Неправовые практики в сфере труда: философский аспект

НЕПРАВОВЫЕ ПРАКТИКИ В СФЕРЕ ТРУДА: ФИЛОСОФСКИЙ АСПЕКТ

Т. А. ЗАНФИРОВА

Занфирова Т. А., доцент классического приватного университета Республики Украина (г. Запорожье), кандидат юридических наук.

В начале третьего тысячелетия отчетливо проявились признаки погружения человечества в очередное неустойчивое состояние, в некую зону бифуркации, возможные выходы из которой в направлении относительного упорядочивания отношений между различными сообществами "человейника", по выражению А. А. Зиновьева, еще далеко не очевидны <1>. Глобальные причины перехода в это состояние в целом осмыслены и связываются с формированием культуры так называемого постиндустриального (информационного) общества. Это новый этап состояния человечества характеризуется следующими признаками <2>: -------------------------------- <1> Зиновьев А. А. Фактор понимания. М.: Алгоритм; Эксмо, 2006. 528 с. <2> Ковалев Д. А. Постиндустриальное общество и виртуализация экономики в развитых странах // Проблемы современной экономики. 2004. N 4 (12).

- преобладание обслуживающей экономики над производящей; - выдвижение теоретических знаний в определяющий фактор стоимости капитала; - формирование "интеллектуальной" инфраструктуры общества; - изменение иерархии ценностных предпочтений в направлении растущего интереса к творческому труду и возможности иметь больше свободного времени. Еще один, на наш взгляд, чрезвычайно важный признак постиндустриального общества связан с тенденцией разрушения "брачного союза" труда и капитала, вызванного различным уровнем и степенью их мобильности. Скорость передвижения капитала из страны в страну, из одной отрасли в другую с целью максимизации прибыли стала несоизмеримо выше скорости передвижения рабочей силы. Если каждый занятый на производстве индивид по-прежнему стремится к длительному сохранению условий своего существования, то инвестиционные процессы становятся краткосрочными <3>. -------------------------------- <3> Бауман З. Индивидуализированное общество. М.: Логос, 2002. 390 с.

Нет сомнения в том, что качественные изменения в постиндустриальном мире касаются прежде всего культуры общества. В научном обиходе культура постиндустриального общества получила название постмодерна, интенциональным содержанием которой является утверждение права каждого индивидуума на свободу и творчество в любых их проявлениях. В отличие от культуры модерна, относящейся к индустриальному обществу, постмодерн свободен от стандартов общественного бытия, обеспечивающего, в частности, возможность позитивистского установления норм трудового права. Набравший силу процесс глобализации через массовое манипулирование сознанием стремится привить людям отношение к неопределенности человеческого бытия как к благу. Однако становится очевидным, что глобальная неопределенность человека, во-первых, снижает его возможности контролировать собственную судьбу, а во-вторых, приводит к утрате самоидентификации, что выражается прежде всего в потере традиционных смыслов. Впрочем, это относится не только к индивидуумам, но и к локальным сообществам и даже целым народам. Новая цивилизационная картина мира, формируемая под влиянием навязываемых ценностей постмодерна, обусловливает необходимость переосмысления онтологии права. Принципиальное положение адептов постмодернизма об отсутствии абсолютной истины делает проблематичным отношение к праву как к науке, выдвигая на первый план методологию релятивизма, согласно которому ни одна концепция права не может быть признана обоснованной, ибо ни одно описание права не является адекватным. Подчеркиваемая релятивистами принципиальная невозможность установления соответствия между фактами и высказываниями наблюдения ставит под сомнение возможность существования правопорядка и целостность общества. В условиях растущей неопределенности институт права теряет свою самоценность как стабильный регулятор общественных отношений, уступая старым и новым социальным технологиям. Теоретик права Гарольд Дж. Берман констатирует, что "право становится более фрагментарным, субъективным, больше настроенным на удобство, чем мораль. Оно больше заботится о сиюминутных последствиях, чем о последовательности и преемственности. Так, в XX в. размывается историческая почва западной традиции права, а сама традиция грозит обрушиться" <4>. -------------------------------- <4> Берман Г. Дж. Западная традиция права: эпоха формирования. М., 1998. С. 53.

Растущая множественность и интервальность социального бытия порождает в условиях неопределенности новые феномены правовой жизни, не укладывающиеся в прокрустово ложе современного позитивного права, претендующего на стремление создать логически непротиворечивую иерархическую структуру норм. Новые явления и процессы социально-правовой реальности возникают под влиянием целого ряда факторов, прогнозирование которых попросту невозможно. Система отношений, имеющих правовой характер, развивается на принципах самоорганизации, предписывающих социальным субъектам в ходе их правотворческой деятельности выводить правовую систему на собственные линии развития, отвечающие как ее природе, так и характеру того социума, внутри которого она существует <5>. Такое видение соответствует синергетической теории функционирования сложных систем, включая социально-экономические, в условиях их неустойчивого развития <6>. -------------------------------- <5> Бачинин В. А. Синергетическая методология и социология права // Материалы международной научной конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия Symposium. Вып. N 12. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. С. 15 - 20. <6> Князева Е. Н., Курдюмов С. П. Основания синергетики. Синергетическое мировидение. 2-е изд. М.: Едиториал УРСС, 2005. 240 с.

