Должная правовая процедура и публичные интересы

ДОЛЖНАЯ ПРАВОВАЯ ПРОЦЕДУРА И ПУБЛИЧНЫЕ ИНТЕРЕСЫ

А. СУЛТАНОВ

Айдар Султанов, юрист, г. Нижнекамск.

Возможность обращения за защитой в межгосударственные органы, закрепленная в качестве конституционного права (ч. 3 ст. 46 Конституции РФ), не только предоставляет возможность пострадавшему защитить нарушенное право, но и позволяет государству увидеть свои ошибки в осуществлении правосудия и защиты конвенционных прав и свобод. В качестве примера рассмотрим дело, дважды побывавшее в Европейском суде по правам человека.

В интересах госбезопасности

В Постановлении Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) от 06.12.2007 по делу "Лю и Лю (Liu and Liu) против Российской Федерации" (жалоба N 42086/05) была описана ситуация, когда ходатайство заявителя о разрешении на проживание было отклонено со ссылкой на соображения государственной безопасности и от заявителя потребовали покинуть Россию. Решение было принято местным подразделением органов внутренних дел в соответствии с Федеральным законом от 25.07.2002 N 115-ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации". Орган внутренних дел не привел оснований своего решения, за исключением общей ссылки на п. 1 ст. 7 Закона N 115-ФЗ. ЕСПЧ, оценивая жалобу, указал, что, хотя возможность судебного обжалования и была предоставлена, суды РФ не имели возможности эффективно оценить, было ли решение оправданным, поскольку материалы, на которых было основано решение, в суды в полном объеме представлены не были. Доводы местного органа внутренних дел сводились к утверждению, что он располагал сведениями, согласно которым первый заявитель представлял угрозу государственной безопасности. Содержание этих сведений не сообщалось ни заявителям, ни судам на том основании, что оно составляло государственную тайну. ЕСПЧ в названном выше Постановлении указал, что, когда речь идет о государственной безопасности, использование конфиденциальных материалов неизбежно, однако, по мнению ЕСПЧ, это не означает, что органы государственной власти могут быть освобождены от эффективного контроля со стороны внутригосударственных судов в каждом случае, когда они (власти) утверждают, что дело касается государственной безопасности и терроризма. Можно применить процедуры, которые совмещают обеспечение законных требований безопасности применительно к характеру и источнику разведданных и предоставление лицу существенных гарантий справедливости во время процесса (Постановление ЕСПЧ от 15.11.1996 по делу "Чахал против Соединенного Королевства" (Chahal v. United Kingdom), Reports of Judgments and Decisions 1996-V, § 131). ЕСПЧ сделал вывод, что непредставление соответствующей информации судам лишило последних возможности оценить, был ли вывод о том, что первый заявитель представлял угрозу государственной безопасности, основан на фактах. Следовательно, судебное рассмотрение было ограниченным и не предоставляло достаточных гарантий против произвольного осуществления широкой свободы усмотрения, предоставленной законодательством РФ МВД России в случаях, касающихся государственной безопасности. Европейский суд оценил не только ситуацию (как применение санкции без предоставления должных процессуальных гарантий), но и сам закон, на основании которого были применены санкции к заявителю: "Соответствующие положения Закона об иностранных гражданах позволяют Министерству внутренних дел Российской Федерации отказывать в разрешении на проживание и требовать от иностранного гражданина покинуть страну по причинам государственной безопасности, не приводя никаких оснований такого решения и без эффективного надзора со стороны независимого органа государственной власти". В рассматриваемом деле местный орган внутренних дел инициировал процедуру депортации и процедуру административного выдворения. При осуществлении обеих процедур орган внутренних дел утверждал, что заявителя следует выдворить с территории РФ, поскольку он проживал в стране незаконно, и ссылался на ст. 18.8 КоАП РФ. Выслушав заявителя, суды РФ установили нарушения в позиции местного органа внутренних дел и отказались выносить постановление о выдворении заявителя. Впоследствии производство по делу об административном выдворении было прекращено. В то же время процедура депортации, которая была инициирована на основании тех же фактов и была проведена без участия суда, завершилась вынесением вступившего в силу постановления о депортации заявителя. ЕСПЧ счел, что процедура принятия решения о депортации заявителя на основании положения Федерального закона от 15.08.1996 N 114-ФЗ "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" не обеспечивала достаточные гарантии против произвола и не предоставляла надлежащую защиту от произвольного вмешательства. На основании этого ЕСПЧ пришел к выводу, что вмешательство в семейную жизнь заявителя, заключавшееся в принятии решения о его депортации из России, где оставались его жена и дети, было основано на положениях закона, которые не отвечали конвенционному требованию качества закона. Суд постановил, что в случае приведения в исполнение постановления о депортации заявителя будет иметь место нарушение ст. 8 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в отношении обоих заявителей (Лю и его жены Лю). (Позволим себе предположить, что если бы наши судьи обращали внимание на труды наших ученых, анализирующих практику ЕСПЧ, то ошибок и проигрышей в ЕСПЧ было бы меньше. Дело "Лю и Лю против РФ" могло бы пойти по другому пути, если бы суд был знаком со статьей И. Максимова <1>.) -------------------------------- <1> Максимов И. В. Административное выдворение за пределы РФ иностранного гражданина или лица без гражданства как вид административного наказания // Современное право. 2004. N 6.

