Свобода вероисповедания: конституционный опыт Канады

СВОБОДА ВЕРОИСПОВЕДАНИЯ: КОНСТИТУЦИОННЫЙ ОПЫТ КАНАДЫ <*>

Т. В. МАЗУРКОВА

Мазуркова Татьяна Владимировна, ведущий редактор журнала "Вестник Московского университета". Серия "Право", кандидат юридических наук.

Статья посвящена исследованию конституционного опыта Канады, прежде всего решений канадских судов по вопросам, связанным со свободой вероисповедания, на основе применения положений канадской Хартии о правах и свободах 1982 г. В статье показана эволюция подходов канадских судей к толкованию понятия "свобода вероисповедания", что является важной гарантией защиты религиозной свободы.

Ключевые слова: свобода вероисповедания; религиозная свобода; Канада; канадская Хартия о правах и свободах 1982 г.; принцип мультикультурализма; аккомодация.

The article deals with the constitutional experience of Canada, first of all decisions of Canadian courts on issues related to freedom of religion, based on the application of the Canadian Charter of Rights and Freedoms in 1982 in the article shows the evolution of the Canadian judicial approaches to the interpretation of the concept of "religious freedom", which is important safeguard of religious freedom.

Key words: freedom of religion; freedom of religion; Canada; the Canadian Charter of Rights and Freedoms in 1982; the principle of multiculturalism; accommodation.

1. Свобода вероисповедания является одной из фундаментальных свобод, важной составляющей более общего права человека на личную свободу, без нее невозможна духовная свобода личности. В литературе иногда ее называют первой свободой человека <1>. -------------------------------- <1> Ruebsaat G. The first freedom: freedom of conscience and religion in Canada. Victoria, 1991.

Религия продолжает играть важную роль в современном обществе, значение данного института не снижается, хотя и получает иные проявления вследствие развития общества в направлении культурного многообразия и расширения прав и свобод различных религиозных групп. По мнению некоторых авторов, само понятие "свобода вероисповедания" сужается <2>. -------------------------------- <2> "Свобода религии - невероятно сужающееся понятие" (Law and religious pluralism in Canada / Ed. by R. J. Moon. Vancouver; Toronto, 2008. P. 5).

Рост культурного и религиозного многообразия начиная с 50-х годов XX в. привел к переосмыслению места религии в общественной и политической сферах жизни. Общепризнано, что в демократическом государстве политическая жизнь общества не должна опираться на религиозные обычаи и ценности большинства и что религия должна быть ограничена рамками частной сферы. В контексте духовно многообразного общества защита религиозных убеждений (или обязательств, как наиболее часто говорят) строится на признании ценности индивидуальной автономии: что индивид выбирает, что он считает правильным или истиной - все это заслуживает уважения, потому что это его выбор, потому что это выражение его автономии или независимого решения. Таким образом, с одной стороны, религия (свобода вероисповедания) рассматривается как вопрос личных убеждений, которые государство обязано защищать как часть более широкой свободы личности; с другой - она рассматривается как вопрос культурной принадлежности (идентичности), к которому следует относиться с равным уважением. Как отмечается в литературе, государство, отстаивая как свои, так и групповые интересы, невольно встало на путь так называемого секуляризма <3>, что воспринимается в общественных и научных кругах неоднозначно. "Секуляризация" свободы вероисповедания привела к частичному или неопределенному переходу от индивидуальной автономии к культурной самобытности в качестве основы свободы. В то время как на формальном уровне защита свободы вероисповедания подчеркивает ценность автономии личности, ее право выбора, на практике данная защита нередко опирается также и на идею о том, что вероисповедание - это вопрос культурной идентичности. Иными словами, вера (религия) - это не просто выбор, который делает личность. Это глубоко укоренившаяся часть его идентичности: именно через веру осуществляется связь верующего с другими членами его сообщества, через нее верующий оценивает себя и весь мир. -------------------------------- <3> В последние годы "секуляризм" (от англ. secular) стал важной темой в области гуманитарных и социальных наук. Несмотря на сохраняющиеся разногласия относительно его содержания, большинство ученых рассматривают данное понятие не как отсутствие (отрицание) религии в обществе, а скорее как политическую категорию, понимаемую исключительно как историческая конструкция. Это такой порядок общественной жизни, который во избежание религиозных противоречий опирается на нерелигиозные обычаи и ценности как нейтральную сферу при условии определения границ власти государства, за которыми существуют различные системы религиозных убеждений и обычаев.

Тема религии в "светском" обществе получила большое внимание в последние годы и в научных исследованиях <4>. Так, Чарльз Тэйлор, известный канадский мыслитель и философ, в своей монографии "Светский век" (2007) <5> пишет: "В любом случае мы находимся в начале новой эпохи религиозных поисков, исход которой никто не может предвидеть". Он задается вопросом о том, что эти изменения означают для общества, в котором вера, даже для самых стойких верующих, является только одной из возможностей (прав. - Т. М.) человека среди других. Он приходит к выводу, что современное общество характеризуется не отсутствием религии (хотя в некоторых обществах заметно снижение религиозной веры и обычаев), а скорее многообразием новых опций (религиозных, духовных и антирелигиозных), которых придерживаются отдельные лица и группы лиц, чтобы разобраться в своей жизни и сформировать свои духовные устремления. -------------------------------- <4> Farrow D. Of Secularity and Civil Religion Farrow, Douglas // Recognizing Religion in a Secular Society: Essays in Pluralism, Religion, and Public Policy / Ed. By D. Farrow. McGill-Queen's University Press, 2004; Benson I. T. Considering Secularism // Ibid. Среди европейских ученых наиболее известен своими выступлениями по вопросам религиозного плюрализма в ЕС профессор Карл Шахтшнайдер (Karl Albrecht Schachtschneider). <5> Talor Ch. A Secular Age. Harvard University Press, 2007.

