Продюсерский договор и простое товарищество

ПРОДЮСЕРСКИЙ ДОГОВОР И ПРОСТОЕ ТОВАРИЩЕСТВО

К. И. СКЛОВСКИЙ

Скловский К. И., адвокат, доктор юридических наук.

Хорошевским райсудом г. Москвы рассматривался иск ООО "Студия "Диалог" к Г., Ч., Б. о взыскании неустойки и расторжении договора. Истец ссылался на то, что им были заключены одинаковые договоры с каждым из ответчиков, по условиям которых ответчики обязывались оказывать истцу оговоренные в договоре услуги, в том числе являться на съемки любого рода, на запись в студию, на репетиции, на интервью, на концерты и иные зрелищные и публичные мероприятия, организованные истцом. В период действия этого договора истец заключил с третьим лицом договор на серию концертов. Ответчикам следовало выехать по приобретенным для них истцом авиабилетам в г. Выборг, а затем Санкт-Петербург, где истцом были заказаны для них номера в гостиницах. Однако ответчики не выехали на концерты, не обосновав уважительными причинами свой отказ. В соответствии с договором в случае одностороннего отказа каждый из ответчиков обязан выплатить истцу неустойку в размере "финансовых вложений истца", но не менее 100000 долл. Суд удовлетворил иск, указав следующее. По мнению суда, между сторонами был заключен договор оказания услуг, причем ответчики были обязаны выполнять взятые на себя обязательства. Однако в нарушение своих обязательств ответчики не явились на концерты в Выборге и Санкт-Петербурге, тогда же отказались от дачи интервью, не явились на организованную продюсером фотосессию. Суд расценил это поведение как односторонний отказ от исполнения обязательства, договор расторг и взыскал с каждого ответчика сумму, равную 100000 долл. как неустойку. Квалификация договора судом не может не вызвать сомнений. Очевидно, что обязательства ответчиков никак не являются услугами для истца (продюсера), если только мы не будем обсуждать ситуацию, что сам продюсер является единственным посетителем всех тех концертов, которые он организует. Что касается съемок для журналов и тому подобных мероприятий, то конечно в этих случаях не снимаемые артисты, а фотографы оказывают услуги. Все это настолько очевидно, что ошибка суда должна получить какое-то иное объяснение, кроме трудностей в выяснении фактических обстоятельств дела. Думаем, что не ошибемся, если выскажем предположение, что проблемы дела связаны не с фактами, а с их юридической интерпретацией, точнее с квалификацией договора. Точно так же, как за термином "инвестиционный контракт" могут скрываться самые разные договоры, за термином "продюсерский контракт" мы будем обнаруживать договоры различной природы. Прежде всего заметим, что есть нечто общее между продюсерским контрактом, или по крайней мере некоторыми его вариантами, и контрактом инвестиционным. Неслучайно в обсуждаемом нами деле фигурируют "финансовые вложения" истца, т. е., собственно говоря, инвестиции. Однако отождествлять эти договоры все же не имеет смысла хотя бы потому, что в ГК РФ ни тот, ни другой не упомянут и такое отождествление не приблизит нас к решению наших проблем. Вообще говоря, продюсер - фигура, знакомая гражданскому праву как организатор создания сложного объекта, включающего несколько охраняемых результатов интеллектуальной деятельности, приобретающий право на эти результаты в силу договоров (ст. 1240 ГК РФ). С точки зрения авторских прав вопрос хотя и сложный, но все же регулируемый. Кроме того, скорее всего стороны не будут передавать права на результаты творчества посредством продюсерского договора. Хотя нельзя исключать, что попутным результатом продюсерского договора станет и приобретение продюсером авторских прав. Внимание прессы привлек спор, в котором суд запретил исполнителю, ушедшему от продюсера, выступать на сцене, штрафуя за каждое выступление как за неисполнение судебного решения. Природа запрета, видимо, в прогибиторных (запретительных) правах, признанных за продюсером на "сценический образ" или подобный объект защиты, что указывает на сферу действия авторского права. Можно допустить, что продюсер (или иной участник артистической группы) создает внешний вид представления, что включает костюмы, сценическое оформление, псевдонимы (сценические имена) артистов и т. п. Нельзя при этом исключить, что созданный объект достигнет качеств персонажа и получит тем самым защиту авторским правом. Такая защита предполагает, в частности, запрет на использование третьими лицами без согласия автора. Нужно, впрочем, заметить, что персонаж - достаточно бедный содержанием объект авторского права. Во всяком случае, имя персонажа не является отдельным объектом защиты. Многие узнаваемые черты персонажа на самом деле принадлежат артисту, а не автору персонажа. Значительный материал по этой части накоплен в знаменитом многолетнем споре по поводу авторской принадлежности такого персонажа, как Джеймс Бонд. Серьезное исследование может привести суд к выводу, что отсутствуют достаточные качества, позволяющие обнаружить создание объекта права в виде персонажа. Если же персонаж и будет признан, то те его черты, которые созданы автором (продюсером, художником), обычно бывают не настолько значительными, чтобы артист, для которого создавался персонаж, был лишен возможности продолжать выступления иначе, как путем полного отказа от всех своих черт, запомнившихся публике. Кроме того, если стороны строят свои отношения только на угрозе запрета, то это все же не договорный способ организации дела. А мы говорим о договоре. Продюсер, если он выступает как инвестор, предприниматель, будет рассматривать свои вложения как рискованные и имеющие целью получение прибыли, которая станет результатом как его вложений, так и деятельности по достижению результата, который отличен от авторских прав. Для того чтобы точнее представить себе этот результат, обсудим более