Некоторые вопросы соотношения правовой природы освобождения от уголовной ответственности при причинении вреда при применении оружия военнослужащими внутренних войск МВД России

НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ ПРАВОВОЙ ПРИРОДЫ ОСВОБОЖДЕНИЯ ОТ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ПРИ ПРИЧИНЕНИИ ВРЕДА ПРИ ПРИМЕНЕНИИ ОРУЖИЯ ВОЕННОСЛУЖАЩИМИ ВНУТРЕННИХ ВОЙСК МВД РОССИИ

С. Е. БЯЗРОВ

Бязров Сергей Ефимович, соискатель кафедры уголовного права Краснодарского университета МВД России.

Право на применение оружия военнослужащим внутренних войск МВД России предоставлено государством для эффективного осуществления своих функций по обеспечению правопорядка в стране. Силовая составляющая - непременный атрибут государства как аппарата, принуждающего к исполнению предписаний законов. Именно государство определяет, в каких случаях и до каких пределов может быть применено силовое воздействие на правонарушителей с применением огнестрельного оружия. Именно государство определяет степень важности защищаемых с помощью оружия объектов правоохраны, а следовательно, и характер силового противодействия посягательствам на его собственные интересы, интересы его граждан и общественные интересы страны. Формирование системы правового регулирования применения оружия военно-полицейскими формированиями России происходило поэтапно и до революционных событий 1917 г. носило последовательный, перманентный характер. Логика предшествующих нормативных актов воспринималась, как правило, в усовершенствованном виде последующими. Способ правового регулирования применения оружия всегда охватывался как административно-правовой, так и уголовно-правовой компетенцией. В уголовном праве дореволюционной России нормы о правомерном применении оружия военнослужащими находили свое обособленное место в качестве основания, освобождающего военнослужащего от уголовного преследования при причинении им смерти или иного вреда здоровью человека. На этапе революционных преобразований 1917 г. наблюдается по меньшей мере недостаточность уголовно-правовой регламентации ответственности за причинение уголовно наказуемого вреда при применении оружия. Этот период исторического развития общественно-политической системы страны характеризуется полным сломом предшествующей правовой системы. Руководящие начала по уголовному праву, введенные в действие 12 декабря 1919 г., и УК РСФСР 1922 г. сформулировали основные идеологические, в качестве системообразующих, приоритеты дальнейшего теоретического обеспечения всего уголовного законодательства. В отличие от дореволюционной уголовно-правовой системы, имел место полный отказ от уголовно-правового регулирования правил применения оружия военнослужащими и работниками других силовых структур. Исключение аспекта уголовно-правового регулирования применения оружия произошло, в первую очередь, в связи с отсутствием нормативно-правовой базы о применении оружия ведомственного характера, и, во-вторых, не могла не оказать своего влияния идеологическая составляющая новой правовой системы. Эти два фактора, прервавшие связь времен, сыграли отрицательную роль в обеспечении принципа законности (социалистической законности). Правомерность применения оружия при наличии уголовно наказуемого вреда пришлось обосновывать, по сути, посредством аналогии закона. Современная судебно-следственная практика <1> и уголовно-правовая доктрина <2> придерживаются позиции, что решать вопрос о наличии или отсутствии оснований уголовной ответственности за вред, причиненный в результате применения огнестрельного оружия, необходимо с учетом требований уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основания и порядок применения силы и оружия. -------------------------------- <1> См., например: Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 "О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательства" // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1984. N 5. С. 9 - 13; Постановление Пленума от 22 сентября 1989 г. N 9 "О применении судами законодательства об ответственности за посягательство на жизнь, здоровье и достоинство работников милиции, народных дружинников, а также военнослужащих в связи с выполнением ими обязанностей по охране общественного порядка" // Бюллетень Верховного Суда СССР. 1989. N 6. С. 9. <2> См.: Побегайло Э. Ф., Ревин В. П. Необходимая оборона и задержание преступника в деятельности органов внутренних дел: Учебное пособие. М.: Академия МВД СССР, 1987; Кондрашов Б. П., Соловей Ю. П., Черников В. В. Внимание: оружие! (Правовые основы применения огнестрельного оружия сотрудниками российской милиции): Учебно-практическое пособие. М.: Интердетектив, 1992. С. 4; Бикмашев В. А. Уголовно-правовые аспекты применения огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1997; Балалаева М. В. Обстоятельства, исключающие преступность действий сотрудников органов внутренних дел, совершаемых в сфере их профессиональной деятельности: Дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2001; Каплунов А. И., Милюков С. Ф., Уткин Н. И. Правовые основы применения использования огнестрельного оружия сотрудникам органов внутренних дел: Учебное пособие. СПб., 2001. С. 19; Уразалин И. М. Уголовно-правовые и криминологические аспекты применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел: Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004; и др.

