Субъективная составляющая выводного знания (на примере мотива преступления)

(Боруленков Ю. П., Ковалев О. Г.) ("Юридическая психология", 2013, N 3) Текст документа

СУБЪЕКТИВНАЯ СОСТАВЛЯЮЩАЯ ВЫВОДНОГО ЗНАНИЯ (НА ПРИМЕРЕ МОТИВА ПРЕСТУПЛЕНИЯ) <*>

Ю. П. БОРУЛЕНКОВ, О. Г. КОВАЛЕВ

Боруленков Юрий Петрович, заместитель директора Института повышения квалификации Следственного комитета России, кандидат юридических наук, доцент.

Ковалев Олег Геннадьевич, профессор кафедры экономической безопасности и уголовно-правовых дисциплин факультета политологии и права Российского экономического университета им. Г. В. Плеханова, доктор юридических наук, кандидат психологических наук, профессор, академик РАЕН.

В центре внимания авторов в данной статье находится вопрос о мотиве как части субъективной стороны состава преступления и необходимого элемента предмета доказывания по уголовному делу. Обозначаются сложности методологического и практического характера, влияющие на возможности реализации требований материального и процессуального законодательства в части необходимости установления мотива преступления. Анализируются различные подходы решения данной проблематики. Отмечается, что субъективизация уголовного судопроизводства не только ставит задачи, которые современные средства юридического познания не позволяют решить, но и формулирует признаки преступного деяния, установление которых всецело зависит от субъекта их оценки. Подчеркивается значение этого вопроса для идеологии уголовного судопроизводства и его влияния на судебно-следственную практику. Предлагаются пути выхода из сложившейся ситуации. Рассматриваются различные подходы к классификации юридических доказательств на прямые и косвенные. Наличие мотива рассматривается как косвенное доказательство юридического факта.

Ключевые слова: мотив преступления, субъективная сторона состава преступления, косвенные доказательства.

In the center of attention of the author in this article there is a question of motive as parts of the subjective party of structure of a crime and a necessary element of a subject of proof on criminal case. The difficulties of methodological and practical character influencing possibilities of implementation of requirements of the material and procedural legislation regarding need of establishment of motive of a crime are designated. Various approaches of the solution of this perspective are analyzed. It is noted that the subjektivization of criminal legal proceedings not only sets tasks which modern means of legal knowledge don't allow to solve, but also formulates signs of the criminal action which establishment entirely depends on the subject of their assessment. Value of this question for ideology of criminal legal proceedings and its influence on judicial and investigative practice is emphasized. Exit ways from current situation are offered. Various approaches to classification of legal proofs on direct proof and indirect proof are considered. Existence of motive is considered as an indirect proof of the legal fact.

Key words: motive of the crime, subjective party of structure of a crime, indirect proofs.

Зависимость уголовного процесса и, соответственно, уголовно-процессуального доказывания от уголовного права в той или иной степени признается всеми отечественными процессуалистами. Одним из связующих звеньев обеих отраслей права является мотив как часть субъективной стороны преступления и элемент предмета доказывания. Согласно Психологическому словарю понятие "мотив" (от лат. movere - приводить в движение, толкать) определяется достаточно разнопланово: 1) побуждения к деятельности, связанные с удовлетворением потребностей субъекта; 2) предметно направленная активность определенной силы; 3) побуждающий и определяющий выбор направленности деятельности на предмет (материальный или идеальный), ради которого она осуществляется; 4) осознаваемая причина, лежащая в основе выбора действий и поступков личности <1>. -------------------------------- <1> Психологический словарь. URL: http://psychology. net. ru/dictionaries/psy. html? word=523.

На уровне уголовного закона происходит деление мотивов на юридически значимые для квалификации преступления и иные мотивы, которые приобретают правовой смысл при дальнейшей реализации закона. Мотив как необходимый признак состава преступления может: а) быть признаком, без которого данный состав вообще не существует (например, корыстная или иная личная заинтересованность является необходимым признаком состава злоупотребления властью или служебным положением); б) быть квалифицирующим признаком, образующим состав преступления при отягчающих обстоятельствах (например, корыстные, хулиганские мотивы). В соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 73 УПК РФ мотив входит в предмет доказывания и должен быть установлен по каждому делу. Данное требование закона выполняется не всегда. Например, по данным О. С. Капинус, доля приговоров и кассационных определений, отмененных или измененных из-за неустановления или неверной оценки мотива и цели преступления, составляет 14% общего числа отмененных или измененных судебных решений по уголовным делам <2>. -------------------------------- <2> Капинус О. С. Убийства: мотивы и цели: Монография. М.: ИМПЭ-ПАБЛИШ, 2004. С. 59 - 60.

