Фундаментальное исследование вопросов юридической техники

ФУНДАМЕНТАЛЬНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ ВОПРОСОВ ЮРИДИЧЕСКОЙ ТЕХНИКИ <1>

И. Н. СЕНЯКИН, И. В. МИХЕЕВА

Сенякин И. Н., доктор юридических наук, профессор.

Михеева И. В., кандидат юридических наук, доцент.

Процессы, происходящие в ходе проведения реформ, охватывают самые разные сферы управления и правового регулирования, в связи с чем фундаментальные постулаты юридической науки и практики призваны обеспечить достаточный уровень общественной стабильности и должной теоретической обоснованности проводимых преобразований. В целях дальнейшего совершенствования российского законодательства важное теоретическое и практическое значение имеет исследование научных основ юридической техники. В этом отношении интерес вызывает книга "Доктринальные основы юридической техники" под редакцией профессора Н. А. Власенко, в которой рассматриваются вопросы формирования юридико-технических идей в истории развития юриспруденции, место юридической техники в современной отечественной правовой доктрине, основные методологические подходы к изучению юридической техники, отдельных ее видов. С учетом современного развития юридической науки и практики осмысливаются роль и функции знаний о юридической технике в аспекте влияния этого феномена на обеспечение эффективности правового регулирования; системно излагаются теоретические представления о юридической технике. Доктринальный подход позволяет различать логику правового идеала и логику правовой реальности. Именно такую цель ставили перед собой авторы в ходе изучения концептуальных основ технико-юридического инструментария. Тематика юридической техники не нова. Она притягивала к себе внимание правоведов на протяжении всей истории развития юриспруденции. Интерес к данной проблематике не ослабевает и сегодня, прежде всего с точки зрения совершенствования законодательства, повышения уровня правовой культуры субъектов правотворчества и правоприменения. Большинство научных и практических изданий по этой теме построены по принципу описания правил юридической техники. Авторы рецензируемого издания, напротив, отходят от сложившейся традиции и ставят целью анализ фундаментальных вопросов в данной области научных знаний - истории, методологии, особенностей отдельных комплексов технико-юридического инструментария, направленных на решение той или иной правотворческой или правоприменительной задачи, и др. Особое внимание уделено истории юридической техники, ценность которой во многом определяется возросшей необходимостью обращения современной исследовательской практики к истории правовых явлений. Значимым видится комплексное рассмотрение в открывающем гл. 1 параграфе исторического метода в юриспруденции как "некой специальной совокупности правил, норм и критериев построения определенного правового знания, юридической теории". Выражена позиция, что структура государственной деятельности в контексте исторического метода исследования юридической техники не может рассматриваться иначе, чем она представлена в официальных источниках, подтверждается или опровергается юридической практикой. Справедливым представляется утверждение о необходимости расширения предметного состава юридической техники за счет понятий, категорий, суждений, научных фактов, описаний и эмпирических наблюдений. Вместе с тем расширение предмета историко-правового исследования должно иметь определенные границы, иначе оно может потерять черты правового и превратиться в сугубо историческое. В параграфе "Юридическая техника римской юриспруденции классического периода" рассматривается технический инструментарий римской юриспруденции. Внимание акцентируется на исследовании систематизаций римского права, обобщающих достижения римской юридической техники. Изучение системы институций и дигест позволяет выявить важные инструменты логических операций по систематизации и классификации римского права (например, выработка понятий самостоятельного владения, цивильной собственности, сервитутов). Делаются выводы об уникальных достижениях римского права классического периода, возможность которых определялась "правосозидательной деятельностью юриспрудентов". Цикличность развития правовых явлений, преемственность юридических феноменов предопределяет научную и практическую ценность анализа вопросов становления юридической техники в России, сделанного в параграфе "Основные этапы развития отечественной законодательной техники". И хотя предложенная в книге периодизация развития отечественной законодательной техники не бесспорна, тем не менее она представляет научный интерес. Прослеживается историческая динамика развития структуры правовых актов. Исследуются стиль изложения и предыстория зарождения ряда законодательных терминов, особенности становления языка права на Руси. Обращается внимание на то, что к XVII в. сложились два пласта юридической терминологии - исконная и заимствованная. Выделены юридические понятия, появление которых связано, например, с Русской Правдой (суд, истец, грабеж, разбойник и проч.). Особое значение для формирования правовой культуры в российском государстве имеет просвещенный XIX век. Поэтому анализ юридической техники в теории и практике законотворчества названного исторического периода представляется вполне оправданным. При рассмотрении видов правовых актов авторы обращают внимание на существовавшую в Российской империи XIX в. многосложность издания законодательных актов. Однако указываются только двуединые акты (манифест и текст закона). Вместе с тем Н. М. Коркунов и А. В. Романович-Славатинский ссылались на практику использования полной, пространной формы издания законов, состоящего из трех частей (текст закона; мнение Государственного совета, определяющее порядок перехода от старого к новому законодательному регулированию; повеление Государя об обнародовании и о введении закона в действие). Эта особенность прослеживается в современной практике принятия подзаконных актов, например при введении в действие правил или инструкций соответствующим приказом. В параграфе об особенностях юридической техники в XIX в. рассмотрена систематизация законодательных актов, ее формы и виды, терминология и структура и др. В ходе анализа работы М. М. Сперанского "Руководство к познанию законов" изучается специфика подхода к историко-правовому исследованию законотворчества ("порядка законодательства") с позиций права. В этом смысле в книге представлен оптимальный способ ретроспективного исследования вопросов законотворчества и юридической техники. В контексте анализа особенностей внутренней структуры правовых актов рассматривается техника оформления Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. Интересным представляется замечание о наибольшей приближенности этого акта к кодексу "по предметному признаку", на что редко обращают внимание современные исследователи. В настоящее время отсутствует четкость в определении статуса Свода законов Российской империи с точки зрения отнесения его к кодифицированным или некодифицированным актам. Вместе с тем у дореволюционных правоведов было выработано общее мнение о кодифицированном характере такого законодательного акта Российской империи, как Уложение. Так, по мнению А. Д. Градовского, наиболее близким к кодексу в Российской империи было Уложение, поскольку оно "есть все законодательство или часть его, приведенная в систему, на основании предварительного исправления и переработки законодательного материала. Само слово "уложение" соответствует иностранному термину "кодекс" и противопоставляется понятию "свод". В новейший период российской истории в форме уложения издана часть уголовных законов - Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 года" <2>. Верной представляется позиция о соотношении уложения и свода как результатов соответственно кодификации и инкорпорации. -------------------------------- <2> Градовский А. Д. Начала русского государственного права. Т. I - III. Т. I "О государственном устройстве". Ч. 1. Кн. 1. "Учение о законе". Отд. 1. "О порядке составления и обнародования законов". Гл. 4. "Обнародование законов". § 36. СПб., 1875.

