"Норд-Ост": судья переоценила значение невинности

(Эрделевский А. М.)

("Бизнес-адвокат", 2003, N 5)

Текст документа

"НОРД-ОСТ": СУДЬЯ ПЕРЕОЦЕНИЛА ЗНАЧЕНИЕ НЕВИННОСТИ

А. М. ЭРДЕЛЕВСКИЙ

Невинность - высоко ценимое в быту свойство - занимает заслуженное место и в деликтологии благодаря возможности освобождения от ответственности за причинение вреда. Неожиданно высоко оценила значение невинности и судья Тверского суда г. Москвы Горбачева, недавно отказавшая в иске к Правительству Москвы по делу заложников "Норд-Оста". Поскольку критика со стороны средств массовой информации касалась в основном нравственных аспектов судебного акта, корреспондент "БА" обратился к известному специалисту в области возмещения морального вреда профессору А. М. Эрделевскому с просьбой прокомментировать решение Тверского суда с правовой точки зрения.

- Александр Маркович, перед тем как встретиться с Вами я просмотрел некоторые Ваши статьи по близкой тематике. В одной из них, опубликованной в "Российской юстиции", Вы в определенном контексте указываете, что моральный вред может выступать в качестве последствия как имущественного, так и неимущественного вреда. Не могла ли судья Горбачева сделать вывод, что моральный вред - это вообще не вред?

- Трудно сказать что-либо определенное, однако в этом решении, похоже, перепутано все, что только можно перепутать. Как мы видим, заявлено два требования - первое основано на ст. 17 Федерального закона "О борьбе с терроризмом" от 25 июля 1998 г. N 130-ФЗ. Истцы просили возместить вред, причиненный террористами, - в результате совершения террористической акции. Второе связано с вредом, причиненным в процессе устранения последствий теракта - газ, эвакуация, возможно, лечение и т. д. Я не буду касаться второго требования; тут возможны различные оценки, но это, в конце концов, вопрос исследования фактических обстоятельств дела - правомерность операции и пр. Первое требование более интересно, и мотивировка отказа в решении представляется совершенно недостаточной.

В судебном решении указывается, что для возмещения вреда независимо от вины нужно указание закона. В общем, это правильно, но было ли судом правильно определено распределение между сторонами обязанностей по доказыванию обстоятельств, имеющих значение для принятия решения по данному делу?

Пункт 2 ст. 1064 ГК РФ устанавливает: причинитель освобождается от возмещения вреда, если докажет, что вред причинен не по его вине. Истец, таким образом, должен доказать факт причинения ему вреда и факт противоправности действий, причинивших вред. А вот ответчик должен доказать, что вред причинен не по его вине. В решении я нигде не увидел, что ответчик каким-либо образом доказывал отсутствие своей вины - если это в данном случае вообще возможно. Между тем правильное распределение бремени доказывания между сторонами - один из критериев справедливого и беспристрастного рассмотрения дел судом, предусмотренного ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Если суд неправильно определил бремя доказывания - похоже, он считал, что истцы должны доказывать наличие вины ответчика, - то это в определенной мере могло бы подкрепить упоминавшееся в средствах массовой информации предположение истцов об отсутствии полной беспристрастности суда в этом деле. Ведь не всякое незаконное решение открывает дорогу в Страсбург: в применении норм материального права суд может ошибаться, но не любая такая ошибка представляет собой нарушение Европейской конвенции. А вот нарушение процессуальных норм создает риск признания суда пристрастным, а разбирательства - несправедливым. Все зависит от того, усматривается ли из протокола, что суд - даже исходя из того, что необходимо наличие вины, - разъяснил Правительству Москвы, что именно на нем лежит бремя доказывания отсутствия вины. Кроме того, суд должен был в решении также указать, что именно он принял в качестве таких доказательств.