Как известно, после Второй мировой войны произошел переход к более сложной, но более справедливой идее демократии - демократии, основанной на правах человека, которая не предполагает только власть большинства (вера в демократию большинства рухнула в период войны). Современная демократия требует защиты некоторых фундаментальных, неотъемлемых прав личности - прав человека. Всемирная декларация закрепила эти права, и многие страны инкорпорировали данные положения в свое законодательство и правовую систему, признав при этом и то, что некоторые права являются настолько основными, что даже демократически избранное большинство не может их нарушить. В первую очередь это относится и к праву на свободное исповедание религии. Как правило, государства закрепляют способы обеспечения свободы выражения религиозных убеждений в конституционных гарантиях свободы совести и вероисповедания, разработанных специально для установления границ от вмешательства государства в отношения между гражданами и религией. Традиционно выделяют два основных конституционных подхода к взаимоотношениям религии и государства - это так называемый сепаратистский подход (или доктрина), предполагающий структурное и функциональное разделение сфер религии и государства, и подход, основанный на толерантности и "приспособлении" (аккомодации) государства к религиозным различиям. Ярким примером первого подхода являются США, которые уже в 1791 г. закрепили принцип невмешательства в первой поправке к Конституции <6>. -------------------------------- <6> "Конгресс не должен издавать законы, устанавливающие какую-либо религию или запрещение свободы вероисповедания..." Данная норма устанавливает свободу вероисповедания и запрет на учреждение или поддержку религии. Однако она относится только к федеральному законодательству.

Второй подход осуществляется в Канаде <7>, где исторически государство скорее обладало суверенитетом над церковью, чем было отделено от нее. Эту идею общего права Канада унаследовала от Англии (хотя в Канаде не было государственной церкви, как в Англии). В отличие от своего южного соседа, где суды часто отказывались рассматривать дела из-за того, что это могло означать вторжение государства в юрисдикцию церкви, Канада никогда не имела какого-либо реального и структурного разделения церкви и государства. -------------------------------- <7> В резком контрасте со своим южным соседом Канада с самого начала выступила против идеи "стены" разделения церкви и государства в пользу "килта" аккомодации "между политическими и религиозными элитами" (Cote P. Religious minorities and the Charter of rights and Freedoms in Canada: Court review. 1991. P. 4).

Канадская конституционная доктрина в вопросах религии и государства базируется на конституционном принципе мультикультурализма <8>, который широко применяется судами в качестве руководства при толковании вопросов, связанных с основными правами человека. Хотя указанный принцип получил формальное закрепление в конституции только в 1982 г., фактически суды на основе общего права даже в колониальный период старались применять равный подход к различным религиозным группам, используя такой механизм, как аккомодация, в отношении религиозных меньшинств. Аккомодация <9> как способ несудебной защиты государством прав религиозных групп представляет собой канадскую модель, которая предполагает определенные приспособление, компромисс в виде льгот, привилегий, нормативных исключений во избежание религиозных конфликтов и противоречий в целях сохранения религиозного плюрализма. Как пишет Полин Котэ, "толерантность виделась как наилучшая гарантия религиозной свободы, а аккомодация - способ ее достижения. Это было успешно показано при заключении своего рода "сердечного согласия" между доминирующими (религиозными. - Т. М.) группами в процессе создания нации. В свою очередь, бремя аккомодации - отстаивание перед законом равенства и свободы управления (религиозными. - Т. М.) делами - было успешно передано неосновным деноминациям" <10>. Более эффективная защита групповых, чем индивидуальных, прав является достаточно уникальной для либеральных демократий конструкцией и в определенных кругах признается как "чисто канадский" вклад в конституционное развитие, как способ защиты "стиля жизни". -------------------------------- <8> Как нормативный термин мультикультурализм подразумевает политику, направленную на развитие и сохранение культурных различий (многообразия общественных групп), опирается на признание и уважение прав коллективных субъектов - этнических и культурных групп в целях параллельного существования культур, их взаимного проникновения, обогащения и развития. <9> Например, принципы аккомодации используются в инструкциях школьных отделов и других социальных учреждениях (Guidelines and Procedures For the Accommodation of Religious Requirements, Practices, and Observances. Toronto, 2000). <10> Cote P. Op. cit. P. 5.

Как и США, Канада относится к странам с ярко выраженным многообразием религиозных конфессий (групп). В то же время религиозные различия продолжают оставаться одной из главных проблем канадского государства и общества. Например, мусульмане, наиболее быстро растущая религиозная группа в Канаде, сталкиваются с ограничениями относительно ношения хиджаба (например, во время спортивных соревнований) или создания молитвенной комнаты в университете. В результате продолжительной борьбы в конце XX в. общество склонилось в пользу ношения религиозной одежды, в частности Королевская жандармерия Канады и Канадский королевский легион разрешили своим членам носить тюрбаны. Большинство канадцев всегда причисляли себя к какой-либо из форм христианства, поэтому нормы и ценности общественной жизни созданы по образцу и подобию христианской веры <11>. -------------------------------- <11> Согласно последним данным, около 77,1% населения Канады причисляют себя к христианской вере, из них католики составляют 44% (наибольшая группа), протестанты - 29% (Объединенная церковь Канады (кальвинисты), англикане, пресвитериане, лютеране, баптисты и др.), мусульмане - 2% и евреи - 1,1%. 16% канадцев не связывают себя ни с какой религией (см.: Доклад Госдепартамента США "Религиозная свобода", 17 августа 2011 г., Вашингтон (ОК) (сайт Правительства США). URL: www. state. gov/g/drl/irf/).

Таким образом, в Канаде религиозная тематика теснейшим образом связана с вопросами мультикультурализма (ст. 27 Хартии <12>), который опирается на конституционный принцип равноправия (ст. 15 Хартии), гарантирующий уважение разных религиозных конфессий, равно как и других особенностей этнических сообществ <13>. -------------------------------- <12> Статья 27 Хартии о правах и свободах: "Многокультурное наследие. Настоящая хартия должна толковаться образом, согласующимся с целями сохранения и приумножения многокультурного наследия канадцев". <13> Наоборот, принцип основополагающего религиозного равенства является чуждым судебной практике США согласно положению о свободе вероисповедания 1-й поправки Конституции, хотя это можно обнаружить в статутах, принятых и Конгрессом, и некоторыми штатами.

