Из практики Совета по кодификации и совершенствованию гражданского законодательства при Президенте Российской Федерации

(Редакционный материал)

("Вестник гражданского права", 2008, N 1)

Текст документа

ИЗ ПРАКТИКИ СОВЕТА ПО КОДИФИКАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ

ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Проект

ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

"ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"

(В ЧАСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЙ)

Статья 1

Внести в Гражданский кодекс Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 1994. N 32. Ст. 3301; 1996. N 9. Ст. 773; 2003. N 52. Ст. 5034; 2004. N 27. Ст. 2711; 2005. N 27. Ст. 2722; 2005. N 30 (часть II). Ст. 3120; 2006. N 3. Ст. 282, 2006. N 2. Ст. 171; 2006. N 23. Ст. 2380; 2006. N 27. Ст. 2881) следующие изменения:

1) первое предложение статьи 333 после слов "вправе уменьшить неустойку" дополнить запятой и словами "если иное не предусмотрено федеральным законом";

2) статью 1206 дополнить пунктом 4 следующего содержания:

"Объем и содержание прав, закрепленных ценной бумагой, а также порядок фиксации прав на бумагу устанавливаются по праву страны, где данная ценная бумага была выпущена".

Статья 2

Внести в Федеральный закон от 26 декабря 1995 года N 208-ФЗ "Об акционерных обществах" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 1. Ст. 1; N 25. Ст. 2956; 1999. N 22. Ст. 2672; 2001. N 33. Ст. 3423; 2002. N 12. Ст. 1093; N 45. Ст. 4436; 2003. N 9. Ст. 805; 2004. N 11. Ст. 913; N 15. Ст. 1343; N 49. Ст. 4852; 2005. N 1. Ст. 18; 2006. N 2. Ст. 172; N 31. Ст. 3437, 3445, 3454) следующие изменения:

1) в пункте 1 статьи 2 абзац 4 дополнить запятой и словами "за исключением случаев, предусмотренных настоящим Федеральным законом, уставом общества или акционерным соглашением";

2) главу III дополнить статьей 32.1 в следующей редакции:

"Статья 32.1. Акционерное соглашение

1. Акционер вправе заключить с другим акционером и (или) третьим лицом соглашение (далее - акционерное соглашение), в силу которого его стороны обязуются осуществлять определенным образом права, удостоверенные акциями, и (или) права на акции и (или) воздерживаться от осуществления указанных прав.

2. Общество, в отношении акций которого заключено акционерное соглашение, не может быть стороной этого акционерного соглашения.

3. Предметом акционерного соглашения могут быть обязательства акционера:

1) голосовать определенным образом на всех или отдельных общих собраниях акционеров по всем или отдельным вопросам, за исключением обязательства акционера перед лицом, заинтересованным в совершении обществом сделки, голосовать за одобрение этой сделки;

2) согласовывать с другими сторонами акционерного соглашения свой вариант голосования на всех или отдельных общих собраниях акционеров по всем или отдельным вопросам;

3) согласовывать с другими сторонами акционерного соглашения любые действия акционера по осуществлению прав акционера и (или) прав на акции, в том числе согласовывать предлагаемых кандидатов для избрания в органы общества;

4) уплачивать другим сторонам акционерного соглашения денежные средства в размере всей или части суммы дивидендов, полученных акционером;

5) выдавать другим сторонам акционерного соглашения доверенности на осуществление прав акционера и (или) прав на акции;

6) передать акции в собственность других сторон акционерного соглашения или приобрести у них их акции, в том числе в порядке осуществления преимущественного права акционера, при наступлении определенных условий, в том числе в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения обязательств стороной соглашения;

7) отчуждать принадлежащие ему акции не дороже или не дешевле определенной цены.

Акционерное соглашение может содержать иные условия, не противоречащие федеральным законам Российской Федерации.

4. Акционер вправе заключать более одного акционерного соглашения, в том числе на различных условиях и с разными лицами.

5. Акционерное соглашение распространяется как на акции, принадлежащие акционеру на дату заключения акционерного соглашения, так и на акции, приобретенные акционером после заключения акционерного соглашения, если акционерным соглашением не предусмотрено иное.

Акционерное соглашение может быть заключено также лицом, не являющимся акционером на дату заключения акционерного соглашения, в отношении акций, которые это лицо приобретет в будущем.

Акционерное соглашение распространяется на все акции, которые принадлежат или будут принадлежать стороне акционерного соглашения, если акционерным соглашением не предусмотрено, что оно распространяется только на часть указанных акций.

6. Если акционерным соглашением не предусмотрен срок его действия, оно считается заключенным на неопределенный срок.

7. Если акционерным соглашением не предусмотрена его возмездность, оно считается безвозмездным.

8. Уступка прав и (или) перевод долга по акционерному соглашению возможны только, если это предусмотрено акционерным соглашением.

Перевод долга акционера по акционерному соглашению возможен только с передачей прав на все или часть акций этого акционера.

Переход прав на акции не влечет перехода к приобретателю акций прав и обязанностей отчуждателя акций по акционерному соглашению, за исключением случаев реорганизации юридического лица, если иное не предусмотрено соглашением приобретателя и отчуждателя акций.

Если правопреемником стороны акционерного соглашения становится общество, в отношении акций которого заключено акционерное соглашение, акционерное соглашение прекращает свое действие, за исключением случая, когда этим соглашением предусмотрено, что в этом случае соглашение прекращает свое действие только в отношении общества и сохраняет действие в отношении остальных его сторон.

Прекращение прав акционера на акции влечет прекращение действия акционерного соглашения, если иное не предусмотрено этим соглашением.

9. Если акционерным соглашением не предусмотрено, что при конвертации акций, принадлежащих стороне акционерного соглашения, в акции другой категории или другого типа, в том числе в акции (доли) другого хозяйственного общества, акционерное соглашение прекращает свое действие, то в этом случае акционерное соглашение сохраняет свое действие в отношении акций (долей), приобретенных стороной акционерного соглашения в результате конвертации.

10. Условия акционерного соглашения могут составлять коммерческую тайну его сторон либо охраняться в качестве конфиденциальных иным образом.

11. Акционерное соглашение является обязательным только для его сторон.

Акционеру не может быть отказано в осуществлении прав акционера или прав на акции в связи с нарушением им акционерного соглашения.

Нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решений органов общества, сделок, заключенных обществом или любой из сторон соглашения.

При этом требования сторон акционерного соглашения друг к другу, основанные на этом соглашении, в том числе о возмещении убытков, причиненных его нарушением, о взыскании неустойки или применении иных мер ответственности в связи с нарушением акционерного соглашения, подлежат судебной защите.

Неустойка за нарушение акционерного соглашения не может быть снижена судом".

3) в статье 49:

пункт 2 дополнить абзацем вторым следующего содержания:

"Уставом общества может быть установлено, что для принятия решения общего собрания акционеров необходимо большее число голосов по определенному вопросу (вопросам)";

пункт 4 дополнить предложением: "Уставом общества может быть установлено, что для принятия решения общего собрания акционеров по этим вопросам необходимо большее число голосов";

в пункте 6 после слов "а также изменять повестку дня" дополнить запятой и словами "если иное не будет установлено в ходе общего собрания всеми акционерами общества - владельцами голосующих акций общества".

Статья 3

Настоящий Федеральный закон вступает в силу со дня его официального опубликования.

