"Аль-Скейни (Al-Skeini) и другие против Великобритании": империализм прав человека против военного империализма. Постановление Европейского суда по правам человека от 7 июля 2011 года

"АЛЬ-СКЕЙНИ (AL-SKEINI) И ДРУГИЕ ПРОТИВ ВЕЛИКОБРИТАНИИ": ИМПЕРИАЛИЗМ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА ПРОТИВ ВОЕННОГО ИМПЕРИАЛИЗМА. ПОСТАНОВЛЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СУДА ПО ПРАВАМ ЧЕЛОВЕКА ОТ 7 ИЮЛЯ 2011 ГОДА <*>, <1>

Л. МУНТЯН

Мунтян Лиана, докторант юридического факультета Центрально-Европейского университета (Будапешт, Венгрия).

Введение

Постановление по делу "Аль-Скейни и другие против Великобритании" было вынесено Европейским судом по правам человека (далее - Европейский суд; суд) в июле 2011 года в один день с Постановлением по делу "Аль-Джедда против Великобритании" <2>. Предметом рассмотрения в обоих делах стали действия британских военных в г. Басра (Южный Ирак). В то время как в деле Аль-Джедды речь шла о незаконном содержании под стражей граждан Ирака и Великобритании в британской тюрьме, дело Аль-Скейни касалось причинения смерти гражданским лицам в ходе военных операций и патрулирования военнослужащими британского военного контингента. Указанные Постановления еще до их вынесения вызывали закономерный интерес, поскольку затрагивали правовые проблемы, возникающие в результате применения положений Конвенции о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) в обстоятельствах осуществления военных операций. -------------------------------- <2> ECtHR [GC]. Al-Jedda v. the United Kingdom. Application N 27021/08. Judgment of 7 July 2011.

Настоящий комментарий посвящен последнему делу, и в нем представлен анализ аргументации Европейского суда. Внимание будет уделено изменениям, которые внесла Большая палата суда в подход к вопросу об экстратерриториальном действии Конвенции, применении ее положений за пределами государственной территории Высоких Договаривающихся Сторон. В настоящей работе будет продемонстрировано, что суд - в результате переноса фокуса с пространственного основания юрисдикции (принципа эффективного контроля над территорией другого государства) на персональное основание (принцип контроля над физическими лицами, осуществляемого представителями государства) - предложил новые критерии определения того, находились ли предполагаемые жертвы нарушения под юрисдикцией государства.

Обстоятельства дела и рассмотрение жалоб заявителей судами Великобритании

В 2007 году в Европейский суд по правам человека была подана жалоба против властей Великобритании родственниками шести иракских гражданских лиц, убитых в Басре британскими военными при патрулировании и проведении военных операций. Родственники заявителей были убиты в разное время в период с августа по ноябрь 2003 года, когда британский военный контингент обеспечивал порядок и поддержку гражданской администрации в Южном Ираке. Родственники первого, второго и четвертого заявителей были застрелены британскими военнослужащими в ходе патрулирования и обысков, а также при проведении стремительных операций по обыску и аресту. Родственница третьего заявителя, находившаяся дома, была насмерть ранена случайным выстрелом извне. Родственник пятого заявителя, подросток, был задержан, избит и утоплен британскими солдатами. Родственник шестого заявителя был задержан и убит, когда находился под стражей во власти британских вооруженных сил. В случаях с пятым и шестым убитыми обстоятельства указывали на то, что их также, возможно, пытали и подвергали бесчеловечному обращению (ст. 3 Конвенции). Расследования, проведенные британскими военными, завершились выводом о том, что действия представителей вооруженных сил не вышли за рамки Правил ведения боевых действий <3>, однако Европейский суд признал эти расследования неэффективными и несвоевременными <4>. -------------------------------- <3> Правила ведения боевых действий (англ. Rules of Engagement) - свод правил, регулирующих применение силы британскими военными в ходе военных операций. Правила, касающиеся применения смертоносного оружия в Ираке в рассматриваемый период, содержались в специальных буклетах, которые выдавались каждому солдату. См.: ECtHR. Al-Skeini [GC]. § 24 (прим. переводчика). <4> ECtHR. Al-Skeini [GC]. § 168 - 177.

