О следственной работе органов НКВД СССР в 1930-е годы

О СЛЕДСТВЕННОЙ РАБОТЕ ОРГАНОВ НКВД СССР В 1930-Е ГОДЫ <*>

А. В. ГОЦУЛЕНКО

Гоцуленко Алексей Викторович, аспирант кафедры истории государства и права УрГЮА.

Статья посвящена истории деятельности органов НКВД СССР в предвоенные годы. Автор анализирует нормативные правовые акты описываемого периода и архивные материалы ФСБ России с целью определения основных процессуальных и тактических моментов следственной деятельности сотрудников НКВД СССР.

Ключевые слова: история органов НКВД СССР, тактика следственных действий, уголовный процесс, репрессии.

The article is devoted to the history of the activities of the bodies of the NKVD of the USSR in the prewar years. The author analyzes the normative legal acts of the period and the archival materials of the FSB of Russia with the purpose of definition of basic procedural and tactical aspects of the investigation activity of the employees of the NKVD of the USSR.

Key words: history of the organs of the NKVD of the USSR, the tactic of investigative actions, the criminal process, the repression.

В середине 1930-х годов следственная работа была наиболее сложным и слабым участком в деятельности органов государственной безопасности Союза ССР. Самостоятельных следственных подразделений в НКВД СССР тогда не было, и чекисты, как и в предыдущие годы, занимались одновременно агентурно-оперативной и следственной работой, что на практике приводило к недостаткам обоих направлений деятельности. Более того, в соответствии с действовавшим на то время УПК РСФСР органы ОГПУ, а позже и НКВД СССР, выполняли функции органов дознания, что существенно ограничивало их компетенцию по сравнению с органами следствия. "Органы дознания принимают меры к тому, чтобы до начала предварительного следствия или до разбора дела по существу, если предварительное следствие не производится, были сохранены следы преступления и была устранена для подозреваемого возможность скрыться". К таким мерам, прежде всего, относились допросы подозреваемых лиц и свидетелей; выемки, обыски, осмотры и освидетельствования, которые могли быть произведены в тех случаях, когда имелись достаточные основания полагать, что следы преступления и другие вещественные доказательства могут быть уничтожены или скрыты, а также задержание лица, подозреваемого в совершении преступления <1>. -------------------------------- <1> Статья 99 УПК РСФСР // СУ РСФСР. 1923. N 7. Ст. 106.

"Выделение самостоятельного следственного отдела, помимо того, что это чрезвычайно разгрузит все другие отделы ГУГБ и развяжет им руки для разворачивания агентурной работы, создаст еще одно немаловажное преимущество, а именно - взаимоконтроль агентурного и следственного аппаратов. Следователь, принимая от любого оперативного отдела ГУГБ для реализации агентурное дело, будет требовать достаточно веских и законных оснований для ареста и добиваться того, чтобы передаваемое ему агентурное дело было бы в достаточной мере доработано и документировано" <2>. Несмотря на указанное обращение Ежова к Сталину, следственные отделы были организованы лишь в декабре 1938 г., хотя попытки урегулирования порядка ведения следственной работы предпринимались и ранее. -------------------------------- <2> Лубянка: органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917 - 1991: Справ. М.: МФД, 2003. С. 482, 599.

Первым ведомственным нормативным правовым актом в данной сфере был циркуляр ОГПУ N 24/сс от 14 апреля 1934 г. "О следственной работе" <3>, определявший следствие как важнейший этап чекистской работы, завершавший агентурную разработку. Циркуляр констатировал неудовлетворительное ведение следствия и несовершенство, вытекавшее из непонимания многими чекистами огромной роли следствия в успешной борьбе с контрреволюцией. "Поверхностное следствие часто являлось результатом вредной успокоенности чекистов, основанной на том, что если разработка ликвидирована и все арестованы, то вопрос сводится к простому оформлению дела. Между тем ликвидация агентурной разработки и арест врага еще не означал, что выявлены до конца все контрреволюционные связи и локализована контрреволюционная активность. Плохое следствие - это объективная помощь контрреволюции, ибо следователь не вскрывает дело до конца, и целые группы контрреволюционеров остаются безнаказанными". -------------------------------- <3> Архив Управления ФСБ России по Свердловской области (далее - ОРАФ УФСБ СО). Ф. 2. Оп. 47. С. 39 - 40.

Циркуляр предписывал "вдумчивую и настойчивую работу следователя", сводившуюся к всестороннему изучению арестованного, его психологии, личных качеств, к поиску его слабых мест, изучению связей, а также к умелому использованию всех уликовых данных (агентурные и вещественные доказательства, показания, документированные факты и т. д.). При умелом сочетании всех названных элементов следователь обеспечивал себе инициативу, в противном же случае он был "никудышным" чекистом, и следствие вел не он, а обвиняемый, что грозило не только тем, что до конца не вскрывалась контрреволюционная деятельность, но и тем, что враг сам запутывал следственные органы. Чекисту необходимо было помнить, что "враг, хотя бы и посаженный в тюрьму, - враг не менее опасный, и что даже сидя в заключении, он продолжает вести с нами борьбу". Однако циркуляр предписывал сочетать настойчивую работу следователя с обвиняемым с вежливым к нему отношением, исключая грубое и издевательское отношение к арестованному, которое должно было беспощадно караться как недопустимое и позорное для чекистов <4>. -------------------------------- <4> Приказом Начальника Управления НКВД по Свердловской области от 3 января 1935 г. N 5 на уполномоченного Сарапульского сектора Мингалева был наложен строгий выговор за "грубое обращение с подследственным Чухланцевым, выразившееся в допросе повышенным тоном и названии Чухланцева сукиным сыном" (см.: ОРАФ УФСБ СО. Ф. 2. Оп. 1. Д. 1. С. 12).

