Авторы сборника "Вехи" о политико-правовом развитии России в начале XX века

АВТОРЫ СБОРНИКА "ВЕХИ" О ПОЛИТИКО-ПРАВОВОМ РАЗВИТИИ РОССИИ В НАЧАЛЕ XX ВЕКА

А. Н. СМЕРТИН

Смертин А. Н., докторант Санкт-Петербургского университета МВД России, кандидат юридических наук.

В годы первой русской революции 1905 г. стало очевидным несовпадение между априорными образами революции, мыслимой как праздник угнетенных, и теми реалиями, которые предстали перед взором русской интеллигенции, что заставило некоторых ее представителей критически подойти к своим прежним методологическим и мировоззренческим установкам. Несмотря на различия философских и общественно-политических взглядов участников сборника "Вехи", опубликованного в 1909 г., они сходились в одном - глубоком убеждении необходимости коренного пересмотра мировоззренческих основ и духовной ориентации русской интеллигенции, стоящей на позициях революционного социалистического радикализма. "Их общей платформой является признание теоретического и практического первенства духовной жизни над внешними формами общежития, в том смысле, что внутренняя жизнь личности есть единственная творческая сила человеческого бытия и что она, а не самодовлеющие начала политического порядка является единственно прочным базисом для всякого общественного строительства" <1>. Они пытались показать ошибочность и пагубность тех принципов, которые составляли идеологический фундамент российской революции. Веховцы хотели перевести систему ценностей русского общества в иное духовное русло и направление. Многие из них лично пересмотрели свои прежние марксистские и иные радикальные позиции в связи с переходом к иным мировоззренческим установкам. Так, Н. А. Бердяев в молодости за свою социал-демократическую работу был в 1898 г. арестован и проходил по делу киевского "Союза борьбы за освобождение рабочего класса". П. Б. Струве был известен как лидер либеральных марксистов и автор социал-демократической программы манифеста 1898 г. -------------------------------- <1> Вехи: Сборник статей о русской интеллигенции. С приложением "Библиографии Вех" / Послесловие и примечания Б. В. Емельянова, К. Н. Любутина. Свердловск: Изд. УрГУ, 1991. С. 4.

Ошибку в идеологических принципах русской интеллигенции веховцы видели в признании ею безусловного примата социальности, общественных форм над духовными ценностями и духовной свободой личности, что, по их мнению, в случае практической реализации может привести к трагическим последствиям, к установлению новых форм деспотизма. Но отечественная история политико-правовой мысли продемонстрировала пример неуслышанного предупреждения. Русская интеллигенция преимущественно не вняла веховскому интеллектуально-нравственному призыву и отнеслась враждебно к позиции веховцев. На взгляд автора, веховцы переоценивали значение нравственно-духовного фактора в развитии общества и государства того времени. Веховцы глубоко исследовали духовно-психологический тип или духовный уклад революционера, структуру российского революционного сознания, его историческую эволюцию и связанную с ним политическую практику. Но решительного пересмотра в интеллигентском сознании радикальной философии и идеологии вплоть до октября 1917 г. так и не произошло. Обращая внимание на перемену, произошедшую в социальном настроении интеллигенции после октября 1917 г., Н. А. Бердяев отмечал: "Теперь "Вехи" не были бы встречены так враждебно в широких кругах русской интеллигенции, как в то время, когда они появились. Теперь правду "Вех" начинают признавать даже те, которые их поносили" <2>. В веховском понимании большевизм представляет собой закономерное звено в развитии определенной традиции российской интеллигенции <3>. -------------------------------- <2> Аскольдов С. А., Бердяев Н. А., Булгаков С. А. и др. Из глубины: сборник статей о русской революции. М.: Изд. Моск. ун-та, 1990. С. 19. <3> Изгоев А. С. Большевистские "дурачки" и умные // Русская мысль. 1908. N 6. С. 185 - 201; Бердяев Н. А. Русская идея // Вопросы философии. 1990. N 1. С. 77 - 79.

Они считали, и достаточно обоснованно, что русская интеллигенция находится в воинственной оппозиции к власти, отчужденная от государственных институтов и политической деятельности, что она негативно настроена не только по отношению к существующему строю, но и ко всей культуре господствующих классов. Находясь в тотальной конфронтации к окружающему миру, только к народным массам интеллигенция питала "коленопреклонные", полумистические чувства. Революционная интеллигенция выработала собственный стиль жизни, свою особую мораль и специфический тип мировосприятия. "Интеллигенция приняла раскольнический характер, что так свойственно русским. Она жила в расколе с окружающей действительностью, которую считала злой, и в ней выработалась фанатическая раскольничья мораль. Крайняя идейная нетерпимость русской интеллигенции была самозащитой, только таким путем она могла сохраниться во враждебном мире, только благодаря своему идейному фанатизму она могла выдержать преследования и удержать свои черты" <4>. Таким образом, можно сделать вывод о том, что авторитарный политический режим в определенной мере порождал своих врагов, не давая возможности легально высказаться, вести политическую деятельность, участвовать в выборах. -------------------------------- <4> Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 46 - 48.