В делах первых четырех заявителей суды Великобритании (Апелляционное присутствие отделения королевской скамьи Высокого суда правосудия, Апелляционный суд и Палата лордов) применили принцип территориальной юрисдикции и исследовали вопрос о том, применимы ли к данным случаям исключения из этого принципа, сформулированные в решении Европейского суда по делу "Банкович и другие против Бельгии и других государств" <5>. Суды пришли к выводу, что указанные исключения неприменимы и, следовательно, родственники заявителей не находились под юрисдикцией Великобритании по смыслу статьи 1 Конвенции. Иначе был решен вопрос в отношении родственника шестого заявителя, и в Страсбурге британские власти признали, что он находился под юрисдикцией Великобритании на том основании, что жертва нарушения скончалась, находясь под стражей на территории британской военной базы. Таким образом, британские суды только в деле родственника шестого заявителя установили нарушение предусмотренного статьями 2 и 3 Конвенции обязательства по осуществлению эффективного расследования <6>. Наконец, рассмотрение дела родственника пятого заявителя в британских судах не было завершено, однако Европейский суд объявил жалобу приемлемой, приняв во внимание, что в свете решения Палаты лордов по делу Аль-Скейни исчерпание внутригосударственных средств правовой защиты не завершилось бы успехом <7>. -------------------------------- <5> ECtHR [GC]. Bankovic and others v. Belgium and Others. Application N 52207/99. Decision of 12 December 2001. Перевод данного решения см.: Права человека. Практика Европейского суда по правам человека. 2008. N 12. С. 5 - 16. В указанном деле заявителями выступали родственники лиц, пострадавших в результате бомбардировки Белграда силами НАТО в 1999 году. Суд решил, что убитые и пострадавшие не находились под юрисдикцией государств-ответчиков (прим. переводчика). <6> ECtHR. Al-Skeini [GC]. § 72 - 88. <7> Ibid. § 103 - 105.

Заявители, обратившиеся в Европейский суд по завершении судебных процессов, не увенчавшихся успехом, просили страсбургских судей решить вопрос о том, находились ли их родственники под юрисдикцией Великобритании по смыслу статьи 1 Конвенции и, следовательно, допустили ли британские власти нарушение требований статьи 2 Конвенции о проведении эффективного расследования обстоятельств причинения смерти. Суд отошел от своей предыдущей правоприменительной практики и постановил, что власти Великобритании несут ответственность по Конвенции. Суд также постановил, что Великобритания нарушила процессуальные требования статьи 2 Конвенции в связи с существенными недостатками, которыми характеризовались расследования. Ниже анализируются причины, по которым Европейский суд пришел к указанным выводам.

Проблема первая: вопрос о юрисдикции по статье 1 Конвенции

Итак, первым вопросом, который должен был решить суд, был вопрос о юрисдикции по статье 1 Конвенции: были ли обязаны власти Великобритании обеспечить родственникам заявителей права, охраняемые статьей 2 Конвенции? В соответствии с положениями статьи 1 Конвенции Высокие Договаривающиеся Стороны "обеспечивают каждому, находящемуся под их юрисдикцией, права и свободы", определенные в Конвенции. Принципиальный вопрос, однако, состоит в том, что такое юрисдикция и насколько широко данное понятие может быть истолковано Европейским судом с тем, чтобы права и свободы, определенные в Конвенции, были - как неоднократно повторял суд - практически осуществимыми и эффективными, а не просто теоретическими и иллюзорными <8>. -------------------------------- <8> См. следующие Постановления: ECtHR. Soering v. the United Kingdom. Application N 14038/88. Judgment of 7 July 1989. § 87; ECtHR. Anguelova v. Bulgaria. Application N 38361/97. Judgment of 13 June 2002. § 109; ECtHR. Nikolova and Velichkova v. Bulgaria. Application N 7888/03. Judgment of 20 December 2007. § 57; ECtHR. Opuz v. Turkey. Application N 33401/02. Judgment of 9 June 2009. § 165.

