Уголовная ответственность юридических лиц в отечественном законодательстве: к истории вопроса "pro et contra"

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЮРИДИЧЕСКИХ ЛИЦ В ОТЕЧЕСТВЕННОМ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВЕ: К ИСТОРИИ ВОПРОСА "PRO ET CONTRA"

В. И. ЛАФИТСКИЙ, О. И. СЕМЫКИНА

Лафитский Владимир Ильич, заместитель директора ИЗиСП, член-корреспондент Международной академии сравнительного права, кандидат юридических наук, заслуженный юрист Российской Федерации.

Семыкина Ольга Ивановна, старший научный сотрудник отдела уголовного законодательства и судоустройства зарубежных стран ИЗиСП, кандидат юридических наук.

Проводится исторический анализ доктринальных аргументов "за" и "против" введения института уголовной ответственности юридических лиц в российское законодательство, а также рассматриваются отдельные правовые нормы об уголовной ответственности юридических лиц, существовавшие в российской правовой системе X - первой половины XX в.

Ключевые слова: уголовная ответственность юридических лиц, штраф, ликвидация, запрет заниматься определенным видом деятельности, временное прекращение деятельности, пробация, публичное обнародование приговора, конфискация, Русская Правда, Соборное уложение 1649 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., декреты советской власти.

Criminal liability of legal persons in the Russian legislation: to the history of the question "pro et contra" V. I. Lafitsky, O. I. Semykina

The article providers a historical analysis of the doctrinal arguments "pro et contra" of the introduction criminal liability of corporate persons in the Russian legislation, and considered legal provisions on criminal liability of corporate which existed in the Russian legal system of X - first half of XX centuries.

Key words: criminal liability of corporate persons, fine, liquidation, prohibition engaged in certain activities, temporary suspension of the activities, probation, public disclosure of the sentence, confiscation, Russian medieval legislation, the Code on Criminal and Correctional Punishments, decrees of the Soviet government.

Одной из последних тенденций в сфере совершенствования мер борьбы с преступностью, особенно коррупционной и экономической направленности, можно назвать посыл к конструированию в отечественном законодательстве института уголовной ответственности юридических лиц. Вопрос о введении уголовной ответственности юридических лиц возник не случайно. Международные стандарты (например, ст. 18 Конвенции ООН об уголовной ответственности за коррупцию от 27 января 1999 г. и ст. 26 Конвенции против коррупции от 31 октября 2003 г.) подтверждают необходимость криминализации общественно опасных деяний юридических лиц. Целесообразность принятия соответствующих законодательных и иных мер указывалась в Рекомендации N XXIV сводного Отчета ГРЕКО по первому и второму раундам оценки Российской Федерации от 5 декабря 2008 г. <1> и Отчете ГРЕКО о выполнении Российской Федерацией указанной Рекомендации от 3 декабря 2010 г. <2>. В настоящее время такие международно-правовые "пожелания" еще не внедрены в нашу национальную правовую систему, что вызвано целым комплексом препятствий (теорией "фикции"; господством принципа персонализации, а не идентификации; отсутствием в деянии волевых и психических элементов и др.) <3>. Не вдаваясь в дискуссию о существе этих причин, отметим лишь, что полная реализация идеи введения в российское законодательство уголовной ответственности юридических лиц требует колоссальных преобразований. Этот шаг приведет к пересмотру не только многих нормативных правовых актов, прежде всего УК РФ, УПК РФ и УИК РФ, но и общетеоретических подходов к институту уголовной ответственности. Возможно, потребуется поэтапное введение уголовной ответственности юридических лиц, сначала в качестве пилотного проекта в отдельных субъектах РФ. -------------------------------- <1> Joint First and Second Evaluation Rounds. Evaluation Report on the Russian Federation. Adopted by GRECO at its 40th Plenary Meeting (Strasbourg, 1 - 5 December 2008) // Group of States Against Corruption. URL: http://www. coe. int/greco (дата обращения: 29.12.2013). <2> Compliance Report on the Russian Federation. Adopted by GRECO at its 49th Plenary Meeting (Strasbourg, 29 November - 3 December 2010) // Group of States Against Corruption. URL: http://www. coe. int/greco (дата обращения: 29.12.2013). <3> См.: Семыкина О. И. Генезис уголовной ответственности юридических лиц в отечественном законодательстве середины XIX - XXI вв. // Органы предварительного следствия в системе МВД России: история, современность, перспективы (к 50-летию со дня образования следственного аппарата в системе МВД России): Сб. матер. Всерос. науч.-практ. конф. (18 апреля 2013 г.): В 2 ч. М., 2013. Ч. 2. С. 269 - 274.

