Пушкинская Россия и английский юрист Иеремия Бентам
(Харабет К. В.)
("Российская юстиция", 2008, N 1)
Текст документа
ПУШКИНСКАЯ РОССИЯ И АНГЛИЙСКИЙ ЮРИСТ ИЕРЕМИЯ БЕНТАМ
К. В. ХАРАБЕТ
Приношение светлой памяти пушкиниста,
заслуженного деятеля науки РФ, доктора юридических
наук, профессора, полковника юстиции в отставке
Александра Семеновича Кобликова (1924 - 2001)
Харабет К. В., профессор Военного университета, кандидат юридических наук.
I. Изучение биографии и творчества А. С. Пушкина каждый раз поражает необычайной широтой интересов нашего национального гения, непреходящей красотой и актуальностью его бессмертных творений. Обращаясь к творческой лаборатории Поэта, современные исследователи имеют возможность открыть новые грани, казалось, хорошо известных фактов из его жизни и литературного наследия. В свою очередь, пушкинские оценки творчества (и личности) той либо иной персоналии помогают получить новые знания о многих выдающихся деятелях ушедшей эпохи. Таким, бесспорно, является крупнейший английский философ, юрист и социолог, проповедник утилитаризма Иеремия Бентам (1748 - 1832) - "властитель дум" для многих представителей передовой интеллигенции в Европе, Америке и России на рубеже XVIII - XIX столетий. Широко известны работы мыслителя по теории государства и права, конституционному, гражданскому, уголовному праву и процессу, криминологии, уголовно-исполнительному праву. Многие из высказанных Бентамом научных идей не потеряли своей актуальности и сегодня. Правовая доктрина утилитариста Бентама оказала непреходящее влияние на развитие юридической мысли и политико-правовой практики не только в Англии, но и во всем мире. При этом научные дискуссии о сущности бентамовского правового учения продолжаются и сегодня; правовое учение выдающегося утилитариста и представителя юридического позитивизма (принципы которого - уголовная ответственность за вину; равенство всех перед законом; уголовная противоправность как обязательный признак преступления; необходимость предупреждения преступлений; отмена негуманных наказаний) по-прежнему остается недостаточно изученным отечественной юридической наукой.
Биографии и научному наследию Иеремии Бентама посвящено большое количество работ, вышедших во многих странах мира. Весьма внушительна и отечественная "бентамиана" - историкам и юристам хорошо известны исследования биографии и творчества ученого в трудах П. Покровского, А. Н. Пыпина, Б. Н. Чичерина и некоторых других авторов [1]. Научное наследие юриста Бентама в современный период стало предметом специального диссертационного исследования [2]. Обстоятельное изложение политико-правовых взглядов Бентама проведено проф. О. В. Мартышиным в рамках курса истории политических и правовых учений. Не остались вне поля научного исследования и криминологические аспекты его творчества [3].
Среди наиболее известных трудов Бентама - "Паноптикум" и "Защита ростовщичества" (1787); "Введение в основания нравственности и законодательства" (1789); "Анархические софизмы, являющиеся исследованием Декларации прав, изданной во время Французской революции" (1795); "Основные начала Гражданского кодекса" (конец 1790-х гг.); "Основные начала Уголовного кодекса" (конец 1790-х гг.); "Истина против Эшхерста, или Право, как оно есть, в противопоставлении с его общепринятым пониманием" (1792), "Тактика законодательных собраний" (1815), а также "Деонтология, или Наука о морали", "Трактат (сочинение) о законодательстве, регулирующем гражданские наказания" (1830), "Введение в основания нравственности и законодательства", "Теория наказаний и наград" и другие.
