Юридическая техника римской юриспруденции классического периода

ЮРИДИЧЕСКАЯ ТЕХНИКА РИМСКОЙ ЮРИСПРУДЕНЦИИ КЛАССИЧЕСКОГО ПЕРИОДА

В. А. САВЕЛЬЕВ

Савельев Вячеслав Александрович - главный научный сотрудник отдела теории законодательства ИЗиСП, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ.

Римская классическая юриспруденция поразила уникальную правовую систему, признанную уже в Средние века как ratio scripto. Усилиями целой плеяды блестящих юристов (достаточно упомянуть Папиниана, Ульпиана, Павла, Гая, Юлиана, Цельса) была сформирована в основных элементах система частного права и ее основные юридические институты, включая детально разработанные право собственности, владение (possessio), обязательства из контрактов и деликтов, наследование универсальное и сингулярное и др. Эти достижения, не знающие аналогов в истории права Древнего мира, стали возможными посредством разработанной юридической техники. Юриспруденция классического периода, будучи важнейшим источником права, сумела выработать широкий инструментарий для правотворчества. Он включал в себя средства и приемы, используемые при выработке механизмов юридических систематизаций и классификаций, построении понятийного юридического аппарата и в юридических конструкциях правоустанавливающих обоснований responsa prudentium. Римские знатоки права (юриспруденты - iurisprudens) никогда не пытались создавать науку или доктрину права в современном понимании. Классическая юриспруденция была непосредственно направлена на действующую юридическую практику - юридические казусы. Такие казусы представляли собой реальные случаи из юридической практики, проанализированные юриспрудентами. Формой, в которую облекались комментарии и решения классических юристов, являлись их знаменитые responsum (ответы). Описание казуса римские юристы чаще всего начинали формулой "спрашивается..." (quasitum est), за которой следовало изложение обстоятельств казуса. И далее следовал собственно ответ юриста, начинающийся словом "ответил, что..." (respondi). Иногда за respondi следовала еще одна характерная формула: "таково право" (quid iuris sit). Нередко ответ юриста сопровождался формулированием общего правила (regula). Казусы в арсенале римских классических юристов составляли, как правило, основу их многочисленных юридических сочинений (к сожалению, не все сохранились). Юридическая казуистика господствовала на протяжении всей истории римского права, начиная с первых великих юристов эпохи Республики и заканчивая последними юристами-классиками эпохи Принципата (Ульпианом, Павлом и Модестином). Небезынтересно отметить, что еще Цицерон, великий римский оратор и философ, упрекал современных ему римских юристов за чрезмерное, по его мнению, увлечение казуистикой: "Однако знатоки права либо ради того, чтобы вводить людей в заблуждение... либо (и это более вероятно) ввиду своего неумения учить... часто делят содержание одного вопроса на бесчисленное множество частей... Возникает неисчислимое множество казусов, которыми полны книги знатоков права..." <1>. -------------------------------- <1> Цицерон. Диалоги. О государстве. О законах. М., 1966. С. 125 - 126.

Несмотря на критику Цицерона, юристы классического периода остались верны методу казуистического анализа. Responsa классических юристов составила важнейший источник римского права, позднее систематизированный византийскими юристами в виде знаменитых Дигест Юстиниана. Впрочем, практические интересы развития римского права с его ростом и расширением требовали упорядочения и обобщения. Право цивильное дополняется правом преторским и правом юристов. Юриспруденция классического периода начинает свой бурный рост и плодотворно включается в процесс правотворчества, широко используя опыт юриспруденции предшествующего периода. Есть сведения, что римские юристы успешно использовали приемы греческой диалектики и логики для выработки определенных юридических конструкций. Тесную связь античной греческой науки и римской юриспруденции отмечают современные романисты: "По-видимому, римская классическая юриспруденция не только восприняла частные элементы греческой логики, но и построила на ее основе всю структуру дидактических пособий по праву, что видно по Институциям Гая" <2>. Наиболее полной демонстрацией генерализирующих технических достижений римской юридической техники служат общие систематизации римского права. Согласно юристу Помпонию "первым изложил цивильное право как систему в труде, насчитывающем 18 книг, Квинт Муций Сцевола" (Диг. 1.2.2.40). -------------------------------- <2> Гарридо М. Х. Римское частное право. М., 2005. С. 89.