Как справедливо отмечают С. Е. Нарышкин и Т. Я. Хабриева, современное российское уголовное законодательство уже имеет некоторые предпосылки к развитию системы мер уголовно-правового характера, применяемых к юридическим лицам за совершение ряда преступлений <4>. В частности, можно отметить положения ч. 3 ст. 104.1 УК РФ о том, что имущество, полученное в результате совершения перечисленных в уголовном законе преступлений, переданное осужденным другому лицу (организации), подлежит конфискации, если лицо, принявшее имущество, знало или должно было знать, что оно получено в результате преступных действий. Данное указание УК РФ распространяется на многие преступления коррупционной и экономической направленности. -------------------------------- <4> См.: Нарышкин С. Е., Хабриева Т. Я. Механизм оценки антикоррупционных стандартов ГРЕКО (сравнительно-правовое исследование) // Журнал российского права. 2011. N 9. С. 10 - 11.

Проблема уголовной ответственности юридических лиц волнует многих ученых <5> и практиков <6>. Сегодня при обсуждении вопроса о введении в отечественное законодательство института уголовной ответственности юридических лиц традиционно ориентируются на опыт зарубежных государств. Как известно, этот институт существует в законодательстве государств с различными правовыми традициями, например в Австралии, Азербайджане, Великобритании, Бельгии, Венгрии, Дании, Индии, Израиле, Ирландии, Исландии, Испании, Италии, Канаде, Кении, Китае, Корее, Латвии, Люксембурге, Молдове, Нидерландах, Норвегии, Пакистане, Польше, Румынии, Словении, США, Финляндии, Франции, Хорватии, Чехии, Чили, Швейцарии, Эстонии и др. -------------------------------- <5> См., например: Богуш Г. И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского университета. Серия "Право". 2005. N 4. С. 19 - 29; Востоков А., Щедрин Н. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. N 1. С. 58 - 61; Есаков Г. А. Уголовно-правовое воздействие и юридические лица // Есаков Г. А., Понятовская Т. Г., Рарог А. И. и др. Уголовно-правовое воздействие: Монография / Под ред. А. И. Рарога. М., 2012; Он же. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц: критическая оценка // Уголовное право. 2011. N 3. С. 26 - 30; Никифоров А. Юридическое лицо как субъект преступления // Уголовное право. 2000. N 2. С. 52 - 53; Павлов В. Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. С. 9 - 10. <6> См.: Бастрыкин А. И. К вопросу о введении в России уголовной ответственности юридических лиц // URL: http://www. sledcom. ru/ discussions/?SID=1273.