На мой взгляд, не выдерживает критики сам подход к возможности удовлетворения иска лишь при условии вины Правительства Москвы. Пункт 1 ст. 1064 ГК РФ предусматривает, что законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда, а п. 2 той же статьи касается только самого причинителя вреда. Вина - психическое отношение лица к своему неправомерному действию - является необходимым условием ответственности в тех случаях, когда ответственность несет сам причинитель вреда. Когда закон возлагает обязанность по возмещению вреда на иное лицо, то такая обязанность не всегда является в точном смысле слова ответственностью и речь о вине такого лица по общему правилу вообще не идет, т. к. оно неправомерного действия не совершало.

В некоторых случаях закон, возлагая обязанность возмещения вреда на иное лицо, действительно говорит о его вине. Но какие это случаи? Это возложение ответственности за вред, причиненный малолетними детьми, на их родителей, что предусмотрено в ст. 1073 ГК. Родители несут ответственность, если не докажут, что вред причинен не по их вине. Отметим, что в данном случае родители отвечают именно за свою вину - необеспечение надлежащего контроля за малолетними - и считаются причастными к причинению вреда. Поэтому законодатель явно счел недостаточной норму п. 2 ст. 1064 ГК РФ об освобождении причинителя вреда от ответственности при доказанности отсутствия его вины и счел необходимым повторить эту фразу в п. 1 ст. 1073 ГК еще раз, т. к. вред возмещает другое лицо. А вот когда государство отвечает за действия своих должностных лиц, упоминания об освобождении от ответственности в случае, если будет доказано, что вред причинен не по вине государства, мы в ст. 1070 ГК РФ не находим. Оно отвечает независимо от наличия вины в действиях должностного лица, но речи о вине самого государства не идет. Видимо, в Законе о борьбе с терроризмом заранее предполагается, что субъект Федерации виновен в том, что на его территории произошел террористический акт. По крайней мере, оснований освобождения его от ответственности закон не предусматривает.

Таким образом, если истцы доказали, что им причинен вред, то он должен быть возмещен. Если отказано в компенсации морального вреда, то должно было бы быть отказано и в возмещении имущественного вреда (который, как мы знаем, был добровольно возмещен), будь такое требование предъявлено, т. к. основания для возмещения этих двух видов вреда в части вины совершенно одинаковы.

Также неверно, на мой взгляд, упоминание в решении о неких других случаях, предусмотренных законом, - такой оборот действительно присутствует в ст. 151 ГК РФ, но там имеется в виду вовсе не наличие вины или ее отсутствие. Речь в этой статье идет о том, что вред, причиненный посягательством на неимущественные блага, возмещается всегда, а в иных случаях - то есть когда затронуты имущественные блага, - если это специально предусмотрено законом - например, Законом о защите прав потребителей.

Сказанное мною не означает, что иск обязательно подлежал удовлетворению. Скорее в иске могло бы быть отказано, но по другим основаниям. На мой взгляд, основным для разрешения этой ситуации является вопрос о том, охватывается ли понятием "возмещение вреда", которое применяется в Законе о борьбе с терроризмом, также и компенсация морального вреда. В зависимости от ответа на этот вопрос должно было быть разрешено дело. Если да, то иск следовало удовлетворить, хотя, скорее всего, и не в том размере, который был указан истцами. Если нет, то исключается и удовлетворение иска.

Разрешать дело суд должен был в первую очередь на основании Гражданского кодекса, потому что неясность, конечно, имеется. Разумеется, о каких бы видах вреда - имущественном, моральном - ни шла речь, это всегда вред. Но законодатель не всегда выражается достаточно ясно. В большинстве существующих законов говорится раздельно о возмещении имущественного вреда и компенсации морального вреда. В данном случае законодатель предусмотрел возмещение вреда без указания вида вреда, поэтому для раскрытия этого понятия необходимо учитывать ст. 1082 ГК РФ, посвященную способам возмещения вреда: удовлетворяя иск, суд обязывает возместить вред в натуре или возместить причиненные убытки. Отсюда можно сделать вывод, что когда законодатель говорит о возмещении вреда, то он имеет в виду имущественный вред. Моральный вред рассматривается как отдельный вид вреда, о котором требуется специальное указание, чтобы возникла обязанность его компенсации.

