Методологические предпосылки к выявлению юридической природы алеаторного договора

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ К ВЫЯВЛЕНИЮ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРИРОДЫ АЛЕАТОРНОГО ДОГОВОРА

Е. В. ШУПЛЕЦОВА

Шуплецова Е. В., соискатель кафедры частного права УрАГС.

С переходом к принципиально новой социально-экономической модели общества и утверждением в правовой жизни принципа "Все, что не запрещено - дозволено" значительно повысился интерес со стороны участников гражданского оборота к различным сделкам, как предусмотренным, так и не предусмотренным в законе, но не противоречащим ему. Учитывая влияние факторов неопределенности, случайности, свойственных развивающейся экономике, необходимо отметить, что часто договоры, заключаемые участниками гражданского оборота, связаны с риском. Но когда доля риска в договоре для одной или другой стороны бывает настолько велика и очевидна, что шансы на успех и возможные убытки уравниваются, мы имеем дело с особым видом договоров, именуемых в литературе алеаторными. Хотя алеаторные договоры не являются новыми для отечественного частного права <1>, они требуют изучения в условиях прошедших экономических реформ. Это обусловлено популярностью страхования, биржевых сделок, а также появлением совершенно нового для нашей страны вида экономической деятельности, именуемого игорным бизнесом. В процессе изучения монографий, диссертаций, статей по данной тематике становится очевидным, что центральной проблемой в данном вопросе является проблема понимания авторами юридической природы алеаторного договора. Скорее всего, это происходит по причине серьезных различий самих алеаторных договоров, их природы и социальной значимости. -------------------------------- <1> Исследованию алеаторных договоров уделялось внимание еще в дореволюционной России. Примерами могут служить работы К. Победоносцева, В. Р. Идельсона. Среди исследований советского периода особо нужно выделить труды В. И. Серебровского. Тематика его научных изысканий в основном касалась раскрытия положений договоров страхования. В настоящее время алеаторный договор появляется в литературе в связи с анализом договоров, традиционно относящихся к числу рисковых. При этом на первом месте такого упоминания оказывается изучение игр и пари, реже - страхования и биржевых сделок. Отдельные вопросы, связанные с алеаторными сделками, рассматриваются в публикациях М. И. Брагинского, В. А. Белова, Е. П. Губина, А. Е. Шерстобитова. Алеаторным правоотношениям и алеаторным договорам посвящены диссертационные исследования И. В. Миронова, Ю. В. Багно, В. А. Запорощенко, К. Г. Токаревой, И. А. Митричева и других ученых.

Мы предлагаем подойти к изучению природы алеаторного договора через выявление его каузы. Традиционно понятие каузы договора тем или иным образом увязывается с понятием эквивалента, встречного предоставления за исполнение обязанности. В самом деле, как правило, никто не обязывается только ради того, чтобы просто обязаться, каждый, принимая на себя те или иные обязанности, имеет в виду приобретение взамен определенного блага. Такая взаимосвязь прав и обязанностей в едином обязательстве не позволяет в случае спора рассматривать обязанность должника изолированно и игнорировать вопрос об эквиваленте. Именно в этом и проявляется свойство договора быть, в отличие от простой совокупности двух встречных обещаний, целостным явлением, порождающим единое обязательственное правоотношение. Таким образом, каузальность договора является требованием в такой же степени естественным и необходимым, в какой закон следует классической модели договора в противовес случаям его абстрактности, представляющим собой в виде исключения отступление от нее в интересах динамичности гражданского оборота <2>. -------------------------------- <2> См., напр.: Бартошек М. Римское право. Понятия, термины, определения. М., 1989. С. 62 - 63.

При рассмотрении договора в целом проблема эквивалента трансформируется в вопрос о правовой цели договора, то есть о направленности на правовые последствия, достигаемые при его надлежащем исполнении. Именно они составляют конечную цель сторон, заставляющую их заключить договор, и на их основе можно сделать вывод о том, какая экономическая операция с какими благами реализуется с помощью данной сделки, то есть о наиболее существенных чертах данного договора. И хотя отношение отечественной цивилистики к категории каузы можно охарактеризовать как весьма спорное <3>, по нашему мнению, практическая применимость каузы основана на ее свойстве выражать сущность договорных видов и служить основанием их выделения и разграничения. -------------------------------- <3> Так, И. Б. Новицкий, рассматривая деление сделок на абстрактные и каузальные, отмечал, что оно не имеет жизненного значения и потому является чисто схоластическим. См.: Новицкий И. Б. Указ. соч. С. 81.

