Некоторые проблемные вопросы государственной защиты потерпевшего и свидетеля

(Крайнов В. И.) ("Российский следователь", 2008, N 9) Текст документа

НЕКОТОРЫЕ ПРОБЛЕМНЫЕ ВОПРОСЫ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ЗАЩИТЫ ПОТЕРПЕВШЕГО И СВИДЕТЕЛЯ

В. И. КРАЙНОВ

Крайнов В. И., соискатель ВНИИ МВД России.

Изучение теоретических источников и правоприменительной практики свидетельствует о том, что среди участников уголовного судопроизводства свидетель и потерпевший испытывают максимальное давление в форме противоправного воздействия со стороны подозреваемых, обвиняемых и их окружения, имеющее целью понудить их в идеальном случае отказаться от участия в уголовном судопроизводстве, а как минимум дать показания, устраивающие подозреваемых, обвиняемых. Такое понимание подтверждается и статистическими данными практики применения Федерального закона "О государственной защите, потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства", действующего с 1 января 2005 г. За период 2006 - 2007 гг. меры безопасности были применены в отношении 1019 человек, из них 355 - потерпевшие, 522 - свидетели, а остальные 112 человек пришлись на всех остальных участников уголовного судопроизводства <1>. -------------------------------- <1> См.: Аргументы и факты. 2008. N 1 - 2. С. 8.

Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации предусматривает пять различных по своему характеру мер безопасности, которые могут быть применены в отношении потерпевшего и свидетеля. При этом единственным непременным условием их применения определена необходимость обеспечения безопасности данных участников судопроизводства. Какие-либо иные критерии применения процессуальных мер безопасности не установлены. Тем самым закон предоставляет уполномоченным субъектам, к числу которых отнесены суд, прокурор, следователь, орган дознания и дознаватель, право самостоятельно принимать решение о целесообразности или, наоборот, избыточности использования института государственной защиты уязвимых участников уголовного судопроизводства в зависимости как от складывающейся обстановки, так и от оценки и анализа данных о потенциальных угрозах в адрес защищаемых лиц. Изучение процессуальных мер безопасности позволяет прийти к выводу о том, что не все они в равной степени эффективно могут быть применены в отношении потерпевшего и свидетеля. В соответствии с российским уголовно-процессуальным законодательством потерпевший относится к числу участников уголовного процесса со стороны обвинения. Им может выступать как физическое, так и юридическое лицо. Но совершенно очевидно, что, когда речь заходит о применении мер государственной защиты, имеется в виду исключительно физическое лицо, чьи жизнь, здоровье или имущественные интересы поставлены под угрозу в результате неправомерных действий, связанных с оказанием на него воздействия, со стороны подозреваемого, обвиняемого или их окружения. Как представляется, положение потерпевшего в данном случае весьма уникально по сравнению с другими участниками процесса. Помимо того, что правам и законным интересам потерпевшего (причем еще до наделения его соответствующим статусом) уже был причинен существенный вред в результате совершенного преступления, он, по сути, повторно становится объектом противоправного посягательства, но уже в связи с его участием в уголовном судопроизводстве в качестве одного из его участников (после признания потерпевшим в установленном порядке). С этой позицией соглашается и К. Д. Шевченко <2>. -------------------------------- <2> См.: Шевченко К. Д. Процессуальные аспекты государственной защиты потерпевших, свидетелей и других лиц, содействующих уголовному судопроизводству: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2004. С. 32.