Думаю, именно это соответствовало намерениям законодателя, вероятно, стремившегося побыстрее возместить имущественный вред, чтобы наиболее насущные потребности людей были удовлетворены до того, как будут обнаружены и осуждены виновные в теракте. Компенсация морального вреда едва ли к ним относится. В то же время норма сформулирована безобразно, и, думаю, споры о ее применении могут продолжаться очень долго.

- Если прибегнуть к систематическому толкованию, можно ли закрыть глаза на то, что законодатель поместил нормы о моральном вреде в главу 59 о возмещении вреда?

- Действительно, это так, но не будем забывать, что ст. 151 ГК РФ расположена за пределами этой главы. Я согласен с вами, что здесь есть возможности для иного толкования, начиная с того, что параграф 1 - общие положения о возмещении вреда - имеет силу для всех параграфов, включая и четвертый, посвященный компенсации морального вреда, а отсюда вроде бы следует, что понятие вреда относится и к моральному вреду. Но нас больше интересует не причинение вреда, а возмещение, в отношении которого в ст. 1064 ГК РФ имеется уточнение "в полном объеме". Под объемом возмещения вреда, по крайней мере имущественного, понимаются убытки, определенные ст. 15 ГК РФ. Хотя и здесь, конечно, можно возразить, что моральный вред причиняется физическими и нравственными страданиями, и его компенсация в полном объеме - это компенсация и физических и нравственных страданий, а не одного из этих видов, однако в доктрине это еще не вполне разработано. Основной довод может состоять в том, что в Законе о борьбе с терроризмом говорится о возмещении вреда, поэтому, если кто-то захочет утверждать, что, когда мы говорим о вреде, мы не имеем в виду моральный вред, это должно быть доказано. В решении такого обоснования не приведено, да судья и не пыталась этого сделать. Повторюсь, что мотивировочная часть представляется мне совершенно неверной - вины Правительства Москвы для применения ст. 17 не требуется, а если бы она и требовалась, бремя доказывания, безусловно, лежало бы на Правительстве. Таких данных в решении я не вижу. Затрудняюсь также предположить, как Правительство могло бы доказать отсутствие своей вины. Оно могло бы доказать, что еще кто-то виноват - прежде всего, федеральный центр, - но ведь кто-то виноват и в том, что террористы с оружием беспрепятственно перемещаются по улицам Москвы.

- Александр Маркович, если предположить, что судья пошла бы по пути, который Вы наметили, и обосновала бы со ссылкой на ст. 1082 ГК РФ, что возмещение вреда не охватывает компенсацию морального вреда, нельзя ли было бы возражать, что ст. 12 ГК РФ предусматривает компенсацию морального вреда в числе способов защиты гражданских прав и что она является специфическим способом защиты от конкретного посягательства?

- Действительно, в ст. 12 компенсация морального вреда и возмещение убытков разведены, но это может быть истолковано и в пользу того, что возмещение вреда (убытков) полностью обособлено от компенсации морального вреда и не может подразумевать последнюю.

- Остается пожелать, чтобы Пленум разъяснил населению, как следует понимать эти туманные нормы.

- Думаю, прежде всего законодатель должен был бы уточнить ст. 17 Закона N 130-ФЗ, но она исполнена настолько плохо, что судебному разъяснению, на мой взгляд, она подлежать в принципе не может. Взять хотя бы такой момент: в первых трех пунктах статьи говорится о возмещении вреда в порядке, предусмотренном гражданско-процессуальным законодательством, а в четвертом - в порядке, предусмотренном Гражданским кодексом; законодатель, по-видимому, не улавливал разницу между ними, и рассчитывать здесь на разъяснение не стоит. Пленум, конечно, мог бы устранить какие-то противоречия, но не настолько глубокие.

- Таким образом, даже добросовестный судья столкнулся бы в применении этих норм с большими трудностями?