Надлежащая правовая процедура по-русски

В деле "Лю и Лю против РФ" ЕСПЧ фактически применил принцип должной правовой процедуры или надлежащей правовой процедуры, который хотя и упоминается чаще всего как принцип стран общего права, однако вполне соответствует принципам справедливого правосудия стран континентальной правовой системы. КС РФ в целом ряде своих постановлений также упоминает термины "надлежащая правовая процедура", "надлежащая судебная процедура" (Постановления КС РФ от 24.02.2004 N 3-П, от 03.07.2001 N 10-П, от 27.02.2009 N 4-П, от 21.12.2011 N 30-П и др.). Как считает российский исследователь М. Смольянов, концепция надлежащей правовой процедуры имеет усеченное подобие в отечественной литературе в виде категории "процессуальная форма", которая традиционно рассматривалась как гарантия обеспечения прав и свобод личности <2>. Также он отмечает, что "надлежащая правовая процедура выступает достоянием многовековой англосаксонской правовой традиции (Великобритании и США) и включает следующий набор процедурных (процессуальных) гарантий прав человека: 1) право на судебную защиту; 2) право на эффективное расследование; 3) право на скорый суд; 4) право на публичный суд; 5) право на беспристрастный суд ("никто не может быть судьей в своем деле"); 6) право на суд беспристрастных присяжных; 7) право на состязательный процесс; 8) право считаться невиновным, пока виновность не будет доказана в рамках судебного разбирательства и установлена вступившим в силу решением суда (презумпция невиновности); 9) право не свидетельствовать против себя; 10) право на очную ставку в суде со свидетелем обвинения; 11) право на помощь адвоката во время судебного разбирательства; 12) право быть выслушанным ("пусть будет выслушана другая сторона"); 13) право не подвергаться дважды наказанию за одно и то же преступление ("нельзя наказать дважды за одно и то же"); 14) право на непосредственный процесс (принцип непосредственности); 15) право на непрерывный судебный процесс (принцип концентрированности (непрерывности) судебного заседания); 16) право на обжалование (право на вторую инстанцию)" <3>. -------------------------------- <2> Юридическая процессуальная форма. Теория и практика // Под ред. П. Е. Недбайло и В. М. Горшенева. М., 1976. <3> Смольянов М. С. Юридическая процедура как гарантия прав человека: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2011.

