О некоторых вопросах перехода права собственности по договору

(Васильев Г. С.) ("Вестник ВАС РФ", 2008, N 4) Текст документа

О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПЕРЕХОДА ПРАВА СОБСТВЕННОСТИ ПО ДОГОВОРУ

Г. С. ВАСИЛЬЕВ

Васильев Г. С., кандидат юридических наук.

Поводом к написанию этой статьи явилось "Обобщение проблемных вопросов применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права", опубликованное А. В. Егоровым, М. А. Ероховой и А. М. Ширвиндтом в "Вестнике гражданского права" N 4 за 2007 г. Постараемся проанализировать ту часть "Обобщения", которая посвящена проблемам перехода права собственности. На наш взгляд, предложенные авторами подходы являются по меньшей мере неоднозначными, а их аргументы, в том числе и ссылки на судебную практику, могут быть подвергнуты серьезной критике. Рассмотрим также некоторые вопросы, не затронутые в указанной работе, но заслуживающие, по нашему мнению, внимания.

Передача вещи и передаточный акт

Первый вопрос, к которому обращаются авторы, состоит в том, что такое передача по смыслу п. 1 ст. 223 ГК. По их мнению, в практике судов встречаются два подхода, один из которых состоит в признании передачей подписания соответствующего акта, а второй заключается в признании акта одним из доказательств передачи фактического владения <1>. -------------------------------- <1> Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Обобщение проблемных вопросов применения арбитражными судами норм ГК РФ о вещно-правовых способах защиты права // Вестник гражданского права. 2007. N 4. С. 114.

Существование первого подхода авторы обосновывают ссылкой на Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 28.03.2006 по делу N А43-8728/2005-17-225. Этой ссылки явно недостаточно. Во-первых, одно решение не является доказательством существования какой-либо тенденции в правоприменительной практике. Во-вторых, суд в этом деле не исследовал специально вопрос о значении передаточного акта: истец в обоснование виндикационного иска представил договор купли-продажи и акт передачи, ответчик же не представил вообще никаких допустимых доказательств, оправдывающих владение спорным имуществом. Презумпция законности фактического владения в нашем праве отсутствует. Поэтому в споре за вещь ответчик не вправе был отмалчиваться, занимая при доказывании пассивную позицию. Состязательный процесс вынуждает сравнивать представленные сторонами доказательства. В данном споре истец доказательства представил, а ответчик - нет. Это позволило суду не рассматривать вопрос о фактической передаче имущества. Поэтому данное Постановление не позволяет утверждать, что передаточный акт рассматривается судом как передача в смысле п. 1 ст. 223 ГК <2>. -------------------------------- <2> Данный пример позволяет сформулировать одно принципиальное требование к любому анализу судебной практики. Автор не вправе ограничиваться ссылкой на номер судебного акта, а должен раскрыть перед читателем суть разрешенной судом проблемы. В противном случае велика опасность неверных ссылок, которые только вводят в заблуждение читателя.

