Проблемы юридической квалификации кондикционных и деликтных правопритязаний

ПРОБЛЕМЫ ЮРИДИЧЕСКОЙ КВАЛИФИКАЦИИ КОНДИКЦИОННЫХ И ДЕЛИКТНЫХ ПРАВОПРИТЯЗАНИЙ

Д. В. ЛОРЕНЦ

Лоренц Д. В., кафедра гражданского права и процесса Южно-Уральского государственного университета.

В соответствии с п. 1 ст. 1064 Гражданского кодекса РФ (далее - ГК РФ) причиненный вред подлежит возмещению. Такой вред может выражаться в том числе и в форме перехода имущества от потерпевшего к причинителю вреда. Вместе с тем ситуация обогащения предусматривается также и ст. 1102 ГК РФ. Из этого следует, что восстановление имущественного положения потерпевшего возможно по разным основаниям иска. Однако, как правильно замечает Р. А. Кушхов <1>, возможность выбора между кондикцией и требованием из деликта сводит на нет специфику (своеобразие) рассматриваемых институтов. Таким образом, возникает проблема соотношения кондикции и деликтных притязаний. Анализ различных научных позиций позволит уяснить дискуссионный вопрос о признаках, принципиально разграничивающих сравниваемые правовые институты. -------------------------------- <1> Кушхов Р. А. Проблема соотношения кондикционного и деликтного требований о защите гражданских прав // Право и политика. 2006. N 7. С. 15.

Так, в частности, А. Шеповалов полагает, что для возникновения деликта необходимо активное поведение должника, тогда как при кондикции поведение должника в момент возникновения обязательства совершенно пассивное <2>. Более комплексный подход наблюдается у А. А. Собчака <3>, который разграничивает сферы применения рассматриваемых обязательств по различным критериям. Основание деликтного обязательства - гражданское правонарушение, основание кондикции - многообразные юридические факты (поведение приобретателя, самого потерпевшего, третьих лиц или событие - п. 2 ст. 1102 ГК РФ). Деликтные обязательства преследуют цель возмещения потерпевшему убытков, кондикционные - цель изъятия у приобретателя неосновательно полученного имущества. Содержание деликтного обязательства образует ответственность правонарушителя. В отличие от этого обязанность возврата неосновательно приобретенного имущества по кондикционному обязательству ответственностью не является. -------------------------------- <2> Цит. по: Шамшов А. А. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества. Саратов, 1975. С. 27 - 29. <3> См.: Смирнов В. Т., Собчак А. А. Общее учение о деликтных обязательствах. Ленинград, 1983. С. 118 - 120.

Ю. К. Толстой считает, что наиболее правильно разграничивать кондикционный и деликтный иски в зависимости от того, образуется ли на стороне ответчика имущественная выгода <4>. При этом, по мнению Ю. Х. Калмыкова, признак имущественной выгоды относителен, поскольку в обязательствах по ст. 1102 ГК на стороне должника всегда должна быть имущественная выгода, тогда как в деликтных обязательствах имущественная выгода на стороне должника может быть (хищение имущества) или не быть (вред причинен столкновением автомобилей). А. А. Шамшов в свое время сделал принципиально важный вывод о том, что когда в законе говорится об ущербе, то имеется в виду имущественная сфера потерпевшего; когда же говорится о неосновательном приобретении, то здесь идет речь об имущественной сфере приобретателя <5>. -------------------------------- <4> Толстой Ю. К. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества (юридическая природа и сфера действия) // Вестник ЛГУ. 1973. Вып. I. N 5. Сер. "Экономика, философия, право". С. 139. <5> Шамшов А. А. Указ. соч. С. 31 - 32.

Ю. К. Толстой также выделяет процессуальные преимущества кондикционного иска перед деликтным: 1) деликтный иск по общему правилу подлежит удовлетворению лишь при наличии вины причинителя вреда, кондикционный - независимо от чьей-либо вины; 2) для удовлетворения кондикционного иска достаточно доказать, что на стороне ответчика образовалась неосновательная имущественная выгода <6>. В свою очередь, А. А. Шамшов правильно замечает, что, во-первых, как в иске из причинения вреда, так и в иске по ст. 1102 ГК РФ истец не обязан доказывать наличие или отсутствие вины причинителя. Следовательно, в этом отношении нельзя говорить о преимуществах или недостатках того или иного иска. Во-вторых, интересно сравнить объективные стороны деликта и неосновательного обогащения. В кондикционном обязательстве приобретение ответчика нельзя считать причиной ущерба истца; равным образом ущерб истца не является следствием приобретения ответчика. И то и другое является следствием, причины же следствия - действия или ответчика, или истца, или третьих лиц, или события (п. 2 ст. 1102 ГК). Поэтому потерпевший, предъявляя к приобретателю иск из неосновательного обогащения, должен легитимировать себя в качестве истца путем доказывания факта, что между приобретением ответчика и его ущербом существует взаимная связь: ведь и то и другое является нераздельным результатом какой-то общей причины. В деликтном же обязательстве истец обязан доказать тот факт, что ущерб причинен ему действиями ответчика. Таким образом, в данном аспекте трудно говорить о каких-то процессуальных преимуществах (проще доказывать) истца по кондикционному иску перед истцом по деликтному иску <7>. -------------------------------- <6> Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 140. <7> Шамшов А. А. Указ. соч. С. 38 - 40.

