Право лица на молчание и юридическую помощь как элементы права на справедливое судебное разбирательство

ПРАВО ЛИЦА НА МОЛЧАНИЕ И ЮРИДИЧЕСКУЮ ПОМОЩЬ КАК ЭЛЕМЕНТЫ ПРАВА НА СПРАВЕДЛИВОЕ СУДЕБНОЕ РАЗБИРАТЕЛЬСТВО

А. ГРИЧАНИЧЕНКО

Алексей Гричаниченко, судья Новгородского областного суда.

"Правило Миранды" в части права хранить молчание соответствует общепризнанному принципу, закрепленному в ч. 3 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, который гласит: "Каждый имеет право при рассмотрении любого предъявленного ему уголовного обвинения не быть принуждаемым к даче показаний против самого себя или к признанию себя виновным" <1>. В соответствии с ч. 1 ст. 51 Конституции РФ никто не обязан свидетельствовать против себя самого, своего супруга и близких родственников, круг которых определяется федеральным законом. Разъясняя право не свидетельствовать против себя, Конституционный Суд РФ указал, что данное конституционное право предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления <2>. -------------------------------- <1> Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. // Международные акты о правах человека: Сборник документов. М., 2000. С. 52 - 68. <2> Постановление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2001 г. N 6-П "По делу о проверке конституционности статьи 265 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданина А. А. Шевякова" // Российская газета. 2001. 15 июня.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 г. <3> не содержит прямого указания на право не свидетельствовать против себя, однако Европейский суд по правам человека (далее - Европейский суд) в толковании права на молчание как составной части права не давать показания против самого себя исходит из того, что эти положения являются общепризнанными международными стандартами, составляющими основу справедливого судебного разбирательства <4> (ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод). Право не свидетельствовать против себя обеспечивает прежде всего уважение к намерению обвиняемого хранить молчание и предполагает, что обвинение по уголовному делу должно представить доказательства против обвиняемого, не прибегая к доказательствам, полученным методами принуждения или подавления вопреки воле обвиняемого <5>. -------------------------------- <3> Конвенция о защите прав человека и основных свобод // Бюллетень международных договоров. 2001. N 3. <4> Постановление Европейского суда по правам человека от 10 марта 2009 г. "Дело "Быков (Bykov) против Российской Федерации" (жалоба N 4378/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 6. <5> Там же.

По мнению Европейского суда, право хранить молчание и не свидетельствовать против себя не является абсолютным. Для определения того, была ли затронута суть этих прав, Европейский суд отмечает необходимость исследовать природу и степень принуждения, использованного для получения доказательства, наличие соответствующих гарантий и характер использования материала, полученного таким образом <6>. Отказ от права, гарантированного Конвенцией - насколько он допустим, не должен идти вразрез с важными общественными интересами, должен быть сделан недвусмысленным образом и должен сопровождаться минимальными гарантиями, соизмеримыми со значением отказа <7>. -------------------------------- <6> Постановление Европейского суда по правам человека от 29 июня 2007 г. "Дело "О. Халлоран и Фрэнсис (O. Halloran and Francis) против Соединенного Королевства" (жалобы N 15809/02, 25624/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2008. N 1. <7> Постановление Европейского суда по правам человека от 18 февраля 2010 г. "Дело "Александр Зайченко (Aleksandr Zaichenko) против Российской Федерации" (жалоба N 39660/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2010. N 9.

Как отмечает Европейский суд, это право подорвано, если власти государства используют уловки для получения признания или подобных инкриминирующих заявлений. Так, в деле "Аллан (Allan) против Соединенного Королевства" заявитель содержался в предварительном заключении и отказывался давать показания на допросах. Агент полиции X. был помещен в камеру заявителя с целью вытягивания из него информации. Европейский суд указал, что признания, якобы сделанные X., не были спонтанными и самопроизвольными, а были получены при настойчивых расспросах X., который при подстрекательстве полиции проводил их при обстоятельствах, которые могли рассматриваться как функционально равнозначные допросу, проводившемуся без соблюдения процессуальных гарантий, присущих формальному полицейскому допросу. Европейский суд пришел к выводу, что заявитель подвергался психологическому давлению, которое нарушает добровольную природу признания. В данных обстоятельствах информация, добытая благодаря использованию X., может рассматриваться как полученная вопреки воле обвиняемого, а принятие ее во внимание в ходе разбирательства дела нарушило право заявителя хранить молчание и привилегию против самообвинения <8>. -------------------------------- <8> Постановление Европейского суда по правам человека от 5 ноября 2002 г. по делу "Аллан (Allan) против Соединенного Королевства" (жалоба N 48539/99) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2003. N 4.