Так, в п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 16 августа 1984 г. N 14 содержится прямое указание на то, что работники правоохранительных органов, военизированной охраны и иные лица не подлежат уголовной ответственности за вред, причиненный посягавшему или задерживаемому, если они действовали в соответствии с требованиями уставов, положений и иных нормативных актов, предусматривающих основание и порядок применения силы и оружия. В другом Постановлении от 22 сентября 1989 г. в п. 4 содержится разъяснение о том, что "действия работников милиции, народных дружинников и военнослужащих, выразившиеся в причинении вреда лицу, посягающему на их жизнь, здоровье и достоинство либо на интересы Советского государства, общественные интересы, личность и права граждан, являются правомерными и не влекут ответственности, если они отвечали требованиям уставов и других нормативных актов, предусматривающих основания и порядок применения силы, спецсредства или оружия". Однако если первое Постановление, исходя из контекста всего документа, рассматривает применение оружия в качестве необходимой обороны, то второе употребляет формулировку о правомерности действий лица, применившего оружие, вне связи с каким-либо из обстоятельств, исключающих преступность деяния. Теоретические разработки последних двух десятилетий свидетельствуют о том, что правомерность причинения вреда уголовно-охраняемым интересам при применении оружия оценивается применительно к обстоятельствам, исключающим преступность деяния. Ф. Э. Побегайло и В. П. Ревин правовой основой применения оружия работниками милиции рассматривают необходимую оборону, институты задержания преступника и крайней необходимости. Другие нормативные акты, с их точки зрения, конкретизируют, устанавливая исчерпывающий перечень условий, при которых применение оружия признается правомерным <1>. -------------------------------- <1> См.: Там же. С. 46 - 47.

Научные исследования действующего уголовного законодательства об обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и специальной нормативно-правовой базы по применению оружия обнаруживают такую же концептуальную соотносимость обстоятельств, исключающих преступность деяния и нормативных актов, регламентирующих правила применения оружия, в том смысле, что специальные нормативные акты конкретизируют положения уголовного законодательства по всем обстоятельствам, исключающим преступность деяния <1>. В этих работах анализируются предметы исследований, которыми являлись нормы нового Уголовного кодекса Российской Федерации и положения о применении оружия, принятые на волне демократических перемен в обществе в целом, его правовой системы в отдельности и правил применения оружия в частности. -------------------------------- <1> См., например: указанные сочинения Бикмашева В. А., Балалаевой М. В., Каплунова А. И., Милюкова С. Ф., Уткиан Н. И., Уразалина И. М.

Несмотря на такое единодушие, автор тем не менее видит проблему применения аналогии закона (уголовного закона) по отношению к правилам применения оружия: с одной стороны, их идентифицируют с обстоятельствами, исключающими преступность деяния, с другой - указывается на то, что они конкретизируют (уточняют, толкуют) эти обстоятельства. Постановления пленумов Верховного Суда СССР (действующие) прямо указывают, что правила применения оружия - это необходимая оборона или задержание преступника. Налицо расширительное толкование и аналогия закона, что никак не согласуется с ч. 1 ст. 1 УК РФ, где говорится о том, что "уголовное законодательство Российской Федерации состоит (исключительно) из настоящего Кодекса", а ч. 2 ст. 3 УК РФ запрещает применение уголовного закона по аналогии. Знаменитое дело Ильяного и сделанный по нему вывод Пленума Верховного Суда СССР <1> о том, что для сотрудников милиции никаких дополнительных условий для реализации права на необходимую оборону не предусмотрено уголовным законом, сомнений не вызывает. Такой же точки зрения придерживаются большинство авторов, исследовавших уголовно-правовые аспекты правил применения оружия правоохранительными органами. Однако высказываются и другие точки зрения. -------------------------------- <1> Суть дела состояла в том, что сотрудник милиции Ильяной, находясь не при исполнении служебных обязанностей, в состоянии необходимой обороны применил табельное оружие и причинил тяжкий вред здоровью посягавшего. Однако он был осужден за вред, причиненный при превышении пределов необходимой обороны, по причине того, что он не произвел, как то предписывалось Уставом патрульно-постовой службы милиции, предупредительный выстрел. В итоге Пленум Верховного Суда СССР пришел к выводу о необходимости прекращения уголовного дела в отношении Ильяного производством, постановив, что никаких особых условий для осуществления необходимой обороны работником милиции законом не установлено. См.: Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. N 6. С. 25.

