Творческий результат: система правообладателей

ТВОРЧЕСКИЙ РЕЗУЛЬТАТ: СИСТЕМА ПРАВООБЛАДАТЕЛЕЙ

В. А. ДОЗОРЦЕВ

Дозорцев Виктор Абрамович, доктор юридических наук, профессор.

Авторские, договорные, служебные и казенные права

При зарождении правовой охраны результатов творчества, немногим более двухсот лет назад, система обладателей прав на эти результаты была достаточно элементарной. Правовое регулирование строилось во многом по традиционной модели, присущей сфере материального производства, без учета специфики интеллектуальной деятельности, которая в процессе развития все более настойчиво пробивает себе дорогу. Для прав на результаты материального производства решающее значение имеет право собственности на условия и предпосылки их создания. Для прав на результаты интеллектуальной деятельности решающее значение имеет другой фактор - труд создателя и его личность, особенно если объектом является результат творчества. Отсюда значительно более богатая система обладателей прав. Отличаются и основания перехода прав от одного субъекта к другому. Интеллектуальные права <*> содержательно обладают существенными особенностями и значительно более разнообразны, чем права на результаты материального производства. Они охватывают права на творческие результаты и на объекты, не обязательно требующие творчества. Будучи нематериальными, не ограниченными в пространстве, они могут быть использованы одновременно неограниченным кругом лиц. Способы распоряжения интеллектуальными правами включают в себя не только отчуждение прав, но и выдачу лицензий. Не все субъекты интеллектуальных прав обладают абсолютными правами, лицензиатам, например, принадлежат только обязательственные права. Круг субъектов шире, чем круг обладателей права. Традиционная модель построения охраны вызывает ряд трудностей. В частности, сложнее становится установление справедливого баланса прав и интересов разных участников процесса, отсутствие которого грозит превратиться в тормоз дальнейшего развития. -------------------------------- <*> Традиционная терминология "интеллектуальная собственность" представляется неудачной, она влечет за собой смешение с правом собственности на материальные объекты, которое имеет совершенно другое юридическое содержание (см.: Дозорцев В. А. Понятие исключительного права // Юридический мир. 2000. N 3, 6). Права на результаты творческой деятельности распадаются на две группы - личное неимущественное право авторства (не подлежащее обращению на рынке) и основанные на нем имущественные права, состоящие в товарном обороте, обозначаемые во всех актах действующего законодательства термином "исключительные права". Представляется, что в современных условиях, при широком развитии интеллектуальной деятельности, есть все основания для введения и более широкого термина, охватывающего обе эти группы прав, - "интеллектуальные права" (термин "интеллектуальная собственность" не в состоянии выполнить подобной функции). Это позволило бы различать более широкую категорию и более узкое понятие, относящееся только к имущественным правам. Использование разных терминов тем более обоснованно, что они относятся к почти совпадающим в экономическом обороте категориям, только характеризуют их с разных сторон - через характер и содержание прав (их "исключительность") или через свойства объекта, определяемые в большой мере его происхождением ("интеллектуальность"). Как общий представляется предпочтительным более широкий термин - "интеллектуальные права", тем более что он обеспечивает тот же подход к родовой категории, что и традиционное наименование отдельных ее разновидностей - "художественные права", "промышленные права" и т. п. "Интеллектуальные права" включают в себя как права на результаты творческой деятельности (произведения, охраняемые авторским правом, результаты исполнительства, изобретения, селекционные достижения и т. п.), так и права на другие нематериальные "результаты умственного труда, при создании которых творчество не обязательно (фирменные наименования, товарные знаки, наименования места происхождения товаров, секреты промысла, известные как "ноу-хау", и т. п.).

Права на новый вид ценностей - результаты интеллектуальной деятельности, - широко вошедших в экономический оборот, представляют интерес для самых разных его участников: авторов, их работодателей, инвесторов (в частности, такого специфического инвестора, как государство), пользователей, разного рода посредников и т. д. Временами вопрос о распределении прав между отдельными участниками экономического оборота становится особенно острым и приобретает форму борьбы за определение в законе оснований возникновения прав каждого из них. На определенных этапах интересы некоторых участников приобретают особое значение. Развитие производительных сил и общественных отношений привело к тому, что служебные результаты доминируют во многих важнейших сферах; создание, например, изобретений на индивидуальной основе стало достаточно редким. Права на служебные результаты в Российской Федерации приобрели особую значимость в связи с переходом к рыночной экономике, сейчас они строятся по аналогии с правами на результаты материального производства, но там другая система правообладателей. Последствия такой аналогии порой достаточно тревожны, происходит путаница в отличающейся системе правообладателей, появляется опасность нарушения баланса их интересов. Весьма острым стал вопрос и о "казенных" результатах, созданных за счет государственного бюджета - "казны" (ч. 2 п. 4 ст. 214 ГК РФ). О важности и остроте проблемы свидетельствует ряд нормативных актов <*>. Взаимоотношения с государством, хотя и строятся в принципе на гражданско-правовой основе, не могут не обладать рядом существенных особенностей - его права, как правило, имеют очень большую ценность. -------------------------------- <*> См., например: Указ Президента Российской Федерации от 14 мая 1998 г. N 556 "О правовой защите результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения" // СЗ РФ. 1998. N 20. Статья 2146 (на основе Указа издано Постановление Правительства Российской Федерации от 20 сентября 1998 г. N 1132 "О первоочередных мерах по правовой защите интересов государства в процессе экономического и гражданско-правового оборота результатов научно-исследовательских, опытно-конструкторских и технологических работ военного, специального и двойного назначения" // СЗ РФ. 1998. N 40. Ст. 4964. В настоящее время действует в редакции от 14 июня 2001 г.); Указ Президента Российской Федерации от 22 июля 1998 г. N 863 "О государственной политике по вовлечению в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности и объектов интеллектуальной собственности в сфере науки и технологий" // СЗ РФ. 1998. N 30. Ст. 3756 (на основе Указа издано Постановление Правительства Российской Федерации от 2 сентября 1999 г. N 982 "Об использовании результатов научно-технической деятельности"// СЗ РФ. 1999. N 36. Ст. 4412). См. также: Основные направления реализации государственной политики по вовлечению в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности, утвержденные распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 ноября 2001 г. N 1607-р // СЗ РФ. 2001. N 50. Ст. 4803.

Статус правообладателей определяется двумя основными моментами - основаниями возникновения права и его содержанием. Эти два момента и подлежат первоочередному рассмотрению применительно к каждому их виду. Попытки решения частных задач по каждому звену цепочки правообладателей обособленно не могут дать нужного эффекта. Необходима общая система, обеспечивающая баланс интересов всех основных участников экономического оборота. Систему нужно строить как единое целое, последовательно - от начала и до конца, от первого и до последнего звена цепочки, тем более что в ее основе лежат объективные закономерности <*>. Только их выявление создает условия для справедливого распределения прав и преодоления конфронтации между участниками отношений. Конъюнктурные отклонения допустимы только в очень узких пределах. -------------------------------- <*> Важнейшая задача правовой науки как раз и заключается в выявлении таких объективных закономерностей, имеющих практическое значение. В этом отличие подлинной теории от схоластики.

Первым звеном этой системы является создатель разработки.

1. Автор как обладатель права на творческий результат

Основания возникновения прав на творческий результат зависят от характера этого результата и функций, выполнявшихся участниками процесса его создания. Творческая деятельность принципиально отличается от сферы материального производства. Создание материальных объектов имеет коллективный характер, особенно если учитывать не только живой, но и овеществленный труд, представляемый объектами права собственности и олицетворяемый его собственником. Поэтому в основе прав на материальный результат лежит право собственности на средства и условия его создания. Право на результат материального производства уже изначально закрепляется за собственником средств и условий производства, использованных при создании объекта, тем более что он получен с помощью рабочей силы, которая как товар чаще всего принадлежит тому же собственнику, и к тому же унифицирована, ее индивидуальные черты стерты. В сфере материального производства, где предпосылки производства выступают как объект права собственности, тысячелетиями выработан стереотип, в соответствии с которым право собственности на результат принадлежит собственнику средств производства, с помощью которых этот результат получен. В состав этих средств производства считается входящим не только уже овеществленный, но и живой труд, в виде наемной рабочей силы. Это настолько само собой разумеется, что в общей форме даже не закрепляется в законодательстве, которое фиксирует этот принцип фрагментарно, только в отдельных случаях. Права на результат труда закрепляются за тем, чей ресурс - материальный и интеллектуальный - был использован при его создании. Результат в общем случае закрепляется за собственником материальных ресурсов и рабочей силы, затраченных на его получение. Это положение вытекает, например, из ст. 136 ГК РФ, абзаца второго п. 1 ст. 218 ГК РФ, частные его проявления закреплены в ст. 248, 299 ГК РФ и др. Понятно стремление распространить тот же устоявшийся веками принцип и на результаты творческой деятельности. Но этот принцип несвойствен новой сфере рыночных отношений. Творчество есть сфера чисто индивидуальной деятельности, представленной лишь живым трудом, олицетворяемым личностью автора. Разновидностью именно индивидуального, а не коллективного труда является и порождающая соавторство групповая творческая деятельность, каждый участник которой может быть четко индивидуализирован. Появились и основания для выделения четко не обособляемых сложных объектов, не охраняемых с помощью интеллектуальных прав, которые характеризуются не формальными признаками объекта, а получаемыми с их помощью результатами. Творческим результатам присуще первоначальное закрепление прав за автором. Собственность может иметь значение для перехода прав, но не для возникновения первоначальных прав. Прошлые результаты, как получившие вещественную форму, так и представляющие собой уже объективированные интеллектуальные достижения, имеют существенное значение для творчества, но к его охраняемым результатам относится только личный вклад создателя в полученный новый объект. Охраняемым является только новое - результат живого творческого труда конкретного лица. Уже объективированный результат прошлого труда, как интеллектуального, так и материального, не есть объект охраны. Творчество - это всегда новое, хотя бы оно и базировалось на уже известном. Рабочая сила здесь тоже выступает в ином качестве - как личный, индивидуальный, уникальный творческий труд, не поддающийся стандартизации, закрепляемый в праве авторства. Имущественные права на результаты творчества (а именно ради них в конечном счете осуществляется гражданско-правовое регулирование) имеют личностное, а не собственническое происхождение и природу, это относится и к основаниям возникновения таких прав. Именно в этом выражается основная особенность творческих интеллектуальных прав. Если творческий результат создан трудом автора и его иждивением, они совмещены, право на такой результат может принадлежать только ему. Проблема возникает, только если творческий труд и иждивение разобщены, труд затрачивает одно лицо, а материальные ресурсы принадлежат другому. Случаи, когда автор продал свою рабочую силу работодателю, подлежат особому рассмотрению. Однако следует сразу же отметить, что работник, выступающий и как автор, не продал себя в рабство, он продал лишь рабочую силу, притом только для определенных целей, предусмотренных трудовым договором. Прошлые интеллектуальные достижения физически не амортизируются, перенос их стоимости на новый результат может определяться только моральным износом, никак не связанным с натуральными свойствами самого достижения. Все материальные и иные объективированные предпосылки имеют хотя и практически важный, даже необходимый, но все же никак не определяющий, сугубо подсобный характер. Наряду с деятельностью по созданию результата появляется новая категория. В интеллектуальных правах четко различается труд по созданию творческого результата и содействие такому созданию, которое может выражаться как в личной помощи в достижении результата или его реализации, так и в предоставлении материальных ресурсов. Содействие никак нельзя смешивать с творчеством, являющимся основанием для признания права авторства. В действующем российском законодательстве это получило наиболее четкое выражение в ч. 2 п. 2 ст. 7 Патентного закона РФ от 23 сентября 1992 г., устанавливающей, что "не признаются авторами физические лица, не внесшие личного творческого вклада в создание объекта промышленной собственности, оказавшие автору (авторам) только техническую, организационную или материальную помощь либо только способствовавшие оформлению прав на него и его использованию". Оказание автору технической, организационной или материальной помощи первоначальных прав не порождает (ст. 10 Закона РФ от 9 июля 1993 г. "Об авторском праве и смежных правах" (далее - Авторский закон); ст. 7 Патентного закона). Их значение как основания возникновения производных прав подлежит особому рассмотрению. Сфере творческой деятельности, главной предпосылкой которой служат мозги, интеллект, ничьим правом собственности не являющиеся, присуще закрепление права на результат за фактическим создателем. Авторский и Патентный законы устанавливают, что автором может быть признано только физическое лицо, творческим трудом которого результат создан. Умственные творческие способности остаются личным ресурсом, стоящим вне права собственности, они обусловливают даже ограничение рыночного начала личностным фактором. Основанием возникновения права является не сотрудничество, использование результатов чужого интеллектуального труда (уже существующего, объективированного или живого), а только личный вклад, то новое, что сделано творцом. Поэтому праву собственности на условия деятельности здесь несвойственна функция основания, порождающего право на результат. Такое право может порождать только личная деятельность творца, основание возникновения права неразрывно связано с его личностью. Это - качественно иной, новый принцип. На определенном уровне развития новой сферы настает время отказаться от рудиментов старой системы. Основой прав на творческий результат служит деятельность его создателя. Поэтому становится естественным изначально закреплять право на результат творчества за автором. Индивидуальный творческий труд уже рассматривается действующим законом как основной, преобладающий и все перевешивающий ресурс. Экономическая база для признания права собственности основанием возникновения первоначальных имущественных прав на творческий результат отсутствует. Только личной деятельности, выраженной в праве авторства, свойственно быть основанием возникновения первоначального имущественного интеллектуального права, его истоки тоже имеют личностный характер. Творческая сфера - единственная, где существует зависимость имущественных прав от неимущественных. Ни право собственности на условия и предпосылки производства творческого результата, ни использование чужого опыта, знаний и навыков, ни инвестиции, в том числе из средств казны, ни интерес государства в результате, ни служебные связи автора с работодателем и т. п. не есть основание первоначального возникновения прав на результат, возникновения первоначального права. Первоначальное право, имеющее всегда личный характер, возникает только у автора. Названные и тому подобные обстоятельства могут служить основанием лишь перехода прав и возникновения производного права, притом лишь с согласия автора как обладателя первоначального права. Истоки права всегда лежат в творчестве, личностном начале. Автор является исходным, изначальным звеном системы правообладателей. Ничто не колеблет этот принцип. Права от автора переходят только по договору (с учетом договорной природы отношений, выражаемых диспозитивными нормами) или в силу наследования. Договор - единственное основание перехода прав по всей цепочке. Внедоговорные основания - редчайшее исключение, подлежащее прямому указанию в законе (действующее законодательство предусматривает единичные основания на случай ликвидации правообладателя - юридического лица). Творчество есть выражение личности автора, поэтому оно представляет собой элемент прав человека и гражданина. Именно в этом качестве оно является основанием возникновения имущественных прав. Результатам творчества присущи принципиально иные основания возникновения прав, чем традиционным объектам - результатам материального производства. В гражданском праве появилась совершенно новая сфера, у которой только один ресурс исключительно личного характера - мозги, интеллект. Все остальные факторы имеют лишь обслуживающее, побочное значение. Основанием возникновения первоначальных имущественных прав является факт создания результата личными усилиями его творца, закрепляемый правом авторства. Иначе говоря, право авторства, которое само не есть имущественное право, является основанием возникновения интеллектуальных творческих прав. В интеллектуальной сфере право авторства играет специфическую роль, и его смешение с другими неимущественными правами может привести к ошибочным выводам. Роль права авторства в интеллектуальных правах было бы ошибочно переносить на другие права, не имеющие имущественного содержания (личные неимущественные права), - на более широкую категорию, возникшую в праве в силу других факторов. Гражданско-правовая охрана результатов творческой деятельности существует ради их участия в экономическом обороте, т. е. ради имущественных прав. Право авторства как институт гражданского права первоначально служило индивидуализации участника экономического оборота, благодаря творческой активности которого появился его объект. Значимость и смысл права авторства в гражданском праве усиливает еще одна его функция - оно выступает и как точка отсчета имущественных прав, может использоваться для установления действительности прав любого правообладателя. Его роль настолько велика, что товарное начало претерпевает под его влиянием некоторые ограничения и даже органические изменения. Но возникли условия для появления более широкой категории личных неимущественных прав, притом уже за рамками их традиционных функций. Оказалось удобным использовать этот институт не только для экономических, но и для политических целей, для защиты политических и социальных интересов и прав личности. Эта последняя функция, как наиболее яркая, стала особенно видимой, вышла на первый план, оттеснив в тень все остальные, в том числе и первоначальные экономические. Но выделение этой широкой категории для интеллектуальных прав, замещение ею права авторства не может считаться оправданным. Экономические функции права авторства сохранились и играют прежнюю роль. Право авторства есть основание возникновения имущественных прав, хотя само оно имущественным не является. Производный характер имущественных интеллектуальных творческих прав от права авторства проявился не сразу, а только в ходе развития, при переходе от системы феодальных привилегий к праву. Остатки архаичной системы все еще сохраняются в некоторых странах. Существуют принципиально разные подходы к соотношению права авторства и имущественных прав. Одному из них свойственна изоляция этих прав друг от друга. Она появилась при зарождении охраны еще на базе феодальной системы привилегий, когда имущественные права возникали вследствие "пожалования" и потому не опирались на объективные основания. Они были оторваны от права авторства, от личности творца - создателя творческого результата. Право "жаловалось" по основаниям, произвольно определяемым властью, по ее "милости". Родимые пятна системы привилегий сохранились и поныне. В первых появившихся законах об интеллектуальных правах (Авторском и Патентном) оказался сохраненным принцип разобщения имущественных прав и авторства, более того, они сконцентрировались только на первых. Такая система была первоначально закреплена в английском праве (затем она распространилась на бывшие английские колонии, в том числе и североамериканские, теперь можно говорить уже об англо-американской правовой системе). Наиболее четкое выражение эта система получила в конструкции, известной в авторском праве как система "копирайта" <*>, права на воспроизведение произведения, сосредоточенной на имущественных правах и изолированной от прав личности. Идея обособления личных и имущественных прав проведена в ней достаточно последовательно. -------------------------------- <*> Copyright - буквально "право на изготовление экземпляров".