Президент Российской Федерации

ПОЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА К ПРОЕКТУ ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА

"О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ГРАЖДАНСКИЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ

ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН "ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"

(В ЧАСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЙ)"

Проект федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах" (в части регулирования акционерных соглашений)" (далее - законопроект) направлен на регулирование отношений, возникающих в связи с заключением соглашений между акционерами (а в отдельных случаях - и с иными лицами) о порядке осуществления акционерами своих прав, совместного участия в управлении и контроле в акционерном обществе, разрешения возникающих между ними конфликтных ситуаций. Важнейшей задачей настоящего этапа развития корпоративного законодательства является повышение конкурентоспособности российской модели управления в акционерном обществе. Целесообразно установление более гибкого законодательного регулирования тех правоотношений, которые могут быть перенесены в сферу договорного регулирования между акционерами.

При создании нового акционерного общества, особенно в венчурном бизнесе, в инновационных отраслях, акционеры нередко сталкиваются с необходимостью закрепления специфической структуры управления и контроля, которая отражала бы уникальные характеристики проекта, различия между вкладами и ролями партнеров. С другой стороны, потребность в согласованных действиях может возникать у миноритарных акционеров для лучшей защиты своих интересов. Эффективным способом решения этой задачи является такой правовой институт, как соглашение между акционерами об особенностях осуществления своих прав, удостоверенных акциями (в частности, об особенностях голосования на собрании акционеров), а также своих прав на акции (например, обязательство не продавать свои акции в течение определенного срока или продавать их только на определенных условиях).

Данный институт широко применяется в зарубежных правопорядках. В последние годы предпринимаются попытки использовать его и в российских акционерных обществах, особенно с участием иностранных партнеров.

Однако в Российской Федерации сфера применения подобных соглашений ограничена. Дело не только в том, что единственным учредительным документом акционерного общества является устав, но и в чрезмерной регламентации большинства сфер функционирования акционерного общества. Кроме того, не всегда возможно принудительное исполнение таких соглашений. Следствием излишней императивности и пробелов российского акционерного законодательства становится подчинение сторон соглашения зарубежному праву и, соответственно, суду зарубежной юрисдикции.

Несмотря на закрепленный Гражданским кодексом Российской Федерации (далее - ГК РФ) принцип свободы договора, реализация большинства из упомянутых договоренностей акционеров либо невозможна (в силу противоречия императивным нормам закона), либо затруднена. Так, существует риск, что суды будут рассматривать соглашения между акционерами, ограничивающие их в распоряжении принадлежащими им акциями или правами акционера, как противоречащие пункту 3 статьи 22 ГК РФ, в котором закрепляется недопустимость отказа от право - или дееспособности. Следовательно, соглашения, включающие подобные положения, могут рассматриваться как ничтожные.

Сложности в правоприменении возникают и при заключении акционерами соглашения о голосовании. Суть данного договора заключается в том, что несколько акционеров берут на себя обязательство голосовать на предстоящем общем собрании одинаково. Однако возникает вопрос о последствиях нарушения подобной договоренности. Статья 49 Федерального закона "Об акционерных обществах" (далее - Закон об АО) не предусматривает возможности отмены решения общего собрания по причине нарушения соглашения между акционерами, что представляется правильным. Вместе с тем во многих случаях будет сложно определить и доказать в суде размер убытков, вызванных нарушением акционерного соглашения. Включение в акционерное соглашение высокой неустойки за его нарушение также не полностью решает проблему, так как суд может применить статью 333 ГК РФ и уменьшить неустойку.

На практике акционеры пытаются обойти указанные запреты на заключение соглашений между ними, подчиняя свои соглашения иностранному праву. Однако в последних судебных актах такая практика пресекается. Так, в одном из решений Федерального арбитражного суда Западно-Сибирского округа указывается, что регулирование вопросов правового статуса национальных юридических лиц является суверенным правом России, следовательно, к этим правоотношениям не могут применяться нормы иностранного права. Законопроектом предлагается исключение названных пробелов в законодательстве.

В частности, предлагается установить, что акционер вправе заключать с другим акционером и (или) третьим лицом соглашение (далее - акционерное соглашение), в силу которого акционер обязуется осуществлять определенным образом свои права акционера и (или) права на акции и (или) воздерживаться от осуществления указанных прав. Общество, в отношении акций которого заключено акционерное соглашение, не может быть стороной этого акционерного соглашения.

Включение в состав участников акционерных соглашений третьих лиц необходимо для того, чтобы акционеры могли распространить те или иные права и обязанности, устанавливаемые акционерным соглашением, на потенциального приобретателя акций еще до того, как он станет акционером. Кроме того, данная норма позволяет решить проблему осуществления прав акционера в период между заключением договора купли-продажи акций и внесением приходной записи по счету приобретателя, что особенно актуально в случаях, когда на этот промежуток времени приходится общее собрание акционеров.

Акционерное соглашение должно являться обязательным только для его сторон.

Законопроект включает примерный перечень условий, которые может содержать акционерное соглашение.

Уступка прав и (или) перевод долга по акционерному соглашению должны допускаться, только если это предусмотрено акционерным соглашением. Перевод долга акционера по акционерному соглашению должен допускаться только с передачей прав на все или часть акций этого акционера.

Переход прав на акции сам по себе не должен влечь переход к приобретателю прав и обязанностей отчуждателя по акционерному соглашению, за исключением случаев реорганизации юридического лица, если иное не предусмотрено соглашением приобретателя и отчуждателя акций. Наоборот, прекращение прав акционера на акции влечет прекращение действия акционерного соглашения, если иное не предусмотрено этим соглашением.

Если правопреемником стороны акционерного соглашения становится общество, акционерное соглашение должно прекращать свое действие, за исключением случая, когда самим соглашением предусмотрено, что в случае правопреемства общества соглашение прекращает свое действие только в отношении общества и сохраняет действие в отношении остальных его сторон.

Акционеру не может быть отказано в осуществлении прав акционера или прав на акции в связи с нарушением им акционерного соглашения. Нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решений органов общества, сделок, заключенных обществом или любой из сторон соглашения.

Однако требования сторон акционерного соглашения друг к другу, основанные на этом соглашении, в том числе о возмещении убытков, причиненных его нарушением, о взыскании неустойки или применении иных мер ответственности в связи с нарушением акционерного соглашения, должны подлежать судебной защите. Одновременно законопроектом предусматривается, что неустойка за нарушение акционерного соглашения не может быть снижена судом. Учитывая характер отношений сторон, законопроект предусматривает безвозмездность и бессрочность акционерного соглашения, если самим соглашением не предусмотрено иное.

Представляется, что принятие законопроекта будет способствовать созданию благоприятных условий для участников корпоративных отношений, укреплению правовых основ деятельности акционерных обществ, повышению эффективности корпоративного управления в акционерных обществах и более гибкому регулированию отношений, связанных с реализацией прав и защитой интересов акционеров.

СТЕНОГРАММА ЗАСЕДАНИЯ СОВЕТА ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО КОДИФИКАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ

ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА

г. Москва

29 октября 2007 г.

Яковлев В. Ф., председатель Совета, советник Президента Российской Федерации: Переходим к следующему вопросу. Рассматривается проект федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах" (в части регулирования акционерных соглашений)". Проект вносится Министерством экономического развития и торговли Российской Федерации. Докладчик - Авилов Гайнан Евгеньевич. Пожалуйста.

