Методологические проблемы оценки интеллектуальной собственности

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ ОЦЕНКИ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

А. Н. КОЗЫРЕВ

А. Н. Козырев - доктор экономических наук, главный научный сотрудник РНИИИС.

Идея разработать и утвердить официальную методику для оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов высказывалась не один раз и, несмотря на серию более или менее очевидных провалов, до сих пор не потеряла привлекательности для многих практикующих оценщиков и руководителей некоторых ведомств. Этот факт свидетельствует о наличии весомых аргументов за и против такой постановки вопроса на государственном уровне. Чтобы принять ее в качестве задачи, требующей практического решения, или обоснованно отвергнуть, следует выявить и сформулировать все или наиболее важные из таких аргументов в явном виде, что мы и попытаемся сделать.

Аргументы за и против

Как уже отмечалось выше, история болезни с привлекательным на первый взгляд названием "Единая методика оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов" насчитывает не один год и уходит своими истоками к памятным годам первой волны приватизации. Поэтому излагать ее можно подробно, очень подробно или просто перечислить основные аргументы объективного характера за и против появления такой методики, т. е. аргументы, прошедшие проверку временем и признаваемые как сторонниками, так и противниками единой методики. Для начала их следует просто перечислить, чтобы потом обращаться только к наименее очевидным из них. К аргументам за единую официальную методику относятся следующие: 1) появится желанная для многих однозначность в выборе методики, понятная и оценщикам, и проверяющим отчеты об оценке; 2) повысится легитимность оценки в ситуациях, когда оценка независимым оценщиком является обязательной согласно закону; 3) оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов станет более простой и доступной для большого числа оценщиков. К аргументам против единой официальной методики относятся следующие: 1) теряется контекст. Официальная методика в принципе не может и не должна быть сложной, а потому она заведомо не будет учитывать контекст, в котором осуществляется оценка. Но, поскольку в оценке интеллектуальной собственности контекст - главное, появится эффект часов, показывающих точное время ровно два раза в сутки (т. е. остановившихся); 2) проверяющие будут всегда ориентированы на официальную методику. Поэтому применение продвинутых методик, дающих более осмысленные и адекватные оценки, станет практически невозможным. Они будут противоречить оценкам по официальной методике, а потому отметаться; 3) профанация профессии оценщика интеллектуальной собственности усугубится, поскольку применение простой официальной методики и невозможность применять изощренные подходы, требующие высокой техники, уравняют умелых, не очень умелых и совсем неумелых; 4) массовость профессии сделает невозможной концентрацию и обобщение опыта, анализ ошибок и т. д. Произойдет распыление знаний и опыта; 5) в результате реализации п. п. 2 - 4 развитие методологии оценки интеллектуальной собственности в Российской Федерации остановится или станет чисто академическим занятием.