В патентном праве "копирайту" соответствует так называемая заявительская система, признающая права за любым лицом, первым подавшим заявку на выдачу патента. Заявительской противостоит "изобретательская" система, которая признает права, опирающиеся на подачу заявки самим автором (изобретателем) или по его полномочию. "Копирайт" и заявительская система консервативно сохранили первоначальные черты. Более развитые континентальные системы, появившиеся позже в результате Великой французской революции и проводящие в жизнь идею прав личности, отказались от этой консервативной традиции и ввели объективные основания возникновения имущественных прав, связав их с личным правом авторства. Известны и компромиссные варианты, представленные, например, Парижской конвенцией, отсылающей к любому лицу, надлежаще оформившему заявку в соответствии с национальным законодательством. Но авторский след в ней все-таки есть. Статья 4-ter указывает, что изобретатель имеет право быть названным в патенте в качестве такового. Постепенно с развитием прав человека пробивает себе дорогу именно система производного от права авторства имущественного права. Эту идею можно признать господствующей не только в национальном законодательстве, но и в международном праве. Она все больше завоевывает правовое пространство. На ней твердо стоит российское законодательство, которое последовательно проводит личностные основания возникновения интеллектуальных творческих прав. Право авторства неотчуждаемо и непередаваемо, оно является исходным, выражая личностное начало в интеллектуальных правах. Как непередаваемое, оно не является классическим товарным правом. Составляя основу имущественных прав, оно придает и им существенный личностный элемент, модифицирующий, а может быть, и ограничивающий действие товарного начала. Личностный характер прав на результаты интеллектуальной деятельности проявляется не только в абсолютных, но и в относительных (обязательственных) отношениях - в первоначальных правах личности даже при отчуждении имущественных прав, в виде своеобразного следования, которое должно всегда оставаться: имущественные права должны следовать за личными. Это получило несколько искаженное отражение в праве следования художника, когда исключительное право переплелось с правом собственности. Личностный характер прав на результаты интеллектуальной деятельности должен проявляться не только в абсолютных и квазиабсолютных, но и в обязательственных правах, в которых тоже нужно закреплять права личности. Уже можно выделить несколько типов договора (например, его творческую и коммерческую разновидности), содержанием которого является передача или предоставление права, но не самого творческого результата, не ограниченного в пространстве и в принципе общедоступного. Поскольку право авторства неотчуждаемо и непередаваемо, оно может быть только первоначальным. Единственным основанием первоначального возникновения творческих имущественных прав является творчество, порождающее прежде всего личное неимущественное право - право авторства. Имущественные права автора, источником которых является право авторства, тоже первоначальны. Они возникают только у автора. Однако это относится к первоначальному праву. Уже возникшее право может переходить другому лицу, порождая производное право. Договор и закон могут предусматривать основания такого перехода. Праву авторства не присуще деление на первоначальное и производное, оно всегда "первоначально" и принадлежит только автору. Такое деление свойственно только имущественным правам. Дифференциация прав на первоначальные и производные имеет не абстрактно-теоретическое, "академическое", а сугубо практическое значение. Первоначальное право означает, что обладатель права никак не связан правами предшественника (даже если он был), а обладатель производного права, напротив, связан этими правами. Если обнаружится, например, что лицо, выдающее себя за автора произведения, таковым не является, тогда права лица, претендующего на статус правообладателя (работодатель, заказчик по договору литературного заказа и т. п.), окажутся несуществующими, даже если они первичны. Выясняется, что первичные права, если они принадлежат не автору, не первоначальны, а производны, признаком производности служит зависимость от прав предшественника. Первоначальное право в юридическом смысле надо отличать от права, возникающего первично, - последнее можно было бы назвать первичным, хронологию следует отличать от юридической сути. Первоначальное право на результат творческого труда всегда принадлежит автору. Это относится не только к праву авторства, которое вообще неотчуждаемо, но и к исключительным правам, которые имеют имущественный характер и могут находиться в экономическом обороте. Права всех остальных лиц имеют производный характер, хотя бы они раньше автору не принадлежали и первично закреплялись за правопреемником автора (права на произведения, созданные по договору литературного заказа, права на произведения, созданные при выполнении трудового договора). В необходимости различать первоначальные права и права первичные, которые ранее хронологически никому не принадлежали, состоит одна из особенностей прав на результаты интеллектуальной деятельности, первичные права могут оказаться не первоначальными, а производными. Первоначальные права и права, возникшие первично, чрезвычайно важно различать практически. Хронологически автор мог никогда реально не обладать правами на результат, первым субъектом, у которого они возникли, мог быть работодатель. Однако и в этом случае юридически первоначальное право возникло у автора-работника, у работодателя возникло только производное право (хотя бы и первично), поскольку оно зависимо от прав правопредшественника, а это основной юридический признак производного права. Во всем остальном производное право ничем не хуже и не слабее первоначального. Но в терминологии надо выразить различие хронологии и юридической сути. Из личностного характера первоначальных имущественных прав вытекает, что основанием их перехода должен быть договор. Только в виде редчайшего исключения, нуждающегося в отдельном обосновании, таким основанием может быть закон (точнее - основания, отдельно указанные в законе), но всякое внедоговорное основание должно быть каждый раз специально и прямо указано в законе. В качестве примера можно назвать наследование или правопреемство, когда правообладатель перестал существовать по другим причинам. При отсутствии в законе указания о последствиях прекращения правообладателя его субъективного имущественного права на результаты интеллектуальной деятельности тоже больше нет. Однако следует иметь в виду, что в диспозитивной норме закрепляется тоже договорное начало, а не императивное веление государства, предписание закона. Диспозитивным нормам соответствует договорный характер права, ибо стороны, имея возможность установить права и обязанности своим соглашением, предпочитают остановиться на уже избранном и зафиксированном в норме права варианте. В такой ситуации отказ от установления правила по собственной инициативе тоже есть способ волеизъявления, только молчаливого, выражения согласия с вариантом, содержащимся в диспозитивной норме. Производный характер права выражается в категории правопреемства. Правопреемник всегда есть носитель производного права - договорного или внедоговорного. Более того, производное право обозначается в законе, как правило, через термин "правопреемство", их надо рассматривать как синонимы, характеризующие одну и ту же категорию, только с разных сторон. Российское законодательство последовательно проводит начало личностного происхождения интеллектуальных творческих прав и договорных оснований их правопреемства. Право авторства по Авторскому и Патентному законам опирается на общие исходные предпосылки, на требование к существованию творческого начала. Но есть и существенные различия. Произведение предполагается обладающим признаками, необходимыми для охраны авторским правом, поэтому право авторства на него презюмируется. Научно-технический результат, напротив, требует специальной процедуры установления признаков изобретения, поэтому право авторства существует только в случае формальной квалификации этого результата в качестве изобретения. Названное обстоятельство имеет существенное значение для возникающих на основе права авторства имущественных прав. Авторское право и патентное право по-разному участвуют в экономическом обороте. Поэтому динамика каждого из этих видов прав по российскому законодательству подлежит отдельному рассмотрению. Менее четко существование производных прав выражено в авторском праве. В авторском законе не употребляется термин "правопреемник". В нем содержатся нормы только о лицензионном договоре, а договор об уступке авторских прав прямо не упоминается (впрочем, отсутствие такого упоминания не свидетельствует о его неправомерности). Есть и воинствующие сторонники отрицания в авторском праве правопреемства и договора об уступке имущественных прав. Их позиция с очевидностью не соответствует современной системе развернутого участия авторских прав в экономическом обороте и реально давно уже сломлена на практике. Стремление размыть границы между первоначальными и производными правами, между договором об уступке права и лицензионным договором проявилось в Авторском законе 1993 г. Сохранение прежней редакции - архаический рудимент терминологии существовавшей ранее и ныне отмененной системы ограничений товарного начала в авторском праве, когда переход авторских прав вообще не допускался (если не считать наследования), авторские права были неотчуждаемы и могли принадлежать только автору. Для ограничений свободы договора о передаче (уступке) имущественных прав сейчас не осталось никаких оснований. Юридически система правопреемства (а значит, первоначального и производного права) получила выражение, но другое, косвенное. Авторский закон не смог обойтись без более широкой категории, чем "автор", - "обладатель авторских прав", к числу которых относятся автор, его наследник (несомненно являющийся правопреемником) и иной обладатель авторских прав (см., например, абз. второй п. 2 ст. 45), статус которого тоже может быть основан только на правопреемстве. Статья 14 Авторского закона прямо устанавливает, что авторское право на служебное произведение (именно "авторское право" целиком, а не только "право авторства") принадлежит его автору. За работодателем закрепляется только часть авторских прав - право на использование произведения. Эта часть прав может быть только производной. Есть свидетельствующие о том же некоторые частные формулировки. Так, в п. 3 ст. 15 Авторского закона вскользь упоминается об "уступке" прав, впрочем, содержание этого понятия не раскрывается. Но в принципе "уступка" может означать только "отчуждение", которое порождает у правопреемника производное право. Однако важнее другое - категория правопреемства установлена в российском праве другим путем. В п. 6 ст. 2 Бернской конвенции прямо говорится, что авторские права может иметь только автор произведения или его правопреемник: "Эта охрана (авторским правом. - В. Д.) осуществляется в пользу АВТОРА и его ПРАВОПРЕЕМНИКОВ" (выделено мной. - В. Д.). Международные договоры, являющиеся составной частью российской правовой системы (п. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации), прямо предусматривают категории "автора" и его "правопреемников". Значит, принцип, в соответствии с которым право, принадлежащее автору как первоначальное, может принадлежать и правопреемнику, но уже как производное, переходит к нему от автора, существует в российском праве независимо от прямого указания об этом в законе. Иначе говоря, действующее российское право уже устанавливает производный характер прав всех правообладателей, кроме автора. Личный элемент как основание субъективного имущественного авторского права в соответствии с международным правом уже сейчас существует как преобладающее начало. В патентном (ранее - изобретательском) праве ситуация сложилась более просто, в частности потому, что закон в общей форме и ранее допускал отчуждение прав на изобретения (ограничения касались только одной, правда определяющей, формы охраны - авторского свидетельства). Во всяком случае, действующее законодательство (Патентный закон 1992 г.) употребляет термин "правопреемник". В патентном праве автор не назван прямо в качестве первоначального правообладателя. Но исходный, первоначальный характер прав автора все же нашел выражение в действующем законодательстве. В Патентном законе говорится прежде всего о праве на изобретение, подтверждаемом патентом (п. 1 ст. 3). Право же на получение патента Закон закрепляет за несколькими лицами (п. 1 ст. 8). Первым в их числе называется автор. Вторым - физическое или юридическое лицо, указанное автором, т. е. лицо, получающее патент в порядке правопреемства от автора. В Законе прямо говорится и о последующих правопреемниках правообладателя. Наконец, Патентный закон особо называет работодателей автора, правда никак прямо не определяя природу их прав, но анализ показывает, что права работодателя тоже являются производными. Первоначальный характер прав автора на служебное изобретение - это проявление личностного происхождения прав на результаты творческой деятельности, которые есть выражение личности автора. Автору как человеку и гражданину принадлежит не только неимущественное право авторства, которое, в свою очередь, является единственным источником и первоначальной точкой отсчета имущественных прав, имеющих исключительный характер. Роль личностного начала в праве на результаты интеллектуальной деятельности выводит творческие права за рамки классического товарного начала. Итак, личностный характер первоначальных интеллектуальных творческих прав вытекает из сущности отношений, соответствует доктрине и закреплен действующим законодательством. Производные права основаны на договоре с обладателем личного неимущественного права авторства. Эта система не только правильно выражает объективно существующие реальные отношения, она еще и чрезвычайно удобна для установления баланса прав между претендующими на них лицами. Теперь о содержании прав правообладателя. Их принято делить на личные неимущественные и имущественные. Автору принадлежат как неимущественное право авторства, так и имущественные права. В соответствии с п. 1 ст. 150 ГК РФ отличительными свойствами личных неимущественных прав являются их неотчуждаемость и непередаваемость, они принадлежат гражданину от рождения или в силу закона <*>. К числу личных неимущественных прав действующее законодательство относит право авторства (право считаться автором результата), а также называет другие личные неимущественные права. Так, ст. 15 Авторского закона прямо включает в их число право на имя, право на обнародование произведения (в прошлом - право на "опубликование") и право на защиту репутации автора (в прошлом - право на "неприкосновенность" произведения) <**>. -------------------------------- <*> Эти признаки личных неимущественных прав, вопреки тексту ст. 150 ГК РФ, относятся не только к гражданам, но и к юридическим лицам. <**> Мне приходилось уже отмечать, что измененная терминология крайне неудачна.

