Концепт "гражданское общество" в контексте постклассической эпистемологии

(Честнов И. Л.) ("Гражданское общество в России и за рубежом", 2013, N 1) Текст документа

КОНЦЕПТ "ГРАЖДАНСКОЕ ОБЩЕСТВО" В КОНТЕКСТЕ ПОСТКЛАССИЧЕСКОЙ ЭПИСТЕМОЛОГИИ

И. Л. ЧЕСТНОВ

Честнов Илья Львович, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин Санкт-Петербургского юридического института (филиала) Академии Генеральной прокуратуры Российской Федерации, доктор юридических наук, профессор, заслуженный юрист РФ.

В данной статье анализируются функции гражданского общества и их изменение в условиях постмодерна.

Ключевые слова: гражданское общество, постклассическая теория права, постмодерн.

Concept "civic society" in the context of post classic epistemologic science I. L. Chestnov

The functions of the civil society and their change in the postmodern conditions are analyzed in the article.

Key words: civil society, postclassical theory of law, postmodern.

Концепт <1> "гражданское общество" выполняет онтологическую и методологическую функции (взаимообусловливающие друг друга) по отношению к государству и праву и, как считалось в классической политико-правовой доктрине Нового времени, трансформирует их в правовое государство. Однако в ситуации постиндустриального социума, ситуации постмодерна, проблематизируется само понятие и концепт "общество" и, соответственно, "гражданское общество". Постклассическая социальная наука, описывающая и объясняющая постиндустриальное, информационное общество, вынуждена переосмысливать концепт "гражданское общество" в контексте изменяющихся исторических и социокультурных условий. -------------------------------- <1> Термин "концепт", сложившийся в средневековой философии и получивший "второе рождение" в философии XX в., по мнению С. С. Неретиной и А. П. Огурцова, "можно охарактеризовать как смысловую форму, возникающую и функционирующую в смысловом поле естественного языка, в контекстах дискурсивных практик от речи и до текстов. Он взаимоинтенционален, поскольку взаимоинтенционален любой акт речевой коммуникации, он многомерен и исполнен смысловой напряженности, поскольку является выражением ценностных ориентаций и предпочтений участников коммуникативных актов, нагружен их интерпретациями. В этом его принципиальное отличие от понятия, логическое значение которого всегда всеобще, не зависит от естественного языка и однозначно выражает логические отношения в идее, в идеальном бытии". См.: Неретина С. С., Огурцов А. П. Концепты политической культуры. М., 2011. С. 198 - 199.

Постклассическая наука и, соответственно, эпистемология как рефлексия над основаниями науки характеризуется сменой типа мировоззрения, картины мира, включая научную картину мира, или, если воспользоваться терминологией М. Фуко, - эпистемы. Классическая картина мира и, соответственно, эпистемология трансформируются на рубеже XIX - XX вв. в неклассическую, а в конце XX в. - в постклассическую (или постнеклассическую, по терминологии В. С. Степина) <2>. Наивный реализм, механический детерминизм, аподиктичность научного знания заменяются неопределенностью, вероятностью, стохастичностью, дополнительностью, зависимостью образа мира от позиции наблюдателя. Именно в этом состоит характеристика постклассической рациональности и научной картины мира. Постклассическое науковедение исходит из исторической и социокультурной контекстуальности научного познания и его результата. По большому счету, такой подход не отрицает классические моменты науки как воспроизводства научного знания, но включает их в новый контекст, при котором важное значение приобретают отношение социума и власти к научной деятельности (например, финансирование науки, социальный заказ очевидным образом влияют на ее - науки - развитие); специфика культуры данного социума, выражающаяся в научных установках, способах фиксации научного знания, его трансляции и применения; особенности организации научного сообщества, статус науки в соответствующем социуме и т. д. -------------------------------- <2> Постнеклассика: философия, наука, культура: Коллективная монография / Отв. ред. Л. П. Киященко, В. С. Степин. СПб., 2009.

