Методологические предпосылки исследования корпоративных правоотношений

МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ КОРПОРАТИВНЫХ ПРАВООТНОШЕНИЙ

А. Б. БАБАЕВ

Бабаев А. Б., кандидат юридических наук.

В период после распада Советского Союза и избрания новых экономических и политических идеалов ни одна подотрасль гражданского законодательства не подвергалась таким кардинальным изменениям, как законодательство о юридических лицах. Такое динамичное развитие, обусловленное потребностями коммерческого оборота, вызывает неослабевающий интерес цивилистической науки к институтам корпоративного права. В то же время литература по данному вопросу в основном носит прикладной характер, ориентируется в первую очередь на решение конкретных практических задач, нередко в ущерб теории. В последние годы издается огромное количество всевозможных курсов, лекций, статей, монографий по корпоративному праву или отдельным вопросам, с ним связанным. С сожалением приходится отмечать, что количество переходит в качество здесь очень редко. Симптомом неудовлетворительного состояния научной разработки проблемы служит сравнительно низкий уровень учебной литературы по корпоративному праву. Зачастую единственная ценная информация, которая содержится в учебной литературе, сводится к тому, что "корпоративное правоотношение - это общественное отношение, урегулированное нормами корпоративного права" <1>. -------------------------------- <1> Корпоративное право: Учеб. пособие для вузов / Под ред. И. А. Еремичева. М., 2005. С. 31; Хужокова И. М. Корпоративное право: Курс лекций. М., 2004. С. 71.

Однако было бы несправедливо распространять сделанные утверждения на отечественную цивилистическую литературу в целом, равно как и отказывать ей в стремлении раскрыть специфику корпоративных правоотношений, определить их место в системе гражданско-правовых связей. В этой области, как ни в одной другой, представлен широчайший спектр взглядов на одно и то же явление. Корпоративные права: (1) не признают в качестве гражданско-правовых <2>, (2) рассматривают их в качестве вещных <3> или (3) обязательственных <4>, (4) признают некими иными особыми правами, не сводящимися к вещным и обязательственным (при этом не определяя их никак иначе) <5>, (5) вещно-обязательственными и абсолютно-относительными <6>, (6) представляют как составную часть организационных правоотношений <7>, (7) констатируют их относительность <8>. -------------------------------- <2> См.: Бушев А. Ю., Скворцов О. Ю. Акционерное право: вопросы теории и судебно-арбитражной практики. М., 1997. С. 20 - 21. <3> Пахомова Н. Н. Основы теории корпоративных отношений (правовой аспект). Екатеринбург, 2004. С. 61 - 62. <4> См.: Яковлев А. С. Имущественные права как объекты гражданских правоотношений. М., 2005. С. 64. <5> См.: Гражданское право: Учебник. Т. 1 / Под ред. Е. А. Суханова. М., 1998. С. 103. <6> См.: Лапач В. А. Система объектов гражданских прав: Теория и судебная практика. СПб., 2002. С. 492; Малыхина М. Н. Проблемы корпоративной собственности в законодательстве Российской Федерации. Ростов-на-Дону, 2004. С. 83. <7> См.: Степанов П. В. Корпорации в российском гражданском праве // Законодательство. 1999. N 4. <8> См.: Скловский К. И. Собственность в гражданском праве. М., 2002. С. 187 - 188.

Подробный анализ каждой из представленных точек зрения с учетом накопленного литературного материала мог бы послужить основной составляющей отдельной монографии. Мы ограничимся указанием на главные методологические предпосылки такого анализа. Прежде чем приступать к отысканию места корпоративных прав в системе гражданского права, необходимо выявить основные их характеристики. Между тем нередко в гражданско-правовой литературе словосочетание "корпоративное право" используется без всяких разъяснений. Понятие "корпоративный" получило широкое распространение в обиходе: корпоративное отношение, корпоративный интерес, корпоративная культура и т. д. Отсюда следует настоятельная необходимость определить, что подразумевается под словом "корпоративный". Очевидно, эпитет "корпоративный" происходит от слова "корпорация", под которым понимается юридическое лицо, основанное на началах членства <9>. Следовательно, корпоративные права - это права, обусловленные существованием конкретного юридического лица. В то же время круг правоотношений, в которых может состоять юридическое лицо, бесконечен, точнее, он определен кругом правоотношений, доступных для любого субъекта гражданского права, за исключением относительно небольшой группы связей, в которых участвуют лишь физические лица. Следовательно, необходимо каким-то образом сузить круг правоотношений, которые могут именоваться корпоративными. -------------------------------- <9> Термин "корпорация" происходит от латинского выражения "corpus habere", обозначающего права юридической личности (см.: Степанов П. В. Указ. соч.).

В данном направлении цивилистика сделала определенные шаги. Участниками корпоративных правоотношений считаются не все юридические лица, но лишь основанные на началах членства. К числу корпораций в российской правовой науке безоговорочно относят хозяйственные общества <10>. -------------------------------- <10> См.: Корпоративное право: Учебник / Отв. ред. И. С. Шиткина. М., 2007. С. 19. Корпоративные правоотношения встречаются и в иных организационно-правовых формах, но мы будем иметь в виду в первую очередь хозяйственные общества.