Право на имя включает право на использование произведения под своим или вымышленным именем (псевдонимом) либо без указания имени (анонимно). Поэтому это право может быть отнесено к личным неимущественным только очень условно. Права на опубликование и на неприкосновенность, безусловно, могут переходить к другому лицу, во всяком случае - в определенной части, а потому не подпадают под признаки "личного неимущественного права", установленные ст. 150 ГК РФ. Нельзя считать их (например, право на опубликование) лишенными и имущественного содержания. Авторский закон был принят еще до принятия ГК РФ, поэтому соответствие действующему законодательству квалификации названных прав как неимущественных нуждается в дополнительном анализе. Скорее всего, говоря о неимущественной составной применительно к интеллектуальным правам, не стоит выходить за пределы права авторства. Самостоятельную и важнейшую группу гражданских прав автора составляют его имущественные права. Они включают использование результата и распоряжение самим правом. Использование отличается от правомочия пользования по праву собственности, которое представляет собой извлечение полезных свойств вещи как потребительной стоимости. В интеллектуальных правах использование представляет собой придание результату творчества формы, пригодной или удобной для непосредственного потребления и приспособленной к пуску в экономический оборот, т. е. это категория, весьма близкая к традиционному распоряжению, имеющая как бы промежуточный характер. Использование - это превращение результата в такую форму или необходимые к нему приготовления. Так, использованием изобретения является изготовление изделия с применением изобретения, пуск этого изделия в продажу, в аренду и т. п. Чтение литературного произведения не является "использованием" в смысле авторского права, это только потребление, которое надо отличать от использования. Использованием в этом случае может считаться, например, издание рукописи или иное ее размножение. Распоряжение - это уже оборот самого права: его отчуждение или выдача другим лицам разрешения на использование (предоставление лицензии). Автору принадлежат имущественные права на произведение в полном объеме. Специфика интеллектуальных прав на нематериальные объекты заключается в том, что формы распоряжения ими более разнообразны, чем правами на материальные объекты. Правообладатель может распорядиться не только переходом принадлежащего ему права, когда его собственные права прекращаются и возникают у другого лица, но и предоставлением права, когда его собственные права сохраняются (хотя и с ограничениями, определяемыми обязательственными отношениями с другой стороной), но его контрагент получает право использования результата интеллектуальной деятельности (выдача лицензии). Переход или уступка абсолютного (или квазиабсолютного) имущественного права означает полную передачу всех входящих в его состав правомочий (но уже как производных) другому лицу, в том числе как права использования, так и права распоряжения. Поэтому его надо отличать от предоставления права только использования (в этом случае для краткости можно говорить просто о "предоставлении права"), производимого по лицензионному договору и влекущего за собой только обязательственные права лицензиата и соответственно обязательственные ограничения лицензиара. Такое предоставление не влечет за собой правопреемства, лицензиат не становится правообладателем и правопреемником прежнего обладателя права. Поэтому предоставление права надо четко отличать от передачи права, от правопреемства. Здесь будет рассматриваться только эта последняя категория, если специально не оговорено иное. Так можно охарактеризовать содержание прав автора. После смерти автора правообладателем становится его наследник. Наследнику принадлежат только имущественные права, право авторства и право на имя к нему не переходят. Имущественные права переходят к наследнику в полном объеме, за исключением тех прав, которым закон придает личный характер (например, право следования). В некоторых случаях закон закрепляет за наследниками право защиты чести, достоинства и репутации покойного автора. Из числа физических лиц в соответствии с законом обладателем исключительных творческих прав может быть также правопреемник автора по договору. Однако на практике по договорным основаниям права физических лиц, как правило, не возникают. Поэтому вопрос о статусе физического лица как договорного правопреемника автора неактуален и не заслуживает рассмотрения. На этом вопрос о физических лицах как обладателях интеллектуальных прав на творческий результат может считаться исчерпанным. К интеллектуальным правам нетворческого характера (включая фирменные наименования, товарные знаки, наименования мест происхождения и даже секреты промысла, обозначаемые в быту как "ноу-хау", которые могут иметь автора, но для которых не устанавливается право авторства) применяется та же система оснований возникновения прав, что и для результатов материального производства. Факторы, определяющие специфику творческих интеллектуальных прав, здесь не действуют.

2. Юридическое лицо как правообладатель. Служебные результаты

Права юридических лиц на результаты творческой деятельности, как и все другие производные права этого рода, возникают на договорной основе, для них действуют общие основания. Особых проблем с правами на уже существующие и охраняемые результаты, иначе говоря, с уже имеющимися правами не возникает, они могут переходить по правопреемству в общем порядке, предусматриваемом гражданским правом. Распоряжение уже существующими правами на всех звеньях цепочки передачи, осуществляемое не только самим автором, но и его правопреемниками, производится на одинаковых основаниях. Некоторая дифференциация может заключаться в выделении случаев, когда права переходят непосредственно от автора, с сохранением за ним имущественных прав, связанных с его личностью. Содержание прав правообладателей определяется по общим правилам, они включают в себя все имущественные права - и право использования, и право распоряжения. Сюда же входит и право на получение всех выгод от коммерческой эксплуатации изобретения, иначе исключительное право утратило бы смысл. Единственным основанием возникновения прав у юридических лиц является договор. В свою очередь, договор об отчуждении прав практически используется только в отношениях с юридическими лицами. Поэтому анализ, проводимый применительно к договору об отчуждении прав и основанному на нем правопреемству, непосредственно распространяется на основания возникновения прав юридических лиц, и наоборот. В обоих случаях речь идет об одном и том же. Действующее авторское и патентное законодательство формулируют свою позицию о договоре как основании возникновения прав не вполне одинаково. Авторский закон не очень четок. Он прямо не упоминает уступку (переуступку) авторских прав, однако не содержит и ее запрета. Фигура умолчания имеет не одинаковое значение в разных условиях. В п. 2 ст. 421 ГК РФ говорится о допустимости заключения договора, как предусмотренного, так и не предусмотренного законом или иными правовыми актами, важно только, чтобы он не противоречил общим началам и смыслу гражданского законодательства (п. 1 ст. 8 ГК РФ). В условиях командно-административной экономики, когда оборотоспособность авторских прав была ограниченна, их отчуждение было неправомерным. Они могли принадлежать только автору и переходить по наследству. Единственной формой распоряжения была выдача лицензии. Но с последовательным проведением рыночных принципов в авторском праве, начало которому положили Основы гражданского законодательства 1991 г., ограничения оборотоспособности авторских прав, в частности по субъектному признаку, отпали. Теперь договор об отчуждении имущественных авторских прав стал вполне правомерным, соответствующим общим началам и смыслу гражданского законодательства, независимо от его прямого упоминания в законе. Реально за попытками отстаивать традицию неотчуждаемости авторских прав стоит не догматический подход, а вполне прагматический интерес. Деятельность Российского авторского общества (далее - РАО) основана на лицензионных отношениях, для него важно исключить полноценное рыночное начало, включающее отчуждение прав, к которому эта деятельность не приспособлена. РАО ориентировано на прежнюю систему, которой до сих пор соответствует вся организация его деятельности. Собственный интерес выдается за стремление защитить автора от экономического давления предпринимателя, хотя всем очевидно, что запрет отчуждения, как противоречащий основам экономической системы, попросту нереален, для его обхода найдется много способов. Реальные же пути обеспечения интересов автора в новых условиях могут оказаться несовместимыми с нынешней организацией деятельности РАО. Подлинное значение позиции РАО - в попытке хоть ненадолго сохранить прежние принципы функционирования. Патентный закон, как уже отмечалось, совершенно четко устанавливает возможность уступки патента - права на изобретение. Более того, Патентный закон говорит о возможности уступки не только патента, т. е. уже существующего права на изобретение, но и права подачи заявки на выдачу патента. Такое право тоже уже существует как субъективное, ибо требования к изобретению закон формулирует как объективные и при наличии установленных законом признаков патентное ведомство обязано зарегистрировать право на изобретение. Право на получение патента имеет гражданско-правовой характер, оно является предметом экономического оборота, хотя существует много оснований его прекращения и оно менее надежно, чем право из уже выданного патента. Гораздо сложнее вопрос о возможности отчуждения еще не существующих субъективных прав - на случай их возможного появления в будущем. Действующее законодательство решает его в авторском и патентном праве дифференцированно, с учетом особенностей объекта. Авторский закон содержит по поводу будущих произведений две, казалось бы, взаимоисключающие нормы. С одной стороны, он не допускает заключения авторского договора на "использование произведений, которые автор может создать в будущем" (п. 5 ст. 31), с другой - предусматривает возможность заключения авторского договора заказа (ст. 33). Но это противоречие кажущееся. Произведение предполагается обладающим признаками, необходимыми для охраны авторским правом, поэтому при его заказе можно исходить из наличия субъективного исключительного права, являющегося объектом отчуждения. Авторский закон закрепляет возможность заключения авторского договора заказа, и это именно авторский договор, предусматривающий не только выполнение работ (тогда это был бы подрядный договор, даже если бы речь шла о создании именно произведения - объекта авторского права), но и передачу или предоставление в будущем авторских прав, притом выполнение работ подчинено этой передаче или предоставлению. Предметом заказа служит конкретное произведение, основные черты которого, во всяком случае, уже определены, существуют четкие перспективы субъективного права, которое может быть отчуждено, объект, по поводу которого может быть совершена сделка, уже есть. В ст. 33 Авторского закона говорится о произведении, создаваемом "в соответствии с условиями договора". В авторском договоре заказа в момент его заключения уже должны быть предусмотрены условия о предмете будущего произведения. Когда в п. 1 ст. 31 говорится о конкретных правах, передаваемых по договору, имеются в виду не только условия использования, но и признаки произведения. При наличии заказа дееспособность не считается ограниченной. Так обстоит дело и с договором подряда на изготовление материальных вещей (п. 1 ст. 702, п. 2 ст. 703 ГК РФ). Пунктом 5 ст. 31 Авторского закона исключается заключение авторского договора на никак не определенное произведение, которое не было предметом заказа, вероятность его создания лишь предположительна. При этих условиях никакого субъективного права еще нет, есть только дееспособность, заключение договора об уступке прав на никак не определенное произведение, которое автор абстрактно может создать в будущем, представляет собой ее ограничение. В соответствии со ст. 22 ГК РФ подобное ограничение дееспособности не допускается. Договор "патентного заказа" законом, напротив, не предусматривается, и не случайно. В научно-технической сфере, в отличие от художественной, предметом заказа не может быть охраняемый исключительным правом результат, договор имеет своим предметом только получение определенного эффекта, показателей, а отнюдь не средств их достижения, которые как раз и составляют содержание изобретения. Заранее определить не только сами средства, но и русло, в направлении которого будет вестись их поиск, невозможно. Тем более никак не предопределить заранее, в заказе, наличие признаков изобретения, соблюдение всех требований для признания полученного результата изобретением. Поэтому изобретение как охраняемый исключительным правом результат в принципе не может быть предметом заказа. Изобретение не заказывается, рассчитывать на его создание не приходится, его появление - лишь дело случая. Заказ может иметь своей целью выполнение подрядных работ или работ подобного типа, прежде всего НИР и ОКР. Но в такой договор может быть включено условие о правах на изобретение на случай его возможного создания в будущем при выполнении этих работ. То же относится и к договору об уступке права на подачу заявки. Такое условие ограничивает возможности совершения сделок по поводу изобретения, и потому оно ограничивает дееспособность. Но это - установленное законом специальное исключение из общего правила, возможность которого предусмотрена той же ст. 22 ГК РФ. Исходные основания перехода прав в авторском и патентном праве расходятся. Из сказанного вытекают некоторые выводы. В авторском праве возможен договор о переходе будущих прав на произведения, созданные на договорной основе. Договор о переходе будущих прав на произведения, созданные на внедоговорной основе, не допускается. Изобретения могут быть созданы только на внедоговорной основе, закон, в порядке исключения из ст. 22 ГК РФ, допускает договор об уступке возможных будущих прав на такие изобретения. Но по действующему законодательству условия перехода прав на договорные произведения и внедоговорные изобретения в большой мере совпадают. И еще. Если исключительные права переходят только по договору, а изобретения создаются только на внедоговорной основе, значит, условие о передаче прав на возможные будущие изобретения может содержаться только в заключаемом заранее договоре, направленном на создание результата, но имеющем другой предмет. Основания проведения работ и основания перехода прав на их результат могут не совпадать. Нынешняя практика выявила два типа таких договоров - трудовой договор и договор подрядного типа, прежде всего о проведении НИР и ОКР. При рассмотрении прав на возможные будущие изобретения на них и стоит сосредоточиться. Особое место заказ на будущие результаты занимает в случае, когда он основан на трудовых отношениях работодателя с работником и речь идет о так называемых служебных результатах. При этом нередко возникает идея объявить права работодателя первоначальными. Однако эта идея не может считаться плодотворной, поскольку создание творческого результата по-прежнему является итогом индивидуальной деятельности. Именно автор является обладателем первоначального права, работодателю может принадлежать только производное, хотя и первичное право. Материальные и людские ресурсы, знания, навыки и опыт работодателя, используемые автором, не есть основание для лишения его авторства и основанных на нем прав. Это только содействие созданию результата творчества, сотрудничество. Построение в некоторых правовых системах прав на служебные результаты как первоначальных прав работодателя есть рудимент интеллектуального рабства или по крайней мере интеллектуального крепостничества. Появление таких конструкций было возможно лишь на заре зарождения авторского и патентного права, когда права человека еще не получили достаточного развития. Однако они начали постепенное отступление, об этом свидетельствует ст. 4-ter Парижской конвенции о праве изобретателя быть названным в качестве такового в патенте. Принято считать, что основанием передачи прав может быть не только гражданско-правовой, но и трудовой договор. Это не вполне точно. При создании служебных результатов (произведений, изобретений) трудовой договор может быть основанием заключения гражданско-правового договора определенного содержания, трудовой договор может быть базой гражданско-правового договора, служить его необходимой предпосылкой, но именно последний является основанием перехода гражданских прав. Субъективные гражданские права могут передаваться или предоставляться только по гражданско-правовому договору, который, правда, заключается лишь с автором как стороной трудового договора. Основанием перехода прав к работодателю является гражданско-правовой, а не трудовой договор, просто в документ, именуемый трудовым договором, могут быть включены гражданско-правовые условия. Если бы право автора не было первоначальным, с ним не о чем было бы заключать договор и не за что было бы платить ему вознаграждение. Тогда договор был бы основанием возникновения первоначальных прав работодателя и выплата вознаграждения автору (а речь идет о вознаграждении именно по гражданскому праву) становилась бы беспредметной, ни на чем не базирующейся. Относясь в целом к трудовому праву, документ может включать гражданско-правовые элементы. Идее трудового договора как основания прав работодателя на результат труда противоречит правило об обязательной выплате вознаграждения, помимо заработной платы. Исключительные права, как гражданские, могут передаваться только на гражданско-правовой основе. Закон дает и другие основания возражать против идеи трудового договора как основания перехода гражданских прав. Формулировку о роли трудового договора можно принять только с учетом этого уточнения. Ситуация со служебными результатами тоже подлежит дифференцированному анализу для авторского и патентного права. Однако сказанное применительно к научно-технической и художественной сферам об особенностях "заказного" договорного результата подлежит учету и при анализе "служебных" результатов. С категорией "служебных" результатов связано два ряда проблем. Во-первых, это условия признания результата "служебным" (признаки служебного результата) и, во-вторых, это его правовой режим, прежде всего определение лица, которому принадлежат права на результат. Действующее российское законодательство, в частности, в связи с недостаточностью собственной практики и невозможностью механического заимствования зарубежного опыта не во всем может быть признано удовлетворительным. Статьей 14 Авторского закона устанавливается, что служебным является произведение, созданное работником (автором) в порядке "выполнения служебных обязанностей или служебного задания работодателя", а из п. 2 ст. 8 Патентного закона вытекает, что служебным признается изобретение, созданное работником в связи "с выполнением им своих служебных обязанностей или полученного от работодателя конкретного задания". Отмеченные отличия в понятиях вполне обоснованны, но общие для них признаки вызывают вопросы. Как уже отмечалось, при создании произведений, охраняемых авторским правом, в задании можно определить основные параметры подлежащего созданию результата. Нормально, чтобы они определялись работодателем при выдаче задания (равно как и заказчиком по авторско-правовому договору заказа). Поэтому работник выполняет конкретное задание работодателя и создает произведение именно в порядке выполнения этого задания, произведение является прямым предметом служебного задания. В научно-технической сфере предметом задания является вообще не создание изобретения, а получение эффекта, достижение определенных показателей. Изобретение создается при выполнении этого задания, в его ходе, но для получения эффекта создание изобретения необязательно. Поэтому изобретение действительно может быть создано только в ходе выполнения задания другого содержания, никакого задания на создание какого-то определенного изобретения (или даже изобретения вообще) нет и существовать не может. Создание изобретения есть не предмет служебного задания, а результат, полученный попутно. Из различий между заказом произведения и изобретения должны были бы вытекать несовпадающие последствия, которые будут рассмотрены ниже. Но общие для произведений и изобретений признаки служебного результата вызывают ряд вопросов. Закон устанавливает, что к служебным относятся результаты, созданные при выполнении служебного задания или служебных обязанностей. Подобная альтернатива внутренне противоречива и не может не иметь практических последствий. Служебные обязанности - категория очень широкая и даже аморфная. Она не может быть определена конкретно, ее содержание предусматривается в общей форме трудовым договором, даже должностной инструкцией, изданной в соответствии с трудовым договором, независимо от каких-либо конкретных заданий. Критерий служебных обязанностей слишком широк и неопределенен, поэтому он, как обособленный, неудовлетворителен - практически он приведет к тому, что все произведения, созданные работником в рамках своей профессии, будут признаны служебными, даже вне рамок задания, полученного от работодателя. Обязанность по трудовому договору присуща, как правило, должности, всякому лицу, занимающему эту должность, а не личности, что характерно для результатов творческой деятельности <*>. Получается, что результаты, созданные при выполнении служебных обязанностей, даже без задания, тоже есть служебное произведение. Это существенным образом ущемляет права и интересы работника, задания которому могут даваться только в пределах его служебных обязанностей. -------------------------------- <*> Именно на этом вполне правильно основывалась ранее судебная практика. Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 19 декабря 1967 г. N 9 "О практике рассмотрения судами споров, вытекающих из авторского права" исходило из того, что служебным произведением признается только работа, выполненная в порядке именно служебного задания. К плановым оно прямо относило работу, "выполнение которой предусматривалось утвержденным для автора индивидуальным планом, а также опубликованную работу, зачтенную с согласия автора в выполнение плана его работы. Сам по себе факт использования автором для создания произведения материалов организации, с которой он находится в трудовых отношениях, не может служить основанием для признания, что выполненная автором работа является плановой (т. е. служебной. - В. Д.)" (п. 9). Точно так же служебное задание может не обязательно быть плановым заданием, но и отдельным поручением, однако данным обязательно в пределах служебных обязанностей. В последующем закон необоснованно отошел от этого принципа.

