Проблема ценностей в праве

ПРОБЛЕМА ЦЕННОСТЕЙ В ПРАВЕ

А. И. ГУСЕЙНОВ

Гусейнов Абульфаз Ибрагим оглы - кандидат философских наук, магистр права, докторант кафедры государственного строительства и права Российской академии государственной службы при Президенте Российской Федерации.

Ценностный подход к праву основан на предположении, что правовые явления помимо собственно юридических значений обладают также смыслами внеюридического характера. Довольно длительное время правоведение занималось простой регистрацией правовых событий, их анализом и частно-научным обобщением. Однако поиск онтологических оснований права требует отказа от привычных представлений и стремится понять право как явление, всегда выражающее требования определенного типа культуры. В последние годы в российском правоведении формируется новая теория правового менталитета, в рамках которой право рассматривается как регулятивная форма культуры, ценностно значимый "продукт" саморазвития цивилизации, нации, этноса, закономерное явление эволюции их бытия. В. Н. Синюков отмечает по этому поводу, что правовое сознание в России нуждается в категории, которая отображала бы "сложную морфологию общественного и индивидуального сознания, обозначающую все - как позитивные, знаковые, так и непозитивные, образные, символические и иные - феномены правовой культуры. Такой категорией выступает понятие правового менталитета" <1>. По мнению И. А. Иванникова, в структуру правового менталитета входят такие категории, как правосознание, юридически значимая деятельность, действующее и разрабатываемое законодательство <2>. Правовой менталитет, безусловно, влияет на поведение индивидов, национальных и иных социальных групп, классов и всего населения страны. Анализ различных типов правопонимания, форм осознания правовой действительности представляет собой необходимый этап важного сегодня процесса культурной идентификации национального права. -------------------------------- <1> Синюков В. Н. Российская правовая система. Введение в общую теорию. Саратов, 1994. С. 180. <2> Иванников И. А. Общая теория государственной власти. Волгодонск, 1997. С. 20.

Важно подчеркнуть, что основным элементом национального правового менталитета является не само юридическое мышление как способ создания системы логических по природе и юридических по содержанию и социальным функциям категорий, понятий и иных результатов аналитической деятельности, а прежде всего его неповторимый стиль, манера мышления индивидов в правовой плоскости общественных отношений. Фактически именно способ юридического мышления определяет границы правовой рефлексии для каждой конкретной цивилизации. Юридическое мышление - не что-то данное a priori, но всегда продукт одной цивилизации, вступающей в диалог с другими цивилизациями при непременном условии сохранения в этом диалоге собственной неповторимой позиции. Рассмотрение феномена права с позиции культурологии позволяет приблизиться к познанию глубинных свойств юридической материи, укорененной каждый раз в специфическом ментальном сценарии. В частности, можно отметить, что право - это далеко не все, что отражено в нормативно-правовых актах. Государство не столько возводит право в нормативность, сколько нуждается в праве как таковом, обеспечивая общественной системе устойчивость и стабильность. Право выражается не столько в писаных источниках, сколько в совокупности проявлений мышления, характерных для данной культуры. Интересные результаты дает применение к анализу проблем права методов философской герменевтики. Оказывается, границы правового мышления устанавливаются традицией вообще и традицией права в конкретном обществе в частности. Бытие права, как и бытие вообще, имеет временной характер, и поэтому ученый-правовед не обладает какой-то особой "вневременной" точкой зрения, встав на которую он мог бы занять абсолютную позицию. "Именно конечность человеческого опыта, - пишет П. П. Гайденко, - делает невозможным беспредпосылочное мышление, которого искал традиционный рационализм; мышление всегда начинается с предпосылки, и такая предпосылка - это и есть предварительное понимание или, что, по Гадамеру, то же самое, истинный предрассудок" <3>. Осмысливая социальную реальность с помощью правового мышления, человек создает свой образ "желаемого права", включающего в себя те наличные проблемы социального взаимодействия личности, которые потенциально могут иметь правовой характер. На уровне законотворческой деятельности "желаемое право" становится позитивным правом и принимает форму обеспеченных силой государства нормативно-правовых установлений. "Желаемое право" предстает как своеобразный сплав правовых ценностей, знаний, идей, взглядов, представлений со значимыми для данного субъекта социальными отношениями. Иными словами, оно составляет интеллектуальную часть правовой установки личности. -------------------------------- <3> Гайденко П. П. Прорыв к трансцендентному. М., 1997. С. 428.