Более уместной была бы ссылка на Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 24.06.2003 N Ф08-2166/03. В нем суд назвал передаточный акт товарораспорядительным документом и указал, что отсутствие акта говорит о том, что покупатель не стал собственником. Очевидно, однако, что подобный акт не является товарораспорядительным документом и подобное утверждение редко встретишь в судебных актах. Данное решение стоит особняком. Таким образом, авторы не смогли доказать существования двух подходов к определению передачи. Во всех приведенных авторами Постановлениях суды исследовали вопрос о том, было ли перенесено фактическое владение вещью. И потому верным является утверждение, что передаточный акт рассматривается лишь в качестве одного из доказательств по делу. Однако данный вывод требует дополнительного обоснования. И здесь можно привести еще целый ряд интересных дел. В частности, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 18.09.2007 по делу N А21-7042/2006, в котором судом специально исследовался вопрос о необходимости составления передаточного акта. Один из участников спора утверждал, что отсутствие подписанного акта говорит и об отсутствии перехода собственности. Суд подобный подход отверг, указав, что нахождение вещи у покупателя говорит о состоявшейся передаче вне зависимости от подписания акта. Очень четко значение акта приема-передачи сформулировано в Постановлении ФАС Центрального округа от 27.09.2001 по делу N А14-4713-01/188/24. В споре один из участников утверждал, что акт приема-передачи является товарораспорядительным документом, а потому собственность переходит лишь после подписания акта покупателем. Суд с подобным подходом не согласился и указал следующее. Акт является отражением реальных хозяйственных операций, в частности передачи товара. Если товар реально не передавался (в данном случае он находился во владении третьего лица и во время покупки, и во время спора), вещь нельзя считать переданной, а право собственности не возникло. Если акт является лишь одним из доказательств передачи реального владения, то в споре стороны могут использовать и другие доказательства. В частности, накладные или путевые листы также могут свидетельствовать о факте передачи (см.: Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 19.04.2005 по делу N Ф08-1559/2005, ФАС Поволжского округа от 25.05.2006 по делу N А12-25795/05С32, ФАС Волго-Вятского округа от 06.12.2005 по делу N А29-1911/2005-2э). Таким образом, перечисленные в статье и приведенные выше решения позволяют сделать следующее заключение: передаточный акт является одним из способов оформления передачи вещи, в случае спора могут использоваться и другие доказательства передачи. Если в доказательство передачи владения один из участников процесса представил передаточный акт, а другая сторона не опровергла это доказательство другими, суд вправе сделать вывод, что владение было передано. Подобное утверждение является следствием хорошо известного принципа - каждая сторона должна доказать те обстоятельства, на которые она ссылается (п. 1 ст. 65 АПК РФ). Именно такой подход, по существу, использовал ФАС Северо-Кавказского округа в Постановлении от 24.06.2003 N Ф08-2166/03. Суд отклонил заявление одной из сторон о том, что в отсутствие накладной передаточный акт не является достаточным доказательством передачи вещи. Идея Постановления проста - если одна из сторон представила передаточный акт, а другая не предъявила никаких доказательств отсутствия передачи, вещь считается переданной. Напротив, при наличии обоснованных сомнений в том, что подписанный акт соответствует действительности, суд указывает на необходимость его проверки на предмет достоверности (Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 13.08.2003 по делу N Ф08-2948/03).

Усмотрение сторон относительно момента перехода права собственности

Следующая проблема, которая привлекла внимание авторов, связана с диспозитивностью п. 1 ст. 223 ГК. Как известно, право собственности может возникнуть у покупателя и ранее передачи вещи. Таково общепризнанное буквальное толкование п. 1 ст. 223 ГК. Авторы приводят судебную практику разных округов, которая его полностью подтверждает <3>. Странным кажется как раз то, что авторы отмечают: "Есть основания полагать, что в судебной практике господствует подход, согласно которому право собственности возникает с момента передачи. Так, в судебных актах встречается вывод о том, что покупатель, которому не было передано владение, не имеет права на виндикацию имущества у третьих лиц" <4>. Однако в приводимых авторами примерах суды рассматривали классические ситуации, когда право собственности переходит либо в момент передачи вещи, либо в момент государственной регистрации. Неудивительно, что в такой ситуации суды следовали прямому указанию закона; неудивительно и то, что лицо, не ставшее собственником, не управомочено на виндикацию. Приведенные примеры не имеют никакого отношения к случаям, когда стороны определили момент перехода права собственности на движимую вещь отлично от общего правила, а значит, никак не опровергают традиционное толкование п. 1 ст. 223 ГК. -------------------------------- <3> Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 115. <4> Там же.

Подобный подход, однако, "вызывает сомнения" у авторов. "Обоснованным видится" им иное толкование п. 1 ст. 223 ГК, при котором собственность может перейти в силу соглашения сторон лишь после передачи, но никак не раньше ее. Еще раз подчеркнем, что п. 1 ст. 223 ГК никак не ограничивает свободу договора в определении момента перехода права собственности. Поэтому отказ от буквального толкования требует тщательной аргументации. Проанализируем предложенные в статье доводы. Авторы выставляют в свою защиту один явный аргумент и "сомнения" в существующем подходе. 1. Обоснование предложенного ими подхода видится авторам в том, что "из системного толкования ст. 307, 454, 549 ГК РФ следует, что обязанность продавца заключается в передаче вещи в собственность, то есть без передачи вещи отсутствует переход собственности" <5>. Можно ли согласиться с подобным утверждением? Нет, и вот почему. Для начала примем во внимание, что ст. 307 ГК дает лишь самое общее определение обязательства. Данная норма ничего не говорит о моменте его исполнения и тем более о моменте перехода права собственности. Для этого установлены специальные правила (п. 1 ст. 223, 316, ст. 458 ГК). Поэтому ссылку на ст. 307 ГК в данном случае нельзя признать сколько-нибудь убедительной. -------------------------------- <5> Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 115.