Далее из числа корпоративных отношений исключены все обязательственные и вещные правоотношения, которые доступны любому субъекту. Иной подход встречается относительно редко <11>. -------------------------------- <11> Так, например, О. А. Макарова полагает, что составляющей корпоративных отношений являются "внешние отношения корпорации с партнерами, кредиторами, персоналом, биржами..." (Макарова О. А. Корпоративное право: Учебник. М., 2005. С. 10). Едва ли все эти отношения целесообразно признавать корпоративными, поскольку никаких особенностей по сравнению с иными отношениями имущественного оборота они не имеют.

Понимая под корпоративными (точнее, акционерными) правоотношениями отношения, связанные с организацией и деятельностью обществ, иногда выделяют собственно акционерные правоотношения (акционерные правоотношения в узком смысле слова, внутренние акционерные правоотношения), связанные с организацией и деятельностью акционерных обществ, и отношения, связанные с регулированием деятельности акционерных обществ и акционеров (внешние акционерные правоотношения) <12>. Оправданность выделения второй группы корпоративных отношений вызывает сомнения. По тому же принципу отношения, связанные с регулированием оценочной деятельности, можно выделить в особую группу оценочных отношений, строительной деятельности - строительных отношений и т. д. В таком подходе нет ничего неправильного, но его научная ценность весьма сомнительна. -------------------------------- <12> См.: Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции. М., 2006. С. 90 - 91; Макарова О. А. Указ. соч. С. 10.

Таким образом, под корпоративными правоотношениями следует понимать те, которые существуют внутри юридического лица (общества). Однако и эта группа правоотношений оказывается весьма разнородной. Так, из всего массива правовых связей между обществом и участником справедливо выделены обязательственные правоотношения: обязательство выплатить часть прибыли (дивиденд) и обязательство выплатить ликвидационный остаток <13>. Как то, так и другое обязательство возникает с наступлением определенного юридического факта: принятия соответствующего решения общим собранием. Несмотря на встречающиеся в литературе возражения против такого выделения обязательств <14>, оно представляется правильным, поскольку приведенные обязанности общества состоят в совершении активных действий, за счет которых удовлетворяется интерес кредитора-участника (акционера). Ничего специфического (корпоративного) в содержании правоотношения между обществом и участником (акционером) усмотреть нельзя. -------------------------------- <13> См.: Ломакин Д. В. Акционерное правоотношение. М., 1997. С. 25 - 26, 103 - 104; Белов В. А., Пестерева Е. В. Хозяйственные общества. М., 2002. С. 133 и сл. <14> См.: Цепов Г. В. Акционерные общества: теория и практика: Учеб. пособие. М., 2007. С. 114 - 115.

Другой позитивный шаг состоит в выделении основных и акцессорных прав. К числу основных прав отнесены право на участие в управлении делами акционерного общества, право на получение дивидендов, право на получение части имущества общества в случае ликвидации общества, а к числу акцессорных - право требовать выкупа акций обществом, право требовать приобретения акций обществом, право преимущественного приобретения размещаемых обществом дополнительных акций и эмиссионных ценных бумаг, конвертируемых в акции, право приобретения акций каждого из обществ, созданных в результате разделения или выделения <15> . Терминология, избранная Г. В. Цеповым, не вполне удачна, поскольку словосочетание "акцессорные права" устойчиво ассоциируется со способами обеспечения исполнения обязанностей, которым свойственно следование судьбе основного обязательства. Однако это возражение носит исключительно терминологический характер, само же выделение наряду с основными правами неких дополнительных (вспомогательных) прав, для возникновения которых помимо обладания правом участия требуется наступление определенных юридических фактов, представляется оправданным. -------------------------------- <15> См.: Там же. С. 107.

Однако на следующем этапе - этапе определения правовой природы основных корпоративных прав цивилистика в сущности остается на том же месте, что и столетие назад. Так, еще дореволюционные цивилисты в числе корпоративных прав выделяли право на дивиденд, право на ликвидационный остаток и право на участие в управлении, прибавляя иногда к ним право на информацию <16>. Однако дальнейшее исследование обозначенных прав как ранее, так и в настоящее время сводится к анализу, а точнее, описанию правомочий, составляющих каждое корпоративное право (в первую очередь право на участие в управлении, поскольку внутри иных основных корпоративных прав выделить какие-либо правомочия затруднительно), в том виде, как они изложены в современном автору законодательстве. -------------------------------- <16> См.: Тарасов И. Т. Учение об акционерных компаниях (по изданию 1878 года). М., 2000. С. 415 - 425; Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Казань, 1899. С. 308; Федоров А. Ф. Торговое право. Одесса, 1911. С. 515; Гуссаковский П. Н. Вопросы акционерного права. Пг., 1915. С. 28.

