Усиление тенденции немотивированности судебных актов в России

УСИЛЕНИЕ ТЕНДЕНЦИИ НЕМОТИВИРОВАННОСТИ СУДЕБНЫХ АКТОВ В РОССИИ

О. Д. ГРИВКОВ, А. В. ШИЧАНИН, С. В. ШМЫРКОВ

Одна из важных проблем российской судебной системы - растущая немотивированность судебных актов, что признается и высокопоставленными судебными функционерами. Советники президента ООО "ЮРПРОФИ Центр" по правовым вопросам О. Д. Гривков и кандидат юридических наук А. В. Шичанин, адвокат Пензенской областной коллегии адвокатов С. В. Шмырков на многочисленных примерах дел, рассмотренных Европейским судом по правам человека, показывают, насколько правовые реалии российской системы правосудия не соответствуют Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод. В статье прослежено негативное влияние немотивированности судебных актов на качество правосудия в Российской Федерации.

Суд так и не стал ни скорым, ни правым, ни справедливым.

В. В.Путин

Функционирование судебной системы имеет главной целью обеспечить эффективное и справедливое осуществление правосудия на началах равенства всех перед законом и судом, равную судебную защиту прав и законных интересов всех лиц, участвующих в деле. Согласно ст. 8 Арбитражного процессуального кодекса РФ "Равноправие сторон" (п. 2) стороны пользуются равными правами на заявление отводов и ходатайств, представление доказательств, участие в их исследовании, выступление в судебных прениях, представление арбитражному суду своих доводов и объяснений, осуществление иных процессуальных прав и обязанностей, предусмотренных Кодексом. Арбитражный суд не вправе своими действиями ставить какую-либо из сторон в преимущественное положение, равно как и умалять права одной из них. В соответствии со статьей 9 АПК РФ "Состязательность" судопроизводство в арбитражном суде осуществляется на основе состязательности. Арбитражный суд, сохраняя независимость, объективность и беспристрастность, осуществляет руководство процессом, разъясняет лицам, участвующим в деле, их права и обязанности, предупреждает о последствиях совершения или несовершения ими процессуальных действий, оказывает содействие в реализации их прав, создает условия для всестороннего и полного исследования доказательств, установления фактических обстоятельств и правильного применения законов и иных нормативных правовых актов при рассмотрении дела. Тем самым законодатель придает принципу равноправия и состязательности сторон значение наиболее краеугольных камней, нарушение которых в значительной степени обессмысливает правосудие. На основании статьи 10 АПК РФ "Непосредственность судебного разбирательства" арбитражный суд при разбирательстве дела обязан непосредственно исследовать все доказательства по делу. Доказательства, которые не были предметом исследования в судебном заседании, не могут быть положены арбитражным судом в основу принимаемого судебного акта. Кроме того, в соответствии со статьей 71 АПК РФ "Оценка доказательств" (п. 7) результаты оценки доказательств суд отражает в судебном акте, содержащем мотивы принятия доказательств (или отказа в этом), представленных лицами, участвующими в деле, в обоснование своих требований и возражений. Вышеуказанные положения АПК РФ, определяющие характер судебного разбирательства, равноправное положение сторон при рассмотрении арбитражного дела, механизм исследования арбитражным судом доказательств и результаты их оценки, положенные в основу судебного акта, определяют цель и составляют основу справедливого правосудия, так как фундаментальное значение судебного решения состоит не в победе или поражении одной из сторон (в отказе или в удовлетворении иска), а в том, чтобы полностью, обоснованно и всесторонне оценить доводы и доказательства сторон. Согласно статье 170 АПК РФ "Содержание решения" (п. 4) в мотивировочной части решения должны быть указаны: - фактические и иные обстоятельства дела, установленные арбитражным судом; - доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения; мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле; - законы и иные нормативные правовые акты, которыми руководствовался суд при принятии решения, и мотивы неприменения судом законов и иных нормативных правовых актов, на которые ссылались лица, участвующие в деле. АПК РФ четко определяет необходимость приведения мотивов, "по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле". Аналогичные нормы содержатся и в гражданско-процессуальном законодательстве. На первый взгляд, вышеприведенные аргументы и нормы процессуального законодательства представляют собой азбучные истины для любого юриста. Однако в реальной судебной практике эти правила игнорируются значительной частью судейского корпуса. Тем самым правосудие нередко превращается в фарс, спектакль, не имеющий в своей основе ничего напоминающего справедливое и эффективное правосудие. В судебных актах зачастую игнорируется большинство доводов сторон, а оценка доказательств в судебных актах представляет собой перевернутое представление о характере судебного процесса. Стороны спора испытывают досаду и возмущение не потому, что та или иная сторона проиграла дело, не отстояв свои требования или возражения, а оттого что суд по этому делу не руководствовался вышеуказанными нормами и принципами. Если в основу судебного решения положены вышеуказанные нормы процессуального законодательства и принципы полного, всестороннего и объективного рассмотрения обстоятельств арбитражного дела, такое правосудие справедливо и понятно участникам процесса, а если большинство доводов сторон (или одной из сторон) арбитражного процесса осталось вне поля судебного решения, судебный акт представляет собой пример судебного феодализма. Наличие подобной проблемы неоднократно признавалось не только видными политиками, но и знаковыми фигурами судейского сообщества. Так, информационным каналом NEWSru. com еще 17 июля 2009 г. было опубликовано сообщение, в котором глава Мосгорсуда О. Егорова весьма нелицеприятно оценила работу своих подопечных судей, охарактеризовав их деятельность как медленную и некачественную. Она признала, что московские судьи не знают законы, а их решения немотивированны. По ее словам, качество решений московских судов никуда не годится, а сроки рассмотрения дел затягиваются. По словам председателя Мосгорсуда, к качеству написания судебных решений очень много претензий, и это касается как уголовных, гражданских, так и административных дел. Решения, по словам Егоровой, принимаются без исследования доказательств, которые рассматривались в суде, либо со ссылками на доказательства, которые не были предметом судебного исследования. Егорова добавила: есть случаи незнания закона и сообщила, что есть и "проблема коррупции в судейском сообществе Москвы", связанная все с теми же ошибками и качеством написания судебных решений <1>. -------------------------------- <1> http://www. newsru. com

