Современные ориентиры российского юридического образования: национальные традиции или космополитические иллюзии?

СОВРЕМЕННЫЕ ОРИЕНТИРЫ РОССИЙСКОГО ЮРИДИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ: НАЦИОНАЛЬНЫЕ ТРАДИЦИИ ИЛИ КОСМОПОЛИТИЧЕСКИЕ ИЛЛЮЗИИ? <*>

Н. С. БОНДАРЬ

Бондарь Николай Семенович, судья Конституционного Суда Российской Федерации, профессор, доктор юридических наук, заслуженный деятель науки Российской Федерации, заслуженный юрист Российской Федерации.

На основе понимания юридического образования как конституционной ценности в статье анализируется нынешнее состояние юридического образования сквозь призму конституционной безопасности государства, общества, личности. В особой степени эта проблема обострилась с включением юридического образования в Болонский процесс и искусственным внедрением двухуровневой системы юридического образования ("бакалавриат - магистратура"), с изменением философско-мировоззренческих начал отечественного юридического образования. Это актуализирует задачу выработки национальной концепции подготовки юридических кадров.

Ключевые слова: бакалавриат - магистратура, юридическое образование, высшее образование.

On the basis of understanding of juridical education as a constitutional value the article analyses the present state of juridical education through the prism of constitutional security of the state, society and personality. This problem aggravated due to inclusion of juridical education into Bologna process and artificial introduction of two-level system of juridical education (baccalaureate - master's degree), change of philosophical-worldview fundamentals of the russian juridical education. It makes the task of elaboration of a national conception of training of juridical personnel topical.

Key words: baccalaureate - master's degree, juridical education, higher education.

Наука и образование являются, пожалуй, одними из наиболее консервативных сфер социальной жизни, что предопределяется особенностями самой природы данной области человеческой жизнедеятельности. Непрерывность, последовательная преемственность традиций - важнейшие условия и предпосылка успешного развития образования вообще и юриспруденции в частности. Непродуманные же перемены, в том числе под благими лозунгами модернизационных процессов и реформ, могут вступить в противоречие с национально-историческими традициями в области образования, привести к утрате достигнутого. Вот уж поистине - не все новое является прогрессом. С учетом этих общих соображений представляются важными оценки современных тенденций развития юридического образования, понимание его природы и назначения как конституционной ценности современного демократического правового государства. Это необходимо учитывать, как представляется, в том числе при поиске оптимального баланса в соотношении национальных и наднациональных стандартов в юридическом образовании, имея в виду рубежи Рубикона, за которыми могут проявиться горизонты "юридического космополитизма", несовместимого с суверенными интересами российской государственности.

1. Юридическое образование как конституционная ценность: сочетание публичных и личностных начал

Профессиональная деятельность юриста самым непосредственным образом связана как с охраной прав и свобод личности, безопасностью граждан, так и с защитой государственных интересов, отстаиванием публичных ценностей общества и государства. Защищая закон на основе верховенства права, юрист призван на профессиональной основе охранять публичные и частные конституционные ценности, находить баланс между ними. Вместе с тем и само по себе юридическое образование является конституционной ценностью. Что имеется в виду? Известно, что "ценность" есть признание за соответствующим явлением (объектом) определенной полезности, объективно-субъективной необходимости. В этом плане через конституционную ценность раскрывается в первую очередь конституционная значимость данного явления, в том числе юридического образования. Конституционная значимость юридического образования очевидна. Это проявляется в двух аспектах: а) публично-правовом и б) субъективно-личностном. В публично-правовом плане юридическое образование, будучи включенным в общую систему профессионального образования страны, представляет собой важную сферу социальной государственности и одновременно - государственной политики по подготовке юридических кадров для судебных, правоохранительных, иных государственных и муниципальных органов, субъектов хозяйственной деятельности и т. п. В этом качестве юридическое образование проявляет себя как составляющая одной из основ конституционного строя, институционное средство кадрового обеспечения законности и правопорядка, защиты суверенной российской государственности. Юристы-правоведы являются, без преувеличения можно сказать, кадровой основой охраны и обеспечения безопасности Российской Федерации, что, впрочем, характерно для всякого уважающего себя государства, рассчитывающего на то, чтобы к нему с уважением относились и все другие, в том числе на международной арене. В субъективно-личностном плане конституционная ценность юридического образования имеет двуединые характеристики. Они связаны, с одной стороны, с самой природой получаемого человеком юридического образования как субъективно значимого для данного лица блага, являющегося результатом реализации этим лицом конституционного права на образование и во многом предопределяющего социально-правовой статус данного лица в обществе и государстве как обладателя профессионально-юридических знаний; с другой стороны, речь идет об ориентации профессиональной юридической деятельности в первую очередь на личность, защиту ее прав и свобод, составляющих высшую ценность российского конституционализма (ст. 2 Конституции Российской Федерации). Конечно, это достаточно абстрактные, но важные характеристики, имеющие значение для уяснения самой природы и назначения юридического образования как конституционной ценности в современном демократическом государстве. Им соответствуют и особенности юридического, государственно-правового оформления (отражения) данной конституционной ценности: а) как элемента основ конституционного строя (ст. 7 Конституции Российской Федерации) и б) как составляющей конституционного статуса личности (ст. 43 Конституции Российской Федерации). Соответственно, государственная политика в сфере реформирования юридического образования, очевидно, должна быть конституционно обоснованной, целенаправленной, взвешенной, последовательной и системной, проводиться с опорой на научно обоснованные, концептуально выверенные подходы. Ее конституционное измерение определяется не только закреплением в Конституции Российской Федерации основополагающих требований и гарантий в области образования (ст. 43 Конституции Российской Федерации), но и фактическим конституционно-правовым содержанием вопросов профессиональной деятельности юриста. Не случайно различные проблемы образования неоднократно становились предметом рассмотрения Конституционного Суда Российской Федерации (далее - КС РФ), подтверждением чего могут служить, например, принятые судом решения, касающиеся введения единого государственного экзамена <1> и другие <2>. -------------------------------- <1> См.: Определение КС РФ от 12 ноября 2008 г. N 909-О-О // Архив КС РФ. 2008; Определение КС РФ от 16 декабря 2008 г. N 1088-О-О // Архив КС РФ. 2008. <2> См., напр.: Постановление КС РФ от 24 октября 2000 г. N 13-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 44. Ст. 4399; от 16 ноября 2004 г. N 16-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 47. Ст. 4691; от 27 ноября 2009 г. N 18-П // Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. N 49 (ч. 2). Ст. 6041; Определения КС РФ от 27 января 2011 г. N 88-О-О // Архив КС РФ. 2011; от 17 ноября 2011 г. N 1620-О-О // Архив КС РФ. 2011; от 29 мая 2012 г. N 865-О // Архив КС РФ. 2012; от 17 июля 2012 г. N 1345-О // Архив КС РФ. 2012.