В период классического периода формируются две основные систематизации, составляющие основу двух крупнейших европейских Гражданских кодексов - Франции (Кодекс Наполеона) и Германии (BGB). Речь идет о знаменитых институционной и пандектной системах частного (гражданского) права. Римская институционная систематизация частного права общеизвестна. В своем римском архетипе - Институциях, составленных некоторыми юристами классического периода (Флорентином, Гаем, Марцианом и др.), - эта систематика предполагала деление всего массива частного права на четыре части (книги): лица, вещи, обязательства, иски. Эта древняя систематика была воспроизведена еще в труде упомянутого выше республиканского юриста конца II в. до н. э. Квинта Муция Сцеволы (учителя Марка Туллия Цицерона), изложившего все цивильное право в следующем порядке: I - наследство, II - лица, III - вещи, IV - обязательства <3>. Именно по этой системе построены знаменитые Институции Гая, единственное произведение римских классических юристов, которое почти полностью сохранилось до наших дней. Именно по этой системе построен действующий во Франции Гражданский кодекс (без четвертой части "Об исках"). -------------------------------- <3> См.: Гарридо М. Х. Указ. соч. С. 85.

И вторая генеральная система современных кодификаций гражданского права (так называемая пандектная система) в модели наиболее раннего кодекса этой системы германского Гражданского кодекса (BGB), состоящая из общей части и четырех отдельных частей, имеет отчетливые римские корни. Основные элементы системы Пандект (Дигест) были созданы римскими юристами классического периода. Систематика Дигест (Пандект) нашла отражение в трудах Алфена (Дигесты в 40 книгах), Цельса (Дигесты в 90 книгах), Марцелла (Дигесты в 31 книге). Свое наиболее полное выражение система Дигест (Пандект) получила в знаменитых Дигестах Юстиниана. Римская система Дигест иная, в отличие от системы Институций. Дигесты Юстиниана, состоящие из 50 книг, включают отдельные разделы (например, "О правосудии и праве" - тит. 1, кн. I; "О происхождении права..." - тит. 2, кн. I; "О делении вещей" - тит. 8, кн. I; "О юрисдикции" - тит. 1, кн. II и т. д.). Примечательно, что расположение материала частного права в системе Дигест следовало, по утверждению современных романистов, систематике преторского эдикта, известного источника права, уходящего своими корнями в эпоху Республики. Системы Институций и Дигест, сформированные трудами юриспрудентов классического периода, должны быть отнесены к выдающимся достижениям римской юридической техники. Помимо двух общих (генеральных) систем римского частного права, римскими юриспрудентами были созданы и локальные систематизации в сферах вещного, обязательственного, наследственного и процессуального права. К числу наиболее известных может быть отнесена систематизация договорных обязательств с делением на пакты и контракты и с четкой классификацией последних на литеральные, вербальные, реальные и консенсуальные. Стоит отметить, что деление договоров на реальные и консенсуальные входит в арсенал современной цивилистической юриспруденции. Важными инструментами, использованными римскими юристами классического периода, для логических операций, связанных с юридическими систематизациями и классификациями, стали такие категории античной диалектики, как genera et species (общее и особенное). С их помощью разграничивались, например, такие виды вещей, как родовые и индивидуально-определенные, простые и сложные. Вот характерный пример из источника римского права: "Существует три рода тел: один, который составляет одно целое и по-гречески обозначается как "единое бытие", как, например, раб, бревно, камень и подобное; другой род (тел), который состоит из составных, т. е. нескольких, между собой связанных тел, что называется составным (телом), как, например, здание, корабль, шкаф; третий, состоящий