Как известно, в основе синергетического видения лежит взаимодействие двух категорий: порядка и хаоса. При этом порядок обычно связывают с наличием устойчивых законов и закономерностей, а хаос - с преобладанием непредсказуемых случайностей. Однако в сложных системах порядок не всегда ассоциируется с "правильным" поведением, а хаос - с нежелательным. Например, известно, что множество систем нашего организма работает в хаотическом или близком к нему режиме. Причем часто хаос выступает как признак здоровья, а излишняя упорядоченность - как симптом болезни. Применительно к праву порядок понимается как "реальное, полное и последовательное осуществление всех требований законности, идеалов и принципов права, правового государства, прежде всего реальное и полное обеспечение прав человека" <7>. Правовой хаос - это, напротив, способ существования социальной реальности, характеризующийся отсутствием правового порядка. Позитивное право тяготеет к установлению абсолютного правового порядка, правовой хаос порождается несоответствием существующих правовых норм реалиям правовой жизни. Кроме того, разнообразные проявления аномии, девиаций и деликтов, вызывающие отклонения от существующего правового порядка, порождаются слабыми демократическими традициями, отсутствием опыта демократии, понимаемой как переговорный процесс, правовым нигилизмом и вообще низким уровнем правовой культуры, нарушением прав человека, слабо ограниченной экономической властью собственников и чиновников. Указанные проявления усиливаются общим антропологическим кризисом технократического общества, что привело к перестройке структуры внутренних жизненных мотиваций, ориентированных либо на личностный, прежде всего финансовый успех, либо на простое выживание. Совокупность указанных факторов предопределила возникновение и повсеместное распространение на постсоветском пространстве теневых практик. -------------------------------- <7> Алексеев С. С. Теория права М.: Бек, 1995. С. 275.

В сфере права теневые практики проявились с особой силой. И дело даже не в том, что принятые вполне демократическим путем законы могут оказаться неправовыми, а следовательно, возникает тенденция ответных действий по принципу "законы выдумывают единицы, а способов их обхода - тысячи". Проблема теневых практик в принципе не может быть решена исключительно путем ужесточения правового порядка. Приспособительные реакции субъектов права на динамически меняющиеся условия деятельности не следует рассматривать исключительно с позиций нарушения правового порядка. В большинстве своем они сигнализируют о необходимости приведения законодательства в соответствие с новыми условиями. Следовательно, теневые, неправовые практики должны стать объектами научного исследования. Таким образом, всеобщий кризис права вызван не только исчерпанием возможностей исключительного юридического инструментария. Особого внимания заслуживает анализ возникновения и массового распространения на постсоветском пространстве теневых, неправовых практик в сфере трудовых отношений. На перечисленные выше факторы всеобщего кризиса права накладываются специфические факторы, среди которых существенную роль сыграла шоковая замена идеологем социалистической планово-административной системы на новые, социально-рыночные идеологемы, а также асинхронность правовых, экономических и социальных процессов. Динамика экономических изменений, быстрая ролевая смена экономических агентов существенно опережали их правовое закрепление. Игнорирование закономерностей перехода от идеологически декларируемой трудовой деятельности на благо общества к отношениям наемного труда и экономического поведения, при котором труд перестает обладать сакральным содержанием и становится средством либо потребления, либо выживания, усугубило хаотическое нарастание неправовых практик в сфере труда. Важным фактором кризиса права как регулятора трудовых отношений стало появление новой "краткосрочной" ментальности на смену "долгосрочной". Долговременные связи, сформированные вынужденным союзом труда и капитала в эпоху индустриального общества, разрушаются. Современный менеджмент тяготеет к гибкости в трудовых практиках, которые наряду с положительными эффектами в сфере субъект-субъектных отношений в материальном производстве и сфере услуг заменяются кратковременными контрактами, а зачастую вообще без всяких оговоренных гарантий, до "очередного уведомления". В такой ситуации субъекты правоотношений - и работодатели, и наемные работники - ищут взаимовыгодных решений совместного существования в новых условиях и, не находя таковых в правовом поле, вынуждены обращаться к теневым практикам. Возможные пути дальнейшего развития сложных социальных систем, оказавшихся в зоне бифуркации, получили название аттракторов. Аттракторы - это активные устойчивые центры потенциальных путей эволюции сложных социальных систем, способные притягивать и организовывать социальные объекты в направлении достижения устойчивого состояния <8>. В теории самоорганизации сложных систем аттракторы играют важную роль. В данном контексте, применительно к проблемам трудовых отношений, аттракторы представляют собой возможные устойчивые сочетания правовых и нравственных регуляторов общественных отношений в сфере труда. Важно подчеркнуть, что в сфере труда те или иные траектории поведения акторов трудовых отношений не только можно наблюдать, но и ускорять или ограничивать их развитие. -------------------------------- <8> Капица С. П., Курдюмов С. П., Малинецкий Г. Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: Наука, 2001. 288 с.

