Насилие и справедливость

(Мартыненко Б. К.)

("Общество и право", 2010, N 4)

Текст документа

НАСИЛИЕ И СПРАВЕДЛИВОСТЬ

Б. К. МАРТЫНЕНКО

Мартыненко Борис Константинович, кандидат юридических наук, профессор кафедры общетеоретических правовых дисциплин Северо-Кавказского филиала Российской академии правосудия.

В статье ставятся вопросы и исследуются подходы к соотношению насилия и справедливости, возможности и оправданности применения насилия. Автор приводит свое видение и понимание этой проблемы, увязывает ее с современной государственно-правовой действительностью.

Ключевые слова: насилие, законы, справедливость, зло, добро, добродетель, принцип, жизнь, смерть, свободная воля.

In article questions are put and approaches to a parity of violence and justice, possibility and correctness of application of violence are investigated.

The author results the both vision and understanding of this problem, coordinates it to the modern is state - the legal validity.

Key words: violence, laws, justice, harm, good, virtue, a principle, life, death, free will.

Справедливость есть "категория морально-правового и социально - политического сознания, понятие о должном, связанное с исторически меняющимися представлениями о неотъемлемых правах человека. Содержит требование соответствия между реальной значимостью различных индивидов (социальных групп) и их социальным положением, между их правами и обязанностями, между деянием и воздаянием, трудом и вознаграждением, преступлением и наказанием" [1].

Издавна понятие справедливости означало одновременно и законное, и равное, а право считалось мерилом справедливости. Еще Сократ полагал, что "законное" и "справедливое" - одно и то же [2]. Но наиболее сбалансированную концепцию справедливости создал Аристотель. Первой формулировкой принципа справедливости как нравственной нормы было золотое правило нравственности: "Поступай по отношению к другим так, как ты хочешь, чтобы они поступали по отношению к тебе".

Понятие справедливости - этико-правовое понятие, оно имеет свою специфику в морали (как сфере потенциального равенства) и в праве (как области актуального неравенства). Например, широкое проникновение насилия в социальную жизнь общества на его ранних исторических этапах (первобытный строй, рабовладение, феодализм), наряду с другими причинами, было обусловлено существовавшей иерархией моральных ценностей, в которой убийство человека само по себе не рассматривалось как тяжкое злодеяние [3].

Однако среди ученых и политиков всегда отсутствовало единство по вопросу оправданности применения физического принуждения с моральной точки зрения [4]. При этом мнения настолько разошлись, что некоторые исследователи вообще сомневаются в возможности позитивного ответа на него. Так, Д. Шарп пишет: "Как бы то ни было, проблема допустимости насилия... остается без ответа" [5].

И. А. Ильин отмечал в начале XX в.: "Люди не равны между собою: справедливая норма не может возлагать одинаковые обязанности на ребенка и на взрослого, на бедного и богатого, на женщину и на мужчину, на больного и здорового; ее требования должны быть соразмерны личным силам, способностям и имущественному положению людей: кому больше дано, с того больше и взыщется. Поэтому справедливость требует, чтобы правовые нормы сохраняли в своих требованиях соразмерность действительным свойствам и деяниям людей" [6].

Что же касается насилия, то насилие, применяемое в борьбе со злом, является добродетелью. В этой связи Э. Фромм отмечает: "Данный тип насилия стоит на службе жизни, а не смерти; его целью является сохранение, а не разрушение... Исходя из высших духовных соображений, можно возразить, что убийство даже в целях самозащиты не может быть оправдано с моральной точки зрения. Но большинство тех, кто разделяет это убеждение, согласятся, что применение силы для защиты жизни все же является по своей сути чем-то иным, нежели применение насилия, которое служит разрушению ради него самого" [7].