Анализ судебно-следственной практики показывает наличие существенных теоретических и практических проблем, связанных с установлением и доказыванием мотива преступного поведения. Причин тому несколько. В рамках правовой доктрины ученые не достигли единого мнения по определению мотива преступления. Трудность определения мотива в праве связана прежде всего с тем, что в общей психологии имеются значительные расхождения в характеристике этого понятия. В основе психической деятельности человека лежат его потребности (как единство субъективного и объективного), представляющие собой нужду в той или иной материальной вещи, в каком-либо результате деятельности. Следует учитывать, что потребности, стимулирующие преступную деятельность, далеко не всегда асоциальны, они могут носить положительный характер с точки зрения морали и быть нейтральны по отношению к закону. Исходя из определенных потребностей, человек проходит сначала неосознанное влечение, потом желание, затем сознательное стремление и интерес как этапы возникновения, становления и развития мотивации к удовлетворению потребности. В качестве потенциальных мотивов выступают присущие данному обществу объективные ценности, интересы и идеалы, которые в случае их интериоризации <3> личностью могут приобрести побудительную силу и стать реально действующими мотивами. Определив объект потребности, субъект формирует общую цель своих действий, которая в процессе мотивации будет конкретизирована, соотнеся потребности с объективными условиями и нравственными качествами, выбирает пути и средства достижения данной конкретизированной цели <4>. -------------------------------- <3> Интериоризация (от фр. - переход извне внутрь и лат. interior - внутренний) - способность оперировать образами предметов, которые в данный момент отсутствуют в поле зрения. Человек выходит за рамки данного мгновения, свободно "в уме" перемещается в прошлое и в будущее, во времени и в пространстве. URL: http://ru. wikipedia. org/wiki/. <4> См.: Ганичева Е. А. Особенности доказывания мотивации и целей совершения несовершеннолетними краж, грабежей и разбоев // КриминалистЪ. 2010. N 2 (7). С. 73 - 77; Музюкин А. П. Мотив преступления и его уголовно-правовое значение: Монография. М.: Юнити-Дана, 2012. С. 21 - 22.

Мотив и цель - понятия взаимообусловленные и характеризуют различные стороны волевого процесса. От мотива зависит смыслообразующий характер человеческой деятельности, то, как лицо объясняет свое поведение, с какими обстоятельствами его связывает, какую цель намеревалось осуществить <5>. -------------------------------- <5> См.: Тазин И. И. Процессуальные средства установления и доказывания мотивации преступного поведения // Вестник Томского государственного университета. Общенаучный периодический журнал. 2011. Февраль. N 343. С. 135.

Мотив и цель преступления тесно и неразрывно связаны не только между собой, но и с виной <6>. В целом как мотив, так и цель могут выступать в роли субъективной причины преступления, но цель определяет направленность действий, а мотив отвечает на вопрос, почему человек избрал именно эту, а не другую цель <7>. Нечеткое представление о цели, преследуемой преступником при совершении преступления, может привести к неверному истолкованию мотивов преступления. Это объясняется тем, что цель (целевая установка) достаточно четко сознается человеком в отличие от побудительных мотивов поведения. Представление о мотиве преступления должно строиться на основе выявленной дальней цели преступного деяния, в то время как в качестве собственно цели преступления должна выступать ближняя цель преступного поведения. -------------------------------- <6> См.: Петелин Б. Я. О доказывании мотива и цели преступления // Советское государство и право. 1970. N 11. С. 115. <7> См.: Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти: ТолПИ, 1998. С. 170.

В последние годы многие ученые пришли к выводу, что мотивы могут иметь не только осознанный, но и подсознательный (неосознанный) характер. Люди предпочитают не замечать подлинных мотивов своего поведения, мотивируя <8> "благородными" побуждениями <9>. -------------------------------- <8> Мотивировка - рациональное объяснение субъектом причин действия посредством указания на социально приемлемые для него и его референтной группы, побудившие к выбору данного действия. С помощью мотивировки личность иногда оправдывает свои действия и поступки, приводя их в соответствие с нормативно задаваемыми обществом способами поведения в данных ситуациях и своими личностными нормами. Мотивировка может иногда сознательно использоваться субъектом для маскировки действительных мотивов его поведения. См.: Психологический словарь. URL: http://psychology. net. ru/dictionaries/psy. html? word=525. <9> См.: Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб.: Юридический центр, 2003. С. 139; Ковалев О. Г., Ушатиков А. И. Криминальная психология. М.: Московский психолого-социальный институт, 2007. 496 с.; Ковалев О. Г. Оперативно-розыскная деятельность: психологические и историко-правовые проблемы. М.: Московский психолого-социальный институт, 2009. 376 с.

Ранее под мотивом понималось побуждение к действию, поскольку основной функцией мотива считалось побуждение поведения. Но современная психология пришла к выводу, что переживаемый мотив непосредственно не побуждает поведения. Потенциальные мотивы становятся реально действующими при определенных условиях. Должно существовать нечто, что позволяет выбрать между различными вариантами действия, "запускает" действие, направляет, регулирует и доводит его до конца, после чего начинается новая последовательность действий, в которой снова можно усмотреть уже другую целенаправленность <10>. -------------------------------- <10> См.: Скляров С. В. Вина и мотивы преступного поведения как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. 12.00.08. М., 2004. С. 12.