В социальной науке отмеченные методологические трансформации проблематизируют очевидность фундаментального понятия и одновременно онтического ее основания - общества. Из самоочевидной данности общество превращается в один из наиболее дискуссионных концептов. Ведущий британский социолог Дж. Урри в этой связи ставит под вопрос понятие социального как общества и показывает, что, каково бы ни было его значение в прошлом, в будущем оно не сможет играть сколько-нибудь существенной роли в качестве организующего понятия социологического анализа <3>. "Новые правила социологического метода, - пишет Дж. Урри, - затребованы видимым упадком власти национальных обществ (независимо от того, действительно ли мы живем в глобальном обществе), до настоящего момента составлявших контекст социологических исследований. Коль скоро этих сильных обществ больше нет, я попытаюсь установить, какие новые правила социологического метода и теории могут оказаться пригодными в данных условиях" <4>. По его мнению, социальная наука должна отказаться от малопродуктивного понятия "общество" в связи с отсутствием "привязки" к национальному государству, в пользу метафор, фокусирующихся на движении, мобильности и случайном упорядочивании, а не на покое, структуре и социальном порядке <5>. Тем самым утверждается процессуальность, постоянная изменчивость социальности вместо ее структурной статичности. -------------------------------- <3> В свое время М. Тэтчер произнесла фразу, ставшую знаменитой: "Нет такой вещи, как общество, а есть отдельные мужчины, женщины и их семьи". См.: Урри Дж. Социология за пределами обществ: виды мобильности для XXI столетия. М., 2012. С. 15. Тенденцию приписывания субстанциональности (т. е. воспринимать как субстанциальные сущности собственные интересы и деятельность группам) известный американский социолог и этнолог М. Брубейкер именует "группизмом". См.: Брубейкер Р. Этничность без групп. М., 2012. С. 23. <4> Урри Дж. Социология за пределами обществ: виды мобильности для XXI столетия. М., 2012. С. 10. <5> Там же. С. 34.

Важным моментом постклассической социальной науки является признание сконструированности, а не заданности социального мира. Все социальные институты суть результаты активности человека, хотя и непроизвольной. Именно человек создает и воспроизводит (в том числе и изменяет) их. При этом, как подчеркивается в структурализме и особенно в постструктурализме, активизм человека существенно ограничен "сопротивлением структуры" <6> - обстоятельствами, диктующими достаточно ограниченный набор вариантов социальных инноваций. -------------------------------- <6> См. подробнее о "сопротивлении структуры": Harre R. Social Being. 2nd end. Oxford, 1993; Latour B. When things strike back: a possible contribution of "science studies" to the social science // British Journal of Sociology. 2000. Vol. 51. N 1.

Ко всему прочему, постклассическая наука "деконструирует" бинарные оппозиции классической эпистемологии материальное/идеальное, сущее/должное, объективное/субъективное и др., демонстрируя взаимообусловленность и взаимодополнительность этих противоположных моментов социального бытия по принципу "и-и" вместо "или-или". "Постклассическое" измерение социальности, сформированное прагматическим поворотом в социальных науках, основанное на методологии социального конструктивизма <7>, а также близких ему теоретических направлениях дискурс-анализа <8> и теории социальных представлений <9>, предлагает следующую картину социальной реальности: -------------------------------- <7> Gergen K. Realities and relationships: soundings in social construction. Cambridge (Mass.); L., 1994. P. 184. <8> Fairclough N. Critical Discourse Analysis. London, 1995; Laclau E. Discourse // The Blackwell Companion to Contemporary Culture / Ed. By R. Goodin, P. Pettit. Oxford, 1993; Laclau E., Mouffe C. Hegemony and Socialist Strategy. Towards a Radical Democratic Politics. London, 1985. <9> Moscovici S., Farr R. (eds.) Social Representations. Cambridge, 1984.

1) любое социальное явление (процесс, норма, институт) существует в трех модусах бытия - в виде массового поведения, знаковой формы и ментального образа, включая индивидуальные, групповые и коллективные (социальные, общественные) формы проявления, взаимодействующие друг с другом; 2) социальное явление есть результат предшествующей практики, в том числе означивания, в определенном смысле результат произвола (по отношению к предшествующим юридическим явлениям и практикам), который, впрочем, не может быть каким угодно, выступая в то же время относительно устойчивой структурой - массово повторяющимся поведением, зафиксированным знаком и общепринятым ментальным образом; 3) социальное явление (институт) не есть некая данность, объективная сущность, открываемая в "природе вещей", а представляет собой социальный конструкт, обусловленный и ограниченный хабитуализацией (опривычиванием) предшествующих практик; 4) оно никогда не является окончательно завершенным, а находится в состоянии постоянного переосмысления, а тем самым - трансформации; 5) любое социальное явление контекстуально и релятивно: оно зависит от исторического и социокультурного контекста, т. е. его содержание определяется связью с другими социальными явлениями и обществом как целым. Таким образом, гражданское общество из некоей очевидной данности превращается в многогранное, процессуальное, сконструированное человеком и обусловленное историческим и социокультурным контекстом размытое понятие "концепт". Две классические теории гражданского общества - либеральная и республиканская (коммунитаристская) - при всех их различиях исходили из натуралистической статичной данности и однородности (гомогенности) гражданского общества, призванного рационально формировать общественное мнение относительно политической повестки дня и, по большому счету, формировать политический курс <10>. Однако сегодня проблематизируется, во-первых, однородность гражданского общества, во-вторых, существование гомогенного общественного мнения, в-третьих, возможность широкой публики (общественности - по терминологии Ю. Хабермаса <11>) рационально обосновывать политический курс. -------------------------------- <10> Наиболее последовательно эта позиция отстаивалась Ж.-Ж. Руссо. <11> См.: Habermas J. Strukturwandel der Oeffentlichkeit. 17 Verl. Frankfurt am Main, 1990.