понятный вариант: когда продюсер выступает как агент, организующий концертную и тому подобную деятельность артиста (здесь его скорее можно называть импресарио). Такой агент берет на себя исключительно посреднические функции - договаривается об условиях выступлений, съемок, интервью, заказывает рекламу, осуществляет финансовые операции в интересах артиста, вплоть до его частичного или полного кредитования, и т. д. Агент не вмешивается, однако, в творческий процесс - не определяет не только жанр, в котором выступает артист, но и его репертуар, не участвует в репетициях, не определяет и не заказывает исполняемых произведений и т. д. Даже если он и высказывается о творчестве заказчика, то эти высказывания не носят обязывающего характера и являются только мнениями агента. В конце концов, риск не только творческой, но и коммерческой неудачи несет артист. Вознаграждение агента состоит в получении комиссии за оказанные им посреднические услуги. Обычно комиссия рассчитывается как процент от того дохода, который причитается артисту за выступления. Размер этой комиссии может зависеть и от репутации, знаменитости агента. Начинающий, неизвестный артист, которого представляет известный агент, тем самым получает дополнительные возможности, так как потребители рассматривают известность, маститость агента как гарантию успешности артиста. Соответственно, агент получает больший процент в качестве комиссии. Если же артист уже известен, то скорее он будет гарантировать профессиональные качества агента, и тогда агент не будет иметь оснований требовать повышенного вознаграждения. В этих случаях агент (импресарио) не выходит за рамки внешних, представительских функций, реализует свои навыки, связи, знания в сфере организации. Но никаких признаков инвестиций, т. е. рисковых вложений, здесь мы не видим. Между тем продюсер, намеренный сделать "финансовые вложения", уже не выступает как агент артиста. Агент, если и финансирует артиста, то только в смысле кредитования. В этом случае агент несет только риск невозврата предоставленных средств, а не риск неудачи вложений. В первом случае риск состоит в неплатежеспособности артиста; во втором - в неудаче всего "проекта". Итак, мы получаем второе, после понятия "продюсерский контракт", неясное понятие. Мы имеем в виду понятие "проект". Есть опасения, что столь же малопонятные в юридическом смысле термины будут в дальнейшем умножаться. Пора вернуться к вопросу о квалификации продюсерского договора, отличного от договора агентского, с которым, как представляется, трудностей квалификации все же не ожидается. Мы, таким образом, обнаружили, что на самом деле за продюсерским договором могут скрываться различные договоры, предусмотренные ГК РФ. Целью продюсерского договора может быть и часто является получение артистом (группой, ансамблем) известности, популярности, узнаваемости. Результатом становится не только значительное повышение доходов от концертов или иных представлений, но и дополнительные доходы, нередко превышающие основные - от рекламы, участия в иных коммерческих мероприятиях. Коммерческий смысл достижения популярности, узнаваемости ранее неизвестными артистами состоит, как можно видеть, в том, что финансовые вложения продюсера, а также его профессиональные усилия по продвижению артиста (группы) приносят затем ему доходы, значительно превышающие начальные вложения. Вот такую цель достижения популярности, получение новых возможностей как коммерческого, так и некоммерческого плана и можно называть "проектом". Имеется в виду, что заранее известны как цели вложений сил и средств, так и пути достижения этих целей. Теперь мы должны обратить внимание на другую сторону договора - артиста (группу, ансамбль). Понятно, что известность, узнаваемость, популярность - это те свойства, которые приобретает именно артист (а известность продюсера - лишь производна от популярности и успешности артиста). Мы обнаруживаем, что у продюсера и артиста имеется общая цель - достижение известности, популярности, востребованности. Хотя по отношению к доходам эта цель и может расцениваться как средство, ни в коем случае нельзя так ее характеризовать. Во-первых, популярность сама по себе является результатом целенаправленной деятельности, имеющим самостоятельную и весьма высокую ценность. Во-вторых, получение различных коммерческих результатов настолько тесно связано с этим результатом, что их разделение лишено всякого смысла. Когда имеют в виду успешный "проект", то под успехом имеют в виду и первое и второе. Наличие общей цели предопределяет следующие юридические выводы. Перед нами, конечно, не договор об оказании услуг. Продюсер нисколько не испытывает потребности в прослушивании артиста, посещении его выставок и представлений, и не для этого он вступает с ним в договорные отношения. Посреднические услуги продюсера - это также далеко не главный интерес артиста. Продюсер сосредоточен на таких вопросах, как подбор репертуара (обычно он сам заказывает исполняемые произведения), определение манеры исполнения, состав вспомогательных, а нередко и ведущих исполнителей. Очевидно, что речь идет о серьезном, определяющем, содержательном вкладе. В то же время этот вклад едва ли воплощается в тот или иной объект авторского права <1> (кроме случая, когда один из авторов произведений или артист (в отношении смежных прав) берет на себя функции продюсера, но мы этот случай не обсуждаем). Приходится говорить о результате, который является полезным и общим для его участников, хотя и не выступает как объект права (ст. 128 ГК РФ). Это второй вывод, который мы должны сделать. -------------------------------- <1> Впрочем, даже наличие объекта авторского права, дающего только запретительные права продюсеру, не лишает смысла продюсерский договор, который направлен на более широкий результат.

