Экстрадиция и выдворение: основные проблемы и пути их решения в свете практики Европейского суда по правам человека по российским делам

ЭКСТРАДИЦИЯ И ВЫДВОРЕНИЕ: ОСНОВНЫЕ ПРОБЛЕМЫ И ПУТИ ИХ РЕШЕНИЯ В СВЕТЕ ПРАКТИКИ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ПО РОССИЙСКИМ ДЕЛАМ <1>

К. Н. БЕЛОГУБЕЦ

Белогубец К. Н., старший юрист Секретариата Европейского суда по правам человека, магистр европейского права и сравнительного правоведения.

В статье дана характеристика группы экстрадиционных и схожих дел, рассмотренных Европейским судом в отношении Российской Федерации, и обзор подходов Суда и властей Российской Федерации к их разрешению.

Ключевые слова: Европейский суд по правам человека, Европейская конвенция, экстрадиция, выдворение, законное содержание под стражей, риск пыток, качество права, эффективные средства правовой защиты.

Extradition and expulsion: main issues and solutions in relation to cases against Russia before the European court of human rights K. Belogubets

Belogubets Kirill - Senior Lawyer at the Registry of the European Court of Human Rights. Magister Juris in European and comparative law.

The article focuses on the nature and substance of complaints raised under the Convention in cases against Russia in relation to extradition or expulsion proceedings, as well as the approaches adopted by Russian authorities and the European Court in order to deal with such complaints.

Key words: European Court of Human Rights, European Convention, extradition, expulsion, lawful detention, risk of ill-treatment, quality of law, effective remedies.

Последние годы были ознаменованы разноплановыми усилиями по реформированию механизмов функционирования Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее - Европейская конвенция или Конвенция) и Европейского суда по правам человека (далее - Европейский суд или Суд). В частности, ряд мер был направлен на выявление и решение так называемых системных или структурных проблем на уровне государств - участников Конвенции. В отношении Российской Федерации этот процесс нашел свое воплощение в использовании процедуры пилотного постановления по делам о неисполнении и задержках исполнения судебных решений в пользу физических и юридических лиц, а также в отношении условий содержания в следственных изоляторах. Были также выявлены и иные крупные тематические группы дел, в которых ставятся однотипные конвенционные вопросы (например, обоснованность длительного содержания под стражей в уголовных делах, жалобы на пытки и бесчеловечное обращение в контексте уголовного преследования, отдельные вопросы оперативно-розыскной деятельности в уголовных делах, связанных с незаконным оборотом наркотических средств). Целями данной статьи являются характеристика группы экстрадиционных и иных похожих дел, рассмотренных Европейским судом в отношении Российской Федерации, и краткий обзор подходов к их разрешению, в частности в контексте поиска путей разрешения повторяющихся жалоб, имеющих схожие правовые основания. В сравнении с вышеуказанными тематическими блоками жалобы против Российской Федерации в Европейском суде в связи с экстрадиционными и "депортационными" делами немногочисленны. В 2007 г. Судом было принято первое постановление по делу, связанному с вопросом выдачи (экстрадиции) по запросу иностранного государства на основании действующего Уголовно-процессуального кодекса (далее - УПК) РФ <2>. В 2008 г. Судом было оглашено 4 постановления по экстрадиции и 1 постановление по вопросу выдворения; в 2010 г. - 14 постановлений по жалобам по обеим категориям дел. В 2012 г. было оглашено 12 постановлений, а в январе - мае 2013 г. - 6 таких постановлений, содержащих выводы о (не)нарушении Конвенции (чаще всего ее статей 3, 5, 13 и 34) <3>. Сохраняющаяся актуальность проблематики на фоне региональных иммиграционных процессов, количества и интенсивности локальных и иных конфликтов, а равно значимость затрагиваемых в таких делах прав и природа правовых вопросов, дают основания для выделения этих дел в отдельную группу и для размышлений о "системном" подходе к их разрешению. -------------------------------- <2> Постановление Европейского суда от 7 июня 2007 г. по делу "Гарабаев против России" [Garabayev v. Russia] (жалоба N 38411/02). Текст этого и других постановлений Суда на английском и французском языках (а также ряд постановлений в неофициальном переводе на русский язык) доступен в базе данных Суда по адресу: http://hudoc. echr. coe. int. <3> Реже поднимаются и иные жалобы, например о нарушении статей 6 и 8 Конвенции при исполнении решения о выдаче в силу того, что рассмотрение уголовного дела в запрашивающем государстве не будет соответствовать базовым требованиям справедливости (Постановление Европейского суда от 11 декабря 2008 г. по делу "Муминов против России" [Muminov v. Russia] (жалоба N 42502/06)), или в силу того, что "удаление" лица с территории РФ нарушит его право на уважение семейной жизни, сложившейся в России (Постановление Европейского суда от 5 июня 2012 г. по делу "Шакуров против России" [Shakurov v. Russia] (жалоба N 55822/10) в деле о выдаче; Постановление Европейского суда от 27 сентября 2011 г. по делу "Алим против России" [Alim v. Russia] (жалоба N 39417/07) в деле об административном выдворении). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Первостепенное значение в таких делах имеют вопросы содержания под стражей (статья 5 Конвенции) и оценки риска пыток и бесчеловечного обращения (статья 3 Конвенции).