Критические замечания были рассмотрены в "Новой газете" (2012, N 32) в статье "Ваша честь нам слишком дорого обходится". В данной статье отмечаются диспропорции в развитии российской судебной системы. "Расходы на судебную систему росли намного быстрее, чем численность судей. Тут возникает вопрос: не кажется ли, что, несмотря на рост расходов на судей в 10 раз, судебная система к 2011 году стала работать как минимум не лучше, чем в 2001-м? И если так, тогда зачем тратить на нее $4,35 млрд. в год? А вот еще цифра: за 11 лет совокупные расходы на судебную систему составили $24 млрд. Если нагрузка и выросла, то исключительно на судей по гражданским делам. Но и это не является оправданием ни коррупции, ни непрофессионализму. Еще одной отличительной чертой судопроизводства является возможность говорить все, что угодно, в ходе судебного заседания и предъявлять какие угодно доказательства. Но в решении суда это может быть не отражено, словно ничего и не было заявлено или предъявлено. Более того, суд может написать в решении вывод, прямо противоречащий фактическим обстоятельствам дела. И суд каждой последующей инстанции перепишет решение предыдущей - независимо от любых доказательств и аргументов и от того, насколько всем очевидна заведомая неправосудность решения" <2>. -------------------------------- <2> Наганов В. Ваша честь нам слишком дорого обходится // Новая газета. 2012. N 32.

Трудно не согласиться с авторами этой публикации: подобное отношение судей к доводам сторон спора в значительной мере обессмысливает деятельность и адвокатов, и представителей сторон, высокий профессионализм которых не дает ожидаемого клиентом результата. Похоже, в обществе и во властных коридорах все никак не придет осознание неизбежного, что без нормальной судебной системы невозможно дальнейшее развитие страны и общества. Другой проблемой, затрагиваемой в этой публикации, является вопрос кадрового обеспечения деятельности судебной системы. Авторы отмечают: "...эта система варится в собственном соку. В закрытую судейскую корпорацию обычно берут тех, кто прошел путь помощника судьи или секретаря судебного заседания. Намного реже судьями становятся прокурорские или следственные работники. Еще реже - адвокаты и простые юристы. В судейском корпусе есть однозначная позиция - берем только "своих". "Свои" - это те, насчет кого существует уверенность, что они не сделают ничего, что могло бы "раскачать лодку" <3>. -------------------------------- <3> Там же.