Требования надлежащей правовой процедуры в настоящее время могут быть вполне обоснованно названы общепризнанными принципами международного права в области справедливого правосудия. В то же время надлежащая правовая процедура подразумевает не только процессуальные гарантии, но и материальные. Принцип должной или надлежащей правовой процедуры имеет прямую связь с принципом верховенства права и законности. Требование надлежащей правовой процедуры означает, что все действия властей должны соотноситься с требованиями закона. Этот принцип является наиболее важной защитой против произвола и самоуправства властей. В Постановлении ЕСПЧ по делу "Лю и Лю против РФ" был применен принцип надлежащей процедуры в материальном ее значении на том основании, что неопределенность закона фактически означает отсутствие надлежащей правовой процедуры и является основанием для признания всего процесса несостоятельным. Такой подход корреспондирует с известной доктриной "ничтожность вследствие неопределенности" (void for vagueness) (например, прецеденты судов США International Harvester co. of America v. Com. of Kentucky, 234 U. S. 216 (1914); Papachristou v. City of Jacksonville, 405 U. S. 156, 92 S. Ct. 839, 31 L. Ed. 2d 110 [1972]; Lanzetta v. New Jersey, 306 U. S. 451, 453, 59 S. Ct. 618, 619, 83 L. Ed. 888). "Суть этой доктрины в том, что, если суд... установит, что какой-то нормативный акт (статут) изложен нечетким, недостаточно понятным языком, он может лишить его судебно-правовой защиты, т. е. признать не имеющим юридической силы. Вынося такое решение, суд ссылается на несоблюдение требования о надлежащей правовой процедуре (due process clause)" <4>. -------------------------------- <4> Козочкин И. Д. Принцип законности в современном американском уголовном праве // Правоведение. 2005. N 6.

Продолжение следует...

К сожалению, у дела "Лю и Лю против РФ" было продолжение, в котором Россия продемонстрировала уже нарушение процессуальной составляющей принципа надлежащей правовой процедуры. После того как ЕСПЧ провозгласил свое Постановление, в России состоялось новое рассмотрение дела, в ходе которого суды не стали проверять суждение правоохранительных органов о том, что пребывание Лю представляло угрозу национальной безопасности, а лишь констатировали, что у компетентных органов было право на такое утверждение в силу их компетенции. Само же утверждение осталось вне судебной проверки, и в судебных решениях не было никаких ссылок на фактические обстоятельства. На деле была лишь имитация судебного процесса, поскольку причины утверждения органа государственной власти и доказательства остались стороне неизвестными и судом не исследовались. Неудивительно, что дело вновь дошло до ЕСПЧ. Постановление по делу "Лю против РФ (N 2)" Европейский суд провозгласил 26 июля 2011 года <5>. В нем суд прежде всего указал, что, "даже если идет речь о государственной безопасности, понятия законности и верховенства права в демократическом обществе требуют, чтобы меры, влияющие на фундаментальные права человека, принимались в рамках некоей состязательной процедуры в независимом органе государственной власти, компетентном оценивать причины принятия решения и соответствующие доказательства, при необходимости с соответствующими процессуальными ограничениями при использовании секретной информации. Частное лицо должно иметь возможность обжаловать утверждение представителя исполнительной власти о том, что идет речь о государственной безопасности". ЕСПЧ напомнил, что в Постановлении от 20.06.2002 по делу "Аль-Нашиф против Болгарии" <6> уже было дано толкование, что в отсутствие вышеуказанных гарантий полиция и иные органы государственной власти будут иметь возможность произвольно посягать на права, защищаемые Конвенцией. -------------------------------- <5> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2012. N 8. <6> Бюллетень Европейского суда по правам человека. 2002. N 6.

В этом же Постановлении ЕСПЧ отметил, что некоторые процессуальные недостатки, указанные в Постановлении ЕСПЧ "Лю и Лю против РФ", были устранены в ходе нового рассмотрения дела, но при устранении этих недостатков был избран формальный подход <7>. Так, суды посчитали, что они не вправе проверять фактическую основу для выводов материалов ФСБ о том, что первый заявитель представлял угрозу национальной безопасности. Очевидно, что ввиду общего характера предположений заявители не имели возможности эффективно их оспорить. На этом основании ЕСПЧ сделал вывод, что, хотя в ходе нового рассмотрения дела заявители имели определенные гарантии против произвола, эти гарантии были неадекватными и недостаточными, чтобы удовлетворять требованиям ст. 8 Конвенции. -------------------------------- <7> Султанов А. Р. Формализм гражданского процесса и стандарты справедливого правосудия // Вестник гражданского процесса. 2012. N 3.

