Самоуправство: понятие, признаки, соотношение с самозащитой гражданских прав и злоупотреблением правом

САМОУПРАВСТВО: ПОНЯТИЕ, ПРИЗНАКИ, СООТНОШЕНИЕ С САМОЗАЩИТОЙ ГРАЖДАНСКИХ ПРАВ И ЗЛОУПОТРЕБЛЕНИЕМ ПРАВОМ

Т. ОРЕШКИНА

Татьяна Орешкина, профессор Московской государственной юридической академии, кандидат юридических наук, доцент.

Бывает достаточно трудно найти ту грань, которая отделяет самозащиту гражданских прав от злоупотребления правом и самоуправства. Нередко имеется сходство между самоуправством, с одной стороны, и действиями, причиняющими вред в состоянии крайней необходимости, - с другой. В ст. 12 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) самозащита названа в числе способов защиты гражданских прав. Согласно ст. 14 ГК способы самозащиты должны быть соразмерны нарушению и не выходить за пределы действий, необходимых для его пресечения. Помимо необходимой обороны и крайней необходимости, к самозащите гражданских прав цивилисты относят меры оперативного воздействия на должника, которые должны быть предусмотрены в законе или договоре. Самозащита гражданских прав может применяться и при уже нарушенном праве <1>. Такая ситуация представляет собой не нейтрализацию реальной и наличной опасности, возникшей для охраняемых законом интересов, что характеризует крайнюю необходимость, и не пресечение осуществляемого общественно опасного посягательства, что имеет место при необходимой обороне, а восстановление нарушенного права. -------------------------------- <1> См., напр.: Комментарий к ст. 14 ГК // Постатейный комментарий к части первой ГК РФ / Под ред. О. Н. Садикова. М., 1997 // СПС.

При определенных обстоятельствах деяние по защите уже нарушенного права (в качестве способа их самозащиты) внешне может напоминать самоуправство, но при этом преобладает бездействие лица. Вместе с тем бездействие не может образовывать состав самоуправства как административного правонарушения или преступления. Среди мер, применяемых при уже нарушенном праве, можно выделить удержание имущества, предусмотренное ст. 359 и ст. 360 ГК. Закон относит его к способам обеспечения исполнения обязательств. В общегражданских отношениях можно удерживать вещь должника для того, чтобы побудить его исполнить обязательство, связанное с этой вещью, например, требование компенсации расходов на содержание найденной собаки с ее хозяев в качестве условия ее возвращения, удержание готовой вещи подрядчиком для обеспечения оплаты заказчиком произведенной работы. Самозащита гражданских прав, в том числе меры оперативного воздействия на должника, представляет собой правомерное деяние лица по пресечению гражданского правонарушения или минимизации его последствий. Однако возможно и злоупотребление правом на защиту, которое предпринимается для достижения таких же целей, но не соразмерно правонарушению. По этой причине оно признается неправомерным и порождает негативные гражданско-правовые последствия. К ним зачастую относится "возникновение обязанности возместить причиненный вред" <2>, а также отказ в защите права, принудительное прекращение права и т. п. -------------------------------- <2> Белов В. А. Гражданское право. Общая часть. М., 2002. С. 586.

