Реализация православного идеала "симфонии" церкви и царства: византийская и русская исторические формы церковно-государственных отношений (Начало)

РЕАЛИЗАЦИЯ ПРАВОСЛАВНОГО ИДЕАЛА "СИМФОНИИ" ЦЕРКВИ И ЦАРСТВА: ВИЗАНТИЙСКАЯ И РУССКАЯ ИСТОРИЧЕСКИЕ ФОРМЫ ЦЕРКОВНО-ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ

С. А. САЛТЫКОВА

Салтыкова Светлана Александровна, доцент кафедры истории государства и права Московской государственной юридической академии, кандидат юридических наук, доцент.

Изучение церковно-государственных отношений в России служит отправной точкой исторического, юридического, нравственного поиска для каждого гражданина, пытающегося решить вопросы о смысле и значении настоящей исторической ситуации и перспективах для нашего Отечества в будущем. Деятельность русских государей в X - XVII вв., направленная на защиту чистоты православной веры, стала предметом настоящего исследования. История русской государственности, нации и культуры неразрывно связана с историей православной христианской Церкви: "Крещение дало России все, вернее, создало ее" <1>. Для того чтобы в этом убедиться, даже не надо быть православным, "достаточно знать русскую историю и иметь духовную зоркость" <2>. -------------------------------- <1> Струве Н. А. Во дни сомнений // Православие и культура. М., 1992. С. 97. <2> Ильин И. А. О православии и католичестве // О грядущей России: Избранные статьи / Под ред. Н. П. Полторацкого. М., 1993. С. 308.

Догматическое учение о Церкви ("Церковь есть Тело Христово... пребывающее боговоплощение как совершенное соединение, нераздельное, хотя и неслиянное, обоих естеств, Божеского и человеческого") <3> является определяющим моментом при исследовании как внутренней жизни церковного общества, так и его отношений с другими общественными союзами. В качестве Божественного института (невидимая, таинственная сторона) Церковь является источником универсальных полномочий - учения Слову Божьему, священнослужения, самоуправления - составляющих исключительную, совершенную правоспособность церковного общества, независимую от государства ("Царство не от мира сего"). -------------------------------- <3> Булгаков С. Н. Православие: очерки учения православной Церкви. М., 1991. С. 27 - 28.

С другой стороны, Церковь, как общество, существующее в мире, должна иметь внешнюю организацию, характер учреждения (видимая, институтная сторона), осуществляющего главную цель общества - распространение христианской веры. Внешняя, организационная сторона Церкви включает внутренние отношения между ее членами (внутреннее церковное право) и отношение Церкви к другим общественным союзам, в том числе и к государству (внешнее церковное право). Церковь вступает в правовую сферу как носительница собственного, корпоративного права, имеющего основание в самом ее существе, и как общественный союз, существующий в мире наряду с другими политическими и религиозными союзами. В сфере внешнего, или "мирского", права, регулирующего церковно-государственные отношения и отношения Церкви с другими обществами, Церковь всецело зависит от государства. Таким образом, помимо общей правоспособности Церкви как Божественного учреждения, у отдельных церковных обществ или частей вселенской Церкви существуют частные права, предоставляемые им государствами. Эти права конкретной Церкви выражают отношение к ней конкретного государства и являются как частью общего церковного права, так и права государственного. Такая теоретическая формула рождает, однако, различные варианты отношений Церкви и государства. Государство может и не предоставлять Церкви никаких специальных прав, может наделять ее огромными правами в гражданской области, а может и посягать на ее исключительную правоспособность. Вопрос об отношениях Церкви и государства является одним из сложнейших вопросов в истории человечества, так как он не разработан теоретически, а предоставлен исторической практике народов. В Священном Писании только указан основополагающий принцип церковно-государственных отношений: воздавать "Кесарево Кесарю, Божее - Богу", т. е. подчиняться всякой власти во всем, что не противоречит воле Божьей. Границей повиновения власти является необходимость повиновения Богу. Этот неизменный принцип отношения христиан ко всякому государству как явлению богоустановленному придает Церкви антиреволюционный характер. Церковь может существовать при всяком политическом режиме, благословляя его или терпя гонения, но "заветов Царства не от мира сего она уступить ему не может" <4>. -------------------------------- <4> Карташев А. В. Церковь и государство. Париж, 1932. С. 3.