Следует учитывать положения общей психологии о полимотивации, множественности целей и мотивов, в соответствии с которыми стремление к достижению одной цели может быть обусловлено действием разных мотивов, равно как и наоборот: один мотив может определять достижение разных целей. В этот многомерный психологический процесс могут вплетаться и противоречивые тенденции, менее привлекательные мотивы неосознанно подменяются другими - более привлекательными <11>. В практической деятельности в системе смешанных (конкурирующих) мотивов достаточно сложно выделить ведущий (доминирующий) мотив, определивший принятие решения о совершении преступления, на чем настаивает Верховный Суд Российской Федерации <12>. -------------------------------- <11> См.: Кудрявцев В. Н. Борьба мотивов в преступном поведении. М.: НОРМА, 2007. С. 69. <12> См.: п. 13 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.01.1999 N 1 "О судебной практике по делам об убийстве" // СПС "КонсультантПлюс".

В литературе можно встретить мнение о том, что причинами поведения человека могут выступать не только субъективные, но и объективные факторы. Например, совершение действий в результате предъявления к человеку социальных требований, которые должен выполнять каждый независимо от его желания, т. е. когда индивид, не имея потребности в определенном поведении, все-таки совершает эти действия в силу каких-то внешних причин <13>. -------------------------------- <13> См.: Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев: Вища школа, 1977. С. 7.

Теоретические сложности определения содержания понятия "мотив преступления" сопровождаются проблематикой практического установления (доказывания) мотивов конкретных преступлений, поскольку о них можно судить только по внешним проявлениям. О проблемах практического свойства Уильям Уильз писал: "Для суждения о побудительных причинах и происходящих от них действиях нет возможности получить такие же верные данные, какие существуют для исследования чисто материальных явлений, потому что невозможно узнать все разнообразные обстоятельства, относящиеся к поведению людей, или указать с несомненною достоверностью на побудительные причины, из которых вытекают их действия. Тем не менее мы естественно, разумно и верно судим о побуждениях по поведению людей, точно так же, как по свойству реки мы заключаем о качествах ее источника" <14>. -------------------------------- <14> Уильз Уильям. Опыт теории косвенных улик: Признаки, обстоятельства, примеры / Пер. с англ. (1864 г.); предисл. А. М. Унковского. Изд. 2-е. М.: Книжный дом "ЛИБРОКОМ", 2012. С. 38.

Является закономерностью, что в ситуациях неопределенности практика идет по пути упрощения. Как вполне обоснованно отмечает И. И. Тазин, в современной судебно-следственной практике в отношении установления и доказывания мотивации преступного поведения сложилась триада мотивов-презумпций - "корысть, личная неприязнь, хулиганские побуждения", в соответствии с которой происходит приписывание мотива личности виновного исходя из характера совершенного им преступления <15>. Данные мотивы не охватывают всего диапазона реальных внутренних побуждений личности. -------------------------------- <15> См.: Тазин И. И. Указ. соч. С. 134.

Современное развитие науки психологии, противоречия законодательной техники и следственно-судебной практики влекут необходимость пересмотра некоторых положений, касающихся установления субъективной стороны состава преступления и, в частности, мотива преступления. Требует тщательного изучения и общепризнанное положение о наличии мотива во всех случаях совершения умышленных преступлений и необходимости его установления. На практике мы сталкиваемся с ситуацией, когда при доказанности совершения преступления конкретным лицом о мотивах его действий можно только догадываться. Бабушка убивает восьмимесячного внука, нанеся ему восемь ударов молотком по голове. Девятью ударами ножа дедушка убивает полуторагодовалого внука. Мотивы своих действий пояснить не могут (или не хотят). Оба вменяемые. Другая, достаточно часто встречающаяся ситуация. Задерживаем киллера. В установленные сроки следствия заказчика установить не представилось возможным. Чтобы вменить корысть или наем, их нужно доказать. А если доказать не удается? И личные неприязненные отношения не вменишь, поскольку нет прямой очевидной непосредственной связи между убийцей и потерпевшим. Следуя логике законодателя и требованиям Верховного Суда, такое уголовное дело в суд направлять нельзя. Открытым остается вопрос о наличии мотива в неосторожных преступлениях <16>. Вряд ли правомерно считать мотивированными и целенаправленными такие деяния. Поскольку у субъекта отсутствует цель совершить преступление, то и последствия не охватываются его умыслом. Но предмет доказывания, очерченный уголовно-процессуальным законом, требует обязательного указания в фабуле обвинения установленного следствием мотива. -------------------------------- <16> См.: Ильин А. Н. Некоторые направления криминалистического обеспечения доказывания мотива преступления // Современная криминалистика: проблемы, тенденции, имена (к 90-летию профессора Р. С. Белкина): Сборник материалов 53-х криминалистических чтений: В 3-х ч. М., 2012. Ч. 2. С. 66 - 68.