Категория "служебные обязанности" вообще неизвестна современному трудовому законодательству. Общие рамки деятельности работника обозначаются сейчас как "трудовая функция" (см., например, ст. 56 и 57 Трудового кодекса РФ от 30 декабря 2001 г. N 197-ФЗ). При этом Кодексом прямо установлен запрет требовать от работника выполнения работы, не обусловленной трудовым договором (ст. 60). Обязанность работника в правоотношении, неисполнение которой влечет за собой его ответственность, обозначается не как "служебная", а как "трудовая" (ст. 192 Трудового кодекса; см. также ст. 91), и это уже работа, предусмотренная заданием, а не просто входящая в трудовую функцию. Таким образом, категория "служебные обязанности" не может использоваться в законодательстве об интеллектуальных правах, как не соответствующая действующему Трудовому кодексу <*>. -------------------------------- <*> Категория "служебные обязанности" известна действующим правовым актам, но не трудовому законодательству. Она использована, в частности, в Общих принципах служебного поведения государственных служащих, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 12 августа 2002 г. N 885 (Российская газета. 2002. 15 августа). Но оказывается, что "служебные" обязанности идентичны "должностным", т. е. присущим определенной должности, а не личным обязанностям в трудовом правоотношении. Этим определяется их содержание.

Создание творческого результата, как правило, не может быть предметом трудового договора. Особенно ярко это проявляется в научно-технической сфере. Как уже отмечалось, создание именно охраняемого объекта не может быть трудовой обязанностью работника, его задача заключается в достижении определенных содержательных параметров, вопрос же о том, будут ли они обладать признаками, необходимыми для охраноспособности, выходит за рамки трудовых отношений. Создание именно охраняемых изобретений (полезных моделей, промышленных образцов) вообще не входит в содержание трудовых функций. Тем более трудовое право не может регулировать возникновение и переход гражданских прав. И только в порядке редкого исключения, когда содержанием трудовых отношений является "свободная деятельность", трудовая функция может определяться более широко. В области художественных прав это относится, например, к журналистам, заводским художникам, художникам кино и театра, научным работникам и т. п. Еще реже такие исключения возможны в производственной сфере, когда на работу приглашается лицо для инициативного поиска. Но такого рода функции уже как обязанности должны быть специально предусмотрены в индивидуальном трудовом договоре, где подлежат четкой регламентации их пределы и вообще все связанные с этой спецификой отношения (включая систему оплаты труда). Вместе с тем в соответствии с Авторским и Патентным законами самостоятельным основанием признания результата служебным является создание его по отдельному служебному заданию, независимо от того, входит ли оно в рамки трудовых функций (служебных обязанностей). Наличие двух самостоятельных критериев признания результата служебным, один из которых является общим (функция), а другой - частным (задание), создает противоречивую ситуацию: частный оказывается ненужным, при наличии "обязанности" места для применения критерия "задание" не остается. Союз "или" в тексте между этими двумя словами дает все основания считать, что законодатель допускает, чтобы задание выходило за пределы обязанностей. Такая конструкция вызывает решительные возражения, поскольку работнику не могут быть даны никакие задания, выходящие за пределы его функций или обязанностей, - это влекло бы за собой нарушение его прав и интересов. Названные основания не являются равноценными и самостоятельными, а образуют некую цепочку. Трудовые функции (или "служебные обязанности") не есть основание перехода прав. Их наличие есть лишь условие, при котором начинает работать подлинное основание - служебное задание. Трудовые функции должны иметь только одно значение - задание может быть дано лишь в пределах трудовых функций. Во всем остальном критерием служебного произведения является выполнение его именно в рамках задания - при условии, что оно входит в трудовые функции. Служебным является результат, созданный по служебному заданию, в этом смысле "задание" должно быть единственным критерием служебного результата. Теперь о последствиях признания результата служебным, о его правовом режиме. Оба Закона, и Авторский, и Патентный, содержат диспозитивную норму о правах работодателя на служебный результат. На практике диспозитивный характер этой нормы, к сожалению, почти не замечают и относятся к ней как к императивной. Но ее существование именно как диспозитивной все же означает, что права работодателя имеют договорную природу, эти права производны от прав автора, хотя бы они и были первичными, ранее никому не принадлежавшими, работодатель выступает как правопреемник автора. Это - исходное фундаментальное положение, определяющее детали правового режима в разных конкретных обстоятельствах. Диспозитивный характер заключается в двух моментах: а) при отсутствии иной договоренности гражданско-правовой договор считается заключенным; б) норма определяет условия договорного обязательства (обязательство договорного типа возникает без заключения договора, оно предполагается существующим при отсутствии соглашения об ином). Закон предусматривает выплату автору служебного изобретения вознаграждения. Если бы право работодателя было первоначальным, для выплаты вознаграждения не было бы оснований, работник имел бы право только на заработную плату, создание изобретения не было бы юридическим фактом, порождающим какие-либо права, в частности право на вознаграждение. Особое вознаграждение свидетельствует о первоначальном праве автора и о передаче этого права работодателю. Содержание диспозитивных норм, различающихся в Авторском и Патентном законах, важно, особенно в связи со значением, которое им придает практика. Но оно не столь существенно, особенно если учитывать их договорный характер и возможность для сторон установления иных правил. В ст. 14 Авторского закона вообще не предусматривается переход прав от автора к работодателю. Пунктом 2 установлено, что работодателю принадлежит только исключительное право использования служебного произведения (если в договоре между ним и автором не предусмотрено иное). В содержание авторского права входит не только право использования произведения, но и право распоряжения им, переход которого работодателю не предусмотрен. Следовательно, право на служебное произведение не переходит от автора к работодателю, оно остается у автора, у автора сохраняется право распоряжения, работодателю лишь предоставляется право использования лицензионного типа - даже в силу диспозитивной нормы. Это подтверждается и другими положениями закона. Тем же п. 2 ст. 14 Авторского закона установлено, что каждый вид использования служебного произведения есть предмет специальной договоренности между автором и работодателем. Договором специально определяется размер авторского вознаграждения и порядок его выплаты (кстати, эта норма служит подтверждением договорной природы прав работодателя и их производного характера). Первоначальный характер прав автора на служебный результат есть проявление личностного происхождения прав на результаты творческой деятельности, которые выражают личность автора. Автору как человеку и гражданину принадлежит неимущественное право авторства, оно, в свою очередь, служит единственным источником и первоначальной точкой отсчета имущественных прав, имеющих исключительный характер. Построение в некоторых правовых системах прав на служебные изобретения как первоначальных прав работодателя - рудимент интеллектуального рабства, соответствовавший заявительской, а не изобретательской системе возникновения прав на изобретения, которая была понятной лишь на заре зарождения патентного права, когда права человека еще не получили достаточного развития. Таким образом, в авторском праве установлена диспозитивная норма, в соответствии с которой исключительное право на использование служебного произведения принадлежит работодателю, в то время как авторское право на произведение в целом принадлежит автору. Это значит, что автору принадлежат личные неимущественные права (вообще неотчуждаемые) и право распоряжения произведением (его использованием). К сожалению, на практике текст Закона нередко игнорируют и исходят из перехода прав работодателю, притом в полном объеме. Содержание диспозитивной нормы в Патентном законе совершенно иное. Она предусматривает право работодателя на получение патента (п. 2 ст. 8), т. е. закрепление за ним всех имущественных прав на изобретение. Имущественные права переходят работодателю, притом в полном объеме. Основанием такой позиции служат, видимо, необходимость очень значительных материальных затрат работодателя на создание изобретения и его практическое использование (несоизмеримых с затратами на создание произведения), его организационные усилия, накопленные им знания и опыт, представляющие большую коммерческую ценность, и т. п. Эти факторы не могут повлиять на признание прав работодателя на изобретение первоначальными, но их вполне достаточно для того, чтобы считать обоснованным правопреемство, переход прав от автора работодателю, тем более что оно устанавливается диспозитивной нормой, т. е. стороны могут установить иное. Диспозитивная норма о сохранении прав на авторское произведение в целом за автором при переходе их к работодателю по авторскому праву может быть аргументирована и более личным характером произведений в силу их уникальности. Во всяком случае, такова внутренняя логика действующего законодательства; если в ней есть какие-то дефекты, то они не имели бы определяющего значения, в силу диспозитивного характера норм они всегда могли бы быть скорректированы в договоре. Роль затратного, собственнического фактора заключается только в переходе прав, первоначальные права у работодателя все равно не возникают. Не служит препятствием для перехода будущих прав и то, что создание изобретения не есть предмет служебного задания, и содержание решения задание никак не предопределяет. Диспозитивная норма действительно ограничивает дееспособность автора. Статьей 22 ГК РФ предусматривается, что "в случаях и в порядке, установленных законом", такое ограничение может быть произведено. Статья 8 Патентного закона представляет собой конкретный случай такого ограничения. Этот принцип имеет более широкое значение - он выходит за рамки действия диспозитивной нормы. Если возможно ограничение дееспособности при ее прямом действии, нет никаких оснований не допускать такого ограничения в качестве условия договора, заключаемого в пределах, устанавливаемых этой нормой. Точно так же подобное ограничение правомерно и в договорах, определяющих взаимоотношения последующих звеньев в цепи договорных связей, - заказчика, получающего права от исполнителя, с его последующим контрагентом. Итак, права работодателя на служебный результат возникают на договорной основе, порождающей его производное право в порядке правопреемства. Этот принцип заложен и в диспозитивной норме, хотя она определяет права на служебное произведение и служебное изобретение по-разному. Вопрос об уступке прав на возможные будущие изобретения возникает также при заключении договора подрядного типа, прежде всего на выполнение НИР и ОКР. Включение условий о такой уступке в подрядный договор так же правомерно, как и в трудовой. Основанием перехода прав служит, как обычно, договор, но не обязательно с автором, как в случае трудового договора, а с любым правообладателем, даже если его права имеют производный характер. Право переходит не только от обладателя первоначального права, но и от правообладателя, имеющего производное право, который может быть и промежуточным звеном, посредником, третьему лицу. Правила о подрядном договоре никаких норм о переходе прав на возможные будущие изобретения не содержат, а глава ГК РФ о договоре на выполнение НИР и ОКР (который ГК РФ конструирует не как подрядный, а как самостоятельный) включает ст. 772, представляющую собой диспозитивную норму, предусматривающую, что "заказчик имеет право использовать переданные ему исполнителем результаты, в том числе способные к правовой охране, а исполнитель вправе использовать полученные им результаты работ (по существу. - В. Д.) для собственных нужд". Договорная система обладает тем преимуществом, что на ее основе можно достигнуть соглашения, удовлетворяющего интересы всех заинтересованных лиц. Закон не содержит специальных положений об основаниях возникновения прав, основанием является сам договор подрядного типа. Зато он позволяет определить, кому принадлежат сами права и их содержание. По договору подряда подрядчик выполняет работы разного рода - это не только изготовление или переработка вещи, но и выполнение другой работы (ст. 702 и 703 ГК РФ). Для варианта изготовления вещи п. 2 ст. 703 предусматривает передачу прав на нее заказчику, притом императивной нормой. О правах на другие результаты закон ничего не говорит - они принадлежат стороне, определенной договором. При отсутствии в нем соответствующих указаний приходится обращаться к общему смыслу отношений по подряду, который заключается в том, чтобы заказчик имел возможность использовать результат, полученный исполнителем по его заказу. Этот общий принцип полностью распространяется на договор о НИР и ОКР. В соответствии со ст. 772 ГК РФ заказчик вправе использовать переданные исполнителем результаты. Основанием возникновения прав является передача результатов. Результаты, полученные исполнителем, но еще формально не переданные заказчику, последний использовать не вправе. Однако представление, будто ст. 772 ГК РФ определяются права на изобретения, созданные при выполнении НИР и ОКР, было бы ошибочным, норма имеет совершенно другую направленность. Она устанавливает лишь, что заказчик вправе использовать переданные ему исполнителем результаты работ, заказ делается для того, чтобы иметь возможность использовать результаты его выполнения. Если при этом созданы решения, "способные к правовой охране", такое право использования относится и к ним, что должно получить надлежащее правовое оформление. Но это - только попутный вывод из нормы, никаких специальных правил о передаче или предоставлении прав на изобретение она не содержит. В частности, в ней ничего не говорится не только о распоряжении изобретениями, но и об их использовании за пределами, предусматриваемыми договорами на НИР и ОКР. В ст. 772 ГК РФ говорится не о переходе в целом права на изобретение, а только о предоставлении права использования. Переход права распоряжения эта норма не предусматривает, значит, в соответствии с общим принципом оно остается у исполнителя, "правопреемство" ограничено правом использования, притом в определенных пределах. При этом надо иметь в виду, что ст. 772 ГК РФ содержит диспозитивную норму, соглашением сторон может быть установлено иное правило, в том числе предусмотрена передача заказчику всех прав на изобретения. По договору на НИР и ОКР в качестве исполнителя рассматривается не только непосредственный разработчик, но и лицо, которое как сторона договора несет ответственность за исполнение заказа. Эту роль выполняет и промежуточное звено, посредник. В этом случае права переходят по цепочке от правообладателя, в том числе не первоначального, к его правопреемнику, каждое ее звено должно быть оформлено договором. Соответственно заказ на выполнение НИР и ОКР может быть выдан не только непосредственному разработчику, но и промежуточному звену - посреднику, при условии, что это не нарушает прямых запретов, установленных законом, и не ущемляет права и интересы авторов изобретения. Статья 772 ГК РФ имеет общее значение, она относится к заказу вообще, в том числе и к государственному заказу (см. ниже). При выполнении договора на НИР и ОКР исполнитель иногда может обойтись без использования охраняемых изобретений, в некоторых случаях он использует "собственные" изобретения (служебные, созданные его работниками при выполнении служебного задания) или изобретения, созданные при выполнении уже его заказа третьими организациями. При всех условиях для передачи заказчику он сам должен получить по договору права от своего работника или контрагента по подрядному договору. Иногда исполнителю для выполнения задания приходится применять уже существующие изобретения, права на которые принадлежат другим лицам ("приобретенные изобретения"), в этом случае исполнитель должен обеспечить заказчику возможность их использования. Для этого он должен приобрести права у правообладателя и в той или иной форме передать или предоставить их заказчику. Этот вопрос есть предмет специального условия в договоре на НИР и ОКР. Речь идет о принципе "патентной чистоты", который действующее законодательство, к сожалению, не устанавливает общим образом. Он сформулирован только для изыскательских работ. Пунктом 2 ст. 760 ГК РФ предусматривается, что "подрядчик по договору подряда на выполнение проектных и изыскательских работ гарантирует заказчику отсутствие у третьих лиц права воспрепятствовать выполнению работ или ограничивать их выполнение на основе подготовленной подрядчиком технической документации". Этот принцип несомненно должен быть сформулирован как общий. Как общий следовало бы сформулировать еще один принцип - запрет заказчику распоряжаться полученными им новыми сведениями, как охраняемыми, так и неохраняемыми, без согласия другой стороны (п. 2 ст. 727 ГК РФ относит эту норму только к договору подряда, и по ГК РФ она не распространяется на договор о НИР и ОКР). Последний абзац п. 1 ст. 760 ГК РФ, относящейся к договору об изыскательских работах, ограничивает аналогичные права уже исполнителя (подрядчика), запрещая ему передавать соответствующую документацию третьим лицам. Подобные нормы нуждаются в обобщении и распространении на более широкий круг отношений. Вопрос о правах на результат творческой деятельности, полученный в порядке выполнения заказа, актуален в первую очередь для изобретений; для произведений он может возникнуть в более узкой сфере, например в связи с программами для ЭВМ. Очевидно, что во всех случаях заказчик получает производные права и основанием их передачи служит договор. При этом такой договор является одним звеном в цепочке договорных связей. Если первоначальное право принадлежит автору, то проблемы со всеми остальными правообладателями решаются просто - им принадлежит производное право, основанием возникновения которого может быть только договор с автором (первоначальным правообладателем), все другие основания должны быть прямо названы в законе. Если закон содержит диспозитивную норму, то ее содержание не имеет определяющего значения, в конечном счете взаимоотношения сторон можно урегулировать договором. Система прав при всех условиях строится по единой схеме - первоначальные права автора и производные права других правообладателей, выступающих в качестве правопреемников на разных звеньях единой цепи. Такая схема соответствует объективной сущности отношений, и только она позволяет сочетать интересы разных субъектов и избежать их конфронтации. Решение этой задачи посильно только единому закону, охватывающему весь комплекс правообладателей в целом. При фрагментарном регулировании неизбежен хаос. Рассматривая статус юридических лиц как правообладателей, нельзя не остановиться специально на государственных организациях. На них распространяются все положения, относящиеся к юридическим лицам вообще, однако это не исключает их специфических черт. Закон устанавливает особые основания возникновения исключительных прав на результаты творческой деятельности у государственных организаций. Если традиционным имуществом, первоначальные права на которое принадлежат государству, они наделяются административным актом государства, то правами на результаты творческой деятельности, которые первоначально принадлежат автору, они наделяются по договору с автором или по цепочке договоров, первым звеном которой является автор. Однако в некоторых случаях государство устанавливает порядок, при котором в соответствии с договором права фактически могут возникнуть только у государства. В порядке исключения для этих случаев в "целях государственного стимулирования процессов создания, правовой охраны и использования результатов научно-технической деятельности" государство предусматривает передачу прав "либо организации-разработчику, либо инвестору, либо иному хозяйствующему субъекту" (см. распоряжение Правительства Российской Федерации от 30 ноября 2001 г. N 1607-р). Как правило, это государственная организация. Основанием возникновения ее прав является сочетание договора с административным актом. На акционерные общества, акции которых полностью или частично принадлежат государству, входящие в число частных структур, может быть распространен режим государственных юридических лиц, в частности правила о наделении их правами на изобретения. Но наиболее важен и интересен вопрос о природе прав организации, в ведение которой передается изобретение. Государственные организации как юридические лица наделены государственным имуществом, которое закреплено за ними на праве хозяйственного ведения или оперативного управления. "Государственное имущество" представляет собой родовую категорию, включающую две разновидности - имущество, распределенное между государственными организациями, и имущество, находящееся в непосредственном распоряжении государства как такового, "казны". Мне уже приходилось писать о том, что право хозяйственного ведения и право оперативного управления, как вещные права, вообще неприменимы к интеллектуальным правам, в настоящее время это встречает даже формальные препятствия (см. п. 1 ст. 216 ГК РФ) <*>. В отличие от традиционных имущественных прав права государственных организаций на результаты интеллектуальной деятельности - это права, принадлежащие последним на первичной основе, вполне самостоятельно, вне прав государства. Наиболее очевидным воплощением этого принципа является право на фирменное наименование, которое принадлежит только организации, любые права на него государства как такового не только бессодержательны, но и противоречили бы смыслу института. То же характерно для всех исключительных прав, хотя, может быть, не столь очевидно. -------------------------------- <*> См.: Дозорцев В. А. Право на фильм как сложное многослойное произведение // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2000. N 3. С. 62 - 73; N 4. С. 84 - 99.

