он может то, чего он хочет, но он не свободен хотеть: немыслимо, чтобы он желал без причины" <3>. -------------------------------- <3> Вольтер М. Ф.А. Философские сочинения. М., 1989. С. 518.

Другая часть ученых утверждает, что свобода воли индивида принадлежит к непосредственным данным его практической деятельности. Человек несвободен по своей природе от многих условий биологического, психологического характера, но он всегда остается свободным занять определенную позицию относительно этих условий. Человек всегда свободен подняться выше уровня своих соматических и психических детерминант существования и свободен изменить свое отношение к ним, т. е. сделать субъективный выбор из объективного мира. На первом этапе, с ростом сознания и отделением себя от животного мира через наличие разума, воля понималась в качестве механизма действий, побуждаемых этим самым разумом (в том числе вопреки желаниям человека). Второй этап в развитии понимания воли и ее свободы был связан с идеалистическим течением философии, показывающим детерминированность воли от эмпирических побуждений и (или) метафизических законов (волюнтаризм). Дальнейшее развитие в изучении феномена воли связано со свободой выбора и борьбой мотивов, откуда вытекает обязанность нести нравственную ответственность за свои поступки, за свой выбор. И, наконец, на последнем этапе волю стали рассматривать как специальный психофизиологический механизм преодоления трудностей и препятствий, встречающихся индивидууму в процессе реализации своих целей. От наиболее яркого проявления воли в последних условиях и возникает мнение, что воля нужна только для таких случаев <4>. -------------------------------- <4> Ильин Е. И. Психология воли. СПб.: Питер, 2002. С. 70.

У каждой из изложенных концепций есть и сильные, и слабые стороны. Бесспорно, что каждая из теорий имеет право на существование, хотя бы потому, что убедительных доказательств в подтверждение себя ни одна из них не представила. Окончание этих споров не близко. Действительно, мы не можем доподлинно судить о том, является ли воля самостоятельным психическим явлением или это просто удобное, но не существующее явление, конструкция, объясняющая поведение человека. На рациональном уровне это труднодоступно для понимания в силу того, что это не относится к материальному миру, а на иррациональном уровне - получать знания большинство людей просто не в состоянии. С нашей точки зрения, воля - это обобщенное понятие, обозначающее вид психических процессов, неразрывно связанных с намеренным, сознательным и ответственным управлением деятельностью человека, а в юридической сфере создающее качество разумного, добросовестного, морального (т. е. безупречного, ответственного) поведения субъекта права при осуществлении им своих гражданских прав и исполнении обязанностей. Свобода воли в гражданском праве, таким образом, проявляется в самоуправляемости субъекта права своим поведением, предполагающим не только свободу выбора, но и свободу формирования самого субъекта, осуществляющего тот или иной выбор. Поэтому, когда мы говорим об автономии воли, беспрепятственном осуществлении субъективных гражданских прав, о свободе договора, о собственном усмотрении, об абсолютном праве собственности и вообще о таком известном принципе гражданского права, как "все, что не запрещено законом - разрешено", то имеем в виду не только наличие внешних объективных свобод для действий субъектов права, но и участие в правоотношениях самого действительно свободного субъекта, осознанно и ответственно пользующегося предоставленными ему правовыми средствами. И только в таком понимании отдельные правомочия, закрепленные в нормах права, становятся действительно субъективными правами, т. е. тем, ради чего и во имя чего создана и функционирует система гражданского права. Развитие, соблюдение, защита субъективных гражданских прав - это наиважнейшие функциональные задачи гражданского права, разрешение которых зависит от четкого доктринального понятия самого субъективного гражданского права как осмысленного и ответственного права свободной воли. Обратимся поэтому еще раз к свободе выбора, но уже больше в гражданско-правовом контексте, поскольку как повсюду, так и в юридическом мире, по меткому замечанию В. Франкла, "человек не вещь среди других вещей - вещи определяют друг друга, он, в конечном счете, определяет себя сам" <5>. -------------------------------- <5> Франкл В. Воля к смыслу / Пер. с англ. М.: Апрель-Пресс; Изд-во "ЭКСМО-Пресс", 2000. С. 44.