Если же злоупотребление правом является самоуправством с точки зрения публично-правовых отраслей, то такое деяние влечет административную или уголовную ответственность. Такое межотраслевое регулирование общественных отношений позволяет последовательно осуществлять их всестороннюю охрану, обеспечивает дифференцированный подход к ответственности за деяния, существенно различающиеся по степени общественной опасности. Самоуправство как преступление и как административное правонарушение посягает на один и тот же непосредственный объект - установленный порядок реализации лицом своих прав и свобод, т. е. при этом совпадает характер их общественной опасности. При сопоставлении преступного самоуправства и смежного с ним административного правонарушения можно прийти к выводу, что главным критерием их разграничения является различная степень общественной опасности, выражающаяся в первую очередь в причиненном существенном вреде, характеризующем преступление. Этот вред может быть разнообразным: материальным (имущественным и физическим), нематериальным (нарушение конституционных прав и свобод потерпевшего, дезорганизация деятельности учреждений и т. п.). Данное последствие имеет оценочный характер и определяется с учетом конкретных обстоятельств дела. При его наступлении самоуправство содержит признаки преступления. Если самоуправные действия не причинили существенного вреда физическим или юридическим лицам, содеянное квалифицируется как административное правонарушение. Изучение опубликованной судебной практики показывает, что вопрос о разграничении преступного самоуправства и деяния, преследуемого в административном порядке, не всегда решается правильно. В результате к уголовной ответственности подчас привлекаются лица, которые должны нести административную ответственность. Так, распространены случаи привлечения к уголовной ответственности по ст. 330 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее - УК) за ненасильственное изъятие имущества у недобросовестного должника, нарушившего установленные договором сроки, совершенное кредитором с целью погашения долга. Вместе с тем, если стоимость самоуправно изъятого имущества не превышает суммы долга, при ненасильственном способе его изъятия нельзя говорить о существенном вреде законным интересам должника. Самоуправное деяние характеризуется несколькими обязательными признаками. Во-первых, это только совершение действий, на что содержится специальное указание в ч. 1 ст. 330 УК. Данное положение оспаривают отдельные авторы, полагающие, что бездействие возможно, когда "лицо удерживает, не предъявляет... оспариваемое имущество, в результате чего собственник терпит существенный материальный ущерб" <3>. Однако помимо того, что такая трактовка не основана на положениях действующего закона, она приводит к неверной оценке степени общественной опасности деяния, недостаточной для признания его преступлением. В подобных случаях можно говорить даже не об административном правонарушении, а лишь о злоупотреблении правом с позиции цивилистики. -------------------------------- <3> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Н. Ф. Никулиной. М., 1998. С. 737.

Во-вторых, при самоуправстве происходит самовольное совершение действий вопреки установленному законом или иным нормативным актом порядку. Характеристика самоуправных действий в ст. 330 УК представляется неудачной по сравнению со ст. 200 УК РСФСР 1960 г. В действующем УК дана расплывчатая формулировка самоуправства, которая может быть применена ко многим преступлениям. В то же время отсутствует указание на осуществление виновным своего действительного или предполагаемого права, хотя это является сущностным признаком самоуправства, позволяющим отграничить его от смежных составов. Думается, что включение данного положения в текст ч. 1 ст. 330 УК было бы желательным. Кстати, ст. 19.1 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) содержит указание на осуществление своего действительного или предполагаемого права. Это подтверждает правильность понимания в научной доктрине и судебной практике характера действий при совершении преступного самоуправства как выражающихся в самовольном осуществлении своего действительного или предполагаемого права. Самовольность означает форму осуществления действия, не соответствующую порядку, установленному законом или иным нормативным актом. Причем речь должна идти только о запрещенных законом или иным нормативным актом действиях. Включение в число нарушающих закон действий, им не предусмотренных, как трактуется некоторыми авторами <4>, является расширительным толкованием закона и вряд ли правомерно. -------------------------------- <4> См.: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. П. Кашепова. М., 2005. С. 656.

Действительным правом следует считать право, которым лицо обладает на самом деле, хотя и реализует его с нарушением установленного порядка. Предполагаемое право свидетельствует о том, что лицо уверено в наличии у него права при его фактическом отсутствии, т. е. о добросовестном заблуждении лица. Кстати, в судебной практике предполагаемое право трактуется шире, в том числе и в качестве существующего, но не подтвержденного официально. Так, Президиум Московского городского суда, переквалифицировавший действия Ю. с п. "б" ч. 3 ст. 163 УК, а действия А. также и с ч. 2 ст. 325 УК на ч. 2 ст. 330 УК, отметил следующее: "Вывод суда о том, что действия подсудимых не могут рассматриваться как самоуправство из-за отсутствия материала ГАИ, в котором были бы установлены виновники дорожно-транспортного происшествия и размер ущерба, ошибочен, ибо закон не исключает самоуправство и тогда, когда лицо, допустившее такие действия, лишь предполагает наличие у него права заявлять имущественные требования" <5>. -------------------------------- <5> Бюллетень Верховного Суда РФ. 2003. N 5. С. 13.