Среди прав, которыми федеральное законодательство наделяет потерпевшего, предусмотрено и право самостоятельно ходатайствовать о применении в отношении себя мер безопасности (п. 22 ч. 2 ст. 42 УПК России). При этом предполагается, что к потерпевшему в случае необходимости может быть использован весь арсенал процессуальных мер безопасности. Однако на самом деле это не совсем так. Думается, вряд ли может представлять практическую пользу применение в отношении потерпевшего меры безопасности, предусмотренной ч. 9 ст. 166 УПК России и связанной с возможностью не приводить в протоколе следственного действия данные о личности потерпевшего. К тому моменту, когда в рамках возбужденного уголовного дела может потребоваться данная мера безопасности, сведения о личности потерпевшего, скорее всего, уже будут известны подозреваемому. В самом деле, одним из поводов для возбуждения уголовного дела ст. 140 УПК России называет заявление о преступлении, и в подавляющем большинстве случаев с таким заявлением обращается именно то лицо, которое впоследствии будет признано потерпевшим. И если в перспективе предполагается использовать в отношении потерпевшего меру безопасности, предусмотренную ч. 9 ст. 166 УПК России, то логично уже на этапе обращения с заявлением о преступлении избегать указания данных о его личности. Однако это сделать невозможно в силу целого ряда причин. Во-первых, на момент обращения с заявлением о преступлении лицо, в отношении которого было совершено преступное посягательство, еще не приобрело статуса потерпевшего и, следовательно, не является участником уголовного судопроизводства. Более того, еще не решен положительно вопрос о возбуждении уголовного дела. В подобных условиях применение процессуальных мер безопасности, т. е. совершение действий, допустимых исключительно в рамках уголовного судопроизводства, видится едва ли возможным. Во-вторых, в соответствии с требованиями ст. 141 УПК России заявление о преступлении должно отвечать целому ряду обязательных требований. Так, если заявление делается в письменном виде, оно должно быть подписано заявителем. В случае если заявление делается в устном виде, оно заносится в протокол, который содержит не только данные о заявителе, но и данные о документах, удостоверяющих его личность (!). Иного порядка представления заявления о преступлении закон не предусматривает. В свою очередь, заявление о преступлении как повод для возбуждения уголовного дела будет в обязательном порядке фигурировать в постановлении о возбуждении уголовного дела, что предусмотрено ст. 146 УПК России. В дальнейшем, реализуя свое право знать о сути обвинения, подозреваемый будет иметь установленную ст. 46 УПК России возможность на ознакомление с постановлением о возбуждении уголовного дела, что обеспечит ему доступ к получению информации о личности потерпевшего. И здесь следует обратить внимание еще на один важный момент. Даже если допустить, что лицу, в отношении которого совершено преступное посягательство, могло бы быть соответствующим должностным лицом разрешено использовать в заявлении о преступлении псевдоним (что, как уже было отмечено выше, противоречит требованиям закона), то тогда подобное заявление рискует, руководствуясь ч. 7 ст. 141 УПК России, стать и вовсе анонимным и перестать служить поводом для возбуждения уголовного дела. Рассматривая возможность обеспечения конфиденциальности потерпевшего с точки зрения уже упоминавшегося Федерального закона "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства", приходится констатировать, что и здесь ситуация аналогична. Применение меры, связанной с обеспечением конфиденциальности сведений о защищаемом лице, исходя из требований ст. 9 Закона, возможно только в рамках уголовного судопроизводства. После обращения с заявлением о преступлении и возбуждения уголовного дела, когда подлинная личность потерпевшего, а в худшем случае и адрес его места жительства, уже известны заинтересованным сторонам, попытка скрыть данные о его личности не принесет желаемых результатов. В качестве возможного пути решения задачи повышения гарантий безопасности потерпевшего уже на стадии возбуждения уголовного дела может быть предложено применение компенсационных механизмов, что предполагает широкое использование мер безопасности как по отдельности, так и в совокупности. Нарушенный баланс интересов может быть восстановлен за счет использования, например, таких мер безопасности, предусмотренных Законом "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства", как личная охрана потерпевшего, выдача ему специальных средств связи и оповещения об опасности, переселение на другое место жительства, изменение места работы (службы) или учебы, временное помещение в безопасное место. В отличие от потерпевшего свидетель отнесен Уголовно-процессуальным кодексом Российской Федерации к иным участникам уголовного судопроизводства наряду с экспертом, специалистом, переводчиком и понятым. Другими словами, это означает, что свидетель может в равной степени представлять как интересы обвинения, так и интересы защиты. При этом в последнем случае вероятность оказания на него какого-либо противоправного воздействия, по крайней мере, со стороны подозреваемого, обвиняемого ничтожно мала - ведь свидетель защиты скорее полезен, чем опасен, и подозреваемый, обвиняемый весьма заинтересованы в его активном участии в процессе уголовного судопроизводства. Поэтому в качестве вероятного объекта давления с целью понуждения к отказу от добросовестного участия в уголовном процессе и, соответственно, объекта применения мер безопасности следует рассматривать именно свидетеля, представляющего сторону обвинения. В этом аспекте положение свидетеля отчасти сходно с положением потерпевшего со всеми вытекающими отсюда неблагоприятными для свидетеля последствиями. Тем не менее существуют и заметные различия. Основное из них состоит в том, что свидетелю изначально не причинялся вред преступлением, он является всего лишь носителем значимой информации, источником доказательств. В связи с этим лицо, вступающее в уголовное судопроизводство в качестве свидетеля, в меньшей степени руководствуется стремлением восстановить нарушенные преступлением права и законные интересы потерпевшего (хотя и этот мотив также, безусловно, присутствует) и в большей степени - намерением добросовестно и честно выполнить свой долг гражданина, заключающийся в предоставлении истинной информации по уголовному делу. Российское уголовно-процессуальное законодательство применительно к свидетелю предусматривает несколько больший по сравнению с остальными участниками уголовного судопроизводства перечень мер безопасности. Так, помимо мер, связанных с возможностью неприведения в протоколе следственного действия данных свидетеля (ч. 9 ст. 166 УПК России), контроля записи телефонных и иных переговоров (ч. 2 ст. 186 УПК России), проведения опознания в условиях, исключающих визуальное наблюдение опознающего опознаваемым (ч. 8 ст. 193 УПК России), проведения закрытого судебного заседания (п. 4 ч. 2 ст. 241 УПК России), специально для свидетеля в Кодексе предусмотрена такая мера безопасности, как допрос судом свидетеля без оглашения подлинных данных о его личности и в условиях, исключающих визуальное наблюдение свидетеля иными участниками уголовного разбирательства (ч. 5 ст. 278 УПК России). При этом в отличие от потерпевшего в отношении свидетеля вполне применимы все пять процессуальных мер безопасности без каких-либо ограничений. Арсенал процессуальных мер защиты свидетеля дополняется и хорошо сочетается с мерами безопасности, предусмотренными Федеральным законом "О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства". При этом из числа лиц, в отношении которых были применены меры безопасности, 705 лицам была обеспечена личная охрана, 44 - временно помещены в безопасное место, 8 - переселены на другое место жительства. На реализацию мер безопасности на период 2006 - 2008 годов из средств федерального бюджета выделено 948720000 рублей <3>. Одновременно следует обратить внимание на то обстоятельство, что до сих пор нет опыта применения таких мер безопасности, как замена документов и изменение внешности защищаемого лица. Меры эти, безусловно, радикальные, рассчитанные на применение в исключительных обстоятельствах, когда реальная угроза защищаемому лицу не устранена, и иными способами обеспечить безопасность не представляется возможным. Очевидно, что в ряде случаев эти меры могут длиться и по окончании процесса уголовного судопроизводства и не быть в принципе ограничены по времени, а прекращение их действия обусловливается фактом гарантированного устранения угрозы защищаемому лицу. -------------------------------- <3> См.: Цена свидетелям - миллиард рублей // Аргументы и факты. 2008. N 1 - 2. С. 8.