С точки зрения культурологии различные ценности лежат в основе права и задают различные типы правопонимания в условиях различных правовых культур. Собственно говоря, применяя ценностный подход к праву, мы выходим за строгие очертания самого права, оцениваем его с помощью неправовых критериев, ценностей самого общества. Ценность - это то особое значение, которое придает человек чему-либо. Ничто само по себе не обладает ценностью. Лишь то, что человек выделяет из общей массы благодаря способности удовлетворять те или иные его потребности, превращается для него в ценность. Таким образом, ценность - это то, что позволяет людям удовлетворять их желания, потребности, интересы и заставлять прилагать усилия по их достижению, созиданию, сохранению и преумножению. Все существующее в мироздании может превратиться для человека в ценность или, напротив, утратить ее. Нормативная сторона культуры является производной от той системы ценностей, которая принята в данной культуре. К числу важнейших видов нормативных регуляторов, обеспечивающих цивилизованную человеческую деятельность и общение, относятся мораль и право. Оба этих феномена имеют общее поле действия и в то же время не сливаются и не совпадают. Для человека вся совокупность ценностей предстает в виде ступенчатой иерархии. Есть абсолютные ценности естественно-правового характера, выступающие в качестве критериев нормотворческой деятельности для законодателей во всех странах и во все исторические периоды, и изменяющиеся ценности. Первый вид ценностей (ценности существования) не является сугубо правовым и имеет экзистенциальный характер. Это ценности-цели, ради которых право, собственно, и существует. Второй вид ценностей (ценности долженствования) - это ценности-средства. Их назначение состоит в том, чтобы оберегать ценности-цели от разрушения. По своей природе ценности являются идеальными объектами, а потому их познание отличается от познания теоретических истин. "Познание ценностей, - писал Н. Н. Алексеев, - не есть акт безразличного приспособления к безразличному предмету. Это есть акт участия в существе самой ценности, пребывания ценности в самой жизни и жизни в ценности" <4>. -------------------------------- <4> Алексеев Н. Н. Основы философии права. СПб., 1999. С. 109.

Каждому типу цивилизации присущи определенные доминанты духовности, сообщающие специфику всему конкретному содержанию жизни, в том числе и сфере права. Так, например, традиционность, ритуализированность и моральность китайской культуры получила воплощение в таких юридических понятиях, как "ли", "дэ" и "бао", космизм, мистицизм и синтетизм культуры Индии - в понятиях "рита", "дхарма" и "данда". Такие доминанты культуры арабского Востока, как глубокий мистицизм верования, изначальный иррационализм и вместе с тем повышенная регламентированность, формальность, ригоризм привели к формированию таких системообразующих идей мусульманского права, как "кияс", "иджтихад" и "теклид". Поскольку для политизированного, атомизированного и динамичного западного общества юридическое право и право как форма стихийной жизни общества в целом совпадают, то в качестве важнейших выражений доминант ментальности выступают идеи свободы, гражданского общества, закона и естественных прав человека. Взятые в своем единстве эти идеи освещают первичность прав человека и вторичность его обязанностей и ответственности. Что касается российской духовности, то ее своеобразие состоит в сочетании религиозности и моральности, т. е. в ориентации на абсолютные, идеальные ценности. Поэтому российское правопонимание никогда не ориентировалось на права и свободы личности, делая акцент на единстве прав и обязанностей, на нравственно-религиозных началах права. Можно сказать, что западный тип правопонимания, получивший свое воплощение в концепции юридического мировоззрения, представляет собой выражение европоцентристской установки в юридической сфере, абсолютизации одной из сторон социальной эволюции западного общества в конкретный исторический период. Представления о праве как первооснове общества, закреплявшиеся в различного рода декларациях и других правовых и идеологических документах, были напрямую связаны с условиями исторического развития стран Западной Европы и Северной Америки. Становление товарно-денежных отношений потребовало ограничения вмешательства государства в хозяйственную жизнь, с одной стороны, и усиления правовой регламентации - с другой. Именно право выступало в качестве основы и гаранта собственности и предпринимательства. Государство выступало лишь в качестве охранителя прав, что стало основой учения о правовом государстве. Этот вопрос не имел бы такой важности, если бы западные правовые ценности систематически не навязывались другим, якобы "отсталым" культурам в качестве единственно верного образца. Конечно, нужно учитывать тот факт, что западноевропейская цивилизация, вырвавшись по отношению к другим цивилизациям вперед за счет научно-технического развития, стала главным актором глобальной динамики. Но настаивать на том, что она "более права" по отношению к другим культурам лишь на том основании, что она обладает большей силой, в историко-культурном отношении неверно. Видеть в западном понимании права универсальное, единое для всех понимание права - значит отрицать своеобразие остальных культур. Правовые культуры, по крайней мере на уровне правосознания, как и в более отдаленные исторические эпохи, остаются в своей основе самодостаточными, относительно замкнутыми и лишь отчасти сопоставимыми. Существование единой универсальной правовой культуры представляется нам невозможным на том основании, что невозможно представить себе существование "человека вообще" - вне рамок какого-либо общества или социальной группы. Правовые ценности воспринимаются в соответствии с определенным контекстом, сформированным правовой культурой конкретного общества, а потому и юридическое мышление оказывается тесным образом связано с определенным ценностным порядком. Между социальными учреждениями и внутренней жизнью людей существует глубокая органическая связь, а социальные нормы реально действуют только при условии их понимания, глубокого внутреннего принятия и усвоения. Говоря языком современной герменевтики, правовая культура в сжатой, концентрированной форме является контекстом интерпретации любых правовых конструкций - от идеологических до нормативных. Без знания особенностей культуры и правового менталитета народа невозможно составить полноценное представление об их структурно-функциональной целостности. "Ценности, - считает Т. А. Рубанцова, - лишь выражение общих установок своего времени, и поэтому у каждого времени есть свои абсолюты, следовательно, ценность можно понимать как установку той или иной исторической эпохи, как свойственное ей направление интереса (М. Вебер)" <5>. -------------------------------- <5> Нравственные основы теории государства и права (Международная научная конференция) (Окончание) // Государство и право. М., 2005. N 9. С. 97.