Более предпочтительной по сравнению с либеральной и республиканской (коммунитаристской) теориями гражданского общества представляется делиберативная, или дискурсивная, активно разрабатываемая Ю. Хабермасом. Для выдающегося немецкого социального философа гражданское общество - это публичная сфера, форум, на котором конституируется политически активная общественность (Oeffentichkeit), призванный формулировать общественное мнение и транслировать его в "правительственные сферы" <12>. Такой "форум" действует на основе принципов "универсальной прагматики" языка, выражающих, в свою очередь, принципы "дискурсивной этики" <13>. При этом важно, что собственно политика, включая законодательство, вырабатывается не самим государством в лице государственных органов, а формируется в ходе демократических обсуждений политически активной общественностью. Для экспликации механизма формирования общественного мнения и, соответственно, позиции относительно политической повестки дня (т. е. в определенном смысле выработки политического курса) Ю. Хабермас использует модель "идеальной речевой ситуации" и процессуальные правила дискурса, сформулированные Р. Алекси - известным немецким юристом. К правилам дискурса, призванным обеспечить выработку притязаний на значимость индивидуальных высказываний (точек зрения) и интерсубъективное признание наиболее предпочтительной позиции, относятся: -------------------------------- <12> Habermas J. Faktizitaet und Geltung. Beitrage zur Diskurstheorie des Rechts und des demokratischen Rechtsstaats. Frankfurt am Main, 1992. Следует заметить, что сегодня Ю. Хабермас к гражданскому обществу относит "организованные и неформальные отношения, социальные сети и движения" и "повседневные коммуникации, происходящие между присутствующими (или виртуальными адресатами) в "организованных" или неформальных публичных сферах, где на длительный срок формируются латентные установки потенциальных избирателей". См.: Хабермас Ю. Имеет ли демократия еще и эпистемическое измерение? Эмпирическое исследование и нормативная теория // Ах, Европа. Небольшие политические сочинения, XI. М., 2012. С. 132 - 133. <13> О принципах, на которых должен функционировать такой форум, см.: Хабермас Ю. Вовлечение другого. Очерки политической теории. СПб., 2001. С. 51, 75, 95 и след.; Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб., 2000. С. 136 - 149.

1. Ни один говорящий не должен противоречить себе. 2. Каждый говорящий, применяющий предикат F к предмету a, должен быть готов применить предикат F к любому другому предмету, который во всех релевантных отношениях равен a. 3. Разные говорящие не должны использовать одно и то же выражение, придавая ему различные значения. 4. Каждый говорящий может говорить только то, во что он сам верит. 5. Тот, кто прибегает к высказыванию или норме, не относящимся к предмету дискуссии, должен привести основание для этого. 6. Каждый владеющий языком и дееспособный субъект может принять участие в дискурсе. 7. Каждый может ставить под вопрос любое утверждение. 8. Каждый может вводить в дискурс любое утверждение. 9. Каждый может выражать свои установки, желания и потребности. 10. Никакое принуждение, господствующее вне или внутри дискурса, не должно мешать никому из говорящих реализовать свои права, определенные в пунктах 6 и 7 <14>. -------------------------------- <14> Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативные действия. СПб., 2000. С. 137 - 149.

Гражданское общество, таким образом, невозможно эксплицировать в качестве четко заданной структуры - референта соответствующего понятия. Процессуальный подход превращает его, по образному замечанию Б. Г. Капустина, в "улыбку чеширского кота": "оно улыбается нам отовсюду - разве что за исключением тех темных уголков мира, где еще господствуют авторитарные режимы. Но они бессильны остановить эпидемическое разрастание гражданского общества. За последнее столетие количество только тех структур гражданского общества, которые действуют на международной арене, выросло в 200 раз (!!)" <15>. По мнению известного отечественного политического философа, гражданское общество в современной трактовке - это "не постоянный структурный компонент современного общества, а возникающая и исчезающая характеристика способа его деятельного самопреобразования (изменения некоторых институтов, процедур, норм, существенных на определенной стадии его развития)". Гражданское общество "есть возможная практика современного мира, а не его "признак" и тем менее - гарантированный атрибут" <16>. В условиях современности практика, называемая "гражданским обществом", осуществлялась в самых разных организационных формах, зависящих от обстоятельств "места и времени". Поэтому, делает важный вывод Б. Г. Капустин, "нет и не может быть единого организационного шаблона, по которому строится "правильное" гражданское общество. Популярное ныне сведение гражданского общества к совокупности (или сети) неправительственных и некоммерческих организаций есть лишь либеральное выражение глобального упадка гражданского общества и его неспособности осуществлять ту определяющую функцию, которую мы зафиксировали выше" <17>. -------------------------------- <15> Капустин Б. Г. Что такое гражданское общество? // Критика политической философии: Избранные эссе. М., 2010. С. 27. <16> Там же. С. 36. <17> Там же. С. 37.