Вместе с тем в деле "Геглас против Чехии", где заявитель признал свое участие в ограблении в разговоре с лицом, которому полиция передала прослушивающее устройство, спрятанное под одеждой, Европейский суд, отклоняя жалобу заявителя в отношении использования записи, указал, что до осуществления записи заявитель не был официально допрошен или обвинен в совершении преступления, он пользовался преимуществами состязательного разбирательства, его осуждение было основано не только на оспариваемой записи, оспариваемые меры были приняты против лица, совершившего серьезное преступление и впоследствии осужденного к девяти годам лишения свободы <9>. -------------------------------- <9> Постановление Европейского суда по правам человека от 1 марта 2007 г. по делу "Геглас (Heglas) против Чехии" (жалоба N 5935/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2007. N 9.

Представляет интерес дело "Быков (Bykov) против Российской Федерации", где заявитель принял В., у которого было записывающее устройство, в своем "гостевом доме", беседовал с ним и делал конкретные замечания по вопросам, затронутым В. В отличие от заявителя по делу "Аллан против Соединенного Королевства", он находился на свободе в своем помещении, мог по собственной воле встретиться с В. и беседовать с ним или отказаться сделать это. Европейский суд также придал значение тому факту, что, оценивая факты, национальные суды прямо не опирались на запись разговора заявителя с В. или ее изложение и не стремились толковать конкретные заявления, сделанные заявителем во время разговора. Вместо этого они исследовали экспертное заключение, представленное в связи с разговором, с целью оценки отношений заявителя с В. и его манеры вести диалог. Кроме того, в суде запись не рассматривалась как признание или доказательство осведомленности, которое могло быть положено в основу признания виновности; она играла ограниченную роль в сложной системе доказательств, которые подверглись оценке суда <10>. -------------------------------- <10> Постановление Европейского суда по правам человека от 10 марта 2009 г. "Дело "Быков (Bykov) против Российской Федерации" (жалоба N 4378/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 6.

Согласно ст. 11 УПК РФ следователь, дознаватель обязаны разъяснять подозреваемому, обвиняемому, потерпевшему, а также другим участникам уголовного судопроизводства их права, обязанности и ответственность и обеспечивать возможность осуществления этих прав; в случае согласия лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, дать показания, дознаватель, следователь обязаны предупредить указанных лиц о том, что их показания могут быть использованы в качестве доказательств в ходе дальнейшего производства по уголовному делу. В п. 2 ч. 4 ст. 46 и п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ закреплено право подозреваемого и обвиняемого давать показания по уголовному делу и установлено, что при их согласии на это они должны быть предупреждены о том, что данные показания могут быть использованы в качестве доказательств по делу, в том числе и при их последующем отказе от своих показаний, за исключением случая, предусмотренного п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ. Статья 75 УПК РФ закрепляет правило о недопустимости доказательств, полученных с нарушением требований Кодекса, и относит к недопустимым доказательствам, в частности, показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника, включая случаи отказа от защитника, и не подтвержденные подозреваемым, обвиняемым в суде. Следует обратить внимание на невозможность восстановления содержания этих показаний. В соответствии с правовой позицией, сформулированной Конституционным Судом РФ, недопустимо воспроизведение в ходе судебного разбирательства содержания показаний подозреваемого, обвиняемого, данных в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденных им в суде, путем допроса в качестве свидетеля, дознавателя или следователя, производившего дознание или предварительное следствие <11>. -------------------------------- <11> Определение Конституционного Суда РФ от 6 февраля 2004 г. N 44-О "По жалобе гражданина Демьяненко Владимира Николаевича на нарушение его конституционных прав положениями статей 56, 246, 278 и 355 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации" // Российская газета. 2004. 7 апреля.