Понятие "espace juridique", или "правовое пространство", используется Страсбургским судом для обозначения сферы распространения компетенции Высоких Договаривающихся Сторон. Таким образом, данное понятие устанавливает границы, в пределах которых существуют обязательства государств - участников Конвенции по обеспечению прав и свобод, предусмотренных последней. В решении по делу "Банкович и другие" суд подчеркнул, что понятие юрисдикции в его правоприменительной практике преимущественно понималось как имеющее территориальное измерение. Как указал суд, принцип территориальной юрисдикции подтверждается travaux preparatoires к Конвенции, что, однако, не должно играть решающей роли при толковании соответствующих конвенционных положений <9>. В исключительных случаях, в зависимости от фактических обстоятельств конкретного дела, юрисдикция может обладать и экстратерриториальным измерением, то есть она может иметь место и за пределами границ государств, ратифицировавших Конвенцию <10>. Последнее утверждение нашло подтверждение и в Постановлении по делу "Аль-Скейни и другие", в котором суд указал, что в его правоприменительной практике понятие юрисдикции по статье 1 Конвенции никогда, по сути, не ограничивалось исключительно территорией государств-участников <11>. -------------------------------- <9> ECtHR. Bankovic. § 63 - 65. <10> ECtHR. Al-Skeini. § 131 - 132. См. также: ECtHR. Bankovic. § 67. <11> Ibid. § 131 - 132.

Европейский суд, остановившись на основном принципе, сосредоточился на двух случаях экстратерриториальной юрисдикции: на моделях персональной и пространственной юрисдикции. Первым исключением из принципа территориальности, согласно которому юрисдикция государств распространяется только на их территорию, является принцип власти и контроля, осуществляемых представителями государства, который реализуется в ситуациях, когда, во-первых, дипломатические и консульские работники осуществляют полномочия в отношении физических лиц на территории иностранного государства <12>, во-вторых, государство осуществляет публичную власть - исполнительную или судебную - на основе "явного или молчаливого согласия или приглашения" <13> правительства зарубежного государства и, наконец, в-третьих, представитель государства - участника Конвенции применяет силу за пределами территории государства к лицам, которые таким образом оказываются под его контролем и - имплицитно - под юрисдикцией государства по статье 1 Конвенции. Европейский суд указал, что он "не считает, что юрисдикция... возникла единственно из контроля, осуществляемого государством - участником Конвенции над зданиями, самолетом или кораблем, в которых находились люди. Определяющим фактором... являлось осуществление физической власти и контроля над конкретным человеком. Очевидно, что каждый раз, когда государство через своих представителей осуществляет контроль и власть над человеком и, таким образом, юрисдикцию, государство обязано в соответствии со статьей 1 [Конвенции] обеспечить этому человеку права и свободы, определенные в разделе 1 Конвенции, которые соответствуют ситуации и обстоятельствам конкретного человека. В этом смысле, следовательно, конвенционные права могут быть "разделены и приспособлены (к обстоятельствам конкретного дела)" <14>. -------------------------------- <12> Ibid. § 134; ECtHR. Bankovic. § 73. <13> ECtHR. Al-Skeini. § 135. <14> ECtHR. Al-Skeini. § 136 - 137.