Фундаментальные исследования законодательных конструкций и практики уголовного преследования юридических лиц в зарубежных странах выявляют различные пути каждого государства в криминализации деяний юридических лиц <7>. Сравнительно недавно вопрос о введении в уголовное законодательство института уголовной ответственности юридических лиц получил положительное решение в национальном праве Украины. С 1 сентября 2014 г. вступают в силу изменения и дополнения в УК и УПК Украины в части установления уголовной ответственности юридических лиц, предусмотренные Законом Украины от 23 мая 2013 г. N 314-VII "О внесении изменений в некоторые законодательные акты Украины (о выполнении Плана действий по либерализации Европейским союзом визового режима для Украины относительно ответственности юридических лиц)". Этот Закон дополнил Общую часть УК Украины новым разделом XIV.1 "Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц", которые применяются в том числе за совершение преступлений экономической направленности <8>. -------------------------------- <7> См.: Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование). М., 2013. С. 5 - 11, 243 - 300. <8> Всеукраiнська Спецiальна Колегiя питань боротьби з корупцiею та органiзованою злочиннiстю // URL: http://www. vsk. kiev. ua/ index. php? option= com_content&view=article&id= 283&Itemid=201&lang=ua (дата обращения: 29.12.2013).

В большинстве зарубежных государств комплекс мер уголовно-правового воздействия на юридических лиц включает, как правило, одинаковые санкции: штраф; запрет юридическому лицу заниматься определенными видами деятельности; временное прекращение деятельности юридического лица; пробацию; компенсацию причиненного ущерба; ликвидацию юридического лица; публичное обнародование приговора; конфискацию доходов, имущества и предметов, полученных незаконным путем. В исторической ретроспективе такие меры ответственности юридических лиц не являются исключительным явлением современности. Уголовная ответственность отдельных людей и образованных ими сообществ существовала всегда, что подтверждают практически все законодательные акты древности. И только в эпоху великих буржуазных революций, провозгласивших "священный" принцип неприкосновенности частной собственности, возобладала идея индивидуальной уголовной ответственности, что, впрочем, во многих странах, в том числе в Великобритании, Франции, не исключало уголовной ответственности юридических лиц. В России уголовные санкции применялись к юридическим лицам с глубокой древности и сохранялись вплоть до первой половины XX в. Так, уголовное законодательство XIX в. допускало привлечение к уголовной ответственности не только хозяйственные общества, но и другие коллективные образования - территориальные (волости, села, деревни) и общественные (диаспоры, семьи и т. д.) структуры. К примеру, в Пространной Русской Правде <9> встречаются положения о применении по делам об убийстве денежных взысканий фискально-полицейского характера (дикой виры) к верви за укрывательство преступников из числа своих членов либо за преступления, в которых преступник не известен, но все улики указывают на его нахождение именно в этой верви (ст. 3 - 6). Обязанность членов общины противодействовать преступности и выдавать преступников (отводить от себя след) обеспечивалась такой процессуальной мерой, как "сочение следа" (преследование преступника по следу). -------------------------------- <9> См.: Отечественное законодательство XI - XX веков: Пособие для семинаров. Ч. I / Под ред. О. И. Чистякова. М., 2000. С. 25 - 35.

Привлечение к уголовной ответственности коллективных образований рассматривалось в качестве наказания в Соборном уложении 1649 г. <10>. Речь прежде всего шла об уголовном преследовании общин, сел, городов за ряд имущественных преступлений (воровство, татьбу, разбой), укрывательство преступников и недоносительство при невозможности применения принципа индивидуализации ответственности. Но до принятия Соборного уложения в российском уголовном законодательстве не наблюдалось дифференциации уголовной ответственности юридических образований - вина за сокрытие преступников обычно ложилась на всех жителей общины. В статьях 60 - 62 гл. XXI "О разбойных и татиных делах" Уложения законодатель формулирует розыскной порядок преследования укрывательства преступников и недоносительства. Лицо, пойманное за воровство, пытали на предмет выяснения, кто знал его в том месте, где он был задержан. При этом предусматривалось два вида возможных показаний на пытке: преступник был известен всем жителям данного села, деревни, посада и преступник был известен только части коллективного образования. Исходя из этого, взыскание государевой пени (штрафа) и погашение иска возлагались на все население или только на его часть. -------------------------------- <10> См.: Памятники русского права: В 8 выпусках. Вып. 6: Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года. М., 1957.