из раздельных вещей, как многие не связанные одно с другим, но объединенные одним именем, например народ, легион, стадо" (Диг. 41.3.30 pr. Помпоний). С помощью категорий genera et species юрист Павел классифицировал виды владения (genera possessionem). С их помощью юрист Ульпиан анализировал иски: "Слово "иск" (actionis) имеет специальное и общее значение (et speciale est et generale)..." (Диг. 50.16.2). Универсальным средством, применяемым в правотворческой деятельности римских юриспрудентов, был метод различий (divisio), лежащий в основе использования категорий genera et species. В римских юридических источниках имеются неоднократные свидетельства использования этого метода при разграничении юристами смежных институтов частного права, например владения и права собственности, узуфрукта и владения, займа и ссуды, купли-продажи и мены и т. п. Вот только один пример из Институций Гая, иллюстрирующий метод divisio: "Теперь перейдем к обязательствам, главное деление (summa divisio) которых распадается на два вида: все обязательства возникают либо из контракта, либо из деликта" (Инст. III, 88). Созданные римской классической юриспруденцией систематизации и классификации стали возможными только на основе устойчивого и разветвленного понятийного аппарата юридических категорий. Применение метода divisio невозможно при неопределенности, аморфности сопоставляемых юридических понятий. Поэтому римские классические юристы создали устойчивый и разветвленный категориальный инструментарий. Так, в вещном праве (de iure rerum) были созданы юридические категории (понятия) possessio (самостоятельного владения), dominium (цивильной собственности) и сервитутов. В свою очередь, категория possessio была разделена на несколько видов, а в структуре possessio были выделены элементы corpus и animus, ставшие ключевыми для правовой характеристики римского владения и отчетливого отграничения его от других вещно-правовых институтов. В обязательственном праве римские классические юристы, анализируя категорию culpa (вина), создали основы современного учения о вине в гражданском праве, вычленив категории dolus (умысел), culpa lata (грубая, простейшая неумышленная вина) и culpa levis (неумышленная более тяжкая вина). Наконец, римские юристы выделили особую категорию vis maior, исключающую гражданско-правовую ответственность. Однако можно констатировать осторожное отношение римской юриспруденции к юридическим обобщениям. Поэтому в римских юридических источниках сдержанно использовался такой известный прием логики, как формулирование определений. Как отмечал известный отечественный романист И. С. Перетерский: "В Дигестах не содержится определений ряда основных частноправовых понятий. Так, при наличии многих сотен фрагментов, посвященных собственности, нет определения права собственности... нет определения контракта, деликта, иска и т. п." <4>. Сами римские юристы, очевидно, осознавали опасность юридических определений. Юрист Яволен сформулировал знаменитое правило, сохраняющее актуальность и для современного права: "Любое определение в праве цивильном опасно, ибо ведь мало случаев, когда оно не может быть опрокинуто (omnis definitio in iure civili periculosa est: parum est enim, ut non subverti posset.)". Впрочем, в отдельных случаях римские юриспруденты все-таки формулировали юридические дефиниции. Известны, в частности, определение брака, данное Модестином, определение узуфрукта, предложенное Павлом, и др. Но число таких определений ничтожно мало в общем массиве сохранившихся римских юридических источников. Можно с полным основанием констатировать, что использование такого привычного ныне логико-технического приема, как формулирование юридических определений, явно не свойственно римской классической юриспруденции. -------------------------------- <4> Перетерский И. С. Дигесты Юстиниана. М., 1956. С. 68.