Вышеуказанные проблемы не могут не сказываться на качестве рассмотрения судебных дел как в судах общей юрисдикции, так и в арбитражных судах, что отражает устойчивую общую тенденцию судебно-арбитражной практики. Немотивированные судебные акты игнорируют процессуальные нормы законодательства (например, положения статей 67 и 198 Гражданского процессуального кодекса РФ), произвольно определяя приоритетность тех или иных доказательств, часто не приводя какие-либо убедительные мотивы, по которым доказательства, представленные одной стороной, отвергнуты судом, а представленные другой стороной, напротив, подтверждают ее правовую позицию. Тем самым российские суды нарушают положения пункта 1 ст. 6, статьи 13 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод. Это является свидетельством отсутствия справедливости судебного разбирательства и неэффективности судебных процедур по таким делам, как средства правовой защиты нарушенных прав добросовестного истца. К сожалению, подобные ситуации в последнее время стали типичными и массовыми. Но массовость не отменяет необходимость для российских судов строго соблюдать гражданское процессуальное законодательство: ведь судебные акты, игнорирующие доводы одной из сторон (без анализа и правовой оценки этих доводов), не являются обоснованными и справедливыми, что самым негативным образом влияет на правосознание граждан и веру в достижение справедливости в результате обращения в суд. Само же право на справедливое судебное разбирательство предполагает право на справедливый результат или справедливое судебное решение. Право на справедливое судебное разбирательство не ограничивается процессуальными гарантиями, но распространяется также на окончательное судебное разрешение самого дела. Действительно, было бы абсурдно, если бы Конвенция обеспечивала надлежащее осуществление процессуальных действий при споре о праве и в то же время оставляла лицо, обратившееся в суд, незащищенным относительно результата разрешения дела. Такой подход приведет к тому, что справедливое судебное разбирательство закончится с явно необоснованным или несправедливым результатом. Можно вспомнить Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (Серия A, N 18 (1975); 1 EHRR 524), в котором Суд установил: "Право на справедливое судебное разбирательство предполагает защиту права на обращение в суд". По мнению Европейского суда, было бы немыслимо, если бы "пункт 1 статьи 6 Конвенции подробно описывал процессуальные гарантии, предоставляемые сторонам при рассмотрении иска, и не предоставлял бы защиту в отношении несправедливых постановлений". Справедливое, публичное и скорое судебное разбирательство не имеют никакой ценности, если приводят к явно несправедливым результатам. В прецедентной практике Европейского суда по делу "Дюлоран против Франции" (33 EHRR 1093 (2002)) вывод Кассационного суда Франции, оставившего не разрешенным одно из требований заявителя, был расценен как явно неправильный. Любые неправильные выводы или решения национальных судов, даже если они не являются "произвольными", - это одновременно несправедливые выводы, которые в связи с этим могут быть пересмотрены Европейским судом на основании жалобы о нарушении права на справедливое судебное разбирательство. Так, в соответствии с частью 4 ст. 198 ГПК РФ в мотивировочной части решения суда должны быть указаны доказательства, на которых основаны выводы суда об этих обстоятельствах; доводы, по которым суд отвергает те или иные доказательства. Именно соблюдение данной нормы процессуального законодательства, в частности, обеспечивает исполнение российскими судами пункта 1 ст. 6 и статьи 13 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод. Изложение мотивированного решения - единственная возможность для общественности проследить отправление правосудия (п. 30 Постановления по делу "Хирвисаари против Финляндии" от 27 сентября 2001 г. по жалобе N 49684/99 (33 EHRR 1093 (2002)). Одним из внушающих тревогу проявлений немотивированности судебных актов является то, что российские суды часто игнорируют показания свидетелей, подтверждающих различные фактические обстоятельства дела, хотя иными средствами доказывания сторона спора не располагает. В связи с этим обращает на себя внимание толкование, данное Европейским судом по правам человека в Постановлении по делу "Пронина против Украины" (Case of Pronina v. Ukraine (Application N 63566/00) (§ 25)): "Обязанность судов по существу оценивать доводы заявителя, основанные на Конституции, игнорирование данной обязанности является нарушением статьи 6 Конвенции". Нарушение положений пункта 1 ст. 6, статьи 13 Европейской конвенции по защите прав человека и основных свобод нередко находит свое выражение в небрежности суда первой инстанции в ведении протокола судебных заседаний. В частности, суд первой инстанции не заносит определения суда в протокол судебного заседания (занесение определений в протокол судебного заседания предписано российским гражданским процессуальным законодательством). Кроме того, в протоколе судебного заседания суда первой инстанции не отражаются некоторые важные для правильного и справедливого судебного разбирательства факты и обстоятельства, имевшие место в ходе судебного разбирательства (например, свидетельские показания, которые в соответствии с российским процессуальным законодательством не отражаются в каких-либо других документах, кроме протокола судебного заседания). Незанесение определений, а также важных обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения спора, в протокол судебного заседания, в том числе свидетельских показаний, препятствует стороне обжаловать такие определения, а также лишает ее возможности ссылаться на факты и обстоятельства, не отраженные в других документах дела, не предоставляет возможность сторонам и суду вышестоящей инстанции исследовать и ссылаться на свидетельские показания как доказательства по делу, что значительно снижает эффективность правосудия и потворствует несправедливости судебного разбирательства по данному делу, поскольку подрывает