Поэтому характеристики юридического образования как конституционной ценности определяются не только Конституцией как актом, устанавливающим свод основополагающих ценностных ориентиров государственно-организованного общества, но и решениями КС РФ. В концептуальном плане это определяется принципиальной возможностью генерирования конституционных ценностей посредством нормоконтрольно-оценочной деятельности судебных органов конституционного контроля и, соответственно, особой нормативно-доктринальной природой решений этих органов, с помощью которых этим ценностям придаются в том числе нормативные качества категории действующего права <3>. Справедливости ради следует, однако, признать, что и в этом случае конституционное значение соответствующих характеристик (в т. ч. относящихся к юридическому образованию) коренится в Конституции, в ее глубинном содержании и системных взаимосвязях нормативных положений Конституции. -------------------------------- <3> См.: Бондарь Н. С. Конституционные ценности - категория действующего права (в контексте практики Конституционного Суда России) // Журнал конституционного правосудия. 2009. N 6 (12). С. 1 - 11.

Так, именно в практике КС РФ получили обоснование такие формально не поименованные в Конституции ценности, как "правовая определенность", "стабильность публичных правоотношений", "поддержание баланса публичных и частных интересов" и т. п. Что же касается образования, то по состоянию на 1 октября 2012 г. КС РФ обращался к соответствующим вопросам (в различных аспектах) по крайней мере в 54 решениях: принято 5 постановлений и 49 определений (2 из них - с позитивным содержанием). Инициаторами таких обращений выступали самые различные субъекты, включая как отдельных граждан (абитуриенты, студенты, представители профессорско-преподавательского состава вузов), так и сами вузы, другие органы и учреждения.

2. Обеспечение надлежащего уровня подготовки юридических кадров - проблема конституционной безопасности

В концентрированном виде понимание юридического образования как конституционной ценности заключается в том, что качество подготовки юридических кадров - это в конечном счете проблема конституционной безопасности; причем она (безопасность) в одинаковой степени касается как общества и государства, так и каждой конкретной личности. Ведь конституционная безопасность и есть не что иное, как состояние защищенности жизненных интересов личности, общества и государства на основе последовательного обеспечения верховенства права, баланса конституционных ценностей. Очевидно, что с распадом Союза ССР и его правовой системы, со стихийным переходом к рынку, в том числе активным проникновением рыночных начал в сферу образования, возникли принципиально новые условия функционирования всей ранее действовавшей системы образования, в том числе по подготовке юридических кадров. Соответственно, возникают и новые риски, угрозы, требующие оценки состояния юридического образования, в том числе сквозь призму конституционной безопасности. Именно поэтому автор данной публикации посчитал возможным и необходимым обратить внимание на современное состояние юридического образования как проблему конституционной безопасности на встрече судей Конституционного Суда Российской Федерации с Президентом Российской Федерации, состоявшейся 12 декабря 2012 г. <4>. -------------------------------- <4> См.: Закатнова А., Курпяева О. Конституцию поздравили. Встреча Президента РФ с судьями Конституционного Суда // Российская газета (федеральный выпуск). 2012. N 5960. 13 декабря.

В концентрированном виде данная проблема - состояния юридического образования как конституционной безопасности - проявляется по крайней мере в двух основных моментах. Это, во-первых, бурный рост юридических вузов, что, в свою очередь, сопровождается таким же стремительным падением качества подготовки юридических кадров; во-вторых - и это, пожалуй, главная проблема не только сегодняшнего дня, но и на перспективу - в последствиях перестройки отечественного юридического образования в соответствии с требованиями Болонского процесса.

2.1. Рыночно-образовательный парадокс: количественный рост юридических вузов - путь к падению качества юридического образования

Проблемы отечественного юридического образования накапливались длительное время, но особенно обострились в последние полтора-два десятилетия. Настало время "привести юридическое образование в стране в чувство", - заявил Д. А. Медведев на церемонии вручения премии "Юрист года" 3 декабря 2012 г. <5>. -------------------------------- <5> URL: http://www. government. ru/stens/21718.