Верховный Суд РФ также подтвердил, что суд не вправе допрашивать дознавателя о содержании показаний, данных в ходе досудебного производства подозреваемым, восстанавливать содержание этих показаний вопреки закрепленному в п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ правилу, согласно которому показания подозреваемого, обвиняемого, данные в ходе досудебного производства по уголовному делу в отсутствие защитника и не подтвержденные в суде, относятся к недопустимым. Тем самым закон исключает возможность любого, прямого или опосредованного, использования содержащихся в них сведений <12>. -------------------------------- <12> Там же. См. также: Определение Верховного Суда РФ от 2 мая 2007 г. по делу N 81-006-131 // СПС "КонсультантПлюс".

Определенную сложность представляет оценка объяснений лица, полученных в ходе проведенных оперативно-розыскных мероприятий. Возьмем, к примеру, оперативный эксперимент. Обращенное к лицу требование действующего в официальном качестве сотрудника оперативного подразделения выдать переданные ему в качестве взятки в ходе негласной части этого мероприятия денежные купюры и объяснить источник их происхождения означает, что лицо официально подозревается в совершении преступления, а его свобода ограничена. Во всяком случае, уклониться от общения с сотрудником оперативно-розыскного органа и действовать по своему усмотрению оно не может. Поддерживаем высказанное в юридической литературе мнение, что с этого момента такое лицо вправе получить должное представление о своих правах и обязанностях, о выдвигаемом в отношении его подозрении и, следовательно, возможность эффективно защищаться <13>. -------------------------------- <13> См.: Лазарева В. А. Проблемы обеспечения прав лиц, в отношении которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия, как условие допустимости использования полученных результатов в качестве доказательств по уголовному делу // Конституционно-правовые проблемы оперативно-розыскной деятельности: Сб. материалов Всероссийского круглого стола (3 ноября 2011 г.) / В. В. Абрамочкин, А. С. Александров, В. М. Атмажитов и др.; сост. К. Б. Калиновский. СПб.: Петрополис, 2012.

Согласно позиции Конституционного Суда РФ, когда выступающее в официальном качестве должностное лицо в ходе оперативно-розыскного мероприятия, осуществляемого в отношении гражданина, чьи конституционные права на свободу, личную неприкосновенность и свободу передвижения реально ограничены путем административного задержания, проводит его опрос, направленный на выявление фактов и обстоятельств, уличающих данного гражданина в совершении преступления, если гражданин делает заявление о совершенном им преступлении, то с этого момента в отношении его начинают действовать нормы Конституции РФ, обеспечивающие в том числе предоставление квалифицированной юридической помощи (ст. 48) и право не свидетельствовать против себя самого (ч. 1 ст. 51) <14>; право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса, в том числе от признания задержанным и подозреваемым, если управомоченными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения <15>; не может служить основанием для отказа лицу, в отношении которого в рамках возбужденного уголовного дела ведется уголовное преследование, в удовлетворении ходатайства о предоставлении ему защитника то обстоятельство, что проводимые с его участием действия осуществлялись не как уголовно-процессуальные, а как оперативно-розыскные <16>. -------------------------------- <14> Определение Конституционного Суда РФ от 20 декабря 2005 г. N 473-О "Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Корчагина Алексея Юрьевича на нарушение его конституционных прав положениями Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" // СПС "КонсультантПлюс". <15> Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова" // Российская газета. 2000. 4 июля. <16> Определение Конституционного Суда РФ от 15 ноября 2007 г. N 924-О-О "По жалобе гражданина Козлова Дмитрия Борисовича на нарушение его конституционных прав пунктом 13 части четвертой статьи 47, пунктом 1 части второй статьи 75, частью первой статьи 285 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации и пунктом 1 части первой статьи 6 Федерального закона "Об оперативно-розыскной деятельности" // СПС "КонсультантПлюс".

При таких обстоятельствах объяснение (протокол опроса) этого лица в отсутствие названных процессуальных гарантий не может рассматриваться в качестве допустимого доказательства. Добровольность выдачи лицом предмета взятки, если ему не разъяснены его право не свидетельствовать против себя самого (ст. 51 Конституции РФ) и право обратиться за помощью к адвокату, вызывает обоснованные сомнения. Единственно допустимые в такой ситуации действия - это осмотр места происшествия и освидетельствование, производство которых дает основание для возбуждения уголовного дела и продолжения расследования <17>. -------------------------------- <17> См.: Лазарева В. А. Указ. соч.