Физиологические и духовные потребности человека опосредуются на уровне собственных ощущений, влечений. Влечения, преобразуясь в сознании, сдвигаются на интерес, а затем на установку. На данной ступени воля человека сравнивает и определяет для себя ценность той или иной установки и помещается в ситуацию выбора - какой из них отдать предпочтение. Ситуация выбора как субъективная свобода человека в конце концов исчерпывается появлением конкретного намерения. (Именно о злом намерении идет речь в ст. 10 ГК РФ.) Процесс выбора обусловлен наличием у субъекта мышления, которое свободно в самом себе в отношении постигнутой им сути вещей. Мышление представляет собой ступень разумной деятельности. За правильность и реальность мышления отвечает рассудок, деятельность которого происходит в непрерывном сравнении: что хорошо - что плохо, что неприятно - что приятно, что есть добро - что есть зло. Но, производя суждения и делая умозаключения, рассудок руководствуется нравственным содержанием субъекта, как то: идеалы добра, справедливости, красоты, а также долг, ответственность, порядочность, стыд и т. п. Нравственное содержание индивида в процессе его воспитания и развития наполняется обществом, как заметил еще Кант, через две сферы - сферу морали и сферу права. В сфере морали субъект обращен в самого себя и полностью свободен, сам определяет из себя содержание своей воли, руководствуясь собственными позитивными предписаниями самому себе. В сфере правовых отношений индивид обращен во внешний мир законов, которые определяют свободу его внешней деятельности. В правовом поле все члены общества являются абстрактными правовыми лицами - субъектами права. И именно как субъекты права они наделяются субъектными (а не субъективными) правами и обязанностями. Но основанием для признания человека субъектом права является не только его способность осуществлять права и нести обязанности, но и способность признавать других лиц в качестве таких же субъектов права, способность понимать и учитывать их интересы, считаться с интересами общества в целом. Вот почему индивид - это не объект права, а его субъект, т. е. сознательный, мыслящий объект, сознающий не только окружающие вещи, но и себя в качестве живого, чувственного, разумного, морального объекта. Если мы обратимся к языковому смыслу термина "субъект", то он означает не что иное, как предмет мысли, предмет осмысления, означающие того, кто способен осмысливать собственную жизнь и все окружающие объективные условия. Понятно, что это свойство не от рождения, а приобретается в процессе роста, обучения, воспитания, общения и других видов активности. Соответственно субъектом в полном смысле этого слова человек становится только тогда, когда уровень его свободы поднимается до его ответственности, до сознательного, разумного поведения. С абстрактной точки зрения для объективного, позитивного права субъект (физический или юридический) - это один из объектов права, которым оперирует юридическая система. Этот объект наделен праводееспособностью, может быть носителем других объектно-правовых конструктов. Именно такое правовое назначение делает объект субъектом, т. е. сознательным, мыслящим объектом. При этом, если по отношению к физическим лицам термин "субъект" - это точная формулировка, то по отношению к юридическим лицам - это обобщающий термин, фикция, идеальный правовой конструкт, такой же идеальный, как само понятие юридического лица. "Субъект" в теории права является обобщенной категорией, вбирающий в себя правовое состояние физических лиц (включая малолетних и ограниченно недееспособных) и юридических лиц (включая государство и организации любых форм собственности). Теперь заметим, что в самом гражданском законодательстве термин "субъективное право" вообще не фигурирует. Поэтому, строго говоря, оперировать понятием "злоупотребление субъективным правом" не представляется логичным, поскольку в своей идеальной модели субъективное право не содержит возможности для его злоупотребления. "Субъект права", "субъективные права" - это теоретические, абстрактные понятия, призванные облегчить процесс юридического мышления, и с точки зрения конечных целей науки являются необходимым элементом научного познания. "Правовые категории, - пишет А. М. Васильев, - взаимно перекрещиваются и в определенных пунктах совпадают, выступают как подсистемы понятий, характеризующих ее различные стороны. Поэтому создается как бы понятийная сеть, имеющая узлы переходов, совпадений и различий, которая отображает теоретически сущность и структуру, закономерное в развитии и функционировании правовой формы" <6>. -------------------------------- <6> Васильев А. М. Категории теории права. Автореферат докторской диссертации. М., 1975. С. 23.