Подчеркивается, что в XIX в. закон не рассматривался в качестве самостоятельного вида нормативного правового акта. Однако спорными видятся утверждения о законе как о понятии, синтезирующем все виды нормативных правовых актов, и об указе как об акте наибольшей юридической силы. Дело в том, в XVIII - XIX вв. термин "закон" использовался очень широко; к законам относились все перечисленные в Своде законов Российской империи XIX в. формы актов: уложения, уставы, учреждения, грамоты, положения, наказы (инструкции), манифесты, указы, мнения Государственного Совета и даже доклады, удостоенные высочайшего утверждения <3>. В то же время термин "указ" применялся в качестве наименования различных законодательных актов до создания Государственного совета 1810 г. Позже указами назывались акты верховной власти как законодательного характера, так и издаваемые в порядке верховного управления <4>. Причем на практике высочайшие указы отождествлялись с законами, а указы подчиненного управления были от законов "резко обособлены" <5>. По мере формирования подзаконного нормотворчества и расширения компетенции министерств термин "указ подчиненного управления" стал использоваться как понятие, обобщающее министерские распоряжения. В связи с этим применительно к XIX в. закон не следует рассматривать в качестве интегрирующего понятия для всех нормативных правовых актов, поскольку он не мог охватить все формы нормотворчества органов государственного управления. Двойственность же природы указа как формы законодательного акта, с одной стороны, и как обобщающего документа государственного управления - с другой, не дает оснований считать его "актом наиболее высокого уровня". -------------------------------- <3> Свод законов Российской империи. СПб., 1833, 1842, 1892. Т. 1. Ч. 1. Р. I. Ст. 53. <4> См.: Энциклопедический словарь / Ф. А. Брокгауз, И. А. Ефрон. СПб., 1902. Т. XXIVа. С. 627. <5> См.: Коркунов Н. М. Указ и закон. СПб., 1894. С. 358.