То же самое можно сказать и о ст. 549 ГК, но уже по иной причине. Данная норма посвящена недвижимости, то есть лишь одной из разновидностей вещей. Поэтому никак нельзя ссылаться на данное правило при определении общего момента перехода права собственности. Переход прав на недвижимость урегулирован отдельно (ст. 131, п. 2 ст. 223 ГК). Остается ст. 454 ГК, где дается общее понятие купли-продажи. Законодательную формулу (по договору купли-продажи одна сторона обязуется передать вещь (товар) в собственность другой стороне) авторы толкуют так, что без передачи нет правопреемства. Однако подобный тезис сам нуждается в тщательном доказывании, ведь есть и иные подходы к решению этого вопроса <6>; авторы же ограничиваются ссылкой на работу К. И. Скловского "Применение гражданского законодательства о собственности и владении". Голословность предложенной интерпретации ст. 454 ГК заставляет отвергнуть ссылку на эту статью в поддержку толкования п. 1 ст. 223 ГК. Получается, что ст. 307, 454, 549 ГК не убеждают нас в том, что переход права собственности без передачи невозможен. -------------------------------- <6> См.: Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части второй / Под ред. Т. Е. Абовой, А. Ю. Кабалкина. С. 39; Гражданское право: Учебник / Под ред. А. П. Сергеева, Ю. К. Толстого. Т. 2. С. 33 - 35; Гражданское право России. Обязательственное право. Курс лекций / Отв. ред. О. Н. Садиков. М., 2004. С. 52.

2. Сомнения авторов в общепризнанной трактовке п. 1 ст. 223 ГК связаны с возможными злоупотреблениями. Дабы их избежать, авторы и предлагают толковать спорную норму иначе. Другими словами, авторы апеллируют к целесообразности при решении вопроса de lege lata. Подобная ссылка была бы уместна лишь тогда, когда иные способы (буквальное, систематическое, историческое и т. д.) не дают результата. Если же смысл закона ясен, ему приходится подчиняться. Сложно здесь не вспомнить максимы dura lex sed lex. В чем же видятся авторам неудобства существующей практики применения п. 1 ст. 223 ГК? Во-первых, повышается вероятность двойной продажи вещи продавцом. Во-вторых, более ранний момент перехода собственности помогает избежать ареста имущества продавца. Несложно увидеть, что в обоих случаях авторы говорят об одном и том же - о возможности злоупотреблений. Можно ли утверждать, что предложенная трактовка п. 1 ст. 223 ГК избавит нас от описанных проблем? Ни в коем случае! Двойные продажи при ней также возможны. Более того, чем позже переходит собственность по договору, тем выше вероятность подобного развития событий. Ведь продавец дольше остается собственником, поэтому он будет распоряжаться не чужим, а своим имуществом. Предложенный подход не препятствует и действиям в ущерб кредиторам. Просто если сейчас речь идет о мошенничестве продавца, в противном случае придется говорить об обмане со стороны покупателя. Например, при обращении взыскания на его имущество может выясниться, что купленные вещи, хотя и были ему переданы, до сих пор остаются собственностью продавца. Дело в том, что момент перехода права собственности связан с моментом оплаты, а по всем договорам покупатель остался должен незначительную сумму денег. Этот простой пример говорит об одном. Злоупотребления возможны при любом решении вопроса. И потому угроза обмана - не аргумент в данном споре. Гражданское законодательство рассчитано на нормальное развитие оборота, на добропорядочных участников. И потому закон при определении момента перехода собственности предполагает, что обязательства исполняются в соответствии с законом. Если добросовестным участникам оборота выгодно связать переход собственности с каким-то моментом, предшествующим передаче, закон им в этом не препятствует. Общий вывод таков. Авторам не удалось доказать необходимость отказа от традиционного толкования п. 1 ст. 223 ГК. Поэтому буквальное толкование данной нормы по-прежнему следует считать правильным.

Фикции передачи

Далее авторы задаются вопросом: как соотносится с предложенной ими интерпретацией п. 1 ст. 223 ГК возможность продажи вещи с немедленным оставлением ее у продавца на ином праве (например, аренды), вещи, находящейся у покупателя или находящейся у третьего лица? Отмечая, что закон предусматривает лишь одну из описанных ситуаций (п. 2 ст. 224 ГК), авторы признают, что в жизни встречаются все три случая. Суды склоняются к тому, чтобы "приравнять данные случаи к передаче вещи" <7>. И здесь авторы привели немало актов в подтверждение именно такой трактовки. Рассмотрение проблемы они завершают выводом: "Это некое отступление от чистоты конструкции, оправдываемое практической необходимостью с учетом реалий. Однако это не может служить основанием для того, чтобы отказаться от совершенствования законодательных норм" <8>. -------------------------------- <7> Егоров А. В., Ерохова М. А., Ширвиндт А. М. Указ. соч. С. 116. <8> Там же.