Историческая практика отношений христианской Церкви и христианской государственности выработала конкретные формы "нераздельности" духовной и светской властей, которые порой совсем не соответствовали общей норме (системы "папоцезаризма" и "цезарепапизма"). Восточная Церковь через Константина Великого унаследовала от Римской империи положение государственной религии под опекой православных василевсов. По известной формуле 6-й новеллы Юстиниана: "Величайшие дары Божии, данные людям высшим человеколюбием, - это священство и царство. Первое служит делам Божеским, второе заботится о делах человеческих. Оба происходят из одного источника и украшают человеческую жизнь. Поэтому если первое поистине беспорочно и украшено верностью Богу, а второе украшено правильным и порядочным государственным строем, между ними будет добрая симфония, с которыми она для пользы человеческого рода предлагается" <5>. "Василевс и патриарх, - гласит Эпанагога царей Василия Македонского, Льва и Александра, - мирская власть и священство относятся друг к другу, как тело и душа, и, сообразно существу человека, оба необходимы для благоденствия подданных. На согласии той и другой власти утверждается высшее благо государства" Это согласие - "симфония" властей включало в себя отчасти узаконенное, отчасти морально свободное, управляемое тактом, соучастие каждой в сфере действия другой, без нарушения ее специфических полномочий. "При таком "гармоническом" подходе, когда предполагается строительство не столько государства, сколько "царства", сам вопрос о каких-либо правах даже не возникал. Ведь юридическо-правовые вопросы могут возникать между чужими, посторонними людьми, а не между "отцами и чадами", "братьями и сестрами", решившими жить не "по закону", а "по благодати" <6>. -------------------------------- <5> Цит. по: Николин А. Священная Церковь и государство. М., 1997. Прилож. I. С. 278. <6> Вениамин (Новик), игумен. Богословское понимание прав человека // Религия и право. 1998. N 3. С. 17.