- Думаю, что добросовестный судья стал бы руководствоваться нормами ГК РФ. Если бы доводы судьи были правильными, можно было отказать в возмещении имущественного вреда, если такое требование было бы заявлено. Суд же все решение в части отказа в первом требовании основал на вопросе о вине правительства, а он имеет одинаковое значение для имущественного и морального вреда.

В общих нормах - ст. ст. 1099 и 151 ГК РФ - упоминания о вине не содержится; в ст. 151 говорится лишь о степени вины как обстоятельстве, влияющем на размер ответственности. Поэтому применяться должна ст. 1064 ГК - моральный вред подлежит компенсации, если ответчик не докажет, что вред причинен не по его вине. Учтем также, что Правительство Москвы добровольно выплатило возмещение имущественного вреда, а следовательно, свою обязанность по возмещению вреда определенным образом признало.

Вообще же я далеко не уверен, что в ст. 17 Закона о борьбе с терроризмом речь идет в точном смысле слова об ответственности за причинение вреда. Скорее законодатель просто хотел распределить бремя несения предварительных расходов по возмещению вреда. Ведь в п. 2 той же статьи говорится о вреде, причиненном самому субъекту федерации, - он возмещается из средств самого субъекта. Если предположить, что эта норма имеет какое-то гражданско-правовое значение, то пришлось бы сделать вывод о возможности наличия ответственности субъекта перед самим собой, что выглядит совершенным нонсенсом.

- Вы предвидели отказ в иске?

- Откровенно говоря, я предполагал, что судья приостановит рассмотрение дела до разрешения уголовного дела, и это могло быть оправданным, не говоря уже о том, что это удобно для государства. Ведь окончательная квалификация совершенного действия как теракта, то есть преступления, может быть дана только судом в ходе уголовного судопроизводства - в каких-то случаях внешне сходные действия может предпринять группа невменяемых лиц. Даже если непосредственные исполнители уничтожены, к ответственности могут быть привлечены организаторы, разумеется, если они выявлены. Если разбирательство по уголовному делу закончено, тогда может быть возобновлено гражданское дело и т. д. Суд же в данном случае пошел по другому пути, единственным достоинством которого является простота.

- Не лучше ли было бы истцам оставить Закон о борьбе с терроризмом в покое и ссылаться на ст. 151 ГК РФ, доказывать причинение им физических и нравственных страданий бездействием федерального центра, при попустительстве которого осуществляется террористическая деятельность? В этом случае суд мог бы при необходимости заменить ответчика и взыскать компенсацию с виновника - Российской Федерации?

- Ваше предложение обойти Закон о борьбе с терроризмом не облегчило бы жизнь истцам, т. к. в этом случае пришлось бы обосновать обязанность Российской Федерации возместить ущерб, причиненный преступлением, в т. ч. и терактом. Такая обязанность была предусмотрена ст. 30 старого Закона РФ "О собственности", однако действие этой нормы сразу же было блокировано, а с введением в действие ГК РФ прекращено.

В принципе на государства, участвующие в Конвенции о защите прав человека и основных свобод, возложено позитивное обязательство препятствовать нарушениям Конвенции со стороны преступных элементов. Но, как Вы знаете, условием взыскания с государства компенсации за нарушение этого обязательства Европейский Суд считает осведомленность государства о готовящемся посягательстве на права конкретного заявителя. Доказать же, что органы власти РФ знали о готовящемся захвате в качестве заложников родственников заявителей, едва ли кому-то удастся. Поэтому ссылка на Закон о борьбе с терроризмом правомерна, а разрешение спора требует обязательного применения норм ГК.

От редакции. Споры граждан с государством ложатся тяжким бременем прежде всего на судей, которые получают зарплату от государства, естественно, не хотят считаться неблагодарными, но в то же время обязаны заботиться об авторитете судебной власти: непросто добиться, чтобы решение по скользким вопросам выглядело обоснованным и одновременно отпугивало вольнодумцев. В этой связи интересным опытом могло бы поделиться американское правосудие - не так давно несколько конгрессменов привлекли к ответу президента США, оспорив провозглашенное им право объявлять войну, которое согласно Конституции принадлежит только Конгрессу. Суд, поразмыслив, отказал в иске со ссылкой на отсутствие прецедента, который под предлогом заботы о "единстве судебной практики" постепенно поднимает голову и в российском процессуальном законодательстве (по крайней мере, на надзорной стадии). Возможно, через какое-то время и наши судьи смогут разрешать споры с такими же простотой и изяществом, что избавило бы их от необходимости разбираться в тонкостях материального права, которые сыграли столь зловещую роль в деле заложников "Норд-Оста".