Это положение в полной мере соответствует синергетической методологии, опирающейся на закон возрастания энтропии, согласно которому все самопроизвольные процессы во Вселенной однонаправленны и сопровождаются разрушением упорядоченных структур, рассеиванием энергии в пространстве. Применительно к развитию сложных социальных систем социальная энтропия - это процесс распада объективных и субъективных нормативно-ценностных структур, сопровождающийся ослаблением или полной атрофией их социализирующих и регулятивных функций <9>. В ряде случаев под влиянием случайных или объективных факторов и при отсутствии внутренних, активных и целенаправленных действий система может разрушиться и погибнуть, как это можно было наблюдать во время распада Советского Союза. Однако возможен и другой ход развития, когда активные, целенаправленные цивилизующие усилия политических и экономических акторов вырабатывают негэнтропию, направленную на преодоление распада системы (уменьшение энтропии), на выход из зоны бифуркации, на достижение нового устойчивого состояния относительного порядка. -------------------------------- <9> Бачинин В. А. Синергетическая методология и социология права // Материалы международной научной конференции. 18 мая 2001 г. Санкт-Петербург. Серия Symposium. Вып. N 12. СПб.: Издательство Санкт-Петербургского философского общества, 2001. С. 15 - 20.

Применение новых подходов к изучению формирования правового пространства в сфере трудовых отношений, в частности исследование возможных путей достижения устойчивых состояний, требует совершенствования категориально-понятийного аппарата, являющегося правовым каркасом соответствующего дискурса философии права. Дискурс каждого философского рассуждения создает свою категориальную систему мышления, достраивает либо перестраивает предшествующую, вводя в нее новые концепты (мировоззренческие универсалии). Философские концепты В. С. Степин определил как "...связанные в систему своеобразные идеальные объекты, с которыми уже можно проводить особые мысленные эксперименты", что "открывает возможность для внутреннего теоретического движения в поле философских проблем, результатом которого может стать формирование принципиально новых категориальных смыслов, выходящих за рамки исторически сложившихся и впечатанных в ткань наличной социальной действительности мировоззренческих оснований культуры" <10>. -------------------------------- <10> Степин В. С. Философская антропология и философия науки. М.: Высшая школа, 1992. 191 с.

Исходя из поставленных в данной статье целей, обратим особое внимание на раскрытие понятия "неправовые социальные практики", являющегося ключевым в дискурсе трудовых правоотношений. Т. И. Заславская определяет неправовые практики как "совокупность устойчивых и массовых социальных действий (взаимодействий), связанных с нарушением акторами разных уровней норм права" <11>. Прежде всего, следует определить, что в данном контексте понимается под категорией "норма права". -------------------------------- <11> Заславская Т. И., Шабанова М. А. К проблеме институционализации неправовых социальных практик в России: сфера труда // Мир России. 2002. N 2. С. 6.

Ученые-правоведы определяют норму права, исходя из провозглашенных в их исследованиях целей и опираясь на свою разработанную методологию. В то же время можно указать на три основных подхода к определению содержания нормы права в современном правопонимании. Так, В. С. Нерсесянц указывает на принципиальное различие между двумя противоположными типами правопонимания: юридическим и легистским <12>. При легистском подходе право отождествляется с писаным законом. Юридический тип правопонимания, напротив, основывается на различении права и закона. Представители социологической юриспруденции уделяют особое внимание конкретным правовым отношениям, массовому правосознанию, отталкиваясь от реалий правовой жизни <13>. По их мнению, между законом как писаным (позитивным) правом и категориями естественного права находится целый пласт опосредующих звеньев в виде различных правовых и неправовых механизмов, направленных в конечном счете на достижение оптимального сочетания эффективности и справедливости в любом виде человеческой деятельности. -------------------------------- <12> Нерсесянц В. С. Философия права. М.: Норма, 2004. 647 с. <13> Богдановская И. Ю. Категория "правовая норма" в правовой доктрине стран общего права // Журнал российского права. 2006. N 11. С. 65 - 73.

Представляется, что легистский и юридический подходы к определению нормы права в значительной мере исчерпали свои возможности. В мире академической науки осуществляется поиск определения структуры и объема данной категории. На наш взгляд, методология и содержание социологической юриспруденции обладают большим герменевтическим потенциалом, поскольку в большей степени соответствуют синергетической парадигме. В соответствии с этой концепцией право рассматривается как социальное явление, обладающее собственной природой и базирующееся на принципе "формального равенства", предполагающего внешнюю свободу субъектов права при условии равной ограниченности общепринятыми рамками (правилами, соглашениями, нормами и т. д.). Таким образом, под неправовыми социальными практиками в сфере трудовых отношений будем понимать коммуникативные акты, возникающие между субъектами в процессе материального производства и сферы услуг, либо нарушающие принцип "формального равенства", либо непосредственно являющиеся противозаконными. При исследовании подобных практик может оказаться недостаточным применение методологического правового инструментария, вследствие чего потребуется расширение философско-правового дискурса за счет "заимствования" тех или иных элементов структуры дискурса из других областей знаний, прежде всего экономической социологии.

Название документа