Международно-правовой статус духовного персонала воюющих держав

(Овчаров О. А.) ("Военно-юридический журнал", 2012, N 12) Текст документа

МЕЖДУНАРОДНО-ПРАВОВОЙ СТАТУС ДУХОВНОГО ПЕРСОНАЛА ВОЮЮЩИХ ДЕРЖАВ <*>

О. А. ОВЧАРОВ

Овчаров Олег Андреевич, кандидат юридических наук, кафедра военной администрации, административного и финансового права Военного университета Министерства обороны Российской Федерации.

В статье исследуется правовой статус духовного персонала воюющих государств. Автор анализирует основные международные акты, регулирующие данные вопросы.

Ключевые слова: состояние войны, свобода вероисповедания, религия, международное право.

The article examines legal status of the religious personnel of the warring states. The author analyzes the main international acts, regulating these questions.

Key words: state of war, freedom of faith, religion, international law.

Помимо самого права на религию, международное законодательство прописывает и статус лиц, реализующих данное право граждан в условиях вооруженных конфликтов, берет под международно-правовую защиту духовный персонал воюющих сторон. Рассмотрим некоторые из этих международных правовых документов, ратифицированных СССР или Россией. Первым из них является Женевская конвенция об обращении с военнопленными (Женева, 12 августа 1949 г.), ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г., которая, в частности, содержит две главы: гл. IV "Медицинский и духовный персонал, задержанный для оказания помощи военнопленным" и гл. V "Религия, интеллектуальная и физическая деятельность". В них закрепляется право военнопленных на свободу вероисповедания и обязанность воюющих государств по реализации этих прав, по созданию духовному персоналу благоприятных условий по удовлетворению духовных нужд лиц, находящихся в плену. Так, ст. 33 Конвенции устанавливает, что медико-санитарный состав и духовный персонал, задержанные держащей в плену державой с целью оказания помощи военнопленным, не должны считаться военнопленными. Они будут пользоваться по меньшей мере преимуществами и покровительством указанной Конвенции, и им будут также предоставлены все возможности, необходимые для оказания медицинской и духовной помощи военнопленным. Они будут продолжать выполнять свои медицинские и духовные обязанности в интересах военнопленных, по преимуществу принадлежащих к вооруженным силам, за которыми они числятся, в рамках военных законов и уставов держащей в плену державы и под руководством ее компетентных органов, а также в соответствии с их профессиональной этикой. При выполнении своих медицинских и духовных обязанностей они будут также пользоваться следующими льготами: a) им будет разрешено периодически посещать военнопленных, находящихся в рабочих командах или в госпиталях, расположенных вне лагеря. Держащая в плену держава предоставит им с этой целью необходимые средства транспорта; b) врач и, равным образом, священнослужители будут иметь право обращаться к соответствующим властям лагеря по всем вопросам, касающимся их профессиональной деятельности. Эти власти предоставят им необходимые возможности для ведения корреспонденции по этим вопросам; c) хотя задержанный персонал будет подчиняться внутренней дисциплине лагеря, в котором он находится, однако его нельзя принуждать выполнять работу, не связанную с его медицинскими или религиозными обязанностями. Во время военных действий стороны, находящиеся в конфликте, договорятся по поводу возможной смены задержанного персонала и установят порядок этой смены. Ни одно из предшествующих положений не освобождает держащую в плену державу от обязательств, лежащих на ней в области удовлетворения медицинских и духовных нужд военнопленных. Как видно, международное законодательство достаточно детально регламентирует порядок реализации обязательства держащей в плену державы по удовлетворению не только медицинских, но и духовных нужд пленных, для чего привлекается не начальник клуба или заместитель по воспитательной работе, а священники, духовный персонал, на который Конвенция возлагает определенные религиозные обязанности по удовлетворению этих нужд и предоставляет им определенные правомочия по реализации указанных духовных обязанностей. Примечательно также и то, что духовный персонал помещен вместе с медико-санитарным в одной статье, врачи со священниками наделяются примерно равными правомочиями по удовлетворению нужд пленных, как медицинских, так и духовных. Из этого можно сделать важный вывод о том, что не только врачи, но и священнослужители жизненно необходимы человеку во время войны и международное право это признает и закрепляет, налагая соответствующие обязательства на стороны вооруженного конфликта. Ведь человек - это не только тело, но и дух, душа, которые, также как и тело, могут нуждаться