Далее документ определял порядок действий следователя на различных этапах производства. Прежде чем приступить к следствию, следователь был обязан тщательно изучить все агентурные и официальные материалы и вещественные доказательства, изъятые при обыске, на основе чего наметить план следствия с учетом особенностей каждого арестованного, согласовывая его со своим руководителем (оперуполномоченным, начальником отделения, начальником отдела). До начала следствия по существу преступления следователю предписывалось опросить арестованного для выяснения его биографии, а также установить, по чьей рекомендации и пользуясь какими связями арестованный проник в советское учреждение и предприятие. Протокол допроса, как правило, велся в форме вопросов и ответов и должен был носить четкий и конкретный характер. Основная задача следователя заключалась в разоблачении и уличении обвиняемого путем умелого использования имеющихся материалов (агентурных, вещественных доказательств и показаний). Строжайше запрещалось в процессе следствия без специального разрешения полномочного представителя или его заместителя давать возможность арестованному писать показания при отсутствии следователя. Следователь был обязан предварительно выслушать показания устно, только после уточнения и проверки в процессе допроса - записывать их. Требование же арестованного дать ему возможность написать заявление подлежало удовлетворению. Циркуляр особо выделял случаи, когда следователь, не выслушав показаний арестованного, предлагал ему написать их, в результате чего в ряде случаев арестованные "пишут, что придет в голову, исходя при этом либо из желания смягчить свою участь либо ввести следователя в заблуждение. Некритичное отношение к показаниям со стороны следователя, отсутствие контроля со стороны руководителей приводит иногда к оперативно вредным и политически нежелательным результатам". Перед составлением обвинительного заключения по делу следователь должен был проверить полноту проведенных им следственных действий и тщательно оформить дело. Обвинительное заключение по делу, кроме указания даты и места его составления, должности и фамилии следователя, в обязательном порядке должно было содержать четкое и ясное описание обстоятельств расследуемого преступления, собранных по делу доказательств и т. д. со ссылками на страницу следственного дела, на документы и вещественные доказательства. Утверждал обвинительное заключение вышестоящий начальник, который обязан был проверить соответствие обвинительного заключения материалам следствия не только на основании протоколов, но и личной беседы с отдельными арестованными. Следователь обязан был строго в сроки и в порядке, установленном нормами и приказами ОГПУ, предъявлять арестованному обвинение и избирать меру пресечения, своевременно заканчивать следствие, или, в случае нужды, выносить постановление о продлении сроков следствия и объявлять об окончании следствия обвиняемому. Примечателен тот факт, что документ говорит о процессуальных сроках, установленных ведомственными нормативными актами, а не уголовно-процессуальным законом. Из архивов тех лет видно, что многие оперативные работники вели допросы на низком профессиональном уровне, материалы следствия оформлялись небрежно. Протоколы допросов и другие документы составлялись часто карандашом на бумаге плохого качества и никем не подписывались. Документы подшивались так, что с трудом поддавались чтению и рвались от малейшего прикосновения. Следственные материалы подшивались бессистемно, протоколы допроса одного и того же обвиняемого были разбросаны в разных томах дела. Более того, чтобы дело выглядело более "основательным", к нему прилагали выписки из допросов лиц, арестованных по другим делам. Как правило, в судебном заседании не проверялось, соответствуют ли эти выписки оригиналу. Для устранения этих и других недостатков 3 июня 1934 г. ОГПУ издало специальный Приказ "О технике оформления следственных дел" <5>, предписывавший оформлять материалы к следственным делам на одиночек и небольшие группы (примерно до 10 человек) в строго определенном порядке. Категорически запрещалось приобщать к следственным делам агентурные дела и другие агентурные материалы (меморандумы, выписки из агентурных сведений, материалы со ссылкой на агентурные источники). -------------------------------- <5> ОРАФ УФСБ СО. Ф. 2. Оп. 50. Д. 1. С. 70 - 73.

К тому же были сделаны выводы и на кадровом уровне. В соответствии с Приказом НКВД СССР N 00109 от 10 октября 1934 г. "О введении минимума обязательных знаний для оперативно-административного состава НКВД и его местных органов" <6> обязательными для изучения в рамках профессиональной внешкольной чекистской учебы были Постановление ЦИК СССР от 10 июля 1934 г. "О рассмотрении дел о преступлениях, расследуемых НКВД СССР и местными его органами", Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, а также рассмотренные ведомственные нормативные акты. В созданных в 1935 г. десяти межкраевых школах по подготовке оперсостава УГБ <7> на изучение уголовного права отводилось 60, а на следственное дело - 80 учебных часов из отпущенных 580 часов на изучение специальных дисциплин. -------------------------------- <6> ОРАФ УФСБ СО. Ф. 2. Оп. 49. С. 97 - 108. <7> Приказ НКВД СССР от 10 августа 1935 г. "Об организации и комплектовании первого набора 10-ти межкраевых школ по подготовке оперсостава УГБ" // ОРАФ УФСБ СО. Ф. 2. Оп. 56. С. 249 - 252.

В последующие годы продолжилась работа по детальному законодательному регулированию следственной деятельности органов НКВД СССР. Принимались новые нормативные правовые акты, регламентировавшие порядок проведения и тактику производства отдельных следственных действий. Признавая особое значение правильной организации следственной работы органов НКВД, на должности следователей подбирались лучшие, наиболее проверенные политически и зарекомендовавшие себя на работе квалифицированные члены партии. Следователи органов НКВД в центре и на местах назначались только по Приказу Народного комиссара внутренних дел СССР. 22 декабря 1938 г. была создана единая Следственная часть НКВД СССР, вошедшая в организационную структуру органов государственной безопасности в качестве самостоятельного структурного подразделения.

Название документа