Вопросы применения международных обычно-правовых норм

ВОПРОСЫ ПРИМЕНЕНИЯ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОБЫЧНО-ПРАВОВЫХ НОРМ

О. И. ИЛЬИНСКАЯ

Ильинская Ольга Игоревна, преподаватель кафедры международного права МГЮА им. О. Е. Кутафина, кандидат юридических наук.

На основе анализа практики Международного суда ООН, а также национальной судебной практики и законодательства ряда государств предпринята попытка раскрыть причины, обусловливающие сложность применения международных обычно-правовых норм; анализируются существующие доктринальные подходы к проблеме функционирования международно-правового обычая.

Ключевые слова: международный обычай, Международный суд ООН, применение обычных норм, нормы международного права.

Questions of application of norms of customary international law O. I. Ilinskaya

The article is dedicated to one of the actual problems of international law - to the problems of application of international custom. The author, based on analysis of the practice of the International Court of Justice, as well of the national judicial practice and the legislation of several countries, attempts to reveal the reasons that cause the complications of application of international custom. The author also analyzes existing doctrinal approaches to the problem of application of international custom.

Key words: international custom, the International Court of Justice, application of international custom, norms of international law.

Роль правового обычая как одного из основных источников международного права с древнейших времен была весьма высока. В настоящее время обычно-правовые нормы продолжают занимать важнейшее место в регулировании международных отношений. Достаточно сказать, что одной из форм существования общепризнанных принципов и норм международного права служит именно обычай. "Обычными нормами являются основные принципы международного права", - утверждает Д. Г. Самхарадзе, подчеркивая, что "несмотря на то что все семь таких принципов в основе своей являются договорными... для государств - не членов ООН и международных организаций они действуют как обычные нормы международного права" <1>. Подтверждением существенной роли обычных норм служит и то обстоятельство, что "государства в своих взаимоотношениях постоянно ссылаются на них" <2>. Особая роль обычных норм проявляется и в таких относительно новых отраслях международного права, как международное космическое, международное экологическое и международное экономическое право (например, в международных инвестиционных отношениях в качестве обычно-правовой нормы устоялось положение о том, что государство - донор инвестиций не вправе путем интервенции добиваться компенсации за ущерб, обусловленный национализацией или иными мерами экспроприации иностранной инвестиции государством-реципиентом <3>). -------------------------------- <1> Самхарадзе Д. Г. Источники современного международного права. М., 2006. С. 33 - 34. <2> Тункин Г. И. Теория международного права / Под общ. ред. Л. Н. Шестакова. М., 2000. С. 98. <3> См.: Международное публичное право: Учебник / Отв. ред. К. А. Бекяшев. М., 2008. С. 511.

Однако после Второй мировой войны наблюдается усиление тенденции к сокращению места и роли международно-правового обычая, связанное в том числе с тем, что традиционный процесс выработки обычно-правовых норм в силу его медлительности оказывается в недостаточной степени совместимым с потребностями быстро растущей взаимозависимости участников международных отношений <4>. Для изменения или замены старых обычно-правовых норм стал активно применяться договорный процесс. "После Второй мировой войны обычай все более утрачивает почву", - отмечает А. Кассезе <5>. Но правомерно ли утверждать, как это делает, например, Л. Кондорелли, что "международное обычное право находится в состоянии кризиса"? <6> Подобного мнения придерживается И. де Люпис, отмечающий, что "обычное право в современном международном праве является неприемлемой фикцией" <7>, а также Ш. Вишер, утверждающий, что "в современную эпоху быстрых изменений... главную роль в развитии международного права играет международный договор, оставляя на долю международного обычая лишь подчиненную роль" <8>. В Курсе международного права говорится о том, что и в дальнейшем роль международно-правового обычая будет снижаться ввиду кодификации общего международного права, и "не лишены основания предвидения некоторых ученых об отмирании международного обычая" <9>. -------------------------------- <4> Некоторые авторы утверждают, что в современном международном праве существуют два вида обычных норм: традиционный вид, представляющий собой неписаное правило, за которым признается юридическая сила, и новый вид, к которому относятся нормы, создаваемые не длительной практикой, а признанием в качестве таковых правил, содержащихся в том или ином акте (например, в резолюциях международных совещаний и организаций) (см., например: Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. М., 2005. С. 105). <5> Cassese A. International Law in a Divided World. Oxford, 1988. P. 181. <6> Condorelli L. Custom // International Law: Achievements and Prospects. P., 1991. P. 183. <7> Цит. по: Лукашук И. И. Нормы международного права в международной нормативной системе. М., 1997. С. 256. <8> Цит. по: Тункин Г. И. Указ. соч. С. 120. <9> Курс международного права: В 6 т. М., 1967. Т. 1. С. 186.