Таким образом, система "симфонического" сосуществования Церкви и государства наиболее соответствует евангельскому идеалу. Она гласит об иррациональности, неопределимости пограничной черты между Церковью и государством, об антиномической их "неслиянности и нераздельности", является наилучшей из всех формул, не ясной теоретически, но жизненной практически, открывающей путь к прагматическому и гибкому решению вопроса в каждом отдельном случае при разных изменяющихся обстоятельствах. Такая идеальная схема требует христианского совершенства от обеих сторон, а это значит, что "симфония" изначально имеет тенденцию к нарушению. Пример тому - опыт византийской, а впоследствии и русской истории. Чем глубже светская власть через реализацию своих законодательных, административных, судебных полномочий проникает в сферу внутреннего права Церкви, тем более нарушается канонический принцип разделения духовной и светской власти и осуществляется переход к "цезарепапизму". И наоборот, чем больше светских функций начинает выполнять духовная власть, тем ближе Церковь и государство к "папоцезаризму". Правительственные полномочия церковной власти (как и власти светской) - законодательное, административное, судебное - более всего должны испытывать влияние светского элемента. Священнические полномочия церковной власти - религиозного учения и освящения - особая сакральная область деятельности пастырей Церкви, учителей и священников. Такова теоретическая модель. Но историческая практика "симфонии", как в Византии, так и в России, внесла в нее некоторые коррективы. Краеугольным камнем византийской, а впоследствии и русской, "политической" теологии стало учение о богоустановленности "священства и царства", о единой христианской империи и вселенском императоре - наместнике Христа на земле. "Мыслимая вселенским дополнением Вселенской церкви империя была понимаема как отражение небесного Царства Божия" <7>. Восток "с восторгом погрузил в купель крещения всю государственность... Восток признал в империи могучее средство Царства Божия. Он включил в свое каноническое право фигуру христианского василевса и усвоил ему иератический титул agios. Вся практика соборного самоуправления восточных церквей быстро видоизменилась и сочеталась с наличностью форм религиозно дружественного ей христианского государства" <8>. "Доставив торжество христианству, Константин Великий придал ему характер монархической общины, во главе которой встал сам император" <9>. В середине IX - X вв. в Восточной Римской империи возникло "видимое" таинство помазания на царство, которое символически закрепило "невидимое помазание" как идеологию (ветхозаветные цари Саул и Давид были помазаны пророком и священником Самуилом; в III - IV вв. сложилась богословская доктрина о богоизбранности Римской империи) <10>. Знаменитый канонист XII в. Феодор Вальсамон в толковании на 12-е Анкирское правило уравнял права царя и архиерея по миропомазанию: "Василевсы, как и патриархи, должны почитаться учителями в силу сообщаемого им помазания священным миром. Отсюда происходит право благоверных василевсов поучать христианский народ и, подобно архиереям, кадить в церкви. Сила и деятельность василевсов простирается и на тело, и на душу подданных, тогда как патриарх есть только пастырь душ" <11>. Таким образом, патриарх Александрийский признал за императором функции учительства, пастырства и священнослужения. -------------------------------- <7> Мейендорф И. Византийское богословие: исторические направления и вероучения. М., 2001. С. 375, 379. <8> Карташев А. В. Православие в его отношении к историческому процессу // Церковь, история, Россия: Статьи и выступления. М., 1996. С. 49. <9> Успенский Ф. И. История Византийской империи. М., 1998. С. 686. <10> См.: Андреева Л. А. "Местник Божий" на царском троне: Христианская цивилизационная модель сакрализации власти в Российской империи. М., 2002. С. 112 - 113; Памфил Евсевий. Церковная история. М., 1993. С. 20; Успенский Б. А. Царь и патриарх. М., 1998. С. 26; Лебедев А. П. Очерки внутренней истории Византийско-восточной церкви. СПб., 1998. С. 49. <11> Цит. по: Карташев А. В. Судьбы "Святой Руси" // Церковь, история, Россия... С. 140.

Уже первый христианский император рассматривал себя как сослужителя епископов. "Я, по внушению Божию, созвал в Никею весьма много епископов, с которыми и сам, подобно каждому из вас (ибо я считаю за особенное утешение быть сослужителем вашим), принимал участие в исследовании истины", - писал император Константин в послании "К Александрийской Церкви против Ария" <12>. Евсевий Кессарийский признавал Константина Богом поставленным "общим епископом", который имеет преимущественное попечение о Церкви и при возникновении разногласий созывает соборы. Императора Феодосия II Собор 448 г. приветствовал как первосвященника и императора. В 451 г. отцы Халкидонского (IV Вселенского) собора провозгласили императору Маркиану многолетие как архиерею, как иерею, назвали его учителем веры. Стражем православия называли императора отцы VI Вселенского собора. По словам отцов пятошестого Собора, Бог поручил Церковь императору. Император-иконоборец Лев III Исавр в предисловии к Эклоге назвал себя "преемником апостола Петра", имеющим миссию пасти стадо верующих <13>. -------------------------------- <12> Деяния Вселенских Соборов. Казань, 1859. Т. 1. С. 177. <13> Андреева Л. А. Указ. соч. С. 117 - 118; Деяния Вселенских Соборов... С. 99; Суворов Н. С. Учебник церковного права. М., 1913. С. 40.