В ГК РФ только один договор предусматривает достижение общего для сторон полезного результата. Таким договором является, как известно, договор простого товарищества. Целью договора может быть как результат, который является объектом права, скажем, строение, так и результат, который к числу объектов не относится. Соответственно, трудности с идентификацией и квалификацией общего результата, общей цели не являются фатальными для квалификации самого договора как товарищества. Гораздо важнее выявление того, что результат действий товарищества является именно общим. Другим важным вопросом является определение момента, когда результат уже достигнут, ведь в этот момент договор прекращается в связи с достижением результата. Классическому праву было известно товарищество в той сфере, о которой мы говорим. Цицерон рассказывал в одной из своих речей о товариществе, называемом societas histrionis. По этому договору один из товарищей доставлял талантливого раба, а взнос другого состоял в обучении его сценическому искусству. Заработок артиста (Цицерон говорит, что весьма значительный) делился между товарищами пополам <2>. -------------------------------- <2> Соколовский П. Е. Договор товарищества по римскому гражданскому праву. Киев, 1893. С. 221.

Законное оживление читателя при выяснении рабского статуса артиста мы можем умерить лишь тем доводом, что если сам товарищ попросит обучить его сценическому искусству (не приличествующему свободному человеку вплоть до позднего средневековья, да и позже), то смысл договора существенно не изменится. Предположим при этом, что начальные расходы товарищи покрывают сообща. Если теперь вернуться к нашему договору, то мы можем заметить, что вкладом продюсера будут деньги и деятельность по организации ежедневных занятий артиста, включая участие в определении не только коммерческого, но и творческого ее содержания. Вкладом артиста будет не только концертная деятельность, но и участие в создании той самой узнаваемости, оригинальности, которая позволит изменить его артистический облик (имидж), создать новое артистическое качество. Сами эти артистические качества, хотя и присвоены личности артиста и поэтому не могут быть вполне отделены от нее, являются все же общей целью договора. Достижение этих качеств, следовательно, может рассматриваться как общая цель. В этом пункте коренится одна из трудностей простого товарищества, созданного для извлечения доходов из освоения определенной ниши рынка - не только продюсерского договора. Всегда, когда товарищи объединяются для получения дохода от ряда операций, те из товарищей, которые получают в процессе осуществления общей деятельности навыки, знания рынка, связи, рано или поздно получают стимул выйти из товарищества и вести дела самостоятельно, не делясь доходами с другими товарищами, участвующими в общем деле только деньгами, оставаясь в целом в стороне от текущей деятельности. Такая ситуация была известна и античному праву. Понятно, что запрет на отказ от товарищества противоречит началам частного права. Ульпиан прямо писал, что запрет на выход из товарищества невозможен даже тогда, когда имеется условие о запрете раздела общего имущества в течение определенного времени <3>. -------------------------------- <3> Д. 17.2.14. Тогда раздел будет произведен позже.