в лечении, но особыми - духовными - средствами. В ст. 34 Конвенции предусматривается, что военнопленным будет предоставлена полная свобода для выполнения обрядов их религии, включая посещение богослужений, при условии соблюдения ими дисциплинарного порядка, предписанного военными властями. Для религиозных служб будут отведены надлежащие помещения. Порядку реализации указанной в ст. 34 Конвенции свободы посвящены ст. ст. 35 - 37 Конвенции, устанавливающие, что служителям культа, входившим в состав военного духовенства, попавшим во власть неприятельской державы и оставшимся или задержанным для оказания помощи военнопленным, будет разрешено обслуживать их духовные нужды и свободно отправлять свои обязанности среди своих единоверцев в соответствии со своей религиозной совестью. Они будут распределены между различными лагерями и рабочими командами, в которых находятся военнопленные, принадлежащие к тем же вооруженным силам, говорящие на том же языке или принадлежащие к той же религии. Им будут предоставляться необходимые возможности, в том числе транспортные средства, предусмотренные в ст. 33, для посещения военнопленных, находящихся за пределами их лагеря. Они будут пользоваться свободой переписки, подлежащей цензуре, по религиозным делам их культа с духовными властями страны, в которой они задержаны, и с международными религиозными организациями. Военнопленные, которые являются служителями культа, но которые не входили в состав военного духовенства в своей собственной армии, получат разрешение, каково бы ни было их вероисповедание, свободно отправлять свои обязанности среди своих единоверцев. В этом отношении с ними будут обращаться как с представителями военного духовенства, задержанными держащей в плену державой. Они не будут принуждаться ни к какой другой работе. В тех случаях, когда военнопленные не располагают духовной помощью представителя военного духовенства из числа задержанных лиц или военнопленного - служителя их культа, по просьбе заинтересованных военнопленных для отправления этих обязанностей будет назначен служитель культа, принадлежащий к вероисповеданию этих военнопленных или к аналогичному вероисповеданию, или за отсутствием такового будет назначено сведущее светское лицо, если это допустимо с религиозной точки зрения. Это назначение, которое должно быть одобрено держащей в плену державой, будет производиться с согласия общины заинтересованных военнопленных и там, где это необходимо, с согласия местных духовных властей того же вероисповедания. Назначенное таким образом лицо должно будет действовать в соответствии со всеми правилами, установленными держащей в плену державой для поддержания дисциплины и обеспечения военной безопасности. Как видно, указанные международные правовые нормы, имеющие обязательную юридическую силу и для России, достаточно подробно регламентируют порядок реализации религиозных прав военнопленных, обязанности по их реализации должностных лиц держащей в плену державы, а также статус и полномочия военного духовенства. Вторым заслуживающим внимания международным правовым актом, имеющим отношение к военному духовенству, является Женевская конвенция об улучшении участи раненых, больных и лиц, потерпевших кораблекрушение, из состава вооруженных сил на море (Женева, 12 августа 1949 г.), также ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г. Эта Конвенция тоже содержит в ст. 37 ряд важных положений, касающихся духовного персонала. Так, медицинский, госпитальный и духовный персонал, предназначаемый для медицинского и духовного обслуживания, в случае, если он попадет в руки неприятеля, будет пользоваться уважением и покровительством; он сможет продолжать выполнение своих профессиональных обязанностей до тех пор, пока это будет необходимо для ухода за больными и ранеными. Затем он должен быть отправлен обратно, как только главнокомандующий, во власти которого он находится, сочтет это возможным. Оставляя корабль, он сможет взять с собой вещи, являющиеся его личной собственностью. Однако если окажется необходимым задержать часть этого персонала в связи с санитарными и духовными потребностями военнопленных, то будут приняты все меры для того, чтобы в кратчайший срок высадить его на берег. После высадки на берег задержанный персонал попадет под действие положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях. Третьим международным правовым актом, содержащим большое количество норм, касающихся духовного персонала, является Женевская конвенция об улучшении участи раненых и больных в действующих армиях (Женева, 12 августа 1949 г.), также ратифицированная Указом Президиума Верховного Совета СССР 17 апреля 1954 г. Рассмотрим лишь некоторые, наиболее важные из этих норм. В ст. 7 Конвенция предусматривает, что больные и раненые, а также