Биологический детерминизм в политико-правовых учениях: некоторые аспекты истории и теории

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ДЕТЕРМИНИЗМ В ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫХ УЧЕНИЯХ: НЕКОТОРЫЕ АСПЕКТЫ ИСТОРИИ И ТЕОРИИ

Е. М. ОЛЬ

Оль Е. М., соискатель кафедры теории права и государства Санкт-Петербургского университета МВД России.

Биологический детерминизм (биологизм) в обществоведении представляет собой попытку экстраполяции биологических законов (функционирования организма, естественного отбора, наследственности, инстинктов и т. д.) в сферу социальных отношений. При этом часто (это свойственно не для всех социально-биологических концепций) стирается грань между биологическим и социальным в поведении человека, в отношениях между людьми. Исследуя эти явления, сторонники биологизма больше внимания уделяют таким факторам, как: инстинкты, рефлексы, генетическая предрасположенность, наследственность, строение организма. Научные концепции, исповедующие биологический детерминизм, присутствуют практически во всех социальных науках, где они занимают свою особую нишу. Не являются исключением и политико-правовые концепции, характерной чертой которых являются дуализм биологического и социального начал, обуславливающий в конечном счете "попытки распространить биологические и зоологические представления на явления общественной и политико-правовой жизни" <1>. -------------------------------- <1> Нерсесянц В. С. Антидемократические, националистические и расистские концепции. Фр. Ницше // История политических и правовых учений / Под ред. В. С. Нерсесянца. М., 1983. С. 511 - 512.

Можно предположить, что, будучи интегрированным как в биологическую, так и в социальную среду и являясь, по сути, биосоциальным существом, человек с первых попыток осмысления окружающей его действительности стал проводить аналогию между природными, в том числе биологическими явлениями и взаимоотношениями, происходящими в человеческом обществе. Сопоставление биологического и социального в той или иной степени в разном виде проявлялось в политико-правовой мысли на всех этапах ее развития. Не чуждо такое сопоставление и некоторым современным именитым отечественным юристам. Так, например, С. С. Алексеев, воззрения которого трудно отнести к разряду биологических, пишет: "Думается, есть весомые основания полагать, что органическая потребность и в этом отношении биосоциальное ощущение права, стойкое природное уважение к нему непосредственно таятся в самых глубоких биосоциальных корнях людей, и по своей силе и значимости не менее органичны, чем чувство своей собственности и стремление к свободе. Ведь ощущение особью "своего" места в биосоциальной иерархической организации общества животных, "своей" монополии на самку или на "своих" детенышей, "своей" роли в совместной охоте и возможности на получение доли в добыче - это все не что иное, как первичные зачатки того, что позже на языке людей получило название "право". Да и вообще "своя собственность" и "своя свобода", к которым у животных (возможно, по мере становления рассудка, первичных элементов разума) возникает неодолимое стремление, это тоже "право", во всяком случае первичные зачатки, предпосылки к нему" <2>. -------------------------------- <2> Алексеев С. С. Восхождение к праву. Поиски и решения. М., 2001. С. 438.

Аналогия государства с живым функционирующим организмом усматривается, например, в учениях о государстве Платона <3> и Аристотеля <4>, а гипотетически можно предположить, что эти идеи имеют намного более древнюю историю. Данный методологический прием использовался и в политико-правовых воззрениях Нового времени. Весьма показательным в этой связи является учение Т. Гоббса, в котором государство предстает Левиафаном - "искусственным человеком", но "более крупным по размерам и более сильным, чем естественный человек" <5>. Да и естественное право, по Т. Гоббсу, имеет свои истоки в звериных законах. Гоббсово "человек человеку волк" есть, по сути, попытка перенесения биологического закона борьбы за существование в сферу человеческих взаимоотношений <6>. -------------------------------- <3> См.: Платон. Соч.: В 4 т. Т. 3. М., 1994. С. 238. <4> См.: Аристотель. Соч.: В 4 т. Т. 4. М., 1983. С. 379. <5> В своем знаменитом труде "Левиафан" Т. Гоббс проводит аналогию государства с человеком. Мыслитель следующим образом описывает свою органическую модель государства: "В этом Левиафане, - пишет он, - верховная власть, дающая жизнь и движение всему телу, есть искусственная душа; должностные лица и другие представители судебной и исполнительной власти - искусственные суставы; награда и наказание (при помощи которых каждый сустав и член прикрепляются к седалищу верховной власти и побуждаются исполнить свои обязанности) представляют собой нервы, выполняющие такие же функции в естественном теле; благосостояние и богатство всех частных членов представляют собой его силу; salus populi, безопасность народа, - его занятие; советники, внушающие ему все, что необходимо знать, представляют собой память; справедливость и законы суть искусственный разум (reason) и воля; гражданский мир - здоровье; смута - болезнь, и гражданская война - смерть. Наконец, договоры и соглашения, при помощи которых были первоначально созданы, сложены вместе и объединены части политического тела, похожи на то "fiat", или "сотворим человека", которое было произнесено Богом при акте творения" (Гоббс Т. Соч.: В 2 т. Т. 2. М., 1991. С. 6 - 7). <6> Здесь необходимо отметить, что собственно и естественно-правовым концепциям, сложившимся уже после Т. Гоббса, не чуждо апеллирование к витальным особенностям человека и обоснование основных положений доктрины естественного права именно естественными биологическими потребностями индивида.