Вторым исключением из принципа, согласно которому юрисдикция государств распространяется только на их территорию, является принцип эффективного контроля над территорией [другого государства], который применяется в случае, когда "в результате законной или незаконной военной операции государство - участник Конвенции осуществляет эффективный контроль над территорией за пределами своих государственных границ" <15>. Эффективный контроль может осуществляться непосредственно вооруженными силами государства - участника Конвенции, а также косвенно - через национальную администрацию зарубежного государства <16>. В этом случае государство несет обязательство по обеспечению всех субстантивных прав, которые оно в обычных условиях должно гарантировать на своей территории. При оценке того, действительно ли государство осуществляет эффективный контроль, суд принимает во внимание "масштаб военного присутствия государства на территории" <17> или иные признаки, указывающие на уровень контроля, осуществляемого государством над регионом. -------------------------------- <15> Ibid. § 138. <16> Ibid. § 138. <17> Ibid. § 139.

При сравнении упомянутых выше основных принципов с позицией Европейского суда в деле "Банкович и другие" выясняется, что ранее суд утверждал, что экстратерриториальная юрисдикция возникает в исключительных случаях - "когда государство-ответчик - через эффективный контроль над определенной зарубежной территорией и проживающими на ней людьми в результате военной оккупации либо в результате явного или молчаливого согласия или же приглашения правительства указанной территории - осуществляет все или некоторые публичные функции, которые в обычных условиях должно осуществлять это правительство" <18>. Очевидно, что в решении по делу "Банкович и другие" суд применил пространственное понятие юрисдикции, хотя и не ограничился им. В приведенной выше цитате упоминаются также эффективный контроль над местными жителями и осуществление публичных функций, что указывает на принцип контроля и власти, осуществляемых представителями государства. В Постановлении по делу Аль-Скейни суд в значительной степени исходил из того факта, что Великобритания осуществляла в отношении граждан зарубежного государства ряд публичных функций, которые обычно осуществляет суверенное правительство. В тот период, когда родственникам заявителей была причинена смерть, на британских вооруженных силах лежала ответственность за поддержание порядка на территории Юго-Восточного Ирака и они осуществляли власть и контроль над гражданскими лицами, проживающими на этой территории. Смерть родственникам заявителей была причинена британскими военнослужащими тогда, когда Великобритания осуществляла публичные функции в данном регионе, и случаи причинения смерти были тесно связаны с операциями по поддержанию порядка, которые осуществляли британские вооруженные силы. Таким образом, "[в] этих исключительных обстоятельствах суд считает, что власти Великобритании при посредстве военного контингента, осуществляющего операции по поддержанию порядка в Басре в рассматриваемый период, осуществляли власть и контроль над физическими лицами, которым в ходе указанных операций была причинена смерть, что достаточно для того, чтобы суд смог установить юрисдикционную связь между убитыми и Великобританией для целей статьи 1 Конвенции" <19>. -------------------------------- <18> ECtHR. Bankovic. § 71. <19> ECtHR. Al-Skeini. § 149.

Юрисдикционная связь, таким образом, устанавливается благодаря возложенному на власти Великобритании обязательству по поддержанию мира и порядка, из которого вытекают власть и контроль над физическими лицами. Такое понятие экстратерриториальной юрисдикции следует отличать от понятия юрисдикции, которое применил Верховный суд США в делах "Бумедиен против Буша" <20> и "Мунаф против Герена" <21>, решенных в один день. В этих делах подход к определению понятия юрисдикции является результатом анализа, который во главу угла ставит эффективный контроль над территорией и физическими лицами. Основанием юрисдикции выступает суверенитет Соединенных Штатов de facto, а не de jure. В Постановлении по делу Бумедиена судья Кеннеди <22> выделил три элемента, необходимых для экстратерриториального применения положений Конституции США: "1) гражданство и статус лица, содержащегося под стражей, а также надлежащий характер процедур, при помощи которых соответствующий статус был лицу присвоен; 2) характер территорий, где лицо было задержано и впоследствии содержалось под стражей; и, наконец, 3) обстоятельства практического характера, препятствующие решению вопроса о том, имеет ли заключенный право использовать процедуру habeas corpus" <23>. Однако решающим фактором, позволившим Верховному суду установить, что содержащиеся под стражей на военно-морской базе США в Гуантанамо лица, не являющиеся гражданами США, имеют конституционное право ходатайствовать о выдаче судебного приказа habeas corpus, был факт "абсолютного контроля" властей США над соответствующей базой <24>. В деле "Мунаф против Герена", впрочем, Верховный суд счел достаточным для установления юрисдикции факт простого физического контроля над гражданином США, задержанным представителями вооруженных сил США в Ираке <25>. Таким образом, Верховный суд США в вопросе об экстратерриториальном действии конституционных положений отдает предпочтение принципу территориальности, хотя его окончательное решение может зависеть от соображений практического порядка или обстоятельств, относящихся к персональному статусу лица. -------------------------------- <20> Boumediene v. Bush. 553 U. S. 723 (2008). 12 June 2008. URL: http:// www. law. cornell. edu/ supct/ html/ 06-1195.ZO. html. <21> Munaf v. Geren. 553 U. S. 674 (2008). 12 June 2008. URL: http:// www. law. cornell. edu/ supct/ html/ 06-1666.ZO. html. <22> Судья Кеннеди изложил позицию большинства в деле Бумедиена, которое было решено пятью голосами против четырех (прим. переводчика). <23> См.: Boumediene v. Bush. <24> Ibid. <25> См.: Munaf v. Geren.