В настоящей статье основное внимание будет сконцентрировано на рассмотрении конституционного опыта Канады, прежде всего решений канадских судов по вопросам, связанным со свободой вероисповедания, на основе применения положений канадской Хартии о правах и свободах 1982 г. В исследовании показана эволюция подходов канадских судей к толкованию понятия "свобода вероисповедания", что является важной гарантией защиты религиозной свободы. 2. Исторически Канада унаследовала от Великобритании систему общего права, где суды играют важную роль в толковании законов и определении политики общества. Однако в отличие от южного соседа канадские суды не обладали такими широкими полномочиями в области судебного контроля, поскольку в Канаде как стране с парламентской формой правления традиционно действовал и действует принцип верховенства парламента, или парламентского суверенитета. Правовое признание в Канаде религиозная свобода получила задолго до принятия Хартии о правах и свободах 1982 г. Еще в колониальный период суды решали вопросы, относящиеся к религии, трактуя свободу вероисповедания достаточно демократически <14>. -------------------------------- <14> Статьи о капитуляции Квебек-сити и Монреаля 1759 и 1760 гг. соответственно гарантировали жителям этих городов "свободное исповедование католической религии" (Farrow D. Op. cit. P. 16). При этом, как указывается в данной монографии, несмотря на желание Церкви Англии распространить свое влияние и на Канаду, согласно Парижскому договору католикам гарантировалось право на исповедование своей веры в Канаде.

Подход судов к свободам в целом был основан на принципах британского общего права (однако, заметим, Акт о свободе богослужения, статуты Верхней Канады до сих пор применяются в Онтарио и Квебеке через Конституционный акт 1867 г.) как унаследованной части канадской правовой традиции <15>. Последняя включала в себя, в частности, такие жизненно важные демократические ценности, как презумпция невиновности, свобода слова и вероисповедания, право на справедливый суд и т. п. Унаследованная аккомодация ("в рамках верховенства права") <16> как способ защиты прав религиозных меньшинств также применялась судами, но ограниченно и произвольно, тем не менее в обстановке толерантности постепенно религиозные меньшинства приобретали различные льготы. С другой стороны, личные права оставались за пределами судебного контроля. Таким образом, существовавшие конституционные рамки защищали скорее групповые права и привилегии, в то время как личные свободы были разделены между федеральным и провинциальным уровнями власти <17>. -------------------------------- <15> В преамбуле Конституционного акта 1867 г. сказано, что Канада должна иметь конституцию, "в принципе подобную конституции Великобритании". <16> Farrow D. Op. cit. P. 17. <17> Традиционно все законодательство поделено между двумя уровнями власти, причем большая его часть находится в руках провинций, за исключением уголовного и др.

Уже в первых делах признавалось право индивида на свободу исповедания, однако суды избегали давать трактовку терминов "религиозный", "религия" и т. п. Например, в деле "Шапут против Ромэн" Верховный суд Канады высказал свое мнение так: "Все религии находятся в равных условиях, т. е. и католики, и протестанты, и иудеи, и другие приверженцы различных религиозных конфессий пользуются наиболее полной свободой намерений. Совесть каждого является личным делом и никого не касается" <18>. -------------------------------- <18> Supreme Court Records. 1955. Vol. 2. P. 834.

Подобным образом в деле "Сомюр против Квебек-сити" генеральный прокурор Квебека в Верховном суде заявил: "...свобода слова, религии и неприкосновенность личности являются естественными свободами, изначально присущими способами самовыражения людей и основным условием их общественной жизни в рамках правового порядка" <19>. -------------------------------- <19> Supreme Court Records. 1953. Vol. 2. P. 670.

Анализ ранних решений судов на основе принципов общего права, а позже на основе Билля о правах 1960 г. демонстрирует намерения судов установить границу между религиозной свободой, с одной стороны, и властью государства - с другой. Бесспорно также и то, что в этих делах свобода религии рассматривается как важный институт (элемент) демократической системы, который достоин защиты со стороны судов. Однако в действительности в указанных двух примерах суд вынес решения (положительные) на основаниях, прямо не относящихся к свободе религии. Подобных дел на тот период было немного. Тенденция канадских судов при рассмотрении дел, затрагивающих вопросы религиозной свободы, до 1982 г. характеризуется жестким соблюдением принципа разделения властей - между федеральной и провинциальной властью. Суды, прежде чем вступить в дискуссию о том, что означает религиозная свобода и нарушает ли закон эту свободу, должны были установить, подпадает ли рассматриваемый акт под юрисдикцию провинциального или федерального правительства. Если рассматриваемый статут был принят провинциальной властью (легислатурой), но по вопросу, составляющему прерогативу федеральной власти, тогда суд признавал статут недействительным согласно конституции (Конституционному акту 1867 г.). Таким образом, данный подход не позволял судам толковать и дискутировать относительно определения понятия и роли свободы исповедания в канадском обществе. Значительное влияние на формирование подхода судов в делах, касающихся гражданских свобод, оказала и концепция парламентского суверенитета. Суды не должны подвергать сомнению законы, если они приняты должным образом провинциальными или федеральными законодательными органами. Они также не вправе решать вопрос относительно действительной цели закона или его эффекта (воздействия). Даже если закон выходил за рамки установленной юрисдикции, но по всем остальным параметрам соответствовал процедуре принятия и вступил в силу, суд не мог вынести отрицательное решение. "Легислатуры, а не суды были главными законотворцами англо-канадской правовой традиции. К тому же суды не были готовы вступать в конфронтацию с сувереном" <20>. -------------------------------- <20> Ruebsaat G. The first freedom: freedom of conscience and religion in Canada. P. 12.

Ситуация в отношении рассматриваемой проблемы мало чем изменилась и с принятием Билля о правах 1960 г. <21> и некоторых провинциальных биллей, защищающих в том числе и религиозную свободу. -------------------------------- <21> ВС в 30 - 50-е годы разработал теорию о так называемом подразумеваемом Билле о правах. Опираясь главным образом на исключительные полномочия федерального парламента в сфере уголовного законодательства, провинциальные законодательные акты, нарушающие свободы личности, признавались неконституционными.

Статья 1 Билля о правах устанавливает, что "существовали и будут существовать без дискриминации на основании... религии следующие основные права и свободы, а именно... (с) свобода исповедания". Билль также закрепил обязанность признания недействительными федеральных статутов, нарушающих свободу вероисповедания, в той части, в которой они не соответствуют конституции <22>. -------------------------------- <22> Провинциальные билли о правах следовали данному основному формату (в Квебеке и Саскачеване, однако, предусматривалась и защита свободы совести).