Таким образом, законодатель оговорил возможность укрывательства воров не всем населением села, деревни, посада, а лишь некоторой его частью, на которую и возлагалась вина с соответствующими последствиями - взысканием штрафа (пени) в пользу государя и удовлетворением иска потерпевших. Возможно, усиление следственного начала в уголовном процессе и повышение индивидуальной ответственности взамен прежней общинной поруки связаны со снижением роли повального обыска. Однако цель устрашения коллективных образований была сформулирована в Соборном уложении предельно четко: "а вором бы, татем и разбойником нигде прибежища не было" <11>. -------------------------------- <11> Абрамович Г. В., Маньков А. Г., Миронов Б. Н. и др. Соборное Уложение 1649 года. Текст. Комментарий. Л., 1987. С. 371 - 372.

По мнению М. Ф. Владимирского-Буданова, Соборное уложение "окончательно разложило общинную ответственность на личную: отвечают только те, кто знал и укрывал преступника", хотя не следовало исключать и то обстоятельство, что "в XVII в. далеко не вполне уничтожена полицейская обязанность общин и владений предупреждать преступления" <12>. -------------------------------- <12> Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 3. СПб.; Киев, 1889. С. 55.

В доктрине отечественного права необходимость уголовной ответственности юридических лиц обосновывалась еще в середине XIX в. Именно в этот период государственная власть стремилась к пресечению злоупотреблений со стороны корпораций посредством применения к ним уголовных санкций. Вместе с тем в первоначальных материалах по составлению Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. <13> говорилось: "В Уложении нельзя допускать таких законоположений, кои, не представляя практической пользы, удовлетворяли бы одной логической полноте: кодекс не учебная книга; простой смысл каждому скажет, что преступление не может быть наказываемо, если не будет лица, коим оно совершено, и всякое выражение о существовании субъекта преступления было бы излишне, в том числе и разрешение вопроса, могут ли нравственные лица, например общество, сделать целым своим составом преступление? Само собой разумеется, что сие было бы возможно только тогда, когда бы все до одного члены сего общества по единогласному намерению нарушили закон; но тогда каждый сам по себе понес бы наказание, определенное сообщникам, и нет никакого повода включать в проект Уложения особое правило о нарушениях законов, целыми обществами сделанных" <14>. -------------------------------- <13> См.: Свод законов уголовных. Кн. 1. СПб., 1866. С. 135 - 136, 139 - 140, 251 - 252, 263. <14> Цит. по: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. 1. 2-е изд. СПб., 1902. С. 378.

Но в Уложении о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г. эти сомнения и возражения не были учтены. Уголовное законодательство установило нормы, позволяющие применять взыскания к юридическим лицам. В частности, были закреплены нормы о применении денежного взыскания: к обществу, когда их должностные лица, виновные в присвоении или растрате, были не в состоянии возместить причиненные убытки; к рекрутским участкам за нарушение правил постановки рекрутов на учет и взыскания рекрутских повинностей (ст. 511 - 515); к сельскому обществу за укрывательство военных беглецов, если беглец не был обнаружен и приведен к начальству самим обществом (ст. 528); к семействам за укрывательство беглых рекрутов, отданных на службу из того же селения или городского податного общества (ст. 529); к еврейскому обществу за укрывательство военных беглецов из евреев, если оно само не обнаружило беглеца и не предоставило его начальству (ст. 530); к обществам, которые вторично отпустили по паспортам или свидетельствам немощных лиц (по старости, дряхлости, болезни, калечеству и проч.) и те впоследствии были изобличены в прошении милостыни (ст. 985). Уголовно-правовой характер приведенных предписаний никоим образом не оспаривался в теории уголовного права <15>. Обосновывая идею уголовной ответственности юридических лиц, Г. И. Солнцев видел сущность преступлений корпораций в фактической деятельности отдельных его индивидов, совершивших преступление не в целях правомерной общественной цели, а для "особого от сей цели уклонения и им интересного намерения" <16>. Иными словами, на юридическое лицо понятие преступления распространялось в переносном смысле. -------------------------------- <15> См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. I. С. 378. <16> Солнцев Г. Российское уголовное право (по изданию 1820 г.) / Под ред. Г. С. Фельдштейна. Ярославль, 1907. С. 73.