В основе исследования большинства правовых процессов у Бентама присутствует универсальный принцип полезности, который формулируется в виде требования "наибольшего счастья наибольшего числа", в виде постулата (аксиомы) о страдании и удовольствии как основных двигателях позитивного и противоправного поведения индивида. Воззрения мыслителя на сущность права в целом находятся в русле юридического позитивизма. Бентам придерживается мнения о единстве гражданского и уголовного права. Собственность рассматривается ученым как порождение закона, отрицается возможность признания собственности в качестве элемента естественного права и экономической категории собственности. Разрабатывая основные категории уголовного права, Бентам описал основные признаки преступления (общественная опасность, противоправность, наказуемость), исследовал такие элементы состава преступления, как объективная и субъективная стороны, детально обследовал природу цели наказания (возмещение ущерба, предупреждение преступлений, исправление преступника, возмездие в качестве побочной цели) и вывел принципы назначения наказания преступникам ("должно, чтобы зло наказания превосходило выгоду преступления", "чем менее неминуемость наказания, тем более должны быть его строгость" и др.). Ученый предложил правоприменителям, дополнительно к основным, учитывать и иные (отдельные психофизиологические и социальные) обстоятельства (пол, возраст, общественное положение, воспитание, вероисповедание, богатство, родство и т. п.) в целях дифференциации уголовной ответственности и индивидуализации наказания. Им предложены несколько классификаций преступлений.
Бентам выступал против установления имущественного равенства и сделал вывод о том, что его установление неминуемо приведет общество к гибели, поскольку фактическое равенство разрушает безопасность (главную цель, ценность гражданского законодательства). Главный принцип, на котором основываются умозаключения мыслителя по проблемам уголовного права - это принцип полезности. Все уголовно-правовые институты проверяются на соответствие этому принципу. Он позволил ученому более выпукло очертить принцип соразмерности наказания преступлению (пожалуй, наиболее важный принцип данного правового института) и обосновать необходимость проведения его в жизнь.
В отечественной пушкинистике, применительно к персоне Бентама и его месту в творческой биографии Пушкина, традиционно не рассматривается широта научных взглядов Бентама-юриста и значимость его правовых воззрений (см., например, комментарии Ю. М. Лотмана и В. В. Набокова к роману "Евгений Онегин"). Ю. М. Лотман вообще ограничивается представлением личности Бентама лишь как английского либерального публициста [4]. В комментарии Н. Л. Бродского (написан в 1934 г.) Бентам характеризуется как ученый-юрист, теоретик промышленной буржуазии, ее морали - но исключительно в контексте уничижительной оценки Бентама К. Марксом [5]. Такие характеристики явно ограничивают понимание и изучение всего богатства научного наследия выдающегося английского ученого-энциклопедиста. Возможно, отчасти виноваты в этом и сами отечественные юристы - даже такие авторитетные исследователи-пушкинисты, как А. Ф. Кони и А. В. Наумов ушли от вопросов исследования возможного влияния "бентамианы" на творчество и формирование политико-правовых взглядов А. С. Пушкина. Не рассматривают данный вопрос и другие современные авторы-юристы, занимающиеся изучением правовых воззрений Поэта [6]. На сегодняшний день наиболее полной библиографической справкой о Бентаме в контексте пушкинской тематики является статья В. С. Листова в первом томе "Онегинской энциклопедии" (1999, с. 109 - 110). Не дана в специальной литературе оценка разрозненным фактам, указывающим на определенное влияние юридических концепций И. Бентама на А. С. Пушкина. При этом давно установлено и не требует лишних доказательств положение о значимости роли Закона и Права в творчестве А. С. Пушкина, который был весьма неплохо осведомлен во многих юридических вопросах. Однако только ли в качестве известнейшего (и популярного в России) философа был известен Бентам нашему Поэту? Каковы литературные источники, из которых Пушкин мог знать сведения о Бентаме и его трудах?
Автор настоящей статьи предполагает, высказывает гипотезу, что И. Бентам не только как философ, но и как крупнейший в тогдашней Европе юрист-теоретик был знаком своими произведениями и занимал определенное место в творческой биографии Поэта, кроме того, возможно, эту связь между Пушкиным и Бентамом опосредованно обеспечивали литературные (и не только) знакомства Поэта.
II. Современной пушкинистике не известны сведения, указывающие хотя бы на факт заочного знакомства Пушкина и Бентама, не найдены и следы какой-либо переписки между этими выдающимися представителями "просвещенной" Европы.