Конкретные юридико-технические средства, выработанные классической юриспруденцией, следует искать в технике обоснований, которыми римские юристы подкрепляли свои знаменитые responsa. Современные романисты сводят такие обоснования к нескольким видам. Так, большой популярностью пользовались у юристов-классиков приемы логического и грамматического характера. Об этом И. С. Перетерский писал так: "В ряде случаев римские юристы предпочитали давать этимологический анализ юридических терминов и именно в привычном словоупотреблении искали определения" <5>. -------------------------------- <5> Перетерский И. С. Указ. соч. С. 68.

О склонности римских юристов к грамматическим и логическим методам свидетельствуют два следующих фрагмента из Дигест Юстиниана. Первый принадлежит Павлу: "Владение (possessio) было названо, как говорит Лабеон, от оседаний [будучи] как бы поселением, так как оно естественно удерживается (tenetur) тем, кто на нем стоит (posse)..." (Диг. 41.2.1). А вот другой интересный фрагмент, принадлежащий тому же юристу: "Квинт Муций (Сцевола) говорит, что словом "часть" (pars) обозначается нераздельное имущество (rem pro indiviso), ведь то, что принадлежит нам как раздельное имущество (pro diviso), является не частью, а целым (non partem, sed totum esse)" (Диг. 50.16.25.1). Близко к отмеченным методам примыкает и техника толкования римскими юристами слов обыденного языка. Вот характерные примеры: "Дача взаймы (mutui datio) получила свое название потому, что "из моего твоим становится" (de meo tuum fit), поэтому если не становится твоим, то обязательство не возникает" (Диг. 12.1.2.2. Павел). "Завещание (testamentum) названо так потому, что свидетельствует (testatio) о намерении (mentis) лица" (Институции Юстиниана. 2.10). При этом римские классики предостерегали от опасности тотального и прямолинейного использования техники "буквализма": "Вчинить иск о предъявлении (ad exhibendum) могут все, имеющие в этом интерес. Но некто спрашивал совета: может ли он воспользоваться этим иском, чтобы потребовать предъявления счетов его противника, в демонстрации которых он имел большой интерес? [Я] ответил: не следует заниматься кознями в праве цивильном и передергивать слова..." (non oportere ius civile calumniari, neque verba captari...) (Диг. 10.4.19. Павел). Приведенное правило, сформулированное Павлом, может быть отнесено к шедеврам римского юридического наследия, оно сохраняет свою актуальность и в современном праве. Теоретически наиболее значимыми являлись методы, применяемые римскими юристами для решений по конкретным казусам с помощью общих правил (regula). Такие правила представляли собой либо сформулированные в сжатой форме решения, либо формулировки неких общих принципов, извлеченных юристами при анализе конкретных казусов. Стоит подчеркнуть, что в технике римских юриспрудентов не могло быть и речи о какой-либо системе абстрактных умозаключений, свойственных современной юридической доктрине. Важный в методологическом отношении фрагмент Павла позволяет наглядно увидеть принципиальное различие в юриспруденции римской и современной: "Правилом (regula) называется краткое описание существующего дела. Не на основании правила устанавливается то или иное право, но на основании (уже существующего) права создается правило..." (Диг. 50.171). В числе основных способов обоснований, которые служили юристам классического периода основой для их решений, видная роль принадлежала прямому использованию принципов, общих для права (ius) и правосудия (iustitia). Римские юристы классического периода унаследовали от древних юристов-понтификов возвышенное представление о праве. Достаточно напомнить знаменитую формулу Ульпиана: "Право (ius) получило свое название от iustitia (справедливость, правосудие), ибо, согласно превосходному определению Цельса, право есть наука о добром и справедливом (ius est ars boni et aequi)" (Диг. 1.1.1 pr.). Основными для римской юриспруденции были принципы справедливости (iustitia, aequitas), общественной пользы (utilitas), доброй веры (bona fides). Ключевой, основополагающей являлась категория справедливости. В частности, Ульпиан подчеркивал, что "правосудие есть познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом" (Диг. 1.1.1.10, 2). С ним солидарен и другой великий юрист Павел: "Справедливость (aequitas) вообще всегда должна приниматься во внимание, но особенно в праве" (Диг. 50.17.90). Юридические казусы решались римскими юристами нередко на основе указанных принципов. Вот яркий пример такого прямого использования категории справедливости при формулировании важного юридического правила: "Согласно естественному праву (ius naturale), является справедливым, чтобы никто не становился богаче посредством причинения вреда и обиды другому" (Диг. 50.17.205. Помпоний). И еще один значительный пример: "Но в настоящее время, - заявляет Гай в своих Институциях, - никому из подданных не дозволяется чрезмерно жестоко поступать со своими рабами sine causa (без основания)... И даже излишняя суровость господ обуздывается указом императора (Антонина Пия). Ибо Антонин, получив запрос от некоторых наместников провинций, как поступать с рабами, которые ищут убежища в храмах или у статуй императоров, предписал: в случае, если жестокость господ оказывается невыносимой, их нужно принуждать продать своих рабов другим (господам). И то и другое, - делает вывод Гай, - по справедливости, так как мы не должны злоупотреблять предоставленным нам правом (male nostro iure uti non debemus)" (Инст. I, 53). Это правило, сформулированное Гаем, впоследствии станет гражданско-правовой нормой, запрещающей шикану (§ 226 ГК Германии; ст. 10 ГК РФ). Таким образом, необходимо упомянуть обоснования, заимствованные у юристов-предшественников. Юридическая аргументация классических юристов предшествующего поколения рассматривалась в большинстве случаев как общепринятая