Исключительные права, принадлежащие государственным организациям, не включаются в состав имущества государства, что получает и нормативное подтверждение. Постановление Правительства Российской Федерации от 29 сентября 1998 г. N 1132, к примеру, устанавливает, что для прав на результаты интеллектуальной деятельности, принадлежащих государственным унитарным предприятиям, имущество которых подлежит приватизации, устанавливается особое правопреемство (п. 3). Это значит, что такие права не входят в состав имущества государства. Характерно, что термин "государственное изобретение" нигде не получил ни нормативного, ни какого-либо иного, например доктринального, применения. Исключительные права государственной организации - это вообще не права государства. Они никогда не "просыпаются" как государственные и "проснуться" не могут. Это права государственной организации как таковой. Пунктом 7 ст. 63 ГК РФ установлено, что "оставшееся после удовлетворения кредиторов имущество юридического лица передается его учредителям (участникам), имеющим ВЕЩНЫЕ ПРАВА на это имущество или ОБЯЗАТЕЛЬСТВЕННЫЕ ПРАВА в отношении этого юридического лица..." (выделено мной. - В. Д.). Исключительные права не имеют вещного характера, и государство (учредитель) не имеет обязательственных прав в отношении государственной организации. Исключительные права последней в случае ее ликвидации вообще прекращаются. Скорее всего, было бы целесообразно установить другое. Некоторые права на творческий результат с ликвидацией юридического лица продолжают действовать, правда, они принадлежат другому субъекту. Речь идет о неимущественном праве авторства, неотчуждаемом и непередаваемом. Логично было бы установить, что имущественные права прирастают к исходному неимущественному праву авторства и восстанавливаются у автора как у первоначального его обладателя. Без реальной заинтересованности правообладателя оно при всех условиях не будет реализовано и погибнет. Из природы прав государственных юридических лиц следуют вполне четкие практические выводы.

3. Казна как правообладатель. Казенные изобретения

Государству как таковому нередко самому приходится принимать участие в экономическом обороте как субъекту гражданского права. Вместе с тем ГК РФ не относит его к числу юридических лиц, устанавливая для него особый статус, закон именует государство в таком случае казной, хотя и приравнивает к другим видам субъектов гражданского права - физическим и юридическим лицам. Пунктом 1 ст. 124 ГК РФ установлено, что властные структуры - Российская Федерация, ее субъекты, муниципальные образования - выступают в отношениях, регулируемых гражданским законодательством, на равных началах с иными участниками этих отношений - гражданами и юридическими лицами, а в п. 2 той же статьи они прямо именуются субъектами гражданского права и говорится о применении к ним норм, определяющих участие юридических лиц в этих отношениях, "если иное не вытекает из закона или особенностей данных субъектов". К сожалению, этому последнему положению обычно не придается того значения, которого оно заслуживает, хотя государство и властные структуры вообще занимают особое положение и как участники гражданского оборота. Это проявляется и в правах на результаты творческой деятельности. Законодательство устанавливает особенности как в основаниях возникновения прав, так и в их содержании, равно как и в порядке осуществления. Законодательство о казенных изобретениях обращено не только в будущее, но и в прошлое, к изобретениям, уже созданным ранее. При этом военные изобретения, законодательство о которых начало развиваться лишь в последние годы, когда поступления в бюджет стали привлекать внимание, послужили лишь поводом для установления некоторых общих положений. Постановление Правительства от 29 сентября 1998 г. N 1132 вообще адресовано изобретениям военного, специального и двойного назначения. Но оно говорит о правах казны на научно-технические результаты (т. е. в том числе и на изобретения), полученные "за счет средств республиканского бюджета РСФСР, той части государственного бюджета СССР, которая составляла союзный бюджет, и средств федерального бюджета". Это условие вопреки распространенным представлениям относится не только к военным изобретениям, а ко всем изобретениям, созданным в период существования СССР, т. е. до 1992 г., когда действовала система авторского свидетельства, по которой исключительное право на изобретение принадлежало государству. Постановление лишь подтверждает сохранение права государства на такие изобретения, поскольку ходатайство о прекращении действия авторского свидетельства с одновременной выдачей патента (см. п. 7 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 23 сентября 1992 г. N 3518-1 "О введении в действие Патентного закона Российской Федерации") не заявлялось. Основанием прав государства здесь служит выдача авторского свидетельства. Попутное упоминание новых изобретений, созданных за счет "средств федерального бюджета", не имело практического значения, об этом свидетельствует неоднократное повторение указанной нормы в последующих актах Правительства. В те же годы активизировались мероприятия по получению в бюджет доходов от использования старых кинофильмов, составляющих золотой фонд советской кинематографии. Но распространять внедоговорные основания, действовавшие при другой системе охраны, на новые изобретения было бы ошибкой. После введения в действие Патентного закона 1992 г. ситуация изменилась коренным образом. На казну стали распространяться общие принципы, действующие для исключительных прав в отношении всех правообладателей. Первоначальным правообладателем она по-прежнему никогда не выступает, в качестве правопреемника она может иметь только производные права. Основанием правопреемства казны служит, как правило, договор, который должен быть заключен с предшествующим правообладателем и содержать прямое указание об уступке прав казне и об условиях такой уступки. Основания возникновения прав казны раскрываются главным образом при рассмотрении понятия "казенное изобретение" - изобретение, принадлежащее казне. Казенное изобретение следует отличать от рассмотренного выше понятия изобретения, принадлежащего государственной организации. Казенное изобретение - это изобретение, принадлежащее непосредственно государству как таковому и не переданное никакой государственной организации, которой оно принадлежало бы. Права казны на изобретения возникают по общим основаниям, тем же, что и у остальных правообладателей. Эти права могут иметь только производный характер, поэтому основанием их возникновения является договор с правообладателем, не обязательно первоначальным, - это может быть и правообладатель промежуточного звена, имеющий производные права. Важно только, чтобы он был надлежащим, т. е. чтобы его права в конечном счете основывались на правах автора. Но при всем этом содержание такого договора, как правило, специфично и специально урегулировано законом. Такой договор связывается с так называемыми государственным заказом и государственным контрактом. "Государственный заказ" - достаточно специальное понятие. Он представляет собой поручение, выдаваемое уполномоченным органом государственной власти от имени государства, хозяйственной организации на выполнение определенной хозяйственной операции, оплачиваемой за счет средств государственного бюджета или иных централизованных государственных средств (внебюджетных фондов). В государственном заказе государство выступает непосредственно как таковое, и закон именует его казной. Государственный заказ может выдаваться не только непосредственному исполнителю, но и промежуточному звену, на которое в этом случае ложится организационная работа по его выполнению. С ним и заключается государственный контракт, представляющий собой форму гражданско-правового договора, впрочем включающего и некоторые публичные элементы. Как правило, условие о переходе прав на изобретение включается в государственный контракт. Сейчас договорное начало как основание возникновения прав казны начинает последовательно проводиться в нормативных актах, хотя рецидивы формулировок, дающих повод для внедоговорной конструкции, еще встречаются. Но все же можно с уверенностью утверждать, что при отсутствии условий договора о переходе прав казна не имеет права на изобретение, даже если на его создание затрачены казенные средства и оно создано при выполнении госзаказа. Сам по себе факт использования казенных средств для создания изобретения не является основанием возникновения прав казны. Но у государства как стороны договора, затратившей средства на создание изобретения, есть основания для того, чтобы выдвигать условия, в соответствии с которыми ему как таковому в лице уполномоченных им органов принадлежало бы право определять порядок использования таких изобретений и получать доходы от их эксплуатации. При свободе договора у казны как государственного заказчика есть достаточно эффективное экономическое средство воздействия на контрагента, побуждающее последнего заключить договор об уступке прав на возможные будущие изобретения, притом на условиях, определяемых ею, - она может отказаться от заключения государственного контракта и выделения средств, заключить контракт с другим лицом и тем самым отдать ему средства, предназначенные для выполнения госзаказа. Более того, государство может издать нормативный акт, устанавливающий для государственного органа, уполномоченного заключать от имени государства государственный контракт, необходимые обязательные условия заключения такого контракта, в частности передачу казне прав на возможные будущие изобретения. Разумеется, из этого правила возможны исключения, но условия, при которых они допускаются, должны быть тоже установлены законом. Например, закон может предусматривать, что всякие исключения из общего правила допускаются только по решению Правительства Российской Федерации. Закон должен содержать предписания госзаказчику относительно содержания заключаемого им договора, иное может быть установлено только с разрешения Правительства. Логично было бы, чтобы подобная система возникновения прав казны действовала в случаях, когда исполнителем по госзаказу выступает как государственная, так и частная организация. Договорная система оснований возникновения прав казны обладает тем преимуществом, что она дает возможность гибко балансировать права всех заинтересованных субъектов правоотношений, устанавливая в некоторых случаях особое соотношение их прав. Действующие правовые акты предусматривают обязательное закрепление прав за государством (казной) только на результаты, связанные с обеспечением обороны и безопасности страны, а также доведение которых до стадии промышленного применения берет на себя государство (распоряжение Правительства Российской Федерации от 30 ноября 2001 г. N 1607-р). Было бы логично, если бы содержание диспозитивной нормы составил принцип, в соответствии с которым право, хотя и производное, на казенное изобретение (не просто право использования, а право на изобретение целиком - в этом специфика прав казны) принадлежит казне и осуществляется определенной госзаказчиком хозяйствующей организацией. Но договором может быть предусмотрено иное. Рассматривая вопрос о казенных изобретениях и государственном заказе, на котором они основаны, было бы неправильно не отметить существование двух разных моделей госзаказа. Несмотря на некоторые общие черты, присущие им обеим, единой категории все же нет. Государственный заказ производится от имени государства в лице уполномоченных государственных органов и оплачивается за счет казны - главным образом из бюджетных средств или иных централизованных источников. Во всем остальном государственный заказ - это только общий термин, он имеет совершенно разное содержание при "заказе" произведений и разработок, по существу это два несовпадающих правовых режима. В конечном счете различие в режимах определяется особенностями объекта. Одна модель строится по образцу, приспособленному к произведениям, охраняемым авторским правом, выделяемым благодаря их форме, другая - к научно-техническим разработкам, для которых определяющее значение имеет существо. Государственный заказ может быть адресован автору и организации. С автором заключается договор художественного заказа на создание произведения и предоставление права его использования или приобретение права использования уже готового произведения. Государство в лице компетентного государственного органа приобретает право определить организацию, которой разрешено использовать произведение (иногда такое использование на нее возлагается государством), но при этом автор не лишается права распорядиться своим произведением и самостоятельно, а автору причитается гонорар. Заказ на произведение выдается именно автору. Выдача государственного заказа организации характерна для разработок, она означает выделение определенных средств адресату, на которого возлагается ответственность за использование результата. При этом государство не вступает в непосредственные взаимоотношения с автором. Система государственных заказов возникла в период, когда перед ними не ставилась задача обслуживания экономического оборота; она имела совершенно другие цели и использовала соответствующие им средства. Государственный заказ не предусматривал перехода прав, а его разновидность, относящаяся к произведениям, до сих пор не предусматривает такого перехода. Государственный заказ на создание произведений определяет взаимоотношения не с посредником, а с автором. Учитывая характер произведений - объектов авторского права, это вполне возможно и рационально. Госзаказ здесь выдается не посреднику, а непосредственно автору. Объектом заказа является произведение, которое имеет личный характер, поэтому адресатом заказа является именно автор - непосредственный исполнитель. Заказ произведения через посредника не соответствовал бы личностной природе произведения. Основы госзаказа на произведение заложил акт, изданный негосударственным органом, но имевший в условиях советской системы еще большую силу, - Постановление ЦК КПСС от 2 августа 1972 г. "О мерах по дальнейшему развитию советской кинематографии" <*>. В нем говорилось о предоставлении Госкино СССР права "ежегодно осуществлять 15 - 20 государственных заказов ВЕДУЩИМ МАСТЕРАМ СОВЕТСКОГО КИНО" (выделено мной. - В. Д.). О заказах государства киностудиям речи не было, они несли административные обязанности вне рамок гражданского права. Именно и только на взаимоотношения с "киномастерами" было направлено Положение о госзаказах на создание полнометражных художественных кинофильмов, утвержденное Госкино СССР 9 октября 1978 г. по согласованию с Минфином СССР и Госкомтрудом СССР, прямо ссылавшееся на упомянутое Постановление ЦК КПСС. Все содержание этого Положения, несмотря на его название, сводилось исключительно к взаимоотношениям с писателями, сценаристами и кинорежиссерами, получавшими за такие "заказные" работы более высокое вознаграждение, выплачивавшееся из бюджетных средств. Никаких положений о взаимоотношениях с киностудиями, об особой системе закрепления прав на фильмы (в частности, за государством), о системе экономических взаимоотношений эти документы не содержали. -------------------------------- <*> Правда. 1972. 22 августа.