В отношении же подхода, примененного Европейским судом по правам человека, центральный вопрос следующий: придерживается ли последний строго одного из продемонстрированных выше исключений из правила территориального применения положений Конвенции? Ответ таков: суд отошел от примененного им в деле "Банкович и другие" правила, покоящегося на контроле над территорией (или частью территории) иностранного государства (принцип пространственной юрисдикции), перенеся акцент на контроль, осуществляемый представителями государства (принцип персональной юрисдикции). Осуществление публичных функций становится центральным элементом, который, впрочем, полностью не отделен от эффективного контроля над территорией. Таким образом, Европейский суд не отменил подход, примененный им в деле "Банкович и другие". И это оставляет без решения проблему, которую Марко Миланович сформулировал следующим образом: "В то время как возможность причинить смерть рассматривается в качестве проявления "власти и контроля" над человеком в случае осуществления публичных функций, причинение смерти не является проявлением власти и контроля в случае, если государство осуществляет авиабомбардировку" <26>. Это отличие указывает на лазейку, которую государства могут использовать при проведении военных операций. Государство может избежать ответственности, если оно не вовлечено в осуществление публичных функций в отношении гражданских лиц. Таким образом, новый подход к определению экстратерриториальной юрисдикции по-прежнему открыт для манипуляций. -------------------------------- <26> Milanovic M. Al-Skeini and Al-Jedda in Strasbourg // European Journal of International Law. 2012. Vol. 23. URL: http:// ssrn. com/ abstract=1917395.

Наконец, обоснованным представляется и вопрос о том, вносит ли аргументация Европейского суда в деле Аль-Скейни ясность в правоприменительную практику суда, или же, наоборот, делает картину более сложной. При прочтении Постановления может сложиться впечатление, что суд проясняет и уточняет принципы, на основе которых должны решаться дела, связанные с военными операциями, и что он использует данную возможность для того, чтобы подчеркнуть, что именно модель персональной юрисдикции должна применяться в качестве основы для определения того, возникает ли ответственность государства по смыслу статьи 1 Конвенции за действия его представителей за пределами его территории. Однако вопрос о том, действительно ли суд достиг успеха в прояснении вопроса экстратерриториальной юрисдикции, остается открытым, и, возможно, на него найдется ответ лишь тогда, когда суду придется дать юридическую оценку иной совокупности фактических обстоятельств. Судья Кристос Розакис, например, в своем совпадающем мнении указывает, что он не может провести четкую грань между двумя принципами определения экстратерриториальной юрисдикции <27>. -------------------------------- <27> ECtHR. Al-Skeini. Concurring opinion of Judge Rozakis.