С юридико-технической точки зрения как субъекты, так и объекты являются объектами правового догматического регулирования, которые выработаны и введены в тот или иной правовой режим правотворчеством законодателя. Наделяя субъектов гражданскими правами, законодатель подразумевает их правильное, добросовестное осуществление, исходя из разумно определенных целей, ценностей. На этапе создания, следовательно, гражданские права были предварительно осмыслены и выработаны самим законодателем, а субъективными они становятся лишь потому, что их носителями являются субъекты права, которые в модели права задуманы как идеальный образ пользователя права - разумный, добросовестный, заботливый, осмотрительный, плюс признающий, уважающий и соблюдающий права других субъектов. В жизненном правоотношении уже нет теории, а есть практическая ситуация, созданная ее участниками в той мере, в какой они осознали и смогли применить к своим отношениям матрицу объективного права. Итак, поскольку главный логический смысл термина "субъект" сконцентрирован в понятии "человек разумный", постольку и термин "субъективное право" - это не что иное, как право разумного человека, право личности, право, в содержании которого нет эгоизма, а есть внутренняя самоответственность, способность подняться до сознательной целостности с чужими субъективными правами. В этом плане проблематика злоупотребления правом никак не корреспондирует с самим субъективным правом, поскольку право в этих отношениях, повторимся, становится субъективным только при его осмысленном, добросовестном осуществлении. Однако так же, как в математике не нужно отказываться от деления из-за запрета делить на нуль, так и в гражданском праве не нужно отказываться от понятия "злоупотребление правом" из-за того, что его нельзя применять в контексте субъективных прав. "Право в объективном смысле, - пишет Тархов В. А., - тоже субъективная конструкция, поскольку создается людьми..." <7>. -------------------------------- <7> Тархов В. А. Осуществление гражданских прав // Сборник научных трудов СЮИ им. Д. И. Курского. Саратов, 1968. С. 368.

Для гражданского права субъект как мыслящий (осознающий в том числе себя) объект и субъективное гражданское право (в качестве осмысленного объекта) появляются только в гражданских правоотношениях, где происходит персонализация абстрактного юридического субъекта и конкретизация гражданских прав и обязанностей. Именно на этапе возникновения правоотношений появляется действительно субъективное, т. е. осмысленное то или иное гражданское право. До возникновения правоотношений между субъектами гражданского права их потенциальные гражданские права и обязанности, выраженные в объективном законе, на наш взгляд, правильно будет называть субъектными. Итак, идеальный образ субъекта в матрице гражданско-правовых конструкций - это не его безграничная возможность действовать своей волей и в своем интересе, а это, в том числе, его обязанность соизмерять свои интересы и законные интересы других членов общества. Внутренние мотивы субъектов гражданского права при этом в большинстве случаев не учитываются и не рассматриваются правом, поскольку правовые отношения регламентируют деятельность граждан и их объединений только как правовых лиц. Одно лишь соответствие или несоответствие поступка закону безотносительно к его мотиву называют легальностью (законосообразностью); то соответствие, в котором идея долга, основанная на законе, есть в то же время мотив поступка, называется моральностью (нравственностью) поступка <8>. -------------------------------- <8> Кант И., Гегель Г. В.Ф., Шеллинг Ф. В.И. Немецкая классическая философия. Т. 1. М.: ЗАО "Изд-во "ЭКСМО-Пресс"; Харьков: Изд-во "Фолио", 2000. С. 26.

М. Мамардашвили по этому поводу пишет: "То, что само себя воспроизводит так, что я внутри этого феномена согласован со всеми остальными, то есть я не могу подумать иначе, как думаю, я сразу узнаю себя в качестве такового, и, во-вторых, в этом узнавании у меня есть сознание согласованности со всеми другими живыми существами - это и есть одновременно высшее благо или, если угодно, конченая цель мироздания. Это же является и красотой, если в слово "красота" вкладывать античный смысл. Красота - наглядно зримая явленность истины; истина, которая наглядно явлена материальным расположением, есть прекрасное. Все три термина - истина, добро, красота - являются свойствами того, что вслед за Кантом я называю самоподдержанием разума... Одновременно к этому применим термин "гармония" - эти образования излучают гармонию, звучат гармониями" <9>. -------------------------------- <9> См.: Мамардашвили М. Кантианские вариации. М.: Аграф, 1997. С. 294 - 295.