Авилов Г. Е., член Совета, заместитель председателя Совета Исследовательского центра частного права: Спасибо. Я постараюсь быть покороче. Хотя, конечно, вопрос, который рассматривается в этом законопроекте, является очень серьезным. В последние несколько лет получил он довольно-таки широкое звучание, правда, не столько в нашем законодательстве, сколько в практике деятельности крупнейших российских компаний.

Законопроект предполагает внести изменения в Гражданский кодекс, изменения очень точечные, небольшие, но при этом исключительно серьезные по своему содержанию. Это касается статьи 333 и статьи 1206. Большую часть изменений предполагается внести в Закон об акционерных обществах с тем, чтобы легализовать на уровне российского правопорядка возможность заключения между акционерами разного рода соглашений. Соглашений, которые, если угодно, действовали бы параллельно их корпоративным взаимоотношениям, складывающимся на основе закона и учредительных документов.

В законопроекте определяется, что предметом этих соглашений может быть, в частности, обязательство определенным образом голосовать на общих собраниях, согласовывать свое голосование с другими акционерами, обязательства по передаче другим акционерам всех или части дивидендов и прочее.

Проблема возникла, с моей точки зрения, из следующего. Российское акционерное законодательство по многим вопросам, в первую очередь в том, что касается порядка управления акционерным обществом, состоит из императивных норм. Но не стоит на месте экономическая действительность. И на определенном этапе оказалось, что закон может быть в каких-то ситуациях недостаточен для того, чтобы решить проблемы, возникающие между акционерами. Эти нормы не позволяют в целом ряде случаев обеспечить нормальный баланс интересов между акционерами, в первую очередь крупными акционерами, от которых зависит функционирование акционерного общества.

И на практике стали появляться соглашения, которые заключаются и при отсутствии соответствующего законодательства. Однако их юридическая судьба не вполне ясна, коль скоро они напрямую не санкционированы внутренним нашим законом. С этим пришлось столкнуться, в частности, Исследовательскому центру частного права при подготовке разного рода заключений, в которых анализировались подобные соглашения. Практика пошла по такому пути (на мой взгляд, пути не очень хорошему), когда во многих случаях специально создаются офшорные компании для того, чтобы искусственно привнести во взаимоотношения иностранный элемент и на этой основе заключать подобные соглашения по моделям иностранного права и подчинять их иностранному праву. Тем самым в ряде случаев происходит достаточно откровенный обход российского закона, в том числе и его императивных норм, регулирующих порядок избрания и функционирования органов акционерного общества, что, на мой взгляд, нехорошо.

Теперь я перейду к общей оценке проекта и к тем наиболее принципиальным замечаниям, которые в проекте заключения присутствуют. Из сказанного мною выше, наверное, уже было понятно, что этот вопрос должен быть, очевидно, в каком-то виде решен в нашем законодательстве. И с этой точки зрения общая направленность проекта может быть поддержана. Я имею в виду направленность на то, чтобы позволить в определенных пределах, не ведущих к нарушениям императивных норм законодательства, позволить акционерам регулировать их взаимные правовые обязательности, но, я повторяю, в таких пределах, которые бы не повлекли за собой создания параллельного правового режима, параллельных органов, параллельных учредительных документов, что в ряде случаев на практике, к сожалению, происходит. В этой части авторы представленного заключения считают целесообразным проект поддержать.

Но есть и определенные проблемы, потому что на самом деле содержание проекта оказывается, так сказать, несколько шире, чем его название и чем то обоснование, которое присутствует в пояснительной записке. Потому что проект помимо этих соглашений, заключаемых между акционерами, затрагивает очень серьезные общие вопросы гражданского права. Речь идет, в частности, о статье 333 ГК, которая предусматривает право суда, рассматривающего конкретный спор, снизить размер неустойки, который предусмотрен договором. Здесь я вижу большую проблему, поскольку предлагается внести в эту статью такое дополнение, которое означает, что в других федеральных законах, в частности в Законе об акционерных обществах, могут предусматриваться случаи, когда суд не вправе снизить размер неустойки. Эта позиция представляется неправильной в своей основе. То есть совершенно ясно, какую цель преследует эта норма. Ведь по существу единственным механизмом обеспечения соблюдения акционерных соглашений может быть только некий штраф за их нарушение, который предусмотрен самим соглашением. Это центральный момент. Но, на мой взгляд, все-таки это не дает достаточных оснований для того, чтобы вносить указанное дополнение в статью 333 ГК и соответствующие изменения в акционерный Закон.

Тут есть как соображения по существу, так и соображения формального порядка. По существу... Может сразу возникнуть вопрос: а почему, собственно, по акционерным соглашениям возможна неснижаемая неустойка, независимо от ее размера, а по другим гражданско-правовым отношениям она будет невозможна?

Кроме того, когда мы предварительно обсуждали с коллегами эти вопросы, в том числе и на конкретных, что называется, примерах, вообще возник вопрос общего порядка: а может ли быть такого рода соглашением вообще, по своей природе, обеспечена неустойка? И неустойка ли это, со значением Гражданского кодекса и гражданского права?

И наконец, второе, более, может быть, формальное соображение заключается в том, что по этому вопросу есть правовая позиция Конституционного Суда, выраженная в одном из Определений от 21 декабря 2000 года, где Конституционный Суд истолковал нормы права таким образом, что хотя статья 333 ГК и сформулирована как дающая суду право (то есть возможность) снизить неустойку в случае ее несоразмерности последствиям нарушения обязательства, однако в совокупности с требованиями части 3 статьи 17 Конституции по существу это означает обязанность суда применить данную норму, если суд определенно видит, что последствия неисполнения обязательства несоразмерны величине неустойки.

И наконец, в случае нарушения соглашения, если кто-то из акционеров проголосовал не так, как обещал, то он будет платить этот своего рода штраф. Таким образом, когда нарушается это соглашение, то страдает капитализация компании, то есть возникают какие-то убытки для других акционеров. Но экономическая действительность показывает, что это далеко не всегда так. И во многих случаях нарушение такого соглашения кем-то из участников может, наоборот, привести к повышению, скажем, биржевой стоимости акции акционерного общества. И тогда никаких убытков ни у кого не будет. Тогда какие основания для применения этой штрафной санкции?

И последнее, на чем я хотел бы остановиться, связано с тем, что предлагается внести дополнения в статью 1206 Гражданского кодекса (это раздел о международном частном праве) о праве, применимом к определению объема и содержания прав, закрепленных ценной бумагой, а также порядка фиксации прав на нее.

Я сейчас не буду излагать подробно, это достаточно тонкий и весьма дискуссионный вопрос. Но мне и моим соавторам по заключению кажется, что такая норма теоретически, наверное, возможна, но она как минимум требует очень серьезного обоснования, которого нет в пояснительной записке. И, кроме того, эта норма не учитывает того, что когда мы имеем дело с бездокументарными ценными бумагами (а в случае с акционерными обществами это имеет место практически в ста процентах случаев), такая определенная и весьма жесткая норма в каких-то случаях может привести к весьма неблагоприятным последствиям, в том числе и для участников российского рынка ценных бумаг.

Вот, собственно, у меня и все. Общий вывод в заключении имеется, что мы предлагаем этот законопроект поддержать в той части, которая непосредственно касается регулирования соглашений акционеров, и полагаем необходимым при этом учесть те конкретные замечания, которые высказаны в заключении, и в первую очередь это относится к вопросу о неснижаемой неустойке.