Подобный вывод может вызвать лишь недоумение. О какой "конструкции" идет речь? О системе традиции? Однако необходимость отступить от жесткого требования передачи была осознана еще две тысячи лет назад. Более того, эта "конструкция" знала множество модификаций, связанных с исторической эпохой, национальными особенностями и множеством иных факторов. Так что едва ли уместно говорить о какой-то "чистоте" этой системы. Конечно, не нужно отказываться от возможных изменений закона. Однако нужны ли они в данном случае? Авторы, видимо, отвечают утвердительно. А вот приведенная ими практика, скорее, говорит об обратном. В самом деле, зачем вносить поправки, если в описанных случаях переход владения не требуется и без них? Не нужно менять закон, если проблема решается путем толкования. Кроме того, большинство приведенных авторами ссылок не убеждают в их правоте. Например, в качестве иллюстрации продажи имущества с оставлением его у продавца в аренду авторы ссылаются на Постановление ФАС Волго-Вятского округа от 22.01.2007 по делу N А11-18727/2005-К1-14/758/4. Эту ссылку нельзя признать удачной. Судя по тексту Постановления, договор купли-продажи был подписан и исполнен сторонами 28.09.2001, а договор аренды заключен 01.10.2001, то есть через три дня. И имущество также передавалось по акту. Поэтому можно утверждать, что в данном случае имели место две передачи. Точно так же неубедительны ссылки на Постановления ФАС Дальневосточного округа от 03.05.2005 по делу N Ф03-А51/05-1/920, ФАС Волго-Вятского округа от 10.08.2006 по делу N А17-6901/5-2005 и от 24.08.2006 по делу N А11-1043/2005-К1-2/81. Во всех трех случаях споры касались продажи собственником арендованного имущества. Суды признавали допустимость подобной продажи. Действительно, здесь имеет место переход права собственности на вещь, находящуюся у третьего лица. Загвоздка лишь в том, что споры касались недвижимости. Поэтому для перехода собственности требовалась не фактическая передача вещи (п. 1 ст. 223 ГК), а государственная регистрация (п. 2 ст. 223 ГК). Установив наличие государственной регистрации, суды констатировали переход собственности, не исследуя вопросы фактического владения. Поэтому эти решения не могут быть аргументом в споре о движимом имуществе. Однако авторы правы в главном. Суды признают специфику ситуаций, когда владение вещью находится у третьего лица или продавец должен остаться владельцем и после перехода собственности. Примером последней ситуации (так называемого владельческого конститута) может служить Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 20.09.2004 по делу N Ф08-4312/2004. Продавец имел задолженность перед покупателем. Стороны пришли к соглашению о погашении долга путем передачи товара (риса). Рис "передавался" на току продавца и тут же был "возвращен" покупателем на ответственное хранение. Хотя по обстоятельствам спора было видно, что фактическим владельцем риса оставался продавец, суд сделал вывод о том, что при подобных обстоятельствах право собственности перешло к покупателю. Подобный подход едва ли может вызвать какие-то возражения. Гораздо более спорной выглядит ситуация, когда владельцем вещи является третье лицо. К сожалению, авторы не рассмотрели подробно данный вопрос. В статье лишь констатируется, что судебная практика допускает подобные сделки, в доказательство приводится несколько судебных актов. Между тем исполнение обязательства по передаче вещи, находящейся у третьего лица, отличается значительным своеобразием. Постараемся исправить упущение авторов и проанализировать ситуацию. Закон не предусматривает подобных случаев, лишь нормы о складском хранении предусматривают определенные правила на тот случай, если хранитель выдал поклажедателю складские документы. Такие документы имеют товарораспорядительное значение, и для них существует специальная норма (п. 3 ст. 224 ГК). Здесь мы постараемся разобрать общие правила. Третьим лицом может быть любой владелец вещи, например хранитель, арендатор и т. д. Тем самым приобретатель оказывается связан отношением между собственником и держателем <9>. Очевидно, что если продавец возвратит вещь себе и затем исполнит обязательство, то ситуация не обладает какой-либо спецификой. Ясно и то, что во многих случаях забрать предмет у держателя невозможно (например, вещь украдена), нецелесообразно или просто не входит в намерение сторон. Иными словами, интерес представляет ситуация, когда продавец не будет передавать покупателю вещь, ибо не владеет ею. Когда переходит право собственности в этом случае? -------------------------------- <9> Автор полагает, что действующее российское законодательство не различает владения и держания. Поэтому термины "владелец" и "держатель" используются как синонимы.