Технически Билль о правах позволял судам признавать законы, нарушающие свободу вероисповедания, недействительными. Однако на деле суды продолжали действовать на основе традиционного подхода в пользу принципа разделения властей. К тому же их компетенция ограничивалась рамками только федерального законодательства. Так, в 1969 г. в деле Волтера против Генерального прокурора Альберты Верховный суд признал акт Альберты, контролирующий коммунальную земельную собственность, не имеющим отношения к религии, хотя на самом деле принятие данного акта было вызвано ростом колоний хуттуритов (разновидность мормонов) в этой провинции. При вынесении решения суд принял во внимание прежде всего цель акта и установил, что это контроль за земельным владением. А поскольку данный вопрос входит в провинциальную юрисдикцию, закон был признан действительным. Тот факт, что его применение (воздействие) затрагивает права конкретного религиозного сообщества, суд оставил без внимания. Это типичный пример из судебной практики Канады в период действия Билля о правах и до принятия Хартии. Зацикленность судов на разделении властей не давала им возможности четко провести границу между гражданскими правами (в том числе правом на свободу религии) и законными интересами государства. Именно это и не позволило им в своих решениях сформулировать понятие свободы вероисповедания. Провозглашенная в Билле защита прав на практике вряд ли могла быть реализована. Так, в деле Волтера судья Мартланд заявил следующее: "Религия... должна означать религию в том же смысле, в каком ее в основном понимают в Канаде. Она включает в себя вопросы веры и богослужения, а свобода религии включает свободу служить ей и распространять религиозную веру, исполнять религиозные обряды" <23>. -------------------------------- <23> Walter v. Alberta (A. G.) [1969]. S. C.R. P. 383.

Исходя из данного определения, религиозная свобода трактуется шире, чем просто свобода убеждений: она подразумевает также и действия, основанные на вере <24>. -------------------------------- <24> По мнению судьи Ритчи (дело "Робертсон и Розетани против Короны"), сущность религиозной свободы состоит в "свободе от подчинения религиозной догме". Кстати, именно в этом деле суд признал закон о "воскресном ритуале" (требующий закрытия всех предприятий в христианский день отдыха независимо от того, принадлежат они христианам или нет) не религиозным (Robertson and Rosetanni v. Her Majesty the Queen [1963]. S. C.R. P. 651).

Таким образом, на данном этапе развития конституционного права Канады в вопросе о пределах свободы вероисповедания, особенно когда он вступает в конфликт с действующим законодательством, оставалось много неясностей. Кроме того, суды затруднялись дать ответ на ряд ключевых вопросов в отношении религии: в каких случаях конкретный обычай или убеждение могут считаться признанной формой данной религии; кто определяет, является ли обычай религиозным? В деле "Перепелкин и др. против управляющего отделом охраны здоровья детей" <25> судья Смит полностью отверг идею о том, что "любая группа ценностей, которую решила пропагандировать какая-то секта в качестве формы своей религии, неизбежно приобретает религиозный оттенок". -------------------------------- <25> Духоборы запретили своим детям посещать государственные школы, поскольку обучение противоречит пацифистским ценностям их веры.

В деле "Дональд против Управления по образованию (г. Гамильтон)" школьники секты Свидетелей Иеговы отказались от посещения занятий по религиозным основаниям (им было запрещено петь гимн и салютовать флагу). Судья Джилландерс Апелляционного суда Онтарио попытался дать определение "религиозному" обычаю: "Для суда взять на себя смелость заявить, что рассматриваемые действия не имеют религиозного, или божественного, значения, равнозначно отрицанию самой свободы религии, обеспечить которую предназначен закон". Принятый под влиянием растущего международного движения за кодификацию основных прав человека Билль о правах 1960 г. стал шагом вперед по защите свободы вероисповедания в Канаде, однако он не предусматривал реального механизма защиты этого права судами, позволяющего судам отклонять закон, нарушающий свободу совести и вероисповедания. Суды были ограничены в своих полномочиях и возможности давать толкование положений Билля и таким образом определять границы между личной свободой и государственной властью. Будучи Министром юстиции, П.-Э. Трюдо дал следующую оценку Биллю о правах: "Сейчас есть определенная законодательная защита. Канадский билль в ст. 1 упоминает "свободу вероисповедания". Саскачеванский билль о правах в ст. 3 провозглашает право на "свободу совести, мнения и вероисповедания, свободу религиозных организаций, учения, богослужения и выполнения религиозных обрядов". Акты о свободе исповедания (Онтарио и Квебек) провозглашают право на "свободное исповедание и служение религии, выполнение религиозных обрядов". Однако гарантия свободы вероисповедания не защищает свободу тех индивидов, кто не выбрал свою религию. Чтобы защитить этих людей, необходимо обратить внимание на расширение гарантий, защищающих, например, и свободу совести" <26>. -------------------------------- <26> Трюдо П.-Э. Канадская Хартия прав человека. Информация Канады, 1968.

Такова была ситуация накануне эпохального события - принятия Хартии прав и свобод 1982 г., которая по своему значению и статусу намного превышает все конституционные и квазиконституционные акты Канады. Значение данного документа трудно переоценить: в литературе политическую историю Канады разделяют на периоды "до Хартии" и "после Хартии", а также сравнивают ее принятие с революцией <27>. -------------------------------- <27> Morton F. L., Knopff R. Charter Revolution and Party Court. Peterborough, 2000.

3. Хартия прав и свобод 1982 г. изменила многое не только в праве: по мнению специалистов, ее принятие существенно изменило функционирование канадской политической системы в целом. Как новый национальный символ Хартия должна была повысить лояльность всех граждан именно к национальной власти. Не являясь актом ни федерального, ни провинциального законодательного органа, она может действовать прямым ограничителем власти любого уровня. В прошлом провинциальные и федеральная легислатуры были суверенны (верховны) внутри своих сфер юрисдикции и суды не могли ставить под сомнение сущность их законов. Согласно Хартии суды имеют право пересматривать содержание акта любого уровня власти на предмет его соответствия Хартии. В этом смысле суверенитету парламента был нанесен "мягкий удар" <28>. Суды были втянуты в обсуждение и участие практически всех политических вопросов, которые поднимались за последние 30 лет <29>. -------------------------------- <28> Ruebsaat G. The first freedom: freedom of conscience and religion in Canada. Victoria, 1991. P. 12. <29> The Canadian charter of rights and freedoms / Ed. by G. A. Beaudoin, E. Mendes. Markham, 2005. Ch. 6.