Установлению мотива нередко препятствует и то обстоятельство, что социально порицаемый мотив может выразиться в общественно полезном поведении, а социально одобряемый - в антиобщественных действиях. В действительности поведение и мотивы, его обусловливающие, могут не только совпадать, но и противостоять друг другу в контексте нравственной оценки <17>. -------------------------------- <17> См.: Музюкин А. П. Указ. соч. С. 32 - 33.

Относительно определения пределов исследования на суде мотива, побудившего подсудимого к совершению преступления, российскими учеными досоветского периода были высказаны достаточно противоречивые мнения. Несмотря на то что ряд виднейших представителей юридической науки (А. Ф. Кони, В. Д. Спасович <18> и др.) признавали необходимым выходить за пределы формально описанного в законе состава преступления, в т. ч. и в исследовании личности подсудимого и его душевной сферы, в целом русская процессуальная доктрина сформулировала ограничительную позицию по поводу возможности выхода за пределы предмета доказывания. -------------------------------- <18> См.: Прения по реферату В. К. Случевского: Протоколы заседаний отделений Санкт-Петербургского юридического общества // Журнал гражданского и уголовного права. 1880. Книга 5. С. 16, 22 - 23.

Как отмечает профессор А. С. Александров, советский законодатель пошел по пути субъективизации состава преступления и, сообразно этому, предмета доказывания. Советская процессуальная доктрина развивалась в направлении расширения пределов исследования личности обвиняемого, что вызывалось общим преобразовательным пафосом советского уголовного права. Сущность уголовной политики олицетворяли идеи полного искоренения преступности и намерения власти создать новый тип советского человека <19>. -------------------------------- <19> См.: Александров А. С., Фролов С. А. Относимость уголовно-процессуальных доказательств: Монография. Н. Новгород: Нижегородская правовая академия, 2011. С. 68 - 93.

Следует сказать, что уголовное законодательство и судебная практика большинства европейских стран придерживаются принципа "безразличия мотивов". А особенность уголовного права Англии заключается в том, что вина (а соответственно, и мотив преступления) не является обязательным признаком преступления <20>. Реформирование отечественного уголовного законодательства может учесть положительный опыт этих стран. Главный и руководящий принцип состоит в том, что в нормах материального права нужно искать критерий для определения тех границ, до которых должно быть производимо исследование обстоятельств уголовного дела. Субъективизация судопроизводства не только ставит задачи, которые современные средства юридического познания не позволяют решить, но и формулирует признаки преступного деяния, установление которых всецело зависит от субъекта их оценки. -------------------------------- <20> См.: Наумов А. В. Понятие мотива по уголовному праву Англии и США // Изв. высш. учеб. зав. Правоведение. 1967. N 3. С. 135.

По нашему мнению, мотив как обязательный элемент предмета доказывания должен быть исключен из ст. 73 УПК РФ. Неустановление мотива преступления не должно быть препятствием к осуждению лица за преступление, в диспозицию которого не включен мотив как квалифицирующий признак преступления. "Иногда бывает, - писал в середине XIX в. Уильям Уильз, - что совершаются чудовищные деяния, побуждений к которым нет никакой возможности открыть. В подобных случаях, которые, впрочем, встречаются довольно редко, на основании разумных правил, необходимых для общественной безопасности, деятель считается ответственным по закону, если не будет ясно и несомненно доказано, что он не способен понимать действительное значение своих поступков" <21>. -------------------------------- <21> Уильз Уильям. Указ. соч. С. 45.

В то же время это не значит, что мотив преступления не нужно устанавливать. Конечно, стремиться к этому нужно, поскольку установление факта наличия мотива преступления есть косвенное доказательство совершения преступления. Рассматривая вопрос о мотиве преступления как элементе доказывания, не можем не коснуться понятия "доказательство в юридическом познании" <22>. Несмотря на наличие законодательных определений, вопрос о понятии доказательства является одним из наиболее спорных на протяжении десятилетий. При этом большой интерес представляет эволюция взглядов на эту тему в доктрине процессуального права, которая находила отражение в изменениях законодательной дефиниции. Предпринимались попытки систематизировать, упорядочить знания, взгляды, позиции авторов по вопросу определения доказательства в виде некоторых концепций и моделей. В то же время справедливо отмечается, что сформированные модели доказательства далеки от совершенства <23>. -------------------------------- <22> См.: Боруленков Ю. П. Юридическое познание в процессуальной, оперативно-розыскной и частной детективной деятельности: Монография. Владимир: ВГГУ, 2009. 552 с.; Боруленков Ю. П. Юридическое познание как фундаментальная категория правоведения // Юридический мир. 2009. N 12 (156). С. 52 - 56; Боруленков Ю. П. О концепте "юридическое познание" // Проблемы в российском законодательстве. 2012. N 5. С. 188 - 192. <23> Орлов Ю. К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. М.: Юристъ, 2009. С. 58, 61.

