Система негласных следственных (розыскных) действий по УПК Украины

(Уваров В.)

("Законность", 2013, N 11)

Текст документа

СИСТЕМА НЕГЛАСНЫХ СЛЕДСТВЕННЫХ (РОЗЫСКНЫХ) ДЕЙСТВИЙ

ПО УПК УКРАИНЫ

В. УВАРОВ

Уваров Владимир, кандидат юридических наук, заслуженный юрист Украины, докторант Днепропетровского государственного университета внутренних дел.

Статья посвящена проблемам становления института негласных следственных действий, предусмотренного новым УПК Украины.

Ключевые слова: институт негласных следственных действий, УПК Украины, раскрытие преступлений.

The system of covert investigative (search) actions under the Code of Criminal Procedure of Ukraine

V. Uvarov

In article problems of formation of institute of the private investigatory (search) actions provided new Code of Criminal Procedure of Ukraine are analyzed.

Key words: investigatory actions, private investigatory actions, the international standards.

В 2012 г. в Украине принят новый УПК, которым предусмотрен новый институт - негласные следственные (розыскные) действия. Этот институт только получает апробацию на практике, но уже сейчас видно, что он нуждается в глубоком теоретическом осмыслении.

Анализ последних исследований показывает, что вопросы становления института негласных следственных действий пока что недостаточно изучаются, хотя исследование существующих проблем становится все более активным. Цель работы - определить пути реформирования системы негласных следственных (розыскных) действий в контексте международно-правовых актов и практики Европейского суда по правам человека.

Доказывание, как и собирание иной необходимой информации для раскрытия и расследования преступлений, по новому УПК Украины будет осуществляться путем производства так называемых следственных (розыскных) действий, регламентации которых посвящена гл. 20 этого Кодекса. При этом закон не проводит различия в дефинициях "следственные" и "розыскные" действия.

Статья 223 УПК Украины закрепляет, что следственными (розыскными) действиями являются действия, направленные на получение (собирание) доказательств или проверку уже полученных доказательств в конкретном уголовном производстве.

Судя по тексту норм, посвященных институту следственных действий, все они делятся на две большие группы: 1) традиционные следственные действия: осмотр (ст. 237), допрос (ст. 224), предъявление для опознания (ст. ст. 228 - 231), обыск (ст. 234), следственный эксперимент (ст. 240), освидетельствование (ст. 241), получение образцов для экспертного исследования (ст. 245), производство экспертизы (ст. ст. 241 - 244); 2) негласные следственные (розыскные) действия (аудио-, видеоконтроль лица, снятие информации с электронных информационных систем и др.).

Негласные следственные (розыскные) действия рассматриваются как разновидность следственных действий, сведения о факте и методах проведения которых не подлежат разглашению.

Система негласных следственных (розыскных) действий состоит из двух блоков.

В первый блок входят следственные действия, которые связаны со вторжением в частное общение: 1) аудио-, видеоконтроль лица; 2) арест, осмотр и выемка корреспонденции; 3) снятие информации с транспортных телекоммуникационных сетей; 4) снятие информации с электронных информационных систем.

Во второй блок входят иные негласные следственные (розыскные) действия: обследование публично недоступных мест, жилища или иного владения лица (ст. 267); установление места нахождения радиоэлектронного устройства (ст. 268); наблюдение за лицом, вещью или местом (ст. 269); аудио-, видеоконтроль места (ст. 270); контроль за совершением преступления (ст. 271). При этом контроль за совершением преступления образует еще один блок более узкой группы действий, которые регламентировались до этого лишь как оперативно-розыскные действия (контролируемая закупка и поставка, имитация преступления и другие способы получения розыскной информации).

Анализ рассматриваемого института показывает некоторые существенные его недостатки.

Во-первых, регламентация некоторых следственных (розыскных) действий осуществлена с серьезным ограничением конституционных прав и свобод человека. Например, обследование жилища или иного владения лица путем тайного проникновения в него следователя фактически устраняет существующие гарантии неприкосновенности жилища и частной жизни, противоречит ст. 22 Конституции Украины.

Во-вторых, регламентация некоторых следственных (розыскных) действий осуществлена без надлежащей системности, с повторами и конкуренцией правовых норм. Например, такой метод получения доказательств, как визуальное наблюдение, регламентирован сразу тремя разновидностями следственных действий (аудио-, видеоконтроль лица; наблюдение за лицом, вещью или местом; аудио-, видеоконтроль места), хотя по своему содержанию, а следовательно, и соответствующей ему процессуальной форме, это могло бы быть одно единственное универсальное для этого метода следственное действие.

В-третьих, институт следственных (розыскных) действий не получил необходимой и совершенной процессуальной формы, которая служила бы достаточной гарантией как получения достоверных доказательств, так и защиты прав и свобод человека.