Далее, несмотря на то что в деликте правонарушитель обязан возместить все убытки, а при неосновательном обогащении приобретатель может отвечать только в объеме обогащения, Ю. К. Толстой <8> высказывал мысль, что в некоторых случаях кондикционный иск имеет и материальное преимущество (больше возмещение) перед деликтным иском: кондикционный иск подлежит удовлетворению в полном объеме, хотя бы неосновательное обогащение произошло по вине самого потерпевшего (п. 2 ст. 1102 ГК РФ); между тем в удовлетворении деликтного иска при наличии умысла или грубой неосторожности самого потерпевшего может быть либо вовсе отказано, либо размер возмещения должен быть уменьшен (ст. 1083 ГК РФ). Подобные взгляды цивилистов, связанные с материальным преимуществом одного иска перед другим, как раз и порождают такое правовое явление, как конкуренция исков, когда, с одной стороны, истец может выбрать внешне адекватное правопритязание, максимально восстанавливающее его права и охраняемые законом интересы, но, с другой стороны, истец может обойти установленные нормой права ограничения относительно удовлетворения другого иска, который, собственно говоря, и может оказаться единственно правильным средством защиты в данной конкретной ситуации. В связи с этим и существует актуальная проблема безошибочной юридической квалификации различных исковых требований. Поэтому перед нами и стоит задача найти тот критерий, по которому можно будет отличать деликт от кондикции, чтобы не получалась такая ситуация, когда в действительности возникло правоотношение из причинения вреда в связи с обогащением делинквента, вызванным неразумным, виновным поведением потерпевшего, но истец сможет обойти установленные законом (ст. 1083 ГК РФ) в зависимости от формы или вида его вины ограничения по объему возмещения вреда посредством использования кондикционного притязания. -------------------------------- <8> Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 140.

Анализ объективных критериев разграничения кондикции и деликтных требований не позволяет сделать однозначные выводы о юридической природе исследуемых исковых притязаний. В связи с этим остановимся на субъективных условиях возникновения деликтных правоотношений и обязательств из неосновательного обогащения. Закон не содержит прямых указаний о том, каким должно быть психическое отношение приобретателя к совершенным им действиям по неосновательному приобретению имущества. Многообразие точек зрения по поводу значения вины приобретателя для возникновения кондикционного обязательства В. И. Чернышев <9> разделяет на три группы. -------------------------------- <9> См.: Чернышев В. И. Обязательства из неосновательного приобретения или сбережения имущества. Ярославль, 1977. С. 42 - 71.

1. Концепция "объективной противоправности неосновательного приобретения" (Ю. К. Толстой <10>, В. И. Кофман <11>, В. П. Грибанов <12>, Г. Клинова <13>): кондикция связана только с самим фактом неосновательного перехода имущественных ценностей от одного лица к другому. -------------------------------- <10> См.: Толстой Ю. К. Указ. соч. С. 139 - 141. <11> См.: Советское гражданское право. М.: Высшая школа, 1969. Т. 2. С. 434. <12> См.: Советское гражданское право. М.: Госюриздат, 1961. Т. 2. С. 401, 406. <13> Клинова Г. Ответственность по обязательствам, вытекающим из неосновательного обогащения // Закон. 2003. N 2. С. 74.

2. Концепция "ограниченной вины" (В. А. Рясенцев <14>, А. М. Белякова <15>): неосновательное обогащение исключает умысел приобретателя, однако наличие неосторожности не препятствует возникновению кондикционных обязательств. Но в такой ситуации, как замечает В. И. Чернышев, можно прийти к выводу, что вина в форме неосторожности не влечет гражданско-правовой ответственности приобретателя перед потерпевшим, чем необоснованно ущемлялись бы имущественные интересы последнего <16>. -------------------------------- <14> См.: Советское гражданское право. М.: Юридическая литература, 1965. Т. 2. С. 378 - 379. <15> См.: Советское гражданское право. М.: Юридическая литература, 1970. Т. 2. С. 444. <16> Чернышев В. И. Указ. соч. С. 59 - 60.