Однако проявление воли субъекта гражданского права в практической деятельности - в правоотношении - со стороны ее значимости для всего общества выражается в качестве намерений субъекта, а со стороны ее единичной природы выражается в его умысле. При этом со стороны всеобщего содержания намерения и умысла они определяются субъектом из признаваемых им ценностей добра. Ссылка на благие намерения при этом не может освобождать субъекта от необходимости соблюдать установленные законы. Именно с помощью нормативных правил корректируется содержание представления субъекта о благе, о добре, о зле. Таким образом, в своем взаимоопосредуемом единстве право и нравственность в идеальном образе и представляют добро - высшую аксиологическую ценность. Знание, что есть добро, приходит к человеку извне, от общества, в котором "работают" право и нравственность. Не являются добром намерения субъектов, для которых требуется нарушить закон. Такие намерения в гражданском праве признаются недобросовестными. В то же время существование законов, тормозящих или препятствующих нормальному экономическому развитию, так же не есть добро. Следовательно, добро является более высокой категорией как для намерений субъекта так и для содержания субъективного права. И, наоборот, субъективное право есть минимальная мера добра и справедливости. По словам известного русского философа В. С. Соловьева, право есть "принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла" <10>. "Принцип права, - далее пишет русский философ, может рассматриваться отвлеченно: и тогда он есть лишь прямое выражение справедливости: я утверждаю мою свободу как право, поскольку признаю свободу других, как их право. Но в понятии права непременно заключается, как мы видели, элемент объективный, или требование реализации: необходимо, чтобы право имело силу всегда осуществляться, т. е. чтобы свободы других, независимо от моего субъективного ее признания, т. е. от моей личной справедливости, всегда могла на деле ограничивать мою свободу в равных пределах со всеми. Это требование справедливости принудительно привносится из идеи общего блага или общественного интереса, или - что то же - интереса реализации добра, для чего непременно нужно, чтобы справедливость была действительным фактом, а не идеей только. Право есть исторически подвижное определение необходимого принудительного равновесия двух нравственных интересов - личной свободы и общего блага" <11>. -------------------------------- <10> Соловьев В. С. Избранные произведения. Серия "Выдающиеся мыслители". Ростов-на-Дону: Феникс, 1998. С. 518. <11> Там же. С. 200.

Безграничная свобода отдельного лица, - добавляет Е. Н. Трубецкой, - была бы не только отрицанием права, но и прямой противоположностью добра. "Внешняя свобода лица всегда была ограничена свободою других лиц в той именно мере, в какой этого требует добро" <12>. В последнем Е. Н. Трубецкой видит непреходящее, неизменное требование естественного права. -------------------------------- <12> См.: Трубецкой Е. Н. Энциклопедия права / Оформление обложки С. Шапиро, А. Олексенко. СПб.: Издательство "Лань", 1998. С. 68 - 69.

Таким образом, с точки зрения мировоззренческого, смыслового значения право неизменно ориентируется на такие философские категории, как свобода, справедливость, равенство, нравственность, добро, разумность и т. п., что существенно расширяет представления о правовой материи вообще. С позиций юридической догматики, казалось бы, для правовой науки преимущественное внимание должно быть обращено непосредственно на нравственность (она, освещая нравы, сосредоточена на самих этических категориях: справедливости, добре, зле и др.). Однако при нацеленности на рассмотрение современного права, все более связывающего свое бытие с автономной личностью, ее внутренним миром, на первый план выступает мораль, которая через эгоцентризм, "мое телесное" <13> выводит философско-правовой анализ на плоскость жизненных реалий, весьма значимых для права на современной стадии развития общества. Отсюда немалое число оценочных понятий (ставших тканью гражданского права) может быть усвоено и иметь реальное юридическое действие только на основе моральных критериев и оценок. В науке и общественном мнении, пишет С. С. Алексеев, еще не осознано то решающее обстоятельство в соотношении права и морали, в соответствии с которым первое (право) является естественной и надежной обителью прав, а второе (мораль) - обителью обязанностей (долга, долженствования, ответственности) <14>. -------------------------------- <13> Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995. С. 14. <14> Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М.: издательство "Норма", 2001. С. 213.

И. А. Покровский, великий русский цивилист, проводит, в сущности, ту же мысль, утверждая, что "право стремится стать таким порядком, которому будут следовать не в силу боязни наказания, а просто в силу сознания его необходимости и разумности..." <15>. Несомненно, что у И. А. Покровского в этом смысле речь идет о категории положительной свободы. -------------------------------- <15> Покровский И. А. Из глубины. Сборник статей о русской революции. М.: Изд-во МГУ, 1990. С. 232.

Моральные, т. е. внутренние пределы осуществления прав, непосредственно установленные в том числе через запрет на злоупотребительные акты в гражданском праве (ст. 10 ГК РФ), образуют основной "нерв" правового материала, задающего импульс для носителей гражданских прав и обязанностей, говоря словами Канта, в "мир должного". В гражданско-правовом содержательном выражении стремление субъекта гражданского права к добру - это: а) достижение своего собственного блага; б) достижение блага общества, в котором и благодаря которому субъект живет и развивается. При этом если субъект будет стремиться только к собственному благу, не заботясь об интересах таких же, как он, лиц, то он будет совершать зло по отношению к этим лицам и к обществу. Если, наоборот, субъект будет забывать о своем благе и посвятит свою жизнь интересам общества, то он снова совершает зло, но только уже по отношению к самому себе, поскольку он не только "слуга для всех", но должен достичь индивидуальной самореализации. С. Л. Рубинштейн по этому свойству разумности человека в своей завершающей философской рукописи "Человек и мир" пишет, что существует единый мир; "таково само бытие в его становлении и разрушении, включающее человека как сущее, осознающее мир и самого себя и потому способное изменить бытие, бесконечно выйти за его пределы. Таков человек как часть бытия, как единичное существо, сохраняющее свою единичность и поднимающееся до всеобщности" <16>. -------------------------------- <16> Рубинштейн С. Л. Человек и мир. М., 1997. С. 112 - 113.

