Понимание права, преступления и наказания в контексте культурологической парадигмы современного мировосприятия

ПОНИМАНИЕ ПРАВА, ПРЕСТУПЛЕНИЯ И НАКАЗАНИЯ В КОНТЕКСТЕ КУЛЬТУРОЛОГИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ СОВРЕМЕННОГО МИРОВОСПРИЯТИЯ

Р. А. РОМАШОВ

Ромашов Роман Анатольевич, заслуженный деятель науки Российской Федерации, начальник Самарского юридического института ФСИН России, доктор юридических наук, профессор.

Статья посвящена понятию культуры как процессу любой преобразовательной деятельности и его результату независимо от духовно-нравственной и юридической оценки; выделяются три типа существования (сосуществования) культур. Уголовное наказание рассматривается как двусторонний проводник таких социокультурных детерминант, как право и преступление.

Ключевые слова: культура, культура империи, культура цивилизма, право, преступление, наказание.

Understanding of law, crime and punishment in the context of culturological paradigm of contemporary mentality R. A. Romashov

Romashov Roman Anatolievich, Honored Scientist of Russian Federation, Director of the Samara Law Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia, Doctor of Law, Professor.

The article is devoted to the notion of culture as a process of converting all of its activity and its result regardless of the spiritual-moral and legal assessment; there are three types of existence (coexistence) of cultures. Criminal punishment is seen as a twosided conductor of socio-cultural determinants such as law and a crime.

Key words: culture, the culture of the empire, culture of civilizm, law, crime, punishment.