3. Концепция "отсутствия вины" (Е. А. Флейшиц <17>, О. С. Иоффе <18>, А. Н. Арзамасцев <19>): если имеет место вина причинителя - налицо обязательство из причинения вреда, нет его вины - значит, возникает обязательство из неосновательного обогащения. -------------------------------- <17> См.: Флейшиц Е. А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 214. <18> См.: Иоффе О. С. Обязательственное право. М.: Юридическая литература, 1975. С. 867 - 868. <19> См.: Арзамасцев А. Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Ленинград, 1956. С. 204.

Некоторой спецификой отличаются научные взгляды С. Донцова <20> и В. И. Чернышева <21>, которые в качестве субъективного условия возникновения неосновательного обогащения называют добросовестный характер приобретения, т. е. отсутствие вины приобретателя в безвозмездном получении имущественной выгоды за счет потерпевшего. Из вышесказанного следует, что С. Донцов и В. И. Чернышев определяют добросовестность через категорию "отсутствия вины". Но в соответствии с п. 2 ст. 1064 ГК обязательства из причинения вреда могут возникнуть и при отсутствии вины ответчика в причинении вреда. Это заставило некоторых цивилистов <22> склоняться к тому, что субъективная сторона поведения ответчика не является признаком, принципиально разграничивающим сравниваемые отношения. Думается, что с последним утверждением трудно согласиться. Попробуем сформулировать ряд положений о психическом отношении приобретателя к неосновательному обогащению. Концепция "объективной противоправности" верна в том аспекте, что ст. 1102 ГК РФ связывает кондикцию лишь с фактом неосновательного обогащения. На первый взгляд может показаться, что добросовестность не имеет значения для квалификации правоотношения в качестве кондикции, а, как, допустим, полагает Н. В. Корнилова <23>, учитывается только при расчетах (доходы, затраты - ст. 1107, 1108 ГК РФ) и для решения вопроса о возможности безвинной ответственности приобретателя (п. 2 ст. 1104 ГК РФ). То есть, исходя из этого, если предположить, что поведение приобретателя может быть недобросовестным, то это будет всего лишь означать, что момент, с которого приобретатель обязан возвратить основное имущество, и момент, с которого он должен вернуть доходы, будут совпадать. Посмотрим на проблему добросовестности в другом аспекте: может ли недобросовестное поведение проявляться как невиновное? <24> Лицо виновно, если оно действует с умыслом или не проявляет необходимую степень заботливости и осмотрительности (ст. 401 ГК РФ). Недобросовестными могут быть признаны лишь граждане и организации, которые, совершая противоправные действия или бездействие, знали или должны были знать о характере этих действий и их последствиях. Однако, если в момент обогащения лицо знало или должно было знать о неосновательности своего обогащения, можно ли одновременно утверждать, что это же лицо умышленно неосновательно обогатилось либо не проявило необходимой степени осмотрительности для получения информации о неосновательности обогащения? В научной литературе высказывалась мысль, что, если будет установлена недобросовестность соответствующих лиц, в данной конкретной ситуации они также будут считаться виновными. Если будет признано, что ответчик действовал неразумно и недобросовестно, он должен привлекаться к ответственности <25>. Между тем кондикция - это не мера гражданско-правовой ответственности, приобретатель возвращает только предмет обогащения, и к тому же при кондикции имеет место не ущерб потерпевшего, а имущественная выгода на стороне приобретателя. Все сказанное наводит на мысль, что категория "виновности", а равно и понятие "отсутствие вины" вообще не применимы к правоотношениям из неосновательного обогащения, которые никоим образом не связаны с гражданско-правовой ответственностью. Следует признать, что в обязательствах из неосновательного обогащения должна действовать "презумпция добросовестности", которая, например, в охранительных правоотношениях из договоров и в деликтных обязательствах "нейтрализуется" действием "презумпции вины" <26>. Таким образом, в кондикционных правоотношениях должна использоваться категория "добросовестности", т. к. именно она отражает осведомленность или неосведомленность приобретателя о правах третьих лиц на имущество, в отличие от категории "вина", которая применяется в сфере гражданско-правовой ответственности и отражает осознание лицом противоправности своих деяний и наличие или отсутствие желания наступления вреда. Уместным будет вспомнить позицию А. В. Климовича <27>, который полагает, что неосновательное обогащение, регулируемое главой 60 ГК РФ, представляет собой комплексный институт гражданского права, включающий условия собственно кондикционного притязания, а также правила, сопутствующие кондикции, которые распространяются на любое неосновательное обогащение. В связи с этим приобретатель может быть недобросовестным только в случае субсидиарного применения сопутствующих кондикции правил (т. е. ст. 1103 - 1109 ГК РФ) к деликту, реституции, виндикации, к требованию о возврате исполненного в связи с обязательством, но здесь уже речь будет идти не о приобретателе по ст. 1102 ГК РФ, а соответственно о делинквенте, об участнике недействительной сделки, о недобросовестном владеющем несобственнике или неисправном контрагенте в договоре. Стоит заметить, что по логике вещей условие добросовестности необходимо только тогда, когда заявлен самостоятельный иск о возврате неосновательного обогащения. -------------------------------- <20> Донцов С. Е. Обязательства из неосновательного приобретения имущества и обязательства из причинения вреда // Советское государство и право. 1974. N 12. С. 105. <21> Чернышев В. И. Указ. соч. С. 79. <22> Например, см.: Шамшов А. А. Указ. соч. С. 27 - 29. <23> См.: Корнилова Н. В. Понятие и условия возникновения обязательств вследствие неосновательного обогащения // Юрист. 2004. N 7. С. 24. <24> Так, например, А. А. Грось констатировала, что "возможны недобросовестные действия при отсутствии вины в них": Грось А. А. Защита гражданских прав: сравнительный анализ институтов римского частного права и действующего гражданского и гражданского процессуального права // Известия вузов. Правоведение. 1999. N 4. С. 100. <25> См.: Богданов Е. Категория "добросовестности" в гражданском праве // Российская юстиция. 1999. N 9. См.: Иоффе О. С. Указ. соч. С. 128. <26> См.: Грось А. А. Указ. соч. С. 99 - 100. <27> См.: Климович А. В. Статья 1103 ГК РФ: Новый аспект реализации кондикционных обязательств // Сибирский юридический вестник. 2001. N 2 // http://www. lawinstitut. ru/science/vestnik/20012/klimovich. cgi.