Между тем как минимум дважды в творчестве Поэта мы найдем прямое указание на труды (и личность) своего знаменитого старшего современника. Поэт "обессмертил" великого англичанина в следующих строках первой главы "Евгения Онегина" (писавшейся, как известно, в 1823 году), посвященной "причудницам большого света":
Хоть, может быть, иная дама/Толкует Сея и Бентама,/Но вообще их разговор/ Несносный, хоть невинный вздор... (ПСС, т. 6, с. 22).
Бентам указан в одной компании с другим популярным в России автором - французским либеральным экономистом, своим современником Сеем (1767 - 1832), произведения которого продавались как на французском языке, так и в переводе.
В другом свободолюбивом произведении - "Послании к цензору", датированном 1822 годом, Поэт сообщает:
На все есть мода, вкус; бывало, например,/У нас в большой чести Бентам, Руссо, Вольтер... (ПСС, т. 2, к. 1, с. 270).
Некоторый литературно-правовой анализ этих строк в контексте истории создания самих произведений позволяет предложить некоторые соображения касательно отношения Поэта к Бентаму и его юридическим воззрениям.
Во-первых, является историческим фактом то обстоятельство, что труды Бентама были весьма популярны, имели широкое хождение на английском и французском языках среди читающей столичной публики, по меньшей мере с самого начала девятнадцатого века. Произведения Бентама в России получили наибольшую популярность с воцарением императора Александра I, очевидно, знакомого в той или иной степени с творчеством англичанина. Уже в 1805 году на русском языке издается 1-й том сочинений Бентама, в следующем году - 2-й том ("Рассуждение о гражданском и уголовном законоположении. С предварительным изложением начала Законоположения и всеобщего начертания полной книги Законов и с присовокуплением опыта о влиянии времени и места в отношении законов. Соч., изданное в Свет на Французском языке Степ. Дюмоном по рукописям Автора, ему доставленным. С прибавлением дополнений, от Г-на Дюмона сообщенных. Т. I - III. СПб., 1805 - 1811). Не следует забывать, что жизненный и творческий путь Бентама на начальном его этапе был тесно связан с Россией.
Во-вторых, в обоих случаях Пушкин упоминает о Бентаме при описании (в иронично-шутливом ключе) нравов современного ему петербургского дворянского общества. Поэт не скрывает именно по сути поверхностного (дань моде) характера увлечения светом трудами Бентама.
В-третьих, и что немаловажно, фамилия Бентама упоминается в одном ряду и контексте с крупнейшими европейскими умами Эпохи Просвещения - французскими философами Ж.-Ж. Руссо, Вольтером, а также экономистом Сеем. Это может указывать на значимость, авторитет и влияние Бентама и его трудов, каким это представлял себе Поэт. Интересен и другой оттенок этого соседства - Бентам причислен к группе крупнейших философов, воззрения которых он в основном критиковал.
Очевидно, что знакомство Пушкина и Бентама произошло как минимум в лицейские годы Поэта. Его учитель, преподававший юридические науки - А. П. Куницын был образованнейшим педагогом своего времени (хотя сам А. П. относился к представителям другой социально-правовой школы, проповедуя учение Руссо о естественном праве и народном суверенитете) [7]. Не стоит забывать и об обширной лицейской библиотеке, а также больших книжных собраниях близких знакомых Пушкина - прежде всего графа М. С. Воронцова и И. П. Липранди, фондами которых он пользовался (?) в период своего нахождения на Юге России. Все эти библиотечные собрания с большой долей вероятности могли иметь произведения английского ученого.
О знакомстве с трудами и внимании к творчеству английского ученого со стороны А. С. Пушкина свидетельствует такой важный и бесспорный факт, как наличие некоторых его произведений в библиотеке Поэта. Это изданные на французском языке "Деонтология, или Наука о морали" (1830 г.); трехтомное собрание сочинений И. Бентама (1829 - 1831 гг.); "Трактат (сочинение) о законодательстве, регулирующем гражданские наказания" (1830 г.). Все книги, за исключением последней, хранились в библиотеке с неразрезанными страницами. Показательно, что Б. Л. Модзалевский зачислил последние две из указанных книг Бентама к юридическому отделу (под номерами 594 и 595) [8].