Содержание под стражей в экстрадиционных делах

Согласно статье 5 Европейской конвенции мера лишения свободы личности (например, задержание или содержание под стражей) должна быть "законной" и быть реализована "в порядке, установленном законом". Таково общее требование законности, которое состоит в соответствии примененной меры материальному и процессуальному законодательству. Дополнительным "надстроечным" компонентом толкования и применения требования законности и одновременно целью статьи 5 Конвенции является требование защиты от "произвола" (protection from arbitrariness) <4>. -------------------------------- <4> Постановление Большой палаты Европейского суда от 29 января 2008 г. по делу "Саади против Великобритании" [Saadi v. the United Kingdom] (жалоба N 13229/03). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Напомним, что "вмешательство" в конвенционное право или свободу осуществляется, как правило, путем издания акта правоприменения, привлечения к юридической ответственности, возложения обязанности или по причине бездействия, затрагивающего такие права и свободы. В определенных случаях вопрос о нарушении Конвенции ставится в связи с расхождениями между внутригосударственной регламентацией, затрагивающей конвенционное право или свободу, и требованиями Конвенции. Действительно, само внутригосударственное законодательство, взятое в единстве с правоприменительной практикой, должно иметь определенные качественные характеристики, включая соответствие требованиям предсказуемости и ясности правового регулирования <5>. Для недопущения произвольного лишения свободы требуется четкое закрепление оснований и порядка применения соответствующих мер. Именно в таком ракурсе ставились в 2007 - 2012 гг. основные правовые вопросы в экстрадиционных делах против России в Европейском суде. -------------------------------- <5> Подробнее о "качествах" права и закона см., например: Пресняков М. В. Правовая определенность как качество права // Система "ГАРАНТ".

