О конституционном праве каждого на международную судебную защиту в России

О КОНСТИТУЦИОННОМ ПРАВЕ КАЖДОГО НА МЕЖДУНАРОДНУЮ СУДЕБНУЮ ЗАЩИТУ В РОССИИ <*>

Н. М. КОЛОСОВА

Колосова Нина Михайловна, ведущий научный сотрудник отдела конституционного права ИЗиСП, доктор юридических наук.

Исследуется вопрос об обязательности решений Европейского суда по правам человека для исполнения Российской Федерацией. Высказано мнение о содержании конституционного права каждого на судебную защиту, включающего право на судебную защиту как конституционный принцип, как процессуальную гарантию и как материальное право. Приведены примеры применения решений ЕСПЧ судами общей юрисдикции и Конституционным Судом РФ.

Ключевые слова: право каждого на судебную защиту, исполнение решений ЕСПЧ, государственный суверенитет.

The article is focused on the definition of right of any for defend by international court which are included in the international and nationality aspects. The author gives examples of public relations which should be regulated by the constitutional law of Russia. The author gives examples of constitutional and international contradictions.

Key words: federal law, subject of legal regulation, constitutional law, constitutional contradictions international court.

Несмотря на определенные успехи в области судебной защиты прав человека в нашей стране, до настоящего времени остаются нерешенными задачи, поставленные еще в Концепции судебной реформы в РСФСР, утвержденной Постановлением Верховного Совета РСФСР 24 октября 1991 г. Согласно данным Международной организации по борьбе с коррупцией треть опрошенных россиян считают, что для справедливого решения суда необходимо дать взятку. Этот факт лишний раз свидетельствует о том, что проблемы судебной защиты прав и свобод человека и гражданина до сих пор остаются нерешенными. Продолжение судебной реформы, обеспечивающей действенность и справедливость принимаемых судом решений, является одной из задач, закрепленных в Концепции долгосрочного социально-экономического развития Российской Федерации на период до 2020 г., утвержденной распоряжением Правительства РФ от 17 ноября 2008 г. N 1662-р. В этом направлении одной из серьезных проблем остается реальное исполнение судебных решений. Очевидно, что речь идет в первую очередь о совершенствовании российской судебной системы. Однако в условиях глобализации, интеграции международных и национальных правовых систем конституционное право граждан РФ на судебную защиту приобретает международный аспект. Согласно ч. 3 ст. 46 Конституции РФ каждый вправе обращаться в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека. С момента признания Российской Федерацией юрисдикции Европейского суда по правам человека он стал эффективным способом защиты прав и свобод для граждан России. Соответственно, каждый гражданин в Российской Федерации приобрел право на обращение за защитой своих прав и свобод в ЕСПЧ, что и является предметом настоящего исследования. В этом аспекте предстоит рассмотреть вопросы о соотношении решений ЕСПЧ и норм Конституции РФ и, соответственно, решений Конституционного Суда РФ. В первую очередь необходимо определить правовую природу и содержание конституционного права граждан на судебную защиту и его соотношение с исполнением судебных решений, в том числе и решений ЕСПЧ. Следует различать конституционное право каждого на судебную защиту прав и свобод человека и гражданина и конституционное право каждого на международную судебную защиту этих прав. Основанное на общем источнике - суверенной воле государств, каждое из них в процессе взаимного влияния направлено на обеспечение эффективной судебной защиты прав и свобод человека и гражданина. В то же время международная судебная защита в силу ее субсидиарности может рассматриваться как самостоятельное направление, но в рамках обеспечения судебной защиты прав человека в России. Поэтому многие черты национальной судебной защиты распространяются и на международную защиту. Обращаясь к истории, мы видим, что право граждан на судебную защиту, закрепленное в Конституции РСФСР 1978 г., носило в основном декларативный характер. Конституция РСФСР не содержала необходимых гарантий для судебной защиты прав граждан. В 1991 г. была принята Декларация прав и свобод человека и гражданина (далее - Декларация). Заложенная в ней концепция регулирования и защиты прав и свобод человека и гражданина в значительной степени совпадает с той, которая имеется в действующей Конституции. Однако в период после ее инкорпорации в Конституцию в 1992 г. и до принятия новой Конституции многие положения Декларации показали свою недостаточную эффективность. Это было обусловлено в том числе отсутствием конституционных процедур защиты и реализации прав и свобод человека и гражданина. В современных условиях созданный на основе Конституции РФ правовой и судебный механизм защиты прав и свобод включает в себя систему требований как к законодательным, так и к правоприменительным органам. Напомним, что в Конституции РСФСР 1978 г. закреплялось как право на обращение за судебной защитой (ст. 35), так и право на судебную защиту (ст. 55), что вызывало теоретические споры <1>, актуальные и до настоящего времени. В рамках настоящего исследования важным является вопрос о признании права на судебную защиту или правом, или гарантией. -------------------------------- <1> См.: Осокина Г. Л. Право на защиту в исковом производстве. Томск, 1990.