позиция. В римской классической юриспруденции использование аргументации древних (vetus) юристов для обоснования собственных решений считалось, как правило, правомерным и убедительным приемом. Вот один характерный пример: "Мела (Fabius Mela, вероятно современник знаменитого Лабеона. - В. С.) говорит, что в название "товар" (mercis) люди не включаются; и по этой причине, говорит он, работорговцы считаются не купцами (mercatores), а торговцами невольниками (veno liciarios); и это правильно" (Диг. 50.16.207. Африкан). Завершая обзор юридико-технических средств и методов, используемых юристами классического периода, следует остановиться на таком средстве, как юридическая аналогия. Римские юристы нередко использовали аналогию для решений по казусам, являющихся сходными, подобными. Сфера применения аналогии в римском частном праве была весьма обширной. Вероятно, раньше всего ее использовали в преторской практике для создания исков по аналогии (преторских исков). В преторском эдикте были закреплены иски по аналогии (utilitas) и иски in factum. При решении вопросов в сфере вещного и обязательственного права метод аналогии постоянно применялся римскими юристами. Для этого использовались уже принятые решения по конкретным казусам, которые были признаны юристами однородными и для других казусов. Это так называемые типовые казусы. Вот один пример, связанный с договором товарищества (societas), принадлежащий Ульпиану: "Аристон сообщает, что Кассий ответил так: нельзя образовать такое товарищество, что одному достанется только выгода, на другого возлагается только ущерб; такое товарищество принято называть львиным (societas leonina). И мы соглашаемся, что ничтожно такое товарищество, в котором одному достается выгода, а на долю другого не приходится никакой выгоды, но (лишь) ущерб; является несправедливейшим такой вид товарищества, от которого кто-либо ожидает только ущерб, а не выгоду" (Диг. 17.2.29.2). В этом важном фрагменте римского источника права переплетаются, как можно убедиться, несколько уже рассмотренных выше технических приемов: упомянуты категория справедливости и мнения юристов-предшественников, предоставлено (Ульпианом) решение типового казуса с использованием аналогичных казусов и создано правило (regula). Стоит подчеркнуть, что римские юристы-классики не всегда относились к решениям своих предшественников по однородным казусам как незыблемым, неоспоримым. Такие решения перепроверялись на основе базовых юридических принципов и могли быть пересмотрены. Здесь уместно упомянуть одно методологически важное правило, сформулированное юристом Павлом: "То, что принято вопреки доводам права (contra rationem iuris), не должно использоваться для (решения) последующих случаев" (Диг. 50.17.141). Такая позиция позволяла римской классической юриспруденции оставаться гибкой и динамичной. И по мере появления новых проблем римские юристы успешно применяли метод аналогии, формируя гражданско-правовые институты. Рассматривая средства юридической техники, успешно применяемые в период классического права, нельзя не отметить и такой важный метод, как юридическая фикция. Римские юристы не могли самостоятельно создавать юридические фикции. Фикция как особое юридико-техническое средство применялась только претором или иным правоустанавливающим государственным органом (сенатом, принцепсом) с целью преодоления неких юридических препятствий, которые не позволяли предоставить тот или иной иск или принять правовой акт. Фикция представляла собой коррекцию какой-либо юридической ситуации с тем, чтобы стало возможным применение того или иного юридического правила или механизма. Конечно, на практике инициаторами создания юридических фикций выступали римские юристы, которые могли обращаться к претору или позднее к принцепсу с предложением ввести ту или иную фикцию. Вот пример формулы известного Публицианова иска (actio Publiciana), основанного на фикции: "Претор говорит: "Если кто-либо требует то, что в силу правомерного основания (iusta causa) передано ему не как собственником и не усвоено по давности - я дам иск". Правильно Претор говорит, - комментирует далее Ульпиан, - "еще не приобретено по давности", ибо если давность истекла, то лицо имеет цивильный иск и не нуждается в преторском иске" (Диг. 6.2.1. Ульпиан). Фикция как юридико-техническое средство особенно часто применялась в процессуальных формулах и находила свое место в преторском эдикте. Однако в римских юридических источниках встречаются и законодательные фикции. Вот характерный пример: "По Корнелиевому закону подтверждаются завещания лиц, умерших в плену, так, как-будто составившие их не попадали в плен к неприятелю и (право оставлять) наследство, таким образом, принадлежит любому из них" (Диг. 28.1.12. Юлиан). Этот Закон (Lex Cornelia de captives), принятый около 80 г. до н. э., провозгласил завещание римского гражданина, умершего в плену, действительным, как если бы он умер свободным (fictio legai Corneliae). Юридические фикции, хотя и не столь распространенные, как юридико-технические приемы римских юристов также содействовали совершенствованию римского права. Они являлись, безусловно, яркими образцами юридической техники римского классического права. В заключение стоит подчеркнуть, что уникальные достижения римского права классического периода стали возможными благодаря мощной правосозидающей деятельности юриспрудентов, успешно сочетавших талантливый содержательный анализ правовых ситуаций (казусов) с разработанной юридической техникой. С их помощью римская классическая юриспруденция сумела сформировать обширную разработанную систему частного права. Право средневековой Европы и возрождающаяся европейская юриспруденция, заимствовав системы Институций и Дигест Юстиниана, построили на столь мощном фундаменте новую теорию права, ставшую основой систем частного права современной Европы.

Название документа