Н. В. Крыленко о ликвидации гарантий в уголовном судопроизводстве

Н. В. КРЫЛЕНКО О ЛИКВИДАЦИИ ГАРАНТИЙ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ

И. А. ШИРМАНОВ

Ширманов Игорь Александрович, доцент кафедры юриспруденции филиала Южно-Уральского государственного университета в г. Нижневартовске.

В статье проанализировано реформирование уголовного судопроизводства на основе позиции Н. В. Крыленко к проекту УПК 1927 г. с точки зрения наличия гарантий прав и свобод гражданина РСФСР, урезаемых в соответствии с коммунистической идеологией и программными идеями НКЮ. Николай Васильевич Крыленко, один из авторов проекта судебной реформы 1922 г., в работе "Судоустройство РСФСР" высказывался предельно ясно: "Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой. Либеральная болтовня, либеральная глупость - говорить, что расправа - это одно, а суд - это другое. Ничего подобного. Суд есть та же расправа, а расправа есть тот же суд" <1>. -------------------------------- <1> Крыленко Н. В. Судоустройство РСФСР. М., 1923. С. 15 (цит. по: Буков В. А. От российского суда присяжных к пролетарскому правосудию: у истоков тоталитаризма. М.: Археографический центр, 1997. С. 296).

В 1927 г. специальная комиссия Народного комиссариата юстиции РСФСР (далее - НКЮ) выработала проект нового УПК РСФСР на основе Тезисов, принятых Коллегией НКЮ 9 июля 1927 г. Они были напечатаны для широкого обсуждения в декабре 1927 г. в N 47 и N 48 Еженедельника советской юстиции. В Тезисах (п. 15) было указано, что "УПК, как законодательный акт, может быть упразднен полностью. Его должны заменить утвержденные СНК, представленные НКЮ дополнительные правила, наказ по производству дел, как дополнение к статьям Основ судопроизводства 1924 г." <2>. Обсуждался вопрос о полном запрещении прений, но потом было принято следующее решение: "Тезис о запрещении прений на суде изложить таким образом, что, как общее правило, прения допускаются лишь по разрешению суда, причем допущенные прения могут быть ограничены по времени" <3>. -------------------------------- <2> Крыленко Н. К Проекту нового УПК // Еженедельник советской юстиции. 1927. N 47. С. 1473. <3> Там же. С. 1471.

Н. В. Крыленко изложил свое мнение в статье "К проекту нового УПК" <4>. Прежде всего Н. В. Крыленко обратил внимание читателей на форму проекта УПК, представлявшего собой соединение двух актов - самого УПК и Наказа к нему, который был включен непосредственно в текст в виде постатейного комментария к руководящим основным статьям УПК. Вместо 465 статей в проекте оставалось только 83 основных статьи, изменять которые могла только законодательная власть. Остальные нормы наказного характера, однажды утвержденные законодателем, в дальнейшем могли быть изменены и дополнены ведомственными распоряжениями НКЮ. Смешение функции законодательного органа с функциями исполнительного органа не только не смущало Н. В. Крыленко, но и расценивалось им как серьезное преимущество "в смысле его эластичности, гибкости и чуткости по отношению к требованиям опыта" <5>. Он оговаривал, что не все "наказанные статьи представляют собой только технические детали. Есть ряд статей крайне существенных, определяющих порядок надзорного производства, ревизионного производства, порядок действий органов следствия, дознания и т. д. Тем не менее мы полагаем, что нет никакой нужды обязательно связывать изменения и этих существенных статей законодательными инстанциями, по существу, все же они только техника, как техникой является и сам процесс в целом, имеющий одну задачу - дать в руки рабочего класса мощное орудие борьбы с преступностью в том новом общественном порядке, который рабочий класс создает" <6>. В переводе на обычный язык это означало провозглашение ненужности законодателя и передачу функции нормотворчества НКЮ. -------------------------------- <4> См.: Там же. С. 1457 - 1459. <5> Мы признаем, что так смогли понять мысль Н. В. Крыленко об "эластичности УПК", о "гибкости и чуткости по отношению к требованиям опыта". Возможно, через 70 лет потерян смысл "чуткости отношения к требованиям опыта". Хотя возможен и другой вариант - стилистически безграмотное изложение Н. В. Крыленко своей мысли. <6> Крыленко Н. К проекту нового УПК. Указ. соч. С. 1457.