В конце концов, как позволяют предположить совпадающие мнения, высказанные рядом судей по настоящему делу, все фактические обстоятельства - рассматриваются ли они с точки зрения пространственной или персональной модели после того, как применены оба подхода или предложен новый, - имеют значение для решения вопроса о том, распространяется ли юрисдикция государства за пределы его территории. Неважно, какой подход применен, проблема сводится к нескольким принципиальным вопросам, на которые должны быть найдены ответы в каждом конкретном деле, как указывает в своем совпадающем мнении судья Джованни Бонелло: "Зависел ли факт совершения нарушения [положений Конвенции] от действий представителей государства? Зависело ли от воли государства привлечение нарушителей к ответственности и предоставление компенсации жертвам нарушения?" <28>. -------------------------------- <28> ECtHR. Al-Skeini. Concurring opinion of Judge Bonello. § 16.

Ответы на эти принципиальные вопросы должны искать Европейский суд, государства - участники Конвенции и внутригосударственные суды при оценке фактических обстоятельств любых аналогичных дел, особенно в случае, если затронуто такое основное право, как право на жизнь. Помимо этих принципиальных вопросов Европейскому суду следовало бы обратить внимание и на ряд аргументов, выдвинутых в ответ на доводы государства-ответчика, что усилило бы аргументацию суда в Постановлении по делу Аль-Скейни. Эти аргументы были прекрасным образом изложены судьей Бонелло: "Когда государство ратифицирует Конвенцию, берет ли оно на себя обязательство обеспечивать права человека везде, где только может, или же оно принимает обязательство охранять права человека в пределах своей территории и нарушать их за пределами этой территории? Ратифицировала ли Высокая Договаривающаяся Сторона Конвенцию с явным намерением провести различие между священным характером прав человека в пределах ее территории и их ничтожностью за пределами этой территории?" <29>. -------------------------------- <29> Ibid. § 17.

Судья Бонелло, таким образом, подвергает сокрушительной критике "уважение к правам человека a la carte" <30> и аргументы властей Великобритании, которые использовали различие между территориальным и экстратерриториальным пониманием юрисдикции в целях признания или отрицания факта нарушения прав человека за пределами территории Высоких Договаривающихся Сторон <31>. Красноречивая цитата из его совпадающего мнения подчеркивает эту точку зрения: "По существу, Великобритания утверждает, как это ни печально... что она ратифицировала Конвенцию с явным намерением регулировать поведение представителей вооруженных сил согласно следующей формуле: джентльмен дома, хулиган во всех других местах" <32>. Совпадающее мнение заканчивается чрезвычайно ярким пассажем, который следует привести полностью и без комментариев: -------------------------------- <30> Ibid. § 18. <31> ECtHR. Al-Skeini. § 110. <32> ECtHR. Al-Skeini. Concurring opinion of Judge Bonello. § 18.

"Признаюсь, я разочарован аргументом Правительства Великобритании о том, что распространение действия положений Европейской конвенции по правам человека на территорию Ирака составляет "империализм прав человека". Не приличествует государству, распространившему военный империализм на другое суверенное государство без малейшей на то санкции международного сообщества, с напускным возмущением реагировать на обвинения в навязывании империализма прав человека поверженному врагу. Это все равно что с гордостью нести репутацию главного бандита международного права, но с ужасом вздрагивать, слыша обвинения в причастности к распространению идеи прав человека. Лично я бы испытал уважение к представителям британского правительства, если бы они по-девичьи заливались краской стыда, но в иных случаях. Как по мне, так храбро нести щит военного империализма и стыдиться встать под стяг империализма прав человека равносильно неспособности противостоять соблазну стащить фрукты из сада политического непостоянства, располагающегося по соседству. Я полагаю, что экспортирующие войну должны одновременно экспортировать и гарантии против ужасов этой войны. И уж потом - если возникает такая необходимость - стойко переносить клеймение их позором империализма прав человека. Я же открыто заявляю о том, что придерживаюсь иных взглядов. Возможно, в моем возрасте не надлежит мечтать: это не является более признаком утонченного вкуса. Однако, признаюсь, возможность быть причисленным к империалистам прав человека присно и во веки веков выглядит весьма аппетитной" <33>. -------------------------------- <33> ECtHR. Al-Skeini. Concurring opinion of Judge Bonello. § 37 - 39.