Действительно, роль международно-правового обычая в регулировании международных отношений на протяжении истории не оставалась неизменной. При этом, как отмечал И. И. Лукашук, "общая тенденция состоит в упрочении его позиций, хотя в определенные периоды наблюдался спад его авторитета по политическим причинам. На разных этапах своего развития государства неодинаково относились к обычаю. Но дело было не в его форме, а в содержании. Позиция государства в отношении обычая была производной от его отношения к существовавшей системе международных отношений и международного права в целом" <10>. -------------------------------- <10> Лукашук И. И. Нормы международного права в международной нормативной системе. С. 257.

О значительной роли международно-правового обычая на современном этапе говорят Г. М. Даниленко: "В то время как во всех внутренних системах права значение обычая постоянно снижалось, в международном праве этот источник традиционно играл и продолжает играть существенную роль" <11> - и Д. Анцилотти: "...наиболее общие принципы правопорядка вытекают именно из обычаев, тогда как международные договоры касаются определенных предметов..." <12>. По мнению Д. Г. Самхарадзе, важность обычных норм современного международного права определяется тем, что они служат основным строительным материалом для общего международного права <13>. Есть и крайние точки зрения, согласно которым обычай вообще единственный источник международного права <14>. -------------------------------- <11> Даниленко Г. М. Обычай в современном международном праве. М., 1988. С. 4. <12> Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. С. 84 - 85. <13> См.: Самхарадзе Д. Г. Указ. соч. С. 33. <14> См., например: O'Connell D. P. International Law. L., 1965. Vol. 1. P. 22.

Как видим, в теории международного права нет единого мнения относительно места и роли обычно-правовых норм в регулировании современных международных отношений. Более того, на этот счет имеются диаметрально противоположные взгляды. Проблема функционирования обычных норм в системе современного международного права признается "одной из самых важных и вместе с тем одной из самых сложных теоретических проблем международного права" <15> и, как отмечал И. И. Лукашук, относится к числу наименее изученных <16>. Причины этого кроются в недостаточной разработанности общих вопросов применения международно-правовых норм, а также в том, что главной проблемой при применении обычных норм является установление их юридической силы и содержания. -------------------------------- <15> Тункин Г. И. Указ. соч. С. 98. <16> Лукашук И. И. Нормы международного права в международной нормативной системе. С. 294.

В международном правопорядке отступление от обычая не является необратимым процессом, поэтому нельзя утверждать, что устарел п. 1, "b", ст. 38 Статута Международного суда ООН, из которого следует, что международно-правовой обычай является первичным и независимым источником международного права. Обычай сохраняет значение своего рода "резервуара" для других источников права и даже, если можно так выразиться, играет роль катализатора периодических всплесков выработки международных договоров. Данное явление особенно ощутимо в наиболее спорных областях международного права, где потребности практики вызывают к жизни компромиссы, которые гораздо сложнее достичь, прибегая к процедуре дипломатического соглашения по поводу текста того или иного договора. К примеру, Третья конференция ООН по морскому праву была созвана, в частности, в целях признания юридического существования исключительной экономической зоны и Международного района морского дна, а завершилась конвенционным закреплением соответствующих норм, бывших до этого обычно-правовыми. Кроме того, обычно-правовая норма может быть даже более точной и полной, чем нормы договорного права <17>. -------------------------------- <17> См., например: решение Международного суда ООН от 27 июня 1986 г. по делу о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа (Military and Paramilitary Activities in and against Nicaragua / ICJ. Reports. 1986. P. 94). Рассматривая данное дело, Международный суд вынужден был опираться преимущественно на обычное право, поскольку США, признавая обязательную юрисдикцию Суда, сделали оговорку, исключавшую из-под его юрисдикции споры, возникающие из многостороннего договора, если все стороны в международном договоре, затрагиваемые решением, не являются также участниками судебного дела.

Рассмотрение проблемы реализации норм обычного права представляется важным в связи с тем, что практика государств придает международно-правовому обычаю большое значение <18>. О том, что обычные нормы не утрачивают своего значения, свидетельствует и то обстоятельство, что многие кодификационные конвенции содержат формулировки, ясно указывающие на необходимость применять обычно-правовые нормы для регулирования вопросов, не отраженных в самих конвенциях. К примеру, в преамбуле Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г. сказано, что "нормы международного обычного права будут по-прежнему регулировать вопросы, которые не нашли решения в положениях настоящей Конвенции". Аналогичные формулировки содержатся в Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. и др. -------------------------------- <18> Например, относительно проекта строительства транскаспийского газопровода Президент Туркменистана Г. Бердымухаммедов заявил, что Туркменистан в рамках двустороннего сотрудничества с Азербайджаном может самостоятельно реализовать этот проект, не дожидаясь определения статуса Каспийского моря и согласия всех стран региона. (См.: Евразия сегодня. N 3.) Представляется, что на нынешнем уровне правовой урегулированности (точнее, неурегулированности) каспийского вопроса и Азербайджан, и Туркменистан имеют полное право реализовать этот проект без санкции остальных стран региона как суверенные и независимые государства. Эта возможность в качестве правового обычая уже, по сути, сложилась в каспийском сообществе.