Та же схема практически действовала и при заказе других произведений искусства - музыки, живописи, произведений литературы и т. п., разве что не определялась организация, призванная отвечать за их реализацию. Была только одна особенность, и то прямо не закрепленная нормативно, - их могли свободно использовать организации, определенные государственным заказчиком. За этими пределами автор сохранял право распоряжаться использованием заказного произведения, заключать по поводу него договоры, получать вознаграждение и т. п. Эта система не отменена и поныне, природа произведений и авторских отношений осталась неизменной. Развитие общественных отношений породило основания для изменения регламентации только в одном отношении. Почва для выдачи государственного заказа не непосредственно автору, а посреднику, в том числе организации (юридическому лицу), созрела для сложных - составных произведений, особенно состоящих из разнородных элементов (сходные признаки для определения "сложной вещи" использует ст. 134 ГК РФ), когда адресат заказа (исполнитель по договору) выполняет организационную работу, без которой невозможно создание законченного произведения, годного для передачи потребителю. Роль такого посредника может выполнять, например, продюсер. Однако законодательства, закрепляющего подобную схему, пока нет, равно как нет и практики подобных госзаказов. Совсем другой госзаказ действовал в научно-технической сфере. Там объектом заказа было не охраняемое научно-техническое достижение по существу, а характеристики реального объекта техники, которые должен обеспечить исполнитель, технико-экономические показатели разрабатываемого объекта, его параметры и т. п. Как уже отмечалось, средства выполнения задания, наличие или отсутствие охраняемых изобретений и особенно их будущее содержание, даже в основных чертах, не могут быть предметом задания и соответственно заказа, в том числе и государственного. Поэтому адресатом задания, его исполнителем вполне может быть и обычно бывает организация, которая организует лиц, осуществляющих непосредственное создание технических решений. Такие решения могут быть и изобретениями, в частности созданными его работниками как служебные. В этом случае возникает вопрос о правах на подобные изобретения (назовем их "собственные изобретения" исполнителя, хотя права исполнителя на них тоже производны), ибо заказчик выдает заказ для использования полученной разработки. Исполнитель должен урегулировать вопрос о правах на изобретение с автором как первоначальным правообладателем, приобрести у него соответствующие права, только при этом условии он может передать или предоставить их дальше по цепочке - своему заказчику. Правильнее всего включать условия о правах на возможные будущие изобретения в государственный заказ (государственный контракт). Это способствует возможности создания достаточно гибкой системы, позволяющей обеспечивать варианты закрепления прав за государством, за разработчиком и т. п., их балансирования. Теперь о содержании прав казны, у которого есть ряд существенных особенностей. Наряду с правами, присущими всем правообладателям, права казны обладают специфическими чертами, некоторые из них до сих пор остаются неоцененными. В отличие от других правообладателей казна, т. е. государство как таковое, не может непосредственно использовать изобретения. Достаточно сложно обстоит дело и с правом государства на распоряжение. Государство может осуществлять гражданско-правовое правомочие распоряжения и осуществляет его при передаче права на результат, прежде всего изобретение, частным лицам, в том числе и иностранцам, путем гражданско-правовых сделок. Но главной формой того, что тоже именуется "распоряжением", является акт "наделения" государственных организаций изобретениями, которым они в силу этого акта начинают принадлежать, "распоряжением" не являющийся, представляющий собой акт власти, а не гражданско-правовое действие. Аналогичные особенности есть и у права казны на материальные вещи, однако почему-то до сих пор они тоже остались незамеченными. Есть еще одна особенность, вытекающая из специфики объекта, которая имеет общий характер, но особенно выпукло сказывается применительно к "казенным" изобретениям. Изобретение может выступать на рынке как таковое, как полуфабрикат, будучи само объектом переуступки или лицензии. Но оно может выступать и в составе изделия (технологического процесса), в котором использовано. Соответственно права на интеллектуальные продукты могут быть реализованы разными способами. Первый из них - это распоряжение правом на изобретение, реализация этого права происходит путем его отчуждения или выдачи лицензии. Но в этом случае осуществляется распоряжение только правом использования идеи, т. е. полуфабрикатом. Еще одна форма реализации прав на изобретение - это распоряжение изделием, в котором применено изобретение. В этом случае используется уже не полуфабрикат, а конечный продукт и правообладатель извлекает выгоды наиболее полно. Разные формы распоряжения изобретением должны быть выделены в законе достаточно четко. К сожалению, за использование изобретения обычно принимается лишь использование полуфабриката, связь между разными формами реализации изобретения не прослеживается. О праве государства как правообладателя на получение выгод от применения изобретения в законченном объекте техники вообще обычно забывают. Это глубокая ошибка, предотвращение которой - задача нормативных актов. Продажа изделий, в которых применено изобретение, представляющая собой наиболее выгодную форму использования последнего, может служить препятствием уступки права на изобретение или продажи лицензии, и наоборот. В содержание прав государства как казны входит разрешение на осуществление производства с применением изобретения. Отчуждение права на изобретение и право выдачи разрешения на его использование (лицензии), обычно именуемые правом распоряжения изобретением, составляют отдельное право. Осуществляя реализацию изобретения, необходимо иметь в виду обе формы и их связь, для казенных изобретений вероятна внутренняя конкуренция, которая должна быть устранена регулирующим органом. Если право на изобретение закреплено за частным лицом, последнее эксплуатирует его по своему усмотрению, учитывая, однако, все возможные способы извлечения выгод. В отличие от изобретений объекты авторского права (и вообще все объекты, для которых определяющей является форма) всегда представляют собой законченный продукт, для них внутренняя конкуренция нехарактерна. Для казны заслуживает специального выделения еще одно право - на извлечение выгод от эксплуатации. Еще жива традиция времен командно-административной экономики, когда право только провозглашается, но оно не насыщается товарным содержанием, за ним не стоят реальные экономические интересы. Ситуация, когда право казны провозглашается, но оно не сопровождается никакими выгодами, извлекаемыми только другими лицами, не может быть признана нормальной. Доходы должны принадлежать государству, определенный процент, установленный договором, может идти исполнителю, посреднику причитается только вознаграждение от исполнителя за выполненную работу. Очень существенна для практических целей и природа прав казны. Закон должен решить двуединую задачу. Государство (казна) остается хозяином, единственным обладателем прав на изобретение, включая право распоряжения и право на получение выгод. Право государства подлежит сохранению, притом как действующее, а не "спящее". И одновременно нужно создать возможность для государственной организации, уполномоченной пускать изобретение в экономический оборот, известной свободы маневра. Право хозяйственного ведения и право оперативного управления не отвечают этим требованиям, тем более что они вообще неприменимы к изобретениям. В настоящее время законодательно закреплена правовая форма, позволяющая удовлетворить запрос практики, - право доверительного управления. В обороте выступает хозяйственная организация (доверительный управляющий), а государство (правообладатель) сохраняет руководство и контроль за ее действиями. Правом продажи управляющего наделять не следовало бы (подобно тому, как право распоряжения товарными знаками, принадлежащими государству, осуществляемое федеральным казенным предприятием, в соответствии с Постановлением Правительства Российской Федерации от 4 июля 2002 г. N 494 не включает права его уступки <*>). Очень важно, что при такой системе право на выгоды от эксплуатации изобретения остается за правообладателем, доверительный управляющий имеет право на вознаграждение за проделываемую им работу. Именно на этой юридической основе, в отличие от прав, закрепляемых за юридическим лицом как ему принадлежащих, изобретение закрепляется за хозяйствующим звеном. Доверительное управление принципиально отличается от оперативного управления и хозяйственного ведения. -------------------------------- <*> Российская газета. 2002. 10 июля.

Лучше всего, если хозяйствующее звено получает изобретение по договору, который все определяет, в том числе и вопрос о том, кому и в какой части принадлежит право на доходы. Казна, заключая госконтракт, выступает не только как власть, но и как субъект гражданского права. Обособленность прав казны, в лице которой государство выступает в качестве собственника, и хозяйственной организации в этом случае становится особенно выпуклой, природа прав участников отношения оказывается очевидной. Так, при ликвидации доверительного управляющего в силу банкротства интеллектуальные права не попадают в конкурсную массу; доверительное управление прекращается, и казне предстоит заново определить хозяйственную организацию, ответственную за эксплуатацию изобретения в экономическом обороте. Одна из основных особенностей правового режима казенных изобретений обусловлена проблемой их осуществления и необходимостью создания в этих целях специального механизма. Если права принадлежат частному лицу, оно осуществляет их по своему усмотрению, у него не возникает потребности в правовой регламентации, наоборот, она противопоказана свободе усмотрения. Напротив, для осуществления прав, принадлежащих государству, нужны специальные правила в нормативных актах, тем более что они требуют достаточно сложного механизма, состоящего из нескольких звеньев: а) властного; б) хозяйствующего; в) коммерческо-посреднического (последнее есть не всегда). Властное звено - это уполномоченные органы государственного управления, несущие ответственность за надлежащее осуществление прав и принимающие от имени государства наиболее общие решения. Категория "казенное изобретение" предполагает, что право на него принадлежит государству. Но надо точно определить орган, уполномоченный устанавливать направление и форму использования, принимать решение о передаче его хозяйствующему звену. Речь идет о властном действии, подобном закреплению за хозяйственной организацией материальной вещи, хотя и имеющем другую природу. Логично, чтобы это был государственный заказчик, такую презумпцию стоит установить в законе, иной уполномоченный орган должен быть специально назван Правительством. Во всяком случае подобная система способна обеспечить определенность. Правильное определение хозяйствующей организации посильно только компетентному органу управления, о чем свидетельствует несколько признаков. Во-первых, необходимо наличие у этого органа властных полномочий в отношении хозяйствующих органов. Во-вторых, нужны экономические возможности, позволяющие воздействовать на процесс реализации. В-третьих, властный орган должен обладать информационной базой в отношении предмета. В-четвертых, он должен владеть технической и производственной стороной дела. В-пятых - должен быть искушенным в коммерческой сфере. В настоящее время распоряжение от имени Российской Федерации правами на результаты интеллектуальной деятельности возложено на Министерство юстиции Российской Федерации совместно с федеральными органами исполнительной власти, являющимися государственными заказчиками (см. п. 2 Постановления Правительства Российской Федерации от 29 сентября 1998 г. N 1132). Значимость Минюста России особенно возрастает в силу его участия в принятии всех решений по распоряжению правами, в то время как государственные заказчики меняются, являются величиной переменной. Между тем это Министерство не отвечает ни одному из требований, позволяющих считать его компетентным для выполнения рассматриваемой властной функции. У него нет ни властных, ни экономических возможностей воздействия на хозяйственные организации, выступающие в экономическом обороте, оно не располагает и необходимыми информационными данными о технических решениях и ситуации на рынке, не владеет техническими и производственными материалами, нет у него никаких оснований считаться искушенным в коммерческой сфере. Единственная позиция, по которой его можно считать причастным к проблеме, связана с оформлением прав на интеллектуальные результаты и правовым оформлением операций на рынке. Однако этого совершенно недостаточно. Ныне все операции подлежат правовому оформлению, для рыночных операций первично не закрепление прав, а коммерческие функции. Обращение к конкретным отношениям показывает, что наделение Министерства юстиции властными функциями в рассматриваемой области способно привести только к дезорганизации отношений. Точно так же не годится для выполнения рассматриваемой властной функции и патентное ведомство - Роспатент, которому свойственна работа только по оформлению прав на результаты интеллектуальной деятельности. Правда, в отличие от Министерства юстиции, он располагает некоторыми техническими данными. Но у него нет никаких материалов о производственной ситуации, ему чужда и вся коммерческая деятельность. Он не располагает ни властными, ни экономическими средствами воздействия на хозяйственные организации. Строго говоря, Роспатент не есть даже орган управления, он никем не управляет, вместе с подведомственным ему институтом он представляет собой только орган по экспертизе и оформлению прав, осуществляя совершенно другой аспект властных полномочий. Разделение патентного ведомства на орган государственного управления и организацию, реально осуществляющую экспертизу (так создается поле для "управления"), имеет сугубо искусственный и даже фиктивный характер, у них нет разных функций. Усложнение структуры и раздувание штатов - это только самый малый отрицательный результат подобного решения. Гораздо более опасно придание верхнему звену, вопреки существующей системе государственных органов, более высокого статуса, наделение его полномочиями, не соответствующими его возможностям. Повышение его ранга и влиятельности в такой системе отвечает только его ведомственным интересам. Превращение патентного ведомства в две организации не имеет прецедентов в мире. Для выполнения властных функций по распоряжению изобретениями патентное ведомство (Роспатент) никак не приспособлено. Последствия наделения его несвойственными ему функциями наблюдались неоднократно. Даже в период существования командно-административной экономики Комитет по делам изобретений был не в состоянии справиться с задачей внедрения изобретений в народное хозяйство, патентования и использования отечественных изобретений за границей. Идея централизации властной функции по обеспечению использования изобретений в экономическом обороте не может быть признана состоятельной. С этой задачей лучше справятся специализированные органы государственного управления, прежде всего - государственные заказчики, через которых государство выдает заказы на производство работ и выделяет на них денежные средства. Эти органы располагают всей необходимой информацией и вполне компетентны во всех отношениях. В централизации нуждается в настоящее время только учет принадлежащих казне результатов интеллектуальной деятельности <*>. Но ответственность за его организацию не обязательно возлагать на орган управления. -------------------------------- <*> См.: Постановление Правительства Российской Федерации от 14 января 2002 г. N 7 "О порядке инвентаризации и стоимостной оценке прав на результаты научно-технической деятельности" // Российская газета. 2002. 23 января. Впрочем, Положение, утвержденное этим Постановлением, нуждается еще в существенном совершенствовании.