Возможность компромисса

Поскольку аргументы за во многом уравновешиваются аргументами против и наоборот, полностью отбросить те или другие не представляется возможным, оптимальным решением может служить правильная сегментация рынка услуг по оценке интеллектуальной собственности и нематериальных активов и разработке официальной методики только для тех сегментов, где аргументы против не работают или ослаблены. Например, контекст отсутствует или беден, поскольку нет реального или потенциального потребителя. Но для этого необходим более глубокий анализ всего проблемного поля, в том числе выявление иллюзий и скрытых мотивов, питающих дискуссию об официальной (единой) методике оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов на протяжении почти 15 лет. Также здесь очень важно разделить понятия "методика оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов" как документ, которому надо следовать, и "методика оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов" как инструмент, которым просто удобно пользоваться, поскольку он содержит в себе формализованную выжимку из накопленного опыта и методологии, разрабатываемой на научной основе. А методология оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов - это прежде всего хорошие книги отечественных и зарубежных авторов. Еще надо помнить, что краткость - не только сестра таланта, но и верный спутник упрощенчества. Наиболее полные пособия на тему оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов, такие как классическая книга Гордона Смита и Рассела Пара объемом 688 страниц <1>, отнюдь не являются краткими, хотя охватывают лишь наиболее распространенные и не очень продвинутые методы оценки. В этом же ряду стоит упомянуть книгу Гордона Смита объемом 291 страница, посвященную гораздо более узкой теме - оценке товарных знаков <2>. Более продвинутые методы излагаются в специальной литературе, которую только с большой натяжкой можно назвать литературой для профессиональных оценщиков. Примером здесь могут служить книги Ричарда Разгайтиса <3>, а также две книги Питера Боера <4>. Наконец, самый верхний слой составляют подходы, обсуждаемые в журнальных публикациях <5> и научных докладах <6>. Уже поэтому намерение собрать ответы на все вопросы по оценке интеллектуальной собственности и нематериальных активов в единую методику небольшого объема представляется утопией. Более реально сегментировать проблему и разрабатывать не единую методику, а специальные методики для тех сегментов, где это оправданно. Но сначала надо эти сегменты выделить. -------------------------------- <1> Smith G. V., Parr R. L. Valuation of Intellectual Property and Intangible Assets. 3rd Edition. John Willey & Sons, Inc. <2> Smith G. Valuation of Trademark. John Willey & Sons, Inc. Valuation. 1997. <3> См., например: Razgaitis R. C. Early-Stage Technologies: Valuation and Pricing (Intellectual Property - general), Law, Accounting & Finance, Management, Licensing, special Topics, 1999. <4> Boer P. F. The Valuation of Technology. John Willey & Sons, Inc. 1999; он же. Technology Valuation Solution. John Willey & Sons, Inc. 2004. <5> Pakes A. (1985). On patents, R&D and the stock market rate of return // Journal of political economy 93 (2): 390 - 409; Griliches Z. Patent Statistics as Economic Indicators: A Survey // Journal of Economic Literature. Vol. XXYIII. December 1990. P. 1661 - 1707. <6> См., например: Reitzig M. Valuing Patents and Patent Portfolios from a Corporate Perspective - Theoretical Considerations, Applied Needs, and Future Challenges. Background paper for discussion at first meeting of High level task force on Valuation and Capitalization of Intellectual assets. Geneva, 18 and 19 November 2002.

Методология оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов

Если подходить к такой оценке с научных позиций, то следует дать некоторую классификацию подходов, охватывающую более или менее все известные подходы. Для начала можно выделить две генетически разные группы подходов. Одну из групп образуют подходы, основанные на данных, генерируемых самой патентной системой или, если угодно, всей системой правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности и средств индивидуализации. Вторую группу образуют подходы, генетически близкие к оценке бизнеса и основанные преимущественно на финансовых данных. В каждой из этих двух групп можно выделить различные подходы и методы оценки. Их довольно много. Кроме того, можно сформировать третью группу подходов и собрать в нее все, что не вошло в указанные выше две группы. В первой группе подходов отчетливо выделяются два направления. Одно из них связано с использованием эконометрики, второе - нет. Легко догадаться, что первое направление западное, второе наше, точнее, советское. Самое интересное, что советское направление возникло раньше, и прежде всего потому, что в СССР не было рынка, а эффективность изобретательской деятельности как-то измерять требовалось. Тогда и возникли всевозможные коэффициенты новизны, научно-технической значимости и т. п. На Западе интерес к методам, основанным на использовании патентной информации, долгое время был чисто академическим (работы Пэйкса и Грилехеса). Но в самое последнее время он стал принимать вполне практический характер в связи с недостатком финансовых показателей. Отсюда вовсе не следует, что мы обогнали Запад в этом направлении. Проблема в том, что отечественные подходы этой группы изначально ориентированы на отсутствие массивов данных и отказ от эконометрических методов. Соответственно, корифеи этого направления <1> выглядят как одноногий атлет на беговой дорожке. Между тем у нас были и есть специалисты по эконометрике, многие из них давно и плодотворно работают в ЦЭМИ РАН, РЭШ и Высшей школе экономики. Но, к сожалению, нет сцепления между патентной системой и эконометрикой. Вот это и есть проблема, точнее, одна из них. -------------------------------- <1> См.: Лынник Н. В. Интеллектуальная собственность и нематериальные активы. М.: МИПС, 1996.