Таким образом, правовая культура как комплекс регулятивов и ценностей, на которых строится реальный правопорядок в данном обществе <6>, оказывается "скрепленной" с более общей системой ценностей данного типа цивилизации. Поэтому для различных культурных регионов мира можно говорить о присущих только им специфических культуре законодательства, правовой культуре власти и правовой культуре населения. Правовая культура - это средоточие накопленных человечеством юридических ценностей. Она - их хранитель, селекционер, генератор и ретранслятор на иные сферы общественных отношений. Как указывает О. В. Мартышин, теория права оперирует категорией "ценность" в трех существенно различающихся, хотя и взаимосвязанных смыслах. Во-первых, это универсальные ценности мировоззренческого и этического характера, во-вторых, это государство и право как ценности и, наконец, в-третьих, это более частные правовые ценности <7>. -------------------------------- <6> См.: Кармин А. С. Культурология: культура социальных отношений. СПб., 2000. С. 57. <7> Мартышин О. В. Проблема ценностей в теории государства и права // Государство и право. М., 2004. N 10. С. 14.

Широко известна либертарно-юридическая теория права В. С. Нерсесянца, согласно которой в качестве исходного правового начала выступает принцип формального равенства. Он трактуется как единство трех основных компонентов правовой формы: 1) абстрактно-формальной всеобщности нормы и меры равенства; 2) свободы и 3) справедливости. "...Право, - пишет Нерсесянц, - это всеобщая и необходимая форма отношений равенства, свободы и справедливости, определяемая принципом формального равенства участников правоотношений. Право - не пустая (в кельзеновском смысле - "чистая") форма, годная для любого произвольного содержания (нормативного и фактического), а специфическая, обладающая особыми формализованными (формально-содержательными) характеристиками и свойствами, отличающими право от неправа" <8>. -------------------------------- <8> Нерсесянц В. С. Там же. С. 57.

Во-первых, какое формальное равенство может существовать в отношениях рабовладельца и раба, гражданина античного полиса и органа власти, патриция и плебея, феодала и серва, государственного чиновника и общинника в восточной деспотии? Или факт отсутствия такого равенства свидетельствует о том, что право в этих случаях не существовало? Во-вторых, остается неясным, что же является первичным - субъект права или правопорядок, правоотношение или норма права? Точка зрения Нерсесянца основывается на неявном допущении, что первична личность и любой индивид, если бы это зависело от его желания, всегда бы выбрал общественно-политический строй, в котором реализован принцип формального равенства. Однако сам факт существования различных цивилизаций свидетельствует об обратном. В-третьих, непонятно, каким образом право превращается из формального в фактическое. Скажем, если провозглашается формальное право каждого человека на образование и медицинское обслуживание, но то и другое оказывается платным, то этим правом могут реально воспользоваться лишь те граждане, которые способны понести соответствующие расходы. Поэтому для того, чтобы предоставить эти услуги малоимущим, нужно допустить определенное юридическое неравенство. Этой точки зрения, в частности, придерживается такой представитель либеральной школы права, как Дж. Ролз. Юридическое неравенство вводится для выравнивания социальных условий. Таким образом, либертарно-юридическая теория Нерсесянца, которая как будто говорит о праве как таковом, является выражением того понимания права, которое сформировалось в недрах западноевропейской цивилизации в эпоху модерна в рамках "юридического мировоззрения". Оно генетически связано с представлением о всеобщем универсальном Разуме, который проявляет себя в природе и социальных отношениях и служит гарантией движения от низшего к высшему. Что касается культурной реальности постмодерна, то она исходит из других онтологических оснований. Здесь на место единому рациональному началу приходит множество различных дискурсов. Так называются способы объективации содержания сознания, детерминируемые устойчивым в определенной социокультурной традиции типом рациональности. Говоря о праве, можно исходить из таких понятий, как "личность", "общество", "свобода", "равенство", "воля", "интерес" и др., однако все они, взятые сами по себе, хотя и являются правовыми ценностями, все же не конструируют феномена права, правовой реальности как таковой. Правовое качество этим ценностям придает, на наш взгляд, не что иное, как особый акт признания. "Право в самом общем виде, - пишет В. П. Малахов, - можно представить как признанное притязание или как совокупность признанных притязаний" <9>. Признанность - это обнаруженность в данном притязании свойства быть не только возможностью, но и реальной действительностью. -------------------------------- <9> Малахов В. П. Философия права. М.; Екатеринбург, 2002. С. 324.

