О применении статьи 169 ГК РФ в свете разъяснений ВАС РФ

О ПРИМЕНЕНИИ СТАТЬИ 169 ГК РФ В СВЕТЕ РАЗЪЯСНЕНИЙ ВАС РФ

Г. ЧЕРНЫШОВ

Чернышов Григорий, партнер адвокатского бюро "Егоров, Пугинский, Афанасьев и Партнеры", адвокат.

Среди юридической общественности, а также на страницах средств массовой информации активно обсуждается Постановление Пленума ВАС РФ от 10 апреля 2008 г. "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации". В статье представлен анализ наиболее важных положений данного Постановления. Практика применения ст. 169 ГК РФ действительно нуждалась в серьезных коррективах. Статья 169 ГК РФ подчас превращалась судами в средство национализации имущества. Делалось это в основном по искам налоговых органов. При этом, как представляется, истинный смысл данной статьи судами понимался неправильно. Прежде всего, суды исходили из того, что для применения ст. 169 ГК РФ достаточно доказать лишь цель, противную основам правопорядка и нравственности (иными словами, субъективное намерение одной или обеих сторон сделки, противное этим основам). Доказывать объективную противоправность самой сделки, согласно существовавшей до недавнего времени судебной практике, не требовалось. В результате можно было признать недействительной, например, сделку купли-продажи топора и взыскать полученное по ней в доход государства, если бы покупатель совершил эту сделку с целью совершить преступление. При этом было неважно, знала ли другая сторона в сделке о подобном намерении покупателя. Такой подход получил поддержку и в юридической литературе <1>, однако, на наш взгляд, с ним едва ли можно согласиться. -------------------------------- <1> См.: Гутников О. Недействительные сделки в гражданском праве. Теория и практика оспаривания. М., 2003. С. 514.

Сделка, противоречащая закону

У ст. 169 ГК РФ длительная история в отечественном гражданском праве. Как представляется, ее истоки кроются еще в дореволюционном и советском законодательстве <2>. Формулировки и идеи этой статьи особенно близки к аналогичным формулировкам советского гражданского законодательства (в том виде, в каком они сложились к началу 90-х гг. прошлого столетия). Поэтому подлинный смысл ст. 169 ГК РФ раскрывается лишь в историческом толковании. -------------------------------- <2> См.: Шестакова Н. Недействительность сделок. СПб., 2001. С. 27.

Буквальное прочтение ст. 169 ГК РФ приводит к выводу о том, что сделка может быть признана недействительной, не только если она противоречит основам правопорядка, но и в случае ее расхождения с нравственными принципами общества. Истинная воля законодателя в этом вопросе довольно отчетливо проступает лишь при историческом анализе указанной нормы. По ГК РСФСР 1922 г. сделка, "совершенная с целью, противной закону", признавалась недействительной. Этим, по единодушному мнению исследователей, была установлена недействительность противозаконных сделок <3>. ГК РСФСР 1922 г. в качестве единого последствия для таких сделок предусматривал взыскание всего полученного по ним в доход государства (т. е. взыскано могло быть все полученное по любой противоречащей закону сделке). Для ухода от столь неоправданной жесткости в ГК РСФСР 1964 г. было внесено положение, согласно которому в доход государства подлежало взысканию полученное не по всем недействительным сделкам, а лишь по тем, которые были совершены с целью, противной интересам социалистического государства (т. е. посягали на основы государственного строя). Так ГК РСФСР 1964 г. выделил наиболее тяжкие нарушения норм права со стороны участников гражданского оборота. Иными словами, ГК РСФСР 1964 г. предусмотрел конфискационные последствия только для "квалифицированного" нарушения норм права при совершении сделки. -------------------------------- <3> См., например: Вавин Н. Ничтожные сделки. М., 1926. С. 14 - 15; Новицкий И. Сделки. Исковая давность. М., 1954. С. 73.