Спасибо.

Яковлев В. Ф.: Вопросы какие?

Рубанов А. А., член Совета, главный научный сотрудник Института государства и права Российской АН: У меня вопрос касается одной области. Из представленного нам текста неясно, насколько глубоко проработана в сравнительно-правовом плане позиция разработчиков. Я задаю этот вопрос, потому что мне известно, что на Западе выходили и были опубликованы целые специальные тома, исследования как раз по проблемам соглашения между акционерами. Один такой том на неизвестном мне норвежском языке стоит у меня в библиотеке, я его, естественно, не читал. Хотя в свое время пытался побудить одну норвежскую компанию, которая и сейчас еще работает в России, к тому, чтобы они этот том на русский язык перевели. Они этого не сделали. Но существует обширная литература. Не попадем ли мы здесь в разряд слишком уж отсталых людей? Вот этот вопрос меня беспокоит.

Спасибо.

Авилов Г. Е.: Спасибо за вопрос, Август Афанасьевич. Но я, честно говоря, думаю, что этот вопрос следовало бы в первую очередь адресовать авторам законопроекта, хотя по практике нашей многолетней совместной работы с Министерством экономического развития и торговли мы знаем, что при подготовке своих законопроектов они, как правило, тщательно изучают соответствующий зарубежный опыт, по крайней мере на уровне той литературы, которая доступна на английском языке.

Я уже отмечал в своем выступлении, и сейчас я могу более определенно сказать, что мне доводилось знакомиться с подобными соглашениями непосредственно, держа их в руках и изучая содержание и на английском языке, и в переводе на русский язык. Конечно, этот проект не охватывает всего спектра проблем, которые обычно на практике в подобные соглашения закладываются. Но я думаю, что это и невозможно по многим причинам для нас, хотя бы в силу того, что на Западе опыт заключения подобных соглашений гораздо богаче.

Более того, еще одна важная проблема, которая возникает, состоит в том, что в большинстве западных стран ни у кого не возникает сомнений в том, что подобные соглашения должны пользоваться безусловной судебной защитой и могут "обрамляться" соответствующими мерами ответственности в виде штрафа и так далее. Для нашей правовой системы эти, даже исходные, моменты могут вызывать определенные сомнения.

В целом хочу сказать, что в общем по содержанию того, что предлагается, проект повторяет то, что обычно встречается на практике.

Витрянский В. В., член Совета, заместитель Председателя Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации: Можно вопрос? Практика известная. Я тоже видел в делах немало этих соглашений. Но законом-то регулируются ли такие вещи в зарубежных странах? Мы же пытаемся в Закон это "втащить". Да, признается судебной практикой, да, имеет широкое распространение! Но в каком законе имеются эти нормы об акционерном соглашении? У вас есть такие сведения?

Авилов Г. Е.: Я еще раз говорю, что я не проводил самостоятельного исследования на эту тему, тем более это не входило в мою задачу. У меня возникло ощущение, что само акционерное законодательство во многих зарубежных странах изначально гораздо более гибкое, чем наше акционерное законодательство. Оно содержит меньше императивных норм. В части, касающейся порядка управления компанией, ему присуща большая вариативность, и это само по себе уже позволяет, с учетом неких общих правовых принципов, существующих, скажем, в английском праве, заключать такие соглашения и при этом быть уверенным в том, что они будут пользоваться судебной защитой. Даже при том, что в законе, может быть, и не записано напрямую, и может и не быть прямых норм такого рода, которые предлагаются в рассматриваемом законопроекте. Может быть, в каких-то странах подобные нормы в законе есть. Я не могу утверждать.

Суханов Е. А., заместитель председателя Совета, заведующий кафедрой гражданского права Московского государственного университета имени М. В. Ломоносова: Правильно ли я понял, что, с одной стороны, предлагается это акционерное соглашение и его предмет расписан, а с другой стороны (смотрите в п. 11 этой статьи), акционеру не может быть отказано в осуществлении прав его в связи с нарушением им акционерного соглашения? То есть нарушение акционерного соглашения не может являться основанием для признания недействительными решения органов общества, сделок и так далее, а только сохраняется право на возмещение убытков, взыскание неустойки и иные меры ответственности. Но каких иных, кроме неустойки и убытков, я не очень понимаю. Какова же сила этого соглашения? Заявка-то сделана такая, что будет решаться целый ряд проблем. А решаться-то они будут таким образом, что соглашение мы, конечно, заключили, но если акционер его нарушит, то беды-то никакой нет, он может действовать по-прежнему, и решения общих собраний остаются в силе. Насчет убытков, вы сами знаете, какая это проблема. Насчет неустойки вот только и каких-то иных мер... Чем же обеспечено это соглашение?

Авилов Г. Е.: Конечно, слабость этой конструкции состоит в том, что реально очень сложно предусмотреть способы обеспечения этих обязанностей. И единственный способ - попытаться ввести неснижаемую неустойку. Но и я сомневаюсь, неустойка ли это.

Я добавлю буквально два слова насчет пункта 11. Дело в том, что на практике действительно путем этих соглашений пытаются по существу ввести параллельный правовой режим, параллельные учредительные документы, параллельные органы управления. Вот почему здесь и написано, что само акционерное общество не может быть участником соглашения. Вот в этом я вижу позитивную направленность проекта. Что касается реального обеспечения, ничего другого, кроме неустойки, нет.

Мозолин В. П., член Совета, заведующий кафедрой гражданского и семейного права Московской государственной юридической академии: Я бы призвал к очень большой осторожности в решении этого вопроса применительно к законодательству. Мне кажется, В. В. Витрянский правильно вопрос поставил. Насколько я знаю, такого общего законодательства по соглашениям между акционерами нигде не существует. Может быть, кроме одного. У американцев уже более 20 лет создаются так называемые компании-"пустышки". Эти компании пользуются сейчас очень большой популярностью и в среднем бизнесе, и в крупном бизнесе.

Но, насколько я понимаю, общая тенденция идет к тому, чтобы вынести это законодательство из сферы действия гражданского законодательства, потому что это совершенно другие отношения. Поэтому говорить сейчас о неустойке я бы немножко поостерегся.

Мне кажется, сейчас было бы несколько преждевременным вводить какое-то вообще законодательное регулирование. Слишком много сейчас идет споров. И я бы не рискнул сейчас какие-то нормы права рекомендовать нашему законодателю.

Спасибо.

Кротов М. В., полномочный представитель Президента Российской Федерации в Конституционном Суде Российской Федерации: Меня изначально смущает обращение разработчиков к статье 333 ГК в связи с тем, что я не вижу обязательственной природы акционерного соглашения. То есть эти попытки означают расширение сферы применения норм об обязательствах к отношениям, не являющимся обязательственными.

А с другой стороны, действительно можно задуматься о том, что, может быть, надо говорить о том, что неустойка может быть вынесена в общую часть гражданского права как универсальная форма для вещных договоров и так далее. Но это вопрос в любом случае не этого законопроекта.

Я попросил бы обратить внимание на необходимость определения природы этого соглашения: является ли оно обязательством? На мой взгляд, не является. И к какой категории отношений его можно отнести?