Представляется, что право каждого на судебную защиту прав и свобод многоаспектно и может быть представлено как принцип, как право и как гарантия. В первую очередь названное право следует рассматривать в качестве конституционного принципа, когда речь идет о конституционной обязанности государства гарантировать судебную защиту, включая международную, прав и свобод человека и гражданина. Так, согласно ст. 2 Конституции РФ защита прав и свобод человека и гражданина признается обязанностью государства. Судебная защита прав человека как принцип, установленная также в ст. 45, 46 Конституции РФ, является ориентиром, интегрирующим всю конституционную материю. В совокупности с другими конституционными положениями названный принцип создает прочный фундамент для защищенности личности. Со ссылкой на него КС РФ признает неконституционным закон или иной нормативный правовой акт, который попытался бы ограничить право граждан на судебную защиту, как в отношении определенной категории граждан, так и в отношении спорных правовых ситуаций. Так, ч. 5 ст. 209 УПК РСФСР была признана не соответствующей Конституции РФ в той мере, в какой эта норма по смыслу, придаваемому ей сложившейся правоприменительной практикой, ограничивает возможности судебного обжалования. Речь идет об участниках уголовного процесса, чьи права и законные интересы затрагиваются прекращением производства по делу и которые оказались лишенными права обратиться за защитой в суд. Право каждого на судебную защиту их прав и свобод как конституционный принцип правового регулирования конкретизируется в ряде норм Конституции РФ, которые могут быть сгруппированы по двум основным направлениям: 1) право на восстановление нарушенных прав, право на возмещение ущерба следовало бы рассматривать в качестве материального аспекта конституционного права граждан на судебную защиту; 2) в случаях, когда каждый имеет право на обращение за защитой прав и свобод, следует признать и процессуальный аспект конституционного права на судебную защиту. Например, в соответствии с ч. 1 ст. 47 Конституции РФ никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых они отнесены законом. Право на иск, жалобу в суды общей юрисдикции, жалобу в КС РФ, обращение в ЕСПЧ, исполнение судебных решений - все это следует признать процессуальными гарантиями, закрепленными как в тексте Конституции РФ, так и в российском законодательстве. Другими словами, следует различать право на обращение за судебной защитой как право и право на судебную защиту как гарантию. Важность такого разграничения обусловлена разной природой гарантий и прав. Нельзя ограничивать судебную защиту как гарантию. Поэтому право каждого на исполнение судебных решений в качестве гарантии защиты прав и свобод человека и гражданина не может быть ограничено, в том числе и при исполнении решений ЕСПЧ. Однако сложность исполнения любого судебного решения порой обусловлена наличием противоположного судебного решения по аналогичному вопросу. В этом случае необходимо законодательно закрепить механизм разрешения правовой коллизии. Применительно к противоречиям между решениями КС РФ и ЕСПЧ следует в первую очередь рассмотреть вопрос о соотношении решений ЕСПЧ и норм Конституции РФ. Многие ученые настаивают на том, что приоритет должен быть отдан решениям ЕСПЧ в части толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция), так как иначе теряется смысл международных договоров. Следует согласиться с Б. С. Эбзеевым, который признает высшую юридическую силу Конституции РФ. Представляется, что Конвенция и иные общепризнанные нормы международного права, являясь частью российской правовой системы, функционируют на основе ее принципов. Один из них закреплен в ст. 15 Конституции РФ о высшей юридической силе этого акта. Следовательно, все составные части российской правовой системы, в том числе и Конвенция, имеют меньшую юридическую силу по сравнению с Конституцией РФ. Однако это не означает автоматического переноса приоритетности Конституции РФ на решения КС РФ. Очевидно, что решения ЕСПЧ и КС РФ могут не совпадать. В юридической литературе при анализе такого рода коллизий сложились два основных подхода. Первый из них признает абсолютную обязательность исполнения решений ЕСПЧ. Второй означает возможность неисполнения конкретного решения ЕСПЧ в случае его несоответствия Конституции РФ или конституционным принципам. Интересно обратиться к аналогичной практике в ФРГ. Как отмечено в решениях Федерального конституционного суда ФРГ, при конфликте между международным правом и Конституцией можно не соблюдать право международного договора только в одном случае - когда нет иного способа избежать нарушения основополагающих конституционных принципов. Во всех других ситуациях необходимо учитывать решения ЕСПЧ. Однако такие решения не так безоговорочно обязательны к исполнению, как решения Федерального конституционного суда ФРГ. Названная правовая позиция вызвала бурные дискуссии и среди российских правоведов <2>, многие из которых высказали сомнения в безоговорочном исполнении решений ЕСПЧ. -------------------------------- <2> См.: Лазарев В. В., Мурашева Е. Н. Место решений Европейского суда по правам человека в национальной правовой системе // Журнал российского права. 2007. N 9. С. 110 - 124.

