Международное гуманитарное право и контртеррористические операции

(Трофимов Е. Н.)

("Военно-юридический журнал", 2007, N 4)

Текст документа

МЕЖДУНАРОДНОЕ ГУМАНИТАРНОЕ ПРАВО

И КОНТРТЕРРОРИСТИЧЕСКИЕ ОПЕРАЦИИ

Е. Н. ТРОФИМОВ

Трофимов Е. Н., подполковник юстиции, помощник начальника Екатеринбургского высшего артиллерийского командного училища (военного института) по правовой работе, начальник юридической службы.

В соответствии с Конституцией Российской Федерации, Концепцией национальной безопасности и Военной доктриной в России функционирует военная организация государства, деятельность которой регламентируется развернутой системой нормативных правовых актов в военной области.

Современное состояние законодательства в сфере военной деятельности государства находится на этапе активного реформирования всех направлений:

- претерпевает изменения система комплектования Вооруженных Сил Российской Федерации;

- идет реформа военного образования;

- идет совершенствование правового регулирования прохождения военной службы, в том числе правоприменительной и правоохранительной деятельности органов военного управления;

- изменяется система социального и жилищного обеспечения военнослужащих и т. д.

Проводимое реформирование военной организации как государства в целом, так и Вооруженных Сил в частности продиктовано изменившимися реалиями современного мира, необходимостью решения задач по локализации и нейтрализации как внешних, так и внутренних военных угроз.

Одной из таких угроз является терроризм. Современный терроризм и сопряженные с ним миграция хорошо обученных вооруженных боевиков, контрабанда оружия, незаконный оборот наркотиков, религиозный экстремизм превратились в один из основных факторов, подрывающих стабильность и мир не только в отдельных странах, но и на всей планете.

На границе XX и XXI вв. мир столкнулся с глобальной угрозой - международным терроризмом. Терроризм как способ достижения политических целей приобретает все более угрожающие масштабы, из проблемы внутригосударственной терроризм давно превратился в проблему международную. В мире сегодня насчитывается более 500 террористических организаций. По минимальным оценкам их бюджет - 20 миллиардов долларов (данные из выступления профессора, доктора юридических наук, академика РАЕН, кандидата экономических наук, почетного адвоката России И. Л. Трунова "Тенденции совершенствования правовых механизмов борьбы с терроризмом").

Террористические действия могут быть разнообразными, но всех их объединяет два общих элемента. Во-первых, они направлены на подрыв государственной власти и в более широком смысле правопорядка в целом, и во-вторых, они создают у населения чувство страха и беспомощности, возникающие под влиянием организованного жестокого насилия террористов.

Начиная с первого исследования международного терроризма, проведенного Организацией Объединенных Наций в 1972 г., международное сообщество не достигло согласия в отношении общеприемлемого термина "международный терроризм". Попытки единого уголовно-правового определения терроризма как специфического преступления на международном уровне также оказались неудачными. Причина этого - многоплановость и многоаспектность характера террористических актов. Не случайно Европейская конвенция по борьбе с терроризмом (Европейского союза) 1977 г. также отказалась от формирования общего состава терроризма, а пошла по другому пути. Она перечислила преступления, которые по сути своей признаются террористическими:

а) относящиеся к применению Гаагской конвенции 1970 г.;

б) относящиеся к применению Монреальской конвенции по борьбе с преступными актами, направленными против безопасности гражданской авиации;

в) тяжкие правонарушения, заключающиеся в покушении на жизнь, телесную неприкосновенность или свободу людей, имеющих право международной защиты, включая дипломатических представителей;

г) нарушения, содержащие захват заложников или незаконное лишение свободы;

д) правонарушения, содержащие использование бомб, гранат, ракет, автоматического огнестрельного оружия, бандеролей или посылок с опасными вложениями соразмерно с тем, насколько подобное использование представляет опасность для людей;

е) попытка совершения одного из вышеуказанных правонарушений или участие в качестве сообщника лица, которое совершает или пытается совершить подобное правонарушение.

Наиболее полные определения понятия "терроризм" и иных терминов, связанных с организацией борьбы с терроризмом, были даны в Федеральном законе от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом". Так, в соответствии со ст. 3 указанного Федерального закона терроризм - это насилие или угроза его применения в отношении физических лиц или организаций, а также уничтожение (повреждение) или угроза уничтожения (повреждения) имущества и других материальных объектов, создающие опасность гибели людей, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных общественно опасных последствий, осуществляемые в целях нарушения общественной безопасности, устрашения населения, или оказания воздействия на принятие органами власти решений, выгодных террористам, или удовлетворения их неправомерных имущественных и (или) иных интересов; посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, совершенное в целях прекращения его государственной или иной политической деятельности либо из мести за такую деятельность; нападение на представителя иностранного государства или сотрудника международной организации, пользующихся международной защитой, а равно на служебные помещения либо транспортные средства лиц, пользующихся международной защитой, если это деяние совершено в целях провокации войны или осложнения международных отношений.