Причина развернувшихся дискуссий по данному вопросу определяется, на наш взгляд, положением, высказанным В. Д. Спасовичем, о том, что теория доказательств представляет собой "центральный узел всей системы судопроизводства, душу всего процесса, начало движущее, образующее статью процесса самую существенную, которая обусловливает и устройство судов, и все главные формы судопроизводства" <24>. -------------------------------- <24> Спасович В. Д. Избранные труды и речи. Тула: Автограф, 2000. С. 17.

В. А. Новицкий отмечает, что "в советском, а затем российском доказательственном праве источник доказательств (средства доказывания) и доказательства как информация в результате продолжительной междисциплинарной борьбы ученых были объединены в единое понятие. Подход стал главенствующим в российской правовой науке с конца XX века" <25>. В то же время факт (или доказательственный факт) как бы "выпал" из содержания данного понятия. По нашему мнению, это стало результатом победы сторонников концепции максимальной формализации юридического процесса и уголовного судопроизводства в частности. -------------------------------- <25> Новицкий В. А. Теория доказательственного права: Монография: В 2-х т. М. - Ставрополь: ПРЕССА, 2005. Т. 2. С. 344.

В ретроспективном познании, коим является юридическое познание, понятие "факт" не отождествляется с событием, поскольку факт - не просто событие, существующее вне субъекта, но такое событие, которое отражается в сознании субъекта и именно поэтому для него является фактом <26>. В принципе факт есть образ события (обстоятельства) реальной действительности, сформировавшийся у субъектов познания. -------------------------------- <26> См.: Вахтомин Н. К. Генезис научного знания. Факт, идея, теория. М.: Наука, 1973. С. 188; Чудинов Э. М. Природа научной истины. М.: Либроком, 2010. С. 39; Иванов Г. М., Коршунов А. М., Петров Ю. В. Методологические проблемы исторического познания. М.: Высшая школа, 1981. С. 170.

Среди современных исследователей, высказывающих свое мнение о понятии "доказательство", на наш взгляд, сложилась устойчивая тенденция приверженности к смешанной концепции, когда под доказательствами понимают факты, сведения о них, а также их источники <27>. "Доказательства, - пишет А. А. Кухта, - это полученные по делу факты, на основе которых суд устанавливает наличие или отсутствие главного факта и иных имеющих значение для дела фактов" <28>. "Доказательства, - утверждает А. С. Александров, - это факты, а доказывание - это деятельность по оперированию фактами с целью установления главного факта, который служит основанием для возникновения уголовно-правового отношения или констатации невозможности установить его с такой степенью моральной уверенности, которая исключает разумные сомнения" <29>. -------------------------------- <27> См.: Бестаев А. О. Способы собирания доказательств в уголовном процессе РФ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Ростов н/Д, 2007. С. 11 - 12. <28> Кухта А. А. Доказывание истины в уголовном процессе: Монография. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2009. С. 145. <29> Александров А. С., Фролов С. А. Указ. соч. С. 42.

Как обоснованно отмечает Ю. К. Орлов, при подобных подходах в определении доказательств объединяются различные гносеологические категории - информация и факты-аргументы <30>. И это не недостаток, а следствие понимания доказывания как деятельности по обоснованию сторонами утверждений <31>. -------------------------------- <30> См.: Орлов Ю. К. Указ. соч. С. 63. <31> См.: Боруленков Ю. П. Теоретические основы процессуального познания: Монография. Владимир: ВГПУ, 2006. С. 22.

В принципе мы выходим на трехуровневую гносеологическую схему формирования юридического факта. Содержание процессуальных доказательств конструирует доказательственные факты, на основании совокупности которых возникает образ события прошлого - собственно юридического факта (знания компетентного органа) - проекции сложной юридической деятельности, несущей на себе печать и личности субъектов доказывания, и особенности социально-культурного контекста. В настоящей статье мы рассматриваем наличие мотива как установленный в ходе судопроизводства факт (доказательственный факт). В свою очередь, установление этого факта является результатом многоступенчатой процедуры оперирования (доказывания, обоснования) сторонами собственно процессуальными доказательствами. В юридическом процессе доказывание производится именно фактами = образами = аргументами, которые представляют из себя пространственно-временные модели событий (обстоятельств). Стороны в суде оперируют практически одними и теми же процессуальными доказательствами, а вот их интерпретация позволяет им в рамках своей правовой позиции строить различные юридически значимые модели устанавливаемых событий. Доказательственный факт является "натуральным аргументом" в отличие от коммуникативного или эмпирического в случае прямого доказывания на основании сообщения о факте или предъявления предмета <32>. Л. Е. Владимиров указывал: "Доказательством прямым называется такое, которое основывается на чувственном восприятии непосредственном (судьи) или посредственном (других людей, сообщенных судье). Доказательством косвенным, уликою называется такое обстоятельство, из которого делают заключение к искомому факту (factuni probandum)" <33>. -------------------------------- <32> Хмыров А. А. Косвенные доказательства в уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1979. С. 8 - 14. <33> Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах (1909 г.). Тула: Автограф, 2000. С. 144.