Хотя аналогии с органическим миром и "звериными законами" в политико-правовых теориях известны уже с Античности, перенесение законов биологии на явления общественной жизни получило широкое распространение лишь во второй половине XIX в. в связи с существенным прогрессом в области биологических исследований (открытие клетки, закона борьбы за существование и естественного отбора) <7>. В связи с тем что на качественно новое восприятие биологических процессов оказали решающее влияние открытия Ч. Дарвина, биологический детерминизм в социальных науках получил название социального дарвинизма (социал-дарвинизма). Общая для социальных наук тенденция не обошла и политико-правовые воззрения и способствовала формированию совершенно особенного типа правопонимания - биологического. К биологическому направлению в политико-правовой мысли могут быть отнесены органическая, расово-антропологическая и сформировавшаяся несколько позднее (с выделением психологии в качестве самостоятельной науки) психологическая школа <8>. Законы, открытые и сформулированные Ч. Дарвином, дали, прежде всего, новую жизнь органическим воззрениям, в рамках которых совершенно по-новому относительно античного и ренессансного органицизма стали интерпретироваться феномены "государство" и "право". -------------------------------- <7> См.: Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 54. <8> Следует признать, что отнесение психологической школы к биологическому направлению весьма условно, но вместе с тем не лишено оснований, о чем речь пойдет ниже.

Первым, кто попытался объединить учение Ч. Дарвина с социально-органическим воззрением, стал Г. Спенсер. Ученый провел аналогию государства ("политического агрегата") с биологическим организмом. "Внутреннее устройство органов животных и органов у обществ, - пишет ученый в своем труде "Основания социологии", - основано на одном и том же принципе. Всякий внутренний орган обладает аппаратами для доставки ему пищи, для удаления продуктов и для регулирования его деятельности. И группа граждан, образующая орган, который производит некоторую полезность для общественного пользования, обладает известными вспомогательными аппаратами, по существу сходными с аппаратами всякого другого органа, выполняющего всякую другую функцию" <9>. -------------------------------- <9> Спенсер Г. Синтетическая философия. Киев, 1997. С. 289.

Среди функций "политического агрегата" Г. Спенсер выделяет регулятивную функцию, которая осуществляется посредством законов правительственным аппаратом - неким аналогом нервно-мускульной системы биологического организма. Здесь усматривается явная параллель с понятием правового регулирования, широко применяемом там, где право рассматривается в позитивно-инструментальном смысле, как социальный регулятор <10>. Право, по Г. Спенсеру, тесно связано с чувствами и привычками человека. "Указывая на то положение (подтверждение которого можно найти даже среди самых первобытных племен), - пишет Г. Спенсер, - что идеи, чувствования и привычки, которые родители передали своим детям и которые они сами получили от своих родителей, превращаются в конце концов в неизменную группу обычаев, мы тем самым признаем, что закон вначале, как и до последнего времени, являлся главным образом воплощением предковых правил" <11>. Когда общества расширяются и увеличиваются путем войны, а вожди превращаются в королей, приказаниям этих королей придается божественное значение, они расцениваются как "священный кодекс поведения", который действует наряду с обычным правом, т. е. вместе с "кодексом, установленным ранее путем обычая". Действующий же правитель может издавать законы по кругу вопросов, не предусмотренных этими кодексами. В развитом обществе возникают отношения, не предусмотренные "священным кодексом", и при их регулировании правитель свободен в принятии решений и издает соответствующие законы <12>. -------------------------------- <10> См.: Там же. С. 293 - 294. <11> Там же. С. 351. <12> См.: Там же. С. 352.

Таким образом, право, по Г. Спенсеру, представляет собой специфический регулятор общественных отношений, обусловленный как естественными (по сути, биологическими) факторами, так и факторами социальными. Берущее свои истоки в самой природе человека, в его чувствах и привычках, оно постепенно переходит из сферы биологической в сферу социальную, сперва оформляясь в обычай, а затем принимая форму волеустановленного законодательства. Но волеустановленное законодательство (законы, издаваемые правителем), как и право обычное, не перестает подчиняться объективно существующим законам борьбы за выживание и естественного отбора, по которым развивается общество. "Различные злодеяния законодателей... - пишет Г. Спенсер, - происходят от того ошибочного мнения, что общество есть продукт свободного творчества, тогда как оно есть продукт развития" <13>. -------------------------------- <13> Спенсер Г. Личность и государство. СПб., 1908. С. 56.

В целом следует согласиться с тем, что большинство теорий, распространяющих биологические законы на законы общественной жизни, были "неприемлемы для объяснения социальных процессов, приводили к антиисторизму, поверхностные аналогии часто заменяли конкретное изучение общественной жизни" <14>. Но при этом надо иметь в виду, что биологический детерминизм имеет объективные предпосылки и является неотъемлемой частью социальной мысли, характеризующей определенные этапы ее развития. Вопросы, связанные с биологическим детерминизмом в правопонимании, являются, по сути, частью более широкой проблемы соотношения естественного и социального начал в человеке, причем решение этой проблемы сторонниками биологизма интерпретируется в пользу естественного (биологического) начала и, в свою очередь, явно принижается значение социального фактора. -------------------------------- <14> Философский энциклопедический словарь. М., 1983. С. 54.

Название документа