Во второй группе традиционно принято выделять три подхода - доходный, который считается основным, рыночный и затратный. При этом затратный подход многократно ругали как абсолютно несостоятельный, но он удивительно живуч. Одна из основных причин его живучести состоит в том, что он обеспечен (или якобы обеспечен) данными, необходимыми для расчетов. Наличие хоть каких-то данных и манипуляции с этими данными дают некоторую иллюзию полезного результата. Здесь тоже есть проблема. Но эта проблема скорее психологическая, чем методологическая. Доходный и рыночный подходы относительно хорошо описаны в литературе. На данный момент уже трудно даже просто перечислить книги на русском языке, в которых они изложены более или менее удачно, причем применительно именно к интеллектуальной собственности и нематериальным активам. Тем не менее стоит отметить, что выдержавшая уже три издания и ставшая мировой классикой книга Гордона Смита и Рассела Пара "Оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов" так и не была переведена. Также, к сожалению, не была переведена книга Ричарда Разгайтиса по оценке технологий на ранней стадии, представляющая безусловный интерес для тех, кто занимается коммерциализацией собственных или чужих разработок. Вместе с тем переведены две книги Питера Боера, также посвященные оценке технологий, но уже с позиций бизнеса или руководства корпораций. Переведена книга Гордона Смита по оценке товарных знаков. Все переводные издания осуществлены исключительно на частные деньги, что и определило выбор приоритетов - предпочтение книгам, ориентированным на бизнес. Государству в этой ситуации следовало бы найти деньги на приобретение прав и оплату переводчиков для перевода остальных книг. Деньги требуются относительно небольшие, примерно 30 тыс. долл. на первую из перечисленных книг (она несколько больше) и по 20 тыс. долл. на каждую из остальных. Между тем истрачено на псевдонаучные изыскания в этой области на порядки больше, т. е. деньги, предназначенные на науку, спущены в никуда. На самом деле изыскания надо проводить на более высоком уровне, отталкиваясь от материала, уже вошедшего в учебники. Но для этого надо, чтобы эти самые учебники были доступны на русском языке и с комментариями тех, кто эту "науку" уже освоил. Проблема в том, что такой переход означает отлучение от процесса разработки методологии специалистов по освоению бюджетных денег, а вместе с их отлучением сокращение откатов и т. д. Иначе говоря, здесь есть конфликт интересов, из него надо цивилизованно выйти. Настоящие научные проблемы начинаются там, где применяются более продвинутые подходы, которые базируются не только на дисконтировании денежных потоков или других методах, вошедших в учебники, но также на применении финансовой математики, теории вероятностей и теории игр. Частично эти подходы уже реализованы в перечисленных выше изданиях. Так, в книге Разгайтиса нашлось место для продвинутых методов, к числу которых он относит использование реальных опционов, метод Монте-Карло и метод аукционов. В книге Боера удачно соединены метод реальных опционов и метод построения дерева решений. При этом оба автора хорошо понимают, что они выходят за пределы поля, освоенного профессиональными оценщиками, но понимают и то, что практика ведения бизнеса и конкуренция в наукоемких отраслях требуют продвинутых методов. Как заметил сам Боер во введении к своей последней книге: "Если у вас есть пушка, стреляйте! И помните, что некоторые из ваших конкурентов, разрабатывая планы битвы, оснащаются аналогичным оружием". В этом контексте официальная методика оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов легко может стать чем-то вроде приказа разоружиться в одностороннем порядке, действующем только для отечественных специалистов. Между тем именно в продвинутых направлениях методологии оценки, где математика играет существенную роль, российские специалисты изначально имеют преимущество, поскольку в российскую оценку пошло много представителей науки, в том числе математиков и физиков, чего никогда не было на Западе. Для иллюстрации возможностей подхода на базе опционов и теории игр рассмотрим пример с наличием нескольких проектов, ключевые решения которых обеспечены патентной защитой. Пусть для определенности это проекты воздушного старта. Один из них предполагает старт "челнока" с тяжелого самолета типа "Мрия", второй - сброс с самолета баллистической ракеты, раскрытие парашюта и старт прямо в воздухе. Реализован может быть только один проект, а факт конкуренции между ними ослабляет позиции обоих при переговорах с потенциальным инвестором. В результате "портфель интеллектуальной собственности" победившего проекта получит меньшую долю в проекте, чем он получил бы при отсутствии конкурента. Вместе с проигравшим они получат столько же, т. е. опять-таки меньше, чем при отсутствии конкурента. Если проекты не конкурируют, а собраны в одних руках, ситуация меняется. Они уже получат не меньше, чем один проект при отсутствии конкурента. Если же рассмотреть эти два проекта в одних руках как портфель опционов, то цена портфеля будет больше, чем цена портфеля из одного проекта. Тем самым на место возвращается здравый смысл, который подсказывает, что больше науки - это хорошо, а не плохо, если подходить к вопросу с умом. Самая большая проблема, которую необходимо решать, - это проблема данных для применения как продвинутых, так и традиционных методов. Все сколько-нибудь обоснованные методы стоимостной оценки предполагают наличие данных о лицензионных соглашениях, в том числе (но не только!) о ставках роялти и паушальных платежах. Обычно такие данные составляют коммерческую тайну участников сделок. Те, кто обслуживает такие сделки, набирают свои базы, которые также засекречивают, в том числе в интересах клиентов, но сами используют. Такие базы есть у "Лицензинторга", у крупных фирм. Например, фирма "Городисский и партнеры" располагает базой из 300 или чуть более лицензионных соглашений. Проблема существует во всем мире, но некоторые страны прилагают усилия по ее преодолению. Так, огромная база данных по сделкам сформирована в Японии, причем именно усилиями правительства. У нас такую базу мог бы формировать Роспатент, так как патентные лицензии в обязательном порядке подлежат регистрации. Основная проблема здесь в том, чтобы отделить информацию, составляющую коммерческую тайну участников лицензионных соглашений, от информации общего характера, публикация которой не задевает их интересы. Еще одна более частная, но не менее коварная проблема - цивилизованный выход из конфликта интересов, суть которого - объективная заинтересованность тех, кто будет формировать базу данных, в ее засекречивании с последующим использованием в коммерческих целях, тогда как она должна быть открытой. Все сказанное выше свидетельствует о том, что проблема оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов - это отнюдь не отсутствие единой методики. Есть много проблем, которые в принципе не решаются с помощью методик (например, проблема закрытости или отсутствия данных) или требуют применения продвинутых методов, не укладывающихся в методику - документ для исполнения. Появление официальных методик оценки неизбежно приведет к тому, что все оценщики будут вынуждены пользоваться именно этими методиками, отбросив все, что выходит за рамки официально утвержденного списка подходов, методов и формул. В результате развитие методологии оценки в России замрет на том уровне, на котором будет выполнена методика. А он неизбежно будет низким, поскольку сложные подходы, требующие высокой квалификации, не могут быть обязательными для всех. Более того, с очень большой вероятностью эти методики будут разработаны специалистами далеко не самой высшей квалификации и, возможно, даже и не специалистами в области оценки интеллектуальной собственности. Опыт подсказывает, что вероятность именно такого сценария очень велика.