Органам управления присущи только чисто административные функции, отрицательные последствия одновременного наделения их гражданско-правовыми правомочиями неоднократно демонстрировал практический опыт. Одновременное осуществление власти и хозяйственной деятельности в экономическом обороте несовместимы. Органы управления могут и должны определять характер и пределы использования изобретений внутри страны и за границей, их решение нужно не только для отчуждения прав и выдачи лицензий, но и для производства продукции с применением изобретений. В настоящее время, к сожалению, функции этих уполномоченных властных органов оказались в какой-то мере размытыми. Иногда на них прямо возлагается ведение деятельности в экономическом обороте, хотя они к ней не приспособлены и не могут осуществлять ее эффективно. Так, подп. 1 п. 4 Постановления Правительства Российской Федерации от 2 сентября 1999 г. N 982 предоставляет государственным заказчикам право подачи заявок и получения патента (не "обеспечение" подачи заявки, как в подп. 2 п. 2 того же Постановления, а именно непосредственно подача заявки и получение патента). Подпункт 3 п. 4 того же Постановления предусматривает выдачу лицензии государственным заказчиком. Подобная размытость функций подлежит безусловному устранению. Хозяйствующее звено представлено организациями, которые от имени государства или от своего имени, но в интересах государства осуществляют с изобретениями деятельность в сфере хозяйственного оборота, совершают с ними гражданско-правовые действия, они занимаются хозяйственной деятельностью и коммерческой эксплуатацией результата. Это - уполномоченные организации, определяемые государственными заказчиками. Рациональнее всего наделять этими правами организации из числа исполнителей и даже головных исполнителей НИР и ОКР. Они наиболее компетентны, и, кроме того, осуществление хозяйственной деятельности дает возможность возложить на них бремя хозяйственных операций, предоставить выгоды и возложить ответственность. Все взаимоотношения с третьими лицами по поводу изобретений лежат на хозяйствующем субъекте, а не на правообладателе - государстве (казне). Основные направления реализации государственной политики по вовлечению в хозяйственный оборот результатов в научно-технической деятельности, утвержденные Правительством Российской Федерации 30 ноября 2001 г. (распоряжение N 1607-р), предусматривают, что государство в заключаемых им с хозяйствующими субъектами государственных контрактах возлагает на них все расчеты с контрагентами - материальное поощрение организаций-исполнителей, выплату вознаграждения авторам и т. п. Государство как таковое непосредственно не участвует в этих операциях. Правовую основу выступления хозяйствующих субъектов в экономических отношениях составит право доверительного управления, если правообладателем остается государство, или наделение их полноценными правами на изобретение, если государство считает целесообразным не оставлять права за собой. Формой стимулирования является не только наделение статусом правообладателя, но и передача прав в доверительное управление, что в настоящее время учитывается недостаточно. В п. 1 ст. 1013 ГК РФ специально говорится о доверительном управлении исключительными правами (правами на результаты интеллектуальной деятельности). Будучи доверительным управляющим, хозяйствующее звено выступает на рынке от имени государства, имея достаточно широкую свободу действий (кроме отчуждения исключительного права), в пределах, установленных контрактом с учредителем доверительного управления. Если стороны сочтут это целесообразным, они могут включить в контракт особые условия об отдельных правомочиях доверительного управляющего - о патентовании изобретения в стране и за рубежом, о выдаче лицензий в стране и за рубежом, о производстве продукции с применением изобретения и об экспорте ее в иностранные государства и т. п. При отсутствии таких условий может считаться, что доверительному управляющему разрешены соответствующие действия. Казна как таковая может только отчуждать права на изобретения, и то лишь в отдельных, редких случаях. Нормальную эксплуатацию изобретений в экономическом обороте могут осуществлять только хозяйствующие организации. У казны есть всего две возможности организовать их использование - оставить права за собой и передать их хозяйствующей организации в доверительное управление или отказаться от таких прав и передать их хозяйствующей организации в качестве принадлежащих последней. Выбор варианта оформляется договором с учетом интересов обеих сторон, но первое слово принадлежит казне как инвестору, который вообще может не выделить средств на проведение работ. Функции органа управления по передаче прав на изобретение правообладателю так или иначе регламентированы. Более того, на случай передачи изобретения хозяйствующей организации как правообладателю специально предусмотрены правила, обеспечивающие интересы государства. Основные направления реализации государственной политики... от 30 ноября 2001 г. устанавливают, что в контракты и договоры, одной из сторон которых выступает государство, предусматривающие передачу прав хозяйствующей организации, включается условие о получении государством (точнее было бы сказать, "государством как таковым, казной") "неисключительной, безотзывной и безвозмездной лицензии на использование результатов научно-технической деятельности для государственных нужд". При этом имеется в виду право казны разрешать использование изобретения по такой лицензии, хотя и в ограниченных пределах, хозяйствующей организации, главным образом государственной, но во всяком случае для "государственных нужд". Контракт должен предусматривать и другие обязанности хозяйствующей организации, приобретающие характер обязанностей перед контрагентом (казной) по гражданско-правовому обязательству. В него подлежат включению требования к такой организации о доведении разработки до стадии промышленного применения и реализации готовой продукции, конкретные обязательства стороны, реализующей в производственной практике результат научно-технической деятельности. За невыполнение этой обязанности устанавливаются санкции, взимаемые, естественно, в пользу контрагента (казны). Нельзя сказать, что подробно регламентированы отношения по доверительному управлению. Это относится прежде всего к хозяйствующим организациям как доверительным управляющим, которым приходится реально осуществлять права казны. Но в большой мере распространяется и на органы исполнительной власти, выступающие в качестве учредителя доверительного управления. У них, кроме всего прочего, возникает еще возможность и соблазн принять на себя часть несвойственных им функций участников товарного оборота (или наделить этими функциями организации, находящиеся в сфере их влияния), их роль в экономическом обороте оказывается размытой и неопределенной. Осуществление прав на казенные изобретения через право доверительного управления остается не выстроенным в последовательную структуру. Нужный результат может быть получен только при возложении на каждое звено отличающихся функций, к которым оно приспособлено, иначе неэффективность системы становится неизбежной. При отсутствии четкой дифференциации каждого звена доверительное управление еще недостаточно очевидно выделяется как форма, используемая для пуска изобретений в экономический оборот. Коммерчески-посредническое звено. Становление и развитие особого рынка интеллектуальных прав привело к зарождению системы их осуществления. Появился еще один вид субъектов права, призванный заниматься деятельностью по оказанию помощи правообладателям, предоставляющий им специализированные услуги в качестве посредника. Рынок прав на результаты интеллектуальной деятельности - это особая область, эффективное участие в операциях на этом рынке требует специфических знаний и опыта. Недостаточно разбираться в существе решений, являющихся объектом операций, и в связанной с ним коммерческой конъюнктуре, нужны еще и дополнительные навыки в патентно-лицензионной сфере. Эффективная коммерческая деятельность в области реализации именно изобретений требует специальных знаний и опыта, которых правообладатель, как правило, не имеет, особенно при реализации изобретений за границей. Поэтому ему целесообразно привлекать для посредничества специализирующиеся на этой работе организации. Надлежащее сочетание свободы усмотрения, принадлежащей правообладателю, с опытом и знаниями специалиста может быть получено путем использования услуг посредника - представителя, комиссионера, агента, через которого будет выступать правообладатель. На такого посредника как промежуточное звено может возлагаться поиск потребителя, разработка условий договорных связей с ним, поиск уже готовых решений, их комплектование, оказание других услуг. Проблема посредничества встает и перед правообладателями - частными лицами, но особенно важной она становится для казны, заинтересованной в эффективном использовании принадлежащих ей изобретений. В настоящее время закон не устанавливает обязательного посредничества и для казенных изобретений (не считая военных). Применяется общий принцип свободы усмотрения лица, имеющего право выступления на рынке. Решение вопроса о привлечении посредника зависит только от его усмотрения, от того, что оно найдет более целесообразным и экономически эффективным, риск приглашения посредника и его выбора несет именно это лицо. Это распространяется как на сделки внутри страны, так и на внешнеторговые операции, для которых в настоящее время тоже не действуют ограничения. На изобретения распространяются общие принципы совершения рыночных операций. Во всяком случае специализированное профессиональное посредничество для изобретений, принадлежащих частным лицам, факультативно и осуществляется на договорных условиях, отличающихся от условий обязательного посредничества. Исключения из принципов добровольного посредничества действуют только в случаях, прямо предусмотренных законом. Однако при всех условиях как при добровольном, так и при обязательном посредничестве правовая роль посредника ограниченна, он выступает на основании и в пределах полномочий, полученных от правообладателя, не имея самостоятельных правомочий и никак не претендуя на роль самостоятельного правообладателя. Его роль должна быть очень четко выверена, иначе отрицательные последствия, такие, как затягивание принятия срочных решений и отсюда неспособность достижения договоренностей, неизбежны. На организации, осуществляющие обязательное посредничество, могут быть возложены и некоторые дополнительные функции - контрольные, учетные и т. п., они подлежат четкой специальной фиксации в законе. Но это не должны быть распорядительные функции. Посреднические операции в отношении казенных изобретений, особенно обязательное посредничество, будут совершать государственные организации. Для эффективного осуществления посредничества весьма важна государственная структура, в рамках которой оно будет производиться. Но вопросы, связанные с этой структурой, лучше всего рассматривать на базе той сферы, в которой казенные изобретения получили максимальное распространение (об этом будет сказано ниже). Организация осуществления прав на результаты интеллектуальной деятельности имеет ряд особенностей, если объектом являются не изобретения, а другие принадлежащие казне результаты научно-технической деятельности. Но эти объекты подлежат отдельному рассмотрению. Особенно остро стоит вопрос с секретами промысла. Для охраны они должны быть как-то обособлены от других результатов, зафиксированы и оформлены определенным образом <*>. Из абзаца третьего п. 2 ст. 8 Патентного закона вытекают определенные последствия сообщения работодателем автору своего решения о сохранении соответствующего объекта в тайне, такое сообщение тоже предполагает идентификацию такого объекта и фиксацию его признаков. Отдельной регламентации требует система вознаграждения авторов секрета промысла, особенно с учетом отсутствия права авторства на секреты промысла (хотя авторы у них чаще всего есть), без этого выплата вознаграждения невозможна. Существует и ряд других позиций, требующих обязательной отдельной регламентации. -------------------------------- <*> См.: Дозорцев В. А. Понятие секрета промысла (ноу-хау) // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2001. N 7. С. 99 - 113; N 8. С. 105 - 119.

4. Военные изобретения

Многие годы существенная часть казенных средств, предназначенных для исследований и разработок, обращалась на цели, связанные с обороной страны. Именно в эту сферу направлялась основная масса госзаказов. Поэтому важнейшей разновидностью казенных изобретений стали изобретения военного, специального и двойного назначения (далее - военные изобретения). Режим использования именно этой группы казенных изобретений как внутри страны, так и за границей сохраняет особую актуальность и в настоящее время. На такие изобретения, создаваемые за счет средств казны, в принципе распространяется общий режим, установленный для всех казенных изобретений. Общими являются все положения о правах государства на казенные изобретения. Субъектный состав участников правоотношений тоже принципиально совпадает. Действуют те же основания возникновения и перехода прав, прежде всего договорные основания. Наличие диспозитивных норм свидетельствует о сохранении договорной природы прав казны и их производном характере. Но сама диспозитивная норма, как правило, устанавливает права именно казны, подтверждая устремленность на обеспечение интересов государства. Специфические же нормы, отличающие режим военных изобретений как разновидности от общего режима всех казенных изобретений, касаются осуществления этих прав. К изобретениям военного назначения относятся охраняемые решения, отвечающие признакам продукции военного назначения, определенные ст. 1 Федерального закона от 19 июля 1998 г. N 114-ФЗ "О военно-техническом сотрудничестве Российской Федерации с иностранными государствами" (далее - Закон о военно-техническом сотрудничестве). Изобретения специального назначения Законом никак не определены, но следует считать, что к ним относятся охраняемые решения, имеющие отношение к обороне страны и национальной безопасности. Изобретения двойного назначения могут использоваться как в указанных специальных сферах, так и за их пределами. К рассматриваемым изобретениям не относятся секретные результаты, для которых установлен специальный режим, предусмотренный законодательством о государственной тайне. Специфика порядка осуществления прав на военные изобретения обусловлена прежде всего интересами обороны и обеспечения безопасности страны. Она вытекает также из заключенных Россией международных договоров, предусматривающих ограничения в распространении вооружений с учетом внешней политики, осуществляемой рядом государств, экологическими проблемами, получившими международный характер, и другими подобными факторами. Важную роль в установлении особого порядка осуществления прав на результаты интеллектуальной деятельности играет необходимость обеспечения максимальной эффективности использования, в том числе коммерческого, таких результатов. Однако возмещение затрат на финансирование государство не рассматривает в качестве основной цели этой деятельности; этот принцип, прямо установленный для передачи хозяйствующим субъектам прав на результаты, имеет более широкое действие. Режим военных изобретений характеризует несколько основных моментов. Во-первых, на них распространяются все ограничения, установленные для продукции военного назначения законодательством о военно-техническом сотрудничестве, связанные в основном с экспортом и импортом этой продукции. Во-вторых, военным изобретениям свойственна большая жесткость в определении правообладателя, которым преимущественно становится государство. Именно таким должно быть содержание предписаний властным органам государственного управления относительно содержания государственного контракта. Закрепление прав не за государством может производиться только в исключительных случаях и в особом порядке, например в каждом отдельном случае по специальному решению Правительства Российской Федерации. Для казенных изобретений, не относящихся к числу военных, может быть установлена более высокая степень свободы договора, позволяющая органам государственного управления заключать государственные контракты на условиях закрепления возможных будущих изобретений не за государством, а за иными участниками отношения. Постановлением Правительства Российской Федерации от 2 сентября 1999 г. N 982 предусмотрена разработка "с учетом специфики и вида государственных контрактов, а также функций государственных заказчиков" примерных условий таких контрактов (п. 5). Значит, подлежат разработке несколько проформ, притом рациональна подготовка разных проформ для военных изобретений и казенных, но невоенных изобретений. При разработке проформ примерных контрактов естественно руководствоваться положениями, содержащимися в Основных направлениях реализации государственной политики по вовлечению в хозяйственный оборот результатов научно-технической деятельности, утвержденных распоряжением Правительства Российской Федерации от 30 ноября 2001 г. N 1607-р. Государственная политика в этой области заключается в обеспечении сбалансированности прав и законных интересов субъектов правоотношений, включая государство, и государственного стимулирования процессов создания, правовой охраны и использования результатов научно-технической деятельности с учетом возможности их реализации в гражданской сфере. Юридическим средством, создающим возможность такой сбалансированности, является договор. Право на изобретение переходит к государству только по договору с правообладателем, других оснований перехода этих прав закон не предусматривает. Именно этот принцип прямо закреплен в упомянутых Основных направлениях реализации государственной политики... от 30 ноября 2001 г. Этим документом предусмотрено, что предоставление прав на такие разработки производится "путем заключения соответствующих договоров" (абз. седьмой п. 1). "Вопросы прав на результаты научно-технической деятельности должны определяться в государственных контрактах на выполнение работ для государственных нужд, других предусмотренных законодательством договорах (соглашениях)" (абз. восьмой п. 2). В числе субъектов, права и интересы которых подлежат учету, Основные направления прямо называют авторов, организации-разработчики, организации-исполнители, инвесторов, включая государство, производителей продукции. Предусмотрено, что государство вводит результаты в хозяйственный оборот, "в том числе путем их передачи либо организации-разработчику, либо инвестору, либо иному хозяйствующему субъекту". При этом в обязательном порядке подлежат закреплению за государством права на результаты научно-технической деятельности, созданные за счет средств федерального бюджета, "которые непосредственно связаны с обеспечением обороны и безопасности страны, а также доведение которых до стадии промышленного применения берет на себя государство". Эти положения подлежат обязательному учету в примерных контрактах. При заключении контрактов они обязательны для заключающих их органов государственного управления. В-третьих, для военных изобретений установлена обязательность посредничества и определен такой посредник в лице Федерального агентства по правовой защите результатов интеллектуальной деятельности военного, специального и двойного назначения (далее - ФАПРИД), имеющего статус государственного посредника. Для казенных, но невоенных изобретений представительство ФАПРИД может быть факультативным, притом не только внутри страны, но и за границей. Строго говоря, правило об обязательном представительстве установлено только для операций за границей, для военно-технического сотрудничества с иностранными государствами. Но, действуя последовательно, было бы логично распространить механизм осуществления прав государства и на внутренние отношения, на операции с казенными военными изобретениями внутри страны. Если исключительное право на изобретение закреплено за государством, за казной, его использование любым другим субъектом может производиться только с разрешения государства как такового, на основании своеобразной внутренней лицензии, с выплатой ему вознаграждения за использование, иначе исключительное право на изобретение становится неосновательно узким. Вырученные средства должны поступать не выделившему их органу управления, в частности госзаказчику, а непосредственно в бюджет и оттуда распределяться в общем порядке. И еще. Целям контроля за использованием военных изобретений, хотя бы созданных за счет казенных средств, соответствовало бы обязательное государственное посредничество, независимо от того, кому принадлежит право на изобретение - государству в лице казны или частным структурам. Но в принципе нормально, чтобы права на такие изобретения, даже созданные в частных структурах, закреплялись за казной. Посредничество, в том числе обязательное, заключается в профессиональном и квалифицированном выполнении поручений доверителя (комитента, принципала), никаких самостоятельных решений за рамками поручения посредник принимать не вправе. С обязательным посредником тоже должен заключаться договор, предусматривающий обязанности и ответственность сторон, выплату ему вознаграждения и т. п. Заключение такого договора обязательно для сторон (ст. 445 и 446 ГК РФ). Представляется, что в этом случае целесообразно иметь типовой договор (или типовые договоры в нескольких вариантах), а также утвержденные ставки вознаграждения. Посредник по операциям с военными изобретениями может быть наделен и некоторыми дополнительными, контрольными функциями. Но они могут сводиться только к контролю за эффективностью операций хозяйствующего звена и соблюдением им законодательства, принятие оперативных решений по существу не входит в его компетенцию, он не может вмешиваться в деятельность хозяйствующего звена (в крайнем случае возможно неисполнение, с соблюдением установленной процедуры, его поручений). Как уже отмечалось, к сожалению, в настоящее время этот принцип не соблюдается, звено, которое призвано быть посредническим, наделено правом принятия решений и по существу, наряду с хозяйствующим звеном. Это влечет за собой многочисленные отрицательные последствия, особенно заметные там, где закон предусматривает обязательное посредничество, т. е. для военных изобретений. Эффект усугубляется тем, что посредническое звено входит в систему, совершенно некомпетентную принимать решения о коммерческой эксплуатации изобретений, особенно военных, - в систему юстиции. Органы юстиции не располагают необходимой информацией о военных изобретениях ни по существу, связанному с их оборонной спецификой, ни для осуществления с ними операций на рынке. Они не имеют данных для того, чтобы судить о технических аспектах решения, о состоянии производственных проблем, об экономической и конъюнктурной стороне дела, о решениях по экспорту изделий, изготовленных с применением изобретений, и т. п. Более того, они не располагают никаким коммерческим опытом. Для них существует только один канал связи с проблемой - оформление прав. Но этого совершенно недостаточно. Все операции на рынке требуют оформления прав, и этим занимаются все хозяйствующие субъекты, к какой бы системе они ни относились. Органы юстиции имеют дело только с одним аспектом такого оформления - чисто юридической, формальной фиксацией прав результатов сделки. Само заключение сделки выходит за рамки возможностей системы юстиции и возглавляющего ее Министерства юстиции Российской Федерации. Для того чтобы заполнить вакуум собственной полной некомпетентности, Министерство юстиции оказалось заинтересованным в создании организации, выполняющей не только посредническую работу, но и функции, возложенные на само Министерство, которое, не обладая реальными данными, заинтересовано в их концентрации хотя бы в подчиненной организации. Руководство со стороны Министерства юстиции остается чисто номинальным. Не соответствующей закону и даже противоестественной системе соответствует и искусственное выделение государственной структуры, осуществляющей хозяйственную оперативную работу и даже некоторые властные функции. Но пороки системы такое выделение ликвидировать не в состоянии, органически несвойственные ей функции деформируются. Она обречена на неэффективность. Указом Президента Российской Федерации от 2 мая 1996 г. N 642 "О мерах по развитию органов юстиции Российской Федерации" <*> на Минюст России была возложена "реализация государственной политики в области правовой защиты интеллектуальной собственности" (п. 1). Строго говоря, эта формула означает работу только по предоставлению охраны, по закреплению прав, прежде всего по экспертизе и регистрации изобретений, практически по руководству Роспатентом, а также законопроектной деятельностью. Это вполне естественно, к такой правоприменительной деятельности Министерство юстиции вполне приспособлено. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1996. N 19. Ст. 2259.