С. В. Пархоменко, не отрицая возможность квалификации действий лиц, специально на то уполномоченных в соответствии с обстоятельствами, исключающими преступность деяния, высказывает мнение о том, что на этих лицах все же лежат дополнительные ограничения при применении оружия <1>. Далее она отмечает, ссылаясь на исследования Л. Н. Смирновой <2> и соглашаясь с ней, "что нормативные акты не уголовно-правового характера, фактически регламентирующие вопросы причинения вреда при задержании в той части, в которой они затрагивают вопросы преступности или непреступности содеянного, должны быть приведены в соответствие с УК" <3>. В последнем высказывании видится стремление избежать существующую в отношении правил применения оружия аналогию закона при определении наличия (отсутствия) оснований уголовной ответственности. -------------------------------- <1> Пархоменко С. В. Деяния, преступность которых исключается в силу социальной полезности и необходимости: Дис. ... д-ра юрид. наук. Иркутск, 2004. С. 257. <2> Смирнова Л. Н. Теория и практика задержания лица, совершившего преступление, с причинением ему вреда: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Томск: ТомГУ, 2003. С. 15. См. также: Она же. Уголовно-правовое регулирование задержания лица, совершившего преступление. СПб.: Издательство Р. Арсланова "Юридический центр "Прогресс", 2005. С. 176. <3> Пархоменко С. В. Указ. соч. С. 258 - 259.

Аргумент несоответствия специальных правил применения оружия условиям правомерности причинения вреда при ОИПД прямо усматривается в ст. 25 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации <1>. В ней говорится, что для исполнения специальных обязанностей военнослужащие могут наделяться дополнительными правами, в том числе и на применение оружия. Более детальный анализ других положений нормативных актов, регламентирующих правила применения военнослужащими (положения общевоинских уставов и т. д.), также подтверждает этот тезис <2>. -------------------------------- <1> Указ Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. N 1495 "Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации от 19 ноября 2007 г. N 47. Ст. 5749 <2> См., например: Бязров С. Причинение уголовно наказуемого вреда при применении оружия военнослужащими внутренних войск МВД России: проблемы соразмерности // Современное право. 2007. N 11(1).

Наличие в нормативно-правовых актах о правилах применения оружия военнослужащими внутренних войск МВД России как материальных, так и процессуальных норм (комплексный характер административно-правовой отрасли) не позволяет производить квалификацию правомерности применения оружия по такой же схеме, как это происходит с исключительно материальными правовыми нормами (уголовно-правовая отрасль). Современные теоретические разработки не затрагивали этот объект для исследования. Таким образом, определяется как минимум три проблемных сферы уголовно-правового регулирования правил применения оружия как теоретического, так и легального толка. Во-первых, нет ясности в вопросе о том, что вооруженность военнослужащего как юридический факт - это его привилегия по отношению к общим субъектам уголовного правоотношения или обстоятельство, ограничивающее его правовое положение при реализации возложенных на него функций государственного принуждения. Во-вторых, необходимо найти ответ на вопрос о соотношении между правилами применения оружия и обстоятельствами, исключающим преступность деяния. Определить степень их правовой тождественности или различия имея в виду, по мысли С. В. Пархоменко, необходимость привести их в соответствие, не упуская из вида материальность норм ОИПД и процессуальность норм, определяющими порядок применения оружия. В-третьих, каким уголовно-правовым способом, дающим возможность избежать аналогии закона и его расширительного толкования, следует освобождать от уголовной ответственности военнослужащего, причинившего при применении оружия вред, формально подпадающий под признаки того или иного состава преступления имея в виду различную правовую природу материальных уголовно-правовых норм об ОИПД и комплексных норм о правилах применения оружия военнослужащими внутренних войск. Вооруженность военнослужащего - юридический факт, определяющий его специальную уголовно-правовую правосубъектность. Вооруженность военнослужащего - его непременный атрибут и естественное состояние как представителя силовой структуры государственной власти. Военнослужащий как представитель этой власти наделяется правом государственного принуждения исполнения законных предписаний государства. Для осуществления принудительного воздействия военнослужащий наделяется своего рода "гарантом" - огнестрельным оружием. В отличие от других средств <1> силового принуждения правонарушителей к исполнению закона и защиты интересов личности общества и государства от противоправных посягательств, огнестрельное оружие относится к категории летальных средств (the fatal (lethal) weapon - по международной классификации), т. е. специально приспособленных причинить смерть человеку или, скажем, животному. -------------------------------- <1> В теории армалогии некоторые из таких средств относят к нелетальным (НО) или несмертельного действия (ОНД) видам оружия. См., например, Д. А. Корецкий. Уголовно-правовой режим самообороны. Спецкурс по криминальной армалогии. М.: ИКЦ "МарТ", 2003. С. 49.