Иллюзии, мифы и конфликты интересов

Иллюзиями, мифами и конфликтами интересов пронизана вся история разработки методик оценки интеллектуальной собственности и постановки интеллектуальной собственности на баланс в качестве нематериального актива. Даже в те часто поминаемые недобрым словом годы первой волны приватизации, когда участники дележа в большинстве своем интересовались наукой и наукоемкой промышленностью лишь на уровне земельных участков и "коробок" от НИИ, попадались отдельные люди с иллюзиями. Методика оценки интеллектуальной собственности им представлялась своего рода волшебной лупой, позволяющей восстановить потерянные ценники в магазине, оставленном сбежавшими хозяевами. Вооружившись таким инструментом, они могли бы без большого ажиотажа собрать и унести с собой только наиболее легкие, но дорогие товары из "брошенного магазина", не нагружая себя громоздкими и тяжелыми, но дешевыми. С такой методикой, разумеется, ничего не получилось, и процесс на время заглох, но именно на время. Уже в 1997 г. очередной импульс процессу придал миф о 400 млрд. долл. в виде интеллектуальной собственности, имеющихся где-то в закромах Родины, но еще не освоенных в плане коммерциализации и приватизации. Во многом этот миф был порожден специалистами по оценке интеллектуальной собственности и нематериальных активов, жаждущими заказов на оценку, отставными чиновниками от Военно-промышленной комиссии, жаждущими новой работы, катастрофическим для России падением цен на углеводородное сырье при наличии долгов и, вероятно, многими другими причинами. Так или иначе в аппарат Правительства В. С. Черномырдина тогда поступило сразу несколько предложений по освоению этих ресурсов, включая предложения по созданию организационных структур, кадровые назначения и т. д. Все эти материалы концентрировались у В. Б. Булгака, занимавшего тогда пост вице-премьера, который с помощью штатных и привлеченных специалистов сумел отделить мифическое от реального в этом сложном коктейле из бумаги и шепота на ухо. Мифы на время легли в стол, а для решения накопившихся проблем в сфере коммерциализации научных разработок была создана рабочая группа. Результаты ее работы легли в основу ряда последующих документов. В том числе - появившейся на свет два года спустя не очень обязательной методики Миннауки России <1>. -------------------------------- <1> Рекомендации по учету и стоимостной оценке прав на результаты интеллектуальной деятельности, финансируемой из федерального бюджета, в научно-технической сфере. Минпромнауки России, 2000.

Однако уже весной 1998 г. с отставкой Правительства В. С. Черномырдина миф о 400 млрд. долл. ожил. Сумма 400 миллиардов долларов США стала официально признанной. С этого момента начался очередной этап истории болезни, и связан он с появлением ФГУ ФАПРИД. На эту тему написано и опубликовано много интересного, повторяться не стоит. Но не упомянуть об этом этапе нельзя, ибо с ним связаны очень большие страсти по несуществующим богатствам, появление новой аббревиатуры - РИД, отражающей раздел сфер влияния с выделением сферы военного, специального и двойного назначения (именно в этой сфере использовалась аббревиатура РИД) и сферы гражданского назначения, а также многое другое, без чего хоть как-то понять сегодняшнюю ситуацию просто невозможно. Характерной особенностью этого периода стала фискальная направленность всей государственной политики в отношении результатов интеллектуальной деятельности, созданных за счет или с привлечением бюджетных средств. Отход от этой фискальной направленности наметился лишь в 2006 г. с выходом Постановления Правительства РФ от 17.11.2005 N 685 "О порядке распоряжения правами на результаты научно-технической деятельности", но все еще дает о себе знать. И