равноправие и состязательность сторон. Между тем ЕСПЧ, рассматривая пределы прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, в деле "Хаджианастасиу против Греции" (Постановление от 16 декабря 1992 г. N 12945/87) напомнил: суды должны указывать с достаточной ясностью доводы и мотивы, на которых они основывают свои решения. При этом ЕСПЧ установил нарушение статьи 6 Конвенции в указанном деле. Наиболее частым в работе российских судов является также нарушение нормы процессуального права (ст. 67 ГПК РФ), когда суд первой инстанции не оценивает все имеющиеся доказательства по делу в их совокупности. Это приводит к тому, что выводы российских судов становятся не основанными на всестороннем полном, объективном исследовании имеющихся в деле доказательств. Как следует из статьи 37 Конституции РФ, статей 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, пункта 2 и подпункта "а" п. 3 ст. 2, пункта 1 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, пункта 1 ст. 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, каждый имеет право на эффективное восстановление в правах компетентными национальными судами в случаях нарушения его основных прав, предоставленных ему Конституцией или законом. Из указанной конституционной нормы и корреспондирующих с ней положений международно-правовых актов следует, что государство обязано обеспечить осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной, полной и эффективной (Постановление Конституционного Суда РФ от 16 июля 2004 г. N 14-П, Определение Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2005 г. N 113-О). Под судебной защитой понимается эффективное восстановление в правах независимым судом на основе справедливого судебного разбирательства, что предполагает обеспечение состязательности и равноправия сторон, в том числе предоставление им достаточных процессуальных правомочий для защиты своих интересов при осуществлении всех процессуальных действий, результат которых имеет существенное значение для определения прав и обязанностей (Определение Конституционного Суда РФ от 18 июня 2004 г. N 206-О). Правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (Постановление Конституционного Суда РФ от 2 февраля 1996 г. N 4-П, Определения Конституционного Суда РФ от 9 апреля 2002 г. N 28-О, от 14 октября 2004 г. N 329-О). Таким образом, только эффективное восстановление в правах является судебной защитой и правосудием. Европейский суд по правам человека неоднократно признавал нарушения судами Российской Федерации процессуальных прав сторон при осуществлении правосудия. Нарушение российскими судами статьи 67 ГПК РФ также выражается в следующем: некоторые доказательства, представленные одной из сторон спора, неправомерно оцениваются судом как имеющие заранее установленную силу. Это может касаться как письменных доказательств, так и показаний свидетелей. Показания свидетелей отклоняются судом под предлогом критического отношения к ним суда, хотя причины такой критичности не раскрываются в судебном акте. Другим свидетельским показаниям, напротив, без какого-либо обоснования судом отдается предпочтение, придавая им статус более достоверных. При этом суды необоснованно отождествляют "критический настрой" свидетелей и недостоверность их показаний, хотя такие показания полностью согласовываются с представленными стороной спора другими доказательствами, в том числе письменными. Таким образом, российские суды часто не приводят не только достаточные и убедительные мотивы, по которым одни доказательства приняты в качестве средств обоснования выводов суда, а другие отвергнуты, а основания, по которым одним доказательствам отдано предпочтение перед другими, но и фактически не производят правовую оценку подавляющего большинства доказательств, обстоятельств того или иного дела и степени доказательственного значения тех или иных доказательств по делу в нарушение статьи 67 ГПК РФ. Между тем ЕСПЧ, рассматривая пределы прав, гарантированных статьей 6 Конвенции, напомнил: суды должны указывать с достаточной ясностью доводы и мотивы, на которых они основывают свои решения. Отмеченные выше тенденции находят подтверждение в арбитражных судах не в меньшей степени, чем в судах общей юрисдикции, хотя на первый взгляд арбитражные суды выглядят менее архаичными, чем суды общей юрисдикции в свете использования в арбитражном процессе значительно большего количества современных технических и компьютерных средств (обязательное ведение аудиозаписи судебных заседаний, введение системы электронного правосудия и т. п.). Однако, как показывает практика, новейшими техническими средствами еще нужно уметь пользоваться, и часто за технической оснащенностью скрывается методологическая отсталость и застарелые проблемы судебной системы, к решению которых никто еще толком не приступал. Как и в гражданском процессуальном законодательстве, арбитражный процесс (ч. 3 ст. 15 Арбитражного процессуального кодекса РФ) подразумевает, что принимаемые арбитражным судом решения, постановления, определения должны быть законными, обоснованными и мотивированными. В связи со спецификой арбитражных дел следует отметить такое слабое звено, приводящее к немотивированным судебным актам, как ненадлежащая оценка (точнее даже интерпретация ввиду недостаточного понимания) судами результатов экспертного заключения как доказательства по делу. Полагаем, особенно ярко это проявляется в делах, связанных с защитой прав на интеллектуальную собственность. Рассмотрим затронутую проблему на примере конкретного дела, рассматривавшегося в арбитражных судах всех инстанций, включая Президиум ВАС РФ. Это дело красноречиво характеризует все симптомы немотивированности арбитражных актов. Так, при рассмотрении арбитражного дела N А40-66073/09-51-579 по иску ЗАО НПК "КОМБИОТЕХ" к компании "Серум Инститьют оф Индия Лтд." суд первой инстанции вынес немотивированное решение, полностью игнорирующее как арбитражную практику, так и все доказательства по делу, включая экспертное заключение <4>. -------------------------------- <4> Вестник ВАС РФ. 2008. N 2.