Вопрос об уликах, или косвенных доказательствах, представляется одним из самых интересных и важных как в теории доказательственного права, так и в практике его применения. Значение косвенных доказательств определяется тем, что нередко они являются единственными по делу доказательствами, пользование ими оказывается часто единственным способом установления юридических фактов. Поэтому не случайно теория улик (косвенных доказательств) вызвала к себе со стороны процессуалистов громадный интерес, нашедший свое отражение в чрезвычайно обильной и многосторонней литературе, посвященной этой теории, имеющей немало своих представителей в лице крупнейших процессуалистов и вообще юристов различных стран и народов <34>. -------------------------------- <34> См.: Тазин И. И. Указ. соч. С. 134 - 136; Хмыров А. А. Указ. соч. 184 с.; Жиряев А. Теория улик: сочинение, написанное для получения степени доктора юридических наук исправляющим должность ординарного профессора в Императорском Дерптском университете магистром уголовного права А. Жиряевым. Дерпт, 1855. 212 с. URL: http://books. google. ru/books? id; Винберг А., Рахунов Р. Косвенные улики в уголовном деле: Научно-популярный очерк из следственной практики. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1947. 71 с.; Шаламов М. П. Теория улик. М.: Госюриздат, 1960. 182 с.

Существует несколько концепций классификации юридических доказательств на прямые и косвенные. По нашему мнению, наиболее универсальной является классификация доказательств по связи с доказываемым фактом как определяющим признаком различий этих доказательств. При подобном подходе прямым считается доказательство, которое при однозначности связи, даже будучи взятым в отдельности, позволяет сделать единственный вывод о существовании или отсутствии факта. Косвенное доказательство, взятое в отдельности, в силу многозначности связи содержания с доказываемым фактом дает основание не для определенного, а для различных вероятных выводов, нескольких версий относительно искомого факта. Отсюда вытекает вывод об отмечаемой в литературе характерной черте косвенного доказательства - недостаточности его одного без других доказательств для установления искомого факта <35>. -------------------------------- <35> См.: Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: В 2-х т. (1910 г.). СПб.: Альфа, 1996. Т. 2. С. 194, 202; Курылев С. В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск: Издательство БГУ, 1969. С. 149, 177 - 179; Советский гражданский процесс: Учебник. 2-е изд., испр. и доп. / Под ред. М. А. Гурвича. М.: Высшая школа, 1975. С. 148 - 149; Новицкий В. А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения: Монография. Ставрополь: Издательство СГУ, 2002. С. 166; Треушников М. К. Судебные доказательства. М.: Проспект, 2004. С. 180; Шакарян М. С. Гражданское процессуальное право. М.: ТК Велби; Проспект, 2004. С. 17.

Хотелось бы отметить еще одну, достаточно интересную, на наш взгляд, концепцию классификации доказательств на прямые и косвенные. Ю. В. Францифоров пишет: "Косвенное доказательство обосновывает ложность антитезиса, что подтверждает справедливость тезиса. Ложность (ошибочность) антитезиса (противоположного тезису допущения) может быть обоснована имеющимся противоречием либо следствием несовместимости с аргументами" <36>. Как отмечал Уильям Уильз, "улики, основанные на побочных обстоятельствах, доказывающих, по-видимому, действительность побуждения к преступным действиям, сами по себе не имеют большего веса, и что они вообще могут иметь значение лишь постольку, поскольку они уменьшают вероятность, что подсудимый не совершал деяния, о котором идет дело. Не следует забывать, что на одних побуждениях ни законодатель, ни судья не могут ничего основывать и что разбирательству человеческих судов подлежат только действия и внешние факты, составляющее следствия или предметы побуждений <37>. И действительно, доказанность наличия мотива убийства является не столько подтверждением участия в убийстве, сколько опровержением утверждения о непричастности подозреваемого. Вроде бы одно и то же, а разница есть. -------------------------------- <36> Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного процесса. М.: Приор-издат, 2006. С. 17. <37> Уильз Уильям. Указ. соч. С. 40.