Типология культурологического мировосприятия. Человеческий мир представляет собой сложное социально-культурное и политико-правовое образование, эволюционирующее под воздействием разнонаправленных тенденций: глобализации и локализации; конфликтности и партнерства; монополизации и конкуренции; самосохранения и саморазрушения (энтропии) национальных государств и межгосударственных (международных) организаций. В таком понимании культура есть продукт человеческой деятельности по преобразованию природы. В качестве культуры следует рассматривать любой процесс преобразовательной деятельности и его результат независимо от духовно-нравственной и юридической оценки. Таким образом, к культуре следует относить и созидание, и разрушение, осуществляемое человеком под воздействием различных мотивационных установок. Хотим мы того или нет, но основную часть своей истории человечество живет в состоянии войны, основными инструментами ведения которой во все времена являлись убийство и разрушение. При этом во все времена воюющие люди (конечно, при условии, что они воюют за "правое дело") героизировались, а средства ведения войны - оружие, стратегия, тактика - рассматривались в качестве важнейших показателей культурного развития. Рассмотрение мира как системы взаимодействующих и взаимопроникающих социальных культур актуализирует проблему типологии сосуществования социальных общностей с различными культурными идентификационными кодами. Представляется целесообразным выделение трех типов существования (сосуществования) культур: культурной автаркии (культура полиса); культурной экспансии (культуры империи); межкультурного диалога (культуры цивилизма, мультикультурализма). В основу первого типа положена идея противопоставления локальной культуры полиса, являющейся единственным в мире "собственно культурным" образованием, и заграничного варварства. При этом в качестве основного мифа мироустройства выступает концепция исторической (божественной) избранности того или иного народа (носителя "передовой" культуры), "замкнутого в себе и на себя", выполняющего миссию сохранения и защиты своей культуры от враждебных посягательств как на внутриполитической, так и на внешнеполитической арене. Типология имперского мировосприятия, как и полисная модель, базируется на противопоставлении "истинной" культуры - культуры империи - и внешнего по отношению к имперской цивилизации бескультурия (варварства). Однако в отличие от автаркичности (самодостаточности) полиса империя является образованием, находящимся в непрерывной динамике роста. В геополитическом смысле это присоединение новых земель и включение в имперскую юрисдикцию новых народов; в культурологическом отношении - распространение имперской культуры (языка, религии, системы управления, хозяйственного уклада) на вошедшие в имперское пространство территории и социумы. Любая империя претендует на монопольное владение миром и в этом качестве представляет механизм геополитической экспансии. Соответственно, все страны и народы подразделяются на "сверхдержавы", являющиеся носителями "истинной" цивилизационной культуры и не относящиеся к таковым. Последние подлежат включению в империю с последующим приобщением к имперской культуре. В свою очередь, империи подразделяются на колониальные, состоящие из метрополии и колоний, и унитарные (союзные), объединяющие равные по политико-правовому статусу государственные образования. В качестве примера колониальной империи выступает Великобритания, унитарными империями являлись Римская империя, императорская Россия, СССР. Колониальные империи строились на изначальном признании неравенства и противопоставлении культуры метрополии и колониального варварства. На отрицании колониальной культуры и расовом превосходстве представителей стран-метрополий - западноевропейских государств и США - основывалась империалистическая доктрина порабощения колоний и их восприятия в качестве ресурсных придатков метрополий. Представители развитых культур метрополий считали себя вправе проводить в отношении неразвитых (варварских) стран политику колонизации, направленную на неэкономическую эксплуатацию сырьевых и социальных ресурсов. При этом, в широком смысле понятия, колонизация представляла собой экспансию (в т. ч. осуществляемую при поддержке силовых структур государственного механизма) культуры метрополии по отношению к "псевдокультуре" как уже имеющихся, так и потенциальных колоний. Унитарные империи строились и развивались на качественно иных по сравнению с колониальными принципах. Культуры народов, входящих в империю, не только не уничтожались, но и в ряде случаев обеспечивались системой государственных гарантий. Так, в Российской империи, до революции 1917 г. не имевшей своей конституции, в Великом княжестве Финляндском и Царстве Польском конституции действовали. Закрепление за православием статуса государственной религии не препятствовало реализации иноверными подданными Империи права на свободу вероисповедания. Титульная нация (русские, представленные великороссами, малороссами, белороссами) и инородцы были равны в большинстве социально-юридических прав и обязанностей. Унитарная империя, таким образом, выступала в качестве социально-культурного и политико-правового образования, в котором различные национальные культуры не только мирным образом уживались, но и в совокупности образовывали единую культуру имперской нации. Применительно к Российской