Комаров А. С., член Совета, председатель Международного коммерческого арбитражного суда при Торгово-промышленной палате Российской Федерации: Я хотел бы начать с того, с чего начал В. П. Мозолин. Я тоже хотел бы свое мнение высказать, основываясь на опыте участия в международных арбитражных процессах, которые прошли и, наверное, еще не закончились в связи с так называемой войной за "Мегафон". И было более десятков процессов различного рода, и в них совершенно определенно проявилось то, что многие проблемы возникли из-за того, что наше законодательство об акционерных обществах является почти исключительно императивным.

Проблемы возникали из-за того, что и российские, и зарубежные партнеры старались уйти от применения российского законодательства и подчиняли свои соглашения иностранному праву.

Главная причина, как я сказал, была в том (это сейчас признано в ряде решений), что российское законодательство не позволяет достаточно гибко рассматривать взаимоотношения сторон. То есть все связано с тем, что нормы российского корпоративного права применяются судами слишком императивно. Ведь наше законодательство, по большому счету, не отличается кардинальным образом от аналогичного законодательства, действующего за рубежом. Оно, может быть, меньше развито. Но самое важное, что оно применяется вот таким вот императивным образом, поскольку в законе прямо не записано, какие нормы являются императивными, какие - диспозитивными. Поэтому все зависит от судебной практики.

Конечно, мы не найдем аналогов в зарубежном праве тому, что сейчас предлагается. Действительно, в зарубежном праве нет норм, которые прямо регламентируют соглашения, которые заключают акционеры. Они строятся на применении общих положений о договорном праве, общих принципов свободы договора. И с этой точки зрения, конечно, надо подумать, стоит ли в наше законодательство вносить такие положения. Но, с другой стороны, наши суды на практике пока еще не применяют современное наше законодательство гражданское так, как, в общем-то, нужно применять его, потому что не всегда учитывают, что основополагающий принцип - это свобода договора. Отсутствие такого подхода и ведет к тому, что законодательство наше воспринимается как чрезвычайно императивное в этой части. Хотя в целом я хочу сказать, что предложение, которое сейчас рассматриваем, должно оцениваться как весьма позитивное. И я думаю, с учетом наших традиций, здесь, наверное, без специальных норм, которые будут регламентировать акционерное соглашение или соглашение между акционерами, не обойтись. Ведь то, что сейчас есть в зарубежном праве, является результатом довольно длительной истории развития практики, и поэтому там нет необходимости фиксировать это даже в диспозитивном виде в законах. У нас же до тех пор, пока не будет записано в законе, я думаю, что суды вряд ли смогут в ближайшее время начать диспозитивно применять эти нормы.

Поэтому в целом я хочу сказать, что я поддержал бы идею о том, что законодательство в этой области необходимо создавать.

Спасибо.

Суханов Е. А.: Меня вот что здесь смущает. Возможно, эти соглашения и допустимы, но ведь, вообще говоря, все они направлены на обход закона. И ведь идея, которая лежит в основе самой этой конструкции, состоит в том, что нам не нравится та или иная императивная норма закона и вот мы придумали, как ее обойти. Понимаете, соглашение, изначально направленное на обход Закона, у меня никакого энтузиазма не вызывает. Может быть, лучше вносить изменения в Закон?

Ведь нас в свое время учили, что акционерное общество тем и отличается от общества с ограниченной ответственностью, что там больше императивного регулирования. Но раз ситуация меняется, может быть, нужно вводить диспозитивность в акционерное законодательство, вместо того чтобы его обходить каким-то хитрым путем. Это первое соображение.

Второе. Даже соглашаясь с идеей акционерных соглашений, нельзя согласиться с той формой, в которой они здесь предлагаются. Вот я смотрю содержание предмета акционерного соглашения. Это может быть, в частности, выдача другим сторонам акционерного соглашения доверенности на осуществление прав акционера. Ну в чем смысл такого интереса к доверенностям? Ведь все знают, что по доверенности права и обязанности все равно возникают у представляемого, а не у представителя. А в акционерном законодательстве этот институт применяется как-то очень странно, как будто возникает какой-то новый субъект. Да не появляется здесь ничего! Заболел акционер - выдал доверенность. Ничего не меняет выдача доверенности!

Дальше: передача акций в собственность других сторон акционерного соглашения, в том числе при наступлении определенных условий. Коллеги, но это же договор купли-продажи! Если надо - условный! Зачем же акционерное соглашение? У нас есть нормы о купле-продаже. Я просто не понимаю, зачем это должно быть в акционерном-то соглашении.

Или вот запись о том, что акционерное соглашение является обязательным только для его сторон. У нас же есть общая норма в ГК о том, что права и обязанности из договора возникают только для их участников, но уж никак не для третьих лиц.

То есть тут есть такие странные записи, по которым возникают сомнения. Поэтому я бы вот что предложил. Хорошо, давайте согласимся, что, может быть, идея этих акционерных соглашений и заслуживает поддержки. Но вот из этой большой статьи можно отбросить половину и сделать небольшую статью, которая бы в принципе об этом соглашении говорила. Но в представленном виде я, честно говоря, одобрить эту идею не могу. Повторяю, что лучше уж менять акционерное законодательство по существу, чем его обходить. Лучше идти напрямую.

Спасибо.

Кокорев Р. А., заместитель директора Департамента корпоративного управления Минэкономразвития России: Хотелось бы от имени разработчиков несколько слов попытаться сказать в связи с возникшими замечаниями. Я надеюсь, что мои коллеги потом меня еще дополнят.

Абсолютно правильная позиция, мне кажется, была сейчас высказана о том, что существующая императивность российского законодательства подталкивает участников оборота к обходу закона и нужно пытаться усилить диспозитивность, не вразрез, конечно, с общими принципами законодательства. Необходимо смягчить ту императивность, которая становится бременем для хозяйствующих субъектов. Мы здесь наблюдаем движение снизу: акционеры видят российское законодательство, прекрасное в своей императивности, направленной на защиту их интересов, и благополучно уходят в другие юрисдикции, потому что там им удобнее.

Абсолютно согласен с Е. А. Сухановым в том, что лучше править закон комплексно, в направлении повышения диспозитивности. Но это комплексное исправление может занять очень много времени и потребует корректировки огромного количества взаимосвязанных норм.

Почему бы сейчас не сделать первый шаг и, сохраняя общее ядро императивных норм, позволить акционерам вокруг этого ядра формировать свои отношения более диспозитивным образом? При этом для того, чтобы не породить злоупотреблений, не породить возможных заключений акционерных соглашений задним числом, не расширить рейдерский инструментарий, мы не даем возможности - на основании заключенных акционерных соглашений - ни требовать признания недействительности решений органов общества, ни требовать недействительности заключенных обществом договоров, ни даже требовать недействительности заключенных самими акционерами договоров или иных действий вразрез со взятыми на себя обязательствами. Мы говорим: "Да, это не совсем "голое" право. Оно защищено достаточно слабо. Но все-таки оно пользуется судебной защитой".

Если я заключаю акционерное соглашение и готов его нарушать, безусловно, нельзя это оставить совсем без санкций. Неустойка, которую нельзя снизить, - один из возможных способов защиты, но, наверное, не единственный. Пункт, о котором говорил Е. А. Суханов, предусматривающий продажу акций по определенной цене при наступлении определенных обстоятельств. Этот пункт является защитной мерой, предоставляет возможность возложить такие санкции на акционера, нарушившего соглашение, как обязанность продать свой пакет или часть пакета по зафиксированной ранее цене, причем продать, возможно, себе в убыток. Но, по крайней мере, на эти акции можно будет наложить взыскание.