В то же время Хартия воплощала все трения и противоречия канадской политической системы: судебный контроль и парламентский суверенитет, личные и групповые права, федерализм и национальное единство. Так, с одной стороны, Хартия устанавливает свободу совести и вероисповедания (ст. 2(a)), с другой - в преамбуле провозглашается верховенство Бога <30>. Принцип равенства "перед законом и на основании закона" (ст. 15) сочетается с преференциями в отношении определенных религиозных групп как наследие де-факто официальных церквей до и после Конфедерации. Хартия одновременно закрепляет как личные права, так и права групп в отношении языка, культуры и образования. Статья 29, в частности, подтверждает конституционную защиту конфессиональных школ и автономных школьных систем религиозных меньшинств (инакомыслящих). Статья 33 (положение "несмотря на") позволяет федеральному и провинциальным законодательным органам временно приостанавливать конституционную защиту основных свобод или защиту процессуальных прав и права на равенство (ст. 2 или 7 - 15), в то время как групповые права конфессиональных школ не могут быть приостановлены: они пользуются "особым статусом" и защищены и от действий законодателя, и от конституционного контроля согласно Хартии. Перечисленные и другие вопросы являются постоянным предметом критики Хартии и судебной власти. -------------------------------- <30> Верховенство Бога и верховенство права.

Статья 1 гарантирует права и свободы: "Эти права и свободы могут ограничиваться только нормами права и в пределах, считаемых разумными и оправданность которых может быть объяснима в свободном и демократическом обществе". Статья 2 закрепляет свободы: "Каждый имеет следующие основные свободы: а) свободу совести и исповедания религии..." Положения ст. 1 и 2 Хартии, а также и "исходный активизм" со стороны ВС в первые годы породили много оптимизма относительно защиты прав религиозных меньшинств. Однако "американизации" судебной системы, которой так опасались, так и не произошло <31>. Несмотря на то что вначале много говорилось о влиянии судебных интерпретаций на социальную справедливость и права языковых меньшинств, все же именно судебные дела, касающиеся религиозной свободы, стали лучшим индикатором ориентации судов. -------------------------------- <31> Cote P. Op. cit. P. 9.

Хартия выступает гарантом свободы совести и вероисповедания в нескольких важных аспектах. Во-первых, будучи инкорпорирована в конституцию - Акт Канады 1982 г., она более защищена, т. е. любые ее изменения (поправки) возможны на основе сложной процедуры и согласия всех провинций. Во-вторых, чтобы укрепить гражданские свободы, Хартия наделяет суды мощным орудием, т. е. только через судебную процедуру можно установить, когда и посягает ли власть на права и свободы; только суды должны признавать несоответствующим конституции любой закон, который противоречит положениям Хартии <32>. -------------------------------- <32> "Конституция Канады является высшим законом Канады, и любой закон, который не соответствует ее положениям, не имеет силы и действия в той части, в которой он ей не соответствует" (ст. 52 (1)).

Итак, канадская Хартия провозгласила эру полного судебного контроля, что позволило в дальнейшем судам постепенно очерчивать соответствующие пределы государственной власти в отношении личных прав и свобод. В деле Моргенталера судья Вилсон охарактеризовал это так: "Права, гарантированные в Хартии, сооружают вокруг каждого индивида, говоря метафорически, невидимый забор, на который государство не вправе посягать. Роль судов заключается в том, чтобы наметить по кусочкам параметры этого забора" <33>. -------------------------------- <33> R. v. Morgentaler [1988]. 1 S. C.R. P. 30.

Надо отметить, что именно решения судов по вопросам религии способствовали возрастанию политической роли судов в Канаде. Уже в первых своих решениях по Хартии суд существенно изменил позицию относительно как гражданских прав в целом, так и свободы совести и вероисповедания в частности. Как отмечается в литературе, "первое крупное дело стало конституционным вызовом федеральному закону, содержащему запрет на работу в воскресные дни (если провинциальный закон предусматривает иное)" <34>. -------------------------------- <34> Ruebsaat G. Op. cit.

Верховный суд Канады впервые получил возможность заявить о своей позиции в отношении свободы совести и вероисповедания в 1985 г. <35>. Это было начало толкования гражданских прав и свобод, и уже первые слова верховного судьи озвучили новую реальность, стоящую перед судом: "Сегодня... мы должны прямо решить основные вопросы относительно личных прав и свобод, закрепленных в Хартии, а также вопросы, касающиеся законодательной власти" <36>. -------------------------------- <35> До 1985 г. Хартия действовала без ст. 15 (о равенстве): с 1982 по 1985 г. все провинции должны были привести свое законодательство в соответствие с Хартией по вопросу равенства. "К 80-м годам большинство дискриминационных законов, которые действительно наступали на нашу эгалитарную культуру (например, дискриминирующие расовые группы или в отношении женщин), были отменены" (Russel P. A Charter of Rights and the Canadian Courts // Canadian Public Administration. 1985. Vol. 25 (81)). <36> Cote P. Op. cit. P. 12.

Дело "Корона против Драгмарта" <37> является, пожалуй, самым главным и определяющим в конституционном праве Канады: нет ни одного учебника или монографии, которые бы не ссылались на него. В своей апелляции Big M. ставил вопрос о конституционности федерального Акта о Дне Господа (о воскресенье) как с точки зрения принципа разделения властей, так и с точки зрения содержания Хартии <38>. Данное дело является знаковым решением ВС Канады: суд признал Закон неконституционным на основании нарушения ст. 2(a) Канадской хартии прав и свобод. Это дело знаменательно целым рядом новаций в области конституционного права, в нем впервые суд дал толкование ст. 2(a). Конституционный вопрос, поставленный на рассмотрение суда, заключался в том, нарушил ли закон право на свободу совести и религии, если да, то является ли это оправданным в соответствии со ст. 1 Хартии и является ли принятие закона в пределах уголовно-правовой компетенции федерального парламента согласно ст. 91(27) Конституционного акта 1867 г. -------------------------------- <37> R. v. Big M. Drug Mart Ltd [1985]. 1 S. C.R. 295. 30 мая 1982 г. в Калгари магазину Big M. Drug Mart было предъявлено обвинение в незаконном осуществлении продажи товаров в воскресенье вопреки закону о воскресном дне (Дне Господа) 1906 г. В ходе судебного разбирательства магазин был оправдан, а апелляция была отклонена судом Альберты. <38> Данный акт всегда рассматривался как "религиозный" по своим целям и как федеральный уголовный закон в соответствии с принципом разделения властей.