империи - это национальная русская культура, носителями которой являлись все российские подданные независимо от национальной принадлежности и вероисповедания. Третий тип взаимодействия культур в качестве основополагающей гипотезы принимает концепцию ненасилия (цивилизма, толерантности и т. п.). В рамках этой концепции утверждается, что человеческий мир - это мир человеческих личностей и коллективов, различия между которыми не являются основаниями для градации на людей, "заслуживающих человеческого обращения", и "нелюдей" - врагов рода человеческого в человеческом обличии, в отношении которых могут использоваться средства и методы, недопустимые по отношению к "нормальным людям". Такой подход не исключает саму возможность конфликта как между отдельными людьми, так и между социальными организациями (религиозными конфессиями, социальными стратами, государствами), представляющими различные типы национально-культурных идентичностей. Однако даже в условиях конфликта люди должны помнить и понимать, что они взаимодействуют с такими же людьми, что достижения одной культуры не менее значимы для ее представителей, чем аналогичные достижения другой культуры, которая, являясь чужой, вместе с тем не должна априори восприниматься в качестве враждебной и в силу подобной оценки заслуживающей уничтожения. Диалог культур возможен только при условии восприятия интересов противоположной стороны взаимодействия в качестве равных по значимости собственным. В условиях диалога культур право как основной инструмент обеспечения культурного развития и защиты культурных достижений выходит за рамки национальных правовых систем и выступает в качестве элемента формирования общецивилизационной культуры. Основное предназначение права - обеспечение сохранения человеческой цивилизации. При этом существование права зависит в большей степени не от субъектов, своими осознанными волевыми действиями реализующих правовые предписания, а от признания государствами и индивидами "права на право" в отношении не только физических и юридических лиц, но и объектов живой и неживой природы, а также самой человеческой культуры. Таким образом, правом обладают не только люди, но и природа, и культура. Признание права природы и права человеческой культуры является необходимым условием для разработки комплексных мероприятий, направленных на правовое обеспечение природной среды, необходимой для существования человеческой цивилизации, а также на сохранение общемировой и национальной культуры-наследия. Современный мир находится в состоянии перехода от экспансивной культуры империи к диалогичной культуре цивилизма. Следует констатировать, что в настоящее время сохраняется имперский тип мировосприятия, в рамках которого соотношение национальных культур рассматривается в контексте стереотипа межличностных отношений "друг - враг". В отношении враждебных культур считаются оправданными и правомерными действия, недопустимые по отношению к дружественным (союзным) культурам. Культура цивилизма предполагает выработку стереотипа межкультурного диалога, в рамках которого взаимодействие строится по типу "человек - человек". Данное взаимодействие не исключает противоречий и конфликтов между людьми, но предполагает решение этих конфликтов сугубо человеческими, т. е. правовыми, средствами и методами. Интернациональная культура цивилизма, основанная на формальном равенстве и диалоге национальных культур (цивилизаций), позволяет говорить о существовании общемировой правовой цивилизации, опирающейся в своей организации и функционировании не на культуру какой бы то ни было империи, претендующую на монопольное мировое господство, а на базовые принципы права, средства и методы правового регулирования, добровольно принимаемые представителями большинства национальных культур в качестве правомерных, а значит, и общеобязательных. В качестве таких принципов могут быть провозглашены: гуманизм, ненасилие, формально-юридическое равенство культур. В рамках общемировой цивилизации отношения между национальными правовыми системами строятся посредством осуществления диалога равных субъектов независимо от того, относятся они к "сверхдержавам" или нет. Право, преступление, преступность как явления культуры. Представление о человеческом мире как о социокультурном феномене позволяет рассматривать в качестве форм выражения культуры любые результативные волеизъявления, посредством которых вносятся преобразования в природу и общественные отношения. Если принять высказанную точку зрения за основу дальнейших рассуждений, то можно сформулировать следующие положения. 1. Право изначально преследует две функции - регулятивную, направленную на сохранение позитивных общественных отношений и их прогрессивную коррекцию, и охранительную - призванную обеспечить профилактику правонарушений, их пресечение, раскрытие, расследование, осуществление правосудия и исполнение наказаний. Применительно к регулятивной функции законодатель руководствуется презумпцией правомерного сознания и положительной мотивации субъектов общественных отношений. Соответственно, если речь идет об охранительной функции, то в качестве основы правового регулирования рассматривается презумпция противоправного сознания и негативной мотивации субъектов, стремящихся решить собственные интересы за счет противоправных средств и методов. 