Сосуществование людей на почве взаимного признания представляет такой порядок их сосуществования, который может быть назван справедливым, или "справедливостью". Именно справедливость выступает в качестве основы идеи права, выражает его сущность, а особый акт признания конституирует как справедливость, так и феномен права в целом. Иными словами, феномены воли, интереса, свободы, равенства, личных прав и общего блага оказываются правовыми ценностями лишь в той мере, в какой содержат в себе момент признания <10>. Конституируемая моментом признания справедливость выступает в качестве меры относительного достоинства ценностей, мерой их равновесия и субординации. Она и есть тот особый механизм, который поддерживает меру равновесия правовых ценностей и определяет момент доминирования при конфликтном столкновении этих ценностей. -------------------------------- <10> См.: Максимов С. И. Правовая реальность: опыт философского осмысления. Харьков, 2002. С. 277.

Ценность справедливости обеспечивает интерсубъективный характер права - то, что оно существует во встрече отдельных, конкретных личностей. По мнению Дж. Ролза, "справедливость - это первая добродетель общественных институтов, точно так же как истина - первая добродетель систем мысли" <11>. Для Аристотеля, например, справедливость - многоплановое понятие, куда входят и личная добродетель (способность поступать справедливо), и объективно существующее и всеми признаваемое правило (норма справедливости). Признаками и принципами гражданской (политической) справедливости являются уважение к интересам других ("чужое благо"), равенство или соразмерность и общее благо. Последующие интерпретации справедливости в европейской культуре в основном складывались в качестве развития и обогащения аристотелевых идей. Таковыми были христианская этика уважения к "чужому благу", утилитаристский принцип "наибольшего счастья наибольшего числа людей", прудоновский принцип "признания в другом личности, равной нашей" и др. По мнению Канта, справедливость относится к "суду совести", т. е. к тому, что внутренне присуще каждому человеку. Гегель видел в справедливости высшую и конечную цель права. Ролз понимает справедливость не как формально-юридическую, а как политическую и социальную категорию. Ее суть состоит в том, что в социальной жизни права обязанности и выгоды общественного сотрудничества должны быть распределены соответствующим образом. Первый принцип справедливости состоит в том, что все люди обладают равными основными свободами, совместимыми с такой же свободой других людей. Второй принцип заключается в обеспечении наиболее обездоленным доступа к общественным благам. Таким образом, основная идея теории справедливости Ролза состоит в обеспечении социально-экономической справедливости без пренебрежения правами человека. -------------------------------- <11> См.: Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск, 1995. С. 19.

Цель правового порядка состоит в том, чтобы не установить справедливость во всех сферах общества, а в том, чтобы содействовать ее установлению, поскольку достижение полной справедливости невозможно. Никто не знает, что для каждого является "своим". Справедливость в известном роде - это вечно изменяющаяся и продолжающаяся проблема. Признаком истинного правового порядка является не пропорциональное распределение благ, но реальность позитивной воли со стороны права воздавать каждому индивиду свое в соответствии с общественными представлениями и возможностями <12>. -------------------------------- <12> См.: Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 127.

Надо иметь в виду, что право вовсе не тождественно справедливости, которая является ценностью и моральной категорией. Справедливость - это критерий отношения к праву, принцип или идеал права. Выступая по отношению к праву в качестве принципа, справедливость не содержит в себе механизма осуществления своих требований. Но в то же время, реализуясь в качестве санкции, государственного принуждения, право обретает собственный статус, отличающий его от статуса моральной нормы. "Как право, так и справедливость, - считает И. В. Илиев, - дают общую модель, в соответствии с которой отдельная личность вписывается в общество. Право дает меру, а справедливость контролирует ее, предъявляя определенные требования. Однако справедливость не мера, а только ее свойство, которое достраивает право, вместе они регулируют общественные отношения" <13>. -------------------------------- <13> Нравственные основы государства и права (Международная научная конференция) // Государство и право. М., 2005. N 8. С. 95.