Однако время показало, что конкретизация определения "терроризм" даже в рамках одного государства также невозможна. Слишком многообразны и разноплановы формы его проявления и способы реализации. Это явилось одной из причин того, что Федеральный закон от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" дал лишь общее определение терроризма, определив его как идеологию насилия и практику воздействия на принятие решения органами государственной власти, органами местного самоуправления или международными организациями, связанные с устрашением населения и (или) иными формами противоправных насильственных действий.

В данном определении раскрыта суть терроризма. Создание обстановки страха есть суть терроризма, но не конечная цель. Путем создания атмосферы страха террористы стремятся к достижению своих целей не за счет своих действий, а за счет действий иных лиц, диктуя им вариант поведения, устраивающий террористов. Отличительными чертами также являются общая опасность, возникающая в результате действий либо угрозы таковыми, публичный характер исполнения.

Пункт 2 ст. 3 Федерального закона от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" определил то, что относится к террористической деятельности. В соответствии с данным положением террористическая деятельность - это деятельность, включающая в себя:

а) организацию, планирование, подготовку, финансирование и реализацию террористического акта;

б) подстрекательство к террористическому акту;

в) организацию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для совершения террористического акта, а равно участие в такой структуре;

г) вербовку, вооружение, обучение и использование террористов;

д) информационное или иное пособничество в планировании, подготовке или реализации террористического акта;

е) пропаганду идей терроризма, распространение материалов информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость такой деятельности.

Пункты "д" и "е" определения террористической деятельности отсутствовали в определении данного понятия, содержащегося в Федеральном законе от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом". Новый Закон позволяет отнести к террористической деятельности действия, которые готовят "почву" для терроризма и тем самым предоставляют правовую основу для эффективных мер превентивного характера, направленных на пресечение проявлений терроризма. Такой подход видится наиболее правильным.

Определив общие понятия терминов, связанных с борьбой с терроризмом, Закон лишь в общих чертах определил порядок ведения борьбы с терроризмом, а также силы и средства, применяемые в этой борьбе. Каких-либо ограничений в применении сил, средств, методов и способов ведения контртеррористических операций Закон не содержит, за исключением п. 3 ст. 9 и п. 6 ст. 15, в которых изложены общие принципы применения сил и средств в контртеррористической операции. Из указанных пунктов следует, что Вооруженные Силы Российской Федерации и иные подразделения органов государственной власти, участвующие в контртеррористической операции применяют боевую технику, оружие и специальные средства в соответствии с нормативными правовыми актами Российской Федерации. Данная правовая норма является отсылочной, и поэтому для ее раскрытия требуется рассмотрение иных нормативных правовых актов, устанавливающих правила применения боевой техники, оружия и специальных средств.

Из анализа приведенного выше Закона справедливо возникает вопрос: насколько применимо международное гуманитарное право (право войны) к проведению контртеррористических операций как на территории одного государства, так и при пресечении международной террористической деятельности?

Ответ на этот вопрос законодатель сегодня не дает.

Исходя из того что Гаагские конвенции, Женевские конвенции от 12 августа 1949 г. и дополнительные протоколы к ним, а также иные международные документы в области применения вооруженных сил, способов и методов ведения военных действий заключались исключительно в целях их применения сторонами в период начала, ведения и завершения военных действий, юридического основания для обязательного применения норм, закрепленных в них, применительно к контртеррористической операции нет.

Федеральный закон "О противодействии терроризму" не содержит ссылки на необходимость применения норм международного гуманитарного права при проведении контртеррористических операций.

Значит ли это, что в борьбе с терроризмом позволены все формы и средства, способы и методы ведения боевых действий и специальных операций?

Ответ кажется однозначным - нет. Ведь нормы международного гуманитарного права разрабатывались на основе общечеловеческих принципов сосуществования и принимались государствами в интересах всех народов, населяющих землю. Несоблюдение этих норм одной стороной - террористами - никоим образом не освобождает от соблюдения этих норм другую сторону - субъект применения силы со стороны государства - в целях предупреждения, выявления, пресечения и минимизации последствий террористического акта.

Существует и правовая основа такого подхода. Так, в соответствии с п. 2 Наставления по международному гуманитарному праву для Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Приказом министра обороны Российской Федерации от 8 августа 2001 г. N 360 "Военнослужащие Вооруженных Сил Российской Федерации должны знать и неукоснительно соблюдать нормы международного гуманитарного права. Командир и штаб при организации и в ходе ведения боевых действий должны учитывать нормы международного гуманитарного права".