Суды апелляционной и кассационной инстанций указанное решение суда первой инстанции отменили по причине его необоснованности и немотивированности, удовлетворив иск в полном объеме. Однако Президиум ВАС РФ отменил законные и обоснованные судебные акты судов апелляционной и кассационной инстанций, оставив в силе откровенно несостоятельное решение арбитражного суда первой инстанции, что мы расцениваем как произвол и пренебрежение к интересам российских ученых и фармацевтов. В результате такого судебного произвола недобросовестным поставщикам созданы благоприятные условия для вытеснения продукции российских производителей, запатентовавших свои изобретения, даже с российского рынка. При этом суд первой инстанции и согласившийся с ним Президиум ВАС РФ грубо проигнорировали, что компания "Серум Инститьют оф Индия Лтд." не имеет не только собственного патента, действующего на территории России, на производство поставляемой на российский рынок вакцины против гепатита "В", но и не имеет прав на таковой в соответствии с предоставленной немецкой стороной лицензией. Совершенно без внимания оставлены выводы экспертов, привлеченных нижестоящими судами, подтверждающие позицию истца, хотя сам суд указал: экспертиза по данному спору является обязательной, удовлетворив ходатайство о ее проведении. При этом в силе оставлено решение суда первой инстанции, также полностью игнорирующее выводы экспертизы, которую сам же суд, не имеющий специальных познаний в области микробиологии, и назначил. Суд первой инстанции по этому делу, пренебрегая экспертным заключением, без специальных познаний сделал произвольные и ничем не мотивированные выводы. И такое неправильное толкование и применение патентного законодательства было признано Президиумом ВАС РФ единственно правильным. Доводы истца об отсутствии у компании "Серум Инститьют оф Индия Лтд." патентной защиты на производимую ею вакцину подтверждались материалами дела, тем не менее это не помешало Президиуму ВАС РФ сделать прямо противоположный вывод, не задавая сторонам спора никаких уточняющих вопросов. Вывод Президиума ВАС РФ о наличии у вакцины ответчика патентной защиты носил произвольный и ничем не обоснованный характер, противоречащий ранее сделанному Пленумом ВАС РФ толкованию статей 1350, 1358 Гражданского кодекса РФ, изложенному в информационном письме Президиума ВАС РФ от 13 декабря 2007 г. N 122 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности", по существу неоправданно отождествляя понятия идентичности и эквивалентности признаков вакцин и подменяя процессуальную компетенцию Палаты по патентным спорам Роспатента <5>. -------------------------------- <5> Вестник ВАС РФ. 2008. N 2.