Единственным нормативным регулятором здесь могут быть нормы, подобные, например, правилам § 112 Германского торгового уложения о запрете конкуренции, в силу которых участник товарищества не может без согласия других участников совершать сделки в той же коммерческой отрасли. Очевидно, что здесь идет речь не о запрете на выход из товарищества, а о запрете конкуренции. Однако подчинение договора простого товарищества и продюсерского договора в частности специальному регулированию такого рода пока, насколько известно, не предполагается. А такое следствие выхода из простого товарищества, как утрата своей доли в будущем результате <4>, в данном случае не может служить достаточным сдерживающим от выхода фактором. -------------------------------- <4> Кстати, применительно к современному российскому праву это положение воспринимается с трудом - есть мнение, что вышедший товарищ считается имеющим долю в том результате, который будет создан в будущем (чаще всего - объекте строительства). Фактически выдел доли при выходе возможен, если уже имеется общий результат на момент выхода, скажем, доходы от общей торговой деятельности.

В нашем деле продюсер пытался предотвратить выход установлением неустойки. Однако в том виде, в котором эта неустойка определена в договоре, она не кажется корректной. Дело в том, что обязательства артистов определены как оказание услуг продюсеру. И за невыполнение этих обязанностей артисты и выплачивают неустойку. Но если мы можем показать, что никаких услуг они продюсеру не оказывают, то тем самым мы лишаем эту неустойку юридической почвы. Участники договора простого товарищества не могут по отношению к достижению общего результата, в том числе по внесению вклада, рассматриваться как должники и кредиторы, а их участие в товариществе не может быть описано через взаимные обязательства и права требования. Есть, конечно, отдельные ситуации в товариществе, когда обязательство возникает: например, если один из товарищей произвел необходимые для общего дела расходы, то он вправе потребовать от других участия в их возмещении (ст. 1046 ГК РФ). Возникают обязательства и на случай причинения товарищем убытков общему имуществу. Но такие обязательства факультативны и не сказываются на основном содержании договора. Однако если мы не можем квалифицировать участника, скажем артиста, как должника, то мы утрачиваем основания обеспечивать исполнение им договора неустойкой. Означает ли это, что неустойка вовсе не применима к простому товариществу, в том числе к продюсерскому договору, имеющему общую для участников цель в период действия договора и направленную против его прекращения? В том виде, в котором неустойка установлена указанным выше договором и в котором взыскана судом, она существовать, пожалуй, не может. Товарищ не выступает должником в отношении своего вклада, и неустойка за невнесение вклада (в том числе в виде деятельности) неприменима <5>. -------------------------------- <5> Встречающаяся иногда квалификация продюсерского договора как трудового, исходящая из той идеи, что продюсер устанавливает для артистов график репетиций и выступлений, ставит их в подчинение себе, представляется мне крайне сомнительной, и я ее не стану обсуждать. Но в любом случае обязанности по трудовому договору не могут обеспечиваться неустойкой.

Если товарищ небрежно относится к общему делу, это может сказаться при прекращении товарищества и разделе доходов или иного общего имущества, вплоть до взыскания с него убытков (при отрицательном результате). Но понуждать его неустойкой к рачительному хозяйствованию невозможно. Такой риск заложен в самом товариществе, когда стороны доверяют друг другу и сами несут потом последствия своего выбора. Но мы уже заметили, что в отношении факультативных, дополнительных обязательств товарищи, как уже говорилось, могут быть поставлены в положение должников. Нас интересуют обязанности товарища, вышедшего не потому, что он хочет освободиться от последствий неверного ведения общих дел, а с другой целью - получить только для себя все выгоды из товарищества. В этом случае на него в классическом праве возлагались все возникающие из такого выхода убытки, хотя бы товарищество и не прекращалось. "Несвоевременный отказ от участия в товариществе подлежит оценке", - говорит Соколовский <6>. -------------------------------- <6> Д. 17.2.17.2. См. также: Соколовский П. Указ. соч. С. 279 - 280; Гай. Институции. 3, 151.

На наш взгляд, на случай выхода, совершенного с единственной или преимущественной целью получения выгод для себя, может быть установлена неустойка, равно как могут и отыскиваться убытки. Итак, продюсерский договор, если он отвечает признакам договора простого товарищества, может быть обеспечен неустойкой на случай отказа от участия в договоре. Неустойка может обеспечивать участие в договоре любой стороны - и продюсера, и артистов. Неустойка обеспечивает обязанность участника (товарища) возместить убытки, причиненные его несвоевременным отказом от договора. Такое поведение должно оцениваться как с точки зрения условий договора, в которых должно быть точно описано, при каких условиях считается достигнутой цель договора, когда и как он прекращается, так и с точки зрения вины вышедшего товарища. Если продюсерский договор не может быть квалифицирован как простое товарищество, то такая неустойка неприменима. Понятно, что эти выводы распространяются и на иные, кроме продюсерского, договоры простого товарищества.

Название документа