При этом общий вектор совершенно правильно отметили большинство выступающих: мы хотим ввести акционерные соглашения в российское правовое поле. Значит, сейчас не стоит задача максимально подробно расписать содержание этого соглашения. Нужно попытаться инкорпорировать это в российское право. Иначе будут происходить по-прежнему уходы в офшорные юрисдикции. И здесь вряд ли можно надеяться, что время что-то вылечит, если не внести хотя бы такой минимум в законодательство, чтобы дать судебную защиту и вообще легализовать саму идею.

Спасибо.

Витрянский В. В.: Встречали мы такие соглашения... (смех в зале) и отсутствие в Законе об акционерных обществах вот этих норм нисколько не препятствовало нашим акционерам заключать подобные соглашения. Но всегда эти соглашения как-то дурно попахивали.

Действительно, у нас менталитет таков, что если в законе появятся нормы, то все поймут, что это очень хорошо и надо поскорее все это внедрять. Я думаю, что мы не готовы к этому в наших условиях корпоративных захватов, рейдерства, бесконечного злоупотребления правами, ущемления прав акционеров. И мы сейчас даем чистую, голую правовую технологию. Посмотрите, ведь в этом Законе нигде не сказано, какова цель таких соглашений, каковы пределы ограничений или самоограничений прав акционеров. Из этого вырастет договор подчинения, больше ничего. При отсутствии контрольного пакета я получаю возможность, ловко пользуясь этими технологиями, иметь преимущественное влияние на принятие решений акционерным обществом. Ну так купи ты эти акции, получи 50 процентов или достаточный пакет и, пожалуйста, принимай решения.

Реплика: Не продают.

Витрянский В. В.: А не продают - значит, у другого акционера контрольный пакет и он предопределяет судьбу этого акционерного общества. А теперь мы создаем дополнительную конкуренцию, дополнительную возможность обойти Закон. Это будут войны корпоративные. И больше ничего. Я так думаю, что это будет использоваться практически только с одной целью.

Яковлев В. Ф.: Ясно. Хорошо.

Витрянский В. В.: Одну секунду, Вениамин Федорович. Я хочу позитив внести. А позитив состоит в том, что надо нам в Закон об акционерных обществах внести одну единственную норму. И сегодня по статье 421 ГК запрета таким соглашениям нет, суды к этим соглашениям нормально относятся. Другое дело, когда говорят, что суды не защищают истца. Извините, здесь иски предъявляют стороны соглашений о признании недействительным решения собрания акционеров, потому что этот и этот акционер - тоже контрагенты по соглашению, а голосовали не так, как мы хотели, или сделку одобрили: давайте признаем сделку недействительной. Так ведь и по этим нормам суд не сможет защищать. Так ведь?

А исков о взыскании убытков и неустойки по таким соглашениям у нас просто нет в судах. С этими исками к нам не приходит никто. Поэтому, я думаю, надо внести позитив. Давайте предложим одну норму - норму, допускающую вот такие соглашения между акционерами. Но эта норма должна быть определенной. Для каких целей? Каковы возможные пределы ограничений? Вот такую норму я готов увидеть в Законе об акционерных обществах.

Спасибо.

Макеева Е. В., советник ТНК "ВР": С вашего позволения я хотела бы вернуться к главному вопросу. По большому счету, акционерные соглашения действительно существуют в сегодняшней практике. Не все из них созданы исключительно для того, чтобы обойти нормы Закона. Иногда действительно российское законодательство попросту не позволяет решить проблему, к которой так скептически сейчас отнесся В. В. Витрянский.

Я искренне не понимаю, что плохого может быть в договоре о подчинении, если там все легально и контролирующий акционер согласен отдать миноритарному акционеру полномочия по управлению компанией. Классический пример: венчурный фонд, который переходит в Россию, - это одна из основных проблем на сегодняшний день в части акционерных соглашений, если говорить об экономике в данном случае. Невозможно на самом деле наделить венчурные фонды теми полномочиями, которые они хотят, и вкладывать в компанию, в ее инфраструктуру, а не в акции, чтобы они имели возможность управлять этой компанией так, как им хочется, не в течение всей жизни этой компании, а в течение определенного срока. Ради этого такой инструмент, как акционерное соглашение, чрезвычайно удобен. Почему нет? Что в этом плохого, я не понимаю?

То есть, наверное, по всем тем пунктам, о которых мы говорим, можно спорить о том, насколько целесообразно создавать отдельные формы. Но поймите нас правильно, когда мы разрабатывали этот порядок, мы исходили из того, каким образом суды смотрят на сегодняшний день на практику правоприменения. Это не потому, что мы хотели что-то изобрести. Это и желание, может быть, лишний раз подстраховаться. Наверное, не очень хорошо это. Но ситуация такова, какова она на сегодняшний день существует.

Действительно, суды смотрят у нас на сегодняшний день и применяют Закон исходя из того, что большинство его норм предусматривает определенным образом поступать акционерам и акционерным обществам, и только так, и никак иначе. Поэтому пытались по максимуму прописать все возможные ситуации, которые нам известны, в том числе и из зарубежной практики. Естественно, зарубежный опыт мы учитывали.

Спасибо.

Яковлев В. Ф.: Кто еще хочет высказаться?

Авилов Г. Е.: Мне кажется, что в принципе идею такого законопроекта можно поддержать по одной простой причине: нет возможности эти соглашения запретить. Не существует такой возможности. И если это не будет написано в нашем Законе, они все равно будут существовать, они будут подчиняться иностранной юрисдикции с помощью разных приемов, будут выноситься решения не в нашей юрисдикции. Причем для тех судов это будет достаточно привычная история - выносить решения по такого рода соглашениям. Гораздо разумнее, когда такая ситуация создается, ввести в Закон эти соглашения, разумно их ограничив, четко сказав, для чего они заключаться не могут, и исчерпывающим образом определив, для чего они могут заключаться. С этой точки зрения эту статью проекта надо внимательно еще раз посмотреть и пересмотреть.

И второй момент. Я думаю, что к этим соглашениям надо относиться с большей осторожностью. Это не обычные обязательства. Это обязательства, которые лежат в рамках корпоративных отношений. Они лежат внутри другой оболочки, внутри другой общности. И соответственно там появляются свои особенности, которых у обычных обязательств нет. Но в принципе я идею поддержал бы.

А вот что касается серьезной доработки этого проекта, работы над ним, думаю, что она нужна.

Спасибо.

Яковлев В. В.: Все? Закончили?

Комаров А. С.: Буквально маленькая реплика в связи с тем, что упоминался неоднократно вопрос о том, что цель этих соглашений нередко рассматривается в качестве обхода закона. Дело в том, что все-таки российское законодательство, если рассматривать ситуацию с позиций международного частного права, предусматривает очень хороший инструмент, который пока еще мало используется для того, чтобы исключить такую опасность.

На случай, если стороны такого соглашения подчиняют его иностранному праву, у нас все-таки есть пункт 5 статьи 1210 ГК, который говорит о том, что если договор будет реально связан с какой-то одной правовой системой, то все императивные нормы этой правовой системы должны будут применяться. Другое дело, что, конечно, количество императивных норм об акционерном законодательстве надо смягчать, уменьшать и все прочее, но вот этой опасности, этой боязни можно, мне кажется, по крайней мере частично, избежать за счет этого положения российского законодательства.