Во-первых, кауза договора, выражая его свойство, является основанием действительности договора заявленного вида. Так, несоответствие каузы представленного сторонами договора целевому назначению законодательной модели является основанием для применения тех норм права, которые соответствуют сути отношений сторон <4>. Во-вторых, выражая суть отношений и придавая правовое значение некоторым факторам, кауза договора может служить критерием возмездности либо безвозмездности отношений. В-третьих, в ГК РФ закреплено требование использовать каузу (цель) договора как средство его толкования (ст. 431 ГК РФ). В-четвертых, будучи взаимосвязанной с категорией предмета договора, она может служить основанием для выделения его существенных условий, что особенно важно для нашего исследования. Поэтому использование категории каузы оправданно для решения проблемы выявления юридической природы алеаторных договоров. -------------------------------- <4> См., напр.: Постановление Президиума ВАС РФ от 18 апреля 2000 г. N 506/00.

Приведем ряд примеров относительно интересующих нас договоров. Капитан размышляет следующим образом: в некоторых группах двусторонних договоров кауза усложняется новым элементом: к обыкновенно преследуемой цели контрагентов добавляется особая цель <5>. В одних (игры, пари) лишь одна сторона будет обязана, если удача повернется против нее; в других (страхование) одна из сторон жестко берет на себя обязательство заплатить определенную сумму с тем, чтобы защитить себя от риска, другая обязывается возместить ущерб в том случае, если этот риск будет реализован; наконец, в-третьих (пожизненная рента за плату, продажа узуфрукта, спорного права) каждый контрагент начиная с момента заключения договора берет на себя обязанности по определенному предоставлению, но каждый из них рассчитывает на случай. -------------------------------- <5> Capitant H. De la cause des obligations. Paris, 1927. Tome troisieme. P. 51.

Тем не менее во всех этих договорах удача или неудача, на которую надеются или которой опасаются договаривающиеся стороны, является одним из структурных элементов их волеизъявления, поскольку стороны подчиняют им либо возникновение, либо погашение, либо размер своих обязанностей. Иными словами принятие во внимание риска является частью соглашения, заключенного между заинтересованными сторонами. Из этого следует, заключает Капитан, что "кауза их обязательств сложнее, чем в меновых договорах. Несомненно, эта кауза - всегда встречное предоставление, но также и в первую очередь - "перспектива риска", из которого сторона надеется извлечь выгоду или от которой она хочет уберечься" <6>. -------------------------------- <6> Capitant H. De la cause des obligation. 1927. Tome troisieme. P. 51 (цит. по: Гамбаров Ю. С. Гражданское право. Общая часть. М., 2003. С. 775).

Потье определял алеаторные договоры следующим образом: это договоры, в которых то, что одно лицо дает или обязуется дать другому, есть цена риска, который один возложил на другого <7>. Отличие алеаторных сделок от меновых Потье видел в том, что в меновых договорах то, что получает каждый из контрагентов, есть точный эквивалент другой вещи, которую он дает со своей стороны или обязуется дать другому. В алеаторных же договорах "то, что получает каждый из контрагентов, не есть эквивалент другой вещи, которую он дал или обязался дать, но есть эквивалент риска, который он возложил на себя, suscepti periculi pretium" <8>. -------------------------------- <7> Euvres de Pothier. Nouvelle Edition. Publie par M. Siff rein Paris, 1824, tome sixieme. P. 270 (цит. по: Серебровский В. И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 299). <8> Euvres de Pothier. Nouvelle Edition. Publie par M. Siff rein. Paris, 1824, tome sixieme. P. 270 (цит. по: Серебровский В. И. Избранные труды по наследственному и страховому праву. М., 1997. С. 299).