Начиная с Постановления 2007 г. по делу г-на Х. Насруллоева <6> Европейский суд неоднократно и последовательно отмечал отсутствие отдельной регламентации в УПК РФ вопроса содержания под стражей в экстрадиционных делах. В отношении таких дел, которые были разрешены на основании УПК РФ в 2002 - 2009 гг., Суд констатировал несоответствие существовавшей тогда регламентации этого вопроса требованиям части 1 статьи 5 Конвенции, в первую очередь относительно порядка применения меры пресечения в виде заключения под стражу. "Дефектность" правового регулирования проистекала из недостаточности (прежде всего с позиции самого российского права) постановления об избрании такой меры пресечения для длительного содержания под стражей без указания сроков и продлений. По мнению Европейского суда, выявленная наряду с этим противоречивость позиций российских судов общей юрисдикции по вопросу меры пресечения свидетельствовала об отсутствии в указанный период достаточных гарантий защиты от произвольного лишения свободы личности и о нарушении требований предсказуемости и ясности правового регулирования. Эта правовая реальность усугублялась отсутствием четкой регламентации последующего судебного контроля в рамках процедуры регулярных продлений меры пресечения по инициативе государства (как это происходит в "обычных" уголовных делах) и/или по ходатайству самого заинтересованного лица. -------------------------------- <6> Постановление Европейского суда от 11 октября 2007 г. по делу "Насруллоев против России" [Nasrulloyev v. Russia] (жалоба N 656/06). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Такое двойное нарушение пунктов 1 и 4 статьи 5 Конвенции, с учетом его правовой природы, можно сказать, неизбежно стало одним из индикаторов увеличения количества аналогичных жалоб, поданных в Европейский суд после Постановления по делу г-на Х. Насруллоева. Оказалась затрудненной реализация требования исчерпания внутригосударственных средств правовой защиты до обращения в Европейский суд, что снизило "фильтрационную" функцию этого требования <7> и повысило нагрузку на Суд в связи с необходимостью рассмотрения повторяющихся жалоб, имеющих сходные правовые основания <8>. -------------------------------- <7> Дополнительно отметим, что недостатки правового регулирования также могут негативно сказываться на реализации принципа субсидиарности, лежащего в основе конвенционного механизма, и индивидуального права на эффективное средство внутригосударственной правовой защиты (согласно статье 13 Конвенции как lex generalis и, например, части 5 статьи 5 Конвенции как lex specialis). <8> В силу применения правил 39 и 41 Регламента Суда экстрадиционные дела зачастую получают приоритет по отношению к делам некоторых других категорий и подлежат рассмотрению в более сжатые сроки.

Напомним, что до рассмотрения дела Европейским судом Х. Насруллоев оспорил конституционность части 1 статьи 466 УПК РФ, согласно которой при получении от иностранного государства запроса о выдаче лица, если при этом не представлено решение судебного органа об избрании в отношении данного лица меры пресечения в виде заключения под стражу, прокурор решает вопрос о необходимости избрания меры пресечения "в порядке, предусмотренном Кодексом" <9>. Конституционный Суд РФ установил, что статья 466 УПК РФ действует в системной связи с Конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам от 22 января 1993 г., согласно которой достаточным основанием для заключения под стражу лица является получение требования о выдаче, а сроком ее применения является срок, необходимый для принятия решения о выдаче лица иностранному государству. Отсутствие в статье 466 УПК РФ оснований применения заключения под стражу компенсировалось определением таких оснований в упомянутой Конвенции; отсутствие регламентации порядка применения меры пресечения - наличием норм главы 13 "Меры пресечения" УПК РФ, действие которых (как пояснил Конституционный Суд) распространялось на экстрадиционные дела. Соответственно подлежали применению и правовые позиции о недопустимости избыточного, не ограниченного по продолжительности, произвольного и неконтролируемого содержания под стражей, а равно о содержании под стражей лишь в пределах разумных контролируемых судом сроков <10>. Как подчеркнул Конституционный Суд, вопрос о том, какие именно нормы законодательства в системе действовавшего тогда правового регулирования были призваны определять порядок и сроки содержания под стражей в экстрадиционном деле, выходил за рамки его компетенции <11>. -------------------------------- <9> Определение Конституционного Суда РФ от 4 апреля 2006 г. N 101-О "По жалобе гражданина Республики Таджикистан Насруллоева Хабибулло на нарушение его конституционных прав частями первой и второй статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". Постановления и определения Конституционного суда доступны в сети Интернет по адресу: http://www. ksrf. ru. <10> Определение Конституционного Суда РФ от 1 марта 2007 г. N 333-О-П "По жалобе гражданина США Менахема Сайденфельда на нарушение частью третьей статьи 1 и частью первой статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации его прав, гарантируемых Конституцией Российской Федерации". URL: http://www. ksrf. ru. <11> Определение Конституционного Суда РФ от 11 июля 2006 г. N 158-О "Об отказе в удовлетворении ходатайства Генерального прокурора Российской Федерации об официальном разъяснении Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 4 апреля 2006 года N 101-О". URL: http://www. ksrf. ru.