Полагаем, что наличие или отсутствие официального подтверждения факта не должно служить единственным критерием для отнесения права к действительному или предполагаемому, поскольку такой подход ведет к приоритету формы над содержанием. Важно и то, что при самоуправстве могут предприниматься самовольные действия по восстановлению не только своего действительного или предполагаемого права, но и права лица, интересы которого виновный представляет, например требуя от потерпевшего возвращения вещи, принадлежащей другу. В литературе высказывается мнение о том, что при самоуправстве могут самовольно осуществляться не только права, но и обязанности <6>. Однако такая точка зрения вызывает возражение, поскольку самоуправство по своей сущности выражается в незаконном по способу восстановлении нарушенного или предполагаемого права, а субъектом этого преступления являются частные лица. В связи с этим остается непонятным, о каких обязанностях можно вести речь. -------------------------------- <6> См., напр.: Российское уголовное право: В 2 т. Т. 2. Особенная часть / Под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, В. С. Комиссарова, А. И. Рарога. М., 2003. С. 736.

В-третьих, правомерность самоуправных действий оспаривается организацией или гражданином в судебном, административном или ином порядке. Оспаривание правомерности самоуправных действий никак не конкретизировано, поэтому его трактуют достаточно широко как несогласие, выраженное в любой форме. Если же правомерность самовольных действий не оспаривается организацией или гражданином, состав самоуправства в них отсутствует. Представляется обоснованным предложение, высказывавшееся в специальной литературе, об исключении этого ограничения из текста ч. 1 ст. 330 УК <7>. -------------------------------- <7> См.: Соколова О. В. Самоуправство: к вопросу о законодательном конструировании состава преступления // Уголовное право: стратегия развития в XXI веке: Материалы 3-й Международной научно-практической конференции. М., 2006. С. 264.

Вина при самоуправстве трактуется в доктрине неоднозначно. Наряду с утверждением, что она выражается только в прямом умысле <8>, распространено признание как прямого, так и косвенного умысла <9>. Вместе с тем высказано и мнение о том, что по отношению к действиям имеется прямой умысел, а к последствиям - не только умысел (прямой или косвенный), но и неосторожность <10>. Правильность последней точки зрения вызывает сомнения, так как нет оснований для выделения различного отношения лица к действиям и последствиям в преступлении, в котором последствия выступают в качестве обязательного признака объективной стороны основного состава. Верной же представляется позиция, согласно которой умысел при самоуправстве может быть как прямым, так и косвенным, поскольку, стремясь восстановить свое нарушенное или предполагаемое право, лицо может не только желать наступления последствий, но и безразлично относиться к причинению существенного вреда гражданину или организации либо сознательно допускать его наступление. -------------------------------- <8> См., напр.: Научно-практический комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. П. Кашепова. М., 2005. С. 656. <9> См., напр.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. Л. Л. Кругликова. М., 2005. С. 1016. <10> См.: Комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / Под ред. В. И. Радченко, А. С. Михлина. СПб., 2007. С. 693 - 694.

Анализу мотивов и цели самоуправства при квалификации деяния необходимо уделять серьезное внимание несмотря на то, что в законе таковые не указаны. Самоуправство, являясь противоправным поведением по самовольному восстановлению нарушенного или предполагаемого права, характеризуется мотивами, вытекающими из предшествовавшего нарушения такого права, например обидой, чувством попранной справедливости. Цель самоуправства неразрывно связана с его своеобразным мотивом. В обобщенном виде - это стремление восстановить справедливость, компенсировать вред, причиненный предшествовавшим нарушением прав виновного или других лиц. В конкретной ситуации цель может быть следующей: добиться замены потерянной потерпевшим или испорченной им вещи, вернуть долг, заставить выполнить обязательства по договору и т. п. При всем многообразии мотивов и целей при самоуправстве должны отсутствовать цель незаконного обогащения и корыстный мотив. Установление мотива и цели самоуправных действий дает дополнительные возможности для отграничения рассматриваемого преступления от составов иных преступлений, чаще всего от хищения чужого имущества и вымогательства. Иногда на практике самовольное тайное изъятие лицом имущества, которое незаконно удерживалось потерпевшим, без анализа мотива и цели ошибочно квалифицируется как кража, открытое изъятие такого имущества - как грабеж, а требование отдать это имущество под различного рода угрозами - как вымогательство. Однако в отличие от хищения или вымогательства при самоуправстве виновный не преследует цели завладения чужим имуществом, а изымает или требует передачи имущества, принадлежащего ему самому, или иного имущества, по его мнению, незаконно удерживаемого потерпевшим. Так, постановлением президиума Кировского областного суда действия Щ. и Т. были переквалифицированы с п. "а" ч. 2 ст. 163 УК на ч. 2 ст. 330 УК, поскольку имевшиеся в деле данные свидетельствовали о том, что виновные хотели забрать, как они полагали, незаконно удерживаемую К. золотую цепочку <11>. -------------------------------- <11> См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 3. С. 19 - 20.