Таким образом, если выявленная в процессе ОРМ информация свидетельствует о совершении преступления (взятка принята, наркотик сбыт), следует принимать незамедлительное решение о возбуждении уголовного дела, задержании и допросе подозреваемого, производстве личного обыска или обыска помещения. На организацию процессуальных действий с соблюдением требований УПК (доставление подозреваемого к следователю или, по обстоятельствам, вызов следователя на место совершения преступления, приглашение адвоката, составление проектов необходимых постановлений) у должностного лица органа дознания есть, как известно, три часа. Их вполне достаточно, чтобы приступить к собиранию доказательственной информации в порядке, установленном Уголовно-процессуальным кодексом, обеспечивающим соблюдение прав личности и допустимость формируемых на основе ОРД доказательств. Следование закону исключит все сомнения, которые вызывает подмена процессуальной деятельности оперативно-розыскной, снимет искусственно созданные проблемы легализации, документирования, трансформации <18>. -------------------------------- <18> Там же.

Как показал проведенный анализ, судебная практика признает недопустимыми доказательствами: - пояснения лиц (впоследствии подсудимых), которые содержались в протоколах задержания <19>; -------------------------------- <19> Определение Верховного Суда РФ от 25 октября 2007 г. по делу N 32-007-33сп // СПС "КонсультантПлюс".

- объяснения, которые подсудимый давал при осмотре места происшествия и не подтвердил в судебном заседании <20>. -------------------------------- <20> Определение Верховного Суда РФ от 2 сентября 2010 г. N 32-О10-29сп // СПС "КонсультантПлюс".

Признательные показания обвиняемого (подозреваемого) могут быть также оформлены не только протоколом допроса (ст. 190 УПК РФ), но и протоколом очной ставки (ст. 192 УПК РФ) или протоколом проверки показаний на месте (ст. 194 УПК РФ). Применительно к показаниям свидетеля Верховный Суд РФ разъяснил, что никакой принципиальной разницы между такими следственными действиями, как протокол допроса потерпевших и протоколы очной ставки и проверки показаний на месте происшествия, не имеется <21>. -------------------------------- <21> Определение Верховного Суда РФ от 3 июня 2005 г. N 82-о05-13 // СПС "КонсультантПлюс".

Вместе с тем в другом решении Верховный Суд РФ указал, что проверка показаний на месте (ст. 194 УПК РФ) не является показаниями подозреваемого, обвиняемого (ст. ст. 76, 77 УПК РФ), вследствие чего на проверку показаний на месте не распространяются требования п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ <22>. -------------------------------- <22> Определение Верховного Суда РФ от 23 июня 2005 г. N 67-005-36 // СПС "КонсультантПлюс".

На первый взгляд имеется противоречие. Вместе с тем согласно ч. 2 ст. 194 УПК РФ проверка показаний на месте заключается в том, что ранее допрошенное лицо воспроизводит на месте обстановку и обстоятельства исследуемого события, указывает на предметы, документы, следы, имеющие значение для уголовного дела, демонстрирует определенные действия. На наш взгляд, если указанные в ч. 2 ст. 194 УПК РФ условия соблюдены, действительно, это - самостоятельное следственное действие. Однако если обвиняемый, как это бывает, просто повторяет свои показания на месте, не указывая на предметы, документы, следы, имеющие значение для уголовного дела, не демонстрирует определенные действия, и это не приводит к получению новой информации, то в данной ситуации принципиальной разницы между допросом обвиняемого и проверкой показаний на месте не имеется. Вследствие этого к протоколу проверки показаний применимы положения п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ о недопустимости доказательств. Таким образом, следует оценивать суть доказательства, а не его формальную сторону. Что касается очной ставки, то, по нашему мнению, никакой принципиальной разницы между показаниями подозреваемого (обвиняемого), зафиксированными в протоколе их допроса и в протоколе очной ставки, не имеется. Большой интерес представляет оценка сведений, изложенных в явке с повинной (ст. 142 УПК РФ). Верховный Суд РФ указывал в своих решениях, что заявление о явке с повинной не является показаниями подозреваемого, обвиняемого (предусмотренными ст. ст. 76, 77 УПК РФ) и отказ от данных, указанных в таком заявлении (протоколе принятия такого заявления), не влечет за собой признание доказательства недопустимым на основании п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ <23>. -------------------------------- <23> Определение Верховного Суда РФ от 15 июня 2006 г. по делу N 67-О06-30 // СПС "КонсультантПлюс".