Эта традиция, как представляется, продолжена и в новом ГК РФ. Его ст. 167 и 168 в совокупности предусматривают правило о том, что в случае противоречия сделки закону каждая сторона должна вернуть все полученное по сделке другой стороне. В случае же если нарушение закона, допущенное при совершении сделки, объективно противоречит основам правопорядка или нравственности, то для лица, действовавшего умышленно, наступают более строгие последствия: оно не получает в порядке реституции переданное им контрагенту по сделке; исполненное таким лицом поступает в доход государства (ст. 169 ГК РФ). Смысл нормы ст. 169 ГК РФ, установленный в результате исторического толкования, подтверждается и другими соображениями. Такой подход исключает более строгие санкции за безнравственное поведение (но в рамках закона) по сравнению с поведением, не соответствующим нормам права. При противоположном подходе безнравственное поведение приводило бы к конфискационным последствиям, а противозаконное, но не противоречащее основам нравственности - к реституции. К тому же при буквальном толковании нормы ст. 169 ГК РФ неоправданно большое значение придавалось бы субъективной стороне деятельности одного из участников оборота, содержание которой неизвестно и не может быть известно контрагенту, что не способствовало бы прочности гражданского оборота. Более того, в этом случае нравственность превращалась бы в источник правового регулирования, а это слишком смелое предположение для отечественной правовой системы, которое требует более широкого обоснования, чем одно слово в ст. 169 ГК РФ. Наконец, подход, исключающий требование о незаконности сделки для применения последствий признания ее недействительной, предусмотренных в ст. 169 ГК РФ, наделяет гражданское право несвойственными ему функциями - охранителя народной нравственности. Между тем такие функции гражданскому праву, думается, присущи менее всего. Достаточно сказать, что биржевые и другие спекулятивные сделки вряд ли будут нравственными с общественной точки зрения. Основная направленность гражданского права заключается в охране частного, эгоистического интереса, реализуемого в рамках закона. Развиваемая точка зрения на содержание ст. 169 ГК РФ находит поддержку и в юридической литературе <4>. Отрадно, что она была воспринята и Пленумом ВАС РФ, который в Постановлении от 10 апреля 2008 г. "О некоторых вопросах практики рассмотрения споров, связанных с применением статьи 169 Гражданского кодекса Российской Федерации" (далее - Постановление) указал, что "при определении сферы применения статьи 169 ГК РФ судам необходимо исходить из того, что в качестве сделок, совершенных с указанной целью, могут быть квалифицированы сделки, которые не просто не соответствуют требованиям закона или иных правовых актов (статья 168 Кодекса), а нарушают основополагающие начала российского правопорядка, принципы общественной, политической и экономической организации общества, его нравственные устои". Из приведенного положения видно, что Пленум ВАС РФ рекомендует судам исходить из того, что одной лишь противоправной или безнравственной цели участников сделки недостаточно для применения ст. 169 ГК РФ, - необходимо доказать, что сама сделка объективно противоречит закону. Таким образом, с принятием данного разъяснения ст. 169 ГК РФ займет положенное ей место в системе регулирования недействительных сделок как квалифицированный состав недействительной сделки, противоречащей закону. -------------------------------- <4> См.: Гражданское право. Учебник. В 3-х томах. Том 1. 6-е издание / Отв. ред. А. Сергеев, Ю. Толстой. М., 2003. С. 308 - 309.