2. Рассмотрение права в качестве формы культуры не вызывает сомнений. Получил широкое использование термин "правовая культура", используемый для обозначения позитивного отношения к праву, уважения к правовым предписаниям и их осознанного волевого применения в процессе регулирования общественных отношений. Что же касается преступления, то здесь, как правило, высказывается противоположная точка зрения. Если право - это форма культуры, а правовая культура - показатель правовой позитивации, то преступление - проявление бескультурия. Так ли это? На наш взгляд, кажущееся вначале бесспорным утверждение при ближайшем рассмотрении отнюдь не очевидно. Во-первых, вряд ли у кого-то возникают сомнения в том, что культурное развитие характеризует не отдельные качества человеческой личности, народа, страны, а носит обобщенный характер. Можно, к примеру, восхищаться умением человека хорошо говорить, одеваться, писать стихи и музыку и вместе с тем столь же искренне негодовать по поводу его действий, связанных с совершением мошеннических операций, растлением несовершеннолетних, торговлей наркотиками и т. д. Вывод первый: всякий человек есть представитель культуры своего общества, наделенный положительными и отрицательными свойствами, которые при определенных обстоятельствах и в рамках определенных оценок могут рассматриваться и как выражение культуры, и как проявление бескультурия. Следовательно, не имеет смысла говорить о культурных и бескультурных людях, а нужно говорить о культурных и бескультурных поступках, ими совершаемых. Во-вторых, любая оценка культуры общества носит субъективный характер и не может рассматриваться в качестве универсальной. Находясь внутри системы и являясь ее структурно-функциональным элементом, исследователь вольно или невольно подпадает под системное воздействие и в большей степени анализирует не систему как таковую, а собственное отношение к ней, как правило, представляющее адекватную реакцию на исходящие от системы позитивные и негативные раздражители. В свою очередь, внешняя оценка также не может быть объективной, поскольку осуществляется представителем другой системы, руководствующимся сложившимися в рамках этой системы стереотипами, которые и являются в конечном итоге критериями оценки другой системы в качестве правильной (культурной)/неправильной (бескультурной, варварской). Вывод второй: любая социальная общность выступает в качестве определенного набора стереотипов (язык, традиции, религия, особенности хозяйствования и др.), в совокупности образующих национальную культуру/ментальность. Оценка общества как культурного/бескультурного носит субъективный характер и не может претендовать на универсальность. В-третьих, преступление, являясь юридическим фактом с отрицательной правовой оценкой, в принципе выходит "за рамки" правового регулирования. Право оценивает не преступление, а виновность лица, его совершившего. Следовательно, право и преступление соотносятся друг с другом как детерминирующие и вместе с тем несводимые величины. Иными словами, характеристика преступления как "бескультурия" мало что дает, поскольку не отвечает на вопрос: "Если преступление не есть проявление культуры, то что такое преступление?" Ответ можно найти в области теоретической физики, оперирующей т. н. античастицами для всех фактически известных частиц. Частицы и античастицы - это своего рода двойники, отличающиеся друг от друга только противоположными зарядами. Но если частицы являются "кирпичиками" нашего мира, то античастицы - лишь "гости" в нем, на мгновения появляющиеся в этом мире. При встрече античастиц с частицами происходит взрыв, в результате которого они взаимно уничтожаются. На основании многочисленных наблюдений за античастицами и изучения их поведения в "нашем мире" некоторые ученые пришли к мысли о существовании целого антимира, который подобен "нашему миру" и сосуществует с ним, но отличается противоположным по отношению к нему знаком. Один из разработчиков этой концепции Г. И. Наан полагает, что обе половинки Вселенной - мир и антимир - возникают в конечном счете из абсолютного вакуума: "Утверждение о возможности возникновения из ничего (пустоты, вакуума) при строгом соблюдении законов сохранения должно казаться предельно парадоксальным. Ведь смысл законов сохранения в том-то и состоит, что из ничего ничего не возникает, ничто не может породить нечто. Развиваемая здесь гипотеза ни в коей мере не оспаривает этого положения. Ничто действительно не может породить (одно лишь) нечто, но оно порождает что-то большее - нечто и антинечто одновременно! В основе предлагаемой здесь гипотезы лежит в конечном счете тот элементарный факт, что равенство (-1) + (+1) = 0 может быть прочитано и наоборот, справа налево: 0 = (-1) + (+1). Последнее равенство позволяет утверждать, что исходным "строительным материалом Вселенной" является пустота, вакуум. В среднем, суммарно, симметричная Вселенная состоит из одной лишь пустоты. Поэтому она может возникать из пустоты при строгом соблюдении всех законов сохранения. Тождественно равны нулю все пространственно-временные интервалы и координаты. Симметричная Вселенная такова, что она в среднем ничего не содержит, даже пространства и времени" <1>. -------------------------------- <1> Наан Г. И. Симметричная Вселенная: Докл. на Астроном. совете АН СССР 29 янв. 1964 г. // Тартуская астрономическая обсерватория: публ. Т. 56. Тарту, 1966. С. 431 - 433; цит. по: Осипов А. И. Путь разума в поисках истины. М.: Сретен. монастырь, 2010.