Рассматривая особенности применения международных обычно-правовых норм, представляется целесообразным обратиться к понятию "применение правовых норм". О применении правовых норм часто говорят в широком смысле - как об их осуществлении, реализации. Под "правореализацией" же понимают процесс трансформации заложенных в юридических нормах требований в правомерное поведение субъектов <19>. При этом выделяют четыре основные формы реализации права: соблюдение, исполнение, использование, применение. В основу этого деления положена степень активности субъектов по осуществлению правовых норм. Как заметил С. В. Черниченко, иногда называют меньшее количество вариантов осуществления правовых норм, но всегда выделяют при этом их применение в более узком значении - как осуществление правовых норм органами, имеющими властные полномочия <20>. Мы разделяем точку зрения С. В. Черниченко о том, что для международного права это различие несущественно, так как все субъекты международного права, прежде всего государства, обладают властными полномочиями <21>. Таким образом, термины "осуществление", "реализация", "применение" международно-правовых норм по сути идентичны. -------------------------------- ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004. ------------------------------------------------------------------ <19> См.: Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права. М., 2001. С. 328. <20> См.: Черниченко С. В. Теория международного права: В 2 т. Т. 1: Современные теоретические проблемы. М., 1999. С. 56. <21> Там же. С. 56.

Что понимается под применением международно-правовых норм? И. И. Лукашук говорил о применении как о целенаправленной деятельности субъекта, призванной обеспечить осуществление норм международного права <22>. С. В. Черниченко, отмечая, что под применением (осуществлением, реализацией) международно-правовых норм следует понимать деятельность участников межгосударственных отношений по претворению этих норм в жизнь, обращает внимание на то, что эти термины по своему значению уже термина "международно-правовое регулирование" <23>. Применение международно-правовых норм (независимо от форм их существования) представляет собой процесс, состоящий из ряда стадий (разумеется, это относится не только к применению международно-правовых норм). При этом необходимой предпосылкой применения правовой нормы, в том числе и международно-правовой, является ее действие, что означает существование данной нормы в качестве юридически обязательной модели поведения. Насколько точно определены моменты начала и окончания действия правовой нормы, зависит от характера источника, в котором она воплощена <24>. Относительно действия международных обычно-правовых норм закономерно возникают вопросы: каким образом может быть определен момент начала и момент окончания их действия и можно ли вообще вести речь о точности такого определения? Представляется, что верный ответ на этот вопрос сформулировал С. В. Черниченко, указав, что "трудно точно определить... момент начала или окончания действия обычной международно-правовой нормы. В лучшем случае можно приблизительно установить момент, когда завершилось ее становление или когда она стала признаваться конкретным государством" <25>. -------------------------------- <22> См.: Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. С. 222. <23> Черниченко С. В. Указ. соч. С. 57. <24> Там же. С. 50. <25> Там же. С. 51.

Главной особенностью применения международных обычно-правовых норм является сложность установления их содержания и юридической силы. Важную роль в процессе применения таких норм играют Венская конвенция о праве международных договоров 1969 г. и Венская конвенция о праве договоров между государствами и международными организациями или между международными организациями 1986 г., поскольку их положения, закрепляющие общие правила правоприменения, в определенной мере относятся к применению не только договорных, но и обычных норм. Общепринятым является сложившееся в рамках англосаксонской системы права традиционное правило "international law is part of the law of the land" (международное право является частью права страны), закрепленное в конституциях многих стран. Так, ст. 25 Основного Закона Германии гласит, что "общепризнанные нормы международного права являются составной частью права Федерации..." <26>. В статье 10 Конституции Итальянской Республики сказано, что "правопорядок Италии согласуется с общепризнанными нормами международного права..." <27>. Французская Конституция 1958 г. в этом плане ограничилась отсылкой к преамбуле Конституции 1946 г., самой по себе довольно ясной: "Французская Республика, верная своим традициям, принимает во внимание положения международного публичного права" <28>. Хотя здесь отсутствует упоминание о международном обычном праве, совершенно ясно, что оно входит в понятие "международное публичное право". В части 4 ст. 15 Конституции РФ на первое место поставлены общепризнанные принципы и нормы международного права <29>, а на второе - международные договоры. -------------------------------- <26> Конституции зарубежных государств / Сост. В. В. Маклаков. М., 2003. С. 110. <27> Там же. С. 181. <28> Там же. С. 76. <29> Как заметил П. В. Саваськов, обращение к международным актам позволяет констатировать, что "нет ни одного акта, имеющего юридическую силу, который раскрывал бы, что следует понимать под "общепризнанными принципами и нормами международного права". Констатируется также отсутствие общего подхода к понятию общепризнанных принципов и норм международного права в отечественной доктрине (см.: Саваськов П. В. Конституция РФ и общепризнанные принципы и нормы международного права // Материалы Научно-практической конференции "60 лет кафедре международного права МГЮА им. О. Е. Кутафина". М., 2010. С. 150).