Особый интерес приставляют взгляды Н. Крыленко на изменение подсудности и логика его рассуждения, результатом которой являлась бы практическая ликвидация гарантий прав обвиняемого в губернском суде. Этот суд, по мнению Н. В. Крыленко, должен был рассматривать "действительно наиболее опасные преступления - контрреволюционные, должностные и хозяйственные и из имущественных исключительно только грабеж, пожары и поджоги, сопровождающиеся человеческими жертвами и представляющие общественное бедствие. Это вынуждается особенно тем обстоятельством, что согласно проекту процесс в губернском суде строится на совершенно иных основаниях, чем процесс в народном суде, так что губернский суд превращается действительно, в полном смысле этого слова, в суд исключительный, тогда как народный суд должен, согласно этой идее, представить нормальный суд со всеми процессуальными гарантиями, которых нет оснований лишать обвиняемого в сравнительно нетяжком должностном или имущественном преступлении, хотя совершенном и повторно или квалифицированно, и даже обвиняемого в убийстве, изнасиловании и т. д." <7>. -------------------------------- <7> Там же. С. 1458.

Логика Н. В. Крыленко довольно проста: контрреволюционные, должностные и хозяйственные преступления опаснее убийств, изнасилований, поэтому обвиняемые должны быть лишены процессуальных гарантий, которые у них имелись бы "в нормальном" народном суде. Перед публикацией проекта УПК была дискуссия о необходимости упразднения участия в судебном процессе прокурора и защитника. Но если необходимость участия прокурора все же признавалась, то участие защитника считалось излишним. Н. В. Крыленко с сожалением писал: "Коллегия НКЮ не встала в своем проекте последовательно на эту точку зрения и сочла более целесообразным вообще лишь факультативное допущение защиты нынешней и обязательный допуск ее лишь в трех случаях, причем эту обязательность распространила одинаково и на народный суд, и на губернский, а именно: 1) защита согласно проекту НКЮ допускается, когда подсудимый страдает физическими или психическими недостатками, мешающими ему осуществлять свои права в процессе; 2) когда о допущении защиты ходатайствуют рабочие профессиональные организации и крестьянские общественные организации и 3) когда участвует в деле прокуратура" <8>. -------------------------------- <8> Там же.

Казалось бы, право на защиту урезано практически до полного исчезновения. Но разработчики проекта УПК из НКЮ пошли дальше и предложили следующую формулировку: "В народном суде, как правило, прокуратура поддерживает обвинение лишь в случаях, когда она сама признает свое участие обязательным. В этих случаях суд обязан допустить или назначить также защитника. Во всех остальных случаях допущение защиты факультативно и является обязательным только: а) если подсудимый страдает физическими или психическими недостатками, мешающими ему лично осуществлять в суде свои права, и б) если о допущении защиты ходатайствуют профессиональные рабочие или иные общественные, партийные рабоче-крестьянские организации. Назначение производится в этом случае обращением суда в соответствующую организацию защиты при профессиональных союзах" <9>. -------------------------------- <9> Там же.