Идеей исходного "материала" Вселенной изложенная теория антимира полагает физический вакуум - условное "ничто". Эта идея, с одной стороны, очень созвучна библейскому учению о сотворении материального мира самого по себе, с другой - ставит вопрос о той движущей силе, которая, "расщепляя" идеальный вакуум и созидая удивительный по своему строению и жизни космос, устойчиво сохраняет его неустойчивое бытие. Социальная среда - человеческий мир - представляет собой материально-духовное бытие - нечто, которое не может рассматриваться в качестве вакуума. Поэтому в качестве первичной субстанции, являющейся предпосылкой возникновения культуры вообще и права как одной из форм культуры в частности, представляется целесообразным рассматривать хаос - неупорядоченные посредством публичной власти общественные отношения. В обстановке хаоса ("юридического ничто") люди в своих поступках руководствуются сугубо личными интересами, симпатиями и антипатиями. Основным аналогом права является "право сильного", результатом применения которого является перманентный конфликт - "война всех против всех". В ситуации хаоса в строго юридическом понимании не существует ни права, ни преступления. Стремление избежать взаимного уничтожения является катализатором формирования публичного социального регулятора - права. Сила права обеспечивается легальным государственным принуждением. Появление права и государства приводит к установлению общезначимых и общеобязательных правил поведения, что автоматически влечет разграничение всех человеческих поступков на правомерные и противоправные. Таким образом, одновременно с миром (культурой) права из хаоса возникает антимир (антикультура) - преступность. Названные "культурные антимиры" образуются частицами (правовыми нормами и правомерными деяниями) и античастицами (криминальными понятиями и преступлениями) и в совокупности формируют правовое бытие. Право и преступность являются элементами правового бытия, суть которого составляет правовой порядок, основывающийся на определенном пропорциональном соотношении названных культурных феноменов. Право не может ликвидировать преступность как явление, но и та, в свою очередь, не представляет стратегической угрозы для установленного правового порядка. Таким образом, целью и основной задачей правового регулирования является не уничтожение преступности как таковой, а контроль за ее общим состоянием, обеспечивающий безопасность права как формы позитивной культуры. Вывод третий: право и преступность представляют собой "антикультуры", возникающие из "правового хаоса" и представляющие взаимно обусловливающие и одновременно взаимно отрицающие явления. В том случае если уровень развития преступности достигает "критической массы", столкновение с системой позитивного права влечет политико-правовую аннигиляцию и, как следствие, образование политико-правового хаоса - "юридического ничто". Уголовное наказание как двухсторонний проводник права и преступности. Право и преступность представляют собой юридические антимиры (антикультуры), сосуществование которых определяется двумя противоположными тенденциями. С одной стороны, без права нет преступности. Уголовно-правовая норма - это юридическая модель и одновременно квалификационный критерий оценки преступного деяния. В свою очередь, преступный казус - эмпирическое подтверждение социальной значимости нормы и показатель эффективности ее применения. Стремление общества к упорядочению общественных отношений и защите субъективных интересов от вредоносных посягательств приводит к выделению из политико-правового хаоса таких социально-культурных феноменов, как государство, право, преступность. С другой стороны, столкновение права и преступности как равновеликих и сопоставимых по силе влечет их взаимное уничтожение и возврат общества в состояние хаоса с дальнейшим разрушением либо реконструкцией политико-правовой системы. В ситуации, когда соотношение права и преступности не является жизненно важным и не влияет существенным образом на организацию и функционирование правового порядка, преступность рассматривается в качестве одной из (выделено автором. - Р. Р.) угроз, которая наряду с другими представляет обременительную, но не смертельную опасность для нормальной стабильной жизнедеятельности государства и общества. Минимизация этой опасности и контроль за ней относятся к числу составляющих охранительной функции права. В процессе реализации этой функции государство активно применяет институт уголовного наказания. Основными целями наказания являются кара преступника и его исправление. Основной вид наказания в современных условиях - лишение свободы на определенный срок либо пожизненно. По отношению к праву и преступности наказание выполняет двоякую функциональную нагрузку. Являясь элементом механизма правового регулирования, наказание призвано выполнять профилактическую роль и своей суровостью упреждающе устрашать маргинально настроенных субъектов, предотвращая тем самым попытки нарушения закона. В отношении лиц, признанных виновными в совершении преступлений, наказание, как уже ранее отмечалось, выполняет одновременно карательную и исправительную функции. Можно ли на практике эти функции эффективно совместить? Как показывает отечественный и зарубежный пенитенциарный опыт - это практически невозможно. Тюрьма как инструмент карательного воздействия не только не способствует укреплению в попавшем в нее человеке веры в конечное торжество добра, справедливости, законности, но и выполняет прямо противоположные функции - способствует социальной изолированности и разрыву социальных связей человека с нормальным обществом (прежде всего с семьей, друзьями, коллегами по работе и т. п.), озлоблению, воспитанию цинизма и недоверия. Более того, являясь местом концентрации носителей криминальной антикультуры, тюрьма начинает играть роль места "криминального заражения" и репродуктора "криминальной инфекции". Рассмотрение права и преступности как социально-культурных детерминант позволяет говорить о наказании как о специфическом проводнике, обеспечивающем взаимное проникновение и взаимное влияние антимиров (антикультур) права и преступности. В условиях эффективного правового регулирования наказание выступает в качестве средства профилактики преступности и снижения криминальной активности. Усиление криминализации общественных отношений неизбежно влечет криминализацию пенитенциарной системы и, как следствие, усиление ее криминальной опасности. В этом случае сама пенитенциарная система начинает выступать в качестве угрозы пенитенциарной безопасности. В контексте культурологической концепции мировосприятия особое значение имеет анализ сущности наказания применительно к культурам империи и цивилизма. Для культуры империи характерно противопоставление "правильной культуры" и "варварства/бескультурия". Причем варварство может быть как внешним, так и внутренним. Преступник - это внутренний варвар, совершающий несовместимое с культурой преступление и заслуживающий обращения, неподобающего отношениям в "нормальной" человеческой среде <2>. В рамках такой культурологической схемы наказание - это прежде всего кара, а основная цель применения наказания - устрашение потенциальных и реальных преступников за счет максимального ужесточения видов наказаний и режимов их отбывания. -------------------------------- <2> Не случайно повсеместно в империях наказание предполагало перемещение преступника в варварский мир (ссылка на каторгу в Австралию и Новую Зеландию, Французскую Гвиану, Сибирь и т. п.). Тем самым выполнялась двоякая роль. С одной стороны, правильная культура империи освобождалась от "внутренних варваров", неготовых либо неспособных жить по правилам истинной культуры. С другой стороны, внутренний варвар в любом случае являлся носителем культуры имперской цивилизации, поэтому, будучи помещенным в среду "внешнего варварства", он начинал выступать в качестве реципиента истинной культуры и тем самым способствовал расширению социально-пространственных границ культуры империи.