Общепризнанные принципы и нормы международного права могут выражаться как в договорной, так и в обычной форме: либо они являются обычными и не нашли отражения в договорах, либо первоначально обычные нормы путем кодификации обретают форму договора, либо, наконец, в процессе действия договора он может стать обязательным для не участвующих в нем государств обычным путем <30>. Другими словами, общепризнанные нормы имеют своим источником как договоры, так и обычаи <31>. Поэтому говорить об утрате значения международно-правового обычая нельзя. И тем более неприемлемы утверждения о том, что обычное право на современном этапе является "фикцией". Как известно, принцип добросовестного выполнения обязательств, являющийся ярким примером обычно-правовой нормы, в равной мере распространяется как на договорные, так и на обычные нормы. Данное положение нашло закрепление, в частности, в Федеральном законе от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации": "Российская Федерация выступает за неукоснительное соблюдение договорных и обычных норм, подтверждает свою приверженность основополагающему принципу международного права - принципу добросовестного выполнения международных обязательств". В статье 12 проекта Статей об ответственности государств за международно-противоправные деяния 2001 г. указано, что "нарушение государством международно-правового обязательства имеет место, когда деяние данного государства не соответствует тому, что требует от него данное обязательство, независимо от его происхождения или характера" <32>. -------------------------------- <30> См.: Марочкин С. Ю. Юридическая сила норм международного права и российского права: законодательство, научно-практические комментарии, судебная практика // Евразийский юридический журнал. 2011. N 2. С. 30. <31> Говоря об общепризнанных принципах и нормах международного права как о правилах поведения, имеющих в деле сотрудничества государств фундаментальное значение, так как они выражают интересы и правосознание всех народов, О. И. Тиунов отмечает, что общепризнанные принципы международного права находят отражение в двусторонних и многосторонних международных договорах, международно-правовых обычаях, решениях международных межправительственных организаций и международных судов, конституциях и законах различных государств и др. К общепризнанным принципам международного права он относит основные принципы международного права, принципы, определяющие базовые начала отдельных отраслей международного права, а также общеправовые принципы (см.: Тиунов О. И. Международное гуманитарное право. М., 2009. С. 227; Он же. Общепризнанные принципы и нормы международного права: понятие и их роль в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: Матер. всерос. совещания. М., 2004. С. 204 - 207). <32> Международное публичное право: Сб. док. / Сост. К. А. Бекяшев, Д. К. Бекяшев. М., 2009. С. 142.

Обычно-правовые нормы широко применяются в практике Международного суда ООН, при этом, как было отмечено им самим, их применение имеет свою специфику <33>. Для успешного применения обычных норм позитивным фактором является, в частности, их договорное закрепление. Как писал А. П. Мовчан, договорное закрепление обычая "значительно сужает амплитуду толкования". Закрепление обычной нормы в тексте международного договора влечет последствия юридического характера, состоящие в том, что такая норма приобретает ясное выражение, а это облегчает ее толкование и означает доступность не только для специалистов, но и для мирового общественного мнения, что, в свою очередь, содействует мобилизации сил, выступающих за уважение международного права <34>. Договорное закрепление обычно-правовых норм способствует тому, что практика государств становится более последовательной и единообразной. Даже успех многосторонней договорной процедуры и новых способов выработки правовых норм (например, при помощи резолюций международных организаций) способствует, на наш взгляд, усилению процесса формирования обычного права. Поэтому трудно согласиться с тем, что кодификация вытесняет обычное право. Обычная норма, закрепленная в международном договоре, став нормой договорной, сначала охватывает своим действием узкий круг государств. Расширение сферы признания и действия новой нормы нередко происходит не только договорным, но и обычным путем, в результате чего для одних государств она может являться договорной, а для других, признавших ее обычным путем, обычной нормой. Это смешанные обычно-договорные нормы <35>. В подобном случае доказательство существования обычной нормы не придется искать в практике государств, его можно будет вывести из текста конвенции. Еще в 1950 г. Комиссия международного права ООН предложила список доказательств существования международного обычного права, в котором на первом месте значатся тексты международных договоров <36>. Вопрос о том, воплощают ли статьи того или иного договора обычно-правовые нормы, решается, как правило, в процессе судебного или арбитражного рассмотрения конкретного дела. Что касается, например, упоминавшейся Венской конвенции 1969 г., то практика Международного суда ООН свидетельствует о том, что при рассмотрении переданных ему дел Суд использует текст данной Конвенции как наиболее авторитетный источник, кодифицирующий обычные нормы в сфере права международных договоров. Так, в решении 1997 г. по делу, касающемуся проекта Габчиково-Надьмарош, Суд применил ст. 60 - 62 этой Конвенции в качестве норм, отражающих международное обычное право <37>. -------------------------------- <33> См.: ICJ. Reports. 1984. <34> См.: Мовчан А. П. Кодификация и прогрессивное развитие международного права. М., 1972. С. 78 - 79. <35> См.: Тункин Г. И. Указ. соч. С. 126. Более того, именно взаимодополнение договорной и обычной форм способствует расширению сферы действия норм международного права и становлению их общепризнанного характера (см.: Марочкин С. Ю. Указ. соч. С. 30). <36> См.: Yearbook of the International Law Commission. 1950. N. Y., 1957. Vol. 1. P. 367. <37> См.: ICJ. Reports. 1997. P. 7.