Еще в XIX в. Уильям Уильз, говоря о мотивах и называя их "побуждения к преступлению", писал: "Обыкновенно побуждениями к преступлению являются: желание отомстить за действительные или мнимые обиды, желание получить какой-нибудь предмет, составляющий законную принадлежность другого, или желание сохранить о себе доброе мнение вообще или условную репутацию пола или звания. Самолюбие и злоба - хитрые и неотвязчивые советники; если бы даже и можно было исчислить все бесконечно разнообразные пути, которыми они приводят к действию, то это было бы посторонним делом, так как этот предмет относится к другой, совершенно отдельной отрасли философских наук" <38>. -------------------------------- <38> Там же. С. 37.

С другой стороны, т. к. деяние без побуждения было бы действием без причины и т. к. особенности внешней обстановки и поведения вообще должны служить верными указаниями на побуждение к преступному действию, то в случае сомнительности сам факт отсутствия всякой видимой побудительной причины справедливо считается обстоятельством, предоставляющим основательные причины предполагать, что подсудимый невиновен <39>. -------------------------------- <39> Там же. С. 41.

В уголовном судопроизводстве можно констатировать абсолютное преобладание косвенного доказывания (или доказывания с помощью выводного знания). Тот или иной факт может служить косвенным доказательством по делу лишь тогда, когда он сам достоверен и установлен с несомненностью. Круг обстоятельств, которые могут выступать в качестве косвенных доказательств, широк, а виды разнообразны, и здесь особую трудность вызывает определение их относимости. Именно их связь с доказываемыми обстоятельствами часто выглядит наиболее проблематичной <40>. Особую актуальность вопрос относимости косвенных доказательств приобретает в условиях рассмотрения дел судом с участием присяжных заседателей. И здесь, по нашему мнению, следует исходить из правила: все доказательства, касающиеся установления мотива преступления, будут относимыми к делу. -------------------------------- <40> См.: Александров А. С., Фролов С. А. Указ. соч. С. 129 - 130.

Не менее сложным вопросом теории и практики юридического познания и доказывания является вопрос о достаточности косвенных доказательств для обоснования вывода (определение пределов доказывания) <41>. Поскольку из косвенного доказательства можно вывести несколько предположительных выводов, то для обоснования единственно правильного вывода требуется совокупность косвенных доказательств либо соединение прямых и косвенных доказательств. Процесс установления связи между фактами различной достоверности, нередко лежащими в разных плоскостях восприятия, - дело достаточно сложное и трудное, требующее значительной подготовки и умения и чреватое, при их отсутствии, опасностью совершения серьезных ошибок <42>. -------------------------------- <41> См.: Панова И. В. Административно-процессуальное право России / Под ред. проф. Э. Н. Ренова. М.: Норма, 2003. С. 253 - 258. <42> Сорокин В. С. Особенности процессуального доказывания в уголовном судопроизводстве: Монография. Гродно: ГрГУ, 2002. С. 31 - 32.

В завершение хотелось бы отметить, что при оценке косвенных доказательств значительный простор предоставляется судейскому усмотрению, которому свойственны индивидуальность и своеобразие, таящему в себе тенденциозность и предвзятость.