ТВЕРСКОЙ МЕЖМУНИЦИПАЛЬНЫЙ (РАЙОННЫЙ) СУД ЦАО г. МОСКВЫ

РЕШЕНИЕ

от 23 января 2003 г.

(извлечение)

23 января 2003 года Тверской межмуниципальный (районный) суд ЦАО г. Москвы в составе председательствующего Горбачевой М. М., при секретаре Блиновой Н. Б., рассмотрев в открытом судебном заседании гражданское дело N 2-488-2003 по иску Храмцова А. Ф., Храмцовой В. И., Храмцовой И. Ф., Карповой Т. И., Карпова И. Х., Чернецовой З. П. к Правительству Москвы, Департаменту финансов г. Москвы о возмещении морального ущерба, причиненного в результате террористического акта 23 - 26 октября 2002 г.

установил:

свои требования истцы мотивировали тем, что Правительство Москвы в силу ст. 17 Федерального закона "О борьбе с терроризмом" обязано компенсировать им вред, в т. ч. моральный, в связи с пережитыми ими физическими и нравственными страданиями в результате террористического акта 23 - 26 октября 2002 года при отсутствии его вины в причинении вреда. Кроме того, истцы считают, что Правительство Москвы не принимает возложенных на него обязанностей по борьбе с терроризмом, не приняло надлежащих мер при ликвидации последствий террористического акта, не оказало должной поддержки и помощи пострадавшим от него и их родственникам, в т. ч. истцам.

Так, истцы в судебном заседании поясняли, что физические и нравственные страдания им причинены в результате неправильного проведения операции по освобождению заложников... Истцам приходилось разыскивать своих родных - освобожденных заложников самостоятельно, т. к. больницы и штаб не предоставляли полной информации об их местонахождении. При оформлении свидетельств о смерти органы ЗАГС отказывались указывать в документе сведения о гражданстве. Истица Карпова Т. И. также указала на отсутствие внимания со стороны Правительства к ее семье, переживающей гибель сына - Карпова Александра - известного барда, музыканта, поэта, а именно: траурный венок был скуден, без мемориальной надписи, предложенный на выделенные Правительством Москвы средства гроб был выполнен некачественно.

Представители истцов Трунов И. Л., Матвеев Л. Г. требования истцов поддержали в полном объеме...

Представители Правительства Москвы, Департамента финансов г. Москвы в суд явились, иск не признали, считая, что требования истцов не основаны на законе, вины ответчиков в причинении истцам нравственных и физических страданий не имеется, законом не предусмотрена обязанность ответчиков по компенсации морального вреда при отсутствии вины. Правительство Москвы выполнило обязанности, возложенные на него законом, а также оказало материальную помощь пострадавшим от террористического акта, родственникам погибших заложников.

Выслушав пояснения истцов, их представителей, представителей ответчиков, исследовав письменные материалы дела, суд считает, что иск не подлежит удовлетворению по следующим основаниям.

Судом установлено, что истцы являются родственниками заложников, погибших в результате террористического акта...

Факт осуществления указанной террористической акции является общеизвестным и не подлежит доказыванию в соответствии со ст. 55 ГПК РСФСР.

В судебном заседании представители ответчиков признали факт перенесенных истцами нравственных и физических страданий в связи с гибелью их родных в результате указанного террористического акта, о чем расписались в протоколе судебного заседания. В соответствии со ст. 60 ГПК РСФСР суд принял признание ответчиками факта, что также отражено в протоколе судебного заседания, в связи с чем истцы освобождены от доказывания перенесенных ими нравственных и физических страданий.