Современная эпоха, связанная с процессами глобализации, требует разработки принципов универсальной справедливости. Сюда, по-видимому, должны быть включены: а) требование равенства (действовать одинаково в одинаковых условиях); б) идея взаимосвязи содеянного и воздаяния за него ("золотое правило нравственности"); в) требование равновесия между утратой и потреблением (справедливость обмена). Справедливость является моральной категорией и ценностью. Она занимает приоритетное место в критической оценке (легитимации) правовых институтов. Справедливого поведения мы не просто просим или ожидаем от других, но требуем друг от друга. В силу этого она признается наиболее социальной и наиболее правовой из всех добродетелей. Анализируя различные воплощения справедливости, можно выявить некоторый общий принцип, лежащий в их основе - по отношению друг к другу люди имеют право на определенное относительное состояние равенства или неравенства, в соответствии с которым распределяются тяготы или блага. Назначением справедливости традиционно считается поддержание и воспроизведение равновесия, т. е. равной меры, служащей критерием как критической оценки поведения человека, так и общественных институтов. В структуре справедливости можно выделить две части - постоянную (формальную) и переменную (реальную) справедливость. Принцип формальной справедливости состоит в том, чтобы судить о каждом деле, исходя из одной и той же позиции. Принцип реальной справедливости означает, какие случаи можно считать одинаковыми, а какие нет. Понятно, что существенные различия в моральных и политических взглядах могут приводить к порой значительному расхождению по поводу того, что именно можно считать справедливым. Свобода - это возможность поступать так, как хочется, способность делать или не делать что-либо в соответствии со своими желаниями или убеждениями, как говорил Б. Н. Чичерин, "независимость от чужой воли во внешних действиях". Однако, как известно, свобода имеет два аспекта - негативный ("свобода от") и позитивный ("свобода для"). В негативном смысле субъект права свободен в той степени, в какой никто не вмешивается в его действия. В позитивном смысле он свободен в той мере, в какой может самостоятельно определять свою жизнь. Для того, чтобы требование свободы осуществлялось гарантированно и беспрепятственно, необходимо ее ограничение. В силу своей природы право занимается внешними аспектами поведения человека, т. е. взаимоотношениями между людьми, а не внутренним состоянием их духовного развития. Поэтому оно акцентирует внимание на "негативной" свободе как способе распорядиться свободой, предоставленной ему в рамках закона. Конкретными формами осуществления ценности свободы в праве преимущественно в западной традиции являются такие формы, как свобода договора, объединений, трудовых отношений, совести, слова и печати и другие. Что касается равенства, то, как и свобода, оно рассматривается в качестве высшей ценности в рамках либеральных теорий. Требование формального равенства было провозглашено в эпоху буржуазных революций, когда казалось, что стоит ввести этот принцип - и в мире воцарится социальная справедливость. Пафосом равенства пронизаны такие исторические документы, как Декларация независимости США (1776) и французская Декларация прав человека и гражданина (1789). Однако вскоре выяснилось, что предоставление равных формальных прав отнюдь не ведет к установлению действительного равенства между людьми, поскольку требование равенства предполагает не только юридическое равенство, но и создание для каждого человека условий, позволяющих действовать в соответствии со своей свободной волей. Д. Ллойд указывает на тот факт, что даже в такой стране, как США, где идея равенства закреплена в Конституции, претворение в жизнь решения Верховного суда о недопустимости сегрегации между белыми и черными в американской системе образования натолкнулось на активное противодействие на местном уровне. И если в демократическом обществе имеют место серьезные предубеждения и массовые предрассудки, требующие активной просветительской работы "просвещенного" меньшинства, то что же в таком случае можно говорить об обществах незападного типа и их правовых системах? Ллойд делает два важных вывода, свидетельствующих о сложности реализации ценности равенства даже в современных обществах. "Во-первых, - пишет он, - очевидно, что правовые нормы, не отражающие нравы, царящие в данном обществе, имеют тенденцию, несмотря на все законодательные и процессуальные усилия, оставаться мертвой буквой из-за пассивного, а иногда и активного сопротивления граждан. Второй вывод - закон должен представлять собой концептуальное выражение основных ценностей и не может ограничиваться простым отражением уровня общественной морали или норм поведения, принятых в данном обществе" <14>. -------------------------------- <14> Ллойд Д. Идея права / Пер. с англ. М., 2002. С. 162.

Противоречие между принципом всеобщности ценностей справедливости, равенства и свободы в рамках западной цивилизации и плюрализма правовых культур различных цивилизаций проявилось в тексте такого документа, как Всеобщая декларация прав человека, принятой Организацией Объединенных Наций в 1948 году. И сегодня Всеобщая декларация прав человека рассматривается мировым сообществом как система выработанных и согласованных правил и ориентиров человеческого общежития, как своего рода кодекс взаимоприемлемого, цивилизованного поведения различных стран, народов, корпоративных образований, а также отдельных граждан. Однако И. Л. Честнов полагает, что политико-юридическая и эпистемологическая реальность второй половины XX в. дает основания усомниться в категоричности такого суждения <15>. -------------------------------- <15> См.: Честнов И. Л. Универсальны ли права человека: Полемические размышления о Всеобщей декларации прав человека // Правоведение. М., 1999. N 1. С. 73 - 82.