Но Н. В. Крыленко и такой вариант не устраивал, и он предлагал формулировку, еще в большей степени ликвидирующую право на защиту: "В губернском суде участие прокуратуры, как правило, обязательно, наоборот, участие защиты всегда факультативно и зависит от усмотрения суда. Момент допущения защиты и пределы ее полномочий в процессе определяются в этом случае ст. 32 и сл. настоящего Наказа" <10>. Здесь необходимо отметить, что ст. 15 проекта УПК была изложена следующим образом: "Обвинение на суде поддерживается, как общее правило, прокуратурой. Случаи обязательного допущения защитника при рассмотрении дела, случаи обязательного назначения защиты судом и случаи недопущения участия защиты определяются нижеследующими правилами в зависимости от того, в народном или губернском суде слушается дело" <11>. -------------------------------- <10> Там же. <11> Там же. С. 1476.

Процитируем текст Наказа к ст. 15 проекта УПК: "1. В народном суде, как правило, прокуратура поддерживает обвинение лишь в случае, когда сама признает это обязательным. В губернском суде, наоборот, участие прокуратуры, как правило, обязательно, однако в случае участия прокуратуры суд обязан допустить или назначить защитника. Во всех остальных случаях допущение является обязательным лишь: а) если подсудимый страдает физическим или психическим недостатком, мешающим ему на суде лично осуществлять свои права; б) если о допущении защиты ходатайствуют профессиональные организации или иные общественные или партийные рабоче-крестьянские организации" <12>. Но сторонников урезания гарантий прав подсудимого и недопущения участия в судебном процессе защиты вышеизложенный вариант не устраивал, и там же была опубликована так называемая 2-я редакция Наказа к ст. 15 проекта УПК. Не повторяя уже изложенного, процитируем только фрагмент, касающийся губернского суда и участия защиты: -------------------------------- <12> Там же. С. 1476 - 1477.

"2. В губернском суде участие прокуратуры, как правило, обязательно, наоборот, участие защиты всегда факультативно и зависит лишь от усмотрения суда. Момент допущения защиты и пределы ее полномочий в процессе определяются в этом случае ст. ... настоящего Наказа. 3. Кроме прокуратуры к поддержанию обвинения допускаются: общественные обвинителю по уполномочию прокуратуры, потерпевший, когда ему предоставлено это право законом, уполномоченные профессиональных союзов, представители РКИ и других специальных инспекций по делам их ведения. 4. К защите могут быть допущены: члены коллегии защитников, близкие родственники обвиняемого и его законные представители, уполномоченные государственных учреждений и предприятий, профессиональных союзов и общественных организаций. Все иные лица могут быть допущены к защите и обвинению только по особому определению суда. Однако при рассмотрении дел в губернском суде в зависимости от характера и обстоятельств дела суд вправе отказать в допущении к защите любого из формально правомочных на то лиц" <13>. -------------------------------- <13> Там же. С. 1477.

Теперь вновь вернемся к позиции Н. В. Крыленко и рассмотрим Наказ, касающийся ст. 32 проекта УПК. В п. 3 там было указано: "При отсутствии признаков, указанных в лит. "а" и "б" п. 1 ст. 15, т. е. в случаях, когда о допущении защиты ходатайствует только привлеченный, следователь отмечает об этом в протоколе, сообщает прокурору при направлении обвинительного постановления на предмет возможного вызова этого защитника, причем, если дело идет в народном суде и прокурор не участвует в деле, решение вопроса о вызове защитника принимает суд сам, если же дело идет в губернском суде, где прокуратура, как правило, всегда будет участвовать, допущение защиты зависит от прокурора, который сам может признать необходимым ввиду сложности дела допущение защиты, и в таком случае он предоставляет ей возможность ознакомиться с делом, представить свои ходатайства, возражения по поводу проведенного следствия и т. д. Тот же вопрос, однако, может быть разрешен в суде, где прокурор обязан при посылке заключительного постановления сообщить свое мнение о допущении или недопущении защиты, причем от суда будет зависеть окончательно решить этот вопрос, допустить защиту или нет по тем же мотивам" <14>. -------------------------------- <14> Еженедельник советской юстиции. 1927. N 48. С. 1511.