1. В обоснование своих требований о возложении обязанности по компенсации морального вреда на Правительство Москвы истцы и их представители ссылаются на наличие указания на обязанность ответчика независимо от его вины компенсировать моральный вред (ст. 17 Федерального закона "О борьбе с терроризмом"). Однако суд не может согласиться с данным утверждением истцов и их представителей по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 1099 ГК РФ основания и размер компенсации гражданину морального вреда определяются правилами, предусмотренными гл. 59 ГК РФ и ст. 151 ГК РФ.

В соответствии со ст. 151 ГК РФ, если гражданину причинен моральный вред (физические или нравственные страдания) действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага, а также в других случаях, предусмотренных законом, суд может возложить на нарушителя обязанность денежной компенсации указанного вреда.

В соответствии со ст. 1064 ГК РФ (гл. 59 ГК РФ) законом обязанность возмещения вреда может быть возложена на лицо, не являющееся причинителем вреда.

В соответствии со ст. 1100 ГК РФ (гл. 59 ГК РФ) компенсация морального вреда осуществляется независимо от вины причинителя вреда в случаях, когда:

- вред причинен жизни или здоровью гражданина источником повышенной опасности;

- вред причинен гражданину в результате его незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста или исправительных работ;

- вред причинен распространением сведений, порочащих честь, достоинство и деловую репутацию;

- в иных случаях, предусмотренных законом.

В п. п. 2, 3 Постановления от 20.12.94 в ред. от 15.01.98 "Некоторые вопросы применения законодательства о компенсации морального вреда" Пленум ВС РФ указал судам, что в соответствии со ст. 151 ГК РФ положение об ответственности за моральный вред, причиненный гражданину неправомерными действиями, в т. ч. при отсутствии в законе специального указания о возможности его компенсации, сохранено лишь для случаев причинения гражданину морального вреда действиями, нарушающими его личные неимущественные права либо посягающими на принадлежащие гражданину другие нематериальные блага. В иных случаях компенсация морального вреда может иметь место при наличии указания об этом в законе. В соответствии с действующим законодательством одним из обязательных условий наступления ответственности за причинение морального вреда является вина причинителя. Исключение составляют случаи, прямо указанные в законе.

Из смысла и содержания приведенных норм материального права следует, что возложение обязанности по компенсации морального вреда на лицо, не являющееся причинителем вреда, возможно при наличии прямого указания на это в законе.

Анализируя положения Федерального закона "О борьбе с терроризмом", суд приходит к выводу о том, что закон не содержит прямых указаний на обязанность субъекта Федерации по возмещению морального вреда.

Так, ст. ст. 17 и 18 Федерального закона "О борьбе с терроризмом" предусматривают порядок возмещения вреда, причиненного в результате террористической акции... однако не содержат указаний на обязанность возмещения исполнительным органом государственной власти субъекта РФ - за счет средств бюджета субъекта Федерации морального вреда...

На Правительство Москвы, являющееся высшим исполнительным органом государственной власти субъекта РФ - города Москвы, в соответствии со ст. 18 Федерального закона "О борьбе с терроризмом" и Постановлением Правительства РФ "О порядке осуществления социальной реабилитации лиц, пострадавших в результате террористической акции" от 06.02.2001 возложена обязанность с учетом характера и последствий акции, а также других обстоятельств принимать в первоочередном порядке меры, направленные на выявление и учет пострадавших, определение видов необходимой помощи, в т. ч. по социальной реабилитации, и ее объемов, обращая особое внимание на организацию временного размещения пострадавших, создание необходимых бытовых условий, обеспечение их питанием, одеждой и медикаментами.

При таких обстоятельствах суд считает необоснованными и не подлежащими удовлетворению требования истцов о возложении на ответчиков обязанности по компенсации морального вреда в связи с террористическим актом 23 - 26 октября 2002 г. независимо от вины.