Спасибо.

Яковлев В. Ф.: Так, ну что? По сути дела, в результате дискуссии я думаю, что мы все-таки основную идею нашего проекта заключения сохраним, но усилим аргументацию, указывающую на то, что эти соглашения могут быть полезными, но могут быть и архивредными. Действительно, надо почетче либо определить цель и приемлемость таких соглашений, либо, напротив, обозначить то, чего не должно быть, какие цели этими соглашениями не должны преследоваться, ввести ограничения.

Авилов Г. Е.: Я думаю, что, в общем-то, действительно, вывод, заключение именно к этому и сводится. Другое дело, что вряд ли мы своими силами сможем предложить какие-то конкретные решения, о которых вы сказали. Я полагаю, что здесь разработчики должны еще поработать над ним.

Яковлев В. Ф.: Все, договорились. В таком виде заключение будет принято.

ЭКСПЕРТНОЕ ЗАКЛЮЧЕНИЕ СОВЕТА ПРИ ПРЕЗИДЕНТЕ

РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ПО КОДИФИКАЦИИ И СОВЕРШЕНСТВОВАНИЮ

ГРАЖДАНСКОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ПО ПРОЕКТУ

ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ВНЕСЕНИИ ИЗМЕНЕНИЙ В ГРАЖДАНСКИЙ

КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ И ФЕДЕРАЛЬНЫЙ ЗАКОН

"ОБ АКЦИОНЕРНЫХ ОБЩЕСТВАХ"

(В ЧАСТИ РЕГУЛИРОВАНИЯ АКЦИОНЕРНЫХ СОГЛАШЕНИЙ)"

Принято 29 октября 2007 г. (Протокол N 52)

1. Министерство экономического развития и торговли Российской Федерации (письмо от 13 августа 2007 г. N 12049-АП/Д06) вносит на рассмотрение Совета проект Федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах" (в части регулирования акционерных соглашений)" (далее - Проект).

Проект, как следует из пояснительной записки, призван регулировать отношения, возникающие в случае заключения между акционерами соглашений о порядке осуществления ими своих прав, совместном участии в управлении акционерным обществом, разрешении возникающих между ними конфликтных ситуаций. По мнению разработчиков, законодательное регулирование соглашений акционеров, расширение значения договорного начала в этой сфере будут способствовать повышению конкурентоспособности российской модели управления в акционерном обществе.

Необходимо отметить, что хотя из названия Проекта и пояснительной записки и может создаться впечатление о том, что Проект посвящен исключительно регулированию соглашений акционеров, в действительности он затрагивает более широкий круг вопросов, не имеющих к соглашениям акционеров прямого отношения. Так, статья 1206 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее - ГК) дополняется пунктом 4, содержащим коллизионную норму о праве, применимом к определению объема и содержания прав, закрепленных ценной бумагой, и порядка фиксации прав на нее (ст. 1 (2) законопроекта). Кроме того, предлагается дополнить пункты 2 и 4 статьи 49 Федерального закона "Об акционерных обществах" нормами о возможности включения в устав акционерного общества условия о том, что для принятия решения общего собрания акционеров требуется не большинство и даже не три четверти, а большее число голосов (ст. 2 (3) законопроекта). Наконец, императивное требование Федерального закона "Об акционерных обществах" (пункт 6 статьи 49) о том, что общее собрание акционеров не вправе принимать решения по вопросам, не включенным в повестку дня собрания, и изменять ее, смягчается путем указания на такую возможность в случае, когда это "установлено в ходе общего собрания всеми акционерами общества - владельцами голосующих акций общества" (ст. 2 (3) законопроекта). В пояснительной записке к Проекту необходимость данных изменений, их связь с соглашениями акционеров не только не обосновываются, но они вообще не упомянуты. С учетом этого можно сделать вывод, что предмет регулирования Проекта значительно шире заявленного в его названии, что не отвечает требованиям законодательной техники, принятым в Российской Федерации. Кроме того, некоторые из предлагаемых дополнений носят столь принципиальный характер, что требуют серьезной аргументации, которая в пояснительной записке к Проекту отсутствует.

2. Соглашения акционеров опосредуют в юридической сфере экономическую заинтересованность сторон в совместных действиях, направленных, как правило, на повышение капитализации общества, усиление эффективности управления, предотвращение корпоративных конфликтов. Предложение о регулировании таких соглашений на уровне федерального закона возражений не вызывает.

Проект обоснованно исходит из того, что акционерное соглашение может заключаться как между акционерами, так и будущими (потенциальными) акционерами, что его стороной не может являться само акционерное общество, в отношении акций которого заключено соглашение, и что такое соглашение обязывает только его стороны. Заслуживают поддержки и положения Проекта о том, что акционеру не может быть отказано в осуществлении его прав в случае нарушения им соглашения, а также о действительности решений органов общества и заключенных им или другой стороной соглашения сделок и в том случае, если они не соответствуют имеющемуся соглашению между акционерами общества.

Предлагаемое регулирование, таким образом, основано на том, что соглашение акционеров: 1) не является "параллельным" уставу документом, претендующим на решение вопросов, которые могут решаться только в законодательстве и уставе общества; 2) не содержит условий, закрепляющих компетенцию органов общества, или отличный, противоречащий Закону, порядок их избрания; 3) являясь обязательным только для сторон, не предоставляет права и не устанавливает обязанности для третьих лиц; 4) не влияет на действительность решений органов общества; 5) не является договором об отказе от права, а представляет собой соглашение, определяющее особенности реализации, осуществления прав акционера.

3. Поддерживая в целом предлагаемое регулирование соглашений акционеров, представляется необходимым обратить внимание на следующее.

Во-первых, возражения вызывает использование в Законе самого термина "акционерное соглашение" как ведущего к определенной вульгаризации, неоправданному отказу от классических гражданско-правовых категорий. По своей правовой природе акционерное соглашение является гражданско-правовым договором. То обстоятельство, что при дословном переводе с английского "shareholder's agreement" действительно означает "соглашение акционеров", само по себе не может подталкивать к восприятию этой терминологии в российском законодательстве. Правильнее говорить о договоре акционеров об осуществлении прав, удостоверенных акциями, и (или) об особенностях осуществления прав на акции, то есть именно о договоре акционеров.

Во-вторых, нельзя согласиться с тем, что условия договора акционеров могут (без каких-либо исключений) составлять коммерческую тайну его сторон (пункт 10 статьи 32.1). Правильным представляется обратное: обязательное раскрытие информации о таком договоре.

В-третьих, вызывает возражение норма, допускающая возможность перехода прав и обязанностей по акционерному соглашению одновременно с переходом прав на акции (абзац 3 пункта 8 статьи 32.1). Это означает, что изменяется объем прав из ценной бумаги, в то время как объем прав закрепляется в законе и уставе общества. Более того, это противоречит пункту 11 статьи 32.1, предусматривающему, что акционерное соглашение является обязательным только для его сторон. В этой связи представляется неверной и норма, закрепляющая правопреемство общества в акционерном соглашении в случаях приобретения или выкупа акций обществом.