Вопрос второй: обязательство по осуществлению эффективного расследования в соответствии с требованиями статьи 2 Конвенции

Установив ответственность Великобритании за причинение смерти гражданским лицам на территории Ирака, Европейский суд в деле "Аль-Скейни и другие" обратился ко второму вопросу, который он должен был рассмотреть по существу: соблюдены ли властями Великобритании процессуальные обязательства по статье 2 Конвенции? Материальный аспект статьи 2 Конвенции не был предметом спора в суде. Первые пять заявителей жаловались только на то, что власти Великобритании нарушили требование статьи 2 Конвенции о проведении эффективного расследования обстоятельств причинения смерти их родственникам <34>. -------------------------------- <34> ECtHR. Al-Skeini. § 3.

Обосновывая свое решение, Европейский суд напомнил, что статья 2 Конвенции охраняет фундаментальное право, в отношении которого невозможно отступление от соблюдения обязательств в соответствии с положениями статьи 15 Конвенции, за исключением случаев "гибели людей в результате правомерных военных действий" <35>. В случае причинения смерти у государства - участника Конвенции на основании положений последней возникает обязательство провести эффективное расследование обстоятельств причинения смерти. В соответствии с правоприменительной практикой Европейского суда Высокие Договаривающиеся Стороны не могут игнорировать данное обязательство даже в условиях участия в вооруженных конфликтах: "...даже в непростых условиях поддержания порядка все разумно возможные меры должны быть предприняты с целью обеспечения того, чтобы было проведено эффективное, независимое расследование обстоятельств предполагаемого нарушения права на жизнь" <36>. Суд также напомнил, что в соответствии с устоявшейся правоприменительной практикой инициатива проведения расследования должна исходить от властей, как только им стало известно о соответствующих обстоятельствах; государство не вправе переложить это бремя на родственников погибших, требуя от последних подачи формальной жалобы. Более того, в отсутствие установления личности виновных и привлечения последних к уголовной ответственности присуждение компенсации или рассмотрение жалоб родственников, поданных в порядке гражданского судопроизводства, не освобождает власти государства от процессуального обязательства по статье 2 Конвенции <37>. -------------------------------- <35> ECtHR. Al-Skeini. § 162. <36> Ibid. § 164. <37> ECtHR. Al-Skeini. § 165.

Европейский суд также сослался на свою предыдущую правоприменительную практику и перечислил элементы, необходимые для того, чтобы соответствующее расследование было признано эффективным. К этим элементам относятся, во-первых, оценка того, было ли применение силы оправданным, во-вторых, установление личности виновных и привлечение последних к уголовной ответственности, в-третьих, обеспечение сохранности всех доказательств, имеющих значение для дела. В-четвертых, лица, ответственные за проведение расследования, должны быть независимы от лиц, вовлеченных в инцидент. В-пятых, само расследование должно быть, насколько это возможно, оперативным: таким образом поддерживается уверенность общества в адекватности результатов расследования. Наконец, требуется общественный контроль над проведением расследования, а родственники убитых должны участвовать в расследовании в той степени, в какой это необходимо для защиты их законных интересов <38>. -------------------------------- <38> Ibid. § 166 - 167.