Анализируя приведенные определения, можно предположить, что исследование каузы алеаторного договора необходимо начинать с рассмотрения риска. Заметим, категория риска вызывает немало споров среди ученых. Существующая литература характеризуется неоднозначностью в трактовке понятий риска. Разнообразность мнений о сущности риска объясняется прежде всего многоаспектностью этого явления. В быту понимание риска, как правило, сводится к возможной опасности или неудаче. С. И. Ожегов предлагает похожую интерпретацию данного явления; риск рассматривается как "возможная опасность" или как "действие на удачу в надежде на счастливый исход" <9>. Н. С. Малеин утверждает, что "риск означает возможную опасность" <10>. По мнению В. А. Абчука, "риск представляет собой образ действий в неясной, неопределенной обстановке" <11>. -------------------------------- <9> Ожегов С. И. Словарь русского языка. М.: Советская энциклопедия, 1968. С. 672. <10> Малеин Н. С. Вина - необходимое условие имущественной ответственности // Советское государство и право. 1971. N 2. С. 33. <11> Абчук В. А. Теория риска в морской практике. Л.: Судостроение, 1983. С. 26.

На основе анализа цивилистической литературы, в которой так или иначе затрагивалась проблема риска, можно отметить два наиболее значимых направления. Сторонники первого предлагали рассматривать риск в качестве объективной категории, существующей вне нашего сознания. Сторонники второй - в качестве психического отношения лица к возможным последствиям своих действий, делая тем самым акцент на его субъективной природе. Отдельные ученые, занимавшие компромиссную позицию, предлагали рассматривать риск как объективно-субъективную категорию либо выделяли отдельно объективный и субъективный риск. Безусловный приоритет в разработке концепции риска как субъективной категории принадлежит профессору В. А. Ойгензихту, который не только предпринял попытку наиболее глубокого и всестороннего исследования проблем риска в советском гражданском праве, но и популяризовал это явление, в результате чего в полемику относительно его природы включились многие известные ученые. Согласно его концепции риск есть "субъективная категория, которая существует параллельно с виной, но может существовать и совместно с ней как психическое отношение субъектов к результату объективно-случайных либо случайно-невозможных действий (событий), выражающееся в осознанном допущении отрицательных, в том числе невозместимых, имущественных последствий" <12>. Риск - это процесс, происходящий в психике субъекта, отражающий его отношение к своим действиям и их последствиям, находящимся в орбите его сознания и воли, т. е. некое абстрактное предвидение возможных последствий. Опасность (возможность наступления вредных последствий, угроза, вероятность их наступления), согласно мнению В. А. Ойгензихта, не является риском, она существует объективно сама по себе вне сознания человека и до определенного момента не связана с риском <13>. -------------------------------- <12> См.: Ойгензихт В. А. Проблема риска в гражданском праве. Душанбе, 1972. С. 77. <13> См.: Там же. С. 78.

В доктрине советского гражданского права точку зрения В. А. Ойгензихта поддержал С. Н. Братусь <14>. Схожим образом риск в качестве субъективной категории, имеющей волевой характер, рассматривают В. М. Болдинов, О. А. Кабышев, В. А. Копылов, В. А. Плотников, В. В. Ровный, П. Р. Ставиский, И. Н. Хмелевской <15>. -------------------------------- <14> См.: Там же. С. 78; Братусь С. Н. Юридическая ответственность и законность (Очерк теории). М., 2001. С. 168. <15> См.: Болдинов В. М. Новое исследование проблем гражданско-правовой ответственности // Сибирский юридический вестник. 1999. N 33. С. 81 - 82; Кабышев О. А. Предпринимательский риск: Правовые вопросы: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1996. С. 36 - 37; Копылов В. А. О категории риска в гражданском праве // Защита субъективных прав: История и современные проблемы: Материалы II Межвузовской научно-практической конференции, г. Волжский, 11 апреля 2000 г. Волгоград, 2000. С. 53; Плотников В. А. Соотношение категорий "вина" и "риск" в гражданском праве // Вестник Московского ун-та. Сер. 11. Право. 1993. N 6. С. 70 - 72; Ровный В. В. Проблемы единства российского частного права. Иркутск, 1999. С. 265 - 266; Ставиский П. Р. Возмещение вреда при спасании социалистического имущества, жизни и здоровья граждан. М., 1974. С. 27 - 28; Хмелевской И. Н. Проблемы риска в гражданском законодательстве: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2001. С. 57.