Одно из первых мест в ряду острых проблем занимает - и на это обращается внимание уже не один десяток лет - непомерный рост числа юридических вузов и факультетов, особенно негосударственных, в том числе в непрофильных учебных заведениях (педагогических, технических, сельскохозяйственных, медицинских и т. п.). Об этом сейчас не говорит только ленивый, но воз и ныне там: по данным Рособрнадзора, в настоящее время в стране подготовку юридических кадров осуществляют около 1200 высших образовательных учреждений (для сравнения отметим, что во всем Союзе ССР подготовку юристов осуществляли 52 вуза, а, например, в США в настоящее время действуют всего около 200 аккредитованных школ права). Известно, что это за "юридические" вузы новой, рыночно-образовательной формации. Не имея надлежащей профессиональной, а нередко и материальной базы, они восполняют этот "пробел" саморекламой, откровенным обманом своих клиентов, занимаясь не столько образовательной, сколько, с позволения сказать, образовательно-предпринимательской деятельностью, своего рода бизнес-юриспруденцией. Сегодня эти проблемы вызывают серьезную обеспокоенность, в том числе у государственного руководства. Не случайно именно юридическому образованию был посвящен специальный Указ Президента Российской Федерации от 26 мая 2009 г. N 599 - "О мерах по совершенствованию высшего юридического образования в Российской Федерации" <6>. В соответствии с ним была предусмотрена в том числе разработка, при содействии Ассоциации юристов России (АЮР), механизма общественной аккредитации федеральных государственных и негосударственных образовательных учреждений высшего профессионального образования, осуществляющих подготовку юридических кадров, которая - в сочетании с поставленной тем же Указом задачей упорядочения процедур лицензирования образовательной деятельности и государственной аккредитации государственных и негосударственных образовательных учреждений, осуществляющих подготовку юридических кадров, необходимостью выработки четких критериев оценки качества их деятельности - должна была бы вывести на оптимальные показатели необходимого количества юридических вузов. -------------------------------- <6> См.: Собрание законодательства Российской Федерации. 2009. N 22. Ст. 2698.

Остается лишь сожалеть, что многочисленные "решительные" заявления и предупреждения как представителей Минвуза, других государственных органов, так и АЮР в адрес откровенно неэффективных юридических вузов не прекратили (и, пожалуй, даже не уменьшили) образовательно-юридический беспредел. Общественная аккредитация юридических вузов (с помощью АЮР) пока также не дала сколько-нибудь заметных результатов (если, правда, не иметь в виду финансовые результаты...). При этом бурный рост юридических вузов не только не сопровождался мало-мальски сопоставимым усилением кадрового потенциала юридических вузов и, соответственно, хотя бы сохранением достигнутого качественного уровня юридического образования, но естественным в этой ситуации - продиктованным рыночными условиями - оттоком или в лучшем случае работой по совместительству в нескольких такого рода "вузах" востребованных специалистов признанных юридических центров. Проявилась, таким образом, в чем-то "уникальная закономерность" современного развития юридического образования: количественные (откровенно профицитные) показатели числа юридических вузов оказались в своей основе обратно пропорциональными "дефицитным" показателям качества юридического образования. Учитывая же, что квалифицированный научно-педагогический контингент юридических вузов ограничен по своему составу (как ограничена и его профессиональная и даже рыночная мобильность), чаще всего в качестве специалистов-преподавателей "широкого профиля" выступают практические работники, например правоохранительных органов, которым нередко поручается читать несколько юридических дисциплин. Это, в свою очередь, ведет, наряду с другими негативными последствиями, еще к одному, пока не до конца осознанному результату - к утрате традиционной для отечественного образования фундаментальной подготовки юридических кадров. Эти проблемы существенно обостряются также с включением нашего юридического образования в так называемый Болонский процесс.

2.2. Когда телега ставится впереди лошади: иллюзии интеграции России в европейское образовательное пространство