разумеется, мифология на тему интеллектуальной собственности и нематериальных активов на этом не закончилась, скорее наоборот. На данный момент обострилась проблема инвентаризации и учета интеллектуальной собственности в составе нематериальных активов, причем в основном благодаря крайне неумелым действиям ряда властных структур. Из министерств тут следует выделить Минфин России, который разработал ПБУ 14/2000 и добавил неразберихи в учет как таковой, причем не без помощи Минюста России. Заметим сразу, что проект ПБУ 14/2007 во многом свободен от этих недостатков, хотя часть проблем осталась. Однако самая большая опасность для научных организаций и высокотехнологичных предприятий сейчас связана не с ПБУ 14, а с наивной, но очень навязчивой идеей чиновников - заставить научные организации и предприятия поставить все принадлежащие им права интеллектуальной собственности на баланс. Эта идея распространялась несколько лет подобно инфекционному заболеванию и на конец 2007 г. достигла уровня эпидемии: "все знают", что "это необходимо делать, но есть нестыковки". В качестве одной из причин называют именно отсутствие официальной методики, которая позволила бы определить "рыночную стоимость" интеллектуальной собственности, чтобы потом отразить ее в составе нематериальных активов, а также несовершенство ПБУ 14/2000. В подтверждение того, что ставить на баланс надо, обычно приводятся повторяемые во многих источниках цифры о том, что у отечественных предприятий нематериальные активы составляют в среднем 2%, а у ведущих зарубежных фирм нематериальные активы составляют около 70% "в общем капитале". Между тем, чтобы усомниться в этом обосновании, а потом - и в самой идее, достаточно посмотреть балансы самых известных западных фирм. Их стоимость (а точнее, рыночная капитализация) может на порядки превосходить стоимость всех стоящих на балансе активов, включая нематериальные активы. При этом балансовая стоимость нематериальных активов на порядки меньше балансовой стоимости осязаемых (материальных) активов. Стоимость публичной корпорации, а большинство крупнейших компаний (типа "Microsoft") - это публичные корпорации, обычно определяют как сумму: "рыночная капитализация плюс обязательства" - или просто отождествляют с рыночной капитализацией. Рыночную капитализацию публичной компании на текущий день обычно легко можно найти в Сети <1>. Например, рыночная капитализация компании "Microsoft" на текущий день расположена по адресу: http://moneycentral. msn. com/detail/stock_quote? Symbol=msft. На день подготовки материала к этой статье она составляла 287,48 млрд. долл. Данные об активах компании можно взять из ее годового отчета от 30 июня 2006 г. (последний отчет) <2>. Согласно этому источнику активы "Microsoft" составляют 69,597 млрд. долл., причем только оборотные активы - это 49 млрд., еще 3 млрд. - движимое имущество и оборудование. И то, и другое, и третье - материальные активы. А вот нематериальные активы на балансе - это всего 539 млн. долл. Отдельно, как это часто бывает, учтен такой нематериальный актив, как goodwill, - еще 3,866 млрд. долл. Но образование этого актива - отдельная тема, не имеющая отношения к научно-техническим результатам. -------------------------------- <1> Процедура получения данных о капитализации мировых компаний проста. Надо зайти на сайт новостей по ссылке http://www. msn. com, выбрать раздел "money" и ввести нужный символ в окошко поиска. Для "IBM" это - IBM, для "Microsoft" - MSFT, для "Morgan Stanley" - MS, для "Johnson & Johnson" - JNJ и для "General Electric" - GE. Далее остается кликнуть "search", появится текущая информация о финансовом положении компании. <2> Microsoft Corporation annual report 2006: http://www. microsoft. com/msft/reports/default. mspx.