Суд также не может согласиться с доводами представителей истцов о том, что обязанность Правительства Москвы по возмещению морального вреда пострадавшим от террористической акции вытекает из содержания ст. 133 УПК РФ, поскольку данная норма права, а также ст. 136 УПК РФ предусматривают основания возникновения права на реабилитацию, в т. ч. на компенсацию морального вреда, причиненного гражданину в результате уголовного преследования. Истцы по настоящему делу к реабилитированным лицам, имеющим право на компенсацию государством морального вреда, связанного с уголовным преследованием, не относятся, приведенные нормы УПК РФ в данном случае не могут быть применены.

Несостоятельной является ссылка представителей истцов на ст. ст. 52 и 53 Конституции РФ, поскольку эти положения Конституции предусматривают право на компенсацию причиненного ущерба потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью, право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц. Данные нормы гарантируют право на возмещение государственных (исполнительных) органов власти и их должностных лиц возмещать вред при отсутствии вины.

2. Суд также находит необоснованными требования о взыскании с ответчиков компенсации за моральный вред, причиненный в результате неправильного проведения операции по освобождению заложников - штурма, предоставления неполной информации о происходящем внутри зала и предпринимаемых мерах по освобождению заложников, об успешном завершении операции, неправильного осуществления эвакуации и транспортировки заложников, первой медицинской помощи и лечения освобожденных заложников, непредоставления больницами и штабом полной информации о месте нахождения освобожденных заложников, отказа органов ЗАГС во внесении в свидетельства о смерти записей о гражданстве, поскольку они не основаны на законе и не свидетельствуют о наличии вины в действиях ответчиков по настоящему делу, о совершении ими противоправных действий в отношении истцов.

Суд считает, что Правительством Москвы в рамках предоставленной ему законом компетенции осуществлены действия, направленные на борьбу с терроризмом, в т. ч. по предупреждению и минимизации последствий террористической деятельности...

Распоряжением Правительства Москвы от 28.10.2002 N 1656-РП создана городская комиссия по оказанию помощи пострадавшим и семьям погибших (умерших) в результате террористического акта в ДК ГПЗ... Распоряжением Правительства Москвы от 28.10.2002 N 1645-РП в целях оказания помощи пострадавшим предусмотрены выплаты семьям погибших (умерших) в результате террористического акта в размере по 100 тыс. руб. на каждого погибшего, умершего, по 50 тыс. руб. - каждому находившемуся в ДК лицу, по 14200 руб. на оплату захоронения с покрытием фактических расходов по перевозке тел погибших за пределы Москвы, по 10 тыс. руб. - за утрату имущества.

Истцы не отрицали в ходе судебного разбирательства получения ими указанных выплат, предоставления медицинской и психологической помощи.

Кроме того, в судебном заседании истцы поясняли, что должностные лица Правительства Москвы постоянно присутствовали на месте террористической акции, ими были организованы предоставление информации, кормление, медицинская и психологическая помощь, они постоянно разговаривали с родственниками заложников, разъясняли им ситуацию. Истцы выражали благодарность Правительству Москвы за организованную помощь и поддержку родственникам заложников.

3. Суд также считает, что приведенные выше обстоятельства, на которые истцы ссылаются в обоснование своих требований о взыскании компенсации морального вреда с Правительства Москвы и Департамента финансов г. Москвы (неправильное проведение операции по освобождению заложников...), не могут быть положены в основу решения суда о возложении обязанности на ответчиков по компенсации морального вреда, в т. ч. в связи с тем, что эти вопросы с учетом вышеприведенных норм материального права не относятся к компетенции ответчиков по настоящему делу.

Не могут быть также положены в основу решения о возложении по возмещению морального вреда на ответчиков по настоящему делу доводы истицы Карповой Т. Н. об "отсутствии внимания со стороны Правительства к ее семье, переживающей гибель сына - Карпова Александра - известного барда, музыканта, поэта, а именно: скудность траурного венка, отсутствие на нем мемориальной ленты с надписью, некачественно выполненном гробе", поскольку эти доводы не свидетельствуют о совершении ответчиками по настоящему делу противоправных, виновных действий в отношении истцов.