Вернемся к сформулированному выше вопросу: может ли гражданское общество вырабатывать политический курс, в т. ч. политику права? Сегодня ответ на этот вопрос не может не быть отрицательным. Во-первых, пессимистическая оценка потенциала гражданского общества связана с его фрагментированностью, разрозненностью, негомогенностью. Поэтому единый общий политический курс разные социальные силы, группы интересов выработать не в состоянии. Во-вторых, это связано с проблематизацией рациональности общественного мнения в ситуации роста некомпетентности большинства, проистекающей из роста дифференциации знаний, а также из признания отсутствия у науки привилегированного эпистемологического статуса в ситуации "постклассики". В-третьих, гражданское общество, как полагали "отцы-основатели" этого концепта, конституируется и действует во имя общего блага. Однако общее благо в современных условиях постиндустриального, постинформационного социума не является чем-то самоочевидным и открываемым "естественным разумом" человека, как полагали теоретики естественного права. "Общее благо, отстаиваемое гражданским обществом, есть его нравственно-политический проект, который не является универсальным и "общезначимым". Он сталкивается с альтернативными проектами других сил и утверждает себя в качестве общего блага в результате их вытеснения или кооптации в логике того, что Антонио Грамши называл (культурно-политической) гегемонией" <18>. -------------------------------- <18> Там же.

Таким образом, формирование общественного мнения, в том числе по вопросам политического курса, гораздо более реалистично описывается сторонниками теории критического дискурс-анализа, а не адептами делиберативной демократии. Ш. Муфф, Э. Лаклоу вслед за А. Грамши утверждают, что социальные группы и их групповое сознание формируются в результате политической борьбы, гегемонии и "политического агонизма" <19>. Не случайно Ю. Хабермас сегодня заявляет: "...голоса избирателей не вырастают из почвы гражданского общества естественным путем. <...> Только события, воспринимающиеся как драматические, или социальные движения, могут вызвать заметно ощутимый переворот во мнениях". Поэтому "создание общественного мнения" производится разнородными субъектами: "Институты, проводящие опросы, непрерывно наблюдают за установками пассивной и анонимной массовой публики и регистрируют их. Интеллектуалы, работающие в масс-медиа, создают дискурс элиты, подпитывающийся трудами различных акторов. Эти акторы, которые конкурируют между собой за доступ к передающим устройствам и хотели бы оказывать по возможности большое влияние на содержание программ, вступают на форум публичности как бы с трех сторон: политики и политические партии приходят из ядра политической системы; союзы и лоббисты представляют интересы общественных функциональных систем; поборники всеобщих интересов, церкви, интеллектуалы, неправительственные организации имеют корни в гражданском обществе. Все эти акторы наряду с "журналистами" причастны к созданию общественных мнений <...>. В конечном счете они формируются благодаря интуитивному преодолению воспринимаемых различий между опубликованными мнениями, в значительной мере определяемыми качественной прессой, с одной стороны, и распределениями мнений, полученными в репрезентативных опросах и отраженными в данных опросах, - с другой. Поэтому они представляют собой трудно рассчитываемые равнодействующие между усилиями формирующих мнения элит и более или менее осознанными реакциями широкой и разнообразной массовой публики" <20>. -------------------------------- <19> Laclau E., Mouffe C. Hegemony and Socialist Strategy. London, 1985; Муфф Ш. К агонистической модели демократии // Логос. 2004. N 2. <20> Хабермас Ю. Имеет ли демократия еще и эпистемическое измерение? С. 136 - 138. В этой же работе Ю. Хабермас фиксирует две "патологии политической коммуникации" - отсутствие независимости медиасистем и обратной связи между гражданским обществом и медиакоммуникацией, в результате чего происходит манипуляция общественным мнением, а граждане из активных участников политического процесса превращаются в потребителей медиапродукта. См.: Там же. С. 145 - 153.

Таким образом, формирование политического курса сегодня - это деятельность элиты и референтной группы по формированию (селекции) списка политических проблем, политической повестки дня, политического концепта как образа желаемого положения дел с помощью власти номинации, категоризации и классификации социальных явлений и процессов и превращения их в политические. Отсюда единственной функцией гражданского общества сегодня остается легитимация политического курса. Проблема легитимации как важнейшей функции гражданского общества - тема для отдельной статьи.

Название документа