Между тем, как нетрудно заметить, после отделения обязательств выплатить дивиденд и ликвидационный остаток корпоративное право на получение части прибыли и корпоративное право на ликвидационный остаток лишаются самостоятельного содержания. Они сводятся к возможности принятия соответствующего решения общим собранием. Следовательно, как то, так и другое право оказываются лишь разновидностью или проявлением права на участие в управлении обществом. Наряду с ними можно выделить право на увеличение (уменьшение) уставного капитала общества, право изменить устав общества и все иные права, входящие в компетенцию общего собрания. Такие права не являются собственно гражданскими правами, а составляют лишь правомочия корпоративного права участия. Последнее - право участия в управлении - и является неким особым правовым явлением, которое подлежит глубокому и всестороннему анализу. Для удобства проведения такого анализа целесообразно выделить элементы, которые традиционно исследуются при изучении любого гражданского правоотношения: субъект, объект, содержание. Для любого правоотношения характерно наличие нескольких (как минимум двух) субъектов. Если признать корпоративное правоотношение гражданско-правовым, то его участники должны обладать гражданской правосубъектностью. С этой точки зрения органы юридического лица не могут быть признаны участниками корпоративных правоотношений. В то же время отрицание за органами юридического лица статуса субъектов гражданско-правового отношения еще не означает отсутствия каких-либо правовых отношений между органами юридического лица. Такие правоотношения нуждаются в выделении, но рассматривать их нужно в качестве квазиадминистративных отношений, которые не регулируются нормами гражданского права. Равным образом не могут быть признаны гражданскими отношения, существующие между юридическим лицом в целом и органом как его частью. Данные отношения, скорее всего, не могут быть представлены в виде правоотношений, однако нуждаются в определенном учете, и их выделение имеет важное познавательное значение. Разумеется, для более глубокого анализа корпоративного правоотношения необходимо иметь в виду все перечисленные типы связей. С этой точки зрения имеет смысл говорить о корпоративном правоотношении в широком и узком смысле слова. Однако исследователь должен четко понимать и оговаривать, что он имеет в виду под корпоративным правоотношением: гражданское правоотношение (отношение участия, существующее между субъектами гражданского права) или некое комплексное корпоративное правоотношение, включающее в себя и отношения с участием органов юридического лица. Далее мы будем иметь в виду лишь гражданско-правовое корпоративное отношение. В гражданско-правовой литературе можно условно выделить три подхода к определению субъектного состава корпоративного правоотношения. Первый состоит в максимальном расширении круга возможных участников, определяемого теми отношениями, в которых состоит общество со всеми другими лицами. Например, право собственности юридического лица на имущество является корпоративным, поскольку ему противостоят все другие лица. Как указывалось выше, такой подход не может быть признан оправданным. Право собственности юридического лица по сравнению с аналогичным правом, принадлежащим физическому лицу, не обладает какими-либо особыми признаками. В этой связи не имеет никакого смысла наделять такое право эпитетом "корпоративный". Второй, более узкий подход предполагает возможность существования корпоративных отношений как между обществом и его участниками (а равно членами иных органов общества - физическими лицами), так и между самими участниками (акционерами). Едва ли такой подход обоснован по отношению к "основному" корпоративному праву. Указать на существование каких-либо отношений между одним акционером и другим, которые бы возникали исключительно из факта членства в одном и том же обществе, невозможно. Использование подобного подхода могло бы оправдываться двумя соображениями. Прежде всего возможностью привлечения к ответственности лиц, входящих в органы управления обществом. Этот довод может быть сравнительно легко опровергнут. Правоотношение между акционером (участником) и лицом, осуществляющим функции единоличного исполнительного органа (или члена совета директоров), возникают из факта причинения убытков обществу. Это типичное охранительное правоотношение - обязательство из причинения вреда. В данном случае нет необходимости включать такие обстоятельства, как факт нахождения одного лица (потерпевшего) в статусе акционера (или факт приобретения акций) и факт состояния иного лица (причинителя) в статусе члена органа управления юридического лица (или факт избрания), в число элементов юридического состава, из которого возникло деликтное обязательство. Приведенные обстоятельства правильнее рассматривать как предпосылки обязательства <17>. Во-первых, они не придают возникающему обязательству никакой специфической корпоративной окраски. Во-вторых, они являются общими для многих обязательств, которые могут возникнуть в связи с вышеперечисленными обстоятельствами. Приведем иной пример. Допустим, лицо А продает принадлежащие ему акции лицу Б. Следует ли рассматривать статус акционера лица А (или факт приобретения лицом А продаваемых впоследствии акций) в качестве элемента юридического состава, необходимого для возникновения права собственности лица Б на акции? Думается, практической необходимости в этом нет. -------------------------------- <17> Подробнее о предпосылках правоотношения и их отличиях от элементов юридического состава см.: Красавчиков О. А. Юридические факты в советском гражданском праве. М., 1958. С. 5 - 9.

Также правоотношения между акционерами могут возникать в связи с приобретением одним из них (или его аффилированными лицами) определенного количества акций. В зависимости от величины пакета акций и некоторых иных обстоятельств у всех миноритарных акционеров возникает право или обязанность продать принадлежащие им акции мажоритарному акционеру. Следует ли по этой причине допустить возможность возникновения корпоративных отношений между акционерами? Думаем, для такого вывода нет достаточных оснований. Во-первых, и здесь (как и в случае с ответственностью члена органа управления) помимо наличия статуса акционера для возникновения правоотношения необходимы дополнительные юридические факты: приобретение определенного количества акций, добровольное или обязательное предложение и иные. Таким образом, подобное отношение в любом случае будет носить характер не основного, а дополнительного или акцессорного, используя терминологию Г. В. Цепова. Во-вторых, возникающие между акционерами отношения полностью укладываются в традиционные виды обязательств (мены или купли-продажи). Таким образом, более правильным представляется иной третий по счету подход к субъектному составу корпоративного правоотношения, согласно которому участниками такого правоотношения являются, с одной стороны, лица, входящие в органы управления, а с другой - общество. Определив субъектный состав правоотношения, цивилистика традиционно стремится установить его объект. При изучении объекта корпоративного отношения обратим внимание на следующие недостатки, присущие гражданско-правовой литературе. Один состоит в том, что исследователи в ущерб основной теме работы предпочитают подробно описывать и излагать собственный взгляд на более широкую проблему - проблему объектов гражданских прав в целом. При этом ни в одной из известных нам работ не встречается точек зрения, отличных от позиций, представленных в советской литературе. Объектом признается либо действие <18>, либо имущество общества, дивиденд, ликвидационный остаток <19>. С нашей точки зрения, было бы вполне достаточно ограничиться указанием на ту или иную известную концепцию объектов гражданских прав и следовать ей, описывая специфику объекта собственно корпоративного правоотношения. -------------------------------- <18> См.: Ломакин Д. В. Указ. соч. С. 12. <19> См.: Цепов Г. В. Указ. соч. С. 105.

