Применение международных стандартов ограничения права на свободу в уголовном судопроизводстве России

ПРИМЕНЕНИЕ МЕЖДУНАРОДНЫХ СТАНДАРТОВ ОГРАНИЧЕНИЯ ПРАВА НА СВОБОДУ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ РОССИИ

В. Н. СМИРНОВ

Смирнов Владимир Николаевич, и. о. прокурора Сусанинского района Костромской области.

В статье рассматриваются основные международно-правовые стандарты применения меры пресечения в виде заключения под стражу. Анализируется ситуация с применением указанных норм в современном уголовном судопроизводстве России. Предлагаются меры по изменению сложившегося положения.

Ключевые слова: международные стандарты; ограничение права на свободу; заключение под стражу; использование залога и домашнего ареста в качестве альтернативы аресту.

The application of international standards restricting the right to freedom in criminal procedure of Russia V. N. Smirnov

Smirnov Vladimir Nikolaevitch, acting as a public prosecutor of the Susanin district of Kostromskaya oblast.

The article considers the main international legal standards the application of a preventive measure in the form of detention. Analyses the situation with the application of these standards in the modern criminal procedure of Russia. Offers a measure of a change of the situation.

Key words: international standards; limitation of the right to freedom; detention; using of bail and house arrest as an alternative to arrest.

Современная тенденция сближения международного и национального права обусловила всеобщее признание приоритета обеспечения защиты прав и свобод человека и гражданина. Гражданское общество может успешно развиваться лишь при условии, что жизнь в государстве строится на основе норм права, соответствующих принципам демократии. В то же время право в государстве должно согласовываться с национальными традициями. Это особенно важно помнить в условиях переустройства общества и формирования судебно-правовой системы государства. Государство, провозгласившее себя правовым, должно не только на словах признавать идеалы демократии, оно обязано создавать действительно эффективную систему средств правовой защиты личности. В Конституции РФ установлено, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью (ст. 2). Этот важнейший конституционный принцип конкретизируется в ст. 6, 7, 13, 15 гл. 1 и в гл. 2 Конституции. Закреплением на конституционном уровне высшей ценности прав и свобод человека Российская Федерация признала требования общепризнанных принципов и норм международного права (Всеобщей декларации прав человека 1948 г., Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах и Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г., Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. и др.). Конституцией РФ определено также, что общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Более того, установлен приоритет норм международного права над национальным законодательством: если международный договор Российской Федерации содержит иное правило, чем предусмотрено отечественным законом, применяется норма международного договора (ч. 4 ст. 15). Разъяснение того, что следует понимать под общепризнанными принципами и нормами международного права, дается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 <1>. К ним относятся императивные нормы международного права, принимаемые и признаваемые международным сообществом государств в целом, отклонение от которых недопустимо, а общепризнанная норма международного права - это правило поведения, принимаемое и признаваемое международным сообществом государств в целом в качестве юридически обязательного. Содержание указанных принципов и норм может раскрываться, в частности, в документах ООН и ее специализированных учреждений. -------------------------------- <1> Бюллетень ВС РФ. 2003. N 12.

Верховный Суд РФ также разъяснил, что согласно п. 3 ст. 5 Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 101-ФЗ "О международных договорах Российской Федерации" <2> положения официально опубликованных международных договоров РФ, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров РФ принимаются соответствующие правовые акты. -------------------------------- <2> СЗ РФ. 1995. N 29. Ст. 2757.