Поскольку субъект самоуправства общий, рассматриваемое преступление по этому признаку следует отграничивать от сходных с ним внешне деяний, совершаемых специальным субъектом - лицом, использующим свои служебные или должностные полномочия. Это в первую очередь преступления, предусмотренные ст. ст. 201, 202, 203, 285 и 286 УК. Самоуправные действия, совершенные с применением насилия или сопряженные с угрозой его применения, обладают значительно большей степенью общественной опасности. Угроза любым насилием, в том числе и угроза убийством, охватывается ч. 2 ст. 330 УК и дополнительной квалификации по ст. 119 УК не требуется. Что касается физического насилия, то возникает вопрос, какие последствия насилия в виде вреда здоровью охватываются признаками насильственного самоуправства, а какие требуют дополнительной квалификации. В специальной литературе единообразного ответа на этот вопрос нет. Так, некоторые авторы полагают, что под насилием при самоуправстве следует понимать умышленное причинение легкого вреда здоровью или побоев <12>. Однако преобладает разделяемое нами мнение, согласно которому умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью охватывается ч. 2 ст. 330 УК, поскольку ее санкция является достаточно строгой. -------------------------------- <12> См., напр.: Наумов А. В. Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 2. Особенная часть. М., 2004. С. 757.

О таком же подходе свидетельствует и судебная практика. Так, Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда Российской Федерации переквалифицировала с п. "б" ч. 3 ст. 163 УК на ч. 2 ст. 330 УК действия В. и У., требовавших у З. уплаты задолженности с применением насилия, в результате которого ему был причинен вред здоровью средней тяжести <13>. -------------------------------- <13> См.: Бюллетень Верховного Суда РФ. 2002. N 12. С. 6.

Типичным для самоуправства является наличие определенного набора смягчающих наказание обстоятельств. Так, противоправность или аморальность поведения потерпевшего, явившегося поводом для преступления, характерна для самоуправства. Помимо этого, виновный в результате предшествовавшего преступлению нарушения его прав со стороны потерпевшего нередко попадает в трудную ситуацию. По данным В. Малинина и В. Капканова, по 28% изученных ими уголовных дел о самоуправстве преступление было совершено в силу стечения тяжелых жизненных обстоятельств <14>. -------------------------------- <14> См.: Малинин В., Капканов В. Уголовная ответственность за самоуправство // Уголовное право. 2006. N 4. С. 40.

Самоуправство совершается для восстановления уже нарушенного или предполагаемого права, т. е. когда вред законным интересам виновного уже причинен (например, ему вовремя не возвращен долг). После этого лицом совершаются самовольные действия, причиняющие существенный ущерб. Отсутствие наличной опасности для интересов лица, действующего самовольно, исключает возможность применения в отношении его положений УК о крайней необходимости или необходимой обороне. Однако в случаях, когда опасность является наличной и реальной, действия, внешне похожие на самоуправство, но совершенные с соблюдением положений ст. 39 УК, осуществляются в состоянии крайней необходимости. Так, сопряженное с угрозой насилием изъятие кредитором у недобросовестного должника суммы денег, не превышающей долг, совершается в состоянии крайней необходимости, если эти деньги требуются для проведения срочной операции тяжело больного ребенка кредитора и устранить опасность для жизни ребенка иными средствами было невозможно.

Название документа