Та же формула была воспроизведена в Положении о Министерстве юстиции Российской Федерации, также утвержденном Указом Президента Российской Федерации от 2 августа 1999 г. N 954 (в настоящее время действует редакция от 10 декабря 2001 г., но в эту норму никаких изменений не внесено) <*>. Положение наделяет Минюст России функциями даже с "перебором" - он объявлен осуществляющим функции государственного патентного ведомства (подп. 47 п. 6 Положения), которые для него нереальны и непосильны. Но руководство такой сферой правоохранительной деятельности, как обеспечение правовой охраны (если угодно - "защиты") интеллектуальной собственности (в которую входят художественные, промышленные и некоторые другие виды прав), в целом ему вполне свойственно. Во всяком случае, изменить распределение функций в этой сфере правомерно может акт не ниже указа Президента России. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1999. N 32. Ст. 4043.

12 апреля 1999 г. было издано Постановление Правительства Российской Федерации N 413, формально относящееся только к одной сфере, - "О совершенствовании деятельности федеральных органов исполнительной власти в области авторского права и смежных прав" <*>. Оно отнесло к компетенции Роспатента вопросы авторского права и смежных прав, которые ему как органу, занимающемуся государственной экспертизой и оформлением прав правообладателей, вообще не присущи. Такое расширение функций Роспатента (с включением в Положение о нем) и фактическое исключение их из компетенции Министерства юстиции неправомерно даже чисто формально, поэтому Постановление, как акт более низкого уровня, чем указ, должно считаться не имеющим юридической силы. Такой вывод тем более обоснован, что практически это Постановление стало сигналом для фактического расширения функций Роспатента за присущие им пределы и по другим вопросам. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1999. N 16. Ст. 2004.

Другое дело - руководство в коммерческой сфере. Видимо, по соображениям обеспечения единства управления всем блоком работ в области интеллектуальных прав на Министерство юстиции было возложено и руководство коммерческой деятельностью по эксплуатации изобретений в экономическом обороте, в частности в международном экономическом обороте (подп. 49 п. 6 и подп. 13 п. 7 Положения о Министерстве юстиции). При Министерстве была создана соответствующая специализированная организация. Это было уже явной ошибкой, Министерство не отвечает ни одному из условий для компетентного и эффективного осуществления этой деятельности. Парадокс, как это часто бывает, заключается в том, что при лишении Министерства юстиции ввиду его инертности и даже бездеятельности свойственной ему функции руководства Роспатентом - экспертизой и регистрацией изобретений - несвойственная ему функция руководства коммерческой эксплуатацией изобретений была сохранена. Парадокс усиливается тем, что более поздними актами была создана вполне компетентная параллельная структура, на которую возложена та же работа. При этих условиях посредническая организация вынужденно наделяется чуждыми ей функциями, выходящими за рамки посредничества и тем самым разрушающими систему осуществления прав. Казалось бы, ФАПРИД должно иметь статус именно посредника, тем более что в нормативных актах оно так и называется. Однако оказывается, что эти акты, кроме посреднических функций, возлагают на него функции не только органа государственного управления (см. выше), но и правообладателя. Так, на нем лежит "осуществление... функций по распоряжению правами на результаты интеллектуальной деятельности...", "...получение исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности...", "подготовка и заключение... лицензионных договоров..." (п. 3 Постановления Правительства Российской Федерации от 29 сентября 1998 г. N 1132). Наделение его статусом непосредственного правообладателя особенно ярко выражено в норме, предусматривающей его выступление в качестве "правопреемника" государственных унитарных предприятий при их приватизации в части прав на результаты интеллектуальной деятельности. Попутно можно заметить, что эта норма вызывает сомнения и с точки зрения ее соответствия закону. О предоставлении ФАПРИД статуса, выходящего за посреднические рамки, статуса чуть ли не органа государственного управления, свидетельствует и установление его непосредственной связи с государственными заказчиками ("распоряжение правами по согласованию с государственными заказчиками") вместо его связи как посредника с хозяйствующим звеном. Кстати, наделение органа государственного управления (государственного заказчика) хозяйственными функциями тоже не может считаться нормальным, ошибочность совмещения властных и хозяйственных функций в одном лице неоднократно демонстрировалась практикой хозяйственного строительства и отмечалась в литературе. Если контрольные функции, которыми наделен ФАПРИД (учет результатов интеллектуальной деятельности, контроль за их использованием и т. п.), сомнений не вызывают, то наделение его статусом самостоятельного правообладателя, а не только посредника (представителя, комиссионера, агента) не соответствует общей системе управления государственным имуществом и безусловно ошибочно. Деятельность в качестве правообладателя ему никак не присуща, он может претендовать только на роль посредника, в некоторых, прямо определенных законом случаях - обязательного, выступающего лишь по поручению правообладателя. Закон о военно-техническом сотрудничестве специально определяет такие фигуры правообладателей, как "организации - производители продукции", "организации - разработчики продукции", которые естественно наделять и статусом обладателей прав на результаты интеллектуальной деятельности. Именно они должны быть материально заинтересованы в пуске этих результатов в экономический оборот. Неопределенность с правообладанием или множественность правообладателей влечет за собой невозможность оперативного и эффективного осуществления операций по эксплуатации результатов интеллектуальной деятельности на рынке, подрыв принципа материальной заинтересованности организаций, играющих решающую роль в их создании и практическом осуществлении. Иначе говоря, последствия такой организации работы для коммерческой эксплуатации научно-технических результатов очевидны. Технические новшества, и в настоящее время обладающие высокой ценностью в экономическом обороте, по ряду причин имели военное значение, именно на них шла основная часть ассигнований из казны, они были главным направлением госзаказов. В соответствии с Указом Президента Российской Федерации от 1 декабря 2000 г. N 1953 "Вопросы военно-технического сотрудничества Российской Федерации с иностранными государствами" <*> при экспорте результатов интеллектуальной деятельности военного и военно-технического назначения, не говоря уже об изделиях, изготовленных с использованием такого рода результатов, в роли государственного посредника вправе выступать только государственное унитарное предприятие "Рособоронэкспорт" или организация, действующая под его эгидой. Устав Рособоронэкспорта, утвержденный Указом Президента Российской Федерации от 6 января 2001 г. N 8, прямо включает в предмет его деятельности внешнеторговые операции в отношении "результатов интеллектуальной деятельности, в том числе исключительных прав на них" (п. 10), а далее уже говорит вполне конкретно о продаже (покупке) патентов на изобретения, полезные модели и промышленные образцы продукции военного и двойного назначения (подп. "з" п. 11), о передаче (продаже) иностранным заказчикам и приобретении за рубежом в установленном порядке "лицензий для производства продукции военного и двойного назначения" (п. 17). Поручение этих работ какой-либо другой организации прямо противоречило бы этому Указу. Координация и контроль деятельности Рособоронэкспорта Положением о Комитете Российской Федерации по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами, утвержденным тем же Указом Президента Российской Федерации, поручены этому Комитету, поэтому возложение руководства этой работой на какой-либо другой орган, в том числе и на Министерство юстиции, прямо противоречило бы нормативным актам, последним по времени издания. Представляется, что работа с военными изобретениями может быть организована вполне четко в рамках действующего законодательства. До принятия Федерального закона от 14 ноября 2002 г. N 161-ФЗ "О государственных и муниципальных унитарных предприятиях" <**> задача создания самостоятельного юридического лица, одновременно находящегося под руководством Рособоронэкспорта, могла быть решена достаточно просто - путем создания его дочернего предприятия (п. 7 ст. 114 ГК РФ). После принятия названного Закона та же задача может быть решена организационно чуть сложнее, но принципиально так же. В соответствии со ст. 6 этого Закона унитарные предприятия могут быть участниками (членами) коммерческих организаций, притом решение о таком участии может быть принято только с согласия собственника имущества унитарного предприятия (см. также пп. 14 п. 1 ст. 20 Закона). Функции органа исполнительной власти, выступающего от имени государства, в данном случае вполне естественно возложить на Комитет по военно-техническому сотрудничеству. Контрольный пакет акций в руках Рособоронэкспорта дал бы ему необходимые полномочия. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 2000. N 49. Ст. 4799. <**> Российская газета. 2002. 3 декабря.

Возложение обязательного представительства по патентно-лицензионным операциям для изобретений военного назначения на систему Рособоронэкспорта отвечало бы не только формальным требованиям, оно было бы правильным и по существу. Работа по руководству может лежать только на органе, имеющем опыт коммерческой деятельности в соответствующей сфере, обладающем информацией и другими данными. Правоприменительная деятельность, осуществляемая в системе юстиции (в том числе регистрация прав), не есть аргумент в пользу подчинения государственного посредника Министерству юстиции. Приходится учитывать и то, что операции с исключительными правами - совершенно автономная и даже самостоятельная сфера. Недаром действующий Патентный закон создал специальный институт патентных поверенных, никак не связанный с общей адвокатурой. Военными изобретениями Рособоронэкспорт призван заниматься уже по действующему законодательству при всех условиях. Тем более что экспорт изделий должен идти через него, а разрывать экспорт и операции с изобретениями как таковыми никак нельзя, каждый раз надо решать, что выгоднее государству, и делать это надо из одного центра. ФАПРИД создан для обязательного посредничества по военным изобретениям. Вместе с тем есть еще невоенные казенные изобретения, неказенные изобретения, принадлежащие государственным организациям, существуют и частные изобретения. Обладатели прав на такие изобретения тоже могут нуждаться в квалифицированной специализированной помощи. Но для них посредничество не является обязательным, оно осуществляется на чисто факультативной, сугубо добровольной договорной основе, правообладатель вправе пользоваться услугами посредника или действовать самостоятельно, ему принадлежит право выбора посредника. Выполнению посреднических функций закон не ставит никаких ограничений, создать такую организацию можно также вполне свободно. Однако несомненно, что ФАПРИД обладает в области оказания посреднических услуг наибольшим опытом. Нет никаких оснований лишаться возможности пользоваться его услугами по невоенным изобретениям. Было бы целесообразно организовать в рамках ФАПРИД специальное подразделение. Можно даже дифференцировать условия договоров, установив, например, отдельный режим для казенных невоенных изобретений, тем более что их удельный вес невелик. Не менее существенные проблемы порождает известная неопределенность статуса ФАПРИД. Наличие контрольных функций в случае обязательного посредничества не есть основание для наделения правомочиями, присущими правообладателю и/или органу управления. Посредническая роль должна быть выстроена точно, ясно, однозначно и универсально. ФАПРИД может выступать только по полномочию правообладателя и в пределах этого полномочия. Законодательство о военно-техническом сотрудничестве специально определяет фигуру "государственного посредника", возлагая на него ряд особых функций. Но это именно посредник, прежде всего представитель, а также комиссионер или агент, а не правообладатель.

* * *

Сложная система обладателей прав на результаты интеллектуальной деятельности, дифференциация их статуса, разнообразие отношений между ними в разных ситуациях по поводу объектов, режим которых, и без того не совпадающий, еще и варьируется в разных условиях, есть показатель и проявление богатства и множественности отношений в сфере, лишь недавно вошедшей в рыночный оборот. Бурное развитие этой сферы в последние годы приумножает сложности. Надлежащее установление оснований возникновения прав и ключевых моментов правовой регламентации производится в законах. Но при их отсутствии такую роль могут временно выполнять указы Президента Российской Федерации, которые в этом случае призваны устанавливать и основы правопорядка по существу. Конституционный Суд Российской Федерации в Постановлении от 30 апреля 1996 г. N 11-П подтвердил правомерность издания Президентом Российской Федерации указов, "восполняющих пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения, при условии, что такие указы не противоречат Конституции Российской Федерации и федеральным законам, а их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих законодательных актов" <*>. -------------------------------- <*> СЗ РФ. 1996. N 19. Ст. 2320.

Для упорядочения отношений надо регламентировать правовой режим изобретений, принадлежащих разным субъектам, в том числе казенных и военных, в рамках общей системы охраны, иначе она не может работать эффективно, что показывает уже накопленный опыт. Нужно установить соотношение разных правовых режимов. Этого нельзя сделать, если не сконцентрировать основные установки в одном акте. Больше всего подходит для этой цели Гражданский кодекс. Для подготовки части Кодекса, посвященной интеллектуальным правам, созрели все объективные предпосылки. Препятствием служит только субъективный фактор - неготовность общественного сознания. При этих условиях, скорее всего, есть смысл разрабатывать особый Кодекс интеллектуальных прав с признанием его после принятия частью ГК РФ. В нем подлежали бы фиксации все принципиальные положения, в том числе и об основных видах правообладателей. Такой Кодекс, как и вся кодификация гражданского права, не должен иметь исчерпывающий характер - законодательство об интеллектуальных правах неизбежно останется многоуровневым. Статус правообладателей подлежит детализации в специальных законах.

Печ. по: Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. 2002. N 11. С. 89 - 100; N 12. С. 77 - 89; 2003. N 1. С. 90 - 109.

Название документа