В свою очередь, Европейская конвенция не требует от национальных властей и не уполномочивает Европейский суд осуществлять абстрактный контроль внутригосударственного законодательства на предмет его соответствия Конвенции и правовым позициям Суда. Однако при постановке вопроса о нарушении конвенционного права или свободы Судом могут быть рассмотрены аргументы, основанные на отсутствии, недостаточности или иной "дефектности" правового регулирования в его конкретном применении к конкретному лицу (так сказать, на фактах дела). И с этой точки зрения своевременное упреждающее или последующее восполнение выявленных пробелов и устранение "дефектов" правового регулирования, например, путем нормотворчества и/или установления (восстановления) единства судебной практики может быть направлено на недопущение системных или структурных проблем по Конвенции <12>. -------------------------------- <12> При условии, что (1) соблюдение Конвенции и гарантированных ею прав и свобод воспринято как компонент внутригосударственной правоприменительной и, в той или иной форме, законодательной деятельности; (2) определены место и роль правовых позиций и постановлений Европейского суда в структуре правовой системы РФ. См. в данной связи многообещающее Постановление Пленума Верховного Суда РФ N 21 от 27 июня 2013 г. "О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней".

Некоторые вопросы, поставленные перед Европейским судом по статье 5 Конвенции еще в 2007 г., нашли отклик в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ в 2009 г. и, в большей степени, в Постановлении от 14 июня 2012 г. <13>. Так, было уточнено, что избрание и продление меры пресечения в виде заключения под стражу, включая определение сроков содержания под стражей до и после получения запроса о выдаче, регулируются частью 2 статьи 97, статьями 108, 109 и 466 УПК РФ (пункт 15 Постановления от 14 июня 2012 г.). Российский суд не вправе отказать в рассмотрении ходатайства прокурора об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу даже при наличии запроса о выдаче с приложением решения судебного органа запрашивающего государства об избрании такой меры пресечения (пункт 22 Постановления). -------------------------------- <13> Постановления Пленума Верховного Суда РФ: от 10 февраля 2009 г. N 1 "О практике рассмотрения судами жалоб в порядке статьи 125 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации"; от 29 октября 2009 г. N 22 "О практике применения судами мер пресечения в виде заключения под стражу, залога и домашнего ареста"; от 14 июня 2012 г. N 11 "О практике рассмотрения судами вопросов, связанных с выдачей лиц для уголовного преследования или исполнения приговора, а также передачей лиц для отбывания наказания" // Система "ГАРАНТ".

Также отмечено, что длительная проверка законности и обоснованности выдачи и длительное рассмотрение ходатайства о предоставлении лицу статуса беженца или убежища не могут служить основаниями для продления содержания под стражей (пункт 17). Срок содержания под стражей должен определяться необходимостью разрешения вопроса о выдаче такого лица (пункт 23). Представляется, что вышеуказанное соотносится, по сути, с конвенционным требованием о допустимости (длительного) содержания под стражей лишь при условии, что экстрадиционные и иные связанные с ними разбирательства протекают без неоправданных задержек <14>. -------------------------------- <14> Об этом (дополнительном к "законности") конвенционном требовании указано, среди прочих, в Постановлении Европейского суда от 3 июля 2012 г. по делу "Рустамов против России" [Rustamov v. Russia] (жалоба N 11209/10) (§§ 162 - 166). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

В свете вышеизложенного представляет интерес использование в Российской Федерации механизма постановлений Пленума Верховного Суда РФ как актов толкования закона для восприятия требований Конвенции: как по вопросу рассмотрения конкретных видов дел, так и по вопросу применения норм международного права в российской правовой системе <15>. Пленум наделен полномочиями давать судам общей юрисдикции разъяснения по вопросам применения законодательства в целях обеспечения единства судебной практики. Примечательно, что Пленум также уполномочен обращаться с запросом в Конституционный Суд Российской Федерации в соответствии с частью 2 статьи 125 Конституции Российской Федерации <16>. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Статья А. Л. Буркова "Восприятие Конвенции о защите прав человека и основных свобод Верховным Судом РФ в постановлениях Пленума и при рассмотрении конкретных дел" включена в информационный банк согласно публикации - "Российский юридический журнал", 2010, N 5. ------------------------------------------------------------------ <15> Среди многочисленных публикаций по этой тематике см., например: Бурков А. Л. Восприятие Конвенции о защите прав человека и основных свобод Верховным Судом РФ в постановлениях Пленума и при рассмотрении конкретных дел // Система "ГАРАНТ". <16> Статья 14 Федерального конституционного закона от 7 февраля 2011 г. N 1-ФКЗ "О судах общей юрисдикции в Российской Федерации" // Российская газета. N 29. 2011. 11 февраля.