Кроме того, можно выделить по крайней мере три основные черты, сделавшие данное решение историческим: 1) отсутствие религиозного обоснования цели закона; 2) было дано широкое определение понятия "свобода вероисповедания"; 3) оно закрепило религиозный плюрализм с учетом мультикультурной природы страны. До принятия Хартии стандартным определением религиозной свободы, применяемым судами, являлось определение, данное судьей Ритчи в деле "Робертсон и Розетанни против Короны": "...свобода от подчинения религиозным догмам". Данное понятие определяет свободу в негативном смысле (свобода от, а не свобода для). В деле Big M. ВС отказался от негативной трактовки религиозной свободы <39>: определение понятия "свобода вероисповедания" включает в себя одновременно (1) отсутствие и прямого, и непрямого принуждения, а также (2) право открыто проявлять свою веру и осуществлять связанные с нею обряды. -------------------------------- <39> Суд дал следующее определение свободы религии: "Сущность понятия свободы религии заключается в праве рассматривать свою религиозную веру как самостоятельный выбор, праве заявлять о своей вере открыто, без принуждения и страха расправы, а также в праве исповедовать свою религию в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов".

Таким образом, свобода охарактеризована как отсутствие принуждения и ограничений, поэтому одним из основных намерений Хартии является защита (в пределах разумного) от принуждения и ограничений. Принуждение включает в себя не только его явные формы (прямые приказы действовать или не действовать под угрозой наказания), но и непрямые формы контроля, ограничивающего выбор альтернативного способа поведения, доступного другим. Следовательно, свобода в широком смысле охватывает как отсутствие принуждения и ограничений, так и право проявлять свою веру через исповедование и обряды. Свобода означает то, что при соблюдении ограничений, необходимых для защиты общественной безопасности, порядка, здоровья и нравственности или основных прав и свобод других, никто не должен быть принужден действовать вопреки своим убеждениям или совести. Необходимо отметить, что канадские суды традиционно толковали конституцию широко и либерально: в отношении Хартии Суд также подтвердил свою приверженность скорее более широкой (полной), нежели строго юридической интерпретации прав и свобод. Нацеленное на осуществление гарантии рассматриваемого права или свободы толкование должно отражать три основных момента: 1) характер и наиболее значимые цели Хартии, 2) ясное формулирование права и 3) исторические корни сохранившихся понятий. В деле Big M. Суд разъяснил цель Хартии по вопросу свободы вероисповедания следующим образом: "Ценности, лежащие в основе наших политических и философских традиций, требуют, чтобы каждый индивид свободно имел и проявлял любые убеждения и взгляды, которые ему диктует его или ее совесть..." <40>. -------------------------------- <40> R. v. Big Mart Ltd (1985) 18 DLR (4th) 321 (SCC).

Таким образом, следует подчеркнуть, что формулирование свободы религии судом после принятия Хартии расширило данное понятие в двух важных отношениях: 1) данным определением охватывалась не только свобода иметь свои духовные убеждения, веру, но и право исповедовать эту веру через позитивные действия (обряды, учения, обучение); 2) новое определение включало в себя свободу от прямого и непрямого принуждения. В связи с широким толкованием свободы религии на основании ст. 2(a) Хартии суды изменили свой подход к проверке законов на предмет их конституционности, включив в так называемый тест не только оценку закона с точки зрения его цели, как это было до принятия Хартии (если цель была формально легитимной, то последствия значения не имели). Теперь судам предстояло определить, нарушает ли конкретный закон свободу вероисповедания также и с точки зрения его правовых последствий (эффект). Именно в деле Big M. судьи сошлись во мнении, что, если либо цель закона, либо его эффект противоречат Хартии, закон признается неконституционным. Установив цель законодателя и признав ее не более светской в 1985 г. <41> (чем раньше), верховный судья Диксон охарактеризовал Акт о Дне Господа как "закон, главная цель которого состоит в принудительном соблюдении дня отдыха". Он отметил, что канадские суды неоднократно определяли закон о воскресенье как уголовно-правовой, поскольку он имеет дело с моралью. Его цель - в "принудительном навязывании идеи христианского воскресенья". Судья допустил, что закон, предусматривающий выходной день, мог быть отнесен к трудовому законодательству (и тогда он должен входить в компетенцию провинций). Однако это было не так. Судья подчеркнул "несомненный религиозный аспект закона о Дне Господа": "Как уголовный закон он является федеральным законом, потому что это религиозный закон. В этом заключаются его основные цель и эффект; едва ли существенно то, что он предусматривает также цель отдыха от работы для наших граждан. Он закрепляет не просто день отдыха, а христианское воскресенье". -------------------------------- <41> Акт о соблюдении воскресного ритуала 1677 г. - образец канадского до-конфедеративного статута (в 1906 г. он был переутвержден канадским федеральным парламентом). До 60-х годов большинство провинций Канады имели свои законы о "Дне Господа" (воскресенье).

В решении приводится упоминание о защите Хартией религиозных меньшинств от угрозы тирании большинства. Закон определяется как "враждебный духу Хартии и достоинству всех нехристиан". Данное решение суда также можно считать новшеством в юридической практике, поскольку раньше объявить федеральный закон неконституционным с точки зрения его цели было невозможно (поскольку это было вторжение в суверенитет парламента). Судебное решение исключило какие-либо религиозные или нравственные обоснования для "закона о воскресенье", тем самым устранив федеральную власть из сферы религии <42>. Кроме того, закон о Дне Господа был первым (и единственным) законом в судебной практике по Хартии, который был признан неконституционным в целом (т. е. полностью, а не частично). -------------------------------- <42> Акт о Дне Господа содержал запреты, предполагающие уголовные санкции, поэтому он относился к уголовному законодательству, т. е. к юрисдикции федеральной власти, был единственным актом федерального значения, который считался "религиозным".