Нет сомнений, что интеграция в европейское и мировое образовательное пространство имеет объективные предпосылки и условия. Очевидно, однако, и то, что интеграционные процессы не могут быть одинаковыми и равномерными применительно ко всему образовательному пространству. Уже сегодня это актуально, например, для профессий и специальностей, связанных со сферой бизнеса и предпринимательства, для естественных и технических направлений профессиональной деятельности. Но является ли столь же актуальной эта задача (по крайней мере по состоянию на сегодняшний день) для юристов, ориентированных в своей профессиональной подготовке прежде всего на изучение национального законодательства, действующего, естественно, в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права? Положительный ответ на этот вопрос по крайней мере не очевиден. Говоря же о состоянии юридического образования как проблеме конституционной безопасности в современных условиях, думается, есть основания обратить серьезное внимание на проблему соотношения национальных традиций в области юридического образования и зарубежного опыта, что в обобщенном виде может быть представлено как соотношение национальных традиций и наднациональных (космополитических) начал в системе юридического образования. Остроту этому вопросу придает, в частности, то обстоятельство, что с момента, когда были подписаны документы о присоединении России к Болонскому процессу (2003 г.), получил некое идеологическое обоснование тезис о том, что главным направлением и целью реформы юридического образования является его унификация с Болонской системой. При этом основой такой унификации, которая якобы должна была позволить уже к 2010 г. войти в европейское образовательное пространство, должна стать двухуровневая система "бакалавриат - магистратура". Автору данной статьи уже приходилось критически высказываться - и не только в научных публикациях - по поводу этих нововведений, что дает моральное право и сейчас, после принятия законодательных решений о переходе на двухуровневую систему юридического образования, не отказываться от принципиальной позиции. Правда, с одной существенной оговоркой: коль скоро теперь это требование закона, все обязаны его исполнять, пока закон сохраняет свое действие. Критическая же оценка необходима для понимания того, к каким последствиям, связанным с утратой наших национальных традиций в области юридического образования, можем прийти, если: а) не сможем минимизировать на практике разрушительные последствия внедрения этой системы в нашу национальную сферу юридического образования и б) не выработаем свою, национальную, доктрину юридического образования. В связи с этим - прежде всего несколько слов о Болонском процессе и его значении для России в части, касающейся подготовки юридических кадров. Известно, что официальный процесс объединения образовательного пространства в Европе был начат "снизу" - путем подписания 250 ректорами университетов Европы Великой хартии университетов (Болонья, 18 сентября 1988 г.). В дальнейшем, когда "процессы, происходящие в Европе, приобрели более конкретный характер, стали более полно отвечать реалиям стран Европейского союза и его граждан" (преамбула), была принята Болонская декларация (Болонья, 19 июня 1999 г.). С ней традиционно, но не вполне обоснованно, связывается начало Болонского процесса. Сомнения связаны прежде всего с ее юридической силой: это Декларация, а не юридически обязательная конвенция. В этом документе в декларативной форме была провозглашена задача "координировать политику" соответствующих государств (Декларация была подписана 31 государством Европы) с тем, чтобы "достичь в ближайшей перспективе (и в любом случае - в пределах первого десятилетия третьего тысячелетия)" таких целей, как: "принятие системы, основанной, по существу, на двух основных циклах - достепенного и послестепенного" образования; "внедрение системы кредитов по типу ECTS - европейской системы перезачета зачетных единиц трудоемкости"; "содействие мобильности путем преодоления препятствий эффективному осуществлению свободного передвижения" учащихся и преподавателей и т. п. Для Европейского союза, который медленно, но последовательно двигается по пути интеграции в единое не только финансово-экономическое, но и политико-правовое пространство, задача унификации юридического образования действительно является актуальной - уже для того, чтобы обеспечить правовые условия функционирования единого рынка труда, включая рынок юридических услуг. Однако даже в этой ситуации интеграционные процессы в образовательной сфере были обозначены весьма осторожно: координация образовательной политики с возможной перспективой выхода на унифицированную двухуровневую систему образования к концу "первого десятилетия третьего тысячелетия". При этом каждое из крупных государств Евросоюза - Великобритания, ФРГ, Франция, Испания, Италия - подписывало документы с многочисленными оговорками, стремясь интегрировать в Болонский процесс собственные традиции с возможно меньшими для себя потерями. Более того, многие крупные негосударственные университеты Европы вообще находятся вне Болонского процесса, он для них не имеет императивного, юридически обязательного значения <7>. Не поэтому ли в таких государствах (например, в ФРГ) подготовка юристов по программам первого уровня (бакалавриат) осуществляется в своей основе лишь для... третьих стран; национальные же кадры проходят продолжительную профессиональную юридическую подготовку (в среднем до 6 лет) по своим университетским программам со сдачей квалификационных экзаменов, стажировкой и т. д. <8>. Никто в Европе не принуждает и не собирается рушить все разнообразие учебных программ, выработанных столетиями. Для них понятие престижности национального вуза стоит на первом месте! -------------------------------- <7> См.: Галкина Е. Болонские тайны. URL: http://warrax. net/89/8bolon. html. <8> См., напр.: Bundesrechtliche Regelung der Ausbildung zum Einheits - und Volljuristen in einer zweiphasigen Ausbildung nach Deutschem Richtergesetz vom 19.4.1972, zuletzt am 5.2.2009; Landesrechtliches Gesetz die Ausbildung von Juristinnen und Juristen im Land Berlin vom 23. Juni 2003 und Ausbildungs - und Juristinnen und Juristen im Land Berlin (Berliner Juristenausbildungsordnung - JAO) vom 4.8.2003, zuletzt am 7.1.2009.

При этом важно учитывать, что автоматического взаимного признания дипломов в рамках Болонского процесса не предусмотрено. Согласно разделу III Лиссабонской конвенции 1997 г. квалификации (дипломы), выданные в одной из стран-подписантов, подлежат лишь обязательной оценке. Это означает, что обладатель диплома (квалификации) может требовать бесплатную оценку своего образования. А что дальше? Последствия такой оценки неопределенны, третья страна не обязана признавать такой диплом, даже при соблюдении, например, унифицированной "системы кредитов" и наличии единого для всех стран по своей форме приложения к диплому; тем более это проблемно, если речь идет о дипломе юриста. Что же у нас? Каковы последствия включения отечественного юридического образования в Болонский процесс?

3. Национальное юридическое образование в прокрустовом ложе Болонского процесса

Оценивая первые (предварительные) итоги вхождения в Болонский процесс отечественного юридического образования, нельзя не отметить, что Россия, не будучи участником экономических, финансовых и тем более политико-правовых интеграционных процессов Евросоюза, которые лежали в основе интеграции образовательного пространства, с официальным присоединением в сентябре 2003 г. к Болонскому процессу (Третья встреча министров образования европейских государств в Берлине) сегодня оказалась... впереди Европы всей в части "всеобщей образовательной интеграции" и перевода юридического образования на двухуровневую систему "бакалавр - магистр". Одним словом, в действии оказался лозунг: "Даешь сплошную образовательно-юридическую унификацию!". (Как это напоминает наши национальные исторические уроки сплошной коллективизации, ускоренной приватизации и т. п.!) Конечно, для полноты оценки этой проблемы надо было бы прежде всего представить характеристики наших национальных образовательных традиций, соотнести их с зарубежным опытом и требованиями Болонского процесса. Не уходя от этих проблем - хотя попутно они будут затронуты в дальнейшем - считаем тем не менее важным уяснение достаточно конкретного вопроса, имеющего предельно прагматичное значение: что предполагает, в частности в содержательном плане, переход национального юридического образования на двухуровневую систему "бакалавриат - магистратура"?