Предположим вначале, что стороны однозначно решили данный вопрос в договоре. Вправе ли новый собственник изъять вещь или хотя бы настаивать на том, что третье лицо держит объект для него? Нет, поскольку переход права собственности в нашей стране основан на идее правопреемства <10>. Поэтому при смене собственника покупатель получает право со всеми ограничениями и обременениями, которые были у его предшественника. -------------------------------- <10> См.: ст. 58, 61, 79, 93, 111, 129, 131, 142, п. 3 ст. 216, п. 2 ст. 218, ст. 353 ГК и иные; Черепахин Б. Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву // Труды по гражданскому праву. М., 2001. С. 312 - 320; Васильев Г. С. Переход права собственности на движимые вещи по договору: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. СПб., 2006. С. 12.

Есть ли основания утверждать, что продажа (мена, дарение и т. п.) прекращает обязательство держателя, заставляя выдать ее новому собственнику? Ответ будет отрицательным. Хранитель, арендатор и иные лица состояли с собственником в относительном отношении. Оно носило характер обязательства, в силу которого они были обязаны выдать вещь. Регулируя поведение лишь его участников, обязательство не возлагает на третьих лиц обязанностей и, как правило, не предоставляет им прав (п. 3 ст. 308 ГК). Следовательно, выдать вещь владелец может лишь другой стороне обязательства, даже если она перестала быть собственником этой вещи. Покупатель, который не является стороной обязательства, лишен права требовать выдачи вещи. Виндикационный иск для него также невозможен, ибо нет важнейших условий для его предъявления. Владение опирается на законное основание и получено держателем от собственника. Поэтому переход права собственности на вещь, находящуюся у третьего лица, не дает собственнику права истребовать ее. Это утверждение вполне согласуется и с предписаниями положительного права. В частности, хранитель может выдать вещь либо поклажедателю, либо указанному им лицу (п. 1 ст. 900 ГК). Перевозчик обязан выдать груз не его собственнику (которым с момента сдачи груза к перевозке обычно является получатель), а тому лицу, которое указано грузоотправителем. Грузополучатель может претендовать на получение груза лишь постольку, поскольку грузоотправитель не передумал отдавать его. Значит, сам по себе переход собственности не дает новому правообладателю возможность получить вещь во владение, для этого ему нужно заручиться поддержкой предыдущего собственника. Именно такой подход поддержан судом в Постановлении ФАС Северо-Кавказского округа от 15.05.2006 по делу N Ф08-1848/2006. Кассационная инстанция указала, что для перехода права требования товара, находящегося на хранении у третьего лица, покупатель должен получить от продавца документ, дающий право доступа к товару. Если стороны не решили в договоре вопрос о моменте перехода права собственности, то ситуация дополнительно осложняется общим правилом о необходимости передачи вещи (ст. 223 ГК). В рассматриваемой ситуации это может сделать только держатель. Статья 224 ГК не запрещает третьему лицу произвести передачу, важно лишь, чтобы вещь оказалась во владении приобретателя. Таким образом, для перехода права собственности необходимо, чтобы хранитель, перевозчик и т. п. отдали вещь покупателю. Настаивать на передаче приобретатель не вправе. Договорный иск для него недоступен по тем причинам, которые мы обсуждали выше, а виндикационный - еще и потому, что он не стал собственником. Следовательно, владелец по-прежнему вправе и обязан выдать вещь только другой стороне обязательства или по ее указанию иному лицу (например, приобретателю). Значит, чтобы стать собственником, приобретатель должен прибегнуть к помощи продавца. Она может выразиться в трех формах: либо продавец дает держателю указание об исполнении обязательства третьему лицу, либо продавец и держатель заключают соглашение об исполнении обязательства в пользу третьего лица, либо продавец уступает право требовать выдачи вещи. Если ни одно из этих действий не совершено, то приобретателю остается требовать выдачи вещи от продавца. Отношение покупателя к владельцу в подобных случаях будет разным. В первом - он не получает каких-либо особых прав. Во втором - он получает самостоятельное право требования, однако лишь после заключения дополнительного соглашения о предоставлении ему подобного права и своего согласия воспользоваться выговоренным для него правом. Наконец, в последнем случае он становится полноценным участником обязательства вместо продавца. Однако собственность по-прежнему перейдет к нему лишь тогда, когда владелец выдаст ему вещь. До тех пор, пока этого не произошло, собственность останется у продавца (Постановление ФАС Центрального округа от 27.09.2001 по делу N А14-4713-01/188/24). Если же вещь и дальше должна оставаться у нынешнего владельца, необходимо произвести иные действия. Формально стороны должны были бы выдать вещь и тут же передать ее обратно. Однако открытость круга способов передачи позволяет предложить иное решение. При передаче короткой рукой и владельческом конституте двойное вручение заменено соглашением сторон. Аналогичный путь может быть избран и здесь: соглашение должно содержать те условия, на которых держатель впредь будет владеть вещью, - и тогда передача вещи покупателю и ее возврат для держания на новых условиях взаимно погасят друг друга. Таким образом, переход права собственности может быть связан с заключением соглашения между покупателем и фактическим владельцем о том, что последний впредь будет владеть вещью для покупателя. В чем состоит юридическое значение подобных соглашений? В первом случае мы имеем дело с заключением нового договора, ибо ранее его стороны не были связаны обязательством по поводу данного объекта (исключение возможно при хранении с обезличением - см. далее). Во втором соглашение связывает сторон уже существующего обязательства. Налицо новый договор, ибо ранее стороны участниками одной сделки не являлись (покупатель имел права третьего лица в договоре). В последней ситуации речь идет об изменении условий договора прежде всего относительно срока исполнения. Какой из этих вариантов выбрать - зависит от участников обязательства. В этой связи очень интересна судебная практика, связанная с продажей зерна и иных сыпучих товаров, которые находятся на иррегулярном хранении. Здесь мы сталкиваемся с дополнительной проблемой - определением собственника хранимых с обезличением вещей <11>. Она имеет для нас принципиальное значение. Если считать собственником обезличенных вещей хранителя, то поклажедатели обладают лишь обязательственным правом требовать выдачи вещей. Только его они и могут уступить. Оборот товаров в данном случае невозможен - речь может идти лишь о цессии обязательственных прав. Если встать на позиции сторонников общей долевой собственности, то предметом сделки может быть доля в праве. Это вынудит продавцов соблюдать нормы о преимущественном праве покупки, зато однозначно решит вопрос о моменте перехода права (ст. 251 ГК). -------------------------------- <11> Ни в законе, ни в доктрине данная проблема не решена. Предложено три концепции. 1. Собственником является хранитель (см.: Рудоквас А. Д. Правовой режим товара при хранении с обезличением // Закон. Август. 2006. С. 112 - 117). 2. Собственником является поклажедатель (см.: Васильев Г. С. Правовой режим товара при хранении с обезличением // Закон. 2006. Авг. С. 118 - 128). 3. Смешавшиеся вещи становятся объектом права общей долевой собственности (см.: Байбак В. В. Вещно-правовые последствия передачи товара на хранение с обезличением // Закон. 2006. Окт. С. 130 - 139).