Глубокий раскол с миром, который нес в свой душе разночинец-нигилист, по мнению веховцев, был не специфическим интеллигентским явлением, а своеобразным отражением реально существующего в русском обществе раскола между мужицкой (народной) и дворянской культурой. Сословный строй объективно приводил к отчуждению помещиков от народных масс. Народная ненависть к "барству" имела не только классовые корни, но и культурно-бытовые. "Для русского мужика барин был не только "эксплуататором", но - что, быть может, гораздо важнее - "барин" со всей своей культурой и жизненными навыками, вплоть до платья и внешнего облика, был существом чуждым, непонятным и потому глубоко внутренне неоправданным..." <5>. В итоге политическая отчужденность от власти, "отщепенство" революционной интеллигенции, идущее от разночинцев-нигилистов и достигающее своего апогея в большевизме, по убеждению веховцев, сыграли роль той самой разрушительной силы, "которая, разлившись по всему народу и сопрягшись с материальными его похотями и вожделениями, сокрушила великое и многосоставное государство", привели к большевистской революции <6>. -------------------------------- <5> Франк С. Л. По ту сторону "правого" и "левого". Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. N 4. С. 212 - 213. <6> Аскольдов С. А., Бердяев Н. А., Булгаков С. А. и др. Из глубины: сборник статей о русской революции. М.: Изд. Моск. ун-та, 1990. С. 238.

Вероятно, не совсем обоснованно рассматривать историю возникновения большевизма исключительно как усиливающийся от поколения к поколению процесс государственного и культурного отчуждения русских революционных слоев, но данный фактор, несомненно, имел большое значение. В этом процессе, описанном русскими философами, возникает своеобразная субкультура революционно-радикальной группы интеллигентов, идут интенсивные поиски ее идеологического обоснования и оправдания. В то же время, будучи тесно связанной по своей природе с мужицкой бунтующей натурой, с ее антидворянскими настроениями и злобой к чужому "миру господ", культура нигилистической интеллигенции впитала в себя многие элементы национального, народного сознания. Духовная близость интеллигента-разночинца к мужицким антибарским настроениям и противогосударственным устремлениям подкреплялась духовно-бытовым отчуждением интеллигенции от культуры дворянской, верхних слоев общества. По мнению С. Л. Франка, "по своему социальному, бытовому и образовательному уровню она стояла гораздо ближе к низшим слоям, чем к господствующему классу", и эта социокультурная отчужденность привела к тому, что интеллигенция "явилась авангардом "нашествия внутренних варваров", которое переживала Россия" <7>. Для русской интеллигенции было очевидно, что идеалы буржуазной демократии не прельщают русский народ. Еще в 1846 г. В. Г. Белинский, отмечая эту особенность, писал, что "люди хотят картошку, а не конституцию" <8>. Напрашиваются более современные аналогии. Переход к новым формам государственного и общественного строя предполагался насильственным. "Насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым. Само насилие есть экономическая потенция" <9>. Революционное уничтожение частной собственности и государства позволит, по замыслу анархистов, проявиться стремлению людей к сотрудничеству, а не к борьбе в естественных условиях. Появится возможность создать федерацию свободных коммун. -------------------------------- <7> Франк С. Л. По ту сторону "правого" и "левого". Статьи по социальной философии // Новый мир. 1990. N 4. С. 216. <8> Цит. по: Дан Ф. И. Демократизация станет исторически возможной // Коммунист. 1990. N 7. С. 78. <9> Маркс К., Энгельс Ф. Полн. собр. соч. Т. 4. М., С. 447.

Коммунисты полагали приоритетной задачей захват политической власти и говорили о постепенном отмирании государства, анархисты выступали за немедленную отмену государства и за экономическую революцию. Анархисты боролись за свободу личности, но непонятно, каким образом должны были обеспечиваться безопасность личности и соблюдение достигнутых договоренностей. В итоге "дело сводится к тому, чтобы рассматривать социальную эволюцию как естественно-исторический процесс развития общественно-экономических формаций" <10>. Но ведь воздействуют на процесс эволюции и развития культурно-религиозные, политические и иные факторы, и не всегда их можно определить предполагающим второстепенное значение термином "надстройка", подчеркивающим важность базиса - состояния производительных сил, исторически необходимые производственные отношения. Причем движущей силой российского коммунизма в данный исторический период во многом была революционная интеллигенция, имевшая своеобразную идейную основу. "Был создан материалистический катехизис, который был усвоен фанатически широкими слоями левой русской интеллигенции. Не быть материалистом было нравственно подозрительно. Если вы не материалист, то значит, вы за порабощение человека и народа" <11>. Русским радикалам присущи такие свойства, как "партийное сектантство, идейная нетерпимость, утрированная принципиальность, "упрямое политическое однодумство", политический и идеологический экстремизм и максимализм" <12>. -------------------------------- <10> Ленин В. И. Полн. собр. соч. Т. 1. М., С. 128 - 129. <11> Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 38 - 39. <12> Ключников Ю. В., Устрялов Н. В., Лукьянов С. С. и др. Смена вех: Сборник статей. 1921. Прага, 1921. С. 21 - 22.

В образе озлобленного разночинца веховцы увидели ненависть к образованному господствующему классу, которая жила в народных массах, и эту же родственную народному сознанию озлобленность, но еще более агрессивную, чем у разночинца, они разглядели в духовно-психологическом облике большевика. У большевиков много ненависти, мстительности, замечал Н. А. Бердяев <13>. В большевизме, по мнению веховцев, протест, основанный на принципах духовного аскетизма, самоограничения и утилитаризма, противостоял буржуазной культуре. И тем не менее большевики пытались создать свою пролетарскую культуру, которая помогла воспитанию нового "советского" человека. -------------------------------- <13> Бердяев Н. А. Истоки и смысл русского коммунизма. М.: Наука, 1990. С. 112.

Название документа