Источниками знаний (сведений) о Бентаме для Пушкина могли служить современники из числа круга его общения.
"Русские" связи И. Бентама. Ближнее окружение императора Александра I, прежде всего М. М. Сперанский и А. Е. Чарторыйский (последний уже позднее, в 1814 - 1815 гг. состоял с английским мыслителем в переписке), по-видимому, рассматривало философско-правовые идеи утилитаризма и позитивизма Бентама как некую мировоззренческую платформу для государственных преобразований в России [9].
Обоюдные человеческие и мировоззренческие симпатии сложились у И. Бентама с адмиралом и сенатором Н. С. Мордвиновым (1754 - 1845), выдающимся представителем передовой российской интеллигенции, хорошим знакомым А. С. Пушкина. Бентам и Мордвинов неоднократно встречались в Лондоне в 1819 году и позднее, известны письма адмирала, адресованные своему английскому адресату [10]. Мордвинов считал себя учеником Бентама, пропагандировал его идеи в Государственном Совете, сожалея, что император Александр не воспользовался наработками и помощью Бентама в целях проведения масштабных государственных реформ. Пушкин, глубоко уважая и ценя личностные и гражданские качества адмирала, вполне мог быть через него в курсе событий, связанных с Бентамом и его творчеством.
Бентам познакомился с императором во время его приезда в Лондон. В 1814 году он написал российскому императору письмо, предлагая научно-методическую помощь в проведении государственных преобразований. В 1815 году Александр I ответил письмом вежливости, приложив к нему "высочайший" подарок - перстень - в знак признания заслуг ученого. Бентам, поняв, что русский царь в проведении настоящих реформ и его реальной помощи не заинтересован, вернул подарок дарителю, продемонстрировав тем самым свою интеллектуальную независимость от материальных интересов [10].
Среди прочих поклонников философско-правовых идей Бентама - представители передового дворянства из плеяды декабристов, прежде всего К. Ф. Рылеев и П. И. Пестель, знакомые Пушкина по петербургской молодости. В библиотеке декабриста Шаховского были сочинения Сея, Бентама, Смита. В Южном обществе также многие будущие заговорщики увлекались идеями Бентама [9].
Выдающийся государственник и реформатор - М. М. Сперанский, также человек из окружения Поэта (наиболее тесно они общались в 1834 году), обращался к трудам Бентама еще в 1803 году при подготовке "Записок об устройстве судебных и правительственных учреждений в России". Впоследствии Бентам интересовался у Мордвинова успехами Сперанского на государственном поприще - по обустройству Сибири.
Среди важных событий биографии Бентама - поездка в 1785 - 1787 гг. в Россию, к младшему брату - военному инженеру, поступившему на службу к князю Потемкину. Именно в России, в городе Кричев (на Могилевщине), зародилась идея "Паноптикума" - места заключения осужденных, революционного как по архитектуре, так и принципам тюрьмоведения.
Среди других известных русских деятелей, лично знакомых с Бентамом, - генерал Н. А. Саблуков и адмирал П. В. Чичагов, последний в 1813 году обращался к Бентаму за советом по поводу написания книги о бегстве Наполеона из России [9].
С Бентамом встречался и еще один близкий к А. С. Пушкину человек - выдающийся мыслитель, один из идеологов декабристов Н. И. Тургенев ("хромой Тургенев" у Пушкина), который, будучи в изгнании, навещал английского и философа, и юриста в 1826 - 1827 гг.
Хорошим знакомым Бентама был и приятель А. С. Грибоедова, англичанин Томас Эванг (1785 - 1849), в 1809 - 1826 гг. - преподаватель Московского университета.