Истец выдвинул большое количество доводов в подтверждение своей правовой позиции: - анализ материалов дела показывает, что по сравнению с истцом и другими производителями одноименной вакцины, реализующими свою продукцию в России, ответчик не имеет ни патента на вакцину как на готовый продукт, ни патента на штамм, ни патента на способ получения спорной вакцины ответчика, а имеет только ноу-хау на отдельные фрагменты технологии производства; - хронологически права на ноу-хау у ответчика возникли уже после даты приоритета изобретения истца; - в контексте этого спора необходимо учесть качественные различия правовой природы ноу-хау и изобретения и различие объема исключительных прав, вытекающих из этих результатов интеллектуальной деятельности, в соответствии со статьями 1465, 1466 ГК РФ, а именно степень закрытости информации о компонентах и способе производства продукта, а также возможность других лиц, не являющихся обладателем ноу-хау, самостоятельно производить собственный продукт, имеющий тождественные или эквивалентные признаки, необходимость государственной регистрации изобретения в отличие от ноу-хау, наличие у ответчика как обладателя ноу-хау ответственности при нарушении патентных прав каких-либо лиц; - недопустимость спекулятивного расширения объема правовой защиты, предоставляемой ответчику по его ноу-хау; - отсутствие нарушения истцом принципа правовой определенности и единства судебной практики, поскольку в соответствии с судебной практикой споры, связанные с патентоспособностью изобретения (в частности, по мотивам его новизны) и защитой прав по зарегистрированному патенту, разрешаются судами с использованием самостоятельных и отличных друг от друга правовых критериев, обусловливающих рассмотрение каждого из них отдельно и без смешения таких правовых критериев в соответствии со статьей 1350 и пунктом 3 ст. 1358 ГК РФ; - необходимость разграничения критериев тождественности и эквивалентности признаков продукта при рассмотрении патентных споров и наличие специального порядка разрешения споров о патентоспособности в Палате по патентным спорам Роспатента, что следует из пункта 10 информационного письма Президиума ВАС РФ от 13 декабря 2007 г. N 122 "Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел, связанных с применением законодательства об интеллектуальной собственности"; - очевидность факта введения ответчиком своей вакцины в гражданский оборот в России, признанного самим ответчиком; - недопустимость использования недобросовестным поставщиком - нарушителем патентных прав определенных условий поставки (ИНКОТЕРМС) с целью легализации введения контрафактной продукции в гражданский оборот на территории России вопреки положениям пункта 2 ст. 1358 ГК РФ, ставящим целью пресечь любые подобные способы легализации своей продукции. Однако Постановление ВАС РФ по данному делу не содержит мотивированного ответа ни на один вышеназванный довод. Выводы Президиума ВАС РФ произвольны и схоластичны. Так, Президиум ВАС РФ делает необоснованный вывод о наличии у ответчика патентных прав на его вакцину, совершенно не учитывающий объем и содержание прав, переданных ответчику по договорам о техническом сотрудничестве на передачу ноу-хау. Если бы ВАС РФ учел различие критериев оценки патентоспособности и защиты патентных прав, для него было бы очевидным, что не имеется никакого противоречия между новизной изобретения истца и нарушением патентных прав истца. Кроме того, прямо нарушив требования статьи 170 АПК РФ, обязывающей в мотивировочной части решения указывать доказательства, на которых основаны выводы суда об обстоятельствах дела и доводы в пользу принятого решения, мотивы, по которым суд отверг те или иные доказательства, принял или отклонил приведенные в обоснование своих требований и возражений доводы лиц, участвующих в деле, Президиум ВАС РФ в своем Постановлении