Не можем не согласиться с позицией Верховного Суда РФ, если гражданин действительно добровольно сообщает о совершенном им преступлении, т. е. действительно дает явку с повинной. Вместе с тем довольно часто оперативные работники, подозревая лицо в совершении преступления, доставляют его в орган внутренних дел, беседуют с ним, что функционально равнозначно допросу, после чего появляется "явка с повинной". Позволим напомнить позицию Конституционного Суда РФ, согласно которой Федеральный закон "Об оперативно-розыскной деятельности" не позволяет проводить опросы подозреваемого, обвиняемого в отсутствие защитника и без разъяснения ему права отказаться от участия в таких действиях; предоставление этих гарантий определяется не формальным статусом подозреваемого или обвиняемого, а наличием потребности в помощи адвоката в связи с совершением в отношении лица процессуальных или оперативно-розыскных действий, направленных на изобличение его в совершении преступления <24>. При таких обстоятельствах это не явка с повинной, а признательные показания фактического подозреваемого, только формально оформленные как "явка с повинной", вследствие чего, на наш взгляд, к таким показаниям в дальнейшем применимы положения п. 1 ч. 2 ст. 75 УПК РФ о недопустимости доказательств. -------------------------------- <24> Постановление Конституционного Суда РФ от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова" // Российская газета. 2000. 4 июля.

Верховный Суд РФ в своих решениях указывал, что при подаче лицом в соответствующие органы заявления, явки с повинной о совершенном преступлении участие адвоката не требуется <25>; уголовно-процессуальное законодательство не предусматривает участие защитника при написании подозреваемым заявления, независимо от того, как он его именует, а также не возлагает на правоохранительные органы обязанность разъяснения ст. 51 Конституции РФ лицу, которое собственноручно пишет свое заявление <26>. -------------------------------- <25> Определение Верховного Суда РФ от 8 июня 2009 г. по делу N 45-О09-49 // СПС "КонсультантПлюс". <26> Определение Верховного Суда РФ от 25 марта 2009 г. N 59-О09-7 // СПС "КонсультантПлюс".

С этой точки зрения интересна позиция Европейского суда. Так, в деле "Пищальников (Pishchalnikov) против Российской Федерации" Европейский суд обратил внимание, что национальное законодательство может связывать последствия с позицией обвиняемого на начальных стадиях полицейского допроса, которые имеют решающее значение для перспектив защиты в последующем уголовном разбирательстве. В большинстве случаев особая уязвимость обвиняемого может быть надлежащим образом компенсирована только помощью адвоката, в задачу которого входит содействие обеспечению права обвиняемого не свидетельствовать против себя. Европейский суд напомнил, что ни буква, ни дух ст. 6 Конвенции не препятствуют лицу добровольно отказаться, прямо или по умолчанию, от использования гарантий справедливого судебного разбирательства. Однако для того, чтобы быть действительным для конвенционных целей, отказ от права должен быть недвусмысленно установлен и должен сопровождаться минимальными гарантиями, соизмеримыми с его значением. Осуществляемый отказ от права должен быть не только добровольным, но также сознательным и разумным. Обвиняемый должен разумно предвидеть последствия своего поведения. Кроме того, Европейский суд обратил внимание, что сам факт разъяснения заявителю его права хранить молчание и подписание формуляра с изложением его прав не позволяет делать какие-либо выводы. Предупреждение следственных органов о праве обвиняемого на отказ от показаний является минимальным признанием права, и его применение едва отвечает минимальной цели ознакомления обвиняемого с правами, которыми его наделяет закон <27>. -------------------------------- <27> Постановление Европейского суда по правам человека от 24 сентября 2009 г. "Дело "Пищальников (Pishchalnikov) против Российской Федерации" (жалоба N 7025/04) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2010. N 1.