Боевые действия - это: 1) организованные действия частей, соединений, объединений всех видов Вооруженных Сил при выполнении поставленных боевых задач; 2) форма оперативного применения объединений и соединений видов Вооруженных Сил в рамках операции (или между операциями) в составе объединения более крупного масштаба (Военный энциклопедический словарь. Москва: Воениздат, 1986).

Контртеррористическая операция (по опыту Чеченской Республики) с широким привлечением Вооруженных Сил и подразделений иных органов государственной власти чаще всего предполагает ведение боевых действий, следовательно, при проведении контртеррористических операций Вооруженным Силам следует руководствоваться Наставлением по международному гуманитарному праву для Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденным Приказом министра обороны Российской Федерации от 8 августа 2001 г. N 360.

Приказ министра обороны Российской Федерации от 8 августа 2001 г. N 360 требует обеспечить "строгое выполнение военнослужащими Вооруженных Сил Российской Федерации требований боевых уставов и наставлений по обеспечению боевых действий при неукоснительном соблюдении норм международного гуманитарного права". Федеральный закон "О воинской обязанности и военной службе" содержит положения, согласно которым международные договоры Российской Федерации наряду с законодательством Российской Федерации составляют правовую основу воинской обязанности и военной службы (ст. 3 Закона). Устав внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации обязывает военнослужащих знать и неукоснительно соблюдать международные правила ведения военных действий, обращения с ранеными, больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение, военнопленными и гражданским населением в районе боевых действий (п. 19 Устава внутренней службы ВС РФ). В соответствии с Федеральным законом от 23 июня 1995 г. N 93-ФЗ "О порядке предоставления Российской Федерацией военного и гражданского персонала для участия в деятельности по поддержанию или восстановлению международного мира и безопасности" предусмотрена специальная подготовка воинского контингента, включающая изучение Женевских конвенций и Дополнительных протоколов. Занятия по применению норм МГП проводятся в соответствии с Приказом министра обороны Российской Федерации от 8 августа 2001 г. N 360, который предписывает командирам всех степеней распространять знания о МГП, изучать его в системе боевой и правовой подготовки, обеспечивать подчиненных текстами международно-правовых документов и законодательных актов, определяющих поведение личного состава в период вооруженного конфликта.

Таким образом, выполнение положений международного гуманитарного права - это вопрос соблюдения воинских уставов, наставлений, приказов министра обороны.

Необходимо сказать, что нормативное закрепление положений международного гуманитарного права в Вооруженных Силах еще Советского Союза имеет достаточно давнюю историю. Так, еще в 1958 г., непосредственно после ратификации Президиумом Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г. Женевских конвенций о защите жертв войны, министром обороны СССР был издан Приказ N 20 о соблюдении положений Женевских конвенций в Вооруженных Силах. В 1990 г. был издан Приказ министра обороны СССР N 75 "Об объявлении Женевских конвенций о защите жертв войны от 12 августа 1949 года и Дополнительных протоколов к ним". Этим же Приказом введено в действие Руководство по применению Вооруженными Силами СССР норм международного гуманитарного права. Однако требования вышеуказанных Приказов, Руководства и Наставления относились и относятся лишь к Вооруженным Силам, но никак не к другим силовым структурам, принимающим участие в контртеррористических мероприятиях.

Таким образом, видится правильным необходимость нормативного закрепления в действующем законодательстве о борьбе с терроризмом требований по выполнению норм международного гуманитарного права.

Много споров вызывает порядок привлечения к ответственности лиц, причастных к террористической деятельности. Масштаб существующих угроз требует неотвратимости наказания за действия террористического характера. Сегодня большинство стран склонны применять к внутригосударственной террористической деятельности нормы государственного уголовного права. Наверное, это и правильно. Нормы уголовного законодательства, в частности российского, позволяют достаточно полно оценить деяния, совершенные в ходе контртеррористической деятельности как с одной, так и с другой стороны.

Российское уголовное законодательство, предусматривая в ст. 205 уголовную ответственность за терроризм (в его узком смысле), выделяет специальные статьи об ответственности за другие преступления террористической направленности: захват заложников (ст. 206), посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля (ст. 277), посягательство на жизнь лица, осуществляющего правосудие или предварительное следствие (ст. 295), посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа (ст. 317), нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой (ст. 360). Как правило, террористический характер носит угон самолета, что является разновидностью угона судна воздушного или водного транспорта либо железнодорожного подвижного состава, предусмотренного ст. 211 УК РФ. Террористическими по своему конкретному исполнению и направленности могут быть и некоторые другие преступления, например убийство лица или его близких в связи с осуществлением данным лицом служебной деятельности или выполнением общественного долга (п. "б" ч. 2 ст. 105 УК РФ).

В Федеральном законе от 6 марта 2006 г. N 35-ФЗ "О противодействии терроризму" законодатель не указал преступления, носящие террористический характер, как это было в Федеральном законе от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ "О борьбе с терроризмом".