Позицию, сближающую противоположные точки зрения на риск, занимает Е. О. Харитонов, который предлагает не выделять риск вообще, а говорить об объективном и субъективном риске как разных сторонах сложного правового явления. По мнению указанного автора, объективный риск является возможными убытками или расходами, которые возложены законом на конкретное лицо. Субъективный риск - это предвидение лицом возможных отрицательных последствий своих правомерных действий, направленных на достижение общественно полезной деятельности <16>. В современной литературе такой подход разделяет К. Лиховидов. -------------------------------- <16> См.: Харитонов Е. О. Категории субъективного и объективного риска в советском гражданском праве // Проблемы правоведения: Республиканский межвузовский научный сборник. Вып. 40. Киев, 1979. С. 69.

Как видим, приведенные определения субъективного риска, по существу, являются вторичными по отношению к концепции, разработанной В. А. Ойгензихтом, которую мы полностью поддерживаем. Обычное восприятие риска как возможности потери является, на наш взгляд, не совсем точным. Только возможность потери - это, скорее, "угроза", а риск - это более сложное явление, он всегда означает также и возможность получить больше, чем ожидается, то есть извлечь некоторую выгоду. Из такого подхода следует, что риск представляет собой неопределенность, в которой возможен как отрицательный, так и положительный экономический результат. Рассмотрим данное утверждение применительно к алеаторным договорам, в которых отрицательным экономическим результатом будем считать возможность наступления убытков, а положительным экономическим результатом - возможность извлечения имущественной выгоды. В цивилистической литературе получило признание мнение о том, что следует различать убытки в экономическом и юридическом (гражданско-правовом) смыслах <17>. -------------------------------- <17> См., например: Кучерова О. И. К вопросу о делении убытков на юридические и экономические // Арбитражный и гражданский процесс. 2006. N 8. С. 8.

Убытки в экономическом смысле означают любое умаление имущества, которое может возникнуть по самым различным причинам. Коротко экономические убытки определяются как "все потери в имуществе независимо от породивших их причин" <18>, умаление имущества определенного субъекта экономического оборота <19>. -------------------------------- <18> Советское гражданское право: Учебник / Отв. ред. В. П. Грибанов, С. М. Корнеев. М., 1979. С. 523. <19> См.: Осипов Е. Б. Общие вопросы ответственности в гражданском праве // Цивилистические записки. Межвузовский сборник научных трудов. М., 2001. С. 306.

В юридическом смысле убытки признаются следствием неправомерного поведения какого-либо лица и подлежат возмещению. В таком подходе проявляется традиция связывать возмещение убытков с мерой гражданско-правовой ответственности. О. С. Иоффе, например, указывал, что в юридическом смысле об убытках речь идет как о "категории, обосновывающей применение соответствующей меры гражданско-правовой ответственности, всегда являющейся следствием правонарушения. С этой точки зрения убытки не любые, а лишь те отрицательные последствия, которые одно лицо понесло в результате неправомерного поведения другого" <20>. За этим положением следовал вывод: убытки являются категорией гражданско-правовой ответственности <21>. -------------------------------- <20> Иоффе О. С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Избранные труды: В 4 т. Т. I. Правоотношения по советскому гражданскому праву. СПб., 2003. С. 144. <21> О. С. Иоффе писал, в частности: "...убытки как категория гражданско-правовой ответственности есть вызываемые неправомерным поведением отрицательные последствия в имущественной сфере потерпевшего" // Там же. С. 145.

Такой взгляд и сегодня существует в доктрине. В обобщенном виде он выражен В. А. Хохловым, который пишет: "...обязательный аспект убытков - это их жесткая связь с правонарушением, так как об убытках можно говорить исключительно в плане последствий соответствующего неправомерного деяния" <22>. А. В. Волков отмечает, что "об убытках в юридическом аспекте можно говорить только как о результате соответствующего неправомерного поведения должника, т. е. в жесткой связи с правонарушением" <23>. Таким образом, возмещение убытков является одним из видов санкций (англ. contractual sanctions), то есть установленных законом и или договором мер имущественного воздействия, призванных обеспечивать надлежащее исполнение заключенных договоров. В ст. 12, 15 ГК РФ говорится о возможности прибегнуть к такому способу защиты своих нарушенных прав, как возмещение убытков, адресовав свои требования их причинителю. -------------------------------- <22> Хохлов В. А. Гражданско-правовая ответственность за нарушение договора: Дис. ... д. ю.н. Самара, 1998. С. 221. <23> Волков А. В. Возмещение убытков по гражданскому праву России: Дис. ... к. ю.н. Волгоград, 2000. С. 27.