Анализ текста Декларации обнаруживает, что в ее основе лежат специфические ценности, характерные для западной культуры: политическая идея либерализма, тесно связанные с ней доктрины естественного права и модернизации, а также эпистемологическая концепция рационализма (просвещенного, или "законодательного", разума). В политической доктрине либерализма господствует теория общественного договора, предполагающая, что сам человек по своему усмотрению создает все политико-правовые институты. Однако сегодня все чаще высказывается противоположная мысль, согласно которой социальные институты создаются в значительно большей степени спонтанно. Только немногие институты спроектированы сознательно. Наиболее убедительный механизм инноваций представлен сегодня не теориями просвещенного разума, а феноменологическими концепциями. В Декларации присутствует и другой важный постулат либерализма - утверждение о том, что свобода человека есть высшая ценность. Однако это - так называемое негативное понимание свободы, означающее, что свобода трактуется исключительно как отсутствие принуждения. Например, по Канту, свобода представляет собой вседозволенность, ограниченную свободой другого, что вытекает из его "стандартной" или "универсальной" формулы категорического императива: сделай максиму своего поведения максимой поведения всех. Оправдание этих, а также других классических либеральных идей, получивших выражение в Декларации, можно найти в утверждении об универсальности западных ценностей, к которым в конечном счете должны прийти и остальные народы и цивилизации. Однако, как указывает С. Хантингтон, "западные представления и идеи фундаментально отличаются от тех, которые присущи другим цивилизациям. В исламской, конфуцианской, буддистской и православной культурах почти не находят отклика такие западные идеи, как индивидуализм, либерализм, конституционализм, права человека, равенство, свобода, верховенство закона, демократия, свободный рынок, отделение церкви от государства... Да и сам тезис о возможности "универсальной цивилизации" - это западная идея. Она находится в прямом противоречии с партикуляризмом большинства азиатских культур, с их упором на различия, отделяющие одних людей от других" <16>. -------------------------------- <16> Хантингтон С. Столкновение цивилизаций? // Полис. 1994. N 1. С. 43.

Таким образом, реалии рубежа XX и XXI веков поставили под сомнение концептуальные основы, восходящие к эпохе Просвещения, на которых зиждется Всеобщая декларация прав человека. Мир, несмотря на неоднократные заверения политиков, не стал единым домом, а незападные цивилизации не отрицают права человека и свободу, но понимают и оценивают их по-другому. Например, западные правозащитники упрекают представителей японской правоохранительной системы за то, что те не предоставляют заключенным свиданий со своими родственниками. Но дело здесь сложнее, чем может показаться на первый взгляд. Для японца, совершившего преступление, просто стыдно встречаться с родными. Поэтому лишение его права на свидание с точки зрения национальных традиций - это проявление высшей степени уважения к его чести и достоинству. Конституция Сирии трактует свободу как священное право (статья 25), а в Конституции Алжира (статья 32) говорится, что свободы человека и гражданина "составляют общее достояние всех алжирцев" <17>. Но, конечно, эти свободы понимаются по-разному с учетом национальных традиций. -------------------------------- <17> См.: Сапронова М. А. Арабский Восток: Власть и конституции. М., 2001. С. 165.

Политические элиты государств, принимавших участие в выработке Декларации, предпочли универсалистскую трактовку прав человека и проявили достаточно упорства в том, чтобы общие принципы получили законодательное закрепление в международно-правовых пактах. В результате оказалось, что представления одной культуры были навязаны остальному миру. Всеобщая декларация прав человека - это именно декларация, и к ней должно быть соответствующее отношение. Общие принципы, закрепленные в ней, наполняются различным конкретным содержанием в контексте отдельной цивилизации. Нельзя пытаться навязать силой свои стандарты прав человека иной культурной общности. Западу необходимо относиться уважительно к иным цивилизациям и вместо монолога следует научиться вести диалог. Методологически Всеобщая декларация прав человека повторила подход естествознания конца XI - начала XX века, когда в различных областях знания для исследования каких-то явлений создавались эталоны сравнения - идеальные модели, например, абсолютно черное тело в физике, абсолютно белый шум в теории связи и др. Декларация является таким же идеальным эталоном для оценки гражданских свобод в отдельных государствах. Другое дело, что этот эталон разработан с позиций только одной культуры - западной. Разрабатывая всеобщие принципы и ценности, следует иметь в виду, что различные культурные регионы не являются частями более широкой культурной общности. Они различаются такой культурной идентичностью людей, которая оказывается гораздо важнее и устойчивее, чем классовая принадлежность или идентификация по принципу уровня индустриального развития. Поэтому люди разных цивилизаций по-разному воспринимают мир, в том числе оценивают соотношение прав и обязанностей, свободы и принуждения, равенства и иерархии. Эти складывавшиеся столетиями различия не исчезнут в обозримом будущем. Конечно, базовые абстрактные нормы "всеобщего" права присущи всем культурам. Однако, чтобы стать нормой права, они должны быть переведены не только на язык законодательства, но и введены в практику "живого", действующего права. Поэтому мы и говорим о разных правовых культурах, в которых базовые правовые понятия и ценности трансформируются в разные правовые нормы и приобретают разное содержание. Заметим, что в современной культурной ситуации постмодерна постепенно меняются и традиционные правовые ценности западного общества. Отсутствие универсального критерия сравнимости культур делает неизбежным обращение к иной методологии и даже разработку новой онтологической картины правовой реальности, допускающей возможность существования различных автономных правовых культур. Мы согласны с И. Л. Честновым в том, что в новую историческую эпоху должна возникнуть более адекватная ей концепция права <18>. Нужно постараться преодолеть крайности естественно-правового и юридико-позитивистского подходов, чтобы выработать новое ценностное мировоззрение. В нем, по словам Г. В. Мальцева, "найдут свое выражение и эмпирические начала (включая те, которые отстаивает и развивает философский и юридический позитивизм), и метафизические истины, которые до сих пор вместе плохо уживались. Речь идет не о суммировании, не о простом синтезе этих начал, но об их единстве на базе глубокого взаимопроникновения и взаимного обогащения" <19>. -------------------------------- <18> См.: Честнов И. Л. Право как диалог: к формированию новой онтологии правовой реальности. СПб., 2000. <19> Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 404.