Особенность композиции книги - обращение к историческому материалу в контексте современных аспектов юридической техники. Так, в параграфе "Юридическая техника и воля нормоустановителя" делается акцент на связи юридической техники с политикой: "Какую формулу избрать... о чем умолчать и даже не обойтись ли без дефиниций вообще - все это учитывается представителями разных политических сил". Особое место в исторической части книги занимает параграф об истории исследований юридической техники в Институте законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, которому предстоит большая работа по дальнейшему развитию методологии и технологии эффективно действующей системы юридической техники, способной обеспечить высокое качество и реальную действенность принимаемых нормативных правовых актов. В главе 2 юридическая техника рассматривается в разных формах своего проявления: как комплексная система знаний, как средство выражения и сокрытия воли нормоустановителя и обеспечения идеологической нейтральности принимаемых законодательных и управленческих решений. Авторы придерживаются широкого понимания юридической техники как необходимой составляющей части правового регулирования. Так, в параграфе "Юридическая техника как комплексная система знаний" подчеркивается, что "юридическая техника - собирательное понятие, комплексное по своему характеру, сущностная сторона которого сводится к обособлению знаний, с помощью которых создается и действует право, т. е. знаний о технико-юридическом инструментарии правового регулирования. С другой стороны, юридическая техника может характеризоваться как объемное понятие, позволяющее отграничивать данные знания от иных". В связи с этим делается верный вывод о том, что юридическая техника не представляет собой самостоятельной юридической науки или метатеории, а является "областью самостоятельных технико-юридических знаний, органически примыкающих к более общим положениям метатеории". Вполне обоснованно отмечается важное значение юридической техники в формировании профессиональных юридических знаний и навыков студентов профильных юридических учебных заведений. Проводится разграничение юридической техники и юридической технологии: "если юридическая технология отвечает на вопрос: как делать, в какой последовательности осуществлять те или иные юридические операции, то юридическая техника отвечает на вопрос: с помощью каких приемов, каких средств должны осуществляться те или иные технологические операции, действия". Выделяются следующие виды юридических технологий: нормотворческая (в том числе законотворческая) и правоприменительная (договорная, праворазъяснительная, систематизационная и др.). Подчеркивается, что "осуществление любого технологического процесса, в том числе юридического, невозможно вне системы приемов юридической техники (нормотворческой, правотолковательной, правоприменительной и др.)". Таким образом, в издании представлено системное видение юридической техники как особой самостоятельной сферы научных юридических знаний в соотношении с такими взаимосвязанными явлениями юридической жизни, как юридическая технология и юридическая деятельность. В параграфе "Юридическая техника и воля нормоустановителя" сформулирована идея выявления особенностей действий адресатов правовых норм и правоприменительных актов в зависимости от того, "говорит" нормоустановитель или "молчит" (т. е. проявляет или скрывает свою волю). При этом юридическая техника может как способствовать выражению воли законодателя при подготовке проекта закона или разъяснению его смысла, так и, наоборот, скрыть или исказить волю разработчика правовых предписаний. Молчание законодателя может быть как своего рода недоразумением (пробел в законе), и при постановке соответствующего вопроса воля законодателя по его разрешению должна быть проявлена, так и мнимым, т. е. квалифицированным, молчанием, возникающим в случае фактического проявления как воля нормотворца на такое умолчание. В связи с этим для установления истинного положения дел и отграничения одной ситуации от другой следует использовать приемы социологического анализа, толкования и формально-логического анализа уже проявленной законодателем воли. В параграфе о проблемах идеологической нейтральности юридической техники сделан вывод о том, что юридическая техника должна иметь возможность правильно и своевременно "отражать в законодательстве истинную или хотя бы утилитарную идеологию". Важно, чтобы юридическая техника была способна выставить преграду ложной, популистско-демагогической, конъюнктурной идеологии в законотворческом процессе. Только в этом случае можно будет вести речь о творчески организующей, созидательной, практически ценной роли юридической техники. В связи с этим необходим коренной пересмотр доктрины идеологической нейтральности юридической техники. Наибольший научный интерес представляет глава, посвященная методологическим основам юридической техники. Речь идет о логических, аксиологических, текстоведческих и символических основах. Только с помощью теоретически обоснованных и эффективных юридико-технических правил и приемов можно обеспечить высокий уровень качества правового регулирования. В параграфе "Логические основы юридической техники" формулируются логические правила, используемые в юридической деятельности, отмечается значение юридической логики, "действующей в контексте социальных условий, политики, государственной власти и групп людей". Подчеркивается, что юридическая логика не представляет собой самостоятельную науку, а является системой знаний о применении правил формальной логики к юридическим рассуждениям и действиям. Значение логических методов в юридической технике заключается в том, что они дают возможность выбрать правильную цель правового регулирования, обеспечить системную сбалансированность