Уместно дополнить, что, обращаясь к международно-правовой регламентации того или иного вопроса, Конституционный Суд, в свою очередь, упоминает правовые позиции Европейского суда, в том числе относительно статьи 5 Конвенции <17>. В отношении рассматриваемой здесь проблематики отметим, что уже упомянутые "конвенционные" требования определенности, точности, ясности правовых норм и их согласованности в системе действующего правового регулирования корреспондируют с аналогичными правовыми категориями, используемыми в российском праве в их конституционном истолковании <18>. Дискуссионные вопросы о возможности и целесообразности оценки "конвенционности" положений российского законодательства или толкования "в свете"/"с учетом" Конвенции в рамках конституционного судопроизводства по причине их сложности оставлены за рамками данной статьи. -------------------------------- <17> Среди прочих см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июня 2009 г. N 9-П "По делу о проверке конституционности ряда положений статей 24.5, 27.1, 27.3, 27.5 и 30.7 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях, пункта 1 статьи 1070 и абзаца третьего статьи 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации и статьи 60 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан М. Ю. Карелина, В. К. Рогожкина и М. В. Филандрова"; Постановление от 6 декабря 2011 г. N 27-П "По делу о проверке конституционности статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Эстонской Республики А. Т. Федина"; Определение от 17 января 2012 г. N 149-О-О "По жалобам граждан Гудимова Александра Валерьевича и Шуршева Александра Олеговича на нарушение их конституционных прав пунктом 1 статьи 1070 и статьей 1100 Гражданского кодекса Российской Федерации". URL: http://www. ksrf. ru. <18> См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 6 декабря 2011 г. N 27-П "По делу о проверке конституционности статьи 107 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина Эстонской Республики А. Т. Федина". URL: http://www. ksrf. ru.