С детальным анализом этой проблемы выступал и И. А. Ильин. Обоснование своей точки зрения И. А. Ильин начинает с указания на то, что нельзя всякое "заставление" называть "насилием", потому что уже в этом слове заключается отрицательная оценка. И. А. Ильин, конечно, прав, когда ассоциирует насилие с понятием зла. По определению А. А. Гусейнова, насилие означает "узурпацию свободной воли", а свободная воля есть (нравственно) разумное в человеке и в то же время "субстанция" морали. Насилие, таким образом, "не может быть вписано в пространство разума и морали" [8]. Оно находится, как и зло, вне нравственности. Однако, даже если насилие мы назовем "заставлением", это все равно будет "узурпацией свободной воли" человека, принуждением его поступать в соответствии с чужими намерениями. Но "заставление" может быть "пасторским", и в этом случае оно не будет сопровождаться разрушением личности. Именно этот, последний аспект "заставления", допускающий "свободную волю", является, по мнению И. А. Ильина, достаточным, чтобы дистанцироваться от насилия. И. А. Ильин пишет, что термином "насилие" следует обозначать только произвольное, необоснованное "заставление", исходящее из злой души или направляющее на зло [9]. И. А. Ильин понимает, что "заставление" и насилие весьма близки между собой. Поэтому всегда возможны ошибки. Чтобы предотвратить непоправимые последствия ошибки или злой страсти, человек, стремящийся к добру, обязан поискать прежде всего духовно-душевные средства, чтобы победить зло добром. Но когда таких средств нет, единственным критерием становится субъективное разграничение добра и зла, и человек обязан прибегнуть к психическому или физическому принуждению, чтобы остановить зло. "Прав тот, кто оттолкнет от пропасти зазевавшегося путника; кто вырвет пузырек с ядом у ожесточившегося самоубийцы; кто вовремя ударит по руке прицеливающегося революционера; кто в последнюю минуту собьет с ног поджигателя; кто выгонит из храма кощунствующих бесстыдников; кто бросится с оружием на толпу солдат, насилующих девочку; кто свяжет невменяемого и укротит одержимого злодея" [10].

Можно ли такие насильственные действия назвать злом? Напротив, это будет деянием, препятствующим объективизации зла. "Будет ли это попранием духовного начала в человеке? - продолжает И. А. Ильин. - Нет, но волевым утверждением его в себе и волевым призывом к нему в другом, обнаруживающем свою несостоятельность. Будет ли это изменою Божьему делу на земле? Нет, но верным и самоотверженным служением ему" [11].

Таков общий смысл сопротивления злу силою. И все же цель не может оправдать средства. Поэтому, исследуя проблему допустимости принуждения, И. А. Ильин высказывает ряд точных замечаний по поводу его ограничения. Он утверждает, что принуждение обретает смысл лишь только в том случае, если дано подлинное зло. Не подобие его, не тень, не призрак, не внешние "бедствия" и "страдания", пишет И. А. Ильин. Налицо должна быть "злая человеческая воля, изливающаяся во внешнем деянии", и когда она проявляется как "духовно слепая злоба, ожесточенная, агрессивная, безбожная, бесстыдная, духовно растлевающая и перед средствами не останавливающаяся" [12].

Зло может и должно быть истреблено. А истребить его может только сила. Таковы доводы "от чувства". Но имеются доводы и "от разума". Наиболее важные из них следующие. Все события XX века, изменившие мир, совершались при доминирующем воздействии политики, а политика всегда связана с насилием. Как отмечает Б. Г. Капустин, "насилие - не акциденция, но часть самой субстанции категории "политика" [13].

Мировой терроризм - это абсолютное зло, он порожден не конфликтом цивилизаций, как считал С. П. Хантингтон, а проведением агрессивной политики в отношении другой цивилизации. Это война, а война - это всегда продолжение политики, но только иными, вооруженными средствами. Остановить агрессию может только сила (таков печальный опыт человечества).

Непременным условием борьбы со злом силою, по мнению И. А. Ильина, является "наличность верного восприятия зла, восприятия, не приходящего в его приятие и одобрение" [14]. Теперь мы увидели реальное зло и унесли в себе, говоря словами того же автора, "дьявольские ожоги": восприняли, но не приняли зла, обнаружили в своем духовном опыте его природу и приобрели право судить его [15].

Следует оговориться, что в нравственной оценке насилия мы исходим из общечеловеческих ценностей. Они представляют собой моральные требования, которые связаны с простейшими формами взаимоотношений людей, основные правила всякого человеческого общежития, выработанные в результате тысячелетий нравственного развития общества и присущие разным социальным группам [16].

Логика насилия пробуждает низменные инстинкты, делает вполне добропорядочного человека способным на самые бесчеловечные поступки. Вот почему о зле мы должны говорить только в паре с добром, всегда противопоставляя их как отрицательную и положительную ценности. При этом необходимо иметь в виду, что добро и зло принадлежат к числу тех предельных категорий, которые не могут быть определены через родовые и видовые признаки. "Поэтому, - пишет Н. О. Лосский, - разграничение добра и зла производится на основе непосредственного усмотрения: "это - есть добро", "то - есть зло" [17]. Мы называем добром все, что возвышает человека, а злом - что принижает его, разрушает его как личность.