при рассмотрении арбитражного дела по иску ЗАО НПК "КОМБИОТЕХ" к компании "Серум Инститьют оф Индия Лтд." проигнорировал вышеуказанные требования арбитражно-процессуального законодательства. Тем самым в данном случае ВАС РФ нарушил основополагающие принципы арбитражного процесса, такие как равноправие и состязательность сторон, мотивированность судебного решения (ст. ст. 8, 9, 65, 170 АПК РФ). Президиум ВАС РФ на примере этого дела создал опасный прецедент в области патентного права, фактически подтверждая, что наличие патента у российского товаропроизводителя не дает ему решительно никаких преимуществ, и нет никакого смысла патентовать свои изобретения. Такой непрофессиональный подход и невнимание к интересам отечественного товаропроизводителя, проявленные Президиумом ВАС РФ при рассмотрении данного арбитражного дела, вызвали у истца разочарование в возможностях и эффективности рассмотрения споров в российских судах по такой категории споров. После подобного рассмотрения спора по существу становится понятным инициатива по созданию в России специализированных судов по рассмотрению патентных споров, поскольку российский арбитражный процесс в его нынешнем виде не готов к рассмотрению подобных специализированных дел. Возможно, такие меры в какой-то степени будут способствовать повышению качества рассмотрения рассматриваемых споров, хотя без системных мер по повышению мотивированности судебных актов в целом не приходится ожидать коренных изменений российской судебной системы, переводящих ее на уровень, отвечающий вызовам современности. Если становящаяся устойчивой тенденция немотивированности судебных актов получит дальнейшее развитие, это само по себе может привести к профанации и коллапсу правосудия в России, окончательному подрыву авторитета судебной власти в глазах населения и хозяйствующих субъектов. Учитывая данные обстоятельства, необходимо принятие неотложных мер по повышению качества отправления правосудия, без которых ни экономические реформы, ни защита прав и законных интересов граждан невозможны. Неизбежным следствием немотивированности судебных актов станет усиление коррупционных механизмов и подрыв не только авторитета государства в целом, но и усиление тренда криминализации и цивилизационной отсталости Российской Федерации. Так, в рейтинге "Индекс восприятия коррупции" (Corruption Perceptions Index) 2011 г. наша страна занимает 143-е место. Всего в списке 183 позиции (Россия, таким образом, занимает 40-е место с конца). Ежегодный "Индекс восприятия коррупции" составляется и публикуется международной неправительственной организацией "Transparency international". Согласно рейтингу из крупнейших экономик мира Россия является наиболее коррумпированной. "Соседи" нашей страны по рейтингу - Азербайджан, Белоруссия, Коморские острова, Мавритания, Нигерия, Восточный Тимор, Того, Уганда <6>. -------------------------------- <6> http://www. transparency. org

Библиография

Егорова О. А. Сообщение от 17 июля 2009 г. на информационном канале NEWSru. com (http://www. newsru. com). Наганов В. Ваша честь нам слишком дорого обходится // Новая газета. 2012. N 32. Постановление Европейского суда по правам человека по делу "Голдер против Соединенного Королевства" (Серия A, N 18 (1975); 1 EHRR 524). Постановление ЕСПЧ по делу "Дюлоран против Франции" (33 EHRR 1093 (2002)). Постановление ЕСПЧ по делу "Хирвисаари против Финляндии" от 27 сентября 2001 г. (по жалобе N 49684/99). Постановление ЕСПЧ по делу "Пронина против Украины" (Case of Pronina v. Ukraine (Application N 63566/00) (§ 25)). Постановление ЕСПЧ от 16 декабря 1992 г. N 12945/87 по делу "Хаджианастасиу против Греции". Сайт Высшего Арбитражного Суда РФ (http://www. arbitr. ru). Сайт международной неправительственной организацией Transparency international (http://www. transparency. org).

Название документа