санитарный и духовный персонал ни в коем случае не смогут отказываться, частично или полностью, от прав, которые им обеспечивают Конвенция и специальные соглашения, а ст. 24 Конвенции устанавливает, что священнослужители, состоящие при вооруженных силах, будут пользоваться уважением и покровительством при всех обстоятельствах. В силу ст. 28 персонал, попавший во власть противной стороны, будет задерживаться лишь в той мере, в какой этого будет требовать санитарное состояние, духовные потребности и количество военнопленных. Лица, принадлежащие к персоналу, задержанному таким образом, не будут считаться военнопленными. Однако они будут пользоваться по меньшей мере преимуществами всех положений Женевской конвенции от 12 августа 1949 года об обращении с военнопленными. В рамках военных законов и распоряжений задержавшей их державы и под руководством ее компетентной службы, а также в соответствии с их профессиональной этикой они будут продолжать осуществлять свои медицинские и духовные обязанности на пользу военнопленных предпочтительно из состава тех вооруженных сил, к которым они сами принадлежат. Согласно ст. 47 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются как в мирное, так и в военное время распространять возможно шире текст настоящей Конвенции в своих странах и, в частности, включить ее изучение в учебные программы военного и, если возможно, гражданского образования, с тем чтобы с ее принципами было ознакомлено все население в целом и, в частности, сражающиеся вооруженные силы, санитарный персонал и священнослужители. Таким образом, и приведенные международно-правовые нормы не только предусматривают создание благоприятных условий для деятельности духовного персонала, но и устанавливают обязательства по распространению и изучению этих норм в войсках. Четвертым международным правовым актом, затрагивающим деятельность военного духовенства, является Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), от 8 июня 1977 г., подписанный от имени СССР в Берне 12 декабря 1977 г. и ратифицированный Постановлением ВС СССР от 4 августа 1989 г. N 330-I с заявлением. Протокол вступил в силу для СССР 29 марта 1990 г. Этот Протокол в ст. 8 определяет содержание терминологии, используемой в Женевских конвенциях. В частности, там определяется, что духовный персонал означает лиц, как военных, так и гражданских, как, например, священников, которые заняты исключительно выполнением своих духовных функций и приданы: 1) вооруженным силам стороны, находящейся в конфликте; 2) медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам стороны, находящейся в конфликте; 3) медицинским формированиям или санитарно-транспортным средствам; 4) организациям гражданской обороны стороны, находящейся в конфликте. Духовный персонал может быть придан постоянно или временно. В той же статье Протокола указывается, что отличительная эмблема означает отличительную эмблему красного креста, красного полумесяца или красного льва и солнца на белом фоне, когда она используется для защиты медицинских формирований и санитарно-транспортных средств, медицинского и духовного персонала и оборудования или запасов. В ст. 15 Протокола предусмотрена защита граждан медицинского и духовного персонала, в том числе указывается, что гражданский духовный персонал пользуется уважением и защитой. Положения Женевских конвенций и указанного Протокола, касающиеся защиты и опознавания медицинского персонала, в равной степени применимы к этим лицам. Требования к опознаванию духовного персонала содержатся в ст. 18 Протокола и устанавливают, что каждая сторона, находящаяся в конфликте, стремится обеспечить опознавание медицинского и духовного персонала. На оккупированной территории и в районах, где идут или могут идти бои, гражданский медицинский персонал и гражданский духовный персонал опознаются по отличительной эмблеме и по удостоверению личности, подтверждающему их статус. Статья 20 Протокола предписывает, что репрессалии против лиц и объектов, которым предоставляется защита, запрещаются. Статья 43 Протокола исключает духовный персонал из числа комбатантов, указывая, что лица, входящие в состав вооруженных сил стороны, находящейся в конфликте (кроме медицинского и духовного персонала, о котором говорится в статье 33 третьей Конвенции), являются комбатантами, то есть они имеют право принимать непосредственное участие в военных действиях. В ст. 33 третьей Конвенции (об обращении с военнопленными) речь идет о медико-санитарном составе и духовном персонале, задержанном держащей в плену державой. Таким образом, не являясь комбатантом, участником боевых действий, но находясь с личным составом в гуще военных событий, военное духовенство пользуется покровительством и защитой международного права. В частности, в ст. 85, предусматривающей