Европейский суд сослался на обстоятельства, в которых действовали британские вооруженные силы, а именно практические препятствия, связанные с нахождением в Ираке, и прямо указал, что стандарт, который он применит в настоящем деле, будет не столь высоким, как в иных делах. Такие обстоятельства, как языковые и культурные различия, неразвитость социальной инфраструктуры, фактическое отсутствие патологоанатомов и помещений, необходимых для проведения вскрытия трупа <39>, оказали влияние на то, что вооруженные силы не могли соблюсти требования, соблюдение которых ожидается в нормальных ситуациях. Однако суд установил, что по ряду принципиальных аспектов расследование в отношении обстоятельств причинения смерти родственникам первых пяти заявителей страдало существенными недостатками. К этим аспектам суд отнес задержки в обеспечении сохранности доказательств, имеющих значение для дела, или же полное игнорирование этого требования, в особенности в отношении показаний очевидцев, а также несоблюдение требования о проведении расследования независимыми лицами. Он, таким образом, пришел к выводу, что власти Великобритании нарушили требование статьи 2 Конвенции о проведении эффективного расследования <40>. -------------------------------- <39> Ibid. § 168. <40> Ibid. § 170 - 177.

При анализе этой части Постановления необходимо обратить внимание на два вопроса. Первый вопрос заключается в том, действительно ли Европейский суд принимает во внимание специфические обстоятельства, которые он обозначил при определении базовых принципов, и каким образом Высокие Договаривающиеся Стороны используют тот факт, что уровень их ответственности занижен. С нашей точки зрения, суд установил минимально допустимые стандарты проведения расследования, подлежащие соблюдению в обстоятельствах военного вмешательства, которое имело место в настоящем деле. Оказалось, что даже соблюдение этого минимума проблематично. При рассмотрении фактических обстоятельств каждой конкретной жалобы в настоящем деле выясняется, что ответственность, возложенная судом на британские вооруженные силы, высока, если учесть, что в отношении большинства рассмотренных жалоб сами британские власти не сочли себя ответственными за нечто большее, нежели инциденты, не выходящие за рамки правил ведения боевых действий. Суд счел существенным требование, согласно которому необходимо было установить очевидцев и допросить их настолько оперативно, насколько это было возможно, а также обеспечить независимый характер расследования обстоятельств причинения смерти гражданским лицам. Суд не потребовал проведения вскрытия и составления заключения о причинах смерти, а также не возложил на государство иного тяжелого бремени. Выполнение требования о проведении расследования независимыми должностными лицами, впрочем, может оказаться нелегкой задачей, если принять во внимание обстоятельства военной оккупации. Это и другие минимальные требования окажут влияние на переоценку того, может ли государство в действительности справиться со всеми практическими последствиями вторжения на территорию иного государства. Второй вопрос, возникающий при анализе этой части Постановления, следующий. Установление менее обременительного стандарта, применимого в обстоятельствах действий в Южном Ираке, безусловно, логично, если учитывать практические трудности, с которыми столкнулись вооруженные силы. Однако каким образом суд будет применять менее строгий стандарт при оценке жалоб, касающихся нарушения иных прав, кроме права на жизнь, учитывая чрезвычайно непростые условия региона, в отношении которого действует принцип экстратерриториальной юрисдикции? Насколько низко будет установлен минимально допустимый порог?

Выводы

Международное юридическое сообщество с огромным интересом ожидало результатов рассмотрения дела "Аль-Скейни и другие против Великобритании", равно как и дела "Аль-Джедда против Великобритании", поскольку указанные жалобы предоставили Европейскому суду возможность пересмотреть свой подход к вопросу экстратерриториального применения положений Конвенции. Постановление по делу Аль-Скейни внесло изменения в его предыдущую правоприменительную практику: суд, дав юридическую оценку конкретным фактическим обстоятельствам, сместил акцент с преимущественно пространственного понимания юрисдикции в сторону подхода, учитывающего контроль и власть, осуществляемые представителями государства над физическими лицами. Новый критерий оценки, безусловно, более многогранен, чем предыдущий, однако по-прежнему не всеобъемлющ. Государства, скорее всего, найдут обходные пути, и в будущем при рассмотрении жалоб Европейский суд, возможно, вынужден будет столкнуться с неожиданными фактами, которые укажут на необходимость внесения дополнительных изменений в подходы суда к вопросу об экстратерриториальном действии положений Конвенции.

Название документа