Другой недостаток, присущий отдельным работам, состоит в рассмотрении долей или акций в качестве объекта корпоративного правоотношения <20>. По поводу доли в обществе с ограниченной ответственностью и определения ее правовой природы следует заметить, что сама проблема представляется несколько надуманной. Никакого права на долю (абсолютного или относительного, вещного или обязательственного) не существует. Если в законе, судебной практике или обиходе говорится о собственнике или владельце доли, об истребовании доли из чужого незаконного владения, о купле-продаже или уступке доли, то это не более чем описательные выражения, которые затемняют смысл явления. Есть лишь право участия в обществе в большей или меньшей степени (или объеме). Можно сказать, что право на долю и есть право участия. Следовательно, лицо, чье право участия нарушено ("похищена доля"), в действительности, не истребует что-либо, а восстанавливает свое право участия. В данном случае можно указать научную проблему, которая носит глобальный теоретический характер. Необходимо определить, что представляет собой обладание правом, существует ли некое право на право или любое право, которым обладает лицо, является составным элементом правоспособности лица, понимаемой динамически <21>. Однако это проблема не корпоративного права, а цивилистики в целом (возможно, и теории права). Здесь же достаточно заметить, что само субъективное гражданское право (в частности, право участия) не может быть объектом самого себя. Следовательно, доля - не объект корпоративного права. -------------------------------- <20> См.: Долинская В. В. Указ. соч. С. 79. <21> Подробнее об этом см.: Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву // Избранные труды по гражданскому праву. Т. 1. М., 2002. С. 284 - 285.

Акция (классическая, как ценная бумага) может быть признана объектом, но объектом права собственности лица, а не корпоративного правоотношения. Смысл корпоративного права заключается не в том, что лицо обладает акцией, а в том, что эта акция предоставляет некие возможности: в первую очередь возможность участвовать в делах общества. Акция становится ценной бумагой, поскольку воплощает в себе определенное право - право корпоративное. Это право следует из ценной бумаги, но сама акция не может быть признана объектом корпоративного права. Точно так же, простой вексель не является объектом права требования векселедержателя к векселедателю, которое следует из векселя. Третий недостаток, встречающийся в литературе при освещении объекта корпоративного правоотношения, состоит в рассмотрении этой проблемы до определения содержания правоотношения. Ученый, исследующий любую проблему, в первую очередь отвечает для себя на вопрос, в чем состоит правоотношение (что составляет его содержание, какие права и обязанности в нем заключены). Ответив на этот вопрос, не составит никакого труда определить, на что направлено право (правоотношение), т. е. каков его объект. Изменение последовательности исследования вопросов может приводить к одному из следующих последствий. Или в представленной концепции отсутствует целостность, т. е. указанный вначале объект правоотношения не соответствует тем выводам, которые следуют из описания содержания правоотношения. Или целостность концепции сохраняется, однако существенным образом затруднено ее восприятие для читателя. С нашей точки зрения, правильнее раскрыть содержание правоотношения, а затем указать его объект. Содержание правоотношения - ключевой вопрос при анализе любого правоотношения. Традиционно содержание правоотношения мыслится в виде субъективного гражданского права и корреспондирующей с ним юридической обязанности. В корпоративном правоотношении право указать несложно: возможность акционера (иного лица, входящего в органы управления обществом) участвовать в управлении обществом. Отечественная цивилистика вслед за указанием на это право стремится описать его в виде более или менее полного набора правомочий (право на участие в общем собрании и голосование на нем; право выдвигать кандидатуры в органы управления и контроля; право требовать проведения общего собрания; права самостоятельного созыва и проведения общего собрания и др.). Не отрицая необходимости и целесообразности выделения правомочий в составе права участия, заметим, что вопрос о корреспондирующей с данным правом обязанности остается практически без внимания, и это не случайно. С нашей точки зрения, такую обязанность указать невозможно, ее не существует. В гражданско-правовой литературе отмечалось, что обязанность может противостоять субъективному праву в целом, но не отдельным правомочиям, входящим в его содержание <22>. В то же время грань между правом и правомочием может быть трудно различима. В связи с этим допустима ситуация, когда обязанность противостоит не субъективному гражданскому праву в целом, но отдельному правомочию (или правомочиям), входящему в его состав. Если отыскать обязанность, противостоящую основному, системообразующему правомочию, входящему в состав корпоративного права, то правоотношение могло бы описываться с помощью традиционных элементов. -------------------------------- <22> См.: Певзнер А. Г. Понятие гражданского правоотношения и некоторые вопросы теории субъективных гражданских прав // Ученые записки ВЮЗИ. Вып. V. М., 1958. С. 24.