Тем не менее, несмотря на положительный подход законодателя к решению вопроса об уголовной ответственности юридических лиц, в доктрине сохранялись глубокие сомнения в допустимости этого института, основанные на принципе индивидуализации, фиктивной правоспособности юридических лиц, сущности субъективных признаков преступления и практической невозможности привлечения фиктивных лиц к уголовной ответственности. Любопытны некоторые высказывания дореволюционных правоведов по вопросу о признании юридического лица субъектом преступления. Как пояснил Н. А. Неклюдов, в контексте положений Уложения 1845 г. за вред и убытки, причиненные преступлением, юридические лица несли только имущественную ответственность, а уголовная ответственность распространялась на тех их членов, которые "лично виновны в преступлении" <17>. В противном случае необходимо было проводить различия между отдельными категориями юридических лиц, учитывать особенности видов преступлений, нарушать принцип процесса о личной уголовной ответственности, применять положения Устава уголовного судопроизводства 1864 г. -------------------------------- <17> Неклюдов Н. А. Общая часть уголовного права (конспект). СПб., 1875. С. 23.

Выходом из этой ситуации, отмечал в свое время Н. С. Таганцев, могло служить введение квазиответственности юридических лиц <18>: "Определением преступления как юридического действия предрешается и вопрос о том, кто может быть его субъектом. В противоположность случаям посягательства на предметы, пользующиеся юридической охраной, субъектом преступления может быть только лицо" <19>. Однако, по мнению ученого, "в области права понятие "лица" распространяется не только на лиц физических, но и на так называемых лиц юридических", которыми признаются "единения лиц физических", с отдельными интересами и целями. В контексте уголовной политики признание принципа ответственности юридических лиц внесет "крайний произвол и неопределенность в установление объема и условий этой наказуемости". Кроме того, можно допустить привлечение к ответственности корпораций только за некоторые виды преступных деяний, прежде всего имущественного характера, злоупотреблений политическими правами, полицейских нарушений и проч. Определенные ограничения выявляются и относительно наказаний - к юридическим лицам могут быть применены денежные взыскания и аналогичное смертной казни прекращение, уничтожение корпорации (причем не оправданное с точки зрения общественной опасности). -------------------------------- <18> См.: Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. Учение о преступлении. СПб., 1874. С. 8 - 17. <19> Там же. С. 6, 8.

По сути, такие санкции расцениваются как гражданско-правовые меры. При этом, как отмечает Н. С. Таганцев, важно учитывать, что "юридические лица всех категорий существуют только как продукт юридического вымысла", а уголовная ответственность обусловливается виновностью лица (умыслом, небрежностью, наличием реальной, но не фиктивной воли, правоспособностью, дееспособностью, возможностью мыслить и осознавать совершенное деяние). Деяния юридических лиц являются проявлением "виновности толпы, масс", простой совокупности физических лиц, особой формы коллективной вины, разновидности соучастия <20>. -------------------------------- <20> См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. I. С. 369 - 372.

Аналогичные суждения встречались и в иных доктринальных источниках уголовного права. Так, по мнению А. Ф. Бернера, субъектом преступной деятельности мог быть только человек; "государства, общины, корпорации, учреждения и т. п., без сомнения, суть не что иное, как отвлеченные образы; личность же, им приписываемая, есть только произведение юристов" <21>. Установление наказуемости юридических лиц нарушало основополагающий уголовно-правовой принцип личной, персональной вины. Как отмечал Н. Д. Сергиевский, "основной принцип уголовного права требует, чтобы каждый отвечал только за проступок, им совершенный" <22>. -------------------------------- <21> Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. СПб., 1865. С. 339. <22> Сергиевский Н. Д. Курс лекций по уголовному праву. Ярославль, 1880. С. 338.