Помимо этого, ЕСПЧ также обратил внимание на то, что "с публичным интересом защиты национальной безопасности и предотвращения беспорядков и преступлений должно быть уравновешено право заявителей на уважение их семейной жизни" <8>. -------------------------------- <8> Шерстобоев О. Н. Право граждан на семейное благополучие как основание, смягчающее административную ответственность при нарушении иммиграционных правил // Российская юстиция. 2007. N 11; Ивашин А. Б. Международно-правовые и конституционно-правовые основы совершенствования административного выдворения иностранных граждан и лиц без гражданства // Миграционное право. 2009. N 2.

Поскольку разбирательство в национальных судах не включало в себя вопрос о пропорциональности и соразмерности мер <9>, примененных к заявителю, ЕСПЧ установил, что в отсутствие возможности рассмотрения судом вопроса о пропорциональности меры заявитель был лишен надлежащих процессуальных гарантий, а это нарушение ст. 8 Конвенции. -------------------------------- <9> Шерстобоев О. Н. Принцип пропорциональности как необходимое условие высылки иностранных граждан за пределы государства их пребывания: пределы правоограничения // Российский юридический журнал. 2011. N 6.

На наш взгляд, российские власти должны воспринимать постановления ЕСПЧ не в штыки <10>, а как помощь в выполнении функции по защите прав и свобод человека, когда внутренние российские процедуры дали сбой (когда наши ученые не были услышаны практиками), а также как вектор в совершенствовании нормативной базы и правоприменительной практики <11>. Тем более что порой нарушение Конвенции является одновременно и нарушением норм Конституции РФ, поскольку, как справедливо указывает судья ЕСПЧ от России профессор А. Ковлер, "глава 2 Конституции, посвященная правам и свободам человека и гражданина, во многом была сформулирована на основе положений международных пактов 1966 г. и Европейской конвенции" <12>. Учет толкований, даваемых ЕСПЧ, таким образом, будет являться надлежащим исполнением постановлений ЕСПЧ и поможет в полной мере реализовывать конституционные права и свободы, превращая их из декларируемых в реально действующие. Например, принцип пропорциональности и соразмерности был воспроизведен в Определении КС РФ от 02.03.2006 N 55-О "По жалобе гражданина Грузии Тодуа Кахабера на нарушение его конституционных прав п. 7 ст. 7 ФЗ "О правовом положении иностранных граждан в РФ", и, быть может, если бы суды, рассматривая дело Лю, учли правовые позиции КС РФ, изложенные в данном Определении, то дело в ЕСПЧ не появилось бы. -------------------------------- <10> Султанов А. Р. Об исполнении постановлений Европейского суда по правам человека как средстве реализации конституционных ценностей // Международное публичное и частное право. 2008. N 4. <11> Воронцова И. В. Судебная практика и международные договоры как источники гражданского процессуального права. Йошкар-Ола, 2011; Соловьева Т. В. Постановления Верховного Суда РФ, Конституционного Суда РФ и Европейского суда по правам человека в сфере гражданского судопроизводства и порядок реализации. М., 2011. <12> Ковлер А. И. Европейское право прав человека и Конституция России // Журнал российского права. 2004. N 1.

Конституционные права и свободы, по нашему мнению, также требуют эффективных средств правовой защиты <13> и надлежащей правовой процедуры как в материальном, так и в процессуальных ее значениях. -------------------------------- <13> Афанасьев С. Ф. Право на справедливое судебное разбирательство и его реализация в российском гражданском судопроизводстве. М., 2009; Хайрова Г. С. Право на эффективные средства правовой защиты: соотношение международно-правовой и внутригосударственной регламентации. М., 2010.

Название документа