Вероятно, надо пояснить, почему В. Н. Крыленко такое внимание уделял губернским судам. За месяц до публикации проекта УПК в юбилейной статье "На рубеже" он писал: "Возьмем первую задачу, задачу охраны революции и ее завоеваний. Эту задачу теперь несет губернский суд, наследник бывших революционных трибуналов. Однако едва ли можно признать, что он несет ее в той же мере, как несли старые революционные трибуналы. Не случайно, что большую часть этой работы несет ОГПУ. Причина здесь не только случайная, причина в том, что наш губернский суд построен так, что он не дает гарантии ни быстроты, ни жесткости судебной расправы... Нам надлежит сейчас проверить организацию губернских судов с точки зрения именно этой задачи - приспособить их и осознать со всей последовательностью, свойственной марксистской и большевистской логике, как должен быть реформирован в этом отношении губернский суд. Ибо далеко не тайна, что здесь мы все еще находимся в плену у старых фетишей либерального состязательного процесса, не тайна, что губернский суд на деле гораздо больше дает гарантий обвиняемым, чем любое рассмотрение дела в народном суде. На деле, другими словами, мы имеем в губернском суде прямо обратное тому, что должно быть" <15>. -------------------------------- <15> Крыленко Н. В. На рубеже // Еженедельник советской юстиции. 1927. N 43. С. 1332 - 1333.

Впрочем, и деятельность народных судов огорчала Н. В. Крыленко. "В полной ли мере наш нынешний народный суд с точки зрения его структуры отвечает этим задачам? Если он и отвечает, против чего, конечно, нельзя спорить, то все же, особенно в области гражданских решений, в полной мере согласованности нет. Мы не можем, положа руку на сердце, сказать, что мы ручаемся, с указанной выше точки зрения, за каждое решение, за каждый приговор. В гражданских же делах старые пережитки и традиционные воззрения буржуазного права имеют еще громадную силу... Здесь работа должна быть проведена большая в направлении освобождения наших работников из этого юридического плена под лозунгом "шире дорогу непосредственному здравому смыслу и правильно выраженному классовому чутью" <16>. -------------------------------- <16> Там же. С. 1333.

Мысль о том, что суды должны быть подконтрольны и подчинены властным органам (советским и партийным), чтобы власть могла гарантировать любое нужное решение, лучше не выразить, но В. Н. Крыленко еще возмущался и тем, что при рассмотрении уголовных дел не изжит "фетишизм буквы, способный только родить мертвечину, схоластику, своеобразное юридическое буквоедство" <17>. Соблюдение писаных норм мешало, по его мнению, установлению беспредельных сроков лишения свободы. "Мы считаем, что пора совершенно открыто заявить - а мы глубоко убеждены, что это так, - что наш Уголовный кодекс, построенный по принципу "до" и "не ниже", не отвечает основным принципиальным воззрениям научного марксизма на сущность преступления и меры борьбы с ним. Мы не знаем ни одного аргумента, которым можно было бы сейчас, с точки зрения революционного марксизма, обосновать принцип "до". Почему, в самом деле, должно преследовать взятку, или подлог, или убийство лишением свободы до 8 лет или до 4 лет? Почему кража простая должна преследоваться месяцами, а конокрадство преследуется годами? Вся эта "арифметика" нам представляется теоретически не выдерживающей ни малейшей критики. Это было нужно в свое время, когда нужно было от сплошной свободы судейского усмотрения трибуналов и совнарсудов перейти к некоторой унификации для того, чтобы взять в руки суды, приучить их быть послушным орудием в руках государственной власти. Но с точки зрения непосредственной задачи борьбы с преступностью мы, повторяем, не видим аргументов, которые оправдывали бы эти принципы "до" и "не ниже". Нам более целесообразной представлялась бы постановка уголовной репрессии так, чтобы определенные категории преступлений влекли бы за собой длительные сроки лишения свободы, однако без точного определения их предела... -------------------------------- <17> Там же.