В-четвертых, предлагаемые Проектом нормы об уступке прав и переводе долга по акционерному соглашению являются недостаточно проработанными и противоречивыми (абзацы 1, 2 пункт 8 статьи 32.1). В частности, из текста нормы следует, что уступка прав возможна, в том числе лицу, которое в соответствии с Проектом не может быть стороной соглашения. Кроме того, перевод долга при передаче части акций, если предметом соглашения является согласование вариантов голосования или выдвижение кандидатов в органы управления общества, вряд ли возможен, поскольку это будет означать, что обязанность согласовывать свои действия с другими акционерами у лица, осуществившего перевод долга, прекращается.

В-пятых, вызывает возражение норма, закрепляющая в качестве общего правила продолжение действия акционерного соглашения в случае преобразования акционерного общества в общество с ограниченной ответственностью (дополнительной ответственностью). Такое положение требует, по крайней мере, внесения соответствующих изменений в Федеральный закон "Об обществах с ограниченной ответственностью".

Наконец, целесообразно включить в Проект указание на то, что договор акционеров не может предусматривать обязательство акционера голосовать согласно предложениям органов управления общества.

4. Проектом предлагается установить в Федеральном законе "Об акционерных обществах" неснижаемую неустойку за нарушение соглашения акционеров. С этой целью предлагается внести дополнение в статью 333 ГК, исключающее возможность снижения ее размера судом в случае, предусмотренном законом.

Это предложение не может быть поддержано по следующим причинам.

Прежде всего необходимо отметить, что, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, возможность снижения неустойки, которая не соответствует реально причиненному ущербу, является не просто правом, а обязанностью суда. Суд призван установить "баланс между применяемой к нарушителю мерой ответственности и оценкой действительного (а не возможного) размера ущерба, причиненного в результате конкретного правонарушения". Возможность снижения размера неустойки "является одним из правовых способов, предусмотренных в законе, которые направлены против злоупотребления правом свободного определения размера неустойки, т. е., по существу, - на реализацию требования статьи 17 (часть 3) Конституции Российской Федерации, согласно которой осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц" (Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21 декабря 2000 г. N 263-О).

Кроме того, установление неснижаемой неустойки противоречит цели поддержания стабильности гражданского оборота, так как открывает возможность для "перелива" значительных средств за нарушение соглашения акционеров без какого-либо судебного контроля, что может нанести существенный вред деятельности юридических лиц, руководство которых заключило такого рода соглашения. Традиционные механизмы противодействия сомнительному с правовой точки зрения поведению (признание сделки мнимой или притворной) могут оказаться в этом случае неэффективными.

Наконец, вызывает опасение сама возможность допуска неснижаемой неустойки отдельными федеральными законами. В этом случае размывается внутренняя логика законодательства, отражающая требования справедливого, соразмерного взыскания неустойки, становится возможной постановка вопроса о том, почему возможность установления неснижаемой неустойки предоставлена одним участникам гражданского оборота и не предоставлена другим. Почему это позволено акционерам, а сторонам других гражданско-правовых договоров - нет?

Необходимо, однако, учитывать и то, что существенное снижение судом размера неустойки способно подорвать ценность самих соглашений акционеров, превратить их в "голое" право, не обеспеченное эффективной защитой, и таким образом обесценить предлагаемые нормы акционерного Закона об акционерных соглашениях. Применительно к соглашению акционеров возможные потери его участника в большинстве случаев могут заключаться в снижении курса принадлежащих ему акций и ослаблении корпоративного контроля. Однако, как известно, в экономической литературе является общепризнанным, что колебание курса акций (любого другого биржевого товара) может быть вызвано субъективными причинами, различными страхами так называемой биржевой толпы. Нельзя исключить, что во время нарушения одной из сторон соглашения акционеров курс акций общества существенно не изменится или даже вырастет. Следовательно, нет достаточной определенности в вопросе о том, в какой мере нарушение соглашения акционеров может причинить акционеру убытки, выражающиеся в снижении стоимости акций. Более того, поскольку акционер не обязан продать акции в момент падения их курса, возможные потери акционера от такой продажи не могут рассматриваться как убытки в их классическом понимании. Не могут быть признаны компенсируемыми и убытки от так называемого снижения корпоративного контроля. С учетом этого, как представляется, у суда могут быть основания для существенного снижения размера неустойки. Риск такого существенного снижения оказывает негативное воздействие на практику заключения акционерных соглашений, подталкивает стороны к их структурированию с использованием оффшорных компаний.

Требуется более гибкое решение вопроса о неустойке, которое, с одной стороны, не исключало бы возможность судебного контроля за ее размером, а с другой - препятствовало бы ее снижению до размера символического. Таким решением могло бы стать установление в Федеральном законе "Об акционерных обществах" критериев, при которых неустойка считается явно несоразмерной последствиям нарушения договора акционеров.

5. Как уже отмечалось, Проект содержит ряд норм, не находящихся в прямой связи с соглашениями акционеров, не получивших хоть какого-то обоснования в пояснительной записке.

Одной из них является коллизионная норма о праве, применимом к определению объема и содержания прав, закрепленных ценной бумагой, и порядка фиксации прав на бумагу (ст. 1 (2) Проекта). Формулировка данной нормы не учитывает реальную сложность современного оборота ценных бумаг, ту значительную роль, которую играют в нем регистраторы и депозитарии. Подчинение порядка фиксации прав на бумагу исключительно праву места их выпуска способно породить серьезные сложности в том случае, когда ценная бумага, выпущенная в одном государстве, находится в депозитарии другого государства, который в соответствии с нормами национального законодательства осуществляет учет прав на ценные бумаги, переход прав на ценные бумаги и фиксацию обременения. Указанную проблему в настоящее время пытаются решить путем разработки и принятия международных конвенций, содержащих гибкое и достаточно подробное регулирование вопросов коллизии законов. В частности, вопросам применимого права посвящена принятая 5 июля 2006 года Гаагская конвенция о праве, применимом к определенным правам в отношении ценных бумаг, хранящихся у посредника (Convention on the law applicable to certain rights in respect of securities held with an intermediary).

Не может быть поддержана без серьезного обоснования и норма Проекта о том, что общее собрание акционеров вправе принимать решения по вопросам, включенным в повестку дня собрания, и изменять ее, если на общем собрании присутствуют все акционеры - владельцы голосующих акций (ст. 2 (3) законопроекта). В данном случае открывается путь для принятия необдуманных, эмоциональных решений, снижается роль менеджмента компании, который, как правило, активно участвует в формировании повестки общего собрания, готовит материалы к собранию акционеров.

Представляется ошибочным предложение о возможности закрепления в уставе акционерного общества условия о том, что для принятия решения общего собрания акционеров требуется большее, чем предусмотрено в Федеральном законе "Об акционерных обществах", число голосов (ст. 2 (3) законопроекта). Запрет на закрепление в уставе общества указанных положений был введен в Федеральный закон в 2001 году как норма, ограничивающая возможность получения отдельными акционерами контроля, несоразмерного с принадлежащей им долей акций. Тем более кажется странным отмена этого запрета Проектом, посвященным регулированию акционерных соглашений, которые позволяют получить такой контроль на основании соглашения.

6. С учетом изложенного представленный Министерством экономического развития и торговли Российской Федерации проект Федерального закона "О внесении изменений в Гражданский кодекс Российской Федерации и Федеральный закон "Об акционерных обществах" (в части регулирования акционерных соглашений)" может быть поддержан в части, непосредственно касающейся регулирования соглашений акционеров, при условии его доработки с учетом замечаний, высказанных в настоящем заключении.

Название документа