Даже без каких-либо анализов видно, что соотношения, приводимые в обоснование выявления и постановки всех нематериальных активов на баланс, основаны на какой-то совершенно иной, причем заведомо устаревшей или неверной информации. Скорее всего, она заимствована из давно устаревших источников с неточным переводом терминов и т. п. Но это далеко не все. Из того же абзаца видно, что авторы (или безымянные составители докладов для начальника) не понимают разницы между активами в балансе предприятия, т. е. активами в бухгалтерском смысле и активами в более широком - оценочном - смысле. Только из такого глухого непонимания могла родиться цитируемая фраза про 70% "в общем капитале". Ведь 70% "в общем капитале ведущих компаний в среднем" - это о разности между рыночной капитализацией и стоимостью материальных активов или вообще ни о чем, а 0,2% у российских компаний - об активах на балансе. Некорректность такого сравнения очевидна. Но все же попробуем ее показать в цифрах и объяснить, откуда берутся такого рода мифы. Если поделить 0,539 (нематериальные активы фирмы "Microsoft" без goodwill) на 3 (движимое имущество и оборудование), то получится 0,18. Переходя к процентам, получим 18%, а отнюдь не 70%. Если же взять фирму с более нормальным для США соотношением материального и нематериального, например "IBM", то получится еще меньше, хотя "IBM" в отличие от "Microsoft" действительно владеет десятками тысяч патентов. Рыночная капитализация "IBM" составляет 152,37 млрд. долл., активы - 103,234 млрд. долл. Чистые нематериальные активы (т. е. за вычетом амортизации) составляют 1,663 млрд. долл., т. е. чуть более 1% от капитализации <1>. Заметим сразу, что примерно такой же показатель у ОАО "ЛУКОЙЛ". То, что у нас принято называть основными фондами, у "IBM" с учетом амортизации составляет 14,440 млрд. Поделив 1,663 на 14,440, получим 0,11517, т. е. чуть меньше 12%. Но и это - сильно завышенная оценка. Для корректного сравнения надо брать предприятия из одной отрасли с сопоставимой структурой материальных активов. К тому же более правильно рассматривать не отношение нематериальных активов к "основным фондам", а отношение нематериальных активов ко всем активам или к материальным активам, не выделяя из них "основные фонды". Но это уже тонкости. Важно, что сравнение 0,02% и 70% дает ложные ориентиры, так как сравниваются разные показатели. -------------------------------- <1> IBM 2006 annual report: http://www. ibm. com/annual_report.