Лишь признание поклажедателей индивидуальными собственниками позволит им отчуждать хранимый товар. И нужно заметить, что судебная практика в целом поддерживает именно последний подход. ФАС Северо-Кавказского округа довольно последовательно исходит из того, что при хранении вещей с обезличением право собственности сохраняется за поклажедателем. В частности, поклажедатель прямо назван собственником в Постановлении от 13.01.2004 по делу N Ф08-5182/2003. Поэтому поклажедатель вправе продавать свои вещи другим поклажедателям или третьим лицам (см. также: Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 19.07.2005 по делу N Ф08-3124/2005). По той же причине вещи как бы сохраняют свою индивидуальную определенность, что позволяет поклажедателю требовать возврата этих вещей в натуре (при условии, конечно, что эти вещи у хранителя имеются) <12>. Об этом свидетельствует практика не только Северо-Кавказского, но и иных округов (см.: Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 15.09.2004 N Ф08-4226/04, от 25.10.2006 N Ф08-5350/06, от 25.04.2007 по делу N Ф08-2073/2007, ФАС Уральского округа от 11.12.2003 по делу N Ф09-3572/03ГК, ФАС Восточно-Сибирского округа от 17.03.2003 по делу N А33-11154/02-С2-Ф02-296/03-С2). -------------------------------- <12> Если считать, что хранитель является собственником при хранении с обезличением, речь может идти лишь о возмещении убытков, причиненных нарушением обязательства вернуть вещь. Сторонники концепции общей долевой собственности должны требовать выдела доли в натуре.