Одним из самых близких друзей Бентама был его соотечественник, дипломат и писатель Джон Бауринг (1792 - 1872). Последний издал "Российскую антологию", положившую начало систематическому ознакомлению англичан с русской литературой. Бауринг жил в России в 1819 году. В числе его близких знакомых по Петербургу были историк, статист и лингвист Ф. П. Аделунг (1768 - 1843) и один из крупнейших отечественных политэкономов, специалист по статистике, член Петербургской Академии наук А. К. Шторх (1766 - 1835) [11]. Документально подтверждено, что Ф. Аделунг от Бауринга в 1822 году получил сочинения Бентама, отправленные специально для Сперанского и Мордвинова, которые им и передал. Шторх был весьма высоко ценим знаменитым историком Н. М. Карамзиным, старшим товарищем и советчиком Поэта; он также был одним из экзаменаторов по всеобщей истории у выпускников-лицеистов в 1817 году.
Глубокое текстологическое изучение произведений Поэта в культурно-историческом аспекте с позиции выявления влияния идей И. Бентама, несомненно, носит характер самостоятельного исследования. Выскажем предположение о том, что раннее поэтическое творчество А. С. Пушкина (1817 - 1825 гг.), а также лицейский период творчества Поэта, пронизанные мощными жизнелюбивыми, гедонистическими мотивами, несут на себе некую печать бентамского гедонизма. Поэт солидаризуется с позицией Бентама в части положительной оценки обязательства, вытекающего из получения процентов с барыша и его экономической целесообразности, демонстрируя тем самым знание соответствующей ранней работы английского юриста ("Защиты ростовщичества") [12]. Влияние убежденного сторонника парламентаризма Бентама, возможно, можно увидеть в словах Поэта, высказанных в 1818 году по окончании чтения "Истории" Н. М. Карамзина, что "самодержавие - беззаконно" [13]. Автор солидарен с точкой зрения уже упоминавшегося В. С. Листова, усматривавшего влияние Бентама в таких произведениях Пушкина, как "Моцарт и Сальери", "Скупой рыцарь", стихотворении "Поэт и толпа" и некоторых других произведениях.
Литература
1. См. подробнее: Покровский П. Бентам и его время. Петроград, 1916. С. 116 - 508.
2. Остроухова А. Н. Учение Бентама о праве. Автореф. дис. на соиск. ученой степени канд. юрид. наук. М., 2002. 31 с.
3. Иншаков С. М. Зарубежная криминология. М., 1997. С. 26 - 27.
4. Лотман Ю. М. Пушкин. СПб., 1995. С. 580; Набоков В. Комментарий к "Евгению Онегину" Александра Пушкина. Пер. с англ. М., 1999. С. 179.
5. Бродский Н. Л. "Евгений Онегин" Роман А. С. Пушкина: Комментарий. М., 2005. С. 86 - 87.
6. См., напр.: Попков В. Д. Правовые взгляды А. С. Пушкина // Вестник Московского университета, серия "Право". 1999. N 3. С. 3 - 15.
7. См. подробнее: Наумов А. В. Посмертно подсудимый. М., 1992. С. 155 - 165.
8. Модзалевский Б. Л. Библиотека А. С. Пушкина (библиографическое описание). СПб., 1910. С. 156 - 157.
9. Пыпин А. Н. Русские отношения Бентама // Очерки литературы и общественности при Александре I. Петроград, 1917. С. 1 - 114.
10. Три письма Н. С. Мордвинова к Иеремии Бентаму // Русская старина, 1901. Том 106. С. 197 - 202.
11. См. подробнее: Литературное наследство. Т. 91. Русско-английские литературные связи (XVIII - первая половина XIX века). М.: Наука, 1982. С. 187 - 191.
12. Эйдельман Н. Я. Карамзин и Пушкин. Из истории взаимоотношений // Пушкин: исследования и материалы. Т. 12. Л.: АН СССР, 1986. С. 289 - 304.
13. Пушкин А. С. Заметки при чтении второго тома "Истории русского народа" Н. А. Полевого // Рукою Пушкина. М.-Л., 1935. С. 167 - 179.
Название документа