Ограничимся здесь лишь констатацией того, что поступательное совершенствование правового регулирования на внутригосударственном уровне нашло свое отражение в правоприменительной деятельности, а также нашло свой отклик в признании отсутствия нарушения части 1 статьи 5 Конвенции в ряде дел, рассмотренных Европейским судом в 2012 г. С учетом конкретных жалоб заявителей, фактических обстоятельств и содержания правоприменительных решений использованная в этих делах схема правового регулирования (законное и регулярное продление российским судом содержания под стражей согласно положениям статьи 109 УПК РФ на "разумные" сроки), по мнению Суда, соответствовала конвенционным требованиям законности, "качества" правового регулирования и защиты от произвольного лишения свободы <19>. В отличие от выводов Суда в деле "Насруллоев против России", подобный механизм правового регулирования, с учетом права обжалования постановлений о мере пресечения в вышестоящий суд, был признан в этих делах соответствующим требованиям и части 4 статьи 5 Конвенции <20>. Думается, что такие выводы Суда никоим образом не препятствуют российскому законодателю сделать выбор, например, с учетом соображений "качества" правового регулирования в пользу отдельной (от уголовных дел) регламентации в УПК РФ вопросов задержания и заключения под стражу в экстрадиционных делах. -------------------------------- <19> См. упомянутое выше Постановление по делу "Шакуров против России" (§§ 157 - 161). <20> Постановления Европейского суда от 5 июня 2012 г. по делу "Ходжамбердиев против России" [Khodzhamberdiyev v. Russia] (жалоба N 64809/10) и по делу "Солиев против России" [Soliyev v. Russia] (жалоба N 62400/10). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Следует также обозначить, что при определенной стабильности выраженных правовых позиций Европейского суда исход каждого дела зависит от обстоятельств конкретного дела, содержания примененного законодательства, мотивировки правоприменительных решений, содержания заявленных жалоб и природы рассматриваемых правовых вопросов. Так, в Постановлении от 2 октября 2012 г. Европейским судом было отмечено отсутствие в РФ четкого порядка рассмотрения самостоятельного (не связанного с ходатайством прокурора) ходатайства об изменении или отмене меры пресечения в виде заключения под стражу в экстрадиционном деле <21>. С учетом этого Судом было признано нарушение части 4 статьи 5 Конвенции в связи с продлением содержания под стражей на длительный срок (шесть месяцев), при том что в середине этого "авторизованного" судом периода был принят окончательный судебный акт по решению о выдаче. Это являлось новым существенным обстоятельством, требовавшим нового судебного контроля вопроса о мере пресечения. Тем не менее в обстоятельствах рассматриваемого дела такой контроль отсутствовал. -------------------------------- <21> Постановление Европейского суда от 2 октября 2012 г. по делу "Абдулхаков против России" [Abdulkhakov v. Russia] (жалоба N 14743/11) (§ 210). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Наконец, в порядке дополнения отметим, что с учетом конкретных жалоб заявителей по части 1 статьи 5 Конвенции, пояснений властей Российской Федерации и обстоятельств дел Европейский суд усмотрел ряд недостатков, связанных с наделением прокуроров правомочием на избрание меры пресечения в виде заключения под стражу в порядке исполнения уже состоявшегося иностранного судебного решения по этому вопросу, в частности в период времени до получения запроса о выдаче <22>. Нарушением части 4 статьи 5 Конвенции было признано отсутствие в распоряжении заявителей эффективной процедуры судебного контроля в экстрадиционном деле на стадии, когда вопрос о мере пресечения решался органами прокуратуры Российской Федерации <23>. -------------------------------- <22> "Абдулхаков против России" (§§ 169 - 181); Постановление Европейского суда от 16 октября 2012 г. по делу "Ниязов против России" [Niyazov v. Russia] (жалоба N 27843/11) (§§ 118 - 125 относительно содержания под стражей в 2010 г.). Также см.: Определение Конституционного Суда РФ от 19 марта 2009 г. N 383-О-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Азербайджанской Республики Гаджиева Адиля Атирян оглы на нарушение его конституционных прав частью второй статьи 466 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации". URL: http://hudoc. echr. coe. int. <23> Постановление Европейского суда от 19 февраля 2013 г. по делу "Ефимова против России" [Yefimova v. Russia] (жалоба N 39786/09) (§§ 296 - 308 относительно содержания под стражей в 2009 г.). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Таким образом, жалобы по статье 5 Конвенции в рассмотренных Судом делах поднимали в первую очередь принципиальные вопросы "качества" механизмов правового (нормативного) регулирования содержания под стражей. Под другим углом (а именно преимущественно с позиции анализа внутригосударственных правоприменительных решений по конкретным делам) сформировалась практика Суда по статье 3 Конвенции о жалобах на ненадлежащее рассмотрение властями вопроса риска применения пыток в отношении иностранных граждан при принятии решений об их выдаче или выдворении.

Рассмотрение властями Российской Федерации вопроса риска применения пыток

Исполнение решения о выдворении, экстрадиции для уголовного преследования или исполнения приговора либо исполнение иного аналогичного решения влечет нарушение Российской Федерацией статьи 3 Конвенции (о запрете пыток, бесчеловечного и унижающего человеческое достоинство обращения и наказания), если имеются веские основания в обоснование риска (угрозы) пыток и иного указанного выше обращения или наказания в отношении лица, "удаляемого" с территории Российской Федерации <24>. -------------------------------- <24> Рассмотренные Судом дела касались "удаления" лица из РФ в другие государства - члены Совета Европы (например, Украину и Азербайджан) или в третьи страны (Узбекистан, Таджикистан, Туркменистан, Кыргызстан, Казахстан, Беларусь, КНДР, Колумбию и Камерун) по запросу о выдаче или по иному правовому основанию.