Таким образом, для правового лица - субъекта гражданского права - добром является разумное, гармоничное сочетание своих интересов и интересов других лиц и общества. Злом в его истинном значении и применительно к гражданскому праву будет являться вознесение субъектом права своих индивидуальных эгоистических интересов в ущерб интересам других, равных ему лиц. Основатель английского позитивизма, философ и экономист прошлого века Джон Миль заявлял: "Единственное оправдание вмешательства в свободу действий любого человека - самозащита, предотвращение вреда, который может быть нанесен другим" <17>. -------------------------------- <17> Милль Д. С. О свободе // Наука и жизнь. 1993. N 11. С. 12.

Основания ограничения прав человека и гражданина закреплены в ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. Права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в которой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Перечень оснований для ограничения гражданских прав, установленный в п. 3 ст. 55 Конституции Российской Федерации, является исчерпывающим. Эти же основания продублированы в п. 2 ст. 1 ГК РФ. Граждане (физические лица) и юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и обязанностей на основе договора и в определении любых не противоречащих законодательству условий договора. Но осуществление гражданских прав в состоянии свободы только "для себя" неполноценно и неустойчиво, если не несет в себе стремление к идеалу, находящемуся за его пределами. В человеке изначально заложено напряжение между реальным положением дел и идеалом, который он должен воплотить, между бытием и смыслом, который он должен постигнуть. Постижение смысла жизни происходит через то, что мы даем миру, обществу в ходе нашей созидательной работы и через то, что мы берем от мира, пользуясь его материальными и духовными благами. В гражданско-правовом мире субъекты права видят смысл субъективного гражданского права в возможности посредством правовых механизмов получить для себя определенные социальные блага. При этом в вопросе, как осуществлять гражданские права, лежит и вопрос, зачем их осуществлять. С учетом сказанного любое субъективное право в своем высшем философском смысле - это свобода, возможности субъекта не только для себя, но для и ради других. Злоупотребление этой свободой для себя и составляет социально-правовую природу того зла, которое причиняется при осуществлении права с нарушением его внутренних пределов (злоупотребление правом). При этом в гражданском праве под злом понимается вред (ущерб), убытки либо нарушение или реальная угроза нарушения прав других субъектов права в любых формах. Отдавать в юридический мир субъекты могут уважительное отношение к правам других лиц, которое предполагает, как минимум, их соблюдение и запрет самому себе на их какое бы то ни было нарушение. Таким образом, в гражданско-правовой системе субъективное гражданское право определяется не только возможностью - "я могу", но и в предикате - "я должен", в котором субъективный аспект в праве дополняется его объективным дубликатом - юридическим назначением, смыслом. А свобода действий, свобода выбора у субъекта в правовом поле должна быть дополнена его объективным аспектом - ответственностью. Субъект права в этом смысле свободен быть ответственным и он ответствен в том числе за надлежащую реализацию своего субъективного гражданского права именно таким образом, который совпадает с общим смыслом и назначением гражданского права. Свобода без ответственности превращает субъективное право в произвол, а ответственность без свободы образует вину субъекта, за исключением свободы выбрать верную точку зрения на свою вину. (Последнее исключение относится больше не к праву, а скорее к области логотерапии.) Так же, как смысл гражданского права в целом, так и смысл отдельных норм права, представляющих определенные гражданские права и устанавливающих обязанности, лежит вне пределов самих субстанций. Однако назначение субъективных прав следует искать не в экономическом результате, а в правовой системе, к которой они относятся. Сбалансированная правовая система никогда не ставит во главу угла такое взаимодействие норм, при котором субъективные права могут в своей формальной силе использоваться в качестве средства для достижения запретного результата. Формальному обороту прав, т. е. злоупотреблению правом, нет места в гражданских правоотношениях <18>. -------------------------------- <18> См. подробнее Волков А. В. Теория концепции "злоупотребление гражданскими правами". Волгоград, 2007.

Название документа