В соответствии с Федеральным конституционным законом от 21 июля 1994 г. N 1-ФКЗ "О Конституционном Суде Российской Федерации" решения КС РФ обязательны для всех государственных органов, должностных лиц, судов и иных субъектов права. Согласно п. 1 ст. 46 Конвенции "Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются исполнять окончательные постановления Суда по делам, в которых они являются сторонами". Из этого положения Конвенции следует, что решения ЕСПЧ имеют обязательный характер для Российской Федерации. Данное международное обязательство распространяется на все государственные органы, в том числе и судебные. Констатация ЕСПЧ нарушения Конвенции налагает на государство-ответчика четкие и определенные обязательства (п. 1 ст. 46 Конвенции). Государство, против которого принято декларативное постановление о нарушении прав человека, не только должно выплатить определенную компенсацию, но и принять соответствующие меры индивидуального характера по отношению к потерпевшему, чтобы "положить конец нарушению и устранить его последствия с целью восстановления, насколько это возможно, ситуации, существовавшей до нарушения". Кроме того, принимаются меры общего характера, способные эффективно предотвратить дальнейшие нарушения Конвенции, подобные тем, которые были уже выявлены ЕСПЧ. Решения ЕСПЧ должны применяться национальными судами и трансформироваться в российское законодательство. Как уже было отмечено, меры индивидуального характера налагают на национальные суды определенного рода обязательства. В УПК РФ и ГПК РФ имеется норма, предусматривающая, что одним из оснований пересмотра судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам является решение ЕСПЧ. Постановления ЕСПЧ применяются судами общей юрисдикции и арбитражными судами РФ и при вынесении решений. Так, ЕСПЧ признал, что применение наручников во время судебного заседания нарушает право подсудимого на защиту. Исходя из этого, заместитель Председателя ВС РФ принес протест по одному из дел об отмене приговора, и дело было направлено на новое рассмотрение. В постановлении президиума Новосибирского областного суда появилась ссылка на Конвенцию, предусматривающую право подсудимого защищать себя лично. Заместитель Председателя ВС РФ и президиум областного суда исходили, в частности, из того, что, находясь в наручниках, нельзя взять в руки и прочитать ни Конвенцию, ни Конституцию РФ, нельзя делать записи. Более того, находясь в наручниках, человек не может жестикулировать, произнося речь. Защита же должна осуществляться не только в вербальной форме, но и с помощью жестов. Таким образом, суды при рассмотрении конкретных дел постоянно обращаются как к текстам международных документов, так и к решениям ЕСПЧ. Необходима работа, направленная на обеспечение дальнейшего повышения квалификации судей для адекватного применения решений ЕСПЧ. На решения ЕСПЧ ссылается и Конституционный Суд РФ. Так, в Постановлении от 27 июня 2000 г. N 11-П "По делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобой гражданина В. И. Маслова" КС РФ, сославшись на ряд постановлений ЕСПЧ, воспринял не только содержащиеся там конкретные правовые позиции, но и общий подход. Речь шла о том, что для определения прав обвиняемого и подозреваемого значимым является не формальное признание лица таковым на основании процессуальных актов органов дознания, следствия или прокуратуры, а фактическое положение лица, в отношении которого осуществляется публичное уголовное преследование. При этом уполномоченными органами власти предпринимаются меры, реально ограничивающие его свободу и личную неприкосновенность, в том числе свободу передвижения. В противном случае, отметил КС РФ, реализация права на защиту и права пользоваться помощью адвоката (защитника) ставится в зависимость от усмотрения этих органов, что открывает возможность для недопустимых произвольных властных действий. Таким образом, Россия признает обязательность решений ЕСПЧ. Более того, российские суды при вынесении конкретных решений активно учитывают правовые позиции ЕСПЧ, что, однако, не исключает возникновения трудностей в процессе исполнения его решений. Сложность заключается в том, что в международном праве действует принцип суверенного равенства государств. Поэтому исполнение решений представляет вопрос, относящийся как к правовой, так и к политической сфере. Проблема допустимости ограничения государственного суверенитета сложна. С одной стороны, в современных условиях глобализации и нового мирового порядка сталкиваются суверенитеты разных государств. На