Действующий Уголовный кодекс позволяет оценить и деяния лиц, вступающих в противодействие терроризму со стороны государства, но при этом следует учитывать положения ст. 22 Федерального закона "О противодействии терроризму", которая гласит, что лишение жизни лица, совершающего террористический акт, а также причинение вреда здоровью или имуществу такового лица либо иным охраняемым законом интересам личности, общества и государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской Федерации, являются правомерными. При этом военнослужащие, специалисты и другие лица, участвующие в борьбе с терроризмом, освобождаются от ответственности за вред, причиненный при проведении контртеррористической операции, в соответствии с законодательством Российской Федерации. Данная норма основана на международном праве.

Действующий Уголовный кодекс охватывает большую часть деяний, носящих террористический характер, и определяет уголовную ответственность за их совершение. Однако на сегодняшний день не решен вопрос о юридической ответственности за террористическую деятельность, заключающуюся в пропаганде идей терроризма, распространении материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Видится правильным по принципу ст. 354 УК РФ (публичные призывы к развязыванию агрессивной войны) внести дополнения в Уголовный кодекс и предусмотреть уголовную ответственность за пропаганду терроризма, распространение материалов или информации, призывающих к осуществлению террористической деятельности либо обосновывающих или оправдывающих необходимость осуществления такой деятельности.

Таким образом, правовая база для привлечения к ответственности лиц, причастных к террористической деятельности, в том числе и за нарушения норм международного гуманитарного права, требует совершенствования.

Не до конца решенным остается вопрос о привлечении к ответственности лиц, причастных к международной террористической деятельности. Международное право выделяет сегодня четыре вида международных преступлений. Так, Римский статут Международного уголовного суда (Рим, 17 июля 1998 г.) в ст. 5 выделяет:

1. Преступления геноцида.

2. Преступления против человечности.

3. Военные преступления.

4. Преступления агрессии.

При этом нет четкого определения составов конкретных преступлений по каждому виду. Международный терроризм как вид международных преступлений в Римском статуте не указан. Однако многие действия террористического характера содержат признаки международных преступлений. Каким образом в этом случае следует решать вопрос привлечения к ответственности виновных в международном терроризме?

На основании международных норм есть небольшой опыт применения международных органов в целях привлечения к уголовной ответственности за международные преступления. Так, с 2002 г. действует международный суд, на рассмотрении которого сейчас находится четыре дела по Африке.

Есть вариант создания Международного трибунала по каждому конкретному событию по примеру Трибунала по военным преступлениям в Югославии и привлечению виновных в международной террористической деятельности к уголовной ответственности на основе международного права. Так, например, один из обвиняемых в военных преступлениях в Югославии Мирослав Брало был привлечен трибуналом к ответственности за:

1) преследования по политическим, расовым и религиозным мотивам: преступления против человечности, подпадающие под ст. ст. 5 (h) и 7 (1) Устава Трибунала (п. 1);

2) убийство: нарушение законов и обычаев войны, подпадающее под ст. ст. 3 и 7 (1) Устава (п. 2);

3) применение пыток или бесчеловечное обращение: серьезное нарушение Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., подпадающее под ст. ст. 2 (b) и 7 (1) Устава (п. 3);

4) применение пыток: нарушение законов и обычаев войны, подпадающее под ст. ст. 3 и 7 (1) Устава (п. 4);

5) посягательство на человеческое достоинство, в том числе изнасилование: нарушения законов и обычаев войны, подпадающие под ст. ст. 3 и 7 (1) Устава (п. 5);

6) незаконный арест гражданского лица: серьезное нарушение Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., подпадающее под ст. ст. 2 (g) и 7 (1) Устава (п. п. 6 и 7);

7) бесчеловечное обращение: серьезное нарушение Женевских конвенций от 12 августа 1949 г., подпадающее под ст. ст. 2 (b) и 7 (1) Устава (п. 8).

Мирослав Брало признал себя виновным в указанных деяниях, и ему назначено наказание - 20 лет лишения свободы (после апелляции) (из выступления представителя Международного трибунала по военным преступлениям в Югославии Ксавье Филиппа на курсах по международному гуманитарному праву "Сенеж" в 2006 г.).

Из анализа предъявленных Мирославу Брало обвинений видно, что каждое из них имеет аналогичную квалификацию в уголовном законодательстве.

Опыт трибунала по Югославии показал, что такой подход к привлечению к ответственности лиц, причастных к международной террористической деятельности, очень громоздкий, требует больших затрат, много времени и на сегодняшний день потребность в таком международном органе вряд ли есть.

Сегодня вопрос привлечения к ответственности лиц, причастных к международной террористической деятельности, решается путем применения внутригосударственного уголовного законодательства на основе двусторонних договоренностей между государствами.

Видится целесообразным прийти к международному соглашению по данной проблеме.

Название документа