В конце XIX - начале XX в. российское уголовное право все реже стало признавать допустимость уголовной ответственности юридических лиц. Например, по одному из дел российского общества транспортных кладей в решении 1884 г. N 4 уголовный кассационный департамент Сената указал, что юридическое лицо не может подлежать уголовному преследованию за преступные деяния входящих в его состав лиц или агентов, которые в уголовном порядке несут личную ответственность. В решениях 1885 г. N 28 по делу о таганрогской таможне и 1896 г. N 17 по делу директоров ревельского общества морских купаний Сенат уточнил порядок уголовного преследования членов юридических лиц: если проступок, совершенный представителем юридического общества или его агентами, заключается в учинении какого-либо деяния, воспрещенного законом под страхом наказания, то отвечают за него все те лица, которые приняли участие в его совершении, по общим правилам о соучастии; если же нарушение заключалось в неисполнении каких-либо обязанностей, то за сие отвечают все члены правления или вообще все лица, заведующие делами оного в совокупности, либо к ответственности привлекаются те члены правления общества, в компетенции которых находилось выполнение соответствующих обязанностей <23>. -------------------------------- <23> См.: Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. I. С. 370 - 379.

Но уголовно-правовые санкции в отношении сообществ людей сохранялись. Такие санкции были и в советском уголовном законодательстве. Так, в Декрете СНК РСФСР от 28 октября 1917 г. "О печати" имелось указание о закрытии органов прессы, призывающих к деяниям явно преступного, т. е. уголовно наказуемого, характера (п. 3 ст. 1). В Постановлении Народного комиссариата юстиции РСФСР от 18 декабря 1917 г. "О революционном трибунале печати" предписывалось за преступления против прав и интересов народа, совершаемых путем использования печати (сообщения ложных или извращенных сведений о явлениях общественной жизни) применять к произведениям печати следующие наказания: штраф; выражение общественного порицания, о котором привлеченное произведение печати доводит до всеобщего сведения способами, указанными трибуналом; помещение на видном месте или же специальное издание опровержения ложных сведений; временная или навсегда приостановка издания либо изъятие его из обращения; конфискация в общенародную собственность типографии или имущества издания печати, если таковое принадлежало привлеченным к суду (ст. 2, 8). Кроме того, Постановление содержало весьма важное для современного права положение о том, что привлечение произведения печати к ответственности не исключало общеуголовной ответственности виновных лиц (ст. 9). Аналогичные нормы были включены в Декрет СНК РСФСР от 28 января 1918 г. "О революционном трибунале печати" (ст. 2, 8). Постановление Совета рабочей и крестьянской обороны РСФСР от 3 июня 1919 г. "О мерах по искоренению дезертирства" предоставляло право налагать штрафы на целые волости, села и деревни за круговой порукой всего населения или назначать для них принудительные общественные работы в тех случаях, когда местное население упорно укрывало дезертиров или не оказывало содействия в их задержании (ст. 8). Декрет Совета народных комиссаров РСФСР от 9 февраля 1922 г. "Об ответственности за уничтожение и порчу геодезических знаков" наряду с уголовной ответственностью виновных лиц устанавливал квазиответственность тех обществ, на участках которых уничтоженные или испорченные геодезические знаки были установлены. Эти общества в случаях нерозыска виновных лиц обязаны были восстановить упомянутые знаки за свой счет (ст. 2). В примечании к ст. 1 Постановления Народного комиссариата юстиции и Народного комиссариата труда РСФСР от 29 октября 