И как самое жесткое средство самообороны должен быть сохранен расстрел - как мера физического уничтожения. Так представляются нам три метода воздействия на совершившее преступление лицо" <18>. -------------------------------- <18> Там же. С. 1334.

В приведенной цитате обращают на себя внимание два момента: признание "сплошной свободы усмотрения трибуналов", ничем не ограниченной и ничем не сдерживаемой в ходе репрессивной деятельности первых лет Советской власти, и цель приучения судов быть послушным орудием власти. Завершал свою программную статью Н. В. Крыленко следующими словами: "И наконец, наш процесс. Здесь мы оспариваем этот процесс так, как он сложился сейчас в народном суде и в суде губернском: оспариваем принцип обязательности защиты... оспариваем принцип состязательности в его наиболее развитой форме, не видим нужды в точном соблюдении чистоты кассационного принципа" <19>. -------------------------------- <19> Там же.

В 1928 г. Н. В. Крыленко опубликовал книгу "Суд и право в СССР", в которой, говоря об основной задаче уголовного процесса - обеспечении возможности борьбы с врагами революции и нового порядка, - он вновь повторял тезисы о ненужности гарантий в УПК. "В этих условиях совершенно ничем не доказанным является и обязательно его (УПК. - И. Ш.) построение на основе "представительства сторон" и обязательное представление обвиняемому ряда формальных правовых гарантий. Недаром же в громаднейшей степени боязнью этих формальных гарантий должен быть объяснен тот факт, что в критические моменты борьбы пролетарская власть предпочитает прибегать к процессуальной технике ВЧК и ГПУ, где, как известно, формальные гарантии отсутствуют почти совершенно. Дать жесткий процесс, который бы давал возможность без лишних слов бороться с покушениями на революцию, - эта задача должна быть достигнута в результате пересмотра. Возможно, одним из средств для такого решения проблемы будет создание двух процессов" <20>. -------------------------------- <20> Цит. по: Вышинский А. Я. Роль процессуального закона в социалистическом государстве рабочих и крестьян // Социалистическая законность. 1937. N 3. С. 8.

Многие предложения Н. В. Крыленко были реализованы через несколько лет в печально знаменитых нормативных актах от 1 декабря 1934 г. Дела о контрреволюционных преступлениях рассматривались без участия защиты, кассационное обжалование приговора не разрешалось, приговор к смертной казни приводился в исполнение немедленно. Убийство Кирова дало повод для новой волны массовых репрессий. Было принято Постановление ЦИК СССР об особом порядке ведения дел о террористических актах. Сроки следствия сокращались до 10 дней, обвинительное заключение обвиняемому вручалось за сутки до суда, дело рассматривалось без прокурора и адвоката. Кассационное обжалование и подача ходатайств о помиловании не допускались, и приговор к высшей мере наказания должен был приводиться в исполнение немедленно по оглашении. 14 сентября 1937 г. аналогичный порядок был введен по делам о вредительстве и диверсиях. Полномочия Особого совещания при НКВД СССР были расширены. Оно теперь могло применять все меры наказания, вплоть до смертной казни. Эти полномочия получили также Особые совещания ("тройки") в союзных и автономных республиках, краях и областях. Более того, с учетом большого количества дел их разбирательство в Особом совещании при НКВД СССР и "тройках" на местах стало проводиться не индивидуально, а списками. Деятельность и взгляды Н. В. Крыленко вполне устраивали И. В. Сталина. Об этом свидетельствуют назначения и награды. Вот небольшая цитата из его биографии, опубликованная в связи с назначением наркомом юстиции СССР: "На XV и XVI партийных съездах Николай Васильевич избирается членом ЦКК ВКП(б). С 5 мая 1931 г. Николай Васильевич назначается народным комиссаром юстиции РСФСР. На съездах советов Николай Васильевич избирается членом ВЦИК, а с 1935 г. - членом Президиума ВЦИК. В 1933 г. Николай Васильевич награждается за выдающиеся заслуги в укреплении органов советской юстиции и за работу по разоблачению вредительских и иных контрреволюционных организаций орденом Ленина и за исключительные заслуги перед рабочим классом в деле борьбы с врагами советского социалистического отечества - орденом "Красное знамя". В 1934 г. Николаю Васильевичу присваивается звание доктора государственных и правовых наук... В 1935 - 1936 гг. Николай Васильевич участвует в Комиссии товарища Сталина по выработке проекта новой Конституции. 20 июля 1936 г. Николай Васильевич Крыленко назначается народным комиссаром юстиции Союза ССР" <21>. Но милость диктатора недолговечна, и первые признаки надвигающейся опасности уже были видны. -------------------------------- <21> Советская юстиция. 1936. N 22. С. 1 - 2.