Летальная характеристика огнестрельного оружия ставит его в отдельную категорию предметов и средств, состоящих на вооружении во внутренних войсках МВД России и способных при их применении причинять вред здоровью. Обладание летальным средством причинения вреда объективно отражается в сознании военнослужащего именно в связи с такими потенциальными возможностями огнестрельного оружия. Когда мы говорим о факторе вооруженности военнослужащего внутренних войск МВД России, то утверждать, что на него возлагаются дополнительные обязанности относительно, например, условий правомерности причинения вреда при необходимой обороне <1>, представляется не совсем правильным. Нужно говорить о том, что эти дополнительные узаконения допустимы в силу специальной правосубъектности военнослужащих. Эти дополнительные (специальные) права и обязанности в настоящее время стоят за рамками уголовных правоотношений и объективно как обстоятельства, исключающие преступность деяния, восприниматься не могут. -------------------------------- <1> См. дело Ильяного. Бюллетень Верховного Суда СССР. 1966. N 6. С. 25.

Вооруженность военнослужащего предполагает не только наличие дополнительных прав и обязанностей, но и профессиональную компетентность лица, которому доверено летальное средство государственного принуждения. Законодательно закреплена обязанность систематического прохождения тренинга на предмет совершенствования знаний, умений и навыков правомерного применения оружия. В ч. 2 ст. 25 Закона "О внутренних войсках" <1> говорится, что военнослужащие внутренних войск обязаны проходить специальную подготовку, а также периодическую проверку на пригодность к действиям, связанным с применением физической силы, специальных средств, оружия, боевой и специальной техники, и на умение оказывать доврачебную помощь пострадавшим. -------------------------------- <1> Федеральный закон от 6 февраля 1997 г. N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 1997. N 6. Ст. 711.

Именно в силу предполагаемой обученности государство доверяет военнослужащему оружие, имея в виду, что он компетентно (профессионально) в состоянии распорядиться своими правами и исполнить свои обязанности. Таким образом, вооруженность военнослужащего есть юридический факт, в связи с которым государство предоставляет ему дополнительные возможности (права) для защиты интересов личности, общества и государства по сравнению с другими гражданами. Содержание такой правосубъектности возможно обнаружить путем сопоставительного анализа норм, регламентирующих правила применения оружия военнослужащими внутренних войск, с одной стороны, и обстоятельств, исключающих преступность деяния - с другой. Соотношение условий правомерности применения оружия и причинения вреда при обстоятельствах, исключающих преступность деяния. Что же касается соотношения между условиями правомерности причинения вреда уголовно охраняемым интересам при обстоятельствах, исключающих преступность деяния, и при правомерном применении оружия военнослужащими внутренних войск, необходимо проанализировать весь комплекс нормативных актов, содержащих такие правила. Формирования внутренних войск функционируют в двух основных аспектах: 1) как воинские формирования в соответствии с общевоинскими уставами; 2) как формирования правоохранительной и специальной направленности. Для воинского формирования правила применения оружия содержатся в Дисциплинарном уставе (ст. 9), Уставе внутренней службы (ст. ст. 13, 14, 25) и в Уставе гарнизонной и караульной служб (ст. ст. 78, 88, 115, 144, 158, 159, 189, 197, 204, 210, 211 - 213, 221 - 223, 291, 332, 337 - 340, ст. ст. 13, 14 Приложения N 14). Положения о правилах применения оружия при осуществлении правоохранительных и других специальных функций содержатся в Федеральном законе от 6 февраля 1997 г. N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" <1> (ст. ст. 25, 28, 30), Уставе патрульно-постовой службы милиции общественной безопасности Российской Федерации <2> (гл. VII), Наставлении по служебно-боевой деятельности подразделений, караулов и воинских нарядов воинских частей оперативного назначения и специальных моторизованных воинских частей внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации (ст. ст. 1.1.5.1, 1.1.5.3, 1.1.5.6 - 1.1.5.9, 1.1.5.11 - 1.1.5.13), Наставлении по служебно-боевой деятельности подразделений, гарнизонов, застав, караулов и войсковых нарядов воинских частей внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации по охране важных государственных объектов и специальных грузов (2.3.1.4), Наставлении по служебно-боевой деятельности подразделений сторожевых катеров, водолазов морских воинских частей внутренних войск Министерства внутренних дел Российской Федерации (ст. ст. 6.1.2 - 6.1.4). -------------------------------- <1> Федеральный закон от 6 февраля 1997 г. N 27-ФЗ "О внутренних войсках Министерства внутренних дел Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 1997. N 6. Ст. 711. <2> Устав патрульно-постовой службы милиции общественной безопасности Российской Федерации. Утвержден Приказом МВД России от 18 января 1993 года N 17. М., 1993. В преамбуле к УППС-93 прямо указывается, что он распространяется не деятельность подразделений и частей внутренних войск при выполнении задач по охране общественного порядка, которые руководствуются также и этим уставом. В ст. 6 данного Устава специальные моторизованные части внутренних войск входят в состав сил патрульно-постовой службы. В ст. 11 обозначены организационные основы участия СМВЧ в охране общественного порядка.