По делу "Салдуз (Salduz) против Турции" Европейский суд признал, что по делу допущено нарушение требований ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, так как суд использовал признание несовершеннолетнего заявителя в полиции в отсутствие помощи адвоката в качестве основного доказательства при его осуждении, несмотря на то что заявитель отрицал его точность. Европейский суд указал, что ни помощь, впоследствии оказанная адвокатом, ни состязательный характер судебного разбирательства не могут восполнить дефектов, допущенных при содержании заявителя в полиции <28>. -------------------------------- <28> Постановление Европейского суда по правам человека от 27 ноября 2008 г. по делу "Салдуз (Salduz) против Турции" (жалоба N 36391/02) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 3.

По делу "Пановиц (Panovits) против Кипра" лицо в отсутствие адвоката признало свою вину. На суде заявитель утверждал, что его признание не было добровольным, а являлось следствием обмана и угроз со стороны полиции, однако национальный суд отклонил этот довод и счел его признание действительным и допустимым в качестве доказательства. Жалоба заявителя на отсутствие юридической помощи при первоначальном допросе была также оставлена без последствий, поскольку он не просил о привлечении адвоката. В этом деле Европейский суд посчитал, что понятие справедливости, изложенное в ст. 6 Конвенции, требует, чтобы обвиняемый мог воспользоваться услугами адвоката на первом же допросе в полиции. Поскольку к моменту полицейского допроса заявителю было 17 лет, он едва ли мог сознавать свое право на получение юридической помощи перед дачей показаний, вряд ли мог разумно оценить последствия допроса по делу об убийстве в отсутствие адвоката. Даже допуская, что власти были готовы в любой момент предоставить ему адвоката, если он об этом попросит, они не разъяснили ему право на привлечение адвоката, в том числе в случае необходимости - бесплатно. Хотя признание заявителя при первоначальном допросе в полиции не являлось единственным доказательством, положенным в основу приговора, оно тем не менее имело решающее значение для перспектив защиты. Ввиду этого отсутствие достаточной информации о праве заявителя на консультацию с адвокатом до полицейского допроса, особенно с учетом его возраста и отсутствия опекуна на допросе, представляло собой нарушение его прав на защиту <29>. -------------------------------- <29> Постановление Европейского суда по правам человека от 11 декабря 2008 г. по делу "Пановиц (Panovits) против Кипра" (жалоба N 4268/04) // Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2009. N 4.

Учитывая изложенное, а также то, что часто явка с повинной, оформленная надлежащим образом в начальный период предварительного следствия, становится ключевым доказательством, следует с особой тщательностью подходить к ее принятию. Вопрос об участии адвоката при принятии явки с повинной, учитывая вышеизложенные позиции Верховного Суда РФ и Европейского суда, довольно спорный. Вместе с тем, чтобы судебное разбирательство было справедливым, соответствовало положениям ст. 6 Конвенции исходя из вышеуказанных решений Европейского суда, по нашему мнению, необходимо, чтобы отказ от права хранить молчание был не только добровольным, но также сознательным и разумным. Лицо должно предвидеть последствия своего поведения, сознавать свое право на получение юридической помощи. При соблюдении этих условий, нам кажется, участие адвоката необязательно. Следует признать правильной практику следственных органов, когда перед составлением протокола явки с повинной лицу, обратившемуся в правоохранительный орган, разъясняются положения ст. 51 Конституции РФ, о чем указывается в протоколе, например: "Ст. 51 Конституции РФ мне разъяснена и понятна, хочу рассказать о совершенном преступлении", потом следует подпись лица, а далее излагается его заявление <30>. -------------------------------- <30> Уголовное дело N 02-08/2012. Архив Новгородского областного суда. См. также: Уголовное дело N 1-07/2012. Архив Старорусского районного суда Новгородской области.

Пристатейный библиографический список

1. Лазарева В. А. Проблемы обеспечения прав лиц, в отношении которых проводятся оперативно-розыскные мероприятия, как условие допустимости использования полученных результатов в качестве доказательств по уголовному делу // Конституционно-правовые проблемы оперативно-розыскной деятельности: Сб. материалов Всероссийского круглого стола (3 ноября 2011 г.) / В. В. Абрамочкин, А. С. Александров, В. М. Атмажитов и др.; сост. К. Б. Калиновский. СПб.: Петрополис, 2012. 2. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 г. // Международные акты о правах человека: Сборник документов. М., 2000.

Название документа