Как пишет Г. М. Даниленко, использование кодифицирующей конвенции в процессе установления наличия обычных норм и раскрытия их нормативного содержания ведет к тому, что исследование практики государств и уяснение содержания норм обычного права становится менее сложной и трудоемкой процедурой. В то же время это не означает, что устраняются все проблемы, связанные с установлением обычая. Конвенция не может служить единственным и окончательным доказательством обычного права <38>. Кроме того, для современного международного права не характерно принятие конвенций, нормативное содержание которых в точности отражало бы уже существующее до заключения конвенции обычное право. Это обстоятельство подчеркнул и Международный суд ООН. В частности, в решении 1986 г. по делу о военной и военизированной деятельности в Никарагуа и против Никарагуа отмечается следующее: Суд "не считает, что можно заявлять, как это делают США, что все нормы обычного права, на которые возможна ссылка, имеют содержание, в точности совпадающее с содержанием положений, содержащихся в договорах, которые нельзя применять в силу... поправки США". И далее: "Даже если договорная норма и норма обычного права, касающаяся данного спора, имели бы абсолютно одинаковое содержание, то для Суда это не могло бы служить основанием считать, что юридическое действие данной договорной нормы должно в обязательном порядке лишить данную норму обычного права ее самостоятельной применимости. Следовательно, Суд ни в коей мере не обязан одобрять применение норм обычного права только потому, что они отличаются от договорных норм, применение которых становится невозможным в силу поправки Соединенных Штатов" <39>. -------------------------------- <38> См.: Даниленко Г. М. Указ. соч. С. 153. <39> URL: http://www. icj. org/homepage/ru/files/sum_1948-1991.pdf.

Иногда для доказательства существования и установления содержания обычно-правовых норм государства, а также Международный суд ООН в качестве вспомогательного средства используют проекты кодификационных конвенций <40>. В подобных случаях текст конвенции рассматривается как авторитетное изложение обычных норм. -------------------------------- <40> См.: Даниленко Г. М. Указ. соч. С. 161 - 162.

Основная трудность, связанная с реализацией обычно-правовых норм, заключается в доказательстве существования opinio juris, если его нельзя вывести из объективных факторов. В этом случае приходится выяснять истинные намерения участников международных отношений. Но возникает вопрос: на основе каких признаков следует проводить такой поиск? В решении 1969 г. по делу о континентальном шельфе Северного моря Международный суд указал: "Рассматриваемые действия должны свидетельствовать своим характером или способом их совершения об убежденности в обязательности такой практики..." <41>. При том что повторение определенных действий само по себе не является достаточным для констатации наличия обычно-правовой нормы, тем не менее, если материальное содержание твердо установлено, оно, как представляется, может также служить доказательством существования opinio juris. -------------------------------- <41> North Sea Continental Shelf Case (Federal Republic of Germany/Denmark; Federal Republic of Germany/Netherlands) // ICJ. Reports. 1969. P. 44.

Все более значимую роль в доказательстве существования обычно-правовых норм играют резолюции Генеральной Ассамблеи ООН. Так, в упоминавшемся решении 1986 г. Международный суд видит доказательство opinio juris по нормам, касающимся неприменения силы и невмешательства, именно в резолюциях Генеральной Ассамблеи. Суд определил, что обе стороны придерживаются мнения, что содержащиеся в Уставе ООН принципы, касающиеся неприменения силы, в основном соответствуют тем принципам, которые содержатся в международном обычном праве. Но Суду было необходимо удостовериться, что в обычном праве существует opinio juris относительно обязывающего характера такого воздержания. По мнению Суда, это opinio juris может быть выведено, в частности, из отношения государств-сторон к определенным резолюциям Генеральной Ассамблеи ООН, и в особенности к Резолюции 2625 (XXV), озаглавленной "Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН". Согласие с такими резолюциями является одной из форм выражения opinio juris по вопросу о принципе неприменения силы, считающегося одним из принципов международного обычного права, независимо от тех положений, в особенности норм институционного характера, которым этот принцип подчинен в рамках Устава как источника договорного права <42>. -------------------------------- <42> URL: http://www. icj. org/homepage/ru/files/sum_1948-1991.pdf.