и согласованность принимаемых нормативных правовых актов и впоследствии достичь справедливости при разрешении конкретных юридических дел. Впервые в отечественной юридической науке обращается внимание на необходимость расширенного использования аксиологического (ценностного) подхода к изучению юридической техники. Причем юридическая техника с аксиологической точки зрения может рассматриваться "как способ совершенствования межсубъектного взаимодействия, имеющего ценностный смысл". Научный и практический интерес представляет параграф о текстоведческих основах юридической техники. Дело в том, что текст права является одной из главных и наиболее практически применимых форм его выражения. При этом "появление лингвистического аспекта в юридической технике" является весьма многогранным: это и использование языковых средств, и формулирование юридических конструкций, и обеспечение четкости используемой в тексте нормативных правовых актов терминологии и др. Акцентируется внимание на таких "узких" аспектах юридического текстоведения, как нормативная графика (графика законов, графика индивидуальных актов и графика фиксирующих юридических документов), юридическая символика. В развитие данного параграфа книги отдельно исследуются символические основы юридической техники, отмечается особое значение правовых символов (как условных знаков в данном социальном контексте) в правотворческой и правореализационной деятельности. Заключительная глава посвящена особенностям юридической техники систематизации, правового мониторинга и др., а также анализу юридико-технических приемов подготовки международных правовых актов. Проводится системное обобщение и творческое осмысление практической ценности отдельных видов юридической техники, рассматриваются перспективы их развития в нынешних условиях модернизации государственно-правовой действительности. Авторы не ограничивают сферу применения нормотворческой техники лишь этапом разработки правового акта, а отмечают значение данного вида юридической техники в механизме проектирования правовых норм, который включает операции, связанные с работой над проектом непосредственно в правотворческом органе: способы правильного и единообразного внесения поправок в разработанный проект, учета замечаний, предложений, заключений, поступающих от привлеченных к правотворческой работе сторонних органов, и др. В параграфе о технике систематизации нормативных правовых актов представлен комплексный подход к анализу существующих в отечественной юридической науке знаний о систематизации права и сформулированы предложения по дальнейшему совершенствованию правосистематизационной деятельности. Отмечается, что "в юридической сфере систематизация выступает необходимым элементом как научной, так и практической деятельности - нормотворческой и правоприменительной". Интерес представляет параграф, в котором исследуются особенности юридической техники международных правовых актов и прежде всего международных договоров как основных источников международного права, что в значительной степени восполняет существующий пробел в правовой доктрине. Акцентируя внимание на проблемах юридической техники в международном праве, авторы отмечают особенность дефиниции "юридическая техника в международном праве". Проводится анализ методологических подходов к юридической технике международных актов на основе критерия нормативности международного акта и его юридической силы. Делаются выводы о концептуальном значении для методологии юридической техники международных правовых актов особенностей применения юридико-технологических приемов в процессе не только принятия международного договора, но и вступления его в силу, исполнения и обеспечения его выполнения с учетом положений Венской конвенции о праве международных договоров. Отдельный параграф издания посвящен юридической технике правового мониторинга. Это одна из первых в российском правоведении попыток теоретического осмысления данной разновидности юридической техники. Понимание юридической техники правового мониторинга представлено как "совокупность средств, приемов и способов планирования мониторинговой деятельности, получения необходимой информации, ее фиксации, обобщения, анализа и оценки, оформления и обнародования, а также реализации результатов мониторинга". Юридическая техника правового мониторинга может подразделяться в зависимости от его стадии на технику планирования, сбора и фиксации информации, а также реализации результатов; в зависимости от функциональной нагрузки выделяются приемы составления документов (планов, докладов, досье "закона" и др.) и способы оценки объекта мониторинга и информации (критерии и показатели эффективности); и др. Делается вывод о необходимости дальнейшего развития системы знаний о юридико-технических приемах правового мониторинга по мере укоренения данного правового явления в российской юридической действительности. В заключение выскажем некоторые предложения по развитию заложенных в издании идей и улучшению их содержательного наполнения. Во-первых, следует продолжить дальнейшее изучение вопросов истории юридической техники как в России на отдельных этапах ее развития (например, в период Киевской Руси), так и в зарубежных странах. Во-вторых, необходимо расширить перечень значимых для юридической техники методологических основ за счет ее содержательных, структурных и процедурных аспектов. В-третьих, нуждается в разработке комплексной научной методологической основы и такой вид юридической техники, как правоприменительная, в том числе правотолковательная, правоконкретизационная и договорная. Высказанные замечания и предложения нисколько не снижают научную и практическую значимость проведенного исследования, а лишь отражают актуальность затрагиваемых в работе аспектов юридической техники.

Название документа