Прокурор Союза ССР А. Я. Вышинский весной 1937 г. подверг Н. В. Крыленко мягкой товарищеской (пока еще товарищеской) критике. И в ней хорошо отразилась лицемерная забота о развитии процессуальных гарантий для "врагов народа": "Говоря о перспективах развития советского уголовного процесса, т. Крыленко правильно указывал на основную задачу нашего процесса - на обеспечение возможности борьбы с прямыми врагами революции и нового порядка. Однако т. Крыленко, исходя из правильной установки, неправильно представлял себе методику этой борьбы, совершенно безосновательно и вопреки марксистско-ленинской теории "левацки" пренебрегая такими формами или методами борьбы в судебном процессе, какие вытекают из принципа "представительства сторон и обязательного представления обвиняемому правовых гарантий"... Тов. Крыленко полагал, что там, где речь идет о борьбе с врагами революции, не нужно представительства сторон, там не нужно предоставление обвиняемому формально правовых гарантий. В этом рассуждении т. Крыленко имеется ряд ошибок. Во-первых, ошибочно утверждение, что "в громаднейшей степени боязнью формальных гарантий" надо объяснить, что в известных условиях мы прибегаем, как говорит т. Крыленко, к процессуальной технике ВЧК и ГПУ. Дело вовсе не в "боязни формальных гарантий", а в более глубоких причинах, объясняющих необходимость существования в известных условиях таких органов пролетарской диктатуры, как ГПУ или ВЧК. Не "боязнью" же формальных гарантий объясняется появление Закона от 1 декабря 1934 г. и учреждение Особого совещания при НКВД! Такое "психологическое" объяснение отдает слишком большим упрощенчеством. Во-вторых, ошибочно утверждение, что в "процессуальной технике ВЧК и ГПУ... формальные гарантии отсутствуют почти совершенно". Ошибочно потому, что нельзя противопоставлять "формальные" гарантии "неформальным" гарантиям, как вообще нельзя говорить о какой-то "процессуальной технике" ВЧК и ГПУ. В-третьих, ошибочно говорить о каком-то "жестком процессе", который "без лишних слов" дает возможность "бороться с покушениями на революцию". Ошибочно потому, что "лишние слова" всегда и во всяком процессе - лишние. Может быть, автор хотел сказать о таком процессе, в котором можно обойтись без обвинителя, без прений сторон, без кассационного обжалования. Разумеется, мы можем в иных случаях быть поставлены в необходимость прибегать к упрощенному судопроизводству по известной категории дел, например по делам, предусмотренным Законом от 1 декабря 1934 г... Но основная линия развития нашего процесса идет не по линии ограничения или вовсе отказа от этих так называемых правовых гарантий, а как раз наоборот, по линии расширения их, по линии укрепления этих гарантий, по линии все большего и большего применения этих гарантий" <22>. -------------------------------- <22> Вышинский А. Я. Указ. соч.