Это первое толкование подтвердило быструю секуляризацию канадских политических традиций: политика оказалась замененной религией. Соответственно светский выбор или светские меры получили приоритет над чисто религиозными, или христианскими. Как тонко заметил один судья, "парламенту придется продемонстрировать то, что любая поправка к закону сбрасывает свои религиозные одежды и, далее, что "переклассифицированный" закон на основе конституции остается внутри их юрисдикции". Однако в данном деле суд не пошел далеко в оценке эффекта закона на основании ст. 1 Хартии (что стало обычной практикой в последующих делах) <43>. -------------------------------- <43> Анализ некоторых положений ст. 1 в решении сыграл свою роль в разработке Оукс-теста (Oakes test) в более позднем деле "Р. против Оукс" (R. v. Oakes).

Толкование определения религии и конституционности законов о выходных днях (для них еще сохранялась возможность действовать в "светских целях" при регулировании торгового бизнеса) продолжилось. Среди них знаменательным является дело Эдвардс букс <44>, которое было рассмотрено спустя два года после отмены федерального акта о Дне Господа. Своим решением ВС оставил в силе (подтвердил конституционность) провинциальный акт Онтарио о "воскресном закрытии". В этом консолидированном деле суд отклонил апелляцию трех ретейлеров и фактически осудил Нортаун Фудс (бизнес, управляемый ортодоксальными евреями) за нарушение акта Онтарио о розничной торговле (предусматривающего закрытие в воскресенье). -------------------------------- <44> Edwards Books and Arts Ltd. v. the Queen. 1986. 35 DLR (4ep) 1 (SCC).

Факты данного дела заслуживают внимания. Восемь владельцев магазинов были осуждены в суде первой инстанции. Они подали на апелляцию и по вопросу разделения властей (если вопрос религиозный, он выходит за рамки провинциальной юрисдикции), и по вопросу свободы религии. По первому основанию судья признал цель статута (установление единого дня отдыха) светской, т. е. в рамках провинциальной юрисдикции. Что касается эффекта статута, ограничивающего свободу религии, суд оценил его путем разделения всех апеллянтов на две группы (тех, кто закрывал свои магазины по религиозным основаниям не в воскресенье, и тех, кто закрывался в воскресенье) и признал, что Нортаун Фудс подвергся дискриминации и что акт не соответствует конституции в той части, в которой он не предусматривает возможность соответствующих исключений по религиозным основаниям <45>. Однако победа Нортауна была скоротечной: государственное обвинение обжаловало решение в ВС и выиграло его (6 из 7 судей его поддержали). -------------------------------- <45> На самом деле закон предусматривал "субботние выходные в качестве исключения", но только для малого бизнеса (менее 7 служащих), а у Нортауна было 9.

Итак, с одной стороны, согласно ст. 2(a) Хартии суд установил "непрямое и непредумышленное нарушение свободы вероисповедания" в отношении Нортауна, а с другой - признал данное нарушение в рамках "разумных пределов", допускаемых ст. 1 Хартии. Более того, судьи не пошли на расширение исключений, сославшись на "насущный и существенный интерес" легислатур. Большинство суда признало в намерениях законодателя "существенный интерес" - установить единый день отдыха. Итак, "апеллянты" проиграли это дело и были осуждены. Данное дело также часто цитируется в литературе. Например, отмечается следующее: "В деле Эдвардс "великодушие" судей зашло так далеко, что суд установил "непрямое и непредумышленное нарушение свободы религии", однако суд выступил против более широких исключений" <46>. -------------------------------- <46> Cote P. Op. cit. P. 16.

Как видим, в этом и последующих подобных делах суд придает большую важность при интерпретации Хартии эффекту или эффектам оспариваемого закона. "Хотя цель закона может быть легитимной, реальное его действие в результате может нарушить права и свободы, гарантированные Хартией... Игнорировать эффект рассматриваемого закона перед судом значило бы игнорировать реальность и поступиться правами личности или меньшинства в угоду интересам большинства, даже если эти интересы выглядят легитимными с точки зрения большинства" <47>. -------------------------------- <47> (1984). 7 C. R.R. 92, at 106.

Нейтральный (светский) закон, который не принуждает и не запрещает выполнение религиозных обязательств, тем не менее нарушает ст. 2(a) косвенным образом, "закон нарушает свободу религии, если он затрудняет или делает затратным исповедание религии...". Не применяя прямо ст. 15 (равенство перед законом и дискриминация), суд руководствуется принципом равенства при толковании этих первых дел, например, когда сравнивает финансовый ущерб религиозных групп <48>. В этих делах, несомненно, ст. 15 перекрывается ст. 2(a). Однако в дальнейшем судебная практика меняется: в вопросах религии категория "равенство" получает приоритет над категорией "свобода": первая дает больше возможностей для регулирования отношений в указанной области. В то время как категория свободы подразумевает свободу выбора или масштаб действий без вмешательства государства, категория равенства предполагает определенные требования справедливости со стороны государства, которое при решении вопросов, связанных с религией, должно учитывать дифференцированное воздействие принимаемых законов на различные религиозные группы. -------------------------------- <48> Juriansz R. G. Issues in equality under the chapter on the grounds of race, colour, national or ethnic origin, and religion. Ottawa, 1985. P. 9.

Как известно, в отличие от американской канадская Конституция (и доктрина) не считает права и свободы абсолютными и допускает возможность ограничения прав и свобод со стороны государства согласно ст. 1 Хартии, которые отвечают трем требованиям: 1) их оправданность очевидна в свободном и демократическом обществе, 2) они имеют разумные пределы и 3) установлены законом. На практике это выражается в том, что суд, установив нарушение прав по ст. 2(a) Хартии, должен обратиться к ст. 1, чтобы определить, насколько целесообразно вводимое государством ограничение с точки зрения "свободного и демократического общества". Таким образом, в канадской судебной практике широкая интерпретация прав и свобод сочетается с ограничениями этих прав, предусмотренными в ст. 1 Хартии. Такой же подход предусмотрен и в отношении свободы слова (ст. 2(b)): право должно быть сформулировано так широко, чтобы оставить для государства возможность его ограничения, если оно оправданно согласно ст. 1. "Статья 1 как встроенный предохранитель для судейства против их собственной щедрой интерпретации Хартии" <49>. -------------------------------- <49> Russel P. A Charter of Rights and the Canadian Courts // Canadian Public Administration. 1985. Vol. 25(81).