Под добром понимается то, что в данном типе общества достойно подражания. Зло как морально-этическая категория имеет противоположное значение. "Представления о добре и зле так сильно менялись от народа к народу, от века к веку, что часто прямо противоречили одно другому" [18]. Источник этих изменений зависел не от индивидуума, а от условий жизни данного типа общества.

Опираясь на исследования Залысина И. Ю., можно предположить некоторые обобщающие границы насилия, в рамках которых оно сохраняет роль меньшего зла, применяемого во имя добра [19]: насилие, безусловно, должно иметь ответный характер; насилие допустимо лишь как ответ на реальное физическое принуждение; насилие должно рассматриваться как крайнее, последнее средство, когда все другие действительно исчерпаны в ходе длительной борьбы; объектом насилия могут быть только непосредственные противники; применение насилия должно быть подчинено принципу пропорциональности; применение насилия необходимо ограничить принципом гуманного обращения с противником; субъекты насилия должны придерживаться фундаментальных прав и свобод человека.

Таким образом, подводя итоги нашим рассуждениям, можно отметить, что при соблюдении определенных условий насилие справедливо и вполне оправданно. Особенно это актуально при борьбе со злом.

Зло может и должно быть истреблено. А истребить его может только сила.

Сегодня российское общество разделено на очень богатых и очень бедных (большая часть населения). А как известно, сытый голодного не поймет. Поэтому, как нам представляется, вряд ли сегодня можно говорить о существовании какой-либо видимой справедливости вообще, справедливости права и справедливости повсеместно применяющегося государством насилия (различных типов и форм) против собственного народа [20].

Литература

1. Советский энциклопедический словарь. М., 1990. С. 1273.

2. Шершеневич Г. Ф. История философии права. СПб., 2001. С. 59.

3. Залысин И. Ю. Политическое насилие (теоретико-методологический анализ): Дис. на соиск. учен. степ. д-ра полит. наук. Москва, 1995. С. 200.

4. Там же. С. 200 - 209.

5. Шарп Д. Ненасильственная борьба: лучшее средство решения острых политических и этических конфликтов // Этическая мысль / Под общ. ред. А. Гусейнова. М.: Республика, 1992. С. 204.

6. Ильин И. А. Общее учение о праве и государстве (фрагменты) // Правоведение. 1992. N 3. С. 94.

7. Фромм Э. Душа человека. М.: Республика, 1992. С. 21.

8. Гусейнов А. А. Этика ненасилия // Вопросы философии. 1992. N 3. С. 72; Гусейнов А. А. Террористические акты 11 сентября и идеал ненасилия // Насилие и ненасилие: философия, политика, этика. М., 2003. С. 73.

9. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою // Ильин И. А. Путь к очевидности: Сочинения. М., 1998. С. 346, 347.

10. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою // Ильин И. А. Путь к очевидности: Сочинения. М., 1998. С. 368.

11. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою // Ильин И. А. Путь к очевидности: Сочинения. М., 1998. С. 368 - 369.

12. Там же. С. 373.

13. Капустин Б. Г. К понятию политического насилия // Полис. 2003. N 6. С. 6.

14. Ильин И. А. О сопротивлении злу силою (Лекция, прочитанная на собрании молодежи в Риге 9 марта 1931 г.) // Ильин И. А. Собр. соч. в 10 т. М., 1999. Т. 4. С. 271.

15. Там же. С. 272.

16. Залысин И. Ю. Политическое насилие (теоретико-методологический анализ): Дис. на соиск. учен. степ. д-ра полит. наук. Москва, 1995. С. 212.

17. Лосский Н. О. Бог и мировое зло. М., 1994. С. 344.

18. Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. М.: Госиздат. полит. литературы, 1955. Т. 20. С. 94.

19. См. подробнее: Залысин И. Ю. Политическое насилие (теоретико-методологический анализ): Дис. на соиск. учен. степ. д-ра полит. наук. Москва, 1995. С. 229 - 241.

20. Становится довольно злободневной мысль В. И. Ленина, что право - это дубинка в руках господствующего класса. А кто сегодня господствующий класс в России? Вне всякого сомнения - олигархи. - Авт.

Название документа