Последствия неуплаты налога

Не менее жаркие споры на практике вызывал вопрос о праве налоговых органов обращаться в суд с иском о признании сделок недействительными по ст. 169 ГК РФ и о взыскании всего полученного по таким сделкам в доход государства. Этот вопрос также был разрешен Пленумом ВАС РФ в Постановлении. При этом Пленум ВАС РФ указал, что санкции, предусмотренные в нормах публичного права, не могут реализовываться путем применения последствия недействительности гражданско-правовой сделки. Обосновывая данный вывод, Пленум ВАС РФ отметил, что "при рассмотрении споров, возникающих из административных, налоговых и иных публичных правоотношений, судам следует учитывать, что взыскание всего полученного (причитавшегося) по сделке в доход Российской Федерации в соответствии со статьей 169 ГК РФ является мерой, применяемой исключительно в качестве специального последствия недействительности ничтожной сделки. Санкции, установленные за совершение публичных правонарушений, не могут квалифицироваться в качестве последствий недействительности сделок, поэтому соответствующие требования не должны рассматриваться в спорах о признании сделок недействительными". Из приведенного разъяснения следует, что неуплаченные налоги не могут считаться последствием недействительности сделки. Этот вывод представляется обоснованным. Уплата налога осуществляется в рамках публичного правоотношения, где государство вправе требовать, а налогоплательщик обязан уплатить налог. Взыскание же всего полученного по ничтожной на основании ст. 169 ГК РФ сделки в доход государства представляет собой особое последствие недействительности сделки. Стало быть, здесь мы имеем дело с гражданским правоотношением, в рамках которого у государства есть гражданское субъективное право потребовать передачи всего полученного по недействительной сделке, а стороны сделки несут гражданскую обязанность произвести такое перечисление. Поскольку гражданское законодательство к налоговым правоотношениям не применяется (ч. 3 ст. 2 ГК РФ), то и взыскание налогов не может считаться гражданско-правовым последствием недействительности сделки. Далее Пленум ВАС РФ указал, что хотя "в соответствии с абзацем четвертым пункта 11 статьи 7 Закона Российской Федерации "О налоговых органах Российской Федерации" налоговые органы вправе предъявить в суде и арбитражном суде иски о признании сделок недействительными и взыскании в доход государства всего полученного по таким сделкам", но "судам при применении данных положений необходимо учитывать, что указанное право может реализовываться налоговыми органами лишь постольку, поскольку удовлетворение соответствующего требования направлено на выполнение задач налоговых органов, предусмотренных статьей 6 Закона Российской Федерации "О налоговых органах Российской Федерации". Применение последствий недействительности ничтожной сделки не является элементом публичного правоотношения, а уплата налога осуществляется в рамках публичных правоотношений, следовательно, взыскание всего полученного в доход государства "не является мерой, направленной на обеспечение поступления в бюджет налогов". Таким образом, налоговые органы не вправе обращаться в суды с исками о применении последствий недействительности сделки на основании ст. 169 ГК РФ: закон им такого права не предоставляет. В то же время Пленум ВАС РФ счел, что налоговые органы вправе предъявить иск о признании сделки недействительной на основании ст. 170 ГК РФ, если удовлетворение этого требования может способствовать реализации задач налоговых органов (абз. 5 п. 6 Постановления). Указанное разъяснение представляется в высшей степени странным по следующим причинам. Согласно п. 11 ст. 7 Закона РФ от 21 февраля 1991 г. "О налоговых органах Российской Федерации", налоговые органы вправе предъявлять иски лишь о признании сделок недействительными и взыскании всего полученного по таким сделкам в доход государства (что не подпадает под основания ст. 170 ГК РФ). Из приведенной формулировки видно, что право налоговых органов на предъявление исков о признании недействительными сделок ограничено теми случаями, когда последствием недействительности сделок является взыскание всего полученного по ним в доход государства. Таким образом, налоговые органы могут в судебном порядке требовать признания недействительными сделок исключительно по основаниям ст. 169 ГК РФ, причем при условии одновременного заявления требования о применении предусмотренных этой статьей последствий. В силу ст. 53 АПК РФ обращение государственных органов в арбитражный суд с исками в защиту публичных интересов допускается только в случаях, прямо предусмотренных в законе. На наш взгляд, обращение налоговых органов в арбитражный суд с иском о признании недействительной сделки всегда является действием, совершаемым в публичных интересах, поскольку связано с реализацией целей и задач налоговых органов, а они по определению не могут иметь частного характера. В связи с этим представляется, что в абз. 5 п. 6 Постановления ВАС РФ вышел за пределы своих полномочий, подменив собой законодателя. Из приведенного разъяснения (в контексте того, что применение последствий гражданско-правовой сделки не может способствовать реализации целей и задач налоговых органов) следует вывод о том, что налоговые органы не вправе требовать применения последствий недействительности сделки, недействительной по ст. 170 ГК РФ. Поэтому суду, признавшему сделку недействительной по ст. 170 ГК РФ (по соответствующему иску налогового органа), придется либо вовсе не затрагивать вопрос о применении последствий ее недействительности, либо применять эти последствия по собственной инициативе. Оба варианта не выдерживают критики: первый подрывает стабильность гражданского оборота, а второй создает неравенство участников этого оборота (поскольку обязанность суда применять последствия недействительности сделки по собственной инициативе будет распространяться только на иски налоговых органов в отличие от исков других участников гражданского оборота). Кроме того, сама норма ГК РФ о том, что суд вправе применить последствия недействительности сделки по собственной инициативе, вызывает вопросы: 1) эта норма явно не коррелирует с нормами АПК РФ (например, в силу ст. 170 АПК РФ суд не вправе выходить за пределы доводов, заявленных истцом, в частности п. 5 этой статьи не предусматривает возможности указать в резолютивной части выводы суда по незаявленным доводам); 2) для применения последствий недействительности сделки суду надлежит собрать необходимые доказательства. При том что суд не вправе не только самостоятельно собирать эти доказательства, но и по собственной инициативе обязать сторону их предоставить, совершенно непонятно, как он сможет доказать факт и объем исполнения, а также факт возможности (невозможности) возврата полученного по сделке в натуре и стоимость исполненного (в случае невозможности возврата полученного в натуре); 3) неясно, связан ли суд при применении последствий недействительности сделки по собственной инициативе требованиями закона об исковой давности. ГК РФ устанавливает, что заявление ответчиком о пропуске истцом срока исковой давности влечет отказ в иске (абз. 2 ч. 2 ст. 199 ГК РФ), однако истец - это лицо, обратившееся в арбитражный суд с иском (ч. 2 ст. 44 АПК РФ). При отсутствии в иске требования о применении последствий недействительности между истцом и ответчиком отсутствует и соответствующий спор. Если нет спора, то нет и стороны в споре, а следовательно, некому заявлять о пропуске срока исковой давности. Кроме того, срок исковой давности применяется исключительно к притязанию истца к ответчику <5> - без притязания нет и "объекта" действия исковой давности. Также непонятно, кто должен быть признан ответчиком применительно к вопросу о сроке исковой давности и когда стороны в споре могут узнать, что суд намерен применить последствия недействительности сделки по собственной инициативе (ведь без знания об этом обстоятельстве невозможно и заявить о пропуске срока). Таким образом, нормы ГК РФ и АПК РФ не оставляют сомнений в том, что исковая давность для этих случаев не применяется. -------------------------------- <5> См.: Крашенинников Е. Понятие и предмет исковой давности. Ярославль, 1997. С. 5 - 15.