наличии абсолютного суверенитета настаивают многие юристы (Ю. А. Тихомиров, Б. С. Эбзеев). Однако очевидно, что несколько абсолютных суверенитетов не могут эффективно взаимодействовать. С другой стороны, государственный суверенитет не может рассматриваться как ограниченный, так как это трудно сопоставимо с его признаками (независимость, верховенство, самостоятельность). Поэтому для согласования названных позиций можно предложить законодательное закрепление в международных актах принципа самоограничения государственного суверенитета. Это позволит примирить противоположные точки зрения. При этом важно определить условия и пределы самоограничения. Предлагаемый принцип может означать, что государство, имея право на абсолютный суверенитет, добровольно идет на его ограничение для достижения общественно полезных задач: защиты национальных интересов, прав человека, для укрепления устойчивого развития государств, безопасности и стабильности мирового развития. Это не противоречит идее укрепления суверенитета, под которым следует понимать усиление экономической независимости. Суверенитет предполагает не только независимость, но и ответственность государства за последствия принимаемых им решений. Только экономически сильное государство может признать принцип самоограничения суверенитета. Соответственно, принцип самоограничения не противоречит необходимости укрепления суверенитета государства. Таким образом, государственный суверенитет - это не самоцель, а свойство государства, способного эффективно осуществлять свои функции, защищая при этом национальные интересы. Соответственно, для их обеспечения разумнее в некоторых случаях использовать принцип самоограничения государственного суверенитета. Однако в рамках выполнения международных обязательств и в случаях применения принципа самоограничения суверенитета важно выявлять и защищать интересы Российской Федерации. Поэтому в законодательстве следует установить механизм и процедуры преодоления коллизий между решениями КС РФ и ЕСПЧ. Решения ЕСПЧ не всегда должны иметь приоритет перед исполнением решений КС РФ. Решения ЕСПЧ обязательны для Российской Федерации только в части толкования им Конвенции. Долгое время правовая система России принадлежала, по крайней мере доктринально, к романо-германской правовой семье, которая не знает такого источника права, как прецедент. Однако в соответствии с заявлением, сделанным при ратификации Конвенции, Россия признает, что нормы данного документа существуют не сами по себе, а в том виде, как их понимает и применяет ЕСПЧ. Это обусловлено тем, что многие международные положения не могут быть выведены непосредственно из текста Конвенции. Например, ЕСПЧ конкретизировал понятие "разумный срок" расследования уголовных дел и предварительного заключения (п. 3 ст. 5 Конвенции), определив, что нарушением требования разумного срока является отсутствие движения по уголовному делу. Постановления, принимаемые ЕСПЧ в отношении иных государств - участников Конвенции, формально не являются частью правовой системы России. Однако данные судебные акты можно учитывать в российской правоприменительной практике, поскольку ЕСПЧ, как правило, ссылается на ранее принятые им судебные акты по аналогичным делам. Есть здравый смысл в уже высказанной в юридической литературе идее о том, что государственные и муниципальные органы Российской Федерации обязаны учитывать постановления ЕСПЧ, принятые им не только в отношении России, но и иных государств, что в дальнейшем не приведет к вынесению такого же по содержанию решения против Российской Федерации. Важно помнить при этом, что такого рода позиции ЕСПЧ имеют только рекомендательный характер. Следовательно, право каждого на исполнение решений как Европейского суда по правам человека, так и Конституционного Суда РФ не может быть ограничено со ссылкой на ч. 3 ст. 55 Конституции РФ. В случае возникновения коллизий между названными решениями целесообразно законодательно установить процедуры выработки единой согласованной позиции. В первую очередь должны исполняться решения ЕСПЧ, но исключительно в рамках толкования Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Решения КС РФ в части толкования Конституции РФ в силу ее высшей юридической силы должны иметь приоритет перед решениями ЕСПЧ.

Библиографический список

Лазарев В. В., Мурашева Е. Н. Место решений Европейского суда по правам человека в национальной правовой системе // Журнал российского права. 2007. N 9. Осокина Г. Л. Право на защиту в исковом производстве. Томск, 1990.

Название документа