3.1. "Бакалавриат - магистратура" - путь к люмпенизации национального юридического образования

Следует признать, что основные мотивы замены исторически сложившейся у нас системы юридического образования (по 5-летней программе подготовки специалистов) на двухуровневую систему "бакалавр - магистр" никоим образом не связаны с целями повышения качества юридического образования. Никто и не скрывает, что в данном случае имеется в виду иная цель - включиться в процесс унификации национальных европейских систем юридического образования. Одним словом, унификация рассматривается как самоцель, хотя там, на европейском образовательном пространстве (и тем более - на рынке юридических услуг Евросоюза), нас, кажется, никто не ждет. Это надо признать откровенно. А каковы издержки адаптации нашей правовой действительности к системе "бакалавр - магистр"? Не касаясь организационно-методических и иных трудных вопросов, с которыми столкнулись юридические вузы в связи с внедрением двухуровневой системы юридического образования, отметим то главное, что касается качества будущих выпускников отечественных юридических вузов. Главный вывод в этой части заключается в том, что большая часть юридических кадров, прошедших подготовку по соответствующей двухуровневой системе, окажется за бортом традиционного для России элитного, фундаментального характера юридического образования. Взамен фундаментальности сейчас утверждается компетентностный принцип, предполагающий индивидуальную подготовку студента в соответствии с запросами работодателей. Последствия подобного перехода скажутся позже, однако уже сейчас ясно, что в преобладающей части это будет качественно иной уровень юридического образования, что, надо полагать, ожидает как бакалавров, так и магистров права. Так, что касается системы бакалавриата, то теперь, как известно, именно по этим усеченным программам 4-летнего обучения будет готовиться в России основная часть юристов: в магистратуре продолжат обучение, по оптимистичным оценкам, около 20 - 25% бакалавров. Известно, что это первая ступень высшего юридического образования. Но может ли она считаться полностью самостоятельной и завершенной, если уже сейчас работодатели (наниматели) не воспринимают бакалавров в качестве работников с полноценным (надлежащим) высшим образованием, а государство, законодатель по этому поводу просто молчит, не принимает номенклатуру юридических должностей, которые могли бы замещаться бакалаврами. Зато уже появились ведомственные нормативные документы, запрещающие профессиональное вторжение юристов-бакалавров в такие сферы квалифицированной юридической деятельности как правосудие, прокурорская работа и т. п. И это понятно, по-своему оправданно, если иметь в виду уровень юридической подготовки бакалавров права. Кстати, об этом свидетельствует и опыт западноевропейских стран - участниц Болонского процесса, которые для своего внутреннего потребления готовят в преобладающей части юристов по полной программе подготовки юридических кадров. С подготовкой магистров ожидается не меньше проблем, многие из них уже проявились достаточно остро. Первый опыт реализации магистерских программ по юриспруденции свидетельствует, что их подготовка во многих вузах превращается во многом в профанацию: ведь в соответствии с нашим действующим законодательством степень "магистр юриспруденции" доступна - в это трудно поверить, но это так - для обладателя любого диплома бакалавра или специалиста, независимо от базового образования (!). Будь ты врач, математик или физик, в течение... 2-х лет (!) можешь приобрести (естественно, на коммерческой основе) степень магистра юриспруденции. А ведь еще до недавнего времени наши юридические вузы давали второе высшее (юридическое) образование по 4-летним программам обучения! Не ведут ли такие "новации" к подрыву самих основ национального юридического образования? Ведь в этой ситуации профессора и доценты вынуждены заниматься в рамках магистерских курсов (!) юридическим ликбезом, чтоб дать хоть какие-то основы знаний о праве (та же учебная дисциплина "Теория государства и права", отраслевые учебные курсы магистерскими стандартами, естественно, не предусмотрены) в рамках псевдоюридической подготовки будущих... не-юристов-магистров. В тех же вузах, где переход на двухуровневую систему юридической подготовки состоялся несколько лет назад и, таким образом, имеется возможность набора на магистерские программы бакалавров с базовым (юридическим) образованием, такая подготовка происходит в рамках государственных стандартов, основу которых составляют так называемые болонские кредиты. При этом магистерское обучение в силу самой специфики его образовательных стандартов (как относительно самостоятельного уровня юридического образования), а также с учетом узкокафедральной "прописки" каждой в отдельности магистерской программы и объективной необходимости для кафедры решать собственные проблемы, например, учебной нагрузки в условиях перехода к двухуровневой системе обучения, является, мягко говоря, не всегда значимым для углубления профессиональных знаний, навыков и умений завтрашнего юриста высшей квалификации. Одним словом, присущие обоим уровням юридического образования проблемы - в нашей, отечественной, их интерпретации, включая законодательное регулирование, - объективно ведут к снижению ранее установленных и реально достигнутых стандартов подготовки юристов: очевидно, что внедряемый бакалавриат существенно уступает нашему специалитету. Соответственно, эти процессы объективно порождают люмпенизацию юридической сферы профессиональной деятельности, т. е. в этих (новых) условиях естественным образом возникает образовательный провал в подготовке юридических кадров, где преобладающей части суждено стать заведомыми аутсайдерами-бакалаврами или же магистрами юриспруденции зачастую без... юридического образования. Что же касается интеграции нашего магистерского юридического образования в международную образовательную среду, то сегодня это весьма сомнительная задача даже с учетом некоторых чисто технических моментов: даже в Европе (как и в США) до сих пор не решена проблема выработки минимальных критериев завершенности и полноты академической ступени юридического образования, на основе чего можно было бы двигаться, в свою очередь, к выработке международно признанных стандартов (критериев) завершенного (полноценного) высшего юридического образования. Очевидно, что достижение согласия по этим критериям затруднительно - об этом свидетельствует и зарубежный опыт - даже в рамках отдельных национальных систем юридического образования.