В связи с этим полагаем, что ориентировать суды всякий раз применять последствия недействительности сделки по собственной инициативе нельзя. Необходимо либо задуматься об исключении из ГК РФ нормы, устанавливающей данное право, либо реализовать это право в нормах процессуального законодательства, разрешив вопросы, поставленные выше. Представляется, что Пленум ВАС РФ, убрав из-под фундамента гражданского оборота одну мину - применение ст. 169 ГК РФ по искам налоговых органов, просто заменил ее другой - применением за пределами исковой давности по инициативе суда последствий недействительности по сделкам, признанным недействительными по искам налоговых органов. Пленум ВАС РФ дал судам весьма опасный для правоприменительной практики ориентир, по сути, подтвердив принципиальную возможность признания недействительности сделки без применения соответствующих последствий. В судебной практике в последнее время стала доминировать совершенно верная, с нашей точки зрения, позиция о том, что если сделка исполнена, то недопустимо признавать ее недействительной в судебном порядке и не требовать применения последствий ее недействительности. Следование другому подходу породит хаос в сфере гражданского оборота: лица будут владеть имуществом при наличии судебного подтверждения отсутствия правовых оснований к этому (поскольку сделка, на которой базируется такое владение, признана недействительной). В связи с этим отрадно, что суды все чаще отказывают в исках о признании недействительными исполненных сделок, если истцом не заявлено требование о применении последствий недействительности. В абз. 3 и 4 п. 7 Постановления Пленум ВАС РФ указал следующее: "...при установлении в ходе налоговой проверки факта занижения налоговой базы вследствие неправильной юридической квалификации налогоплательщиком совершенных сделок и оценки налоговых последствий их исполнения налоговый орган, руководствуясь подпунктом 3 пункта 2 статьи 45 Налогового кодекса Российской Федерации, вправе самостоятельно осуществить изменение юридической квалификации сделок, статуса и характера деятельности налогоплательщика и обратиться в суд с требованием о взыскании доначисленных налогов (начисленных пеней, штрафов). При этом, поскольку ничтожные сделки являются недействительными независимо от признания их таковыми судом (пункт 1 статьи 166 ГК РФ), суд решает вопрос об обоснованности указанной переквалификации в рамках рассмотрения налогового спора и в том случае, когда изменение налоговым органом юридической квалификации сделок, статуса и характера деятельности налогоплательщика основано на оценке сделок в качестве мнимых или притворных (статья 170 Кодекса)". Иными словами, налоговые органы вправе переквалифицировать сделки, в том числе посчитав их мнимыми или притворными, в ходе мероприятий налогового контроля. А суд, рассматривая требование налогового органа о доначислении налогов вследствие такой переквалификации, будет решать, правильна она или нет. В этих условиях совершенно непонятно, зачем Пленум ВАС РФ одновременно наделил налоговые органы правом обращаться в суд с требованием о признании сделки ничтожной по ст. 170 ГК РФ.