Что касается алеаторных договоров, то существующая вероятность наступления неблагоприятных имущественных последствий (реального ущерба, убытков) здесь подразумевается уже при заключении договора, при том что их причиной не будет являться виновное поведение одной из сторон договора, выразившееся в неисполнении или ненадлежащем исполнении обязательств. Убытки в алеаторном договоре возлагаются на лицо, невиновное в их наступлении. А в основании распределения риска возможных убытков лежит сам договор. Положительный экономический результат - это извлечение имущественной выгоды. Так, в игре и пари, которые представляются, пожалуй, самым ярким примером алеаторных договоров, главной целью участников является личная выгода, возможность обогащения без каких-либо усилий с их стороны, никакой социальной значимости игра не имеет. Хотя нельзя не сказать, что игра - деятельность, смысл которой заключается в ней самой, в самом процессе игры. Для игроков не всегда мотивом участия в игре является возможность выиграть, многие из них участвуют в игре ради того удовольствия, которое испытывают при этом. Но психические процессы, происходящие во время игры, остаются за рамками нашей работы, так как право игра интересует только как возможность выиграть или проиграть. В любом коммутативном договоре, например купли-продажи, покупатель, заключая договор, не предполагает получить за установленную цену вдвое или втрое больше товара. Иначе говоря, взаимные предоставления находятся в определенной соразмерности. Очевидная несоразмерность обязанностей или объема исполнения для одной стороны в коммутативных договорах является чрезмерной обременительностью. Необходимо подчеркнуть, что чрезмерная обременительность - это не уклонение от принятых на себя стороной обязательств, не обман, а именно чрезмерное обременение одной стороны договора в пользу другой. Отметим, что понятие чрезмерной обременительности в нашем законодательстве отсутствует, и в случае чрезмерного обременения сделка не может быть признана судом недействительной по основаниям, указанным в п. 1 ст. 179 ГК РФ. В этом выражается один из основных принципов гражданского права - принцип свободы договора, закрепленный в ст. 421 ГК РФ. Но чрезмерная обременительность, а вернее ее недопущение, имеет большое значение для самих сторон на стадии заключения договора. При заключении алеаторного договора вопрос о чрезмерной обременительности ставить невозможно, так как эквивалент встречных удовлетворений не является существенным элементом данного вида договоров, вернее сказать, он вообще не предполагается. Нужно отметить, что под извлечением имущественной выгоды в алеаторном договоре необходимо понимать как непосредственно получение определенных благ (имущество, имущественные права и т. д.), так и возможность не понести убытки. Например, заключая договор страхования, страхователь на первый взгляд не рассчитывает получить какие-либо блага, поэтому и говорить о возможности извлечения имущественной выгоды нельзя. Но на самом деле страхователь как раз и пытается извлечь имущественную выгоду путем передачи риска страховщику. Риск страхователя заключается в возможности наступления для него убытков и необходимости их самостоятельно "покрыть", в то время как, заключив договор страхования, при наступлении для страхователя убытков обязанность их устранения лежит на страховщике. Перспектива извлечь выгоду и возможность понести убытки в алеаторном договоре опосредованы ситуацией неопределенности. К этому следует добавить, что алеаторный договор заключается именно ради самой неопределенности в отличие от меновых сделок с присущими им правилами о так называемом распределении риска невозможности исполнения обязательства. Утрата неопределенности в алеаторных договорах означает, что взаимное исполнение теряет смысл по крайней мере для одной из сторон. То обстоятельство, что смысл взаимных обещаний сторон предоставить исполнение полностью теряется с утратой неопределенности, придает элементу риска в алеаторных договорах определяющий характер. Когда мы говорим о договорах, опосредующих обмен участников имущественного оборота теми или иными благами, являющимися объектами последнего, их принципиальная структура на первый взгляд ясна. Например, в договоре купли-продажи одно лицо обязуется передать ту или иную вещь другому лицу, а последнее обязуется уплатить установленную на момент изъявления воли цену. Налицо классическая возмездная консенсуальная сделка, в которой предоставление каждой из сторон определено в момент возникновения обязанностей, воля строго направлена на возникновение определенных в этот момент правовых последствий сделки. То есть в данном случае нет места неопределенности. Другое дело алеаторные договоры, например договор пари. Когда спорщики заключают пари, ни один из них не может знать, окажется ли он обязанным к согласованному ими предоставлению. Неопределенность до последнего момента в последствиях совершения сделки характеризует ее. Примечательной является и страховая сделка. Страхователь, заключая ее, стремится получить страховую защиту своего интереса. В этом смысле именно с данной целью он уплачивает страховую премию. Страховщик же за полученную страховую премию обязуется выплатить страхователю страховое возмещение. Однако эта обязанность не абсолютна, равно как и корреспондирующее с ней право страхователя. Страхователь вправе потребовать страхового возмещения лишь при наступлении страхового случая. Таким образом, совершение страховой сделки может и не привести по своему правовому результату к обмену теми или иными имущественными благами. Преодолеть ситуацию неопределенности практически невозможно, поэтому субъект находится в зависимости от выбора варианта своего поведения в правоотношении. Выбор варианта поведения, который может быть выражен в том числе и путем отказа от выбора, - это процесс, который опосредует волю субъекта. Приходится констатировать, что четкого понимания категории воли в правовой науке не наблюдается, ученые и практики, используя ее, как правило, вкладывают в нее смысл интуитивно. В. А. Ойгензихт, посвятивший этому вопросу отдельную монографию, определял волю через понятийный аппарат психологии, относя ее к области субъективного, психического. "Воля - психическое регулирование поведения, заключающееся в детерминированном и мотивированном желании достижения поставленной цели, в выборе решения, разработке путей, средств и применении усилий для их осуществления" <24>. -------------------------------- <24> См.: Ойгензихт В. А. Воля и волеизъявление. Душанбе, 1983. С. 207 - 215.