3.2. Оправдан ли пересмотр философско-мировоззренческих основ национальной системы юридического образования?

Модернизацию национальной системы юридического образования оправданно рассматривать прежде всего с философско-мировоззренческих позиций, поскольку, как верно подмечено, каждое общество вырабатывает свой способ формирования правового профессионального сознания юристов <9>. В этом плане при оценке современных тенденций развития юридического образования (в том числе в связи с проблемой национальной конституционной безопасности) необходимо осознание того, что составляет главный водораздел между, условно говоря, Болонской и нашей национальной моделями подготовки юристов. Он, этот водораздел, проявляется в том, что на основе Болонского процесса кардинально меняется понимание самой сущности и целей юридического образования: на смену ориентирам, основанным на требованиях единства образования, науки и воспитания и осуществления на этой базе широкой, фундаментальной (в т. ч. гуманитарной) подготовки будущих юристов, приходит новая формула: юридическое образование - это процесс подготовки практикующего юриста как узкого специалиста в конкретной сфере правоприменения. Отечественной системе образования предлагается, таким образом, принципиально новая мировоззренческая основа - философия юридического прагматизма. -------------------------------- <9> См.: Синюков В. Н. Юридическое образование в контексте российской правовой культуры // Журнал российского права. 2009. N 7; Жалинский А. Э. Правовая мысль и профессиональная деятельность юристов // Право и политика. 2005. N 8; Камышанский В. П. О юридическом образовании и профессии юриста в России // Власть закона. 2010. N 2.

В соответствии с этим уже сегодня претерпевают коренные изменения учебные планы, решительно сокращается номенклатура учебных дисциплин. И это не случайно: в западных юридических вузах заметно меньше учебных дисциплин, чем у нас, имеем в виду, кстати, не только гуманитарные, общеобразовательные, но и специальные юридические дисциплины. В этих условиях задача видится в том, чтобы подготовить юристов-практиков узкого профиля, "связанных" так называемыми кредитами (для бакалавра - 180 - 240 обязательных кредитов, для магистра - 60 - 120 "космополитических" кредитов. Парадокс состоит в том, что в этом случае, в том числе под предлогом создания условий для расширения образовательной (академической) мобильности, может существенно сократиться мобильность профессиональная: ведь в юридическом вузе изначально должны будут готовить узкого корпоративного юриста, нотариуса и т. п., о нынешних же возможностях как изначального выбора юридической профессии, так и последующей переквалификации в рамках расширяющегося спектра юридических профессий придется забыть. В связи с этим следует со всей определенностью подчеркнуть: Болонский процесс не может (и не должен!) менять национальную стратегию развития юридического образования. Россия, как известно, относится к романо-германской системе права и к той же (романо-германской) системе юридического образования. Для нее всегда была характерна ориентация не на прикладные, прагматические цели подготовки узких специалистов, а на приоритет глубокой общетеоретической, фундаментальной подготовки будущих юристов с их профессиональной ориентацией для различных сфер правоприменительной, равно как и правотворческой, деятельности. При этом в России юридическое образование зарождалось "сверху", по велению государя. В частности, в условиях реформ Петра I вся система образования была подчинена интересам прежде всего государства. Главной задачей провозглашалось "приуготовление юношества к различным родам государственной службы". Уже первым Императорским уставом 1804 г. (который первоначально предназначался для Московского, а затем был распространен и на другие университеты) учебным заведениям в лице юридических факультетов вменялось в обязанность готовить кадры для различных сфер государственной службы. Справедливости ради следует, правда, отметить, что в СССР в силу понятных причин сложилась узкопрофессиональная, "правоохранительно-криминальная" модель юриста как специалиста с высшим образованием, ориентированного на работу прежде всего в правоохранительных, карательных органах. Такое понимание назначения юриста и, соответственно, модели, методики и методологии его подготовки было естественным: оно вытекало из понимания самой природы государства как аппарата принуждения и репрессивного в своей основе назначения в нем специалистов в области юриспруденции. Сейчас мы осознаем ущербность такого понимания роли юриста в обществе и государстве. Однако нынешняя ситуация, связанная с падением качества подготовки юридических кадров на общем фоне бума юридических вузов, такова, что она объективно привела к консервации криминально-правоохранительной модели подготовки юристов, в особенности в непрофильных вузах, ориентирующихся на кадры правоохранительных и иных практических органов. Не является выходом из этой ситуации и наблюдаемая в настоящее время определенная трансформация правоохранительной модели юриста в некую "рыночно-цивилистическую", предпринимательскую модель. При наличии очевидных позитивных моментов есть в ней и серьезные издержки: цивилистическая модель юриста неизбежно базируется в своей основе на приоритете частноправовых ценностей. И уже это ведет к дисбалансу в квалификационных характеристиках будущего специалиста в области права. Выход из этой ситуации - и одновременно это одна из фундаментальных задач в аспекте реформирования юридического образования - переход к конституционной модели юриста. Именно она должна обеспечить преодоление крайностей правоохранительной и предпринимательской моделей юриста. Но как можно подготовить юриста на принципиально новой основе, например, в филиалах, где местный (районный, городской) работник прокуратуры, другого правоохранительного органа или корпоративно-периферийной юридической службы "преподает" будущим юристам дюжину учебных дисциплин? Вот и получается консервация вчерашней модели юриста, сопровождающаяся демагогическими размышлениями о "связи учебного процесса с практикой".