Требуются неоспоримые и убедительные доказательства, чтобы установить оправданность ограничений согласно ст. 1. Рассматриваемый закон должен удовлетворять условиям так называемого теста пропорциональности: 1) меры должны быть рациональным образом связаны с целью закона соответствовать; 2) средства достижения цели должны в наименьшей степени умалять права и свободы; 3) чем более серьезные последствия, тем важнее должна быть цель для того, чтобы мера была оправдана согласно ст. 1. Последнее дело по вопросу о свободе вероисповедания (дело Амселем) вновь всколыхнуло дискуссию о роли судов, границе свобод, роли религии в канадском обществе. Вот что пишет по этому поводу профессор Маргарет Огилви: "Определение религии в целях конституционной защиты прав человека рассматривается судами (канадскими и британскими) как вызов в эру принятия Канадской хартии и Британского акта о правах человека 1988 г.: ни тот ни другой не определяют четко, что надо защищать" <50>. "Канадские суды после 1982 г. пребывали под впечатлением этой задачи (определения. - Т. М.), и неудивительно, что ВСК рассматривал содержание и пределы ст. 2(a) в ряде случаев; самый последний - дело Амселем, исход которого является полезным уроком, напоминающим, что для постмодернистских судов религия может быть всем, что суды хотят..." -------------------------------- <50> Ogilvi M. H. And Then There Was One: Freedom of Religion in Canada - the Incredible Shrinking Concept // Ecclesiastical Law J.

В указанном деле большинство (5 против 4) ВСК "снизили" содержание понятия "религия" с точки зрения целей Хартии до "любых убеждений, которые заявитель называет религией и убеждает суд в своей искренности". Затем суд имеет право по своему усмотрению решить, нуждаются ли эти убеждения в защите. По мнению меньшинства (судья Бастараш), религия - это набор заповедей, объективно идентифицированных и разделяемых другими последователями этой религии. Это не только убеждения и выбор индивида. Разделение позиций в деле Амселем продемонстрировало глубокие расхождения: прежде всего оно отражает различие в подходах к тому, как право сегодня должно рассматривать жалобы о религиозной дискриминации с точки зрения следующих вопросов: 1) понимания религии; 2) позиции суда относительно решений по религиозным спорам; 3) роли частного права, в частности договорного права (как в деле Амселем), в определении дискриминации. По мнению Огилви, дело Амселем было воспринято как важный прогресс в деле защиты религиозной свободы в Канаде. Казалось бы, оно означает преимущество даже крошечного меньшинства в своих правах над другими. Но на самом деле все наоборот: рассматривая религию как личные убеждения человека, суд с этих позиций подходит и считает важным искренность индивида. На основе вышеизложенного можно сделать следующие выводы. 1. Принятие Хартии прав и свобод 1982 г. изменило функционирование политической системы Канады, значительно расширив полномочия судебной власти. Однако традиционные ограничения, налагаемые на суды (верховенство парламента и разделение властей), по мнению специалистов, будут и впредь сдерживать судебную власть относительно религиозно-политического комплекса в Канаде. 2. Канадская конституционная доктрина основывается на том, что религиозные права, как и все другие права человека, не являются абсолютными, они должны быть сбалансированы, чтобы не вызывать конкурирующих притязаний и интересов. Решение вопроса достижения баланса между стимулированием равного религиозного гражданства и принудительным ограничением религиозных убеждений и ритуалов под эгидой основных ценностей или защиты других прав, по мнению верховного судьи Беверли Маклахлин <51>, "находится в руках судов как единственного института, способного осуществить это". -------------------------------- <51> McLachlin B. Freedom of Religion and the Rule of Law: A Canadian Perspective // Recognizing Religion in a Secular Society: Essays in Pluralism, Religion, and Public Policy / Ed. by D. Farrow. Montreal, 2004. P. 22. Она считает, что "все либеральные демократии сталкиваются с дилеммой: как примирить глубокую приверженность человека религиозным принципам с обязательством общества обеспечить верховенство закона" (P. 16).

3. Обсуждение толкования судов религиозной свободы в Канаде продолжается. Одним из возможных способов проявления справедливости со стороны государства, по мнению некоторых канадских юристов, является закрепление его нейтральной позиции в вопросах вероисповедания; по мнению других, это позитивные действия государства на основе уважения равенства, которые должны быть направлены на устранение несправедливых и необоснованных обременений, налагаемых законодательством. Трудность конституционного толкования свободы религии судами в конкретном деле состоит в том, как определить степень религиозности того или иного обряда, его важность с точки зрения исповедания веры. Судя по судебным решениям, основанным на Хартии, прецедентное право исходит из убедительности и искренности суждений и позиций самих участников дела (индивида или группы). 4. Важной новацией Хартии является провозглашение защиты не только свободы вероисповедания, но и свободы совести, т. е. личных убеждений, не связанных с конкретной религией. По словам судьи Вилсон (в деле Моргенталера), "в свободном и демократическом обществе свобода совести и вероисповедания должна формулироваться столь широко, чтобы охватывать собой и осознанные искренние убеждения независимо от того, основаны они на религии или светской морали". 5. Определяя необходимость особых ограничений или целесообразность аккомодации, судья должен постараться рассмотреть конкретный обычай в более широком культурном и социальном контекстах. Многие либеральные демократии разделяют приверженность Канады к аккомодации религиозного плюрализма как более широкой конструкции, которая предполагает уважение фундаментальных ценностей государства и прав ее граждан. 6. Канадская судебная система в целом не является уникальной, однако в ряде важных направлений канадское право занимает более здравый подход к равному религиозному гражданству по сравнению с тем, что можно обнаружить в судебной практике по правам человека в других странах.

Название документа