Роль государственных органов

Важно отметить, что Пленум ВАС РФ по-разному подходит к праву налоговых органов требовать применения последствий недействительности сделки на основании ст. 169 ГК РФ и к праву требовать признания сделок недействительными на основании ст. 170 ГК РФ. В первом случае право налоговых органов на обращение в арбитражный суд абсолютно отрицается, а во втором - возникновение такого права обусловлено достижением целей налоговых органов. Из этого можно сделать вывод о том, что, с точки зрения ВАС РФ, налоговый орган, в общем-то, вправе обратиться в суд с иском о признании сделки недействительной и на основании ст. 169 ГК РФ, но без заявления требования о применении предусмотренных этой статьей последствий, если сумеет доказать, что удовлетворение иска будет способствовать реализации задач налоговых органов (абз. 5 п. 6 Постановления). По крайней мере данная идея не кажется неосуществимой в нашей практике с учетом обсуждаемой правовой позиции о праве налоговых органов обратиться в суд с иском о признании сделки недействительной по ст. 170 ГК РФ. Если же сделка будет признана недействительной по ст. 169 ГК РФ по иску налогового органа, то право потребовать применения предусмотренных этой статьей последствий возникнет у любого заинтересованного лица, и в частности у государства в лице ФАУФИ. При этом, как представляется, заинтересованность государства в предъявлении такого иска вполне может быть теоретически обоснована: недействительность сделки по ст. 169 ГК РФ является юридическим фактом возникновения права государства требовать передачи в государственную собственность исполненного стороной, действовавшей умышленно. Именно за защитой этого права государство и будет обращаться в арбитражный суд. Сказанное приводит к выводу, что при известном (и далеко не абсурдном) толковании разъяснения ВАС РФ о праве налоговых органов обращаться в суд с иском о признании сделки недействительной по ст. 170 ГК РФ ценность всего Постановления в значительной степени снижается. Ведь если налоговые органы будут оспаривать сделки на основании ст. 169 ГК РФ, руководствуясь разъяснениями абз. 5 п. 6 Постановления, а государство в лице ФАУФИ будет затем взыскивать все полученное по таким сделкам в доход государства, то скрытая национализация по-прежнему будет существовать, изменится лишь "ответственный" за нее государственный орган.

Обсудить статью можно на нашем сайте по адресу: http://clj. ru/discussion/conflict/060804.

------------------------------------------------------------------

Название документа