Литература

1. Александров А. С., Фролов С. А. Относимость уголовно-процессуальных доказательств: Монография. Н. Новгород: Нижегородская правовая академия, 2011. 176 с. 2. Бестаев А. О. Способы собирания доказательств в уголовном процессе РФ: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук: 12.00.09. Ростов н/Д, 2007. 27 с. 3. Боруленков Ю. П. Теоретические основы процессуального познания: Монография. Владимир: ВГПУ, 2006. 57 с. 4. Боруленков Ю. П. Юридическое познание в процессуальной, оперативно-розыскной и частной детективной деятельности: Монография. Владимир: ВГГУ, 2009. 552 с. 5. Боруленков Ю. П. Юридическое познание как фундаментальная категория правоведения // Юридический мир. 2009. N 12 (156). С. 52 - 56. 6. Вахтомин Н. К. Генезис научного знания. Факт, идея, теория. М.: Наука, 1973. 285 с. 7. Винберг А., Рахунов Р. Косвенные улики в уголовном деле: Научно-популярный очерк из следственной практики. М.: Юридическое издательство Министерства юстиции СССР, 1947. 71 с. 8. Владимиров Л. Е. Учение об уголовных доказательствах (1909 г.). Тула: Автограф, 2000. 464 с. 9. Ганичева Е. А. Особенности доказывания мотивации и целей совершения несовершеннолетними краж, грабежей и разбоев // КриминалистЪ. 2010. N 2 (7). С. 73 - 77. 10. Жиряев А. Теория улик: сочинение, написанное для получения степени доктора юридических наук исправляющим должность ординарного профессора в Императорском Дерптском университете магистром уголовного права А. Жиряевым. Дерпт, 1855. 212 с. URL: http://books. google. iu/books? id=. 11. Иванов Г. М., Коршунов А. М., Петров Ю. В. Методологические проблемы исторического познания. М.: Высшая школа, 1981. 296 с. 12. Ильин А. Н. Некоторые направления криминалистического обеспечения доказывания мотива преступления // Современная криминалистика: проблемы, тенденции, имена (к 90-летию профессора Р. С. Белкина): Сборник материалов 53-х криминалистических чтений: В 3-х ч. М., 2012. Ч. 2. С. 66 - 68. 13. Капинус О. С. Убийства: мотивы и цели: Монография. М.: ИМПЭ-ПАБЛИШ, 2004. 312 с. 14. Ковалев О. Г., Ушатиков А. И. Криминальная психология. М.: Московский психолого-социальный институт, 2007. 496 с. 15. Ковалев О. Г. Оперативно-розыскная деятельность: психологические и историко-правовые проблемы. М.: Московский психолого-социальный институт, 2009. 376 с. 16. Кудрявцев В. Н. Борьба мотивов в преступном поведении. М.: НОРМА, 2007. 128 с. 17. Курылев С. В. Основы теории доказывания в советском правосудии. Минск: Издательство БГУ, 1969. 204 с. 18. Кухта А. А. Доказывание истины в уголовном процессе: Монография. Н. Новгород: Нижегородская академия МВД России, 2009. 569 с. 19. Музюкин А. П. Мотив преступления и его уголовно-правовое значение: Монография. М.: Юнити-Дана, 2012. 128 с. 20. Наумов А. В. Понятие мотива по уголовному праву Англии и США // Изв. высш. учеб. зав. Правоведение. 1967. N 3. С. 134 - 136. 21. Новицкий В. А. Теория российского процессуального доказывания и правоприменения: Монография. Ставрополь: Издательство СГУ, 2002. 584 с. 22. Новицкий В. А. Теория доказательственного права: Монография: В 2-х т. М. - Ставрополь: ПРЕССА, 2005. Т. 2. 540 с. 23. Орлов Ю. К. Проблемы теории доказательств в уголовном процессе. М.: Юристъ, 2009. 175 с. 24. Панова И. В. Административно-процессуальное право России / Под ред. проф. Э. Н. Ренова. М.: Норма, 2003. 272 с. 25. Петелин Б. Я. О доказывании мотива и цели преступления // Советское государство и право. 1970. N 11. С. 111 - 115. 26. Прения по реферату В. К. Случевского: Протоколы заседаний отделений Санкт-Петербургского юридического общества // Журнал гражданского и уголовного права. 1880. Книга 5. С. 16, 22 - 23. 27. Психологический словарь. URL: http://psychology. net. ru/dictionaries/psy. html? word=523. 28. Рарог А. И. Квалификация преступлений по субъективным признакам. СПб.: Юридический центр, 2003. 274 с. 29. Скляров С. В. Вина и мотивы преступного поведения как основание дифференциации и индивидуализации уголовной ответственности: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. 12.00.08. М., 2004. 45 с. 30. Советский гражданский процесс: Учебник. 2-е изд., испр. и доп. / Под ред. М. А. Гурвича. М.: Высшая школа, 1975. 399 с. 31. Сорокин В. С. Особенности процессуального доказывания в уголовном судопроизводстве: Монография. Гродно: ГрГУ, 2002. 95 с. 32. Спасович В. Д. Избранные труды и речи. Тула: Автограф, 2000. 496 с. 33. Тазин И. И. Процессуальные средства установления и доказывания мотивации преступного поведения // Вестник Томского государственного университета. Общенаучный периодический журнал. 2011. Февраль. N 343. С. 134 - 136. 34. Тарарухин С. А. Установление мотива и квалификация преступления. Киев: Вища школа, 1977. 149 с. 35. Треушников М. К. Судебные доказательства. М.: Проспект, 2004. 296 с. 36. Уильз Уильям. Опыт теории косвенных улик: Признаки, обстоятельства, примеры / Пер. с англ. (1864 г.); предисл. А. М. Унковского. Изд. 2-е. М.: Книжный дом "ЛИБРОКОМ", 2012. 272 с. 37. Фойницкий И. Я. Курс уголовного судопроизводства: В 2-х т. (1910 г.). СПб.: Альфа, 1996. Т. 2. 606 с. 38. Францифоров Ю. В. Противоречия уголовного процесса. М.: Приор-издат, 2006. 176 с. 39. Хмыров А. А. Косвенные доказательства в уголовном процессе. М.: Юридическая литература, 1979. 184 с. 40. Чудинов Э. М. Природа научной истины. М.: Либроком, 2010. 312 с. 41. Шакарян М. С. Гражданское процессуальное право. М.: ТК Велби; Проспект, 2004. 584 с. 42. Шаламов М. П. Теория улик. М.: Госюриздат, 1960. 182 с. 43. Якушин В. А. Субъективное вменение и его значение в уголовном праве. Тольятти: ТолПИ, 1998. 296 с.

Название документа