Несмотря на указанную роль резолюций международных организаций, следует признать, что их не всегда легко привязать к тому или иному элементу формирования обычая, о чем свидетельствуют формулировки консультативного заключения Международного суда о законности угрозы или применения ядерного оружия: "В отдельных случаях они (резолюции) могут предоставлять важные элементы доказательства для установления существования той или иной нормы или действия правила opinio juris. Чтобы выяснить, удовлетворяет ли таким условиям конкретная резолюция Генеральной Ассамблеи, необходимо исследовать ее содержание и условия принятия; кроме того, следует проверить, существует ли правило opinio juris в отношении ее нормативного характера" <43>. При вынесении этого заключения Суд исследовал, в частности, вопрос о том, вытекает ли запрещение применения ядерного оружия или угрозы его применения из международно-правового обычая. При этом Судом анализировалась фактическая практика и opinio juris государств. В докладах, представленных Суду, государства утверждали, что с 1945 г. существует последовательная практика неприменения ядерного оружия, что и является выражением opinio juris со стороны государств, обладающих этим оружием. Принятие Генеральной Ассамблеей ряда резолюций, начиная с Резолюции 1653 (XVII) от 24 ноября 1961 г., подтверждает незаконность использования ядерного оружия. Таким образом, по мнению государств, изложивших подобные аргументы, существует обычно-правовая норма о недопустимости применения ядерного оружия. -------------------------------- <43> Advisory Opinion on Legality of Use of Nuclear Weapons // ICJ. Reports. 1996. P. 254 - 255.

Однако Суд заключил, что приведенные резолюции Генеральной Ассамблеи свидетельствуют о серьезной озабоченности относительно проблемы ядерного оружия, но их недостаточно для подтверждения существования opinio juris в отношении незаконности применения такого оружия. В результате Суд установил, что в международном праве отсутствует обычно-правовая норма, прямо запрещающая угрозу ядерным оружием или его применение <44>. Наряду с этим в консультативном заключении подчеркивается, что "последовательные резолюции могут иллюстрировать постепенное изменение правила opinio juris, необходимое для установления новой нормы" <45>. -------------------------------- <44> Анализ данного консультативного заключения см.: Валеев Р. М. Нормы обычного права в консультативном заключении Международного суда ООН относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения // Российский ежегодник международного права. Спец. выпуск. 2005. СПб., 2006. С. 21 - 28. <45> ICJ. Reports. 1996. P. 254 - 255.

Учитывая такую неопределенность, субъекты права ищут более высокую правовую обеспеченность в кодификации обычного права. Прибегая к такому методу, они могут четко и прямо ставить вопрос opinio juris и тем самым обойти, по крайней мере частично, проблему доказательства повторяющейся и единообразной практики. В свою очередь, заключение договора на основе обычно-правовых норм, а также существование последних наряду с нормами международного договора укрепляет авторитет договорных норм. Необходимо отметить увеличение роли внутригосударственных судов в реализации норм современного международного права. Национальные судебные решения, в свою очередь, также служат доказательством существования обычая <46>. Однако при определении существования обычной нормы приоритетное значение необходимо отдавать практике государства, осуществляемой органами, ответственными за его внешнюю политику. В рамках правовой системы России такими органами являются Президент РФ, МИД России, а также федеральные министерства и ведомства в пределах предоставленных им полномочий <47>. -------------------------------- <46> Международное публичное право: Учебник / Отв. ред. К. А. Бекяшев. С. 27. <47> См.: Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система РФ. М., 2010. С. 165.

Вместе с тем следует констатировать, что применение международных обычно-правовых норм внутренними судебными органами происходит значительно реже, чем договорных. Судебная практика не решается закрепить превосходство обычной нормы по отношению к внутреннему праву. Причины этого разнообразны и связаны в том числе с психологией судьи. В силу осторожности (недостаточный уровень знания международного права, знакомства с его источниками и т. п.) судья отдает предпочтение применению писаных норм, охотнее принимая вывод, основанный на международно-правовом обычае, включенном в конвенцию, а не построенный исходя из собственных теоретических рассуждений. В применении судами международного права, в частности обычно-правовых норм, особенно значима роль ученых, их научных трудов, экспертных заключений в качестве вспомогательного средства для определения правовых норм. Отметим и то обстоятельство, что, даже применяя обычно-правовую норму, судья порой не решается на ее формальное признание: к примеру, в решении 1983 г. по делу Barbie Кассационный суд Франции предпочел не употреблять сам термин "международно-правовой обычай" <48>. -------------------------------- <48> Jurisclasseurs periodiques. 1983. II. 20107.