Только перечисление этой специальной правовой базы правил применения оружия военнослужащими внутренних войск заняло страницу стандартного текста. Этот факт подталкивает к мысли о слабой систематизации рассматриваемого комплекса норм. Все предыдущие авторы, занимавшиеся уголовно-правовым аспектом исследования норм о правилах применения оружия, анализировали данные нормы в рамках того или иного обстоятельства, исключающего преступность деяния. Предлагается аналитико-сравнительное исследование не в рамках, а в соотношении с теми или иными ОИПД. При этом следует учитывать, что законодателем право на применение оружия (как летального средства) рассматривается в неразрывной связи с возможностью причинения смерти. Законодатель, ставя во главу угла требование о минимизации возможного вреда, тем не менее, не может не допускать последствия такого рода (причинение смерти). Таким образом, в качестве константы, ограничивающей рамки сопоставления, при проведении сравнительного анализа следует иметь последствия в виде смерти лица, в отношении которого было применено оружие. То есть определить условия правомерного причинения смертельных последствий при тех или иных обстоятельствах, в связи с которыми и на основании которых применяется оружие. В качестве примера такого сопоставлении рассмотрим положения ст. 13 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации <1>. -------------------------------- <1> Указ Президента Российской Федерации от 10 ноября 2007 г. N 1495 "Об утверждении общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации" // Собрание законодательства Российской Федерации от 19 ноября 2007 г. N 47. Ст. 5749. В дальнейшем - УВС.