Лишь одно из правомочий, входящих в состав корпоративного права, принадлежит акционеру (участнику) вне зависимости от количества принадлежащих ему акций (от объема его права участия) - возможность голосовать на общем собрании. Именно это правомочие образует ядро корпоративного права, поскольку является непосредственным проявлением возможности формировать волю юридического лица. Остальные правомочия отходят на второй план. Упрощенно схема принятия решения общим собранием, с точки зрения акционера (участника), выглядит следующим образом. Общество уведомляет акционера (участника) о предстоящем общем собрании. Акционер (участник) голосует на собрании (осуществляет волеизъявление), и его голос должен быть учтен. Затем решение считается принятым или непринятым в зависимости от числа голосов, отданных за него, и наступают предусмотренные законом последствия. Корреспондирует ли право акционера (участника) проголосовать тем или иным образом с обязанностью общества уведомить о собрании? Нет, прямая корреляция в данном случае отсутствует. Если общество не уведомит акционера (участника) о собрании, но он тем не менее проголосует, его право будет реализовано. Общество обязано создать условия, необходимые для реализации интереса управомоченного лица, однако эта обязанность находится вне корпоративного правоотношения. Аналогичные обязанности (обязанности, с которыми не корреспондируют права или правомочия) нетрудно отыскать в и институтах обязательственного права. Что касается обязанности учесть голос акционера, то она также не может быть представлена в качестве элемента корпоративного отношения. Ценность права участия заложена вовсе не в том, что голос акционера (участника) будет учтен, т. е. результат реализации права будет каким-то образом зафиксирован, а в том, что благодаря данному праву акционер имеет возможность определять интересы и волю общества. И в этом случае с обязанностями общества (как и иным обязанностям в правоотношениях по созданию условий, необходимых для реализации интереса) не корреспондирует какое-либо самостоятельное право. Акционеру (участнику) не принадлежит отдельное право или правомочие требовать учета его голоса. На первый взгляд может показаться странным следующее обстоятельство. Обязанность учесть голос не может возникнуть ранее того, как акционер (участник) выразит свою волю по определенному вопросу. Таким образом, хронологически сначала следуют активные действия акционера по реализации права, а лишь затем наступает обязанность создать условия для его реализации. Специфика самой ситуации заключается в том, что последствия реализации акционером (участником) своего права не могут наступить ранее того, как само осуществление будет зафиксировано. Если оно не зафиксировано (или неверно отражено), можно считать, что акционер (участник) не выражал своей воли так, как это отражено в протоколе, и если имело место нарушение, акционер (участник) вправе обжаловать решение. Таким образом, не существует какой-либо обязанности, противостоящей праву участия в обществе или правомочию участвовать в общем собрании с правом голоса. Такое положение вещей представляется парадоксальным. В то же время следует признать, что акционер (участник) своими собственными действиями может реализовать принадлежащее ему право. Удовлетворение интереса лица достигается не за счет действий иного субъекта, а благодаря действиям управомоченного. Именно в этом и лежит, с нашей точки зрения, ключ к пониманию специфики корпоративного правоотношения. Праву участия акционера (участника) противостоит не обязанность, а связанность общества волеизъявлением управомоченного лица. Установив субъекты правоотношения, его содержание, родовые и видовые признаки, не составит большого труда определить и объект данного правоотношения. Очевидно, относительно ранняя "монистическая" концепция О. С. Иоффе <23> в данном случае не может быть признана удовлетворительной. Право акционера (участника) не направлено на действия иного субъекта, за счет которых оно удовлетворяется. Возможен подход, в соответствии с которым объектом корпоративного правоотношения следует признать имущество общества. Однако такая позиция вызывает возражения, поскольку объект будет иметь крайне опосредованное отношение к самому праву участия. -------------------------------- <23> См.: Иоффе О. С. Правоотношение по советскому гражданскому праву // Гражданское право. Избранные труды. М., 2000. С. 673 - 682.