Каноническое учение о власти православного монарха - Помазанника Божьего, не только защитника, покровителя веры и Церкви, но и пастыря, старшего епископа Церкви, является основанием его участия во внутреннем церковном праве - не только в области правительственных, но и священнических полномочий церковной власти. В силу этого узаконенного практикой и каноном права василевсов защищать правую веру и блюсти в Церкви порядок греческие канонисты и присвоили им эпитет эпистимонарха - блюстителя (старшего надзирателя за порядком в монастыре). Ссылаясь на данный эпитет, архиепископ Димитрий Хоматин так обрисовывает канонические права царей: "Василевс, который есть и называется верховным блюстителем церковного порядка (epistemonarhes), стоит выше соборных определений и сообщает им силу и действие. Он есть вождь церковной иерархии и законодатель по отношению к жизни и поведению священников. Он имеет право решать споры между митрополитами, епископами и клириками и избирать на вакантные епископские кафедры. Он может возвышать епископские кафедры и епископов в достоинство митрополий и митрополитов. Словом, за исключением только права совершать литургию и рукоположение, василевс сосредоточивает в себе все прочие преимущества епископов, и потому его постановления имеют силу канонов" <14>. -------------------------------- <14> Цит. по: Карташев А. В. Судьбы "Святой Руси"... С. 140.

Соборное управление Церковью является одним из ключевых моментов в христианской догматике. Соборность есть условие "симфонии". Единоличная деятельность православных монархов - вождей церковной иерархии - в области внутреннего церковного права уничтожает идеал "неслиянного единства" властей и означает подчинение Церкви государству. Известно, что начиная с Константина Великого императоры созывали церковные соборы и председательствовали на них. Бывали прецеденты, когда императоры ставили свое мнение в церковно-догматической сфере выше мнения Собора (например, императоры Феодосий и Валент отменили постановления III Вселенского собора и указали быть новому рассуждению о вере). Можно привести примеры, когда императорские законы отменяли каноны вселенских Соборов (императоры Констанций II, Зенон, Лев VI Мудрый, Алексей Комнин). Император Феодосий первым из "блюстителей" от своего лица, а не от лица Церкви, регламентировал кодекс христианских истин, издав указ о том, что только те, кто верит в единое Божество Отца, Сына и Святого Духа, должны называться кафолическими христианами. Во время монофизитских споров император Василиск издал вероисповедный указ. Аналогично поступил и император Юстиниан Великий, который своим указом предал анафеме сочинения трех писателей-несториан. Указы императоров касались не только догматических, но и обрядовых вопросов (например, указы о повсеместном употреблении при богослужении определенных гимнов). Эпоха иконоборчества (726 - 843 гг.) - яркий пример подавления императорами свободной соборной деятельности и нарушения принципов "симфонии" <15>. Неограниченной и неканонической можно признать деятельность василевсов и в области судебно-административного права Церкви: замещение епископских кафедр без соборной воли иерархии, внесение радикальных изменений в существующее церковное устройство, низложение и казни патриархов, провозглашение от своего лица церковной анафемы. Наконец, императоры Византии принимали и непосредственное участие в богослужении. Они пользовались правом каждения в храмах, как иереи, знаменовали с трикирием, как архиереи, вели учительные беседы с христианами <16>. -------------------------------- <15> Андреева Л. А. Указ. соч. С. 123 - 125; Деяния Вселенских Соборов. Указ. соч. С. 785; Лебедев А. П. Указ соч. С. 65 - 68. <16> Андреева Л. А. Указ соч. С. 119, 124, 126, 129 - 130; Лебедев А. П. Указ соч. С. 50, 64; Тальберг Н. История христианской церкви. М., 1991. С. 295.

Восточная Церковь прожила свой классический творческий период при системе, не гарантировавшей ей надлежащей доли внутренней свободы, и передала этот строй в наследство другим национальным православным Церквям. "Здесь на новой девственной и менее культурной почве недостатки византийской системы не давали себя так чувствовать. Скорее обрисовывались положительные ее стороны. Века догматических споров кончились. Династы новых государств не имели повода впадать в какие-нибудь ереси. Им оставалось автоматически "блюсти" готовое правоверие. Властное государственное крещение своих народов, создание национальных церквей и управление ими не переживалось как насилие, а как патриархальная отеческая воля. Византийское императорство потеряло здесь привкусы языческого pontifex maximus и сделалось более чистой формой христианского государствования. "Симфония" внутренне более удалась" <17>. -------------------------------- <17> Карташев А. В. Церковь и государство. С. 230.

(Окончание см. "История государства и права", 2009, N 21)

Название документа