Традиционные представления исходят из идеи примата индивида над обществом, представляемым в виде совокупности людей, проживающих в данное время и данном месте. Именно эти индивиды конструируют все социальные институты, в том числе государство и право. В юридическом позитивизме право создается коллективным разумом законодателя. В теории естественного права его сущность определяется природой человека. Однако, хотя общество и право без людей немыслимо, все же нельзя допускать, что каждое поколение вынуждено заново проходить весь путь эволюции человечества. Такой подход отрицал бы преемственность права. Более правдоподобной представляется картина, когда право, как и рациональность в целом, создается в результате непредсказуемого конечного результата сложных взаимодействий. Однако если мы будем исходить из примата целого (общества, его институтов, государства, права) над индивидом, то тогда окажется, что человек, приходя в мир, просто застает возникшие до него и в этом смысле объективные социальные роли, которые ему остается только усвоить. Но если люди играют роли, то как можно объяснить изменение самих ролей? И если право - это нечто внешнее для человека, то с какой стати он будет им руководствоваться? Перспективным направлением, претендующим на преодоление односторонностей индивидуализма и холизма, может стать диалогический подход к правопониманию, развиваемый, в частности, И. Л. Честновым. С этой точки зрения основным вопросом философии права является вопрос о том, каким образом право одновременно и соединяет, и разъединяет индивидов, выступая мерой типичности и уникальности их правового статуса. Как и любой социальный институт, право представляет собой совокупность взаимодействий и представлений, обеспечивающих целостность социума. Такого рода взаимодействия основываются на взаимном признании субъектами друг друга и своих взаимных притязаний друг на друга, в которых реализуется корреспонденция прав и обязанностей. Легитимность того или иного социального института предполагает либо его полное одобрение, либо молчаливое согласие с ним. В свою очередь, нелегитимным признается тот институт, которому широкие слои населения оказывают противодействие или который не реализуется в практических действиях. То есть норма права может считаться таковой, если она реализуется в правоотношениях. При этом имеет место диалог объективного и субъективного: норма права, представляющая собой модель типизированного взаимодействия, предполагает соотнесенность конкретных действий с закрепленной в ней информацией. Суть диалога заключается не в числе его субъектов, а в характере взаимоотношений между ними. Здесь могут быть выделены: диалог законодателя и граждан, диалог различных подходов в праве, внутренний диалог и т. д. Таким образом, диалог в праве - это заинтересованное и продуктивное активное взаимодействие равноправных партнеров. Взаимодействия и ментальные процессы, образующие содержание всех социальных институтов, бывают двух видов - традиционные и инновационные. В последнем случае формирование нового института возможно лишь при условии признания его легитимным, т. е. эффективным, правильным, справедливым, целесообразным и т. д. Право - это не любое представление и взаимодействие, а только такое, которое обеспечивает целостность и воспроизводство общества. Это такая целостность, в которой личностное начало органически сочетается с коллективным. Функциональное назначение права является его трансцендентным началом, условием всех остальных признаков права. В условиях радикального сомнения, свойственного обществу эпохи постмодерна, это начало не может быть представлено в каком-либо конкретном содержательном воплощении. Но вместе с тем отрицать его существование невозможно. Общее универсальное трансцендентное начало получает свою конкретизацию в имманентном, а именно в том, как обеспечивается целостность того или иного общества, как в нем закрепляется мера индивидуального и коллективного начал. Именно здесь по косвенным признакам можно обнаружить те социальные нормы, которые отвечают трансцендентному признаку права. К таким признакам относятся: легитимность существующего правила поведения, его регулярная повторяемость, широкая распространенность, эффективность. В то же время окончательным критерием права является проверка историей - насколько общество смогло сохраниться на протяжении длительного времени. Таким образом, сегодня право воспринимается как многомерный, противоречивый феномен с постоянно изменчивой структурой. На смену универсалистскому представлению о праве эпохи модерна приходит "мягкая" модель, основанная на иных критериях рациональности. Правовой плюрализм неизбежен, но он же одновременно и ограничен. Поэтому право - это не только признанные образцы поведения, но их объективная функциональность. Но система ценностей не исчерпывается универсальными ценностями справедливости, общего блага, порядка, безопасности, равенства, свободы, которые были рассмотрены выше. Право - это такой культурный феномен, который вызван потребностью внести в общественную жизнь нормативные начала, организованность и порядок, основанные на началах социальной свободы, активности, ответственности. Поэтому оно по своей природе противостоит произволу и беззаконию. Здесь мы уже говорим о реализации правовых ценностей внутри каждой из различных правовых культур в их специфическом инструментальном смысле. Благодаря своему институциональному статусу право обладает рядом важных свойств, раскрывающих его социальную миссию. Во-первых, это способность обеспечить всеобщий устойчивый порядок в общественных отношениях. Решающую роль