В подобной ситуации и возникает вопрос: как же можно продать то имущество, которое хранится с обезличением у хранителя? В практике ФАС Северо-Кавказского округа часто встречается следующая схема. Хранитель для каждого из поклажедателей ведет свой "счет", аналогичный счетам вкладчиков в банке. При необходимости продать весь или часть принадлежащего ему товара поклажедатель подает хранителю специальное уведомление, а хранитель "переписывает" соответствующее количество хранящихся вещей на "счет" покупателя (см.: Постановления ФАС Северо-Кавказского округа от 13.01.2004 по делу N Ф08-5182/2003, от 19.07.2005 по делу N Ф08-3124/2005). Условия рассмотренных судами договоров устанавливали, что право собственности переходит именно в момент, когда хранитель вносит изменения в свои счета. Таким образом, для перехода собственности при такой практике необходимо два факта: подача уведомления поклажедателем и внесение записей хранителем. Сопоставим эту схему с изложенными вариантами смены собственника при нахождении вещи у третьего лица. Несложно заметить, что она напоминает вариант, при котором собственник просит своего должника исполнить обязательство не себе, а третьему лицу (покупателю). После этого должна последовать либо передача вещи, либо соглашение об оставлении ее у владельца на новых условиях. Однако специфика иррегулярного хранения вносит здесь определенные коррективы. Хранитель по такому договору является профессионалом, а потому на него может быть возложена обязанность принимать имущество на хранение (п. 2 ст. 886 ГК). В подобной ситуации на хранителя возлагаются две противоположные обязанности: выдать вещь и принять ее на хранение. Сообщив держателю о том, что он впредь держит имущество для него (а такое сообщение выражается во внесении соответствующих записей на "счет" покупателя), он исполняет обе эти обязанности. Две передачи с хозяйственной точки зрения здесь бессмысленны. Вполне достаточным является уведомление собственника о продаже и односторонняя сделка (принятие на себя обязательства перед покупателем). Как видим, хозяйственная и судебная практика уже выработали схему продажи вещи, хранящейся с обезличением. При этом она вполне соответствует действующему законодательству. Насколько целесообразно менять в подобном случае закон? Авторы не доказали необходимости таких изменений и не обосновали целесообразный вариант поправок. Поэтому и в этой части их рассуждения представляются неубедительными.