Перечень международных актов, так или иначе относящихся к сфере защиты прав человека и гражданина, признаваемых в качестве общепризнанных стандартов, объемный. Начиная со Всеобщей декларации прав человека, первых послевоенных международно-правовых документов и заканчивая актами Генеральной Ассамблеи и других органов Организации Объединенных Наций, принятых в области предупреждения преступлений и борьбы с ними: более 30 международных документов, направленных на обеспечение защиты прав личности в сфере уголовной юрисдикции, в которых устанавливаются либо толкуются нормы означенного характера. Одни из них содержат наиболее общие положения: каждый человек имеет право на жизнь, свободу и личную неприкосновенность (ст. 3 Всеобщей декларации прав человека); никто не может быть подвергнут произвольному аресту, задержанию или изгнанию (ст. 9 Всеобщей декларации прав человека). Другие конкретизируют эти положения. Конкретизация выражается в установлении стандартов процедуры задержания по подозрению в совершении преступлений, условий и оснований ареста. Так, в Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод закреплены критерии правомерности лишения свободы (ст. 5 Конвенции): 1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом: а) законное содержание под стражей лица, осужденного компетентным судом; б) законное задержание или заключение под стражу (арест) лица за неисполнение вынесенного в соответствии с законом решения суда или с целью обеспечения исполнения любого обязательства, предписанного законом; в) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения; г) заключение под стражу несовершеннолетнего лица на основании законного постановления для воспитательного надзора или его законное заключение под стражу, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом; д) законное заключение под стражу лиц с целью предотвращения распространения инфекционных заболеваний, а также законное заключение под стражу душевнобольных, алкоголиков, наркоманов или бродяг; е) законное задержание или заключение под стражу лица с целью предотвращения его незаконного въезда в страну или лица, против которого предпринимаются меры по его высылке или выдаче. 2. Каждому арестованному незамедлительно сообщаются на понятном ему языке причины его ареста и любое предъявляемое ему обвинение. 3. Каждый задержанный или заключенный под стражу незамедлительно доставляется к судье или к иному должностному лицу, наделенному, согласно закону, судебной властью, и имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд. 4. Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным. 5. Каждый, кто стал жертвой ареста или заключения под стражу в нарушение положений ст. 5 Конвенции, имеет право на компенсацию. Применительно к досудебным стадиям уголовного судопроизводства арест или задержание лица признаются по смыслу указанной Конвенции правомерными, если они произведены с тем, "чтобы оно предстало перед компетентным судебным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения" (пп. "c" п. 1 ст. 5). Анализ названных положений Конвенции позволяет сделать вывод, что лишение свободы допускается только при условии, что арестованное или задержанное лицо предстанет перед компетентным судебным органом. Конвенция установила также ряд гарантий от произвола и злоупотреблений со стороны государства. С одной стороны, на органы полиции возложена обязанность по незамедлительному информированию каждого лишенного свободы о причинах его ареста (п. 2 ст. 5). В то же время закреплены право любого задержанного или арестованного лица на незамедлительное доставление к судье либо иному должностному лицу, уполномоченному законом осуществлять судебные функции, для судебного разбирательства в течение разумного срока или освобождение до суда, право на судебное разбирательство, в ходе которого "суд безотлагательно решает вопрос о законности его задержания", и право на компенсацию в случае незаконного ареста или задержания. При этом освобождение может ставиться в зависимость от предоставления гарантий явки в суд (п. 3 ст. 5). Таким образом, международно-правовые акты предписывают принятие решения о заключении под стражу только при наличии определенных оснований и судебными органами, независимыми от органов, осуществляющих предварительное расследование, что способствует более объективному принятию решения. Кроме того, Всеобщая декларация прав человека (ст. 5), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (ст. 3) и Международный пакт о гражданских и политических правах (ст. 7) установили, что никто не должен подвергаться пыткам или жестоким, бесчеловечным или унижающим его достоинство обращению и наказанию. В Пакте также закреплено право лиц, лишенных свободы, на гуманное обращение и уважение достоинства, присущего человеческой личности (ст. 10), и предусмотрены правила содержания лиц, заключенных под стражу, согласно которым обвиняемые должны содержаться отдельно от осужденных, им должен быть предоставлен отдельный правовой режим, отвечающий их статусу неосужденных лиц; а несовершеннолетние должны содержаться отдельно от совершеннолетних. В Конвенции СНГ о правах и основных свободах человека 1995 г. право на свободу и личную неприкосновенность также нашло свое отражение. В соответствии с ее ст. 5 никто не должен быть лишен свободы иначе как в случаях и в соответствии с процедурой, установленной национальным законодательством. Каждому, кто лишен свободы вследствие ареста или содержания под стражей, принадлежит право на разбирательство судом его дела относительно законности его ареста или содержания под стражей. Положения международных актов нашли отражение в российском законодательстве. В соответствии с Конституцией РФ лишь суд вправе принимать решение об аресте, заключении под стражу, содержании под стражей лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений (ст. 22). Это положение соответствует п. 4 ст. 5 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод. Ранее право арестовывать и заключать под стражу принадлежало прокурору, который в большинстве ситуаций принимал решение заочно, т. е. в отсутствие лица, которое арестовывалось, и обязан был допрашивать лишь небольшой круг лиц, например несовершеннолетних. Между тем судебная процедура должна способствовать принятию законных и обоснованных решений, уменьшать количество ошибок при аресте (заключении под стражу). Указанная конституционная норма стала действовать после приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствие с международно-правовыми нормами. Кроме того, в Конституции РФ указано, что каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод, а также право на обращение в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты (ст. 46). В связи с этим граждане РФ все чаще стали пользоваться предоставленной возможностью обращения в международные органы судебной защиты. Обращения граждан в Европейский суд по правам человека в связи с заключением под стражу тоже не являются исключением. В соответствии с Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод условиями для обращения граждан и юридических лиц, находящихся под юрисдикцией Российской Федерации, в Европейский суд являются: 1) предполагаемое нарушение со стороны Российского государства какого-либо личного неимущественного либо имущественного права лица (из перечисленных в Конвенции); 2) исчерпание всех внутренних средств правовой защиты в России; 3) соблюдение шестимесячного срока после принятия последнего решения российской инстанцией (ст. 35 Конвенции). Следует отметить, что со вступлением в Совет Европы Россия признала юрисдикцию Европейского суда по правам человека по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней в ситуациях предполагаемого нарушения Российской Федерацией положений этих документов, когда предполагаемое нарушение имело место после их вступления в действие в отношении России (Конвенция о защите прав человека и основных свобод действует в отношении России с 5 мая 1998 г. <3>). -------------------------------- <3> См.: Федеральный закон от 30 марта 1998 г. N 54-ФЗ "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" // СЗ РФ. 1998. N 14. Ст. 1514.