Для подтверждения сказанного приведем данные из балансов еще нескольких компаний с разной историей и отраслевой спецификой. Компания "General Electric" (GE+GECS): рыночная капитализация - 383,95 млрд. долл.; активы - 344,9 млрд. долл.; недвижимое и движимое имущество, машины и оборудование за вычетом амортизации - 74,966 млрд.; goodwill: 50,585 + 22,754 = 73,339 млрд. долл.; нематериальные активы с ограниченным сроком использования - 2,295 млрд. долл.; активы, относящиеся к амортизации: 7,855 + 3,214 = 11,069 млрд. долл. <1>. Отсюда видно, что вся интеллектуальная собственность на балансе сидит внутри - 2,295 млрд., тогда как только то, что у нас именуют основными фондами, составляет 74,966 млрд. долл. Между тем речь идет об одной из самых наукоемких компаний. -------------------------------- <1> GE 2006 annual report: http://www. ge. com/investors/financial_reporting/index. html.

Компания "Johnson & Johnson": рыночная капитализация - 179,96 млрд. долл., все активы - 70,556 млрд. долл., оборотные активы - 22,975 млрд. долл., недвижимое и движимое имущество и оборудование - 13,044 млрд. долл.; goodwill за вычетом амортизации - 13,340 млрд. долл.; патенты и товарные знаки за вычетом амортизации - 3,587 млрд. долл.; другие нематериальные активы - 5,286 млрд. долл. <1>. -------------------------------- <1> Johnson & Johnson 2006 annual report: http://www. investor. jnj. com/fin-reports. cfm.

Компания "Morgan Stanley & Co. Incorporated": рыночная капитализация - 91,8 млрд. долл., все активы - 583,405 млрд. долл., из которых только 319 млн. - недвижимость (офисные помещения); большая часть активов - деньги, ценные бумаги и т. д.; нематериальные активы вообще не выделены. Контролируемые активы по всему миру - около 697 млрд. долл. <1>. -------------------------------- <1> Morgan Stanley & Co. Incorporated. Consolidate Statement of Financial Condition. November 30, 2006. http://www. morganstanley. com/about/ir/annual_reports. html.

Как видно из приведенных примеров, что-то отдаленно похожее на десятки процентов от общей суммы активов в виде интеллектуальной собственности на балансе есть только у компании "Johnson & Johnson". Но и здесь "основные фонды" (13,044 млрд.) составляют не 8%, а 18,5%. Примерно столько же составляет goodwill, и чуть меньше - остальные нематериальные активы без goodwill. Интеллектуальная собственность на балансе примерно в четыре раза уступает "основным фондам" и составляет примерно 5% от всех активов и только 2% от рыночной капитализации компании. А вот разность между рыночной капитализацией (179,96 млрд.) и материальными активами (70,556 - 13,340 - 3,587 - 5,286 = 48,343) составляет 131,617 млрд. долл., или 73% рыночной капитализации компании. Эту разность теоретически и с большой долей условности можно считать стоимостью нематериальных активов. Она и дает те самые 70%, о которых так много говорят некоторые "эксперты", а им дружно вторят чиновники. Но эту разность категорически нельзя сравнивать с нематериальными активами на балансе и тем более только с частью этих активов - интеллектуальной собственностью. Все цифры, приведенные выше и полностью дезавуирующие миф об учете нематериальных активов как факторе повышения капитализации компаний, получены из открытых источников, доступных при наличии компьютера и подключения к Сети. Также доступны и хорошие книги <1>, в которых обсуждаются факторы, определяющие стоимость фирмы, и проблемы учета нематериальных активов, причем обсуждаются на высоком научном уровне. Нужно только желание, чтобы с ними ознакомиться. Мешают этому конфликты интересов и отсутствие культуры выхода из таких ситуаций. -------------------------------- <1> Модильяни Ф., Миллер М. Сколько стоит фирма? Теорема ММ / Пер. с англ. М.: Дело, 1999. 272 с.; Лев Б. Нематериальные активы: управление, измерение, отчетность / Пер. с англ. М.: Квинта-Консалтинг, 2004.