Если включить в число возможных объектов гражданских прав собственные действия управомоченного лица, то такие действия могут быть рассмотрены в качестве объекта корпоративного права. Однако такой подход может быть использован с целым рядом оговорок, поскольку по общему правилу субъект гражданского права может действовать любым образом по собственному усмотрению, не нарушая при этом законных интересов иных лиц. Поэтому допущение в число объектов действий управомоченного субъекта требует существенного пересмотра учения о гражданской правоспособности. Мы предпочитаем использовать более осторожный подход, согласно которому объектом любого субъективного гражданского права выступает удовлетворение интереса управомоченного лица. В данном случае интерес лица удовлетворяется его собственными действиями: участием в управлении юридическим лицом. После выделения корпоративных правоотношений из всего массива гражданско-правовых связей и рассмотрения элементов корпоративного права исследователь получает возможность определить его место в систематике гражданских прав. Большинство теорий корпоративных прав и правоотношений отталкиваются от деления гражданских прав на вещные и обязательственные. Такой подход может быть признан обоснованным при условии, что данные понятия являются контрадикторными, т. е. взаимоисключающими: любые "невещные" права являются обязательственными, и наоборот. Контрадикторность одновременно предполагает отсутствие областей пересечения: вещное право не может быть в то же время обязательственным. Впервые деление прав на вещные и обязательственные встречается в римском праве. Так, древнейшие римские институты nexum и mancipatio символизировали, соответственно, обязательственное и вещное начала. Позднее у Гая встречается деление исков на личные и вещные в зависимости от того, к кому данный иск может быть предъявлен (Gai 4, 1). Отсюда и берет свое начало систематизация гражданских прав. В то же время факт первенства (в хронологическом отношении) данной классификации еще не предопределяет ее приоритет в научном плане. Римляне не знали иных прав, кроме прав вещных и обязательственных. Именно поэтому цивилистика испытала определенные затруднения при описании исключительных прав. Такие права изначально рассматривались в качестве вещных, а авторское право считалось правом собственности. Этот взгляд характерен как для дореволюционного законодательства, так и для цивилистики того времени. Например, в издании Свода законов гражданских 1887 года в примечании к ст. 420, определявшей право собственности, появились положения о праве собственности на произведения наук, словесности, художеств и искусств, перенесенные из Цензурного устава. Третья книга проекта Гражданского уложения ("Вотчинные права") содержала отдельный раздел "Авторское право", включавший в себя главы, посвященные литературной, музыкальной, художественной собственности и некоторым правам, которые в настоящий момент именуются смежными. В отечественной науке гражданского права также долгое время преобладал взгляд на авторские права как на вещные <24>. С резкой критикой подобного подхода выступил Г. Ф. Шершеневич. Он признал самостоятельный характер авторских прав и отвел им место "в имущественном праве... между вещным и обязательственным правом" <25>. Впоследствии исключительные права рассматривались как самостоятельная группа, отличная от прав вещных и обязательственных. -------------------------------- <24> См., напр.: Табашников И. Г. Литературная, музыкальная и художественная собственность с точки зрения науки гражданского права и по постановлениям законодательств: Северной Германии, Австрии, Франции, Англии и России. СПб., 1878. С. 166 и сл. <25> Шершеневич Г. Ф. Авторское право на литературные произведения. Казань, 1891. С. 72 - 73.

Таким образом, на примере исключительных прав становится очевидным отсутствие контрадикторности понятий "вещное право" и "обязательственное право", поскольку наряду с ними существуют как минимум исключительные права. Почему же не сопоставлять корпоративные права с исключительными? Заметим, что римское право не знало не только исключительных прав, но и юридических лиц в их современном значении. Тем меньше оснований начинать анализ корпоративных прав с попытки их соотнесения с вещными и обязательственными правами. Во многом благодаря феномену исключительных прав цивилистика создала иную классификацию гражданских прав: их деление на абсолютные и относительные. При построении данной классификации на протяжении уже длительного периода допускается неточность при определении ее критерия. В частности, по мнению Н. Г. Александрова, в отличие от абсолютных прав субъективные права, которые корреспондируют с обязанностью неопределенного круга лиц, и притом обязанностью, заключающейся в воздержании от посягательств на объект абсолютного права, называют абсолютными правами <26>. Между тем нетрудно заметить, что в качестве критерия для разграничения прав выступают: (а) круг субъектов-носителей обязанности и одновременно (б) характер обязанности <27>. -------------------------------- <26> См.: Александров Н. Г. Законность и правоотношения в советском обществе. М., 1955. С. 114. <27> На это обстоятельство в свое время обратил внимание С. С. Алексеев, предлагая различать, с одной стороны, правоотношения активного и пассивного типа, а с другой - абсолютные и относительные (см.: Алексеев С. С. Общая теория социалистического права: Курс лекций. Учеб. пособие. Вып. 2. Нормы права и правоотношения. Свердловск, 1964. С. 60 - 63).

Представленный подход нуждается в некотором уточнении. В соответствии с правилами логики в основе любой классификации должен лежать единый критерий <28>. Исходя из самого названия классификационных групп из двух предложенных признаков, выбор следует сделать в пользу круга субъектов. Таким образом, мы получаем контрадикторные понятия: абсолютное право - такое, которому противостоит неограниченный круг субъектов (или все субъекты, подчиненные данному правопорядку <29>), и относительное право - такое, которому противостоит строго определенный субъект (субъекты). Любое гражданское право может быть отнесено или к одной, или к другой группе. Именно с этой классификации, по нашему мнению, следует начинать определение места любого гражданского права в системе частных правоотношений. -------------------------------- <28> См.: Войшвилло Е. К., Дегтярев М. Г. Логика. М., 1994. С. 48. <29> Толстой Ю. К. К теории правоотношения. Л., 1959. С. 77.

Из представленного выше анализа корпоративного права следует, что оно является относительным. Его субъектом является лицо, обладающее возможностью управлять обществом, формировать его волю. Последствия реализации права отражаются на строго определенном лице - обществе. Следующий этап исследования должен состоять в отыскании места корпоративных правоотношений среди относительных прав и определении их видовых признаков. Общепризнанным видом относительных прав являются права обязательственные. Как правило, к ним и сводят все относительные права. Отсюда возникает большой соблазн рассматривать корпоративные права в качестве обязательственных. Обязательством признается такое правоотношение, в силу которого одно лицо имеет право потребовать от другого лица совершения определенного действия либо воздержания от совершения какого-либо действия <30>. Таким образом, характерной чертой обязательства является возможность удовлетворения интереса кредитора благодаря действию (бездействию) другого лица-должника. -------------------------------- <30> Агарков М. М. Указ. соч. С. 177.