Культура цивилизма основывается на диалоге формально равных человеческих личностей и национальных культур. Как уже отмечалось, людям свойственно совершать поступки, подлежащие разной, порою диаметрально противоположной, нравственно-правовой оценке. Судья оценивает не человека, а его поступок, вместе с тем наказывается не поступок, а человек. Цивилистическая модель наказания исходит из гипотезы сохранения и укрепления в человеке существующих начал правовой культуры, что влечет за собой вытеснение и ослабление криминальных мотивов и ценностей. Таким образом, пенитенциарная среда становится своеобразной конкурентной площадкой, определяющей устойчивость правового порядка и эффективность превентивного воздействия правовой культуры на культуру криминальную. В рамках такой площадки человек своими поступками выражает отношение к существующему правовому порядку в целом и режиму отбывания наказания в частности. В том случае если совершаемые поступки свидетельствуют о готовности и стремлении к исправлению, "социальный лифт" движется вверх, что выражается в смягчении условий отбывания наказания, изменении режима и вида учреждения исполнения наказания, применении к лицу условно-досрочного освобождения с дальнейшим погашением и снятием судимости. Если же осужденный демонстрирует явное нежелание выполнять установленные правила, является злостным нарушителем режима, то он тем самым инициирует применение к нему превентивных мер, связанных с ужесточением режима наказания, а также применением конкретных мер юридической ответственности за конкретные правонарушения.

Список литературы:

1. Наан Г. И. Симметричная Вселенная: Докл. на Астроном. совете АН СССР 29 янв. 1964 г. [Текст] // Тартуская астрономическая обсерватория: публ. Т. 56. Тарту, 1966. 2. Осипов А. И. Путь разума в поисках истины [Текст]. М.: Сретен. монастырь, 2010.

Название документа