Сегментация проблемного поля

К настоящему моменту уже очевидно, что есть такие сферы гражданских отношений, где, с одной стороны, профессиональная оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов натыкается на хронический недостаток информации, но, с другой стороны, она обязательна по закону. Или же необходимая информация может быть получена, но затраты на ее получение и обработку больше, чем цена исходного вопроса. Или, наконец, такая оценка не является обязательной по закону, но возможные альтернативы не лучше. Именно для таких сфер отношений необходимы упрощенные методики оценки, не претендующие на точность там, где она в принципе невозможна, но однозначные и простые, т. е. не требующие больших затрат при их применении. К таким сферам гражданских отношений, в частности, относятся: 1) приватизация наукоемких государственных предприятий, обладающих большим количеством научно-технических разработок, никогда не использовавшихся ранее в производстве; 2) оценка ущерба при нарушении исключительных прав на результаты интеллектуальной деятельности или средства индивидуализации гражданами и мелкими предприятиями; 3) все другие случаи, когда в силу отсутствия нужной информации или по иным причинам оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов оказывается заведомо неточной или неоправданно дорогой. Для первых двух сегментов предлагается разработать простые специализированные методики, предназначенные для использования только в этих конкретных целях. Уже сейчас можно обозначить характерные особенности таких методик, хотя в обоих случаях вопрос требует дальнейшей работы. Методика оценки прав на результаты научно-технической деятельности при приватизации должна опираться на статистические методы и информацию, вырабатываемую системой правовой охраны результатов интеллектуальной деятельности. Эта информация должна быть использована максимально полно, поскольку она отражает результаты работы патентных экспертов, причем не только отечественных, и относительно легко доступна. Вместе с тем рыночная информация относительно результатов, не используемых в производстве и никогда не рассматривавшихся в качестве самостоятельных объектов реального гражданского оборота, вряд ли существует. Этими обстоятельствами и определяется выбор подхода. Методику оценки ущерба при нарушении исключительных прав следует разрабатывать на основе идей, уже нашедших место в законодательстве и позволяющих истцу выбирать между сложным подсчетом реального ущерба и компенсацией в пределах некоторого диапазона. В конечном счете здесь должен быть найден баланс между интересами истца и общества в целом. Помимо этого, необходимо продолжить исследования в целях выявления тех сфер гражданских отношений, где профессиональная оценка интеллектуальной собственности и нематериальных активов в соответствии со стандартами оценочной деятельности оказывается либо слишком дорогой, либо построенной на недостоверной информации и не очень обоснованных прогнозах, а также области, где предпочтительна оценка, опирающаяся на продвинутые методы. Как уже говорилось выше, такая оценка больше всего нужна бизнесу в наукоемкой сфере, и здесь "проверяющие" из разного рода контролирующих органов чаще всего играют роль добрых или злых клоунов, но все же клоунов, поскольку сложность проблем выходит далеко за рамки того, что может понять непрофессионал. Такое положение дел нельзя назвать очень благоприятным, но альтернативы, открывающиеся в связи с появлением официальной методики, много хуже. Появление официальной методики оценки интеллектуальной собственности и нематериальных активов может повлечь требование жестко ей следовать. Для большинства "проверяющих" иного пути, кроме проверки соответствия официальной (единой) методике, не окажется. Если же вместо единой методики появятся упрощенные методики для конкретных сфер и областей, столь неприятного развития сюжета можно будет избежать.

Название документа