Отсюда становится совершенно очевидной разница между обязательством и корпоративным правоотношением. Как то, так и другое являются относительными правоотношениями, однако если в обязательстве интерес лица удовлетворяется посредством совершения определенных действий обязанным лицом, то в корпоративном - благодаря действиям самого управомоченного субъекта. Если в обязательстве на пассивной стороне находится обязанность совершить данное действие, то в корпоративном правоотношении - лишь связанность действиями активного лица. Такие правоотношения уже были замечены цивилистикой и получили название секундарных <31>. -------------------------------- <31> Зарождение и судьба данной концепции в немецкой правовой науке описаны С. В. Третьяковым (см.: Третьяков С. В. Формирование концепции секундарных прав в германской цивилистической доктрине (К публикации русского перевода Э. Зеккеля "Секундарные права в гражданском праве") // Вестник гражданского права. 2007. N 2. С. 253 - 270). История развития взглядов на секундарные права в отечественной цивилистике, см.: Бабаев А. Б. Проблема секундарных прав в российской цивилистике: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006. При написании настоящей статьи мы не ставили перед собой задачу подробного анализа корпоративного правоотношения (и описания всех правомочий) с позиции отстаиваемой нами секундарной природы этого явления. Первые шаги в этом направлении были сделаны в следующем очерке: Бабаев А. Б. Проблема корпоративных правоотношений // Гражданское право: Актуальные проблемы теории и практики / Под ред. В. А. Белова. М., 2007. С. 807 - 837.

На этом можно было бы поставить точку, поскольку задача, которую мы ставили перед собой при написании настоящей статьи, является выполненной: мы указали и описали основные этапы исследования корпоративных прав. Разумеется, сделанные нами выводы не могут претендовать на исключительную правильность. Однако если исследователь приходит к иным выводам, используя представленную здесь методологию (которая сама по себе, кстати, является вполне традиционной), то его концепция корпоративных прав может претендовать на определенную целостность и системность. В то же время считаем необходимым уделить особое внимание вопросу о существовании вещно-обязательственных и абсолютно-относительных корпоративных прав. Этот вопрос требует немедленного ответа по нескольким причинам. С одной стороны, он выходит далеко за рамки исследуемой темы и оказывает влияние на исследование любого института гражданского права, но с другой - при рассмотрении именно корпоративных правоотношений к проблеме вещно-обязательственных и абсолютно-относительных гражданских прав к нему обращаются особенно часто. Кроме того, допущение существования подобных прав, с нашей точки зрения, обесценивает научное исследование и наносит вред цивилистике в целом. Сразу в нескольких научных работах авторы, стремясь определить место корпоративных прав в системе гражданских правоотношений, констатируют несостоятельность деления гражданских прав на вещные и обязательственные, относительные и абсолютные, подкрепляя такой вывод ссылкой на известную работу В. К. Райхера <32>. Отсюда и появляются предположения о существовании вещного относительного, вещно-обязательственного, абсолютно-относительного корпоративного права <33>. С нашей точки зрения, выводы, представленные в упомянутых работах, одновременно свидетельствуют о невнимательном прочтении статьи советского цивилиста, некритическом восприятии некоторых заключений В. К. Райхера и делают концепции корпоративных прав, представленные в соответствующих работах, неприемлемыми. -------------------------------- <32> См.: Райхер В. К. Абсолютные и относительные права (К проблеме деления хозяйственных прав) // Известия экономического факультета Ленинградского политехнического института. Вып. I(XXV). Л., 1928. С. 273 - 306. В настоящее время научный труд советского ученого стал более доступным благодаря изданию его более полного варианта в "Вестнике гражданского права" (2007. N 2). По сравнению с предыдущим русским изданием, в последней версии статьи освещены проблемы права на собственные вещи, права следования, внешнего эффекта обязательственных прав и некоторые иные вопросы, которым практически не уделялось и не уделяется внимания в отечественной цивилистике. <33> Пахомова Н. Н. Указ. соч. С. 61 - 62; Малыхина М. Н. Указ. соч. С. 83.

В. К. Райхер не только не отрицает, но, напротив, ратует за сохранение деления прав на абсолютные и относительные. По мнению ученого, существующее деление прав на абсолютные и относительные является правильным и подлежит сохранению <34>. -------------------------------- <34> См.: Райхер В. К. Указ. соч. С. 303. Следует лишь оговориться, что, по мнению советского цивилиста, такое деление не может быть положено в основу систематики хозяйственных прав, поскольку признак, находящийся в основании классификации, носит слишком общий, абстрактный и формальный характер (Там же. С. 305). Ученый полагает, что хозяйственные права следует делить по экономическому признаку и уже в рамках полученной экономической систематики могло бы быть использовано деление прав на абсолютные и относительные (Вестник гражданского права. 2007. N 2. С. 203).

Более того, он не допускает ошибки, присущей многим работам, выстраивая эту классификацию на основании единого критерия: различия в субъектном составе тех и других правоотношений. С точки зрения советского правоведа, отличие относительного от абсолютного права обусловливает дистинкцию в самой структуре правоотношений и вместе с тем в характере междулюдской связи, образующей существо всякого правоотношения. Эта связь, по мысли В. К. Райхера, устанавливается либо по типу прямых проводов, протянутых между определенными точками пространства, либо по типу "беспроволочной" связи, соединяющей данную точку пространства с абсолютно-неопределенным числом всех "прочих" точек <35>. Поэтому констатировать условность и неточность классификации гражданских правоотношений на абсолютные и относительные, обосновывая такое утверждение ссылкой на работу цивилиста, совершенно неверно. -------------------------------- <35> См.: Там же. С. 303 - 304.