4. При вынесении решения суд также учитывает вырабатываемые и формулируемые в решениях по конкретным делам Европейского Суда по правам человека принципы, поскольку обязательность применения принципов Европейского Суда по правам человека (далее - Суд) обусловлена ст. 15 ч. 4 Конституции РФ, в силу которой общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры РФ являются составной частью ее правовой системы.

В соответствии со ст. 2 Конвенции о защите прав человека и основных свобод право каждого человека на жизнь охраняется законом. Никто не может быть умышленно лишен жизни иначе как во исполнение смертного приговора, вынесенного судом за совершение преступления, в отношении которого законом предусмотрено такое наказание. Лишение жизни не рассматривается как нарушение настоящей статьи, когда оно является результатом абсолютно необходимого применения силы: для защиты любого лица от противоправного насилия, для осуществления законного ареста или предотвращения побега лица, задержанного на законных основаниях, для подавления, в соответствии с законом, бунта или мятежа.

В своем решении от 27.09.1995 по конкретному делу (заявление Макканн и других против Соединенного Королевства) Суд указал на необходимость проведения эффективного официального расследования в случаях гибели людей в результате применения силы, в т. ч. лицами, действующими от имени государства. В связи с данным делом Суд сослался на материалы расследования, на котором заявители были представлены в соответствии с законом, в ходе которого адвокаты заявителей задавали свидетелям, военнослужащим, полицейским, участвовавшим в антитеррористической операции, вопросы, сделали необходимые заявления, а также на наличие вердикта суда присяжных, в котором дана оценка обстоятельств, связанных с гибелью людей, материалы расследования Комиссии по правам человека и отказал в удовлетворении требований о возмещении материального и морального вреда, указав при этом в решении в т. ч., что применение силы лицами, находящимися на службе государства, для достижения одной из целей, указанных в ст. 2 Конвенции, может быть оправдано в соответствии с этой статьей и в тех случаях, когда применение силы основывается на искреннем убеждении, которое может считаться верным в момент совершения действий. Выносить иное решение - означало бы возложить нереальный груз ответственности на плечи государства и сотрудников правоохранительных органов при выполнении долга и даже подвергать опасности их жизни и жизни других людей.

Суд считает, что доводы истцов о вине Правительства Москвы в гибели их родственников в результате неправильного проведения операции по освобождению заложников - штурма, осуществления эвакуации и транспортировки заложников, оказания первой медицинской помощи основаны на предположениях и не могут быть приняты во внимание, поскольку расследование по уголовному делу N 229133, возбужденному в связи с террористической акцией 23 - 26 октября 2002 г., где истцы признаны потерпевшими, не завершено, причинно-следственная связь между чьими бы то действиями и наступившими последствиями не установлена, о чем в т. ч. свидетельствуют запись в медицинском свидетельстве о смерти Храмцова Ф. И. о том, что причина смерти устанавливается, отсутствие записей о причинах смерти в справках о смерти Карпова А. С., Чернецова Д. А. Отсутствуют другие судебные решения, которыми бы действия ответчиков по данному делу были признаны неправомерными, установлена их вина в неправильном проведении операции по освобождению заложников - штурма, об эвакуации и транспортировке заложников, оказании первой помощи.

При таких обстоятельствах суд считает, что исковые требования Храмцова А. Ф., Храмцовой В. И., Храмцовой И. Ф., Карповой Т. И., Карпова И. С., Чернецовой З. П. не подлежат удовлетворению.

На основании изложенного, руководствуясь ст. ст. 191 - 197 ГПК РСФСР, суд

решил:

в иске Храмцова Александра Федоровича, Храмцовой Валентины Ивановны, Храмцовой Ирины Федоровны, Карповой Татьяны Ивановны, Карпова Ивана Сергеевича, Чернецовой Зои Павловны к Правительству Москвы, Департаменту финансов г. Москвы о возмещении морального вреда, причиненного в результате террористического акта 23 - 26 октября 2002 г., отказать.

Решение может быть обжаловано в Московский городской суд в течение 10 дней.

Название документа