Статья 13 Устава внутренней службы предусматривает ряд ситуаций в качестве оснований для применения оружия. Рассмотрим эти основания. 1. Для отражения вооруженного либо группового нападения на охраняемые государственные и военные объекты, а также на расположения воинских частей и подразделений, здания и сооружения воинских частей, воинские эшелоны, колонны машин, единичные транспортные средства и караулы. В данном случае предусмотрено фактически два основания для применения оружия: во-первых, отражение вооруженного нападения, во-вторых, группового невооруженного нападения на перечисленные предметы посягательства, овеществляющие определенный круг личных и государственных интересов, охраняемых уголовным законом. По форме действие в форме отражения нападения соответствует необходимой обороне. Однако если вооруженное нападение имеет признак угрозы жизни, позволяющий в соответствии с ч. 1 ст. 37 УК РФ причинять любой вред, то групповое невооруженное нападение прямо с угрозой жизни не связано и, следовательно, в соответствии с буквой уголовного закона не допускает причинение смерти в качестве правомерного вреда. Следовательно, следует констатировать еще один случай выхода специальной нормы за рамки уголовно-правовой по признаку соразмерности вреда грозящего и вреда причиняемого. 2. Для пресечения попытки насильственного завладения вооружением и военной техникой. Выражение "пресечение попытки насильственного завладения" является равнозначным выражению "отражение нападения с целью насильственного завладения". То есть налицо оборонительные действия. В отношении данного пункта применима вышепроизведенная аргументация. Оружие и военная техника являются меньшими ценностями, чем жизнь человека. Признак соразмерности возможного и причиненного вреда не совпадает с уголовно-правовым. 3. Для защиты военнослужащих и гражданских лиц от нападения, угрожающего их жизни или здоровью, если иными способами и средствами их защитить невозможно. Необходимая оборона с причинением смерти может охватывать исследуемую ситуацию, если исключить угрозу здоровью. Угроза здоровью не дает права предпринимать оборонительные действия с причинением смерти. Указание на иные способы и средства защиты ограничивает пределы правомерности необходимой обороны, в первую очередь предусмотренные ч. 1 ст. 37 УК РФ. Фраза "если иными способами и средствами их защитить невозможно" является, как минимум, юридически избыточной. 4. Для задержания лица, совершившего противоправные действия и оказывающего вооруженное сопротивление, а также вооруженного лица, отказывающегося выполнить законные требования о сдаче оружия. По всем признакам данная ситуация внешне соответствует задержанию лица, совершившего преступление (факт незаконности вооруженности и оказание вооруженного сопротивления могут квалифицироваться как преступные деяния). В соответствии со ст. 38 УК РФ целями задержания являются доставление органам власти и пресечение совершения новых преступлений. Исходя из буквы закона ст. 38 УК РФ не предусматривает причинение смерти ни при каких условиях. При ближайшем рассмотрении вооруженное сопротивление задерживаемого лица с момента начала вооруженного противодействия трансформируется в посягательство, содержащее угрозу жизни задерживающего, т. е. состояние необходимой обороны. Наличие у задерживаемого лица оружия, которое он в момент задержания не использует по назначению, с точки зрения автора, является достаточным основанием для применения против него огнестрельного оружия. Рассмотренные основания для применения оружия (причинения вреда) демонстрируют наличие дополнительных полномочий, предоставляемых законом военнослужащим. Эти полномочия позволяют выходить за рамки (условия правомерности) причиняемого при ОИПД вреда. Однако отрицание правомерности применения оружия в предусмотренных законом случаях противоречит здравому смыслу. Н. С. Таганцев писал: "Непреступность деяний, учиненных в силу требования закона, по большей части так очевидна, что этот вопрос не возбуждает сомнений ни в теории, ни на практике..." <1>. -------------------------------- <1> Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Общая часть. Т. I. СПб., 1902. С. 406.

Комплексный характер нормативно-правовых актов о применении оружия и проблема уголовно-правового регулирования вреда, причиненного при применении оружия. Комплексный характер административно-правового законодательства, к которому относятся нормативно-правовые акты, регламентирующие правила применения оружия военнослужащими внутренних войск, определяет его природную несовместимость с обстоятельствами, исключающими преступность деяния. В первую очередь это проявляется при обращении к истокам формирования отечественной нормативно-правовой базы правил применения оружия и освобождения от уголовной ответственности при правомерном причинении вреда в результате его применения. Так, Устав воинский Петра I от 30 марта 1716 г. <1>, Устав военно-уголовный 1839 г. <2>, Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. <3>, Воинский устав о наказаниях 1868 г. <4> и Воинский устав о наказаниях 1975 г. непременно содержали и последовательно развивали нормы об освобождении от уголовной ответственности при правомерном применении оружия. Примером может служить непосредственное закрепление норм, освобождающих от уголовной ответственности за применение огнестрельного оружия, в ст. 227 Воинского устава о наказаниях 1975 г., где "смертоубийство, а также нанесение телесных повреждений не вменяются в преступление, сверх случаев, предусмотренных общими уголовными законами, еще и в следующих: -------------------------------- <1> ПСЗ. Вып. 1. Т. V. N 3006. <2> СВП. Ч. 5. Кн. 1. СПб., 1839. <3> Российское законодательство X - XX вв. в 9-ти т. // Законодательство первой половины XIX в. Т. 6. М.: Юрид. лит-ра, 1988. С. 160. <4> Все нормы об освобождении от уголовной ответственности при правомерном применении оружия, содержащиеся в данном Уставе, просуществовали в различных его редакциях вплоть до революционных событий 1917 г.