Меньше чем через год зазвучали уже иные слова: "Враги народа творили в судебных органах свое гнусное дело, пользуясь попустительством Крыленко и той практикой юридического нигилизма и упрощенчества, которая свила себе при Крыленко крепкое гнездо в судебных органах. До конца выкорчевать крыленковщину и сделать юстицию крепостью против врагов - такова боевая задача" <23>. В редакционной статье журнала "Советская юстиция" было указано: "Прежнее руководство НКЮ СССР, развалившее судебную работу, сметено... По тяжелому наследству крыленковского руководства, по тем работникам, которые не перестроили свою работу в соответствии со Сталинской Конституцией, журнал направляет свой удар" <24>. -------------------------------- <23> Советская юстиция. 1938. N 4. С. 28. <24> Там же. С. 27.

Но перед этим был еще январь 1938 г., и две даты были особенно важны для Н. В. Крыленко. 17 января депутат М. Д. Багиров на заседании Верховного Совета СССР выступил с критикой Н. В. Крыленко. Упомянув, что "Сталинская Конституция - самая демократическая Конституция в мире - закрепила величайшие права граждан нашей страны", он продолжил: "Охрана прав граждан СССР имеет исключительно важное значение. Граждане нашей страны вправе требовать от надлежащих органов охраны своих незыблемых прав и строгого соблюдения революционной законности. В числе органов Советского государства, призванных охранять права наших граждан и стоять на страже революционной законности, особое место в нашей Сталинской Конституции отведено Народному комиссариату юстиции. Прошел год с лишним после принятия Чрезвычайным VIII Всесоюзным Съездом Советов Сталинской Конституции. Время вполне достаточное, чтобы перестроить коренным образом, в соответствии с Конституцией руководство и всю работу Народного комиссариата юстиции. Однако мы имеем ряд фактов, говорящих о том, что руководство Народного комиссариата юстиции в лице тов. Крыленко с этим не справилось" <25>. Упрекнув Н. В. Крыленко в увлечении туризмом, альпинизмом и шахматами, выступавший сказал: "Нам нужно знать, с кем мы имеем дело в лице тов. Крыленко, - с альпинистом или с наркомом юстиции. (Смех.) Не знаю, кем больше считает себя тов. Крыленко, но наркомюст он, бесспорно, плохой" <26>. -------------------------------- <25> Речь депутата М. Д. Багирова в заседании Верховного Совета СССР 17 января 1938 г. // Советская юстиция 1938. N 2 - 3. С. 9. <26> Там же.

19 января 1938 г. В. М. Молотов согласился с высказанным в отношении Крыленко мнением <27> и внес предложение утвердить Народным комиссаром юстиции Н. М. Рычкова <28>. В редакционной статье "Итоги первой сессии Верховного Совета СССР. Наркомюст СССР должен работать как образцовый советский наркомат" указывалось: "Перед всем коллективом судебных работников, преданных делу нашей партии, делу Ленина-Сталина, поставлены громадные задачи по перестройке всей своей работы. Нужно покончить с наследием вредительского руководства Крыленко во всех отраслях судебной работы" <29>. В ночь на 1 февраля 1938 г. Н. В. Крыленко был арестован. -------------------------------- <27> См.: Речь тов. В. М. Молотова об образовании Правительства СССР (В совместном заседании Совета Союза и Совета Национальностей Верховного Совета Союза ССР 19 января 1938 г.) // Советская юстиция. 1938. N 2 - 3. С. 6 - 8. <28> См.: Биография Н. М. Рычкова // Советская юстиция. 1938. N 2 - 3. С. 15. <29> Там же.

Юрист Н. В. Крыленко много лет боролся за урезание прав подсудимых, за ликвидацию гарантий и превращение суда в расправу. Но "право мстит за попрание права": 29 июля 1938 г. судебный процесс над самим Н. В. Крыленко шел 20 минут, защиты не было, права на обжалование приговора он был лишен. Бывший прокурор РСФСР, народный комиссар юстиции СССР был расстрелян в тот же день. Судебная расправа, о которой он так долго писал, свершилась...

Название документа