здесь играет нормативность права. Это позволяет добиться такого состояния жизни общества, когда регламентированный юридическими нормами порядок одинаково действует во всем правовом пространстве, притом постоянно, неизменно и непрерывно. Во-вторых, это способность достигнуть определенности в самом содержании общественных отношений. Здесь главная роль принадлежит такому свойству права, как формальная определенность. Именно оно раскрывает четкие границы правового регулирования, демонстрирует предназначенность, предопределенность предмета, характера возможного или необходимого поведения. Вследствие этого правовое регулирование приобретает многие черты, делающие его социально ценным. Оно способно охватывать все необходимые формы общественной жизни, что позволяет резко отделить правовое поведение от произвола и своеволия. Это касается как запретов и позитивных обязываний, т. е. юридических обязанностей и связанной с ними юридической ответственности, так и дозволений, т. е. субъективных прав. В-третьих, это способность достигнуть гарантированного результата. Эта особенность права выражается в позитивных юридических обязанностях и в высокой степени их обеспеченности, опирающейся на государственное принуждение. Такие качества позволяют рассчитывать на то, что в итоге интенсивного использования правовых средств наступит запрограммированный ожидаемый эффект. Связь с прямым государственным воздействием придает этой стороне ценности права противоречивый характер и имеет определенные негативные последствия. Ценность права не исчерпывается возможностями или способностями, заложенными в его свойствах. Не менее существенно то, что право представляет собой глубинный элемент общественной жизни, не только призванный реализовать ряд основополагающих требований цивилизованного общества, но и вбирающий в себя ценности цивилизации и культуры. В ходе исторического развития право сложилось во взаимодействии с государством как нормативное институционное образование, имеющее набор весьма эффективных свойств, прежде всего таких, как общеобязательная нормативность, формальная определенность, высокая государственная обеспеченность. Иными словами, в лице права возник и обрел относительную самостоятельность довольно мощный социальный регулятивный феномен. Это также означает, что оказалось возможным использование права с его свойствами как орудия, инструмента, средства для решения разнообразных задач; использование различными субъектами социальной жизни - государством, церковью, общественными объединениями и самими гражданами. Право нельзя рассматривать исключительно в качестве продукта государственной власти, хотя формирование свойств права и его применение происходило с государственным участием. Но именно то обстоятельство, что такое участие довольно значительно и что зависимость права от государства - непреложный факт, и вызывает у последнего постоянное стремление поставить этот мощный регулятивный инструмент себе на службу. Г. В. Мальцев подчеркивает, что "власть права, хотя она и связана с государственной властью, не тождественна ей и принципиально не сводима к ней" <20>. Как показывает исторический опыт, тенденция подчинять сферу права интересам государственной власти прекращает свое императивное действие лишь в гражданском обществе, когда конструктивными элементами права становятся институты, независимые от власти. И хотя при этом право неизбежно в той или иной степени приобретает классово-этатические черты и не может развернуть в полной мере все свои потенции, оно является в основном инструментом, притом инструментом государства, выражающим и в чем-то облагораживающим волю властвующих, т. е., в сущности, правом власти. Еще один аспект проявления инструментального характера ценности права состоит в том, что оно является опосредующим звеном при реализации других высокозначимых ценностей - товарно-рыночных институтов, управления, демократии, морали, культуры, средством их воплощения в жизнь. В обществе не существует другой системы социальных норм, которая могла бы обеспечить регулирование экономических, государственно-политических, организационных и ряда иных отношений, реализуя при этом определенные ценности. Право обладает такими свойствами, благодаря которым возможно ввести в общественную жизнь спонтанно возникшую или всеобщую, стабильную, строго определенную по содержанию, гарантированную государством систему типовых масштабов поведения, функционирующую постоянно и непрерывно. И потому именно право является одним из главных инструментов, способных обеспечить организованность общественной жизни, начала дисциплины, нормальное функционирование всего общественного организма, действенность социального управления. -------------------------------- <20> Мальцев Г. В. Понимание права. Подходы и проблемы. М., 1999. С. 283.

Вместе с тем важно подчеркнуть, что право имеет и собственную ценность, которая в демократическом обществе приобретает доминирующее значение. Собственную ценность права можно определить как выражение и олицетворение правом социальной свободы и активности людей на основе упорядоченных отношений и в соответствии со справедливостью, необходимостью согласования воли и интересов различных слоев населения, социальных групп. Иными словами, право в идеале - это ценность, которая не присуща никакому другому социально-политическому явлению, ценность упорядоченной социальной свободы, справедливости, консенсуса. Право является уникальной культурной ценностью, поскольку оно воплощает цельный сплав фундаментальных устоев цивилизованной организации жизни общества и их нормативных требований.

Название документа