4. Какой должна быть современная модель юриста? В каких реформах нуждается юридическое образование?

В основе государственной политики реформирования юридического образования должно лежать четкое представление о национальной конституционной модели современного юриста <10>. Она (эта модель) сама по себе, в основных своих характеристиках, имеет конституционное обоснование: в основе всех ее составляющих должны лежать конституционные ценности демократической правовой государственности России. -------------------------------- <10> См.: Бондарь Н. С. Конституционная модель современного юриста: соответствует ли ей нынешняя система юридического образования? // Человек и закон. 2010. N 1. С. 18 - 27.

При этом структурная модель современного юриста может быть представлена, в обобщенном виде, как определенная система профессионально-образовательных координат и алгоритмов, определяющих: а) стоящие перед юристом конституционно значимые перспективные и текущие задачи его профессиональной (прежде всего - правоприменительной) деятельности; б) необходимые для решения соответствующих публично значимых задач личные и профессиональные качества юриста; в) технологию (алгоритмы) формирования юриста как личности и специалиста сообразно с предъявляемыми к нему универсальными (характерными для юридического образования в целом) и специальными (отвечающими конкретному направлению профессиональной деятельности юриста) знаниями, умениями и навыками. Национальная модель современного юриста должна разрабатываться в соответствии с вытекающими из Конституции Российской Федерации общими принципами, целями и задачами юридической деятельности как специальной профессиональной работы по обеспечению и поддержанию конституционного правопорядка, законности, обеспечению прав, свобод и законных интересов личности, общества, государства. Юрист органически связан конституционными императивами, профессионально ответствен за реализацию Конституции Российской Федерации как акта высшей юридической силы и прямого действия (части 1 и 2 ст. 15 Конституции Российской Федерации). Поэтому, в отличие от прежней модели советского юриста как юриста-правоохранителя, современный юрист - это прежде всего юрист-правозащитник (в широком смысле этого слова), для которого защита прав и свобод человека и гражданина, равно как и защита публично значимых конституционных ценностей общества и государства, является не только профессиональной обязанностью, но и конституционным долгом. Между тем анализ состояния юридического образования в России, а также оценка предложений по его совершенствованию позволяют сделать вывод, что конституционно-правовой составляющей в системе юридического образования не уделяется должного внимания. В этом плане одна из главных задач по совершенствованию самого содержания, образовательных стандартов подготовки будущих юристов - это конституционализация юридического образования во всех его составляющих, включая уголовно-правовой, гражданско-правовой блоки и т. д. Неудобно признавать, но конституционный нигилизм порой процветает, в том числе в юридических вузах: прежние представления о Конституции как чисто декларативном документе, а не Основном Законе прямого действия, остаются ни к чему не обязывающей идеологической и во многом научно-педагогической догмой для заметной части преподавательского состава отраслевых юридических дисциплин, особенного уголовного профиля. Это проявляется и в учебной литературе: немало можно обнаружить учебников отраслевого профиля для юридических вузов, где Конституция Российской Федерации даже не упоминается в качестве источника соответствующей отрасли права. Вот и оказываемся в конституционном зазеркалье учебного процесса, где господствует своего рода пароксизм отраслевой автономии, учебно-дисциплинарная "суверенность" в преподавании отдельных правовых дисциплин, для которых и Конституция, и решения Конституционного Суда Российской Федерации - как особый вид источников права - просто не существуют. Подобная образовательная практика имеет далеко идущие крайне разрушительные последствия. Она не только сама по себе игнорирует прямое предписание Конституции Российской Федерации о ее верховенстве и прямом действии на всей территории России по отношению ко всем нормативно-правовым актам безотносительно к их отраслевой принадлежности (ст. 15) и отрицает ценность конституционного права как призванного и способного обеспечить формирование юридических основ для всего общественно-государственного устройства во всех его жизненно важных проявлениях. Это также приводит - что, несомненно, деструктивно в практически-прикладном, прагматическом плане - к незнанию, непониманию и неуважению Конституции Российской Федерации именно у той части общества, которая должна быть профессионально ориентирована на ее охрану и защиту. Какая-то часть будущих юристов начинает воспринимать в этих условиях Конституцию как нечто несущественное и второстепенное для решения конкретных юридических проблем, своего рода юридический бантик - по-своему красивый, но бессмысленный. То же самое касается решений Конституционного Суда; их недооценка (а это, к сожалению, не редкость) дезориентирует и обезоруживает студентов, приводит к формированию у них недостоверного (а то и искаженного) представления о современных правовых реалиях. Акты Конституционного Суда в силу их объективной природы оказывают мощное (конституционно-правовое!) воздействие как на состояние правовой системы, так и на правоприменительную практику. Именно в этих решениях часто содержится единственно верный ответ: как необходимо понимать, толковать и применять нормы законодательства, с тем чтобы они не вступали в противоречие с Конституцией. Одновременно конституционно-судебные акты содержат развернутую методологию решения сложнейших юридических конфликтов, владение которой архиважно для любого, кто хотел бы претендовать на высокий статус юриста-профессионала. При этом юрист должен удовлетворять и таким минимально необходимым требованиям, как: а) обладание высоким уровнем общесоциальной и правовой культуры, ориентация своей познавательно-исследовательской и (или) практически-прикладной деятельности на уважение и защиту основ конституционного строя Российской Федерации, отстаивание ее национальных интересов; б) понимание сути современных государственно-правовых, социально-политических и финансово-экономических явлений и процессов в их объективной сложности и взаимосвязях; в) овладение знаниями об исторических традициях и передовом зарубежном опыте правовой организации общественных отношений; г) усвоение методологии юридического познания и навыков реальной юридической деятельности, способность самостоятельно адаптироваться в условиях быстроизменяющейся правовой реальности. Национальная модель юриста, таким образом, призвана отражать необходимость и конкретные направления формирования у гражданина в процессе юридического образования профессиональной "юридической личности" как субъектного носителя системы конституционно-правовых ценностей и идеалов. Соответственно, необходимым структурным элементом модели современного юриста и притом - в силу своей специфики - ее нормативным началом является конституционное мировоззрение (правосознание). В этом плане, уйдя от слепого заимствования какой бы то ни было модели подготовки юридических кадров, необходимо выработать модель, отвечающую культурным, историческим традициям и духовности России, ибо главными проблемами в области юридического образования являются не технологические, не организационно-методические, а философско-мировоззренческие. При этом, конечно же, актуальной является проблема формирования единого образовательного пространства в области юриспруденции. Но с кем? На каком пространстве? Естественно, в первую очередь со странами, имеющими единые исторические и стратегические основы как социально-экономических, так и политических условий развития. Этим целям в наибольшей степени могло бы соответствовать создание евразийской концепции юридического образования, ориентированной на решение общей задачи формирования единого образовательного пространства государств - участников СНГ. Между тем сейчас нам, к сожалению, по этим вопросам до Киева или Еревана сложнее добраться, чем до Брюсселя. В рамках конкретных направлений евразийской концепции юридического образования можно выделить: формирование общих принципов государственной политики в области юридического образования; установление согласованных уровней юридического образования; выработку механизмов установления эквивалентности и взаимного признания дипломов, ученых степеней и званий; обеспечение образовательной и профессиональной мобильности и т. д. Что же касается нашей национальной системы юридического образования в соотношении с Болонским процессом, то в этой части представляется необходимой корректировка политики интеграции юридического образования в европейское образовательное пространство. Думается, мы могли бы стать (а теперь - оставаться) участниками Болонского процесса без ломки сложившейся системы образования и, что принципиально важно(!), без снижения достигнутого уровня образовательных стандартов. В частности, на двухуровневую систему юридического образования можно было бы перейти, не отказываясь от оправдавшей себя модели специалитета, а, напротив, взяв ее за основу - в качестве первого (и, что очень важно, полноценного, признаваемого всеми работодателями) уровня юридического образования. Вторым же уровнем станет в этом случае магистратура, как это и предусмотрено Болонскими стандартами. Такому решению не противоречит, по крайней мере в принципиальном плане, и действующее законодательство. В частности, новый Федеральный закон "Об образовании" <11> прямо предусматривает в структуре системы образования в качестве самостоятельных уровней профессионального образования не только бакалавриат и магистратуру, но и специалитет (п. 5 ст. 10). При этом содержание образовательного процесса по каждому из этих направлений подготовки (включая специалитет), сроки освоения образовательной программы определяются высшим учебным заведением в соответствии с законодательством Российской Федерации об образовании, соответствующим федеральным государственным образовательным стандартом или федеральными государственными требованиями (ст. 12). Университетская автономия при решении данной проблемы должна быть поставлена на первое место <12>. -------------------------------- <11> Собрание законодательства Российской Федерации. 2012. N 53 (ч. 1). Ст. 7598. <12> Кстати, в России уже имеется пример состоявшегося недавно (2012 г.) отказа от Болонской двухуровневой системы и возврата к специалитету в одной из сфер высшего образования (подготовка офицерского состава в системе Министерства обороны Российской Федерации). См.: Мухин В. Профессиональная армия появится через 100 лет. Действующая в стране система подготовки офицеров и сержантов не дала ожидаемого эффекта // Независимая газета. 2012. 26 ноября.