1923 г. "Об определении понятия нанимателя как лица, ответственного за исполнение законов о применении наемного труда в порядке статей 132, 133, 134 и 156 Уголовного кодекса" раскрывался принцип идентификации, согласно которому за деяния нанимателя юридического лица к ответственности привлекались физические лица, являющиеся ближайшими ответственными руководителями работ. В свою очередь высшая администрация и владелец предприятия или учреждения привлекались в качестве соучастников, если они заведомо знали о преступлении и не приняли должных мер к его устранению либо если преступление было совершено по их распоряжению, в том числе через подставных лиц (ст. 2). Постановление ВЦИК и СНК РСФСР от 14 сентября 1926 г. "О дополнительных мероприятиях, обеспечивающих усиленную ответственность учреждений, предприятий и лиц за производство расходов, не соответствующих назначениям, предусмотренным бюджетом" устанавливало ликвидацию незаконно существующих касс, как нередко способствующих производству бескредитных расходов (ст. 3). Постановление СНК РСФСР от 27 марта 1929 г. "О мерах борьбы с лжекооперативами", принятое в соответствии с Постановлением СНК СССР от 28 декабря 1928 г. "О мерах борьбы с лжекооперативами", предусматривало два вида наказания для юридических лиц - пробацию и ликвидацию. В первом случае предписывалось при обнаружении неправильного характера деятельности организаций, большинство членов которых составляли трудящиеся и деятельность которых могла быть выправлена, применять меры "оздоровления" (перевыборы органов управления и ревизии; усиление контроля со стороны подлежащих органов и проч.). Те организации, которые не могли быть оздоровлены указанными мерами, подлежали второму виду наказания - безусловной ликвидации (ст. 5). Однако, несмотря на наличие в уголовном законодательстве норм об ответственности юридических лиц, в теории советского уголовного права отношение к возможности применения к юридическим лицам уголовно-правовых санкций было, как правило, отрицательным. В частности, А. Н. Трайнин, ссылаясь на провозглашенную еще в римском праве концепцию невозможности совершения юридическими лицами преступлений ("Societas delinquere non potest"), обосновывал подобную позицию неспособностью юридических лиц действовать умышленно, вменяемо и подлежать физическому наказанию. Доказывая нецелесообразность уголовной ответственности юридических лиц, он приводил примеры махинаций американских корпораций по легализации преступных доходов, описывал научные суждения о возможности перенесения на юридическое лицо уголовно-правовых последствий преступных деяний, совершенных органами юридического лица - физическими лицами, анализировал законодательную работу по созданию проекта международного уголовного кодекса, предлагающего в качестве юридического лица привлекать к уголовной ответственности государство. Ученый сформулировал однозначный вывод: положения материального уголовного права об ответственности основываются на вине (в формах умысла или неосторожности), институтах вменяемости, стадиях совершения преступления, соучастия, наказания. Все названные понятия и институты неприменимы к уголовной ответственности юридических лиц - они не могут быть вменяемы или невменяемы, находиться "на скамье подсудимых или за решеткой тюрьмы". Ответственность юридических лиц может быть материальной или моральной, но никак не уголовно-правовой. В связи с этим, по его мнению, наиболее эффективной санкцией в отношении юридических лиц являются финансовые взыскания <24>, иными словами, применение различных экономических ограничений. -------------------------------- <24> См.: Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Избранные труды / Сост. Н. Ф. Кузнецова. СПб., 2004. С. 713 - 724.