1) когда часовой, караул, патруль, конвойный или стража ранят или убьют нападающаго на них, отражая силу силою, или защищая вверенныя их охранению лица, здания, деньги или вещи; 2) когда часовой в опасном месте, окликнув по особому о том приказанию, проходящаго дважды, с угрозою употребить оружие, не получив ответа, выстрелит по нем и ранит его или убьет; 3) когда посланный для взятия кого-либо под стражу, с употреблением, в случае необходимости, оружия, встретив явное сопротивление, убьет сопротивляющагося или ранит его, если не было иного средства отвратить сопротивление и исполнить данное приказание; 4) когда во время возмущения открытою силою или вооруженною рукою начальник, для восстановления порядка, будет вынужден употребить необыкновенныя меры усмирения и притом ранит или убьет непокорнаго, или же прикажет тут же убить его; 5) когда начальник во время сражения убьет или ранит подчиненнаго, сопротивляющагося ему или обратившагося из трусости в бегство или побудившаго к побегу других, или распространявшаго между военными чинами страх и безпорядок, если не было иного средства пресечь сопротивление или предупредить побег и безпорядки; 6) когда препровождающий пленных, при открытом их неповиновении или возмущении или при нападении на него, или во время сопротивлении их при удержании от побега или при поимке бежавших, ранит или убьет кого-либо из них; или же когда караульный или конвойный ранит или убьет арестанта, покусившагося бежать из места заключения, или из-под стражи, или когда ранит или убьет арестанта, на него нападающаго, если в каждом из сих случаев не было иного средства предупредить побег или сопротивление пленных или арестантов, и 7) когда смертоубийство или нанесение телесных повреждений было последствием употребление оружия воинскими чинами, призванными для содействия гражданскому начальству, при точном исполнении возложенных на них обязанностей и без всякаго отступления от установленных на сей перемет правил". Статья 144 Устава к особым видам превышения и бездействия власти относила употребление оружия при усмирении неповинующихся без крайней в том необходимости и употребление его без приказа начальника, которому поручено усмирение. Однако уголовная ответственность наступала и за "непринятие надлежащих мер к усмирению неповинующихся и к прекращению возмущения, насилия или иных безпорядков". Естественно, прямая имплементация в современных условиях невозможна. Однако в действующем уголовном законодательстве существует множество бланкетных норм, предусматривающих уголовную ответственность при наступлении тех или иных вредных последствий объектам уголовно-правовой охраны. По такому же принципу следует рассматривать и причинение уголовно наказуемого вреда при нарушении правил применения оружия. Выход видится в создании уголовно-правовой нормы, предусматривающей ответственность именно за нарушение правил применения оружия <1>, объектом уголовно-правовой охраны которых будет общественная безопасность. Примерами могут служить бланкетные нормы, предусматривающие уголовную ответственность за нарушение различного рода правил <2>. Возможно принятие новой ст. 222.1 УК РФ - "Нарушение правил применения оружия". Разграничение правил применения оружия от других преступлений, совершаемых с применением оружия, следует проводить по субъективной стороне, а именно по форме вины. То есть нарушение правил применения оружия, повлекшее смерть или причинение тяжкого вреда здоровью человека по неосторожности (по небрежности, детерминированной плохим знанием правил применения оружия или плохой обученностью применения их на практике). Любое умышленное причинение вреда при сходных обстоятельствах должно квалифицироваться как преступление против соответствующего объекта уголовно-правовой охраны. В окончательном варианте диспозиция предполагаемой нормы могла бы выглядеть следующим образом: "Применение оружия в нарушение требований законов, уставов, положений и иных нормативных актов, повлекшее по неосторожности смерть или причинение вреда здоровью человека". -------------------------------- <1> Делая акцент на правила применения оружия как средства, напрямую предназначенного для нанесения повреждений с возможным летальным исходом, автор считает возможным расширить диспозицию статьи до перечня силовых средств воздействия на правонарушителя связанных с применением физической силы, специальных средств и специальной техники. В данном аспекте см., например: Уразалин И. М. Уголовно-правовые и криминологические аспекты применения физической силы, специальных средств и огнестрельного оружия сотрудниками органов внутренних дел (по материалам Астраханской области): Дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. <2> Например, нарушение правил дорожного движения и эксплуатации транспортных средств; обращения оружия, боеприпасов и взрывчатых веществ и т. д.

Название документа