В силу ст. 32 Конвенции о защите прав человека и основных свобод Европейский суд по правам человека имеет право решать все вопросы, касающиеся толкования и применения положений Конвенции и Протоколов к ней. Поэтому правовые позиции Европейского суда, излагаемые им в решениях при толковании положений Конвенции и Протоколов к ней, и сами прецеденты Европейского суда являются для Российской Федерации обязательными. Все более активное внедрение элементов прецедентного права свидетельствует об углублении интеграции судебной системы России в международное судейское сообщество. Из официального признания Россией юрисдикции Европейского суда обязательной по вопросам толкования и применения Конвенции и Протоколов к ней следует, что российским судам необходимо учитывать в своей деятельности прецедентную практику Европейского суда. В практике Конституционного Суда РФ с самого начала его деятельности утвердился подход, когда общепризнанные принципы и нормы международного права используются в качестве эталона, сообразуясь с которым в государстве осуществляются права и свободы человека и гражданина, закрепленные Конституцией РФ. Конституционный Суд РФ не только заимствует международно-правовую аргументацию в качестве дополнительного довода в пользу своих правовых позиций, вырабатываемых на основе Конституции РФ, но и использует ее как для разъяснения смысла и значения конституционного текста, так и для выявления конституционно-правового смысла проверяемого законоположения. Конституционный Суд РФ, вырабатывая с применением международно-правовых аргументов правовые позиции, носящие общий характер и обязательные для судов, других государственных органов и должностных лиц, на практике реализует конституционное положение о принадлежности международно-правовых принципов и норм к российской правовой системе. Нередко решение Конституционного Суда РФ с содержащимися в нем правовой позицией и толкованием конституционно-правового смысла проверяемого закона ориентирует законодателя, суды, граждан на применение международного права при совершенствовании законодательства, решении дел, отстаивании собственных прав <4>. -------------------------------- <4> См.: Зорькин В. Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле // Журнал российского права. 2005. N 3.