С принятием нового УПК Украины возникла пикантная ситуация с определением пределов вмешательства правоохранительных органов в частную жизнь и ограничением других прав и свобод. Пикантность ситуации состоит не столько в наличии конкуренции нового УПК Украины и законодательства об оперативно-розыскной деятельности. Новый УПК, в противоречии со ст. 22 Конституции Украины сужая существующие гарантии прав и свобод человека, предоставляет правоохранительным органам в стадии досудебного расследования практически неограниченные возможности для полного контроля личной (частной) жизни человека без создания достаточных гарантий защиты его прав и свобод.

Например, обыску может предшествовать такое оперативное мероприятие, как негласное проникновение в помещения. Мы полагали, что применение этих мер осуществляется исключительно с целью получения негласной (разведывательной или контрразведывательной) информации для обеспечения государственной безопасности или предотвращения терроризма.

Является небезопасным предоставление одному и тому же органу права как выполнять действия по негласному проникновению в жилище или иное владение человека, так и пользоваться компетенцией производить обыск в жилых помещениях такого лица. Здесь есть не только конкуренция оперативных и следственных мероприятий. Закон не предусмотрел надлежащих механизмов против возможных злоупотреблений и провокаций.

Не учитывая ни этих аргументов, ни положений Конституции Украины, ни практики Европейского суда по правам человека, законодатели смоделировали новую панацею от преступности - следственное действие "Обследование публично недоступных мест, жилища или иного владения лица".

Статья 267 нового УПК под названием "Обследование публично недоступных мест, жилища или иного владения лица" указанные негласные (разведывательные или контрразведывательные) мероприятия фактически преобразовала в новое следственное действие, приспособленное для собирания доказательств следователем при расследовании общеуголовных деяний в гласном уголовном процессе. В этой статье предусмотрено, что следователь имеет право обследовать публично недоступные места, жилище или иное владение лица путем тайного проникновения в них, в том числе с использованием технических средств, с целью: 1) выявления и фиксации следов тяжкого или особо тяжкого преступления, предметов и документов, которые имеют значение для досудебного расследования; 2) изготовления копий или образцов этих вещей и документов; 3) выявления и изъятия образцов для исследования в ходе досудебного расследования тяжких или особо тяжких преступлений; 4) выявления лиц, которые разыскиваются; 5) установления технических средств аудио-, видеонаблюдения.

Имплементация такого оперативного мероприятия в уголовный процесс не отвечает конституционным принципам правосудия, требованиям европейских стандартов и принципу верховенства права.

В деле "Фуке против Франции" (N 10828/87, решение от 25 февраля 1993 г.) Европейский суд по правам человека подчеркивает необходимость того, чтобы вмешательство в права человека можно было бы признать пропорциональным поставленной в законе цели, а закон и практика обеспечивали бы достаточные и эффективные гарантии против злоупотреблений.

Несмотря на то что указанные действия проводятся только на основании решения следственного судьи, гарантий достоверности получаемых при этом доказательств явно недостаточно.

Полагаем, что ст. 267 "Обследования публично недоступных мест, жилища или иного владения лица" УПК следует полностью исключить из Уголовно-процессуального кодекса Украины как норму, которая не соответствует требованиям прогнозируемости и надлежащего качества закона, не создает надлежащие механизмы сдержек и противовесов против возможных ошибок, злоупотребления и произвола.

В ст. 225 предусмотрены новые процессуальные формы, которые также претендуют на статус следственных действий: 1) контролируемые поставки; 2) контролируемая и оперативная закупка; 3) специальный следственный эксперимент; 4) имитация обстановки преступления.

Законодатель, по-видимому, не определил разницы между публичной следственной деятельностью и конфиденциальной работой спецслужб.

Для того чтобы определенное мероприятие могло стать следственным действием, оно должно иметь свой объект и предмет исследования, единые в пространстве и времени методы исследования, получить регламентацию процедуры производства в такой степени качества, которая позволяла бы считать указанные действия прозрачными, предсказуемыми, фиксируемыми процессуальными средствами, доступными для контроля, достаточными для обеспечения прав и законных интересов участника процесса.

Прозрачность процессуальной деятельности - лучший фильтр от произвола в сфере правосудия, лучший гарант его чистоты и справедливости.

Конфиденциальное сотрудничество не является гласной и прозрачной формой получения информации, а его результаты не могут быть реализованы как надежные фактические данные (доказательства), так как результаты использования таких форм не могут быть как для обычного человека, так часто и для самих следователей и судей предсказуемыми и доступными для надлежащей проверки.

Включать в систему следственных действий имеет смысл только те познавательные меры, процедура которых может быть настолько прозрачной, чтобы быть регламентированной в законе, предсказуемой и контролируемой обществом настолько, чтобы была возможность сделать вывод о приемлемости и достоверности полученных при их производстве доказательств.

Представляется, что системе негласных следственных (розыскных) действий недостает системности, последовательности, логичности. Не изжиты дублирование и поверхностные дозволения без надлежащего регулирования механизма их производства. Для обеспечения допустимости использования результатов таких действий в доказывании возникает необходимость законодательного определения процессуальной формы их производства, минимально необходимой и достаточной для выполнения задач уголовного процесса.

Название документа