Позиция А. Н. Трайнина и ряда других ученых первого этапа становления советской власти была поддержана не только большей частью правоведов, но и самим государством. Обобществление собственности, господствующее, а потом и монопольное существование государственных предприятий и организаций исключали уголовную ответственность юридических лиц, поскольку уголовную ответственность наряду с ними должно было разделить и государство как их собственник, осуществляющий функции по управлению. Институт уголовной ответственности юридических лиц в советском уголовном законодательстве существовал вплоть до первой половины XX в. и включал многие виды наказаний, известных современному зарубежному праву: штрафы, ликвидацию, запрет заниматься определенным видом деятельности, временное прекращение деятельности, пробацию, публичное обнародование приговора и конфискацию. Как показывает генезис российского законодательства, в большей части нормы об уголовной ответственности юридических лиц формировались в контексте уголовного преследования за укрывательство преступлений, прежде всего экономической направленности. Безусловно, имеющийся опыт зарубежных стран важен и ценен для выбора способа введения в отечественное право института уголовной ответственности юридических лиц <25>. Однако не стоит забывать (пусть даже не всегда позитивную) практику привлечения юридических лиц к квазиуголовной ответственности, некогда существовавшую в отечественном праве. -------------------------------- <25> Подробнее см.: Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Указ. соч.

Библиографический список

Абрамович Г. В., Маньков А. Г., Миронов Б. Н. и др. Соборное уложение 1649 года. Текст. Комментарий. Л., 1987. Бастрыкин А. И. К вопросу о введении в России уголовной ответственности юридических лиц // URL: http://www. sledcom. ru/ discussions/?SID=1273. Бернер А. Ф. Учебник уголовного права. Части Общая и Особенная. СПб., 1865. Богуш Г. И. К вопросу об уголовной ответственности юридических лиц // Вестник Московского университета. Серия "Право". 2005. N 4. Владимирский-Буданов М. Ф. Хрестоматия по истории русского права. Вып. 3. СПб.; Киев, 1889. Востоков А., Щедрин Н. Уголовная ответственность юридических лиц или иные меры уголовно-правового характера в отношении организаций // Уголовное право. 2009. N 1. Голованова Н. А., Лафитский В. И., Цирина М. А. Уголовная ответственность юридических лиц в международном и национальном праве (сравнительно-правовое исследование). М., 2013. Есаков Г. А. Меры уголовно-правового характера в отношении юридических лиц: критическая оценка // Уголовное право. 2011. N 3. Есаков Г. А. Уголовно-правовое воздействие и юридические лица // Есаков Г. А., Понятовская Т. Г., Рарог А. И. и др. Уголовно-правовое воздействие: Монография / Под ред. А. И. Рарога. М., 2012. Нарышкин С. Е., Хабриева Т. Я. Механизм оценки антикоррупционных стандартов ГРЕКО (сравнительно-правовое исследование) // Журнал российского права. 2011. N 9. Неклюдов Н. А. Общая часть уголовного права (конспект). СПб., 1875. Никифоров А. Юридическое лицо как субъект преступления // Уголовное право. 2000. N 2. Отечественное законодательство XI - XX веков: Пособие для семинаров. Ч. I / Под ред. О. И. Чистякова. М., 2000. Павлов В. Г. Субъект преступления и уголовная ответственность. СПб., 2000. Памятники русского права: В 8 выпусках. Вып. 6: Соборное уложение царя Алексея Михайловича 1649 года. М., 1957. Свод законов уголовных. Кн. 1. СПб., 1866. Семыкина О. И. Генезис уголовной ответственности юридических лиц в отечественном законодательстве середины XIX - XXI в. // Органы предварительного следствия в системе МВД России: история, современность, перспективы (к 50-летию со дня образования следственного аппарата в системе МВД России): Сб. матер. Всерос. науч.-практ. конф. (18 апреля 2013 г.): В 2 ч. М., 2013. Ч. 2. Сергиевский Н. Д. Курс лекций по уголовному праву. Ярославль, 1880. Солнцев Г. Российское уголовное право (по изданию 1820 г.) / Под ред. Г. С. Фельдштейна. Ярославль, 1907. Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. Учение о преступлении. СПб., 1874. Таганцев Н. С. Русское уголовное право. Лекции. Часть Общая. Т. 1. 2-е изд. СПб., 1902. Трайнин А. Н. Защита мира и борьба с преступлениями против человечества // Избранные труды / Сост. Н. Ф. Кузнецова. СПб., 2004.

Название документа