Сложность заключается и в нежелании национальных судов принимать аргументы, основанные на обычной норме, когда на них ссылается частное лицо в свою пользу: судья не признает за обычно-правовой нормой характер нормы, обладающей самой по себе исполнительной силой, а делает вывод, что на нее нельзя ссылаться прямо и что приводимый аргумент не может быть принят. Подобный подход был использован, в частности, высшими судебными инстанциями Франции в деле Argoud: "Международная ответственность учитывается только в отношениях между государствами, и частные лица не могут ссылаться на нее" (Суд государственной безопасности, 1963 г.); "Обвиняемый неправомочен ссылаться на нарушение международного публичного права" (Кассационная палата по уголовным делам, 1964 г.) <49>. Вторая формулировка еще более спорна, чем первая, поэтому Кассационный суд отказался от них в упоминавшемся деле Barbie. И все же Конституционный совет Франции со времени решения 1975 г. о самоопределении Коморских островов идет на то, чтобы определять соответствие закона международному праву, в частности принципам обычно-правового происхождения, в той степени, в которой они не противоречат Конституции <50>. -------------------------------- <49> Jurisclasseurs periodiques. 1964. II. 13806. <50> См.: решения Конституционного совета Франции от 8 и 23 августа 1985 г. о статусе Новой Каледонии // Recueil des arrets de la C. I.J. (ou de la C. J.C. E.) ou des decisions du Conseil constitutionnel (France). P. 63, 70; решение о Маастрихтском договоре от 9 апреля 1992 г. // Ibid. P. 55.

При рассмотрении конкретных дел национальный суд может столкнуться с коллизией между обычно-правовой нормой и другой международной нормой обычного или договорного происхождения. В подобных случаях во внутреннем правопорядке необходимо применять те же подходы, что и в международной правовой системе в случае коллизии между последовательными обычно-правовыми нормами (верховенство последней из таких норм). Аналогичный подход следует применять и в случаях, когда в коллизию вступают обычно-правовая и договорная нормы: ввиду отсутствия иерархии источников международного права предпочтение отдается последней по времени возникновения норме. Также на практике возникают коллизии между обычными нормами международного права и внутренними нормами. Конституции ряда государств содержат положения, специально указывающие на приоритет международно-правового обычая перед законами. Так, в ст. 25 Основного Закона Германии сказано, что "общепризнанные нормы международного права являются составной частью права Федерации. Они имеют преимущество перед законами и непосредственно порождают права и обязанности для жителей федеральной территории". Сложнее обстоит дело, когда в конституциях закреплено верховенство международного права лишь в отношении международных договоров, как это имеет место в Конституции Франции: "Международные договоры или соглашения, должным образом ратифицированные или одобренные, имеют силу, превышающую силу законов, с момента опубликования, при условии применения каждого соглашения или договора другой стороной" (ст. 55). Неудивительно, что в государствах, закрепивших в своих основных законах подобный подход, суды всегда пытаются привязать обычно-правовую норму к договорному основанию. В частности, в решении по делу Barbie Кассационный суд Франции высказался следующим образом: "В силу характера данных преступлений упомянутые положения соответствуют общим принципам права, признанным всеми государствами <51>, на которые ссылаются п. 2 ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах и п. 2 ст. 7 Европейской конвенции о защите прав человека; указанные положения вытекают из международных договоров, в законном порядке включенных во внутренний правопорядок и обладающих высшей по сравнению с законами силой согласно ст. 55 Конституции". В своем решении 1993 г. Административный апелляционный суд г. Лиона определил, что ввиду отсутствия положения, эквивалентного ст. 55 Конституции, обычно-правовая норма не имеет преимущества перед законодательными нормами, если она не включена в договор, в котором участвует Франция. Государственный совет подтвердил это решение: "Статья 55 Конституции и другие положения конституционного характера не предписывают и не предусматривают, чтобы административный судья отдавал преимущество обычно-правовой норме перед законом в случае коллизии между этими нормами" <52>. Такая позиция, приемлемая с точки зрения национального права, может поставить государство в сложное положение в международном плане, когда речь пойдет об ответственности государства, если судебные органы не будут применять обычно-правовые нормы, обязательные для него. Общее обязательство принимать во внимание положения международного публичного права, зафиксированное в преамбуле Конституции 1946 г., отсылка к которой содержится в Конституции 1958 г., несомненно требует соблюдения в равной степени не только договорных норм, но и норм обычного права, поскольку последнее, как подчеркивалось выше, также входит в понятие "международное публичное право". -------------------------------- <51> Упоминаемая юридическая категория (именуемая в ст. 38 Статута Международного суда ООН "общие принципы права, признанные цивилизованными нациями") по-разному толкуется в учебной и научной литературе. Автор исходит из понимания общеправовых принципов как категории, относящейся к общепризнанным принципам международного права, которые, в свою очередь, могут выражаться либо в договорной форме, либо существовать в форме обычая. <52> Revue generale de droit international public. 1997. P. 837.