В юридической литературе устойчивым и практически аксиоматичным является мнение о том, что для оценки деятельности субъектов права, для квалификации их действий принципиально важно исследование воли соответствующего субъекта. Понятие воли несколько отличается в различных отраслях науки, тем не менее начиная с психологии и заканчивая социологией <25> под волей понимается средство обеспечения деятельности, тот процесс, который позволяет осуществить движение к цели (иначе говоря, воля - она всегда воля к чему-то, ради чего-то). -------------------------------- <25> Энциклопедический социологический словарь / Под ред. Г. В. Осипова. М.: Институт социально-политических исследований, 1995. С. 101 - 102.

Поэтому, когда законодатель (ст. 153, 154, 158 ГК РФ и др.) упоминает о "направленности" действий, о "воле", в действительности имеется в виду осознанное стремление к осуществлению определенного результата. Этот результат есть интерес участника сделки. Эту же тенденцию можно проследить и в высказываниях ученых: "Поскольку сделка предполагает намерение лица породить определенные юридические права и обязанности, для совершения такого действия необходимо желание лица, совершающего сделку" <26>. -------------------------------- <26> Гражданское право: Учебник. Ч. 1 / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. С. 193; Сарбаш С. В. Некоторые тенденции развития института толкования договора в гражданском праве // Государство и право. 1997. N 2. С. 39.

В гражданско-правовых договорах воля всегда детерминирована экономическими факторами. Поэтому, опираясь на наше утверждение о том, что риск всегда означает не только возможные убытки, но и перспективу получить больше, чем ожидается, то есть извлечь выгоду, следует, что воля субъекта алеаторного договора, опосредованная выбранным им вариантом поведения, направлена именно на возможность извлечения имущественной выгоды. Субъект вступает в алеаторное правоотношение с целью получить выгоду, при этом он готов "пойти на риск", понимая, что может и понести убытки. То есть в алеаторных договорах убытки одной стороны всегда означают выгоду другой стороны. Если предположить, что субъект рискует понести убытки в надежде, что при положительном исходе он получит только эквивалент этих убытков, заключение такого договора не имеет смысла. Подводя итог, попробуем выявить каузу алеаторного договора. Она, на наш взгляд, заключается в возможности каждой стороны договора извлечь имущественную выгоду за счет другой стороны, путем принятия на себя риска возможных не подлежащих компенсации убытков.

Название документа