Итак, подводя итоги, можно сформулировать следующие теоретические положения. Субъективная сторона является тем самым критерием, принципиально отграничивающим кондикцию от деликтных правоотношений. Конкуренция деликтных и кондикционных притязаний не допускается по причине различных условий возникновения обязательств. Но при наличии состава деликта истец вправе предъявить деликтный иск и дополнительно к нему применить сопутствующие кондикции правила, если иное не установлено законодательством и не вытекает из существа деликтных отношений, что можно подтвердить примером из судебно-арбитражной практики, отражающим возможность совместного применения деликтных и кондикционных норм: организация построила гараж и приняла его на свой баланс. МУП без ведома собственника демонтировало гараж и вывезло бетонные плиты, использовав их в дальнейшем для собственных целей. Поскольку возврат плит в натуре был невозможен, организация обратилась к предприятию с иском о взыскании стоимости плит и затрат, понесенных при их монтаже. Суд констатировал, что требования истца подчиняются правилам § 1 главы 59 ГК РФ. Вместе с тем суд пришел к выводу о возможности субсидиарного применения норм о неосновательном обогащении к требованиям о взыскании стоимости строительных конструкций, поскольку присвоение чужого имущества в данном случае привело к обогащению ответчика. В указанной части иск был удовлетворен на основании ст. 1102, 1105 ГК РФ. Требование о взыскании убытков в размере затрат на строительство было удовлетворено судом на основании ст. 1064, 1082 ГК РФ <28>. -------------------------------- <28> Пункт 2 информационного письма Президиума ВАС РФ от 11 января 2000 г. N 49 "Обзор практики рассмотрения споров, связанных с применением норм о неосновательном обогащении" // Вестник ВАС РФ. 2000. N 3.

Таким образом, выявленные критерии разграничения кондикционных и деликтных требований позволяют определить юридическую природу указанных притязаний, что, безусловно, представляет научный интерес, а также имеет важное практическое значение, т. к. наличие четких признаков охранительных обязательств окажет помощь в устранении ошибок при квалификации тех или иных правоотношений и обеспечит грамотное применение законодательства. Конкуренция исков может оказать только пагубное влияние на устойчивость гражданского оборота, так как, если допустить необоснованное применение одних притязаний вместо других при наличии лишь внешне схожих фактов, то это повлечет преодоление ограничений, установленных для защиты интересов добросовестных участников гражданского оборота. В связи с этим в целях точного отражения юридической природы кондикции в системе охранительных институтов гражданского права в ст. 1102 ГК РФ необходимо внести дополнения относительно "добросовестности" приобретателя. В частности, можно предложить следующую редакцию п. 1 ст. 1102 ГК РФ: "Лицо, которое не знало и не должно было знать, что без установленных законом, иными правовыми актами или сделкой оснований приобрело или сберегло имущество (добросовестный приобретатель) за счет другого лица (потерпевшего), обязано возвратить последнему неосновательно приобретенное или сбереженное имущество (неосновательное обогащение), за исключением случаев, предусмотренных статьей 1109 настоящего Кодекса".

Название документа