пресечение нарушений указанного Протокола, указывается, что действия, характеризуемые в Конвенциях как серьезные нарушения, являются серьезными нарушениями Протокола, если они совершаются против медицинского или духовного персонала, медицинских формирований или санитарно-транспортных средств, находящихся под контролем противной стороны и пользующихся защитой Протокола. В приложении I к Дополнительному протоколу к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающемуся защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), изложены Правила, касающиеся опознавания, в которых излагаются требования к удостоверениям личности и отличительным эмблемам. Когда обстоятельства мешают выдаче временному гражданскому медицинскому и духовному персоналу удостоверений личности, аналогичных удостоверению личности, описание которых дается в статье 1 Правил, такому персоналу может выдаваться справка, подписанная компетентным органом власти, удостоверяющая, что лицу, которому она выдана, поручено выполнять обязанности в составе временного персонала, и указывающая, если это возможно, срок такого назначения и право ее владельца носить отличительную эмблему. В справке должны быть указаны фамилия и дата рождения владельца (или, если эту дату невозможно установить, возраст к моменту выдачи справки), выполняемые им функции и личный номер, если такой имеется. Справка должна иметь его подпись или отпечаток его большого пальца либо то и другое. В зависимости от указаний, полученных от компетентных властей, медицинский персонал и духовный персонал, выполняющий свои обязанности на поле боя, должен по возможности носить головной убор и одежду с отличительной эмблемой. Отличительная эмблема (красная на белом фоне) должна быть настолько большой, насколько это оправданно в данных обстоятельствах. В ночное время или при ограниченной видимости отличительная эмблема может освещаться или быть светящейся; она может быть также сделана из материалов, позволяющих различать ее с помощью технических средств обнаружения. Отличительная эмблема, когда это возможно, наносится на плоскую поверхность или на флаги, видимые со всех возможных направлений и с возможно большего расстояния. Как видно из изложенного, международное право уделяет большое внимание духовным нуждам личного состава воюющих сторон и детально регламентирует обязанности как воюющих держав, так и духовного персонала - военного духовенства - по реализации вероисповедных прав лиц, участвующих в вооруженном конфликте. Кроме того, международное законодательство предписывает в том числе и обязанность государств как в мирное, так и в военное время обучать данным международным нормам духовный персонал, то есть военное духовенство. Более того, на территории ведения боевых действий и в расположении противника военное духовенство наделяется особым правовым положением, защитой, обусловленной необходимостью и важностью выполнения своей миссии, своих профессиональных обязанностей по отношению к личному составу, его духовным потребностям, необходимости реализации прав и свобод в религиозной сфере. В заключение следует отметить, что в ст. 22 Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации, утвержденного Указом Президента РФ от 10 ноября 2007 г. N 1495, установлено, что военнослужащий обязан знать и соблюдать нормы международного гуманитарного права, правила обращения с ранеными, больными, лицами, потерпевшими кораблекрушение, медицинским персоналом, духовными лицами, гражданским населением в районе боевых действий, а также с военнопленными. Вместе с тем ничего не говорит Устав о том, как реализовать военнослужащему свое право на вероисповедание в условиях военной службы, в боевой обстановке, когда штатного военного духовенства нет, а доступ к светскому духовенству невозможен в силу специфики военной службы. Подведя итог всему вышесказанному, следует отметить: 1. Международное право предполагает наличие в войсках военного духовенства (духовного персонала) для удовлетворения религиозных потребностей личного состава и обеспечения психического здоровья войск (снятия обусловленного боевыми действиями эмоционального напряжения, психической нагрузки). 2. Международное право имеет приоритет перед Конституцией и национальным законодательством России, в связи с чем Россия должна обеспечить наличие в войсках на регулярной основе военно-религиозной службы (духовного персонала в лице священнослужителей). 3. Российское законодательство идет вразрез с международным в части отсутствия в войсках единой стройной системы военного духовенства, вместо которого в войсках лишь Минобороны России введены должности специалистов по работе с верующими военнослужащими, да и те не предполагают наличие обязательного духовного сана у лиц, замещающих эти должности.

Название документа