Исходя из этого и с учетом иных правовых позиций Суда по статьям 3 и 13 Конвенции на российских властях лежит первичная "процессуальная" задача по тщательному рассмотрению вопроса наличия и обоснованности риска применения пыток и ненадлежащего обращения. Такое рассмотрение актуально, например, в ходе досудебных и судебных процедур по вопросу статуса беженца, при назначении наказания в виде административного выдворения в деле по статье 18.8 Кодекса РФ об административных правонарушениях или в связи с признанием пребывания лица на территории Российской Федерации нежелательным. В обширной практике Европейского суда по российским делам изложены различные аспекты рассмотрения соответствующих жалоб по статье 3 Конвенции, в том числе относительно стандартов и бремени доказывания, критериев оценки доказательств <25>. Зачастую такие жалобы поднимаются в ходе судебного обжалования решения о выдаче, которое следует за или совпадает во времени с (до)судебными процедурами о статусе беженца. -------------------------------- <25> См., например, соответствующую аргументацию Суда в указанном выше Постановлении по делу "Шакуров против России" (§§ 118 - 128) и в Постановлении Европейского суда от 18 сентября 2012 г. по делу "Умиров против России" [Umirov v. Russia] (жалоба N 17455/11) (§§ 92 - 100). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Начиная с Постановления Суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против России" <26> Европейским судом неоднократно и последовательно были констатированы недостатки при рассмотрении жалоб о риске пыток, в том числе: -------------------------------- <26> Постановление Европейского суда от 24 апреля 2008 г. по делу "Исмоилов и другие против России" [Ismoilov and Others v. Russia] (жалоба N 2947/06). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

1. Необоснованно узкое толкование и применение понятия "политического преследования" при разрешении ходатайства о предоставлении статуса беженца и дела о выдаче лица, например, в связи с делами уголовного обвинения, фактическая сторона которых очевидно и непосредственно связана с вероисповеданием лица и/или преследованием определенной категории лиц в запрашивающем государстве <27>. Применение статей 32 и 33 Конвенции 1951 г. о статусе беженцев и корреспондирующего с ней российского законодательства без учета того, что сфера защиты Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. шире <28>. -------------------------------- <27> Постановление Европейского суда от 21 октября 2010 г. по делу "Гафоров против России" [Gaforov v. Russia] (жалоба N 25404/09) (§ 123 - 126); "Умиров против России" (§ 119 - 120). URL: http://hudoc. echr. coe. int. <28> Постановление по делу "Муминов против России (§ 88); Постановление от 20 мая 2010 г. по делу "Хайдаров против России" [Khaydarov v. Russia] (жалоба N 21055/09) (§ 109); Постановление Европейского суда от 19 июня 2008 г. по делу "Рябикин против России" [Ryabikin v. Russia] (жалоба N 8320/04) (§ 118). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

2. Отказ в предоставлении статуса беженца лицу, находящемуся на территории Российской Федерации на протяжении определенного периода времени, со ссылкой на отсутствие обращения за статусом беженца по прибытии в Российскую Федерацию или поскольку это лицо покинуло иностранное государство по экономическим или иным мотивам, не связанным с заявляемым впоследствии основанием ходатайства о статусе беженца (риск пыток и бесчеловечного обращения). При этом не учитывается, что повод для жалобы о таком риске (например, возбуждение уголовного дела и запрос иностранного государства о выдаче) возник и стал известен лицу значительно позднее даты его прибытия в Российскую Федерацию <29>. -------------------------------- <29> "Муминов против России" (§ 87); "Умиров против России" (§§ 101 - 104). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

3. Требование о предоставлении "неоспоримых" доказательств и фактов в обоснование риска пыток <30>; утверждение о том, что риск бесчеловечного обращения не является основанием для предоставления статуса беженца <31>. Отказ в оценке материалов, представленных по данному вопросу заинтересованной стороной. -------------------------------- <30> Постановление Европейского суда от 8 ноября 2011 г. по делу "Якубов против России" [Yakubov v. Russia] (жалоба N 7265/10) (§ 99). URL: http://hudoc. echr. coe. int. <31> "Абдулхаков против России" (§ 148). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