Что касается России, то Конституция РФ включила общепризнанные принципы и нормы международного права в правовую систему страны, обязав все органы государственной власти следовать этим принципам и нормам. В связи с этим Конституционный Суд РФ указал следующее: "Общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры являются согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной частью ее правовой системы и должны добросовестно соблюдаться, в том числе путем их учета внутренним законодательством" <53>. Однако в Конституции РФ неопределенным остался вопрос соотношения общепризнанных принципов и норм международного права и других норм системы. Данная проблема, как верно отмечал И. И. Лукашук, "не была устранена и основанным на Конституции законодательством" <54>. Законодательные акты РФ чаще всего ограничиваются воспроизведением конституционной формулы, согласно которой в случае установления договором иных правил, чем те, что предусмотрены законодательством, применяются правила договора. Получается, что "включение принципов и норм международного права в правовую систему страны лишь декларируется, а применению подлежат только договоры" <55>. Буквальное толкование ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и Федерального закона "О международных договорах Российской Федерации" приводит к выводу о закреплении приоритета перед федеральными законами норм международных договоров, а также общепризнанных норм международного права, выраженных в договорной форме. В то же время общепризнанные нормы, которые не имеют писаного характера и существуют в практике государств, приоритета не имеют <56>. Однако для правильного применения общепризнанных принципов и норм международного права важнейшее значение имеет внутреннее законодательство, которое должно учитывать их. В этом направлении должна быть проделана соответствующая законодательная работа, и, на наш взгляд, прав был И. И. Лукашук в том, что лучше ссылаться на международное право без выделения из него принципов и договоров <57>. Можно согласиться в связи с этим с мнением С. В. Калашникова о том, что в настоящее время существует необходимость разработки и правового закрепления механизма признания допустимости применения недоговорных норм и принципов международного права в правовой системе России, при этом право такого признания следует предоставить Конституционному Суду РФ <58>. -------------------------------- <53> Постановление КС РФ от 31 июля 1995 г. N 10-П. Часть 4 ст. 15 Конституции РФ позволяет заключить, что в правовую систему страны включены только те международно-правовые обычаи, которые закрепляют общепризнанные нормы. <54> Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. С. 46. <55> Там же. С. 47. <56> См.: Марочкин С. Ю. Указ. соч. С. 30. <57> См.: Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. С. 47. <58> См.: Калашников С. В. Применение общепризнанных принципов и норм в сфере защиты прав человека в России: вопросы теории и практики / Под ред. Д. С. Велиевой. М., 2010.

Библиографический список:

Cassese A. International Law in a Divided World. Oxford, 1988. Condorelli L. Custom // International Law: Achievements and Prospects. P., 1991. O'Connell D. P. International Law. L., 1965. Vol. 1. Yearbook of the International Law Commission. 1950. N. Y., 1957. Vol. 1. Анцилотти Д. Курс международного права. М., 1961. Валеев Р. М. Нормы обычного права в консультативном заключении Международного суда ООН относительно законности угрозы ядерным оружием или его применения // Российский ежегодник международного права. Спец. выпуск. 2005. СПб., 2006. Даниленко Г. М. Обычай в современном международном праве. М., 1988. Зимненко Б. Л. Международное право и правовая система РФ. М., 2010. Калашников С. В. Применение общепризнанных принципов и норм в сфере защиты прав человека в России: вопросы теории и практики / Под ред. Д. С. Велиевой. М., 2010. Конституции зарубежных государств / Сост. В. В. Маклаков. М., 2003. Курс международного права: В 6 т. М., 1967. Т. 1. Лукашук И. И. Международное право. Общая часть. М., 2005. Лукашук И. И. Нормы международного права в международной нормативной системе. М., 1997. Лукашук И. И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997. Марочкин С. Ю. Юридическая сила норм международного права и российского права: законодательство, научно-практические комментарии, судебная практика // Евразийский юридический журнал. 2011. N 2. ------------------------------------------------------------------ КонсультантПлюс: примечание. Учебник Н. И. Матузова, А. В. Малько "Теория государства и права" включен в информационный банк согласно публикации - Юристъ, 2004. ------------------------------------------------------------------ Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права. М., 2001. Международное публичное право: Сб. док. / Сост. К. А. Бекяшев, Д. К. Бекяшев. М., 2009. Международное публичное право: Учебник / Отв. ред. К. А. Бекяшев. М., 2008. Мовчан А. П. Кодификация и прогрессивное развитие международного права. М., 1972. Саваськов П. В. Конституция РФ и общепризнанные принципы и нормы международного права // Материалы научно-практической конференции "60 лет кафедре международного права МГЮА им. О. Е. Кутафина". М., 2010. Самхарадзе Д. Г. Источники современного международного права. М., 2006. Тиунов О. И. Международное гуманитарное право. М., 2009. Тиунов О. И. Общепризнанные принципы и нормы международного права: понятие и их роль в решениях Конституционного Суда Российской Федерации // Общепризнанные принципы и нормы международного права, международные договоры в практике конституционного правосудия: Матер. всерос. совещания. М., 2004. Тункин Г. И. Теория международного права / Под общ. ред. Л. Н. Шестакова. М., 2000. Черниченко С. В. Теория международного права: В 2 т. Т. 1: Современные теоретические проблемы. М., 1999.

Название документа