Дополнительным аргументом в пользу такого решения является и тот факт, что в утвержденный Правительством Российской Федерации перечень направлений подготовки (специальностей) высшего профессионального образования, подтверждаемого присвоением лицу квалификации (степени) "специалист", включены такие родственные с юриспруденцией новые специальности (направления подготовки), как "правовое обеспечение национальной безопасности" и "правоохранительная деятельность" <13>, т. е. для них в исключение из общего правила двухуровневой системы образования предусмотрено подтверждение получения высшего образования присвоением квалификации "специалист". -------------------------------- <13> Постановление Правительства Российской Федерации от 30 декабря 2009 г. N 1136 "Об утверждении перечня направлений подготовки (специальностей) высшего профессионального образования, по которым установлены иные нормативные сроки освоения основных образовательных программ высшего профессионального образования (программ бакалавриата, программ подготовки специалиста или программ магистратуры) и перечня направлений подготовки (специальностей) высшего профессионального образования, подтверждаемого присвоением лицу квалификации (степени) "специалист" (в ред. от 29 июня 2011 г.) // Собрание законодательства Российской Федерации. 2010. N 2. Ст. 199.

В заключение отметим: юридическое образование - понятие космополитическое и одновременно глубоко национальное, конкретно-историческое. Юрист - носитель и хранитель национальной правовой культуры. Поэтому нам необходимо четкое понимание того, в каком направлении совершенствовать, реформировать юридическое образование. Ориентиром является в этом плане осознание того безусловного факта, что юридическое образование - важнейшая национальная ценность и конституционная цель современного демократического правового государства.

Название документа