4. Отсутствие надлежащего анализа содержания, достаточности и механизма контроля соблюдения дипломатических и иных гарантий, предоставленных запрашивающим государством, в контексте оценки российскими властями риска пыток в этом государстве <32>. -------------------------------- <32> "Исмоилов и другие против России" (§ 127); "Рябикин против России" (§ 119); "Абдулхаков против России" (§§ 149 - 150). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Мониторинг исполнения постановлений Европейского суда, в которых обнаружены вышеуказанные недостатки, осуществляется Комитетом министров Совета Европы, в компетенцию которого входит решение вопроса о необходимости принятия государством мер индивидуального и общего характера (статья 46 Конвенции). Вывод о нарушении конвенционного права, включая право на эффективное внутригосударственное средство правовой защиты согласно статье 13 Конвенции, уже являлся поводом к корректировке внутригосударственного законодательства и правоприменительной практики по конкретной проблематике, например в связи с неисполнением или задержками с исполнением судебных решений <33>. -------------------------------- <33> Постановление Европейского суда от 15 января 2009 г. по делу "Бурдов против России (N 2)" [Burdov v. Russia (no. 2)] (жалоба N 33509/04). URL: http://hudoc. echr. coe. int.

Постановлением Пленума Верховного Суда РФ от 14 июня 2012 г. разъяснено, что на органы прокуратуры Российской Федерации возложена обязанность по обоснованию обстоятельств, свидетельствующих об отсутствии серьезных оснований полагать, что в случае выдачи к лицу могут быть применены пытки, бесчеловечное или унижающее человеческое достоинство обращение или наказание, а также что лицо может подвергнуться преследованию по тому или иному признаку (пункт 14 Постановления) <34>. При оценке указанных выше обстоятельств требуется комплексный анализ общей ситуации, касающейся соблюдения прав и свобод человека в запрашивающем государстве, и конкретных обстоятельств дела с изучением имеющихся доказательств, включая документы международных внедоговорных и договорных органов. -------------------------------- <34> Также см.: Указание Генеральной прокуратуры РФ от 18 октября 2008 г. N 212/35 "О порядке работы органов прокуратуры Российской Федерации по вопросам выдачи лиц для привлечения к уголовной ответственности или исполнения приговора и передачи лиц, совершивших общественно опасные деяния, для проведения принудительного лечения" // Система "ГАРАНТ".

Очевидно, что значимость толкования, данного Пленумом, обусловлена эффективностью его последующего использования в правоприменительной практике при разрешении конкретных дел. В данной связи может быть полезным осуществление мониторинга на внутригосударственном уровне относительно рассмотрения жалоб о риске пыток: как в делах об экстрадиции и при назначении наказания в виде административного выдворения, так и при рассмотрении ходатайств о предоставлении статуса беженца и убежища <35>. -------------------------------- <35> Постановление Правительства РФ от 19 августа 2011 г. N 694 "Об утверждении методики осуществления мониторинга правоприменения в Российской Федерации" // Система "ГАРАНТ".

* * *

С учетом изложенного выше наряду с "единичными" случаями нарушения Конвенции, когда механизм внутригосударственных средств правовой защиты дал сбой по той или иной причине, пристального внимания заслуживают правовые ситуации, содержащие в себе потенциал для "тиражирования" аналогичных нарушений Конвенции. Рассмотрение Европейским судом в 2007 - 2012 гг. жалоб в связи с делами о выдаче и выдворении (которые нельзя назвать единичными) не было связано с признанием наличия в Российской Федерации системной или структурной проблемы с задействованием процедуры пилотного постановления. При этом следует отметить, что выявление ряда недостатков законодательства и правоприменительной практики послужило основанием для задействования некоторых из механизмов совершенствования правового регулирования на внутригосударственном уровне.

Название документа