В. К. Райхер во всех правоотношениях, заключающих в себе возможность пользования чужой вещью (которые традиционно рассматривают с вещно-правовых позиций), усматривает существование относительной правовой связи между собственником вещи и управомоченным лицом. По этой причине он отказывается признавать такие правоотношения вещными и абсолютными, а рассматривает их в качестве относительных <36>. -------------------------------- <36> См.: Там же. С. 280 - 294.

По мнению цивилиста, различие между абсолютными и относительными правами идет не по той линии, что абсолютное право "обязательно", "действует" и т. д. против "всех", а относительное - только против "одного". Всякое право (именно потому, что оно право, т. е. особое явление социального порядка) обязательно для всех и действует против всех. Всякое правоотношение связывает управомоченного не с одним только лицом, а со всем обществом <37>. -------------------------------- <37> См.: Там же. С. 295.

Констатируя относительность всех рассмотренных правоотношений (которые традиционно считаются вещными, следовательно, абсолютными), советский правовед одновременно указывает на "отраженное" внешнее действие относительного права, которое состоит в том, что управомоченное лицо защищено от действий неограниченного круга иных лиц и ему предоставлены гражданско-правовые способы защиты <38>. -------------------------------- <38> См.: Там же. С. 295 - 302.

По всей видимости, это внешнее действие относительных прав, отмеченное советским цивилистом, и дало повод современным исследователям говорить о существовании неких вещно-обязательственных правоотношений. Однако эта конструкция не соответствует основной мысли, представленной в работе В. К. Райхера. Автор, настаивая на необходимости пересмотра традиционной классификации гражданских прав на вещные и обязательственные, относился к идее существования таких смешанных правоотношений без всякого сочувствия <39>. -------------------------------- <39> См.: Там же. С. 175.

Концепция советского цивилиста не может быть положена в основу конструирования особых вещно-обязательственных или абсолютно-относительных отношений. В. К. Райхер в данном случае лишь подчеркивал, что любое субъективное гражданское право обязательно для всех субъектов, и такой вывод, безусловно, верен. Однако раскрытие такой обязательности через формулу "внешнее действие относительных прав" остается только описанием, поскольку оно не способно выявить элементы, составляющие "отраженное действие" и правовой эффект, наступающий в результате такого действия. "Отраженное действие" заключается в существовании наряду с относительной связью между двумя лицами абсолютного правоотношения между управомоченным лицом и всеми другими лицами. Последнее правоотношение особенно рельефно проявляется в правах на чужие вещи. Такое сосуществование двух ярко выраженных правоотношений не позволяет говорить о неком едином вещно-обязательственном или абсолютно-относительном правоотношении. Обратный подход, допускающий существование вещно-обязательственных прав, является неверным, поскольку он не объясняет, а лишь затемняет вопрос о правомочиях, принадлежащих лицу. В этом нетрудно убедиться на примере работ Н. Н. Пахомовой. В своих монографиях <40> автор последовательно придерживается взгляда на корпоративное право как на вещное и в то же время относительное. С точки зрения цивилиста, в содержание права собственности входит лишь одно правомочие - правомочие присвоения, в которое, в свою очередь, включаются правомочия владения, пользования и распоряжения <41>. Какие же правомочия могут входить в право собственности участника общества? Оказывается "в хозяйственных обществах правомочия владения, пользования и распоряжения участников на передаваемое в собственность юридическому лицу имущество "парализуются" правом собственности юридического лица полностью... У них (участников. - А. Б.) сохраняются правомочие присвоения, а также "остаточные" правомочия, оставшиеся после "парализации" их правомочий владения, пользования и распоряжения правом собственности" <42>. Отсюда совершенно неясно, каким образом могло сохраниться некое правомочие присвоения, если все субправомочия, составляющие его содержание, были переданы обществу. -------------------------------- <40> Помимо указанной выше работы автор издал монографию "Цивилистическая теория корпоративных отношений". Екатеринбург, 2005. Поскольку основные аргументы и выводы, представленные в обеих работах, совпадают, мы будем ссылаться на более раннюю книгу. <41> Там же. С. 84 - 86. <42> Там же. С. 86.

Не меньшее удивление вызывает наличие неких "остаточных" правомочий. Их автор усматривает в праве на ликвидационный остаток <43>. Остается спросить: как быть в ситуации, когда данное право не реализуется (например, по причине банкротства)? Остается ли оно вещным до момента ликвидации? Что происходит в том случае, когда акционер продает свои акции? Ведь новый акционер не передавал обществу свои правомочия по владению, пользованию и распоряжению (он не был учредителем), но тем не менее именно он теперь имеет возможность (при наличии соответствующих юридических фактов) получить ликвидационный остаток. И уж совсем неясно, как быть, когда участник получает другое имущество, а не то, которое он вносил в уставный капитал. Напомним, что свойством любого вещного права является возможность следования за вещью. Здесь же лицо получает иную вещь. -------------------------------- <43> Там же. С. 94.

Число вопросов можно умножать до бесконечности, однако едва ли в этом имеется необходимость. Совершенно очевидно, что концепция вещно-обязательственных (или абсолютно-относительных) прав и правоотношений является неприемлемой, поскольку не способна объяснить специфику любого субъективного гражданского (в том числе корпоративного) права. Напротив, последовательно придерживаясь деления субъективных гражданских прав на абсолютные и относительные (в основание которого положен единый критерий), исследователь получает возможность верно определить место корпоративных правоотношений в системе гражданско-правовых связей.

Название документа