И здесь кроется проблема, которую рано или поздно придется решать. Дело в том, что защищаемое лицо с санкции государства в лице уполномоченных субъектов будет наделяться абсолютно новыми установочными данными, как в сочетании с новой внешностью, так и без таковой. Причем речь идет не о временно действующем псевдониме, под которым лицо выступает только в рамках уголовного процесса в соответствии с требованиями УПК России, а о подлинных установочных данных, которые будут рутинно использоваться в течение довольно продолжительного времени, а при известных обстоятельствах и пожизненно. Следовательно, защищаемое лицо будет снабжаться полным комплектом новых подлинных (!) документов с правом пользования ими как обычный гражданин, постоянно вступая в различные правоотношения и создавая своими действиями права и обязанности. Но как в таком случае следует поступать с теми правоотношениями, в которые защищаемое лицо вступило до изменения своих установочных данных и которые продолжают длиться (например, брачные, кредитно-финансовые, налоговые, социальные отношения и т. д.)? Следует ли считать их завершенными, отсроченными или по-прежнему действующими? Каким образом эти две группы правоотношений между собой соотносятся? И самое главное, не произойдет ли конфликт интересов между ранее созданными и вновь создаваемыми защищаемым лицом обязательствами? Ответы на эти вполне естественные вопросы возможно получить, только если рассматривать проблематику государственной защиты под гораздо более широким углом зрения, не ограничиваясь рамками уголовно-процессуального законодательства, а стремясь системно упорядочить статус защищаемого лица также и в нормативных правовых актах других отраслей права. Учитывая приведенные суждения, следует констатировать, что в настоящее время в федеральном законодательстве сложился определенный правовой пробел, связанный с недостаточной регламентацией института государственной защиты потерпевших, свидетелей и других участников уголовного судопроизводства, для восполнения которого требуется комплексная ревизия актов федерального законодательства.

Название документа