Недвижимость

Авторы рассмотрели вопрос и о том, требуется ли передача недвижимости для государственной регистрации прав на нее. Авторы указывают, что по ст. 556 ГК, принятой до введения Закона о государственной регистрации прав на недвижимость, такая передача была необходима. Подобное толкование совершенно не соответствует содержанию указанной статьи Кодекса. В самом деле, в п. 1 сказано, что передача недвижимости должна быть оформлена актом (ч. 1), для исполнения обязанности передать вещь требуется и фактическая передача, и подписание акта (ч. 2), а уклонение от подписания акта считается уклонением от исполнения договора (ч. 3). В пункте же 2 говорится, что принятие некачественной недвижимости не освобождает продавца от ответственности. Таким образом, решительно ни одного слова о соотношении передачи недвижимости и регистрации прав на нее! Поэтому никак нельзя утверждать, что передача имущества требуется для регистрации перехода права на него. И потому совершенно справедливо авторы указывают на то, что Закон о государственной регистрации не требует фактической передачи имущества для регистрации перехода права. В судебной практике встречается утверждение, что необходимость представления передаточного акта для государственной регистрации прав на недвижимость вытекает из ст. 223 ГК. В частности, ФАС Волго-Вятского округа в 2007 г. выпустил рекомендации, в которых, отвечая на вопрос: "Допускается ли государственная регистрация перехода права собственности на объект недвижимого имущества... если вещь не передана по акту покупателю...", указал: "Исходя из толкования п. 1 и 2 ст. 223 ГК РФ передача вещи по договору требуется всегда, вне зависимости от вида вещи. Иное (в том числе государственная регистрация права) может быть предусмотрено законом либо договором. Согласно ст. 551 Кодекса переход права собственности на недвижимость по договору подлежит государственной регистрации, следовательно, государственная регистрация без акта приема-передачи не допускается". С подобным толкованием крайне сложно согласиться. Суд не исследовал вопрос о соотношении п. 1 и п. 2 ст. 223 ГК. Между тем если п. 1 ст. 223 ГК является общим правилом, то п. 2 - исключением, рассчитанным лишь на некоторые виды вещей. Исключение, как известно, отменяет действие общего правила. Поэтому ст. 223 ГК позволяет сделать как раз обратный вывод. Если для движимых вещей переход собственности обусловлен передачей вещи (п. 1), то для недвижимости достаточно государственной регистрации (п. 2). И ст. 551 ГК вовсе не свидетельствует об обратном. Она лишь подтверждает необходимость регистрации для перехода собственности (п. 1), тем самым фактически повторяя п. 2 ст. 223 ГК. Необходимость передачи недвижимой вещи для перехода права собственности авторы пытаются также доказать методом "от противного". Они утверждают, что при традиционном подходе возникает практическая проблема: продавец продал имущество двум покупателям. Владение передано одному, а право регистрируется за другим. К сожалению, авторы не привели судебных решений, иллюстрирующих данную проблему и способы ее решения. Постараемся исправить эту ошибку. Кроме того, требование передать недвижимость для государственной регистрации прав на нее противоречит взгляду на передаточный акт как на одно из доказательств перехода владения, однако доказательство не единственное. Ведь регистрация - акт формальный, книжный. Процедура регистрации строится так, что у регистратора нет возможности входить в изучение вопросов фактического владения. Между тем если согласно ст. 223 ГК передача недвижимости и требуется для регистрации, то речь может идти только о фактической передаче. Как же регистратору узнать, состоялась ли фактическая передача? Видимо, из передаточного акта. Сложно предложить иной ответ. Однако в этом случае передаточный акт перестает быть одним из доказательств передачи фактического владения (как утверждали авторы двумя страницами выше), а становится единственным и неопровержимым доказательством. Фактически он становится способом передачи владения. Это означает, что владение недвижимостью переносится одной лишь волей (solo animus), а не реальной передачей фактического господства. Ведет же подобный подход к тому, что и само владение недвижимостью из хозяйственного господства превращается в книжное право. Нужно ли говорить, что подобная логика совершенно не вписывается в систему действующего законодательства? Наконец, совершенно неясно, как согласовать предложенную авторами трактовку с ими же приведенной практикой продажи недвижимости, находящейся у третьего лица, например, в аренде. Очевидно, что здесь передача невозможна технически. Видимо, придется вновь сетовать на "отступления от чистоты конструкции", оправданные "практической необходимостью с учетом реалий". Может быть, просто признать очевидное и согласиться с тем, что передача недвижимости для перехода права не нужна?! Заметим вскользь, что проблема передачи недвижимости требует детального анализа. Даже приведенные авторами решения позволяют выявить два аспекта этой проблемы. С одной стороны, нужно разобраться в том, как осуществляется владение недвижимостью и как оно может быть передано. С другой - важно постоянно принимать во внимание различие между зданием и находящимся в нем помещением. Поясним сказанное на приведенном авторами Постановлении ФАС Северо-Западного округа от 14.04.2006 по делу N А56-23521/2005. Истец получил в аренду здание, часть помещений в котором занимал ответчик. Истец просил выселить его, ссылаясь на ст. 305 ГК. В иске отказано со ссылкой на то, что передача спорных помещений фактически не произошла. В данном случае суд даже не поставил вопрос о соотношении между зданием и помещением. Между тем он имеет огромное значение. Существуют ли помещения как объект права или юридически это только части здания? Можно ли передать во владение здание без помещений в нем? Если такие помещения существуют, то здание не является объектом права. Поэтому в аренду было передано не здание, а часть помещений в нем (все за вычетом тех, которые занимает ответчик). В этом случае решение можно считать обоснованным (хотя при таком подходе вызывает сомнение согласованность предмета договора аренды). Если таких помещений юридически нет, возникает вопрос: можно ли владеть частью вещи? Если считать владение юридическим отношением, то, видимо, нет, ибо у этого права нет объекта. Если понимать владение как хозяйственное господство, то возможны два подхода. Можно полагать, что раз фактически это возможно, то с этим нужно мириться. Или, напротив, сказать, что у одной вещи не может быть нескольких владельцев и потому вещью владеет тот, кто владеет целым. В рассмотренном случае последний подход привел бы к тому, что получивший в аренду здание истец автоматически стал владельцем и спорных помещений. А ответчик лишь пользуется ими (незаконно). Судебная практика по данному вопросу, насколько известно автору, еще не была предметом сколько-нибудь серьезного анализа. Подведем итог. Авторам не удалось доказать, что для перехода права собственности требуется передача вещи. Логика подобного подхода разрушает устоявшиеся подходы к владению вообще и акту передачи в особенности. Критикуемый подход противоречит буквальному толкованию п. 2 ст. 223 ГК. Не соответствует он и систематическому толкованию ст. 223 ГК в сочетании со ст. 131, 551, 556 ГК, Закона о государственной регистрации прав на недвижимость. Аргументы авторов и сделанные ими выводы не выдерживают критики и должны быть отвергнуты.

Название документа