В связи с этим особое значение для правового регулирования заключения под стражу в ходе предварительного расследования приобретают решения Европейского суда по правам человека по делам "Калашников против России" 2002 г. и "Смирновы против России" 2003 г. и т. д., по которым предметом обжалования явились, в частности, основания заключения под стражу, длительность и условия содержания под стражей. Так, например, Калашников в своей жалобе указывал в том числе на то, что его длительное содержание под стражей до суда явилось нарушением п. 3 ст. 5 Конвенции. Заявитель пробыл в предварительном заключении четыре года, один месяц и четыре дня. Заявитель утверждал, что не было необходимости заключать его под стражу и содержать в заключении в течение столь длительного срока, поскольку доказательств того, что он пытается воспрепятствовать установлению истины по делу, не имелось. Доводы, которые приводили российские государственные органы для обоснования содержания его под стражей, не относились к сути вопроса либо были недостаточными. Заявитель утверждал также, что его дело не отличалось особой сложностью, как это было установлено Магаданским областным судом. Власти Российской Федерации указывали, что заявитель был арестован на том основании, что он препятствовал установлению истины в ходе расследования по уголовному делу, а срок содержания заявителя под стражей во время предварительного следствия является разумно обоснованным с учетом сложности дела, значительного объема материалов дела (9 томов), большого числа участвующих в деле свидетелей и потерпевших. Европейский суд по правам человека посчитал, что основания, которыми руководствовались власти при избрании в отношении заявителя меры пресечения в виде содержания под стражей, первоначально являясь относящимися к сути вопроса и достаточными, с течением времени утратили эти характеристики. Кроме того, Европейский суд по правам человека отметил, что дело не отличалось особой сложностью и что качество расследования по делу было низким, что способствовало проволочкам в производстве по делу. Исходя из вышеизложенного, Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что время, проведенное заявителем в предварительном заключении, превышает "разумный срок". Тем самым нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции имело место. Таким образом, государство не только несет финансовые расходы, но при этом падает авторитет Российской Федерации в глазах мирового сообщества. Несмотря на то, что решения Европейского суда обязательны лишь для государства-ответчика по делу, они носят прецедентный характер, так как при вынесении новых решений Европейский суд руководствуется оценками и подходами, которые он сформулировал ранее по аналогичным делам. В настоящее время правовую основу применения заключения под стражу в качестве меры пресечения составляют Конституция РФ и УПК РФ, в котором предусмотрены основания и порядок ее избрания, изменения и отмены, а также продления сроков содержания под стражей, сроки и порядок обжалования решений и действий органов предварительного расследования, прокурора и суда по ее применению. Кроме того, применение данной меры процессуального принуждения осуществляется на основании и других федеральных законов, а именно: Федерального закона от 15 июля 1995 г. N 103-ФЗ "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" <5>, который регулирует порядок и определяет условия содержания под стражей лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений, предусматривает гарантии их прав и законных интересов; Федерального закона от 17 января 1992 г. N 2202-1 "О прокуратуре Российской Федерации" <6> в части, регулирующей деятельность прокуроров по надзору за исполнением законов органами, осуществляющими дознание и предварительное следствие, а также за исполнением законов администрациями мест содержания задержанных и заключенных под стражу, и т. д. -------------------------------- <5> СЗ РФ. 1995. N 29. Ст. 2759. <6> Российская газета. 1992. 18 февр.

Переняв основные международные нормы уголовного судопроизводства, Российская Федерация, несомненно, пусть и с большим опозданием, вышла на новый качественный правовой уровень, который должен способствовать соблюдению прав личности. Но пока можно сказать, что если с принятием УПК РФ на законодательном уровне в определенной степени обеспечено соблюдение прав личности при заключении под стражу, то применение соответствующих норм УПК РФ на практике не привело к снижению числа лиц, заключенных под стражу. Уголовно-процессуальный закон дал надежду на реальное изменение существующего положения в сфере ограничения прав личности на предварительном расследовании. И действительно, первоначально результаты судебного рассмотрения ходатайств о заключении под стражу оправдывали ожидания. За первые 4 месяца со дня вступления в силу УПК РФ количество содержащихся в следственных изоляторах уменьшилось на 43,2 тыс. человек. Однако дальнейшая правоприменительная практика стала характеризоваться неуклонным ростом числа лиц, заключенных под стражу, теперь уже по решению суда. На первом этапе суды тщательно взвешивали все обстоятельства при решении вопроса о заключении подозреваемых и обвиняемых под стражу и часто отказывали в назначении такой меры пресечения. При этом следственные органы и органы дознания, опасаясь отказа суда в удовлетворении ходатайств о заключении под стражу, с такими просьбами в суды вообще не обращались и самостоятельно избирали подозреваемым и обвиняемым меры пресечения, не связанные с лишением свободы. Однако вскоре ситуация изменилась, и количество лиц, в отношении которых избиралось заключение под стражу, существенно возросло и продолжает увеличиваться. Например, среднемесячный прирост заключенных под стражу за первые 4 месяца 2003 г. (после вступления в силу УПК РФ) составил 6,7%. На 1 мая 2003 г. численность подозреваемых, обвиняемых и осужденных, содержащихся в следственных изоляторах уголовно-исполнительной системы Минюста России, увеличилась на 12,4 тыс. человек и составила 147,3 тыс. человек <7>. -------------------------------- <7> См.: Доклад о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации в 2003 году // Российская газета. 2004. 29 июля.

Увеличивалось число решений суда о заключении под стражу лиц, подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений небольшой и средней тяжести. В сравнении с июлем 2002 г. в июле 2003 г. число их выросло вдвое. В настоящее время число лиц, заключенных под стражу за преступления небольшой и средней тяжести, составляет от 20 до 25%. Складывается впечатление, что изменение процедуры заключения под стражу не только не усилило процессуальных гарантий защиты прав личности, но, напротив, сделало лишение обвиняемого свободы правилом. Теперь уже не органы прокуратуры, а суды оказались причастными к неоправданному заключению граждан под стражу, что, несомненно, пагубно сказывается на законных интересах подозреваемых и обвиняемых, на доверии граждан к судебной системе в целом, а также дискредитирует саму идею правовой реформы. Не только дознаватели и следователи, но и судьи не хотят применять меры пресечения, альтернативные заключению под стражу. Так, при отказе в удовлетворении ходатайства об избрании в отношении подозреваемого или обвиняемого меры пресечения в виде заключения под стражу судья по собственной инициативе вправе при наличии оснований и обстоятельств, предусмотренных законом, избрать в отношении подозреваемого или обвиняемого меру пресечения в виде залога или домашнего ареста. Неиспользование последних обусловлено в том числе некритическим отношением судей к ходатайствам следователей и дознавателей об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу. Между тем согласно Международному пакту о гражданских и политических правах содержание под стражей не должно быть общим правилом (ст. 9). Приведенные обстоятельства, на наш взгляд, свидетельствуют о необходимости дальнейших усилий по обеспечению защиты прав и свобод личности в уголовном судопроизводстве в соответствии с нормами международного права.

Библиографический список

1